CC BY
31
Н. В. Пушкарева, ORCID Ю: 0000-0001-7918-5420
Санкт-Петербургский государственный университет,
г. Санкт-Петербург, Россия
УДК 81.366
РУССКАЯ ГРАММАТИКА: ОБЪЕДИНЯЮЩИЙ ФАКТОР В ЭПОХУ ПЕРЕМЕН
В статье описываются некоторые морфологические процессы, активно протекающие в именах и глаголах современного русского языка и отражающие разные аспекты проявления основных тенденций русской грамматики. Специфика грамматической адаптации заимствованных имен, формирование новых атрибутивных единиц неясной частеречной отнесенности, системность образования новых глагольных форм рассматриваются в связи с их зависимостью от изменяющихся социокультурных условий и прагматических задач. Учитываются сферы профессиональной деятельности, в которых возникает большое количество языковых новаций, и связанные с этими сферами социальные и возрастные характеристики носителей языка, участвующих в процессах создания, отбора и использования новых единиц.
Отмечается тенденция подравнивания новаций под нормативные критерии формообразования частей речи, что способствует включению новых единиц в высказывания согласно действующим синтаксическим нормам. Наблюдается стремление сопроводить новую единицу максимально возможным количеством морфологических показателей, уточняющих функции новой единицы в коммуникации. Современное общество сталкивается с ситуацией, когда разделение людей по языковым предпочтениям связывается не только с возрастом, но и с уровнем образования, активной профессиональной деятельностью, доступом к информации о развивающихся сферах деятельности. Выявляется усиление адаптативной роли грамматики, которая проявляется в ситуациях семантической неопределенности, наблюдаемой в некоторых функциональных стилях современного русского языка. Подчеркивается значение стабилизирующих свойств грамматических норм в жизни общества, переживающего период нестабильности. В качестве иллюстраций используется материал из интернет-ресурсов, представляющих образцы современной публицистики, адресованные широкому социальному кругу читателей.
Ключевые слова: русский язык, языковые изменения, эпоха перемен, грамматика, адаптативная роль.
Введение. Современное состояние русского языка является объектом пристального внимания не только специалистов, но и общества в целом. Социокультурные процессы конца XX в. сопровождались языковыми процессами, среди которых самыми заметными были продвижение вверх по стилевой шкале разговорной, просторечной и вульгарной лексики, распространение специальной лексики и терминологии, жаргонизация. На всех языковых уровнях отмечались изменения, вызванные влиянием разговорной стихии, что привело к размыванию привычных стилистических, эстетических и этических границ. Вследствие этого исследования состояния русского языка данного периода неизбежно затрагивали социолингвистический аспект, а языковые явления характеризовались с точки зрения части социума, в которой эти явления актуализируются. Однако в начале XXI в. картина стала несколько иной. По-прежнему активны такие тенденции, как расширяющаяся демократизация языка (проявляющаяся в расширении круга лиц, которые имеют доступ к публичным выступлениям), возрастающая эмоциональность и экспрессивность высказываний, проникновение разговорных и просторечных элементов на все уровни коммуникации [7; 20; 23]. Однако представления о границах нормативного, допустимого и неприемлемого в языковой практике смыкаются сегодня с профессиональной этикой, влияют на результаты практической деятельности, затрагивают вопросы защиты личного пространства и прав человека. Осознается необходимость соблюдения определенных правил общения, в профессиональной деятельности на первый план выходит точность изложения. Практически в любой коммуникативной ситуации человек сталкивается с задачей выбора языковых средств, и этот выбор связан с множественными социальными изменениями, определяемыми как общемировыми процессами (военные конфликты, экологические и природные катастрофы, миграция, финансовые потрясения), так и быстрым рас-
пространением технологических новаций, переворачивающих традиционные представления о нормах существования и человеческих возможностях [14].
Поиски верных языковых средств, соответствующих коммуникативным потребностям в конкретной ситуации, отражаются в активных языковых процессах, проявляющихся в речевой и письменной практике и отмечающихся на всех уровнях современного русского языка. Их отличают взаимосвязанность и взаимовлияние, а также большая скорость протекания, что неизбежно актуализирует противоречие между нормой и узусом, то есть между привычным (стабильным) и новым. Вследствие этого языковые новации и отношение к ним иногда в прямом смысле разделяют поколения, становясь, таким образом, социолингвистическим фактом. Во внушительном перечне претензий общества к качеству современной русской речи чаще всего встречаются жалобы на большое количество заимствованных слов, неточность или неясность изложения [22]. Часть перечисленных выше проблем связана с грамматикой, поскольку заимствование лексики влечет за собой задачу встраивания новых единиц в высказывания, точность изложения достигается правильным образованием падежных форм и организацией высказывания в соответствии с коммуникативной целью. Отмеченные в определенных группах лексики заимствованная именная лексика и новые глаголы представляют собой любопытные примеры столкновения традиционного и нового. Рассмотрение грамматических особенностей функционирования новых русских именных и глагольных единиц позволит составить представление о том, в какой мере системные языковые тенденции актуализируются при решении прагматических задач.
Материал и методы исследования. Богатый материал, отражающий актуальные процессы в именах и глаголах, представлен в современных СМИ, как печатных, так и электронных, причем последние, поддерживающие обратную связь с читателями, часто реагируют на замечания по поводу языка и корректируют формулировки, предоставляя исследователям новую пищу для размышления о том, какие формы воспринимаются как правильные или ошибочные. Для работы с данными словами представляется целесообразным исследовать их семантику и грамматические характеристики с опорой на словарные описания (в тех случаях, когда они составлены), а также с учетом функциональных и коммуникативных задач, решаемых при употреблении языковых новаций в современной речевой практике.
Обзор литературы. Изучение грамматических процессов конца XX - начала XXI вв. [1; 4; 20] привело к заключению, что большинство из них являются продолжением и развитием языковых тенденций, наблюдавшихся в языке раньше. К тому же «грамматические изменения, превращение ошибок в варианты и полный переход нового явления из узуса в систему происходит крайне медленно (выделено автором. - Н.П.). Большая часть современных процессов уходит своими корнями в предшествующие века» [4, с. 187]. Социальные перемены XX в. не стали отправной точкой этих процессов, однако значительно ускорили их, в результате чего некоторые тенденции стали развиваться быстрее, чем в родственных славянских языках. Как пишет М.Я. Гловинская, развитие несклоняемости в составных числительных, заимствование несклоняемых существительных, развитие двувидовости у вновь образуемых глаголов свидетельствуют о том, что в русском языке больше, чем в других славянских языках, развились аналитические тенденции [4, с. 188]. Однако не все исследователи согласны с таким мнением: так, Ю.П. Князев считает, что ослабление роли от флексии, то есть от словоизменения, не ведет к росту аналитизма [8, с. 163-173], это мнение разделяет А.А. Горбов, исследующий аналитизм прилагательных [5, с. 150]. Г.Н. Акимова убедительно доказывает, что в современном русском языке аналитизм проявляется на синтаксическом уровне при наличии преимущественного синтетизма в морфологии [1, с. 86-87]. Наблюдения над заимствованиями в некоторой мере способствуют прояснению данного вопроса.
Лексические новации, их соотнесенность с устоявшимся словарным фондом сегодня достаточно подробно описаны [12; 20, с. 33-184; 23]. Однако за кадром часто остается грамматический уровень, хотя его включенность в активные языковые процессы обуславливается синтетическим строем русского языка и является гарантией того, что новые лексемы найдут свое место в русской языковой системе. Грамматика «как система абстрактных категорий, представляющих собой единства отвлеченных грамматических значений, является той основой, без которой язык не существует и не функционирует» [21, с. 113], всегда выступает в роли стабилизирующего фактора. Изменения на грамматическом уровне протекают не так быстро, как на уровне лексики или фонетики, возможно, поэтому им достается меньше внимания, чем другим языковым сферам.
В научной литературе, посвященной активным грамматическим процессам в русском языке, учитываются экстралингвистические факторы, влияющие на языковую практику. Ведущими среди них оказываются новые условия распространения информации, а также возникновение новых профессий, связанных с информационными технологиями. В этих сферах используются заимствованные единицы, частеречная принадлежность которых иногда оказывается неясной или слишком широко интерпретируемой: некоторые иноязычные компоненты могут расцениваться как аналитические прилагательные [10; 12] либо как единицы, названные «неизменяемыми препозитивными атрибутами - компонентами именных комплексов» [5, с. 139] с атрибутивным значением, аналогичные по функции существительным-приложениям или атрибутивным наречиям, или же как несамостоятельные компоненты [5, с. 150].
Результаты и дискуссия. Грамматическая адаптация заимствований, образование новых слов от заимствованных основ, а иногда и от инографических комплексов, включение новых слов в русские словосочетания и предложения по правилам русской грамматики составляют стабильную, упорядоченную часть языковой системы. И то и другое оказывается звеньями одной цепи, связывающей новое и традиционное в единую языковую ткань. Перечень активных грамматических процессов на этом не заканчивается, картина гораздо многообразнее, однако в данной работе мы ограничимся некоторыми явлениями, активизирующимися на уровне морфологии.
Грамматическая адаптация существительных по роду и числу
Грамматическая адаптация заимствованного существительного предполагает отнесение слова к одному из трех грамматических родов, что дает возможность присоединять падежные окончания. При этом поддерживается тенденция распределять заимствования по трем родам, ориентируясь на совпадение формы заимствованного слова с формами И. п. исконных слов: виртуализация, софтверизация - как индустриализация и прочие заимствованные раньше слова ж. р. на -ция; блютус - м. р., как корпус, статус; слова авокадо, манго уже зафиксированы в толковом словаре как слова ср. р. [3].
Некоторые тематические группы лексики стремительно увеличиваются за счет заимствований. Это группы названий блюд, технических устройств, новых технологий и профессий, слова из сферы моды, развлечений, образования, новых видов искусства - все то, что характеризует повседневные занятия человека высокотехнологичного общества XXI в. Для того чтобы использовать новые слова в речи, их необходимо изменять по падежам, что предполагает адаптацию по роду и числу. Процессы адаптации заимствований по роду и числу активно идут в группе научной лексики: Был у вас телефон с 2G <...>, потом появился стандарт 3G, 4G, блютусы с вайфаями [6]. Транскрибирование технических терминов Bluetooth и Wi-Fi русскими буквами и присоединение к получившимся словам окончаний существительных м. р., мн. ч. в И. п и Тв. п. твердого и мягкого вариантов склонения происходят в рамках подравнивания заимствований под системные нормы русского именного формоизменения.
В состав собственно научной лексики входят профессионализмы и сленг людей, пользующихся современными высокотехнологичными устройствами и работающими с ними. Например, беседа с С. Кулешовым, занимающимся недавно разработанной теорией софтверизации, содержит объяснение этого термина: - Сергей, и где мы эту софтверизацию наблюдаем? - Она вокруг нас, просто не всякий отдает себе в этом отчет. Название - с английского software, «программное обеспечение», а сама софтверизация - превращение (по возможности) всего «физического», реального - в программу [6]. Тот факт, что транслитерированный интернациональный термин объясняется английским словом в латинской графике и без перевода, указывает на особенности читателей, которым адресовано интервью ученого. Рассказ о перспективных исследованиях заинтересует не всех, но тем, кого он привлечет, потребуются знания компьютерных технологий и достаточный уровень владения английским языком, поскольку тогда когнитивные базы читателей и ученого будут иметь зоны пересечения, и это станет основой верной интерпретации интервью. Еще одна новая единица используется в интервью без комментариев: А то, что пугает виртуализация... Посмотрите «Матрицу», «Тринадцатый этаж» - да мы уже там [6]. Слово виртуализация зафиксировано в сетевом терминологическом словаре как «разделение физического уровня сети (расположение и соединения устройств) от ее логического уровня (рабочие группы и пользователи)» [19]. Однако оно связано с недавно образованным от заимствованной основы русским прилагательным виртуальный: «2. инф. Не имеющий физического воплощения или отличающийся от реального, существующего» [11, с. 326]. Таким образом, новый термин встроен в систему современной русской лексики посредством словообразовательных связей.
Адаптация заимствований по грамматическим параметрам может сопровождаться образованием форм числа "особого типа", представляющих собой подравнивание под имеющиеся родовые модели существительных. Так, среди новой лексики еды выявлены заимствованные слова, русская форма ед. ч. которых содержит показатели иноязычной формы мн. ч.: наггетсы куриные, такосы с острым соусом'. Пришедшее из английского языка слово наггетс представляет собой транслитерацию формы мн. ч. (nugget -'кусочек куриного филе', мн. ч. nuggets), однако в русском языке это слово ед. ч., для образования мн. ч. добавлено окончание -ы существительного м. р. мн. ч. То же касается испанского слова tacos ('блинчики'). В русском языке известны подобные примеры, однако они относятся к заимствованным pluralia tantum: это слова шорты, джинсы транслитерированные формы которых сохраняют английский показатель мн. ч. s, образующие мн. ч. с помощью окончания -ы. Таким образом, вроде бы, новые заимствования подравнялись под русскую нормативную морфологическую модель pluralia tantum (например, ножницы). Однако именно от этой формы отмечено образование ед. ч. такос: Такос Сальса "KFC" недорогой, вкусный, но такой маленький такос [27], то есть новое слово образовано на русской почве и вошло в м.р., как, например, еще один неологизм лексики еды - топпинг (от англ. topping -'ингредиент, помещаемый поверх основного блюда как украшение или дополнительный вкусовой компонент'), совпадающий по форме с русскими существительными м.р.: топпинги на выбор.
В ходе грамматической адаптации заимствований данной тематической группы наблюдается и обратный процесс: у слова, существующего в исходном языке в форме pluralia tantum, в русском языке возникает форма ед. ч. Например, от итальянского слова равиоли (ravioli) в устной речи появилась форма ед. ч. равиоль (равиоль с лососем), а также образованное от нее слово равиолька (тыквенный суп с равиолькой), по аналогии со словами, имеющими уменьшительно-ласкательный суффикс -ка (например, пельмешка). При этом в меню сохраняется вариант равиоли и для единственного числа: крем-суп тыквенный, равиоли с лососем (на фотографии в меню видно, что в тарелке с супом находится один объект, а не несколько). Образование формы ед. ч. от формы мн. ч. (своего рода обратное формообразование) происходит как следствие подравнивания под активные морфологические модели современного русского языка. Таким образом, адаптация заимствований и образование от них новых слов идут не хаотично, они ориентированы на системные характеристики русской грамматики. Приведенные примеры свидетельствуют, что узус стремится избежать аналитического употребления несклоняемых существительных. Возможно, это связано со сферой употребления лексем, в которой требуется сочетать слова с числительными и прилагательными (три такоса). Еще рано говорить о том, что наблюдаемые варианты завоевали место в системе, однако тенденция присоединять иноязычное слово к какому-то типу склонения демонстрирует работу адаптативного грамматического механизма, который позволяет человеку если не догадаться о точном значении слова, то хотя бы сориентироваться по определениям.
Грамматическая адаптация заимствований по частеречной отнесенности
В ряде случаев заимствования не получают однозначного отнесения к какой-либо части речи. В русский язык проникают иноязычные единицы, которые могут использоваться как для называния новой реалии (гриль, приготовить на гриле), так и для описания свойств объекта (мясо гриль). В первом случае слово гриль является существительным, что подтверждается его склонением по образцу м. р., во втором - слово функционирует как атрибутивная единица, располагаясь после определяемого слова. Русский язык знает подобную модель, несклоняемый компонент которой называется аналитическим прилагательным [15; 16; 13] или «неизменяемым препозитивным атрибутом-компонентом именного комплекса» [5, с. 139]. Группа единиц, традиционно признаваемых аналитическими прилагательными, невелика, в основном они называют цвет: куртка хаки, платье беж. Однако в последние годы источником таких слов является новая лексика названий еды. В меню предприятий общепита единицы вроде картофель фри давно стали привычными составляющими. Развитие модели с несклоняемым атрибутивным компонентом наблюдается в названии типа мясо гриль куриное: два атрибутивных элемента описывают разные характеристики объекта, указывая на способ приготовления (гриль) и тип мяса (куриное). Слово гриль заключает в себе комплекс информации, который может быть передан причастным
1 Здесь и далее примеры названий блюд из рекламных буклетов сетевых ресторанов «Пельмения» (www.пельмения.рф), «Сакура» (www.4588888.ru), «Шахерезада» и из картотеки автора (2010-2017 гг.).
оборотом приготовленное на гриле и легко восстанавливается при чтении. Налицо проявление одной из языковых антиномий, а именно стремления передать больше смысла меньшим количеством знаков, которое актуализируется в экономии языковых средств. При этом вопрос, какой частью речи является слово гриль в предложении, не получает однозначного ответа: слово можно расценить и как субститут причастного оборота, и как атрибут, схожий по семантике с относительным прилагательным.
Интересны и другие примеры: крем-бульон грибной; крем-бульон с лососем; грибной крем-суп. Для русского языка характерны модели типа диван-кровать, школа-студия, сложные существительные, образованные чистым сложением, в которых актуализируются подчинительные отношения: первое слово является определяемым, а второе - определителем [18, с. 253]. В примерах из меню основным является второе слово - бульон, суп, а слово крем описывает качественную характеристику блюд, что соответствует английским моделям словосочетания. Слово крем обозначает компонент десерта (пирожное с заварным кремом). Однако в данном случае крем - калька с английского cream ('сливки'), то есть речь идет о блюде, названном в другом меню сливочный суп с лососем. Заметим, что такое наименование также не однозначно, поскольку наводит на мысль о сливочном мороженом или об ином десерте. Составители меню, возможно, стремились избежать ненужных ассоциаций и пошли по пути транслитерации, но результат их усилий вряд ли можно считать абсолютной удачей. При этом интенция понятна: меню требует краткости, а в современном русском языке отсутствует прилагательное, которое могло бы однозначно описать характеристики блюд. В итоге морфологический статус компонента крем остается неясным: по форме это существительное, а по семантике - скорее, атрибут, признак объекта.
Образование глаголов и их форм по нормативным моделям русского языка
Русский язык принимает новые существительные и аналитические прилагательные и одновременно использует заимствованные основы для образования новых глаголов. Новые глаголы возникают в самых разных сферах употребления, и везде причиной их возникновения оказывается новизна описываемого действия, например, наблюдается при описании деятельности в интернете или в статье на экономические темы: Однако awakening (сетевое имя блогера. - Н.П.) считает, что репост статьи и даже картинка не повод сразу сажать человека в тюрьму: «Репост не означает только поддержку написанному. Репостят чтобы показать, например, сущность автора репостнутой записи [2]; И вот не так давно Центральный банк стал употреблять диковинное словосочетание «таргетирование инфляции». Как всегда, никто не объяснил, что это означает. Что за желание такое странное появилось — таргети-ровать? [25].
Даже если значение новых слов понятно только специалистам, грамматические характеристики сразу расставляют все единицы по местам: глаголы несовершенного вида репостить, таргетировать, пассивное причастие совершенного вида репостнутый, образование которого возможно только от глагола совершенного вида с суффиксом - ну - репостнуть (в данном примере отсутствует), отглагольные существительное репост, таргетирование выполняют ту же работу, что и привычные глагольные формы. Ориентируясь при выяснении значений этих слов не на семантику, а на функции в предложении, мы оказываемся в положении студентов Л.В. Щербы, разгадывающих загадку глокой куздры. Вне зависимости от того, являются ли эти слова еще малоизвестными единицами, применяемыми ограниченным кругом лиц, или уже выходят в более широкое употребление, нельзя отрицать системность их образования и соответствие всех форм нормативным образцам современного русского языка.
Новые реалии и формы деятельности порой входят в жизнь общества, не имея наименования в русском языке. Для называния их часто используется иноязычное слово или словосочетание в иноязычной графике, встраиваемое в русское предложение. Это явление проникло не только в разговорную речь и в рекламу (что было бы логично и ожидаемо), но и на страницы изданий, отличающихся нормативностью языка. Например, в газете «Санкт-Петербургские ведомости» была опубликована статья под названием «Hop on Hop off по-питерски», в которой обсуждались перспективы развития новой туристической программы: «Регулярное движение предполагает хорошо известный за рубежом, но новый для России формат Hop on Hop off (что можно перевести как «заскочить-выскочить»), превращающий обычные экскурсионные речные трамвайчики в некий экскурсионно-транспортный гибрид. На любой остановке можно сойти на берег, а потом, побродив по окрестностям и налюбовавшись достопримечательностями, сесть в следующий подошедший по расписанию теплоход» [24]. Словосочетание Hop on Hop off
выступает в роли определителя при слове формат, располагаясь после определяемого слова - так, как размещаются аналитические прилагательные. Если сопоставить это с английским прототипом, то картина будет иная: Hop on Hop off в дефисном написании - это глагол с постфиксами, актуализирующийся в форме императива: HOP-ON HOP-OFF All main sights open tour1. Между русской и английской фразами видна функциональная разница: соответствующая английскому глаголу единица, записанная в тексте русской статьи латинскими буквами, использована в функции атрибута, то есть прилагательного, она не называет действие. Однако в заголовке статьи эта же единица сопровождается наречным определителем по-питерски, а наречие - это признаковое слово при глаголе. Таким образом, иноязычный компонент в русском тексте выполняет функции сразу двух частей речи: глагола и аналитического прилагательного. Примечательно, что автор статьи не просто вводит новую единицу, а сопровождает ее подробным комментарием. Вопрос о судьбе этой единицы в русском языке решится с течением времени, и решение будет связано с тем, утвердится ли в туристической сфере предложенная форма, будет ли для нее найдено русское название или английское название пройдет процесс трансформации и адаптации согласно системным тенденциям русской грамматики?
Заключение. Языковые новации развиваются в тесной связи с изменениями в окружающей действительности, отражая новые реалии и концепции. Среди факторов, влияющих на их появление и распространение, отметим изменение сознания части носителей языка, приводящее к формированию иной - по сравнению с прошлыми годами - когнитивной базы. Изменение сознания возникает как результат прохождения подавляющей части населения страны через систему среднего, а во многих случаях и высшего образования. Население страны имеет доступ к знаниям о правилах использования языковой системы русского языка, а также владеет информацией о нормах иностранной грамматики (в большинстве случаев это оказывается грамматика английского языка). Если учесть распространение новых технологий и специальностей, широкий доступ к информации, возможность общения в виртуальном пространстве, то окажется, что для определенной части населения иноязычные вкрапления стали привычным фоном. Знакомство с иностранными языками, освоение (с той или иной степенью успешности) основ иноязычной грамматики и лексики привели к тому, что современный русскоговорящий человек в состоянии если не объясняться на иностранном языке, то, по крайней мере, воспринимать и интерпретировать иноязычную информацию. Глобализация на бытовом и языковом уровне закладывает основы для объединения людей по профессиональным и прочим интересам, однако в то же время разъединяет их по степени включенности в технологично-информационное пространство и по уровню знаний иностранных языков.
Вследствие всего перечисленного реальность, в которой существует русский язык, очень быстро изменяется. Возникают новые коммуникативные задачи, среди которых не последнюю роль играет объяснение функций и особенностей новых явлений, сфер деятельности, устройств, названия которых не имеют аналогов в русском языке. Применяемые для этого заимствования должны войти в употребление достаточно большого круга людей, следовательно, их необходимо адаптировать. Адаптация новых слов и конструкций происходит прежде всего на грамматическом уровне, она соотносится с освоением людьми тех объектов, которые описываются новыми единицами, и зависит от них, то есть у грамматики современного русского языка активизируется адаптативная функция.
В современном русском языке действуют нормативные грамматические модели, формирующие центр языковой системы, обеспечивающие успех коммуникации на всех уровнях и поддерживающие таким образом стабильность языка. Одновременно активизируются модели, которые раньше находились на периферии или использовались факультативно. Также в употребление входят заимствованные модели, необходимость присутствия которых в языке подтверждается прагматическими установками носителей языка. В связи с этим в обществе может наблюдаться разделение по интенсивности оперирования моделями этих типов в определенных коммуникативных условиях. В эпоху нестабильности вырабатываются новые отношения между профессиональными и социальными сферами, а значит, и между действующими в них людьми. Все это отражается в языке в виде диссипативных процессов, приводящих к выработке новых средств и способов описания действительности. В результате
1 Реклама на стене туристического офиса в г. Хельсинки. Примеры приведены в оригинальной орфографии.
активизируются потенциальные возможности языка как в сфере номинации, так и в сфере выражения отношений между субъектом и объектом действия, между процессом или предметом и связанными с ними видами деятельности. Грамматика (в частности, морфология) оказывается тем самым адаптатив-ным механизмом, который поддерживает и контролирует стабильность и жизнеспособность языковой системы.
Активные процессы, протекающие в социуме, разрушают старые связи, изменяя условия существования и развития как человека, так и языка. Традиционное разделение по признакам «возраст - языковые особенности» или «профессия - языковые особенности» компенсируется возникновением новых связей по оси «квалификация - информация - языковые особенности». Приток заимствований организуется по системным образцам, и это объяснимо: непонятное чужое слово становится более-менее ясным, как только у него складывается система падежных форм, обозначающая сочетаемостные возможности слова. Таким образом, нарушения стройного порядка, вызываемые притоком заимствований в язык, гасятся упорядоченными парадигматическими показателями, в результате чего складываются новые языковые средства для описания меняющейся действительности. Реализуется принцип синергетики: «порядок и беспорядок оказываются тесно связанными - один включает в себя другой» [17, с. 49]; эта взаимосвязь порождает нечто новое, целесообразное, что является свидетельством жизнеспособности и жизнестойкости системы (в данном случае языковой). Грамматика, нормы которой знакомы всем носителям языка, оказывается тем мостиком, который вводит новые лексемы в повседневную языковую практику, соединяя поколения, людей разных профессий и разных интересов. Все направлено на достижение цели, которую удачно сформулировал М.А. Кронгауз: «Главное мое желание состоит в том, что я хочу понимать тексты на русском языке, т. е. знать слова, которые в них используются, и понимать значения этих слов» [9].
Список литературы
1. Акимова Г.Н. Различные формы проявления аналитизма в современном русском грамматическом строе // Русистика: лингвистическая парадигма конца XX века: сборник статей в честь профессора Сакмары Георгиевны Ильенко. РГПУ им. А.И. Герцена - филологический факультет СПбГУ СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета, 1998. С. 86-95.
2. Блогеры обсуждают приговор инженеру-механику, который попал в колонию из-за картинки в Интернете. - Режим доступа: http://www.online812.ru/http://www.online812.ru/2016/05/06/011/ (дата обращения: 25.06.2017).
3. Большой толковый словарь русского языка / гл. ред. С.А. Кузнецов // Грамота.ру [Электронный ресурс]. URL: http://www.gramota.ru/slovari (дата обращения 25.06.2017).
4. Гловинская М.Я. Активные процессы в грамматике // Современный русский язык. Активные процессы на рубеже XX-XXI веков / отв. ред. Л.П. Крысин. М.: Языки славянских культур. 2008. С. 187-267.
5. ГорбовА.А. Аналитически прилагательные в русском языке: являются ли все они прилагательными и действительно ли они аналитические? // Russian Linguistic. 2016. Volume 40, issue 2. Pp. 133-152.
6. Долгошева А. Запрограммировать все // Санкт-Петербургские ведомости [Электронный ресурс]. URL: http://www.spbvedomosti.ru/news/obshchestvo/zaprogrammirovat_vse/?sphrase_id=38136 (дата обращения: 25.06.2017).
7. Земская Е.А. Литературная норма и неузуальное словообразование // Современный русский язык: система - норма - узус. М.: Языки славянских культур, 2010. С. 207-270.
8. Князев Ю.П. Грамматическая семантика. Русский язык в типологический перспективе. М.: Языки славянских культур, 2007. 704 с.
9. Кронгауз М.А. Заметки рассерженного обывателя // Отечественные записки [Электронный ресурс]. URL: http://www.strana-oz.ru/zametM-rasserzenmgo-obyvatelya (дата обращения: 25.06.2017).
10. Крысин Л.П. Русское слово, свое и чужое. М.: Языки славянской культуры, 2004. 888 с.
11. Крысин Л.П. Толковый словарь иноязычных слов. М.: ЭКСМО, 2008. 944 с.
12. МариноваЕ.В. Иноязычная лексика в русской речи конца XX - начала XXI вв.: проблемы освоения и функционирования. М.: ЭЛПИС, 2008. 496 с.
13. Маринова Е.В. Вопрос об аналитических прилагательных в отечественной и зарубежной лингвистике // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2010. №4(2). С. 628-630.
14. МарусенкоМ.А. Эволюция мировой системы языков в эпоху постмодерна: языковые последствия глобализации. М.: Изд-во ВКН, 2015. 496 с.
15. Молотков А.И. Есть в русском языке категория неизменяемых прилагательных? // Вопросы языкознания. 1960. №6. С. 68-73.
16. Панов М.В. Об аналитических прилагательных // Фонетика. Фонология. Грамматика. К семидесятилетию А.А. Реформатского. М.: Наука, 1971. С. 240-253.
17. Пригожин И. Философия нестабильности (пер. с англ. Я.И. Свирского) // Вопросы философии. 1991. №6. С. 46-52.
18. Русская грамматика. Т. I. М.: Наука, 1980. 783 с. (РГ).
19. Словарь сетевых терминов// URL: http://www.lexikon.ru/dict/net/v.html (дата обращения: 25.06.2017).
20. Современный русский язык. Активные процессы на рубеже XX-XXI вв. / отв. ред. Л.П. Крысин. М.: Языки славянских культур, 2008. 712 с.
21. Шведова Н.Ю. Грамматика // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990. 685 с.
22. Шмелев А.Д. Ложная тревога и подлинная беда //Отечественные записки [Электронный ресурс]. URL: http://www.strana-oz.ru/2005/2/lozhnaya-trevoga-i-podlinnaya-deda (дата обращения: 25.06.2017).
23. Юдина Н.В. Русский язык в XXI веке: кризис? эволюция? прогресс? М.: Гнозис, 2010. 296 с.
24. Юшкова И., Hop on Hop off по-питерски // Санкт-Петербургские ведомости [Электронный ресурс]. URL: http://spbvedomosti.ru/news/gorod/hop_nbsp_on_hop_nbsp_oif_po_piterski/?sphrase_id=38108 (дата обращения: 25.06.2017).
25. Ясина И. Желание таргетировать // Газета.ру [Электронный ресурс]. URL: http://www.gazeta.ru/ comments/column/yasina/s63357/8027849.shml (дата обращения: 25.06.2017).
26. www.пельмения.рф.
27. http://otzovik.com.
28. www.4588888.ru.
Пушкарева Наталия Викторовна, доктор филологических наук, доцент, Санкт-Петербургский государственный университет, кафедра русского языка. Санкт-Петербург, Университетская наб., д. 7/9; e-mail: [email protected], [email protected]
Для цитирования: Пушкарева Н.В. Русская грамматика: объединяющий фактор в эпоху перемен // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. 2017. №3. С. 125-134.
RUSSIAN GRAMMAR: UNIFYING POINT AT THE TIME OF CHANGES
Natalia V. Pushkareva, ORCID iD: 0000-0001-7918-5420
Saint-Petersburg State University, Saint-Petersburg, Russia
The article describes several active morphological processes which take place in nouns and verbs of modern Russian language and reflect different aspects of manifestation of Russian grammar main tendencies. Specific features of grammatical adaptation of borrowed nouns, formation of new attributive components with the unclear part of speech identity, system based approach to the creation of verbal forms are being observed with the connection to their dependence of the changing social and cultural circumstances and pragmatic goals. The attention is paid to the fields ofprofessional activity characterized with the big quantity of language innovation and to the professional and age-related characteristics ofnative speakers connected with these fields who participate in creating, selection and usage of the new units.
The tendency of aligning the innovations according to the normative criteria of the part of speech formation helps to include the new units into the utterance the way the active syntactic norms require. There has been the commitment to attach the most possible quantity of morphologic indicators to each new unit in order to make clear the functions of a new component in communication. The modern society faces the situation when the linguistic preferences of people depends not only on the age-difference but on the level of education, professional activity and the access to information about developing fields of activity. The strengthening of the adaptive role ofgrammar which appears in the semantic uncertain situations in some modern Russian language functional styles is noted here. The article underlines the importance of the grammar norms stabilizing qualities for the live ofsociety at the period of changes. Examples from the wide circle of readers oriented internet sources are used for illustrations.
Key words: Russian language, language changes, time of changes, grammar, adaptive role.
References
1. Akimova G.N. Rusistika; Lingvisticheskaja paradigm kontsa XX veka.Sbornik statej v chest professor Sakmary Georgienvny Ilienko, St.-Petersburg: St-Petersburg State University, 1998, pp. 86-95.
2. Bloggers discuss the verdict for an engineer who was send to prison for the web-picture. Available at: http://www.online812.ru/2016/05/06/011/ (access: 25 June 2017).
3. Bjoshoj tolkovyj slovar russkogo jazyka [Big explanatory dictionary of Russian language] Available at: /http://www.gramota.ru/slovari (access: 25 June 2017)/
4. Glovinskaja M.J. Sovremennyj russkij jazyk. Aktivnyje prozessy na rubeze XX-XXI vekov, Moscow: Jazyki slavjanskih culture, 2008, pp. 187-267.
5. Gorbov A.A. Analiticheskije prilagatelnyje v russkom jazyke: javlautsa li vse oni prilagayelnymi i dest-vitelno li oni analiticheskije? [Russian analytical adjectives: are they all adjectives and are they really anality-cal?] Russian Linguistic, 2016, vol. 40, issue 2, pp. 133-152.
6. Dolgosheva A. To program everything. Available at: /http://www.spbvedomosti.ru/news/obshchestvo/ zaprogrammirovat_vse/?sphrase_id=38136 (access: 25 June 2017).
7. Zemskaja E.A. Sovremenny russkij jazyk: sistema- norma - uzus, Moscow: Jazyki slavjanskih kultur, 2010, pp. 207-270.
8. Knjazev J.P. Grammaticheskaja semantika. Russkij jazyk v tipologicheskoj perspective. [Grammatical semantics. Russian language in typological perspective], Moscow: Jazyki slavjanskih kultur, 2007, 704 p.
9. Krongauz M.A. Notes of an angry common man. Available at: http://www.strana-oz.ru/zametki-rasser-zennogo-obyvatelya (access: 25 June 2017).
10. Krysin L.P. Russkoje slovo, svoje i chuzoje [Russian word, ours and not ours], Moscow: Jazyki slav-janskoj kultury, 2004, 888 p.
11. Krysin L.P. Tolkovyj slovar inojazychnyh slov [Explanatory dictionary of foreign words], Moscow: Eksmo, 2008, 944 p.
12. Marinova E.V. Inojazychnakja leksika v russkoj rechi kontsa XX - nachala XXI vekov: problemy osvoenija i funktsionirovanija [Foreign words in Russian speech of XX-XXI c.; adoptive and functional problems], Moscow: ELPIS, 2008, 496 p.
13.Marinova E.V Vopros ob analiticheskih prilagatelnyh v otechestvennoj i zarubeznoj lingvistike. [On the analytical adjectives in Russian and foreign linguistics] Vestnik Nizegorodskogo universiteta im. N.I. Lobachevskogo [Nizegorodsky university scientific bulletin], no 4 (2), 2010, pp. 628-630.
14. Marusenko M.A. Evolutsija mirovoj sistemy v epohu postmoderna: jazykovyje posledstvija globalizay-sii [Evolution of the world language system: linguistic results of globalization], Moscow: VKN, 2015, 496 p.
15. Molotkov A.I. Jaet li v russkom jazyke kategorija neizmenjarmyh prilagatelnyh? [Is there a category of unchangeable adjectives in Russian language?] Voprosyjazykoznanija [Topics in the study of language], 1960, no 6, pp. 68-73.
16. Panov M.V. Fonetika. Fonologija. Grammatika. K semidesjatilitiju A.A.Reformatskogo [Phonetic. Phonology.Grammar. To the 70 jubilee of A.A Reformatsky], Moscow: Nauka, 1971, pp. 240-253.
17. Progozin I. Filosofija nestabilnosti [Philosophy of instability] Voprosy filisofii [Topics in the study of Philisophy], 1991, no 6, pp. 46-52.
18. Russkaja grammatical [Russian grammar], Moscow: Nauka, 1980, vol. I, 783 p.
19. Web terminology dictionary. Available at: http://www.lexikon.rU/dict/net/v.html (access: 25 June 2017).
20. Sovremennyj russkij jazyk. Aktivnyje prozessy na rubeze XX-XXI vekov. [Modern Russian language: Active processes at the frontier of XX-XXI centuries], Moscow: Jazyki slavjanskih kultur, 2008, 712 p.
21. Shvedova N.J. Lingvisticheskij entsiklopedicheskij slovar [Linguistic encyclopedic dictionary], Moscow: Sovjetskaja enziklopedija, 1990, 685 p.
22. Shmelev A.D. False alarm and real sorrow. Available at: http://www.strana-oz.ru/2005/2/lozhnaya-trev-oga-i-podlinnaya-beda (access: 25 June 2017).
23. Judina N.V. Russkij jazyk s XXI veke: krizis? evolutsija? progress? [Russian language of the XXI century: crisis? evolution? progress?], Moscow: Gnozis, 2010, 296 p.
24. Jushkova J. Hop on Hop off Piter style. Available at: http://spbvedomosti.ru/news/gorod/hop_nbsp_on_ hop_nbsp_off_po_piterski/?sphrase_id=38108 (access: 25 June 2017).
25. Jasina I. Desire to target. Available at: http://www.gazeta.ru/comments/column/yasina/s63357/8027849. shml
(access: 25 June 2017).
26. www.ne^bMeHHH.p^.
27. http://otzovik.com.
28. www.4588888.ru.
Pushkareva Natalia Viktorovna, Doctor of Philology, Associate Professor, St. Petersburg State University, Department of Russian Language. St. Petersburg, Universitetskaya nab., D. 7/9; e-mail: n.pushkareva@spbu. ru, [email protected]
For eitation: Pushkareva N.V. Russian grammar: Unifying point at the time of changes. Aktual'nye prob-lemy filologii i pedagogiceskoj lingvistiki, 2017, 3, pp. 125-134 (In Russ.).
