CC BY
132
РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ И СТАЛИНГРАДСКАЯ БИТВА (К ВОПРОСУ О РОЛИ ЦЕРКВИ В РАЗВИТИИ ОБЩЕНАРОДНОГО ПАТРИОТИЗМА)
В.Д. КЕРОВ
Кафедра истории России Российский университет дружбы народов Ул. Миклухо-Маклая, 6, 117198 Москва, Россия
В статье освещаются события, касающиеся деятельности русской православной церкви (РПЦ) в период битвы на Волге в районе Сталинграда. Дается история отношений православной церкви с Советским правительством и подчеркивается роль церкви в годы борьбы с фашистской агрессией.
Деятельности Русской Православной Церкви (РПЦ) в период битвы на Волге отражала общие принципы ее политики. Естественно, например, что молебны о победе советского (русского) оружия, панихиды в память о погибших воинах совершались во все периоды, на всех этапах Великой Отечественной войны. То же самое можно сказать и о той большой материальной помощи, которая была оказана со стороны Церкви и православных верующих (мы не касаемся в данном случае патриотической позиции представителей других конфессий). Но вместе с тем, Сталинградское сражение носило этапный характер с точки зрения взаимоотношений РПЦ с обществом и с Советским государством. К концу 1942 — началу 1943 г., на наш взгляд, произошло накопление определенных позитивных моментов в деятельности РПЦ, которые привели к появлению взаимоотношений нового качества. И в то же время Сталинградская победа имела для РПЦ такое огромное значение, что с точки зрения ее руководящих кругов договоренности с И.В. Сталиным осенью того же 1943 г. (об этом речь впереди) представляли собой союз между Церковью и Советской властью, продержавшийся после войны почти 15 лет до начала новой политики, начатой Н.С. Хрущевым по отношению к РПЦ, Православию и другим конфессиям, существовавшим в СССР.
Таким образом, перед нами встает следующая задача: определить основные аспекты деятельности РПЦ до Сталинградской битвы и после нее.
Мы используем в этом анализе, прежде всего, богатые документальные данные, приведенные в двух книгах, посвященных истории РПЦ в период с 1917 по 1990 г. [1]. Документы по истории РПЦ, относящиеся к периоду до Великой Отечественной, имеют особо важное значение, ибо без их анализа невозможно понять сущность изменений, прежде всего в области взаимоотношений Церкви и Советского государства, происшедших после начала немецко-фашистской агрессии.
При анализе столь сложной проблемы было бы весьма интересно и полезно сравнить более или менее объективную точку зрения православного Учебника с произведениями апологетического, явно антисоветского направления, например, как книга и статья Д.В. Поспеловского. Этот автор — историк, родившийся в
1935 г. на Советской Украине, как подчеркивается в аннотации, в русской семье. Высшее образование получил в Канаде и Великобритании [2].
Анализируя события, связанные с деятельностью РПЦ до Великой Отечественной войны, отметим, прежде всего, что после октябрьских событий 1917 г. РПЦ факта-
чески осталась верной даже не буржуазному, а свергнутому ранее монархическому строю. В Успенском соборе Кремля 15 (28) августа 1917 г. начал свою работу Поместный Собор РПЦ. Среди заместителей Председателя Собора митрополита Тихона были избраны известный философ, историк церкви князь Е.Н. Трубецкой и Председатель Государственного Совета М.В. Родзянко. Не останавливаясь на анализе работы этого Собора, отметим лишь, что 28 октября (10 ноября) Поместный собор большинством голосов вынес Постановление о восстановлении Патриаршества (ликвидированного, как известно, Петром Великим); 5 (18) ноября на заседании Собора, проходившего в храме Христа Спасителя, Патриархом был избран митрополит Московский Тихон. Работа Собора прекратилась 7 (20) сентября 1918 г. Новый Патриарх неоднократно «отмежевывался как от зарубежной, так и от внутренней, монархически-бедогвардейской контрреволюции» [3]. Но до официального решения о признании Советской власти, например, высшей церковной инстанцией — Поместным Собором — дело не доходило. Естественно, что таким признанием не могло быть и упомянутое «отмежевание» Патриарха. Тем более что Поместный ('обор 1917—1918 гг. принял «Декларацию об отношениях Церкви и государства», п которой подчеркивалось: когда в России «волею Провидения» рушится царское самодержавие, а на его замену идут новые государственные формы, Православная Церковь неизменно стоит на таком понимании власти, по которому всякая власть должна быть христианским (выделено нами. — В.К) служением». В Учебнике поясняется значение этой идеи: «Мысль о высоком призвании Церкви в государственных делах лежала в основе правового сознания Византии (41. Древняя Русь унаследовала от Византии идею симфонии Церкви и государства. На этом фундаменте строилась Киевская и Московская держава. При этом Церковь не связывала себя с определенной формой правления и исходила всегда из того, что власть должна быть христианской» [5] (вьщелено нами. —■ В. К.).
В этих условиях противостояния старой государственной церкви и новой, Советской власти и появились обновленческое движение и так называемая обновленческая Церковь. Вообще то идеи обновления РПЦ высказывались у «раскол оуч ител ей», как их называли в Учебнике еще в начале XX в. Среди них в 1917 г. появились бывший обер-прокурор Синода князь В. Львов и профессор Петербургской духовной академии Б. Титлинов. Но после Октябрьской революции «обновленчество» приобрело новый характер. Вопрос о сущности этого движения, о том, были ли движимы его руководители карьеристскими устремлениями, как считали руководители РПЦ, или они стремились удовлетворить интересы верующих, как утверждали сами обновленцы, — это вопрос специального рассмотрения. Во всяком случае, есть смысл процитировать отрывок из записки А.В. Луначарского В.И. Ленину, касающийся интересующего нас вопроса: «Дорогой Владимир Ильич. Сегодня был у меня архиепископ Владимир Пензенский, известный Вам, по слухам, основатель так называемой свободной православной церкви, враг патриарха Тихона. Он утверждает, что большинство духовенства, видя прочность Советской власти, тянется к официальному признанию ее, дабы разрядить атмосферу враждебности, которая естественно окружает официальное духовенство» [6] (вьщелено нами. — В.К). Ярким свидетельством характера взаимоотношений между обновленческим духовенством и государством является письмо группы представителей этого духовенства И.В. Сталину в связи с принятием Конституции
1936 г.:
Письмо И.В. Сталину от обновленческого духовенства Вяземской епархии по поводу принятия Конституции 1936 г.
Февраль 1937 г.
«Духовенство Вяземской епархии, во главе со своим архиепископом Павлом (ориентации Высшего церковного совета), с чувством неподдельной радости и сыновней
преданности выражает Вам, мудрейший из людей, глубочайшую благодарность за дарованные нам права, изложенные в бессмертном историческом документе — ВЕЛИКОЙ СТАЛИНСКОЙ КОНСТИТУЦИИ. Мы, как и все граждане социалистического государства, видим и чувствуем в этом документе изумительные и блестящие победы, одержанные нашей замечательной страной, под Вашим генеральным руководством. День утверждения новой Конституции для нас, доселе бесправных, явился и будет до конца нашей жизни поистине светлым днем торжества, светлым днем радости за себя и за всех людей, населяющих нашу Родину и согретых невиданной в истории человечества Вашей отеческой заботой. Мы искренне заверяем Вас, Иосиф Виссарионович, и Советское Правительство, что во всей нашей деятельности оправдаем великое доверие, оказанное нам партией и правительством Советского Союза, и всякий из нас, посягнувший прямо или косвенно на подрыв мощи нашей дорогой Родины, где так вольно дышит человек, сам себя обречет на заслуженную кару, и такому нет и не будет места в наших рядах. Слава Вам, Великий Зодчий человеческого счастья, на нескончаемые годы! Пусть Ваш гений освещает путь всему человечеству! Слава нашему Советскому Правительству! ДА ЗДРАВСТВУЕТ ВЕЛИКАЯ СТАЛИНСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯЬ
(РЦХИДНИ, ф. 89, оп. 4, д. 180, л. 29) [7]
Но это событие произошло позднее. А в мае 1922 г. группа так называемых обновленцев создала учредительное собрание своих сторонников и провозгласила образование, как они заявили, «Живой церкви». Был избран Центральный Комитет из 10 человек. Учебник сообщает о последующих событиях: «2 мая 1923 г. в захваченном у Православной Церкви Храме Христа Спасителя открылось обновленческое сборище, притязательно названное Поместным Собором». Обновленческое собрание («лжесобор») приняло резолюцию, в которой было заявлено, что восстановление Патриаршества «было актом определенно политическим, контрреволюционным... поэтому Собор отменяет восстановление Патриаршества». Эта же резолюция объявила Патриарха Тихона лишенным сана и монашества [8].
В начале августа того же года в Москве состоялось совещание, как пишет Учебник, «лжеепископов» и уполномоченных Высшего Церковного Совета, на котором этот Совет был упразднен, а вместо него образован Синод. Его председателем был избран «лжемитрополит» Евдоким, но «подлинным вожаком раскола стал Александр Введенский, успевший обзавестись архиепископским саном, несмотря на то, что был женат». Ареной самой ожесточенной борьбы обновленчества с РПЦ, «очагом раскола», стал Петроград. В 1923 г. из 123 петроградских храмов 113 были захвачены обновленцами.
Мы рассказываем об обновленческом движении, исходя из тезиса о том, что оно оказывало определенное влияние, давление на политику руководства РПЦ. Так, в августе 1923 г. группа архиереев вместе с Патриархом обращаются с воззванием к Русской Церкви, в котором заявляют о «решительном отмежевании от всякой контрреволюции»: «Возврат к прежнему строю невозможен... Церковь признает и поддерживает Советскую власть, ибо нет власти не от Бога». Это воззвание, подчеркивается в Учебнике, вырывало из рук обновленцев главное их оружие — обвинение православного духовенства в нелояльности к Советской власти.
Однако процитированное и другие заявление Патриарха и его сподвижников еще не означали официального признания Советской власти, хотя в январе 1924 г. Патриарх издал указ о молитвенном поминовении государственной власти за богослужением («О стране Российской и властех ея»). В ответ на это решение 21 марта 1924 г. Президиум ВЦИК принял постановление о прекращении судебного дела патриарха Тихона и ряда иерархов. Весной 1925 г. Патриарх Тихон скончался. В конечном счете, во главе РПЦ встал будущий Патриарх, митрополит Сергий.
Официальные круги РПЦ считают, что вся последующая ее политика была определена текстом «Воззвания», считающегося «Завещанием Патриарха», кото-
рое было подписано Патриархом Тихоном в день его кончины и через неделю опубликовано в газете «Известия».
В этом важном документе, в частности, говорилось: «В годы великой гражданской разрухи по воле БожиеЙ, без которой ничего в мире не совершается, во главе Русского государства стала Советская власть, принявшая на себя тяжкую обязанность — устранение жутких последствий кровопролитной войны и страшного голода... Представители Советской власти еще в январе 1918 г. издали декрет о полной свободе граждан веровать во что угодно и по этой вере жить. Таким образом, принцип свободы совести, провозглашенный Конституцией СССР, обеспечивает всякому религиозному обществу и в том числе нашей Православной Церкви права и возможности жить и вести свои религиозные дела, согласно требованиям своей веры... Пора понять верующим христианскую точку зрения, что «судьбы народов от Господа устрояются», и принять все происшедшее как выражение воли Божией. Не погрешая против нашей веры и церкви, не переделывая что-либо в них, словом, не допуская никаких компромиссов или уступок в области веры, в гражданском отношении мы должны быть искренними по отношению к Советской власти и работе СССР на общее благо, сообразуя распорядок церковной жизни и деятельности с новым государственным строем, осуждая всякое сообщество с врагами Советской власти и явную или тайную агитацию против нее.
...Призываем и церковноприходские общины, и особенно их исполнительные органы... не питать надежд на возвращение монархического строя и убедиться в том, что Советская власть — действительно народная рабоче-крестьянская власть, а потому прочная и непоколебимая...
...Мы выражаем твердую уверенность, что установка чистых, искренних отношений побудит нашу власть относиться к нам с полным доверием, даст нам возможность преподать детям наших пасомых Закон Божий, иметь богословские школы для подготовки пастырей, издавать в защиту Православной веры книги и журналы...»
Этот документ положил основание тому курсу, которого твердо придерживались все преемники Патриарха Тихона, стоявшие у кормила высшей церковной власти [9].
«Завещание Патриарха» можно считать предтечей знаменитой Декларации 1927 г., опубликованной за подписью митрополита Сергия — так полагают не только объективно настроенные руководящие круги современной РПЦ, точка зрения которых изложена в Учебнике. Так заявляли во второй половине 30-х годов церковные деятели, враждебные политике лояльности РПЦ Советскому государству. Так думают до сих пор их последователи, например, тот же Д.В. По-спеловский [10].
Итак, перейдем к анализу важнейшего документа из истории РПЦ, характеризующего ее политику и ее взаимоотношения до 22 июня 1941 г. и особенно во время Великой Отечественной войны.
Ключевым моментом в истории РПЦ, в истории ее взаимоотношений с Советским государством стали события 1926—1927 гг. Находившиеся в ссылке в Соловецком монастыре 24 епископа во главе с архиепископом Евгением решили проявить инициативу и обратиться с заявлением к официальным властям. Так, 7 июля 1926 г. появилась знаменитая «Памятная записка соловецких епископов», обращенная к Правительству СССР.
«Памятная записка», как говорится в Учебнике, проникнута искренним стремлением «положить конец прискорбным недоразумениям между Церковью и Советской властью, тягостным для Церкви и напрасно осложняющим для государства выполнение его задач». В обращении подчеркивается невмешательство Церкви в политическую жизнь государства: «Церковь не касается перераспределения богатств или их обобществления, так как всегда признавала это правом государства, за действия которого не ответственна. Церковь не касается и политической организации власти, ибо лояльна по отношению к правительствам всех стран, в границах которых имеет своих членов. Она уживается со всеми формами госу-
дарственного устройства от восточной деспотии старой Турции до республик Северо-Америкаиских Штатов». Соловецкие епископы признают правомерность Декрета об отделении Церкви от государства, согласно которому ни Церковь не должна мешать гражданскому правительству, ни государство стеснять Церковь в ее религиозно-нравственной деятельности.
Правительство в этом документе, однако, подвергается критике за то, что оно как в своем законодательстве, так и в порядке управления не остается нейтральным по отношению к вере и неверию, но совершенно определенно становится на сторону атеизма. Особую озабоченность авторов «Памятной записки» вызывает то обстоятельство, что «из всех религий... в наиболее стесненном положении находится Православная Церковь, к которой принадлежит огромное большинство русского населения... Не положение отягчается еще тем обстоятельством, что отколовшаяся от нее часть духовенства, образовавшая из себя обновленческую схизму, стала как бы государстветюй церковью...» (выделено нами. — В. К.).
Касаясь недавнего прошлого, соловецкие епископы признают, что в первые послереволюционные годы «имели место политические выступления Патриарха.., но все изданные Патриархом акты... направлялись не против власти в собственном смысле. Они относятся к тому времени, когда... все общественные силы находились в состоянии борьбы, когда власти как организованного правительства, обладающего необходимыми орудиями управления, не существовало, В то время слагающиеся органы центрального управления не могли сдерживать злоупотреблений и анархии ни в столицах, ни на местах... Проникнутая своими государственными и национальными традициями, унаследованными ею от своего векового прошлого, Церковь в эту критическую минуту народной жизни выступила в защиту порядка, полагая в этом свой долг перед народом... Но с течением времени, когда сложилась определенная форма гражданской власти, Патриарх Тихон заявил в своем воззвании к пастве о лояльности в отношении к Советскому Правительству...»
В заключение соловецкие епископы выражают надежду на то, что Церковь «не будет оставлена в... бесправном и стеснительном положении.., что законы об обучении детей Закону Божьему и о лишении религиозных объединений прав юридического лица будут пересмотрены и... останки святых... перестанут быть предметом кощунственных действий и из музеев будут возвращены в храм. Церковь надеется, что ей будет разрешено организовать епархиальное управление, избрать Патриарха и членов Священного Синода.., созвать для этого, когда она признает это нужным, епархиальные съезды и Всероссийский Православный Собор. Церковь надеется, что правительство воздержится от всякого гласного или негласного влияния на выборы этих съездов (Соборов), не стеснит свободу обсуждения религиозных вопросов на этих собраниях и не потребует никаких предварительных обязательств, заранее предрешающих сущность их будущих постановлений...»
«Памятная записка» соловецких епископов явилась проектом официального обращения от лица Церкви к государственной власти.
10 июля митрополит Сергий обратился в НКВД с просьбой о легализации высшего церковного управления, регистрации его собственной канцелярии и епархиальных советов, о разрешении проводить архиерейский соборы и издавать церковный журнал. Одновременно он представил проект обращения к всероссийской пастве. В нем подчеркивалась лояльность Церкви к гражданской власти, при этом, однако, в отличие от обновленных манифестов, не затушевывались мировоззренческие различия между христианством и материализмом. Отделение Церкви от государства рассматривалось в проекте обращения в качестве гарантии от всякого вмешательства как Церкви в политику, так и государственной власти во внутрицерковные дела [11].
Первое заседание воссозданного Патриаршего Синода состоялось 25 мая — в тот же день по епархиям было разослано Постановление, в котором правящим архиереям предлагалось организовать при себе временные Епархиальные советы и зарегистрировать их в местных органах власти. Так началась долгая и трудная
работа по воссозданию на гражданских законных основаниях всей церковно-административной структуры Московского Патриархата.
29 июля вышло «Послание пастырям и пастве», подписанное митрополитом Сергием и членами Синода. В литературе оно получило название как «Декларация 1927 г.». В «Послании» сообщалось церковному народу, что теперь... Православная Церковь в Союзе имеет не только каноническое, но и по гражданским законам вполне легальное центральное управление». В «Декларации» подчеркивалась патриотическая позиция Церкви в новых исторических условиях: «Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой — наши радости и успехи, а неудачи — наши неудачи». Одна из главных причин трудностей, с которыми столкнулась Церковь в устроении своей жизни в революционное десятилетие, заключалась, по «Декларации», в «недостаточном осознании многими представителями Церкви серьезности свершившегося в нашей стране. Между тем, в свершившемся «как всегда и везде, действует та же Десница Божия, неуклонно ведущая каждый народ к предназначенной ему цели» (выделено нами. — В. К.).
На положение Церкви внутри страны неблагоприятное влияние оказывали политически неуравновешенные выступления духовных лиц, оказавшихся в эмиграции. Эти выступления решительно осуждались в «Декларации».
В заключение в «Послании» говорится о неотложной необходимости подготовки Второго Поместного Собора.
В «Декларации 1927 г.» конкретизированы положения, которые уже были выдвинуты в документах, составленных Патриархом Тихоном за два последних года его Первосвятительского служения. В ней повторены также многие мысли, выраженные в «Памятной записке соловецких епископов». В «Декларации», однако, в отличие от «Памятной записки», отсутствует всякий критический элемент оценки политики Советского правительства по отношению к Церкви (выделено нами. — В. К.).
21 октября Синод издал указ о возобновлении поминовения государственной власти с присовокуплением апостольских слов, обосновывающих молитву за власть: «еще помолимся о Богохранимой стране нашей, властех и воинстве ея, да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте» [12].
Однако целиком просьбы РПЦ не были удовлетворены. Время для полного взаимопонимания между РПЦ и Советским государством еще не пришло. Лишь Великая Отечественная война и те события, которые произошли во время нее и о которых речь впереди, поставили все на свои места.
Итак, 22 июня 1941 года...
Но сначала несколько слов, предваряющих рассказ о действиях руководителей РПЦ. Общеизвестен тезис о советском патриотизме как об одном из важных источников нашей Победы. О его «русском» составляющем ни в официальных партийно-государственных документах, ни на страницах публицистических или художественных произведений не упоминали (примерно до конца 70-х годов). Но сравним Обращение И.В. Сталина к советскому народу 3 июля 1941 г., и особенно речь на Красной площади 7 ноября 1941 г., с текстом Послания будущего Патриарха Сергия к верующим гражданам СССР, в частности упоминание о вдохновляющем образе «святых вождей русского народа» у Сергия и о «мужественном образе наших великих предков» у И.В. Сталина.
Мы можем сравнить также текст Посланий митрополита Сергия со здравицей И.В. Сталина в честь русского народа, которое (причем полностью) мы приводим в конце статьи.
Теперь перейдем непосредственно к Великой Отечественной войне с описания действий Патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия.
В первый же день войны он написал и собственноручно отпечатал на машинке «Послание пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви», в котором призвал православный русский народ на защиту Отечества: «Фашиствующие разбойники напали на нашу Родину. Попирая всякие договоры и обещания, они внезапно обрушились на нас, и вот кровь мирных граждан уже орошает родную
землю. Повторяются времена Батыя, немецких рыцарей, Карла Шведского, Наполеона. Жалкие потомки врагов православного христианства хотят еще раз попытаться поставить народ наш на колени перед неправдой. Но не первый раз приходится русскому народу выдерживать такие испытания. С Божией помощью и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу... Вспомним святых вождей русского народа Александра Невского, Димитрия Донского, полагавших свои души на народ и Родину. Да и не только вожди это делали. Вспомним неисчислимые тысячи простых православных воинов... Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она испытания несла и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг... Если кому и нужно помнить заповедь Христову, то именно нам: «Больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя...» (Ин. 14, 13). Нам, пастырям Церкви, в то время, когда Отечество призывает всех на подвиги, недостойно будет лишь молчаливо посматривать на то, что кругом делается, малодушного не ободрить, огорченного не утешить, колеблющемуся не напомнить о долге и о воле Божией. А если сверх того молчаливость пастыря, его некасательство к переживаемому паствой объяснится еще и лукавыми соображениями на счет возможных выгод на той стороне границы, то это будет прямая измена Родине и своему пастырскому долгу, поскольку Церкви нужен пастырь, несущий свою службу истинно «ради Иисуса, а не ради хлеба куса», как выражался святитель Димитрий Ростовский. Положим же души свои вместе с нашей паствой... Церковь благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины. Господь нам дарует победу»[13].
Приведенное (как и все последующие) Послания митрополита Сергия свидетельствует о глубокой патриотической позиции РПЦ с самого начала Отечественной войны.
Однако некоторые авторы, в особенности зарубежные эмигранты из Советского Союза, пытались уверить читателя в искренности действий главарей нацистского режима, стремившихся выказать себя друзьями русского народа и православных верующих. Оборотной стороной медали этих клеветнических измышлений являлась и является у некоторых авторов до сих пор стремление исказить и принизить значение сближения Советского государства и РПЦ. Так, подзаголовком статьи, в опубликованной в июле 2000 г. в Приложении к «Независимой газете», Д. Поспеловский сделал следующую фразу: «Большинство православных храмов было восстановлено не Советской властью, а немцами на оккупированных территориях» [14].
Достойный ответ на подобного рода заявления, а главное оценку конкретных действий немецких войск, уничтожавших, осквернявших и грабивших православные святыни — храмы, иконы, церковное имущество, представители РПЦ давали и во время войны и в наши дни. Процитируем еще раз православный Учебник: «Архиепископ Красноярский Лука (Войно-Ясенецкий), совершавший в войну одновременно и архиепископское служение и служение врача-хирурга (он был начальником госпиталя в Красноярске), писал тогда: «Германский народ, более тысячи лет считавший себя христианским народом, ...явил всему миру, народам — братьям во Христе и народам нехристианским неслыханно страшное лицо варвара, топчущего ногами Святое Евангелие, вторично распинающего Христа».
Целью войны для Гитлера и его приспешников было расчленение нашей страны и порабощение славянских народов. Поэтому в случае победы Германии Православной Церкви, высшей национальной святыне русского народа, грозило жестокое гонение. Но фашистские идеологи прикрывали свою разбойничью войну именем Бога, называли ее «Крестовым походом». В пропагандистских целях оккупационные власти выдавали разрешения на открытие церквей. Так, в Киевской епархии в 1942 г. было открыто 8 монастырей и 318 храмов, в которых служило 434 священника. Но в проведении религиозной политики оккупационные власти исполняли коварное указание Гитлера: «Мы должны избегать, чтобы одна Церковь удовлетворяла нужды больших районов, и каждая деревня должна
быть превращена в независимую секту. Если некоторые деревни в результате захотят практиковать черную магию, как это делают негры или индейцы, мы не должны ничего делать, чтобы воспрепятствовать им. Коротко говоря, наша политика «на широких просторах» должна заключаться в поощрении любой и каждой формы разъединения и раскола».
В Прибалтике оккупационные власти разрешили митрополиту Сергию (Воскресенскому) сохранить каноническую, но не административную связь с Патриархией, заключавшуюся практически лишь в возношении имени Местоблюстителя за богослужением. Это сделано было из расчета, чтобы впоследствии, в случае победоносного для Германии окончания войны, с большим удобством выселить всех православных из Прибалтики в глубину России» [15].
Разоблачению нацистской демагогии и лицемерия, идеологии немецкого фашизма в целом руководители РПЦ придавали очень большое значение. В этом отношении характерно обращение митрополита Сергия вместе с рядом других иерархов со следующим посланием к пастве от 24 ноября 1943 г.: «Гитлеровский молох продолжает пещать миру, будто бы он поднял меч на «защиту религии» и «спасение» якобы поруганной веры. Но всему миру ведомо, что это исчадье ада старается лживой личиной благочестия только прикрывать свои злодеяния. Во всех порабощенных им странах он творит гнусные надругательства над свободой совести, издевается над святынями, бомбами разрушает храмы Божии, бросает в тюрьмы и казнит христианских пастырей, гноит в тюрьмах верующих, восставших против его безумной гордыни, против его замыслов утвердить свою сатанинскую власть над всей землей. Православные, бежавшие из фашистского плена, поведали нам о глумлении фашистов над храмами... Всему миру ясно, что фашистские изверги являются сатанинскими врагами веры и христианства. Фашистам с их убеждениями и деяниями, конечно, совсем не по пути за Христом и за христианской культурой. Вот почему прогрессивное человечество объявило Гитлеру священную войну за христианскую цивилизацию, за свободу совести и веру... У русских людей, у всех, кому дорога наша Отчизна, сейчас одна цель: во что бы то ни стало одолеть врага».
В пасхальном послании, составленном ранее, 2 апреля 1942 г., Первосвятитель раскрыл антихристианскую закваску нацистской идеологии: «Праздник Пасхи празднуем мы, а небо над нами все еще покрыто тучами. Но тьма не победит света, хоть бы на время и заслоняла его. Тем более не победить фашистам, возымевшим дерзость вместо Креста Христова признать своим знаменем языческую свастику. Не забудем слов «Сим победиши». Не свастика, а крест призван возглавить христианскую нашу культуру, наше христианское «жительство». В фашистской Германии утверждают, что христианство не удалось и для будущего прогресса не годится. Значит, Германия, предназначенная владеть миром будущего, должна забыть Христа и идти новым путем. За эти безумные слова да поразит праведный Судия и Гитлера и всех соумышленников его» [16].
В 1942 г. в Предисловии к выпущенной Московской Патриархией книге «Правда о религии в России», которое было написано Главой Русской Церкви, говорилось, в частности, что «линия поведения нашей Русской Церкви в отношении фашистского «крестового похода» определяется просто. Фашистский «крестовый поход» уже разразился над нашей страною, уже заливает ее кровью, оскверняет наши святыни, уже разрушает исторические памятники, изощряется в злодеяниях над безоружным населением...
Ясно, что мы, представители Русской Церкви, даже на мгновение не можем допустить мысли о возможности принять из рук врага какие-либо льготы или выгоды... Ясно, что Церковь раз и навсегда должна соединить свою судьбу с судьбой паствы на жизнь и на смерть. И это она делает не из лукавого расчета, что победа обеспечена за нашей страной, а во исполнение лежащего на ней долга, как мать, видящая смысл жизни в спасении ее детей» [17].
Что касается разрушений и грабежей православных храмов й населения, то они носили систематический и тотальный характер. Опять-таки предоставим слово Учебнику. Его автор подчеркивает, что среди 25 млн. погибших сынов
и дочерей нашей Родины были миллионы православных. Русская церковь потеряла прекрасные храмы, разрушенные артиллерийскими обстрелами, взорванные бомбами. Уцелевшие церкви на освобожденных территориях были опустошены, разграблены; святыни осквернены. Уничтожена была вековая святыня русского народа — Успенский собор Киево-Печерской Лавры, созданный в XII в. «гением бессмертных строителей». Перед взрывом собора немцы вывозили ценности в крытых грузовиках. Так называемая «Верхняя Лавра» разрушена немцами полностью. Кроме Успенского собора их рукой ограблены и разбиты церкви: Больничная Никольская, Трапезная и все 33 монастырских корпуса.
Особенно страшным разрушениям подверглись храмы в окрестностях Ленинграда. Митрополит Алексий (будущий Патриарх Алексий), посетив их после освобождения писал: «Прекрасный Петергофский собор стоит с разобранными куполами, с которых немцы содрали золотые листы, с разбитыми стенами, зияющими окнами. Говорят, они простреливали из пистолетов иконы в Петергофском соборе. Другие церкви представляют еще более удручающее зрелище. Разбита церковь бывшего Серафимо-Дивеевского подворья, совершенно разрушена кладбищенская церковь в Старом Петергофе. Там собрались, спасаясь от бомбежки, верующие... Теперь как памятник позорного фашистского злодейства лежит на земле огромная груда красных кирпичей, напоенных кровыо русских жертв германского зверства». Под сводами разрушенной Троицкой церкви в старом Петергофе погибло свыше 2 тыс. человек.
Немцы взорвали великолепный Воскресенский собор Ново-Иерусалимского монастыря под Москвой. Жители занятых территорий рассказывали, как оккупанты врывались в православные храмы, сбивая замки, в шапках, с сигаретами в зубах и с собаками на поводу; как стреляли в иконостасы, грабили и оскверняли иконы. Во Ржеве перед отступлением немцы согнали всех оставшихся в живых горожан в Покровскую церковь, закрыли храм на засов и заминировали его, чтобы взорвать. Красная Армия, захватив город, освободила ожидавших смерти жителей» [18].
Все, что здесь описано, является ярким дополнением немецко-фашистской демагогии.
Как мы видим, к моменту, когда разразилась Сталинградская битва, РПЦ, ее руководители выковали мощное политическое и идейное оружие против немец-ко-фашистского рейха и его идеологии, которое эффективно дополняло идеологическую и политическую борьбу Коммунистической партии и Советского государства.
В меру своих скромных возможностей приходы, РПЦ, сотни тысяч верующих стремились помочь Красной Армии и материально — на нужды обороны, на подарки бойцам, на содержание раненых в госпиталях и сирот в детских домах.
30 декабря 1942 г., т. е. в самый разгар Сталинградской битвы, митрополит Сергий обратился к пастве с призывом собрать средства на сооружение танковой колонны имени Димитрия Донского. Заштатный священник Калининской епархии М.М. Колоколов пожертвовал на танковую колонну священнический крест, 4 серебряные ризы с икон, серебряную ложку и все свои облигации. Всего на танковую колонну было собрано более 8 млн. рублей. В Новосибирске православные клирики и миряне отдали 110 тыс. на строительство самолетов Сибирской эскадрильи «За Родину». В ответ на призыв Первоиерарха в Московском Богоявленском соборе духовенством и мирянами было собрано более 400 тыс. рублей. Вся церковная Москва собрала свыше 2 млн. рублей. В блокадном голодном Ленинграде православные собрали 1 млн. рублей на нужды армии. В один ленинградский храм неизвестные богомольцы принесли пакет и положили его у иконы святителя Николая. В пакете оказалось 150 золотых десятирублевых монет царской чеканки. И так было, наверное, во всех городах нашей Родины. Всего за войну по приходам (только по приходам) было собрано более 200 млн. рублей на нужды фронта. Кроме денег, верующие собирали также теплые вещи для солдат: валенки, рукавицы, телогрейки [19].
Итак, вклад РПЦ в боеспособность Красной Армии, в консолидацию тыла и во время Сталинградской битвы и до нее был очень велик и сыграл свою важную роль. Это обстоятельство предопределило дальнейшее укрепление роли РПЦ и ее авторитета в жизни страны и после Битвы на Волге. Это новое качество нашло свое отражение в последующих за Сталинградской Победой событиях. Решающее значение среди них имела встреча руководителей РПЦ с руководителями Коммунистической партии и Советского государства. По предоставим слово объективному свидетелю, автору православного Учебника: «31 августа 1943 г. Глава Русской Церкви митрополит Сергий возвратился из Ульяновска в Москву, от которой к тому времени фронт откатился далеко на запад. Вскоре в столицу прибыл и митрополит Ленинградский Алексий. 4 сентября митрополиты Сергий, Алексий и Николай были приглашены в Кремль для встречи с председателем Совнаркома И.В. Сталиным. Состоялась беседа, в которой принял участие и заместитель Главы правительства В.М. Молотов. Беседу начал Молотов. Он сказал, что Правительство хочет знать нужды Церкви. В одной из современных публикаций воспроизводится описание '>той беседы, сделанное А.чЭ. Красновым-Левитиным, который о содержании ее мог узнать со слов митрополита Николая. «Митрополит (Сергий) заговорил спокойно, слегка заикаясь, деловым тоном человека, привыкшего говорить о серьезных вещах с самыми высокопоставленными людьми. Когда Сталин был семинаристом, митрополит Сергий был уже в сане епископа, ректором Петербургской духовной академии. Митрополит указал на необходимость широкого открытия храмов, количество которых совершенно не удовлетворяет религиозные потребности народа. Он также заявил о необходимости созыва Собора и выборов Патриарха. Наконец, он заявил о необходимости широкого открытия духовных учебных заведений, так как у Церкви отсутствуют кадры священнослужителей. Здесь Сталин неожиданно прервал молчание: «А почему у вас нет кадров?» — спросил он, вынув изо рта трубку и в упор глядя на своих собеседников. Алексий и Николай смутились.., всем было известно, что кадры «перебиты» в лагерях. Но митрополит Сергий не смутился. Старик ответил: «Кадров у нас нет по разным причинам. Одна из них: мы готовим священника, а он становится Маршалом Советского Союза». Довольная усмешка тронула уста диктатора. Он сказал: «Да, да, как же. Я семинарист. Слышал тогда и о Вас». Затем он стал вспоминать семинарские годы... Сказал, что мать его до самой смерти сожалела, что он не стал священником. Разговор диктатора с митрополитом принял непринужденный характер. Затем после чаепития началась деловая беседа, затянувшаяся до 3-х часов ночи. В ней, помимо Сталина и Молотова, участвовали также технические эксперты. Беседу эту можно назвать в полном смысле этого слова исторической... В тот момент, после десятилетий террора, направленного против Церкви, новый порядок являлся, несомненно, прогрессивным шагом, так как означал возможность легального существования Православной Церкви. В конце беседы престарелый, больной митрополит был страшно утомлен... Сталин, взяв митрополита под руку, осторожно, как настоящий иподиакон, свел его по лестнице вниз и сказал ему на прощание следующую фразу: «Владыко! Это все, что я могу в настоящее время для Вас сделать». И с этими словами простился с иерархами» (20).
И далее все пошло как по маслу.
Уже через 4 дня после беседы в Кремле — 8 сентября 1943 г. — состоялся Архиерейский Собор, в котором участвовали 19 архиереев, в том числе иерархи, доставленные в Москву из ссылки. После доклада митрополита Сергия о патриотическом служении Церкви в Великую отечественную войну, Собор приступил к избранию Патриарха. Самой процедуре предшествовало выступление митрополита Алексия (самого будущего Патриарха). После яркой речи о роли владыки митрополита Сергия в «церковном строительстве» в звании Патриаршего Местоблюстителя, Алексий предложил его кандидатуру на пост Святейшего Патриарха. Это предложение было единогласно поддержано. Собор
архиереев избрал Священный Синод Русской Православной Церкви. Собор вынес также постановление с осуждением коллаборационистов: «Всякий виновный в измене общецерковному делу и перешедший на сторону фашизма, как противник Креста Господня, да числится отлученным, а епископ или клирик — лишенным сана». 19 сентября состоялась интронизация Патриарха Сергия в кафедральном Богоявленском соборе. 8 октября 1943 г. был образован Совет по делам Русской Православной Церкви при Совнаркоме СССР.
Для подготовки кандидатов священства по поручению патриарха был разработан проект восстановления духовного образования в России [21].
В дальнейшем было закреплено сотрудничество РПЦ с Советским государством, которое в Учебнике названо Союзом, длившимся почти 15 лет после войны — до начала хрущевских манипуляций, направленных против РПЦ и других церквей и конфессий.
И, наконец, последнее, что хотелось бы отметить в освещении роли РПЦ во время Великой Отечественной войны, это ее вклад в развитие православного патриотизма, прежде всего «советского патриотизма».
С уверенностью можно сказать, что в своей речи, именуемой тостом в честь русского народа, И.В. Сталин учитывал тот огромный вклад в Победу над общим национальным врагом, который внесла Русская Православная Церковь.
Итак,
«ЗА ЗДОРОВЬЕ РУССКОГО НАРОДА!»
Тост на приеме в Кремле в честь командующих войсками Красной Армии
24 мая 1945 г.
Товарищи, разрешите мне поднять еще один, последний тост.
Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего Советского народа и, прежде всего, русского народа.
Я пью, прежде всего, за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза.
Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны.
Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он — руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение.
У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941—1942 гг., когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-финской республики, покидала потому, что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать Правительству: «Вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое Правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой». Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего Правительства и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа Советскому Правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества, — над фашизмом.
Спасибо ему, русскому народу, за это доверие.
За здоровье русского народа!» [22]
Итак, повторяем, что так называемый русский патриотизм — а именно на его развитие были направлены усилия Русской Православной Церкви — был определяющей, но не всеохватывающей частью «советского патриотизма». Среди православных имелись и имеются люди различных национальностей. На фронте
и в тылу героически сражались и работали советские люди самых различных национальностей и конфессий. Достаточно вспомнить имена Н. Гастелло, Мусы Джалиля, М. Кантария, тысяч, миллионов других героев.
Деятельность Русской Православной Церкви во время Великой Отечественной войны (в частности, в период, предшествовавший Сталинградской битве и в ходе нее) сыграла важную роль в повышении международного авторитета Советского Союза и его доблестной Армии. Эта деятельность имела огромное международное значение для объединения за рубежом (прежде всего, в саранах, входивших в антигитлеровскую коалицию) верующих православных вокруг идеи помощи своей исторической Родине — Великой России, на плечи народов которой легла основная тяжесть борьбы за спасение от немецкого порабощения всего человечества.
ЛИТЕРАТУРА
1. История Русской Православной Церкви. 1917 -1990: Учебник для православных духовных семинарий. - М.: Московская Патриархия, Изд. дом «Хроника», 1994 (далее — Учебник); Русская Православная Церковь и коммунистическое государство. 1917—1941: Документы и фотоматериалы. — М.: Библейско-Богословский институт святого апостола Андрея, 1996.
2. Поспелоеский Д.В, Русская Православная Церковь в XX в. // Республика. — М., 1995 (ссылку на статью в газете см. далее).
3. Учебник, с. 59.
4. См., например, доклад автора этой статьи на XIX Международном Конгрессе византинистов в Копенгагене (1996 г.) «Византия и Вселенские соборы» (на русском и французском языках). — М.: ПАИМС, 1996.
5. Учебник, с. 19.
6. Луначарский А.В. — Ленину В.И. 30 ноября 1920 г. // Русская Православная Церковь и Коммунистическое государство. — С. 158—159.
7. Русская православная Церковь и Коммунистическое государство, с. 320—321.
8. Учебник, с. 58—59.
9. Учебник, с. 61-65, 68-69.
10. Поспелоеский Д.В. Указ. соч., с. 139 и далее.
11. Учебник, с. 82—83.
12. Учебник, с. 81—85.
13. Учебник, с. 109—112.
14. Поспелоеский Д. Как Сталин церковь возрождал... // Независимая газета. — НГ Религии. - 12.07.2000.
15. Учебник, с. 116—117.
16. Учебник, с. 112—114.
17. Учебник, с. 114.
18. Учебник, с. 115—116.
19. Учебник, с. 115.
20. Учебник, с. 121.
21. Учебник, с. 122 и далее.
22. Косолапое Р. Слово товарищу Сталину. — М.: Палея, 1995, с. 188—189.
THE RUSSIAN ORTHODOX CHURCH AND THE STALINGRAD BATTLE (ON THE CHURCH SIGNIFICANCE IN THE NATION’S PATRIOTISM DEVELOPMENT)
V.L. KEROV
The Russian History Chair Peoples’ Friendship University of Russia
6, Miklukho-Maklay St., 117198 Moscow, Russia
The Russian Orthodox Church activity in the period of the Stalingrad battle is under analysis in the article. The author produces some considerations on the Russian Orthodox Church and the Soviet government relationship evolution. The significance of the church during the war is also stressed.
