CC BY
102
ИСКУССТВО, ОБРАЗОВАНИЕ,
НАУКА
RAR
УДК 7.074+ 008 (091) + 069; 069.01 ББК 85.101+ 79.18
РУССКАЯ ИКОНА В МУЗЕЯХ США
Юренева Тамара Юрьевна,
доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Российского научно-исследовательского института культурного и природного наследия им. Д. С. Лихачева, Берсеневская набережная, 20, Москва, Россия, 119072,
iureneva@mail.ru
Аннотация
В статье рассматриваются коллекции русской иконописи в музеях США, анализируются исторические и социокультурные факторы, обусловившие их формирование и состав. Несмотря на то, что в США не сложилось коллекций, равнозначных первоклассным собраниям Москвы и Санкт-Петербурга, некоторые американские музеи собрали весьма интересные коллекции русских икон, имеющие большую художественную, познавательную и просветительную ценность.
Ключевые слова
Музей, русская икона, древнерусская живопись, коллекции русских икон в зарубежных музеях, русское искусство в зарубежных музеях, выставки русских икон за рубежом, культурное наследие России за рубежом
В последние десятилетия возросший интерес исследователей к российскому культурному наследию за рубежом вылился в создание научных и справочно-информационных трудов, посвященных творцам художественной культуры, частным коллекциям и отдельным музеям, хранящим произведения русского авангарда, декоративно-прикладного искусства, иконописи. Однако в этом массиве публикаций явно ощущается нехватка исследований обобщающего характера о музейных коллекциях русского
искусства в зарубежных странах, об исторических и социокультурных факторах, обусловивших их формирование и состав. Данная работа призвана восполнить этот пробел в отношении коллекций русской иконописи в музеях США, не претендуя, конечно, на исчерпывающую полноту, поскольку формат статьи позволяет сосредоточить внимание лишь на самых значимых и представительных собраниях.
Первая среди известных из ныне существующих коллекций русских икон появилась в США
в конце XIX в. в русле интереса американцев к «экзотическому Востоку», с которым у них ассоциировалась культура России. В поздневик-торианских интерьерах той поры наряду с восточными гравюрами и персидскими коврами желанными гостями были художественные эмали и литье русских мастеров, а состоятельных американцев манили русские меха, драгоценные камни и инкрустированные ими изделия из металла. Стремясь удовлетворить этот спрос, на ежегодную ярмарку в Нижнем Новгороде регулярно приезжал эксперт и минералог Джордж Кунц, представитель нью-йоркской ювелирной компании таЪпу&Со. Одним из результатов его поездки в 1891 г. стала коллекция медных литых икон и крестов. Надо сказать, что вопреки указу Петра I от 1723 г., запрещавшему изготовлять и использовать в домах и церквях резные и литые иконы, производство меднолитых культовых предметов не угасло: благодаря монополизировавшим его старообрядцам оно превратилось в самостоятельное направление в искусстве. В XIX в. медноли-тые иконы, складни и кресты, несмотря на правительственные запреты, бытовали не только в старообрядческих общинах, но и, привлекая своей долговечностью, получили широкое распространение среди простого люда в легитимной русской православной церкви. Коллекция Дж. Кунца заинтересовала Смитсоновский институт как источник для проведения этнографических и сравнительно-религиоведческих исследований, и в 1892 г. институт приобрел у владельца значительную ее часть. Она включает более 300 медных икон и крестов; 50 изделий представлены в экспозиции Национального музея американской истории в Вашингтоне. В 1980-е гг. изучением коллекции занимался представительный международный коллектив, в работе которого приняли участие и советские специалисты1.
В XIX в. русская икона интересовала западных коллекционеров главным образом в качестве редкости, диковины или предмета церковного обихода, а не как произведение искусства. Ведь тысячи икон были записаны, поновлены или скрыты под металлическими окладами, под вековыми слоями потемневшей олифы, копоти и пыли. На рубеже веков стараниями коллек-
1 Russian copper icons and crosses from the Kunz collection: Castings of faith/Eds R. E. Ahlborn, V. Beaver-BrickenEspinola. Washington:Smithsonianinstitutionpr ess, 1991. P. 1-2
ционеров и усилиями реставраторов поновленным древним иконам стали возвращать первозданный вид, и это повлекло за собой принципиальные изменения в принципах формирования коллекций. Главенствующую позицию постепенно завоевывал эстетический подход, ведь икона, воспринимаемая уже не как редкость или древность, а как произведение искусства, превращалась в предмет любования и восхищения ценителей прекрасного. Среди российских коллекционеров началась настоящая иконная лихорадка, цены на хорошие древние произведения взлетели на небывалую высоту, а торговцы были завалены пожеланиями приобрести экземпляры хорошей сохранности.
Важным событием в художественной переоценке иконы стала выставка, проходившая зимой 1913 г. в Москве и приуроченная к торжествам по случаю празднования 300-летнего юбилея дома Романовых. Избавленная от вековых наслоений великолепная самобытная живопись предстала на выставке перед пораженными зрителями. «Публика, для которой до тех пор слово «икона» означало темный и даже не совсем ясный в своих очертаниях образ, находящийся непременно в храме или домашней молельной, изумленно взирала на подлинные произведения искусства, — пишет Г. И. Вздорнов. — Они сияли всеми цветами радуги, их рисунок поражал своей точностью и выразительностью, в композициях ощущалась как вековая традиция, так и индивидуальное мастерство. Это была настоящая сенсация. Стало ясно, что русский народ — создатель яркого, волнующего искусства, которое способно удовлетворить самого взыскательного художественного критика»2.
Под впечатлением от выставки известный искусствовед и писатель П. П. Муратов в апреле 1913 г. поделился своими размышлениями о дальнейшей судьбе русской иконы: «Странно подумать, что еще никто на Западе не видел этих сильных и нежных красок, этих искусных линий и одухотворенных ликов, Россия вдруг оказалась единственной обладательницей какого-то чудесного художественного клада. <...> Конечно, не успеет пройти три-четыре года, как о подобной выставке будет мечтать Европа и как русская иконопись войдет почетной гостьей в западные
2 Вздорнов Г. И. Реставрация и наука: очерки по истории открытия и изучения древнерусской живописи.
М.: Индрик, 2006. С. 22-23
музеи, и может быть теперь уже не лишнее подумать о тех мерах, которые могут оградить русскую старину от настойчивости и зоркости западных собирателей»3.
Однако триумфального шествия русской иконы по музейным собраниям Запада не случилось. Первая мировая война и последующие революционные потрясения помешали международному признанию русской иконописи выдающимся явлением мирового искусства. Но ее изучение продолжилось. Всероссийская комиссия по сохранению и раскрытию древнерусской живописи (с 1924 г. — Центральные государственные реставрационные мастерские) провела под руководством И. Э. Грабаря колоссальную работу, снарядив десятки экспедиций, расчистив первостепенные по значимости памятники, открыв десятки икон ХП-ХШ вв. и сделав выдающиеся открытия, которые позволили заново написать историю древнерусской художественной культуры.
На основе ряда декретов и постановлений в ведение советского государства перешли колоссальные историко-культурные ценности, в том числе иконы, принадлежавшие церкви, членам императорского дома и частным коллекционерам. В конце 1920-х гг., сочтя не только возможным, но даже необходимым распродать немалую часть художественного наследия страны, чтобы пополнить валютные запасы для проведения социалистической индустриализации, советская власть озаботилась продвижением русской иконы на международном антикварном рынке. «Во всех делах, касающихся продажи наших художественных ценностей заграницу, необходимо соблюдать строжайшую осторожность, — писал руководителю Главнауки М. Н. Лядову 13 ноября 1928 г. нарком просвещения А. В. Луначарский. — Конечно, иконами торговать мы можем. Иконы сейчас излюбленная вещь и для некоторых музеев и для частных коллекций. Между тем, икон у нас много и мы можем продавать не только заурядные иконы в довольно большом количестве, но и хорошие, относительно ценные и относительно древние, конечно, не лишая себя того, что действительно имеет глубокую музейную ценность и для нас. <...>. Теперь Антиквариат уточняет свой план выставок, предваряющих продажу. Я прошу Вас, прежде чем Вы дадите соответствующий отзыв или разрешение, обя-
3 Муратов П. П. Выставка древнерусского искусства
в Москве // Русская старина. 1913. Апрель. С. 31-32
зательно вызвать к себе Грабаря и очень серьезно и подробно с ним переговорить»4.
Несколькими месяцами ранее И. Э. Грабарь в служебной записке директору-распорядителю советской торговой фирмы «Антиквариат» А. М. Гинзбургу изложил своё видение «правильной постановки коммерческой стороны предприятия», т. е. реализации на Западе государственных иконных фондов. Апеллируя к тому, что в «настоящее время ни в Европе, ни в Америке нет не только благоприятной рыночной конъюнктуры, способной обеспечить хороший сбыт русских икон за границу, но и просто нет никакого рынка, а есть только случайные сделки», он предложил «прекратить на время всякую продажу за границу икон» и приступить к «созданию моды» на них путем выпуска соответствующих книг и организации выставок, которые включали бы не только подлежащие возврату в СССР высокохудожественные произведения, но и образцы иконописи музейного значения для последующей реализации в зарубежных странах5.
Летом 1929 г. в Берлине стартовал масштабный выставочный проект, который затем проходил в других городах Германии, в Австрии и Великобритании, а в 1930-1932 гг. — в США.14 октября 1930 г. эта первая в американской истории выставка русской иконописи открылась в Музее изящных искусств в Бостоне, а затем в течение 19 месяцев побывала в 9 музеях страны: Метрополитен-музее в Нью-Йорке, Вустерском музее изящных искусств, Мемориальной художественной галерее университета Рочестера, в Институте искусств в Чикаго, Художественном музее Кливленда и других. На ней экспонировалось более 130 икон из Центральных государственных реставрационных мастерских, Третьяковской галереи, Государственного исторического музея, Русского музея и ряда советских провинциальных музеев. Экспозиция давала широкую панораму эволюции русской иконописи в Х11-Х1Х вв.; те знаковые произведения, которые по причине своей неподходящей для переездов сохранности остались в России, были представлены копиями, в частности, «Владимирская икона Божьей Матери» и «Троица» Андрея Рублева.
4 Цит. по: Юренева Т. Ю. Музей в мировой культуре. М.: Русское слово — РС, 2003. С. 432
5 Грабарь И. Э. Письма. Т. 2. 1917-1941 /Ред-сост. Л. В. Ан-
дреева, Т. П. Каждан. М.: Наука, 1977. С. 179-180.
Поскольку выставка проходила под флагом достижений советской реставрации, ее показ сопровождался лекциями и мастер-классами, призванными сформировать понимание того, что без применения новой методики расчистки старых икон, древнерусская живопись не имела шансов вписать новую страницу в историю мирового искусства.
Согласно замыслу устроителей, выставка должна была способствовать продвижению русской иконы на мировом антикварном рынке. По сведениям музейных специалистов и реставраторов, часть экспонатов предназначалась для реализации, но официального подтверждения эта информация не получила, и продажа икон по не вполне понятным причинам не состоялась ни в Европе, ни в США6. Несомненно, в немалой степени это было связано с глобальным экономическим кризисом, в который погрузился мир. Несмотря на то, что выставка имела большой успех, а ее экспонаты получили высокую оценку в качестве произведений средневековой живописи, представление о русской иконописи как о выдающемся явлении мирового искусства еще не устоялось. И в ситуации ограниченности финансовых ресурсов крупные игроки на антикварном рынке предпочитали вкладывать средства в бесспорные шедевры старых европейских мастеров. По данным американской исследовательницы Уэнди Сэлмонд, ни один из принимающих выставку музеев не воспользовался возможностью пополнить свое собрание ранними, а значит, наиболее важными русскими иконами7.
Для музеев, частных коллекционеров и широкой публики выставка была большим культурным событием и неким откровением, ведь с русской иконой американцы были знакомы главным образом по изделиям массового производства предреволюционной поры. Специальная литература о русской иконописи на английском языке была весьма немногочисленна, а иконные коллекции, способные формировать
6 См.: Кызласова И. Л. История отечественной науки об искусстве Византии и Древней Руси. 1920 -1930 годы: По материалам архивов. М.: Изд-во Акад. горных наук, 2000. С.286 - 287, 351; Жуков Ю. Н. Операция Эрмитаж. М.: Москвитянин. 1993. С. 61-62.
7 Salmond, Wendy. How America Discovered Russian Icons: The Soviet Loan Exhibition of 1930-32 // Alter Icons: The Russian Icon and Modernity/D. Greenfield, J. Gatrall. Univ. of Pennsylvania Press, 2010. P. 137.
вкус собирателей, в музеях отсутствовали. Поэтому не только экспонаты, но и концепция выставки в сочетании с общественно-политической атмосферой того времени в немалой степени определили отношение американских музеев к перспективе формирования коллекций русской иконописи. Параллельно с выставкой в американской прессе постоянно шла информация о закрытии в СССР церквей, разрушении храмов, преследовании духовенства и верующих, демонстративном уничтожении предметов культа. Фотографии костров с пылающими иконами, конечно, впечатляли. Но в то же время выставка непроизвольно подводила эстетическое обоснование под этот вандализм, навеивая мысль о том, что погибшие в огне иконы не обладали художественной ценностью, поскольку выдающиеся образцы религиозной живописи иконоборческая власть помещает в музеи8.
Свою лепту в формирование представлений об иконах музейной значимости вносил и каталог, в котором произведения, созданные после 1800 г., характеризовались как малоценные, и эта распространенная в советском искусствознании точка зрения иллюстрировалась двумя работами. Как отмечает Уэнди Сэлмонд, «выставка решительно убеждала в том, что к 1700 г. иконопись пришла в упадок», и тем самым выставка демонстрировала «бескомпромиссное и неравноправное сосуществование двух видов икон, один — редкий и желанный, другой —многочисленный и презираемый». Это умозаключение в сочетании со сложностями атрибуции и датировки служило для музеев сдерживающим фактором в отношении коллекционирования и экспонирования икон9.
Обесцениванию произведений поздней иконописи в качестве объекта музейного коллекционирования отчасти способствовал и тот рынок икон, который удалось создать советским властям. В циркуляре, разосланном 29 декабря 1929 г. заместителем наркома торговли Л. М. Хин-чуком ряду торгпредств СССР, в частности, говорилось: «Метод посылки покупателей в Союз является сейчас важным для оживления реализации антикварных вещей, и я прошу Вас принять все меры, чтобы активизировать это дело». 2 января 1930 г. СНК СССР принял закон
8 Ibid. P. 135
9 Ibid. P. 139
«О порядке вывоза иностранцами за границу предметов искусства и старины», снявший ряд прежних ограничений в этой сфере и позволяющий вывозить предметы старины и искусства, в том числе иконы, без особых разрешений народных комиссариатов просвещения и без лицензии, лишь по предъявлению счетов магазинов10. Иконы, которые западные туристы могли свободно приобрести в Торгсине («Торговля с иностранцами») и комиссионных магазинах, как правило, были поздними произведениями и обычно воспринимались лишь в качестве сувениров или редкостей.
Торговые операции в США возглавил Арманд Хаммер, организовавший продажу русского антиквариата в крупных супермаркетах страны11. По «доступным», т. е. низким ценам покупателям предлагались «сокровища Романовых» — ювелирные изделия, личные вещи царской семьи, а также иконы, ко многим из которых прилагались «свидетельства», что они будто бы происходят из загородных императорских резиденций. По данным У. Сэлмонд, именно таким образом были приобретены некоторые иконы, ныне находящиеся в Детройтском институте искусств, Метрополитен-музее, Мемориальной галерее Рочестера и многих частных коллекциях12. Романтически настроенные богатые американки, мечтавшие стать обладательницами предметов, некогда принадлежавших русской царской фамилии, с удовольствием украшали иконами интерьеры своих домов. Художественные достоинства этих икон были далеки от того «потрясающего модернизма», который восхищал в древних иконах. «Интенсивный блеск небольших серебряных и эмалевых окладов, часто располагавшихся симметричными группами на стене, создавал ту эстетику, которая до сих пор ассоциируется с русскими иконами в Соединенных Штатах»13.
В то время как музеи с предубеждением относились к поздним иконам, частные собиратели,
10 ЖуковЮ. Н. ОперацияЭрмитаж. М.: Москвитянин. 1993. С.87-88.
11 См.: Проданные сокровища России. / Н. Ильин, Н. Семенова. М.: Трилистник: Рус.авангард, 2000. С. 224-225; Williams, R. C. Russian art and American money, 1900-1940. Cambridge (Mass.): Harvard univ. press, 1980. P.216-228.
12 Salmond, Wendy. How America Discovered Russian Icons... P. 138.
13 Idid. P.139.
Рис.1. Музей Хиллвуд. Иконный зал. Фрагмент экспозиции.
в большинстве своем делали выбор в пользу произведений XVII-XIX вв. Среди них были супруги Дэвисы, коллекции которых ныне представлены в двух американских музеях. Юрист Джозеф Дэ-вис (1876-1958) в 1936 г. женился на богатейшей женщине Америки, владелице корпорации «Дженерал Фудс» Марджори Пост, пожертвовавшей немалые средства для президентской кампании Франклина Рузвельта. В январе 1937 г. Д. Дэвис с супругой прибыл в Москву в качестве посла США в СССР, и в течение последующих полутора лет они собрали внушительные коллекции русского декоративно-прикладного искусства, советской живописи и иконописи. Коллекционированием Марджори активно занималась и прежде, ее особенно интересовали французская мебель эпохи неоклассицизма, севрский фарфор и золотые шкатулки. В Москве же она увлеклась русским фарфором, изделиями Фаберже, церковной утварью и иконами. Собирая иконы, она руководствовалась исключительно собственным вкусом; как и большинству коллекционеров, ей нравились произведения XVШ-XIX вв., исполненные под влиянием западной реалистической
живописи, а также работы, демонстрирующие виртуозное мастерство в изготовлении металлических окладов.
Теплые отношения, сложившиеся у Дж. Дэ-виса с советскими властями, позволяли ему и Марджори приобретать произведения не только в комиссионных магазинах, но и в государственных хранилищах; сопровождавшие их сотрудники НКВД иногда даже следили за тем, чтобы недобросовестные продавцы не обманули доверчивых коллекционеров. Во время шестидневной ознакомительной поездки на юге страны по местам достижений советской индустриализации, отец и дочь Дэвисы старались осматривать и церкви. В одной из них, в Днепропетровске, превращенной в антирелигиозный музей, Эмлин Дэвис восхитилась иконами, которые дочери посла сразу же подарили к ее немалому удивлению.
Сам же Дж. Дэвис, озаботившись тем, чтобы спасти для будущего хотя бы небольшую часть «гибнущих священных реликвий», обратился к властям с просьбой об их приобретении. Просьбу удовлетворили: музейные эксперты составили для него коллекцию из 23 икон преимущественно XVI-XVII вв., отобранных из Третьяковской галереи, разрушенного московского Чудова монастыря и Киево-Печерской лавры14. В 1937 г. Дж. Дэвис подарил эту коллекцию родному Висконсинскому университету, который
Рис.3. Музей Хиллвуд. Потир. 1791 г.
поместил ее в Элвейемский художественный музей (ныне — Художественный музей Чазен)15.
В 1955 г. супруги Дэвисы развелись и разделили коллекции. Лишившись половины иконописи, Марджори Пост на протяжении многих лет восполняла лакуны, покупая произведения на аукционах, у частных лиц и дилеров. От своей подруги Фрэнсис, супруги итальянского посла в СССР Аугусто Россо, она получила в подарок 31 икону, которые та приобрела в конце 1930-х гг. в московских комиссионных магазинах и государственных хранилищах. На момент смерти М. Пост в 1973 г. ее собрание включало 84 русские иконы XVI — начала XX вв.16
Они размещались вместе с остальными художественными коллекциями в Хиллвуде, вашингтонском имении Марджори, которое в 1977 г., согласно воле владелицы, стало публичным музеем.
Музей знаменит не только своим иконным залом, но и одним из лучших собраний русского декоративно-прикладного искусства за пределами России.
14 Williams, R. C. Russian art and American money, 1900-1940. Cambridge (Mass.): Harvard univ. press, 1980. P. 241-248.
15 cm.: The Joseph E. Davies collection of Russian paintings and icons presented to the Univ. of Wisconsin. Catalogue. New York: The Alumni assoc. of the University of Wisconsin, 1938.
16 Salmond W. R., Russian icons at Hillwood. Washington:Hillwoodmuseuma. gardens, 1998. P.16.
Не столь известна, но от этого не теряет свою значимость коллекция русских икон в Художественном музее Тимкен в Сан-Диего, на юге Калифорнии. Ее начала собирать в 1930-е гг. представительница одной из богатых семей города Эми Патнэм (1874-1958), а после ее смерти коллекцию пополнял Фонд Патнэм. Она включает более 300 икон; среди них много работ XVIII-XIX вв., дающих представление об эволюции иконописи, о продукции отдельных художественных центров. Но наиболее важную часть коллекции составляют произведения XV-XVI вв., исполненные мастерами московской и новгородской школы17.
Ценная коллекция русских икон принадлежит Художественному музею Уолтерс в Балтиморе. Созданный в 1934 г. на основе богатейшего собрания Уильяма и Генри Уолтерсов, музей является обладателем одной из лучших в США коллекций искусства Византии, которую удачно дополняют 18 русских икон, исполненных в XV-XVII вв.18
17 Шидловская Е. В. Русские иконы из Художественного музея Тимкен в Сан — Диего // Русское искусство. 2010. N. 4 (28). С. 148-153.
18 Art museums of the world.Vol. 2. New York: Greenwood press, 1987. P. 1097.
В 2006 г. в небольшом городке Клинтоне недалеко от Бостона (штат Массачусетс) открылся Музей русских икон, созданный предпринимателем Гордоном Ланктоном. Свою первую икону он приобрел на блошином рынке в Москве в 1989 г., а в настоящее время собранная им коллекция насчитывает более 400 икон; большинство из них исполнены в XVII-XIX вв., но есть и произведения ХУ-ХУ1 вв., а также работы, созданные в конце XX в.
Таким образом, в США не сложилось коллекций русских икон, сопоставимых с первоклассными собраниями Москвы и Санкт-Петербурга. Тем не менее, в американских музеях есть коллекции, позволяющие составить представление о многовековом пути развития русской иконописи, о многообразии иконописных школ и иконографических сюжетов. В некоторых музеях этот путь отражен хотя и фрагментарно, но весьма достойными, а порой и выдающимися образцами древнерусской живописи. Каждая из этих коллекций по-своему интересна и представляет несомненную ценность — художественную, познавательную, просветительную.
Список литературы
1. Вздорнов Г. И. История открытия и изучения русской средневековой живописи, XIX век. М.: Искусство, 1986. 384 с.
2. Вздорнов Г. И. Реставрация и наука: очерки по истории открытия и изучения древнерусской живописи. М.: Индрик, 2006. 411 с.
3. Грабарь И. Э. Письма. Т. 2. 1917-1941/Ред-сост. Л. В. Андреева, Т. П. Каждан. М.: Наука, 1977. 442 с.
4. Жуков Ю. Н. Операция Эрмитаж. М.: Москвитянин. 1993. 128 с.
5. Кызласова И. Л. История отечественной науки об искусстве Византии и Древней Руси. 1920-1930 годы: По материалам архивов. М.: Изд-во Акад. горных наук, 2000. 437 с.
6. Муратов П. П. Выставка древнерусского искусства в Москве // Русская старина. 1913. Апрель. С. 31-38.
7. Одом, Энн. Марджори Мерривезер Пост и ее музей // Наше наследие. 2001. № 57. С. 131-135.
8. Проданные сокровища России/Н. Ильин, Н. Семенова. М.: Трилистник: Рус.авангард, 2000. 296 с.
9. Шидловская Е. В. Русские иконы из Художественного музея Тимкен в Сан — Диего // Русское искусство. 2010. N. 4 (28). С. 146-155.
10. Юренева Т. Ю. Музей в мировой культуре. М.: Русское слово — РС, 2003. 535 с.
11. Art museums of the world. Vol. 1-2. New York: Greenwood press, 1987. 1682 p.
12. Museum of Russian icons: [site]. URL: http://www.museumofrussianicons.org (дата обращения: 15.06.2017).
13. Russian copper icons and crosses from the Kunz collection: Castings of faith/R. E. Ahlborn, V. Beaver-BrickenEspinola. Washington: Smithsonian institution press, 1991. 85 p.
14. Salmond, Wendy. How America Discovered Russian Icons: The Soviet Loan Exhibition of 1930-32 // Alter Icons: The Russian Icon and Modernity/D. Greenfield, J. Gatrall. Univ. of Pennsylvania Press, 2010. P. 128-143.
15. Salmond W. R. Russian icons at Hillwood. Washington: Hillwood museum a. gardens, 1998. 91 p.
16. The Joseph E. Davies collection of Russian paintings and icons presented to the Univ. of Wisconsin. Catalogue. New York: The Alumni assoc. of the University of Wisconsin, 1938. 78 p.
17. Williams, R. C. Russian art and American money, 1900-1940. Cambridge (Mass.): Harvard univ. press, 1980. 309 c.
THE RUSSIAN ICON IN MUSEUMS IN THE USA
Yureneva Tamara Yurievna,
DSc in History, Leading Researcher, Russian Institute of Cultural and Natural Heritage by named D. S. Likhachev,
Ersenevskaya nab. 20, Moscow, Russia, 119072,
iureneva@mail.ru
Abstract
In this article the author considers collections of Russian icons in American museums, analyses historical and socio-cultural factors that have conditioned their formation and composition. Despite the fact that there are no collections in the United States that are equivalent to first-class collections in Moscow and St. Petersburg, some American museums have very good and interesting collections of Russian icons that have great artistic, educational and educational value.
Keywords
Museum, Russian icon, Russian medieval painting, icon collecting, collections of Russian icons in foreign museums, Russian art in foreign museums, Russian cultural heritage abroad.
