CC BY
48
В. С. Кучко (Екатеринбург)
Русская диалектная лексика со значением измены в любви: семантико-мотивационный аспект
Статья посвящена лексике и фразеологии любовной измены и написана на материале русских народных говоров. Отмечается специфика восприятия измены в любви в традиционной культуре. Предлагается мотивационная интерпретация метафорических обозначений измены.
Ключевые слова: измена в любви, традиционная культура, диалектная лексика, диалектная фразеология, этнолингвистика.
В традиционной культуре любовная измена воспринимается как особая, значимая ситуация и для участников «любовного треугольника», и для остальных членов микросоциума. В русских народных говорах фиксируется большое число лексем, описывающих ситуацию измены в любви, а кроме того, номинируются участники ситуации измены (ср., например, яросл. мыкалья 'непостоянная в любви женщина'1, курск., том. изменённый 'обманутый в любви'2) и отмечается смена состояний «жертвы» измены - от подозрений в измене до положения обманутого супруга (ср., например, пенз. складывать кого-л. с кем-л. 'подозревать в измене (жену, мужа)'3, новг. получить блин 'узнать об измене любимого человека'4, омск. выйти за общего мужика 'быть женой неверного мужа'5).
Кроме супружеской измены внимание традиционного общества привлекают добрачные любовные отношения. Интересно «содержание» измены в любви до брака. Контексты, сопровождающие соответствующие номинации, дают представление о действиях, расцениваемых традиционным социумом как измена, ср. некоторые примеры: пск. рыжик 'тот, кому изменили в любви': «Это вот когда парень ходил с девушкой, на следующий вечер если она пришла и пошла с другим с вечера, его тогда зовут рыжиком»6; новг. прокатить на вересине кого 'изменить, нарушить верность': «Прокатила тебя милашка на вересине, вчера цельный вечер с Вовкой Смирновым тан-
Исследование выполнено при поддержке гранта РНФ «Контактные и генетические связи севернорусской лексики и ономастики» (проект 1718-01351).
цевала, говорят, и провожаться пошли вместе»7; новг. получить блин 'пережить измену': «Ну что, милый, получил блин? Нюшка вчерась с другим провожалась»8; влг. труба тебе 'об измене в любви': «Если парень гулеет с девкой, а если на беседе позовёт другую, так той девке и говорят: "Тебе труба сегодня"»9 и мн. др. Так, актом измены при наличии любовных отношений юноши и девушки, о которых известно в их окружении, признаются танцы с другим партнером или партнершей, проводы другой девушки домой (или со стороны девушки согласие на то, чтоб ее провожал другой), интенсивное общение на беседе (деревенских посиделках) с другим (другой).
Случай добрачной измены в традиционном социуме касается не только двух лиц, связанных любовными отношениями. Окружающие становятся не просто свидетелями, но участниками ситуации, заявляющими о факте измены во всеуслышание. Лицо, потерпевшее любовную неудачу, может подвергаться общественному осмеянию и испытывать стыд, ср. наблюдения, основанные на этнографических записях в Вологодской губернии: «Измена делала данного индивида неполноценным и понижала его статус, для восстановления которого была необходима специальная процедура <...>. Так, в д. Фи-липпово считалось, что "одиночку" нужно "перекрестить" - облить водой или обсыпать снегом. "Она была крещоная, а, видишь, парень изменил, дак снова наа перекрестить"»; «Если кто-либо из долго гулявшей парочки неожиданно выходил замуж или женился, то оставшийся в одиночестве партнер становился предметом постоянного подшучивания»10. Об этом свидетельствуют и контексты, в которых запечатлелись реакции социума и смущение пострадавшей стороны: «Вот парень ходил с одной девкой, а потом с другой стал. Первую и дразнят: "Он тебе лапти сделал"» (новг.)11; «"Изменил тебе Семка, бороду сделал", - говорю. А она скраснелась вся» (новг.)12; «Ах ты, Петенька, Петруша, да никак ты ошалел, при народе (разрядка наша. - В. К) сделал бороду, меня не пожалел» (новг.)13; «И если я парня, с которым гуляла, не возьму, то на его все - "Ситный, ситный", и зашикают» (новг.)14; «"Труба Нине, труба! Ванюшка да с Фаиной там ли, с Аней ли, вот труба!" Изменил он, а этой девке, конечно, совестно, вот он ей изменил, с другой погулял» (влг.)15.
Особенно заметным становится акт измены, когда он происходит на виду у окружающих - на молодежных посиделках, во время молодежных игр, направленных на регуляцию межполовых отношений. Проиллюстрируем это на примере одной из «изменоопасных» игр, распространенной, в частности, на вологодской территории, -
столбушка, ко столбу ходить, столбушку заводить (гасить) и под. (в этих названиях отражается место ее проведения - у вертикальной балки в избе), иначе - горюн, горюна водить, игра (в) горе, горя, гори16 (последние варианты, по мнению И. А. Морозова и И. С. Слепцовой, связаны с мотивами горения и огня, которые символизируют любовь и брак, ср. слова, произносимые участником игры: «Я горю, горю, горю / На калиновом мосту, / Кто меня полюбит, / Тот и выкупит»; «Я сижу, горю, пылаю / На калиновом мосту.» и под.17). Суть игры состоит в том, чтобы во время молодежных посиделок парень и девушка, договорившись друг с другом, могли уединиться или в отдельной комнате, или в отгороженном углу, или же у вертикальной балки в избе (уединение, конечно, было весьма условным). По окончании беседы кто-то из пары звал для своего визави другого парня или девушку, которого(-ую) тот «заказал». Новичок сначала проводил какое-то время с выбравшим его, а затем просил позвать ему кого-то, кто ему симпатичен, и т. д., ср.: «Горе - это на беседе. Собирались в хате, песни поют, пляшут. Вот заводят горе. Или парень пошёл, или кто ли. Закажет: вот, мне парня или девчонку позови. Которые гуляют <т. е. находятся в любовных отношениях), так могут просидеть долго. Парень выходит, так она может следующего заказать»18.
Уход в горе с другим парнем или девушкой, таким образом, квалифицируется окружающими как измена, известие о которой провозглашается (часто нарочито шумно) прямо на беседе, ср. влг. труба 'слово, которое кричат тому, кому изменили в «горе»': «Вот, например, девка-то гуляла с парнем, а она стала с другим сидеть, дак вот это кричали: "Труба!" - "Кому?" - "Ванютке" - "От кого?" - "От Саньки". Да засвищут в горях-то, закричат. Трубу колотили»; «Вот я гулею с парнем, а он пришёл на весёлу <т. е. посиделки). Может, мы разругались, он созвал другую. Вся весёлая кричит: "Труба!" -"Кому?" - "Нюре" - "От кого?" - "От Вани". Рукам захлопают, похохочут. Вот труба - хоть самовар бери. А нет, так противень найдут, чтоб там что-нибудь побрякало. Только чтобы гремело»19. Встроенные в игру, акт измены и общественная реакция на него носят риту-ализованный характер.
О социальном характере факта измены говорит широкая разработка этой темы в частушках. В деревенском социуме частушка служит целям информирования его членов о текущих событиях локального и глобального масштаба, сочиняясь «на ходу», моментально реагируя на местные и даже мировые события. Типичным «новостным» содержанием частушки является «оглашение распре-
деления отношений между членами молодежного сообщества»20 - из частушек узнают о зарождении новых любовных отношений в кругу неженатой молодежи, об их развитии, окончании, а также о конфликтах, возникающих между их участниками, в том числе внутри «любовных треугольников», т. е. об изменах.
Сообщение о личных отношениях, транслируемое в форме частушки, предназначено сразу нескольким адресатам: возлюбленному, сопернику или сопернице, если речь идет о конфликте, а также всем окружающим, поскольку публичность является неотъемлемым условием исполнения частушки. Более того, пение «конфликтных» частушек может принимать форму песенного состязания соперниц (реже - соперников) в любви, одна из целей которого - сохранить или восстановить свою репутацию в социуме, ср.: «Вот парень девке изменил, и она будет петь, к той обращаться, то есть она даёт намёк, даёт навет - говорит, что знает, чтоб та не отпиралася. Та отвечает. Как начнётся у них, и будут всё злее друг другу напевать, острее» (костр.)21. Для частушек о личных отношениях, чаще - конфликтных, в которых имела место измена и которые, соответственно, требуют публичного «выговаривания», Топонимической экспедицией УрФУ в вологодских и костромских говорах зафиксирован термин навет-ка22. Эта же разновидность частушки в Вашкинском районе Вологодской области именуется примерной частушкой23 (по всей видимости, имеется в виду, что ее предметом становится отдельный частный случай любовного конфликта, произошедшего в данном обществе, -пример). Приведем несколько примеров: «Наветки давали про любовь. <.> "Ягодинка изменил, / Зачем вперёд не предъявил? / Я бы старого не бросила / И шшас гуляла б с ним"» (влг.)24, «Изменил меня милёнок, / Думал, в гору поднялся. / Ниже среднего спустился, / За последнюю взялся» (влг.) 25, «Изменил - дак не заглядывай / Во личико моё. / Расцвету или повяну, / Это дело не твоё» (костр.)26.
Перейдем к языковым фактам, которые в говорах обозначают составляющие ситуации любовной измены, главным образом действия того, кто изменяет кому-либо. Последовательно рассмотрим такие реализуемые в них мотивы, как мотивы нарушения закона, чужого пространства и перемещения по нему, сжигания, нечистоты.
Мотив нарушения закона: пенз., олон. закон переступать
27
нарушать супружескую верность27, омск. сверху закону жить изменять супружеской верности'28. У слова закон в говорах широко отмечаются значения 'супружество, брачный союз', 'муж, жена',
'супружеская верность', ср. употребление слова в этих значениях в забайк. закон брать 'венчаться, вступать в брак', севернорус. в закон поступиться 'жениться', яросл. законом жить 'быть в браке' и др.29 Можно предполагать значимость правовой стороны брака в сознании членов традиционного общества и понимание супружеской измены как серьезного преступления30.
Мотив чужого пространства и перемещения по нему. Интерпретируя измену с помощью пространственных образов, носители языка воспринимают ее как уход со «своей» территории и попадание на «чужую». «Своей» территорией при этом выступает пространство, которое субъект измены освоил ранее вместе с ее объектом -супругом или супругой. Чужая территория, куда вступает субъект, удалена от объекта измены и в большинстве случаев репрезентируется через лексему сторона, ср. общенар. ходить на сторону, сиб. ходить за стороной1, бурят., карел. иметь сторонку32, перм. за стороной идти, стороной жить33, том., кемер., новосиб., карел. держать сторону34, арх. гонить сторонку 'изменять мужу'35, коми ходить стороной36, морд. хлынуть по сторонам 'изменить жене'37, ср. также перм. чужбинкой заниматься: «Кому поглянется: чужбинкой баба заниматся, от своего мужика да под другого готова»38.
Между «своим» и «чужим» пространством проходит граница, пересечение которой знаменует собой факт измены, а потому отмечается языком как сопряженное с трудностями и являющееся по сути преодолением препятствия: новг. скакать (ходить) за осек: «Сын у
39
ей за осек ходил, изменял женке» <новг. осек изгородь, ограда >.
Возможность преодоления этой границы подчеркивает метафора моста, выстраиваемого изменщиком, ср. новг. сделать мост кому 'изменить, нарушить верность': «Он тебе мост сделал, вчера Таньку провожал»; «Куды ж ты мужика одного отпустила? Он тебе мост там сделает»40. Тот, кому изменили, при этом остается «по ту сторону» моста, в пространстве, которое недавно было общим для бывших партнеров.
Карельский фразеологизм белку гнать 'изменить жене'41, с одной стороны, содержит мотив перемещения в пространстве благодаря глаголу гнать; с другой стороны, рисует измену как сцену охоты, отсылая тем самым к свадебному сюжету, в котором под образом белки подразумевается невеста, а жених предстает в образе охотника42.
Мотив нечистоты. Нечистота как свидетельство любовной измены выступает в амур. смутиться 'нарушить супружескую верность': «Он в армии был, а она без него смутилась»43, а также в подол
нечистый у кого-л. 'намек на супружескую неверность, на развратное поведение кого-л.' (бассейн р. Урал) 44. Подол как указание на телесный низ вместе с мотивом нечистоты подчеркивает греховность именно женской природы (ср. общенар. в подоле принести 'родить вне брака). Признак чистоты / нечистоты используется и для характеристики невесты, сохранившей или утратившей девственность до брака; символика нечистоты породила распространенный обычай мазать дегтем ворота девушке, потерявшей невинность до брака, или женщине, уличенной во внебрачных связях45.
Мотив сжигания. Ситуация измены может описываться с помощью фразеологизмов, в основе которых - идея сжигания чего-либо: новг. сгорела рига (баня, байна) у кого 'об измене в любви': «Твоя рига сгорела, значит, измена тебе»; «У Маньки-то байна сгорела, Сашка к другой переметнулся»46, новг. поджечь чужую масленицу 'изменить кому-л.'47, новг. собирать головёшки 'пережить измену в любви', новг. жечь рыжики 'изменить в любви' (они будут полнее представлены далее, при анализе фразеологизмов с предметной символикой).
«Антонимичной» парой выражениям о сгоревших риге и бане и одновременно продолжением этого сюжета выступает выражение, содержащее мотив тушения овина: новг. овин заливать 'ритуал для обманутого в любви': «Овин заливать, женился, а меня не взял, меня водой и заливают»; «Говорят, забава женится, залейте мне овин. Что хотите говорите, по душе один и был»48.
Можно отметить пересечение мотивов и образов, которые характерны для ритуализованных вербальных и акциональных реакций социума на измену и одновременно используются в свадебном обряде, ср. использование в свадебном «тексте» выражений овин сгорел, означавшего конец девичества (орл.), и тушить овин, т. е. пить за здоровье молодых (орл.), обычай тушить овин или свадьбу за свадебным столом, заключавшийся в поджигании и тушении тряпки, положенной в отбитое горлышко кувшина (белгород.), тушить и заливать овин в буквальном смысле в знак окончания свадьбы (ростов.), жечь овин, т. е. поджигать костер в конце свадьбы, через который прыгала молодежь (терск.)49. Фразеология любовной измены, вероятно, заимствовала образность из тематически смежной с ней сферы свадебного обряда. Указание на то, что чья-либо рига, баня сгорела, необходимо залить чей-либо овин, может трактоваться как намек на конец любовных отношений партнеров - на несчастливый конец отношений намекает и получение одним из возлюбленных продукта горения - головни (головешки).
Обращает на себя внимание упоминание Масленицы во фразеологии измены - в новг. поджечь чужую масленицу. Обыкновенно выражения жечь (сжигать) масленицу отражают обычай жечь масленичные костры в последний день масленичной недели, ср. «Выражения типа "жечь + хрононим <...>" - наиболее распространенный вариант, описывающий календарный костер»50. Масленичные обряды у славян были во многом направлены на повышение плодородия, стимуляцию продуцирующей функции, в частности на укрепление браков. Общественному осуждению в это время подвергались все виды нарушения «матримониальной» нормы. Так, в разные дни недели на Масленице при сжигании масленичного чучела или других ритуальных вещей в масленичных кострах деревенская молодежь выкрикивала обвинительные осуждающие реплики в адрес односельчан, причем объектом критики могли становиться супружеские измены и внебрачные связи51.
Многочисленную группу в обозначениях любовной измены составляют метафорические выражения, содержащие обозначение предметного символа измены или - шире - любовной или жизненной неудачи.
В основе фразеологизмов с предметной символикой лежит следующая ситуация: тот, кто изменяет, разными способами передает, а тот, кому изменяют, получает пищу, одежду, предметы быта или иные вещи, наделенные, с точки зрения носителей языка, признаками, свидетельствующими об измене. Таким образом, эти выражения описывают ритуал объявления кому-либо о том, что его обманули в любви, направленный, очевидно, на осмеяние или осуждение обманутого партнера, или же созданы в рамках этой модели. Прямое указание на измену в любви традиционное сознание склонно облекать в форму ритуала с участием предмета-символа и/или подвергать эв-фемизации.
Устойчивые сочетания со значением любовной измены сходны по структуре, образности и семантике с формулами, выражающими отказ при сватовстве. Можно предположить, что у некоторых из них семантика измены развивается из семантики отказа ('отказать жениху' = 'изменить', ' получить отказ в сватовстве' = 'пережить измену'): акт отказа явным образом ритуализован и сопровождается вручением различных предметов, символизирующих решение невесты, стороне жениха. Такой параллелизм иллюстрирует общность восприятия измены в любви и отказа при сватовстве как социальной неудачи, случившейся с человеком, которому изменили или отказали.
Подробный комментарий к данным фразеологизмам в связи с рассмотрением формул отказов при сватовстве дан Е. Л. Березович52. Здесь мы будем приводить только те их них, у которых фиксируется помимо «отказной» семантика любовной измены, и ограничимся кратким указанием на главные мотивационные признаки, лежащие в их основе.
Символику измены в любви, как и символику отказа при сватовстве, могут выражать следующие слова (и соответствующие предметные знаки).
♦ Лапти: пск. делать (сделать) лапти кому: «Дунька-тъ гриф-скъя Феде нашэму лапти зделълъ: с Ванькъй на хутър пашла»53, том. лапти плести: «Он женатый, а лезет к ей, лапти плетёт, обманыва-ет»54, новг. лапти сплести55, новг. сделать (подарить) лапти кому: «Колька Таньке лапти сплёл»; «Вот парень ходил с одной девкой, а потом с другой стал. Первую и дразнят: "Он тебе лапти сделал"»; «Сделал лапти он ей, так она и осталась сивой косой <старой девой>»56.
Расшифровать смысл этих действий можно следующим образом: изменивший партнер, предлагая обманутому им лапти, тем самым указывает ему на обратную дорогу. Важно отметить, что с лаптями связана семантика обмана в целом, главным образом благодаря идеям обувания кого-либо и плетения, ср. общенар. обуть в лапти 'обмануть', новг. обуть в кривые лапти 'то же'57 и др.
В Костромской области зафиксировано обрядовое воплощение символического потенциала лаптей, ср. костр. намораживать лапти «часть ритуализированного порицания девушки, совершившей измену»: «Если девка с одним погуляет, а потом с другим, они намораживают лапти, надевают на шею и оба идут к ней - с которым пойдёт. А если ни с которым не пойдёт - оба её хлестали ими [лаптями]»58.
Постыдное положение обманутого в любви подчеркивается обычаем передавать ему старые, негодные лапти, иначе - ошемётки, засвидетельствованным в Костромской области и реализующимся в трех последовательных действиях: 1) изменивший вешает обманутому им ошемётки: «Ошемётки повесила - с другим пошла»; 2) переживший измену, соответственно, получает ошемётки: «Парню девушка изменила - он ошемётки получил»; 3) изменивший может «смыть» позорное «пятно» с репутации партнера, сняв с него оше-мётки, т. е. вернувшись к брошенному парню / девушке после измены (после того, как погулял(а) с другим / другой): «Я с него снять должна ошемётки. Сниму, если снова с им пойду гулять»59.
Общественному осуждению подвергается не только неудачливые в любви парень или девушка, но и изменщик; в некоторых случаях, отмечаемых на той же костромской территории, именно он получал ошемётки от пострадавшей стороны: «Он изменит - я ему вешаю ошемётки на шею. Если на него ошемётки повесят, то ешшо и отбузят его. Это как знак измены»; «Если девчонка изменила - он ошемётки ей повесит. А ещё он ошемётками её отлупит»60.
♦ Грибы: новг. наварить грибов61, новг. грибы (грибочки): «Го-ворят, мене измена, говорят, мене грибы, обожди, толстоголовый, нахлебаешься и ты»62, новг. рыжики: «Когда кто-то изменяет кому-то, то говорят: ему рыжики»; «Рыжики тебе, милый, рыжики, девушка уходит с другим парнем»63, новг. сварить (нажарить, насолить, сделать, подсыпать, устроить) грибов (рыжиков): «А ты грибов ей свари, чтоб нос не сдымала»; «Я по нему сохнуть не буду, наварю грибов да и всё тут»; «Она рыжики жгет, а он дома высиживает, дурак»; «Не подсыпай, милёнок, рыжиков, опять гулять захошь. После рыжиков, милёночек, ко мне не подойдёшь»64, пск., арх. делать рыжики65, рыжик пск. 'тот, кому изменили в любви, дружбе' и, наоборот, арх. 'о нарушителе верности в любви, дружбе': «Рыжик, изменник, всё одинаково»66.
Грибы в славянской народной культуре наделяются эротической символикой67. Представленная фразеология имеет параллели не только в вербальной составляющей ритуала отказа при сватовстве, но и в обозначениях других частей свадебного обряда и - шире -молодежных увеселений, носящих эротический характер (ср., к примеру, арх. рыжики солить 'целоваться', арх. солить рыжики на пост 'шуточный обряд, когда обручившиеся жених и невеста целуются при катании с гор на санях'68). Выбор образа рыжика из множества грибов Е. Л. Березович связывает его с признаком красного (рыжего) цвета, который сопровождает практически все этапы свадебного обряда и, кроме того, ассоциируется с покраснением щек от стыда, ср. показательный контекст с описанием реакции объекта измены на известие о неверности ему: пск. рыжики жечь 'делать известной измену одного из влюбленных, сжигая бумагу, гребенку в присутствии всех': «Вот зажгут гребенку на гулянке, ана ярка гарит, и у девки или у мальца шшоки гарят ат стыда, што им жгут рыжики»69.
♦ Репа, редька, тыква: новг. репня 'измена в любви': «Мне сказали, что репня - ён опять возле меня» [репня новг. 'репа; похлебка из репы, брюквы; каша из тушеной репы']70,репни поесть 'узнать об измене в любви'71, новг. сварить (наварить) репней кому-л.: «А
когда парень девке изменит, то говорят: "Репней сварил ей"»72, новг. дать редчину кому-л.13 <редчина новг. 'огородное растение, овощ; редька'74>, новг. тыквина (тебе, ему) 'измена в любви кому-л.': «Парень взял тыквину и поставил на порог, это про измену девчонке-то»75.
Главным мотивационным признаком для репы, редьки и тыквы представляется возможность приготовления из них постной, «пустой» пищи.
♦ Блины: новг. получить блин 'пережить измену': «Девушка ему понравилась, он уж к ней приглядываться стал, а она возьми и к другому переметнись. Получил блин, вот как»76.
С блином связана символика битья, удара, сопоставляемая с изменой как с видом социальной неудачи, ср. новг. получить блин 'быть побитым кем-л.'77, вят. блинками кормить 'награждать пинками'78. Нельзя, кроме того, не отметить значимую роль блинов в свадебном обряде.
♦ Различные инструменты или предметы быта с отгонной символикой - веник: новг. навязать веников: «Ему милаха веников навязала вчерась, вот он и злой такой»; «Нашему Володь-ке летось Маринка как веников навязала, так он и уехал в город»79, новг. прокатить на венике: «Ну что, девушка, на венике тебя ухажёр прокатил?»80; рогатка: пск. рогатку дать (давать): «"Пойдём к девчонке". - "Не, рогатка дана, не пойду"»81, пск. рогатку получить 'узнать об измене любимой девушки'82; топор: новг. повесить то-пор83, новг. повесить колун: «Гришка-то колун повесил Нюше»84, влг. колун кому-л.: «Говорят, мене измена, / Говорят, мене колун, / Что же сделаешь, товарочка, / Коли Коленька блядун»85, влг. уйти на колуне 'фраза, указывающая на измену (на молодежных посиделках)': «Парень ушёл с другой. Она на колуне ушла»86.
♦ Продукт горения: новг. собирать головёшки: «Как бы тебе, девушка, не пришлось головешки собирать. Гляди за ним в оба глаза»87, получить головёшку 'пережить измену': «Раньше народ озорной был. Как измена кому, кричат: "Головёшку получил"»88.
Мотив сжигания, прослеживаемый при выражении семантики измены, а также в «тексте» всего свадебного обряда, был отмечен выше.
♦ Скипидар: новг. подскипидарить: «Татьяна-то Николаю
89
подскипидарила, изменила ему, вышла замуж за другого»89.
В случае «шифровки» как известия об измене, так и отказа жениху выбор скипидара обусловлен его едкостью и резким специфическим запахом: скипидар может трактоваться как «отгонная» жидкость.
♦ Сухое дерево: костр. сухара кому-л.: «Если парень позвал девку, а девка не пошла гулять - сухара ему» <костр. сухара 'высохшее на корню дерево'>90, костр. сухару получить / стащить / приволочь 'пережить измену в любви': «Она стащила сухару, если парень отказал»; «Я с ней гулял на беседках, а на другой вечер другую взял. Та получила сухару, которой изменил-то»; «Открывай, мамаша, двери, / Я сухару приволок. / Сухара длинная, сухая, / Уперлася в потолок»91. Ключевым мотивационным признаком здесь служит признак сухости, намекающий на безжизненность, законченность любовных отношений, ср. также новг. сухари 'измена в любви'92.
Некоторые фразеологизмы с предметной символикой, обозначающие измену в любви, не имеют точных корреляций среди формул отказов при сватовстве. Перечислим образы и мотивы, с помощью которых они построены:
♦ Образ веретена: новг. прокатить на веретне93.
Веретено как острый, колющий, а потому несущий угрозу предмет встает в ряд с такими символами, как топор (колун) (см. выше), а также гвоздь и шило, задействованными в «отказной» фразеологии, ср. арх. гвоздь сковать 'получить отказ при сватовстве', орл. шило сковать 'то же'94.
♦ Мотив желтого цвета: новг. нажелтить тебе: «Тебе-то Варюха нажелтила, а ты все равно с ней да с ней»95, новг. приколоть жёлтый цвет: «Говорили так, когда измена выходила. Надо тебе, девушка, желтый цвет приколоть, чтоб не заносилась. До чего довы-ставляешься, что бросит тебя ухажер твой»96.
В славянской культуре желтый цвет нередко осмысляется нега-тивно97. В данном случае отрицательная маркированность желтого цвета может быть заимствована из свадебного обряда, где желтый и белый цвета со знаком «минус» последовательно противопоставлены красному со знаком «плюс», ср., например, символическое оформление объявления о «честности» невесты с помощью красного цвета и о «нечестности» с помощью белого и желтого98. Желтый цвет к тому же - признак увядания, ср. противопоставление свежей зеленой травы или листьев осенним желтым в песенной свадебной лирике, символизирующее конец привольной жизни в девичестве99. В контексте обозначений измены желтый знаменует увядание любви одного из возлюбленных.
♦ Образ ситного хлеба: новг. сделать (устроить) ситный кому-либо100, новг. сыграть ситный: «Сыграли ситный - название
измены, когда кто-то кому-то изменил»101, новг. ситного тебе 'выражение, указывающее на измену в любви'102.
Эти фразеологизмы пополнили группу «пищевых» выражений, представленных выше. Слово ситный в общенародном языке обозначает хлеб, испеченный из просеянной сквозь сито муки. Наиболее вероятным кажется сопоставление выражения сделать ситный с фразеологизмами с семантикой битья, наказания, содержащими «пищевые» лексемы, ср., например, испечь (дать) булку 'ударить'103, надавать киселей 'надавать шлепков', киселем накормить, киселя поддать 'ударить кого-л. коленом сзади'104, спечь 'побить кого-л.'105, спекли ему пирог во весь бок 'побили'106 и др., ср. замечание В. И. Коваля о том, что при образовании модели «дать + негативно осмысливаемый предмет = побить» нередко используются названия пищи с ложно ориентирующей положительной коннотацией107. Включить данное выражение в этот ряд позволяет общая семантика жизненной неудачи, присущая частным случаям переживания измены и наказания битьем, а также идея оскорбления, заложенная в актах измены и битья.
♦ Образ трубы: новг. труба: «Труба, так говорят, когда кто-то изменяет»108, влг. труба, трубу дать: «Труба говорили. Если трубой
назовут, то парень знай: девка раньше была, а теперь один-одинёше-
нек»109.
Большинство иллюстраций к бытованию выражения труба кому-либо, записанных ТЭ УрФУ в Шекснинском районе Вологодской области, относятся к измене во время игры в «горе» на молодежных посиделках, о которой см. выше: влг. труба 'слово, которое кричат тому, кому изменили в «горе»': «Если кто дольше сидит в горе не с той, с которой пришел, кричали такой-то девушке: "Труба тебе!"»; «Коля, тебе труба, твоя Матрёна ушла в горе с другим!» В ритуале оповещения об измене фигурирует сам предмет - самоварная труба, ударами по которой старались произвести как можно больше шума, ср.: «Вся весёлая кричит: "Труба!" - "Кому?" - "Нюре" - "От кого?" - "От Вани". Рукам захлопают там, похохочут. Вот труба -хоть самовар бери. А нет, так там противень найдут, чтоб там что-нибудь побрякало. Только чтобы гремело»; «Вот, например, девка-то гуляла с парнем, а она стала с другим сидеть, дак вот это кричали: "Труба!" - "Кому?" - "Ванютке" - "От кого?" - "От Саньки". Да засвищут в горях-то, закричат. Трубу колотили»110.
Негативные коннотации трубы прослеживаются не только в контексте любовных отношений, ср. новг. труба с ним 'плохо, очень
плохо', бассейн р. Урал: как в трубу 'всё прахом пошло, разрушилось, развалилось, погибло'111, прост. дело труба. Можно предположить, что причины попадания трубы в ряд символических знаков беды, неудачи кроются в том, что она обладает признаками «пустой», «полый», воспринимаемыми как антитеза признакам « полный», «плодородный» и т. п.
♦ Образ кожи: костр. кожу повесить (подарить), кожа тебе: «Я не пошла с парнем - кожу повесила. Или он с тобой не пошёл, а со мной пошёл - он тебе подарил кожу»; «Я не пошла с парнем гулять, он даже в речку меня бросить хотел. Дак ему и закричали "От Маруськи тебе кожа". Я ему кожу повесила»112.
Этот языковой факт был записан ТЭ УрФУ в Шарьинском районе Костромской области и представляется загадочным в мотиваци-онном отношении. Образ кожи может использоваться для выражения идеи близости людей, ср., например, костр. кожа к коже (жить и др.) 'иметь близкие отношения'113, кожа коже сноровит 'свой своему, кровному'114, а также модель «узнать кого-л. через кожу» = «обрести близкого человека», восстанавливаемую на базе ряда славянских языковых фактов115. Возможно, поэтому факт символической «передачи» кожи бывшему возлюбленному знаменует конец близких отношений.
♦ Образы соматических объектов с фаллической символикой - носа: пск. подставить нос116, новг. показать (сделать) нос кому: «Колька-то Маше нос показал»117, новг. нос тебе118; бороды: новг. сделать бороду кому: «"Изменил тебе Сёмка, бороду сделал", -говорю. А она скраснелась вся»119, новг. борода тебе120; рогов: пск. рога наставить кому: «Кода жена мужу - рога наставит. Акаянный бродит теперь»121, дон. надеть роги: «Казачка никогда не наденет роги любимому мужу»122, новг. подставить (повесить, ставить) роги кому: «Женка еще не ставила роги, может, не замечал»123.
Семантику измены нередко выражают фразеологизмы, содержащие указание на часть тела, которая в сознании славян наделяется «мужскими» признаками и генитальной символикой. Демонстрация таких органов имеет отталкивающую силу, а также воспринимается как оскорбление и унижение адресата124. Выбор носа в выражениях такого рода мотивирован тем, что он является передней, выступающей частью тела. В литературном языке смысловую поддержку данным выражениям оказывает фразеологизм оставить с носом -измена в любви является частным случаем обмана вообще. Борода в
125
народной традиции тоже наделяется признаками мужественности125.
Символика рогов также связана с плодородием и мужской силой, что поддерживается формой и остротой рога126. Литер. рога наставить, однако, может интерпретироваться как калька из немецкого, греческого или французского языка127.
* * *
Подведем некоторые итоги. В круг явлений, квалифицируемых в традиционном обществе как любовная измена, включаются супружеская измена и измена в любви до брака. Под последней чаще всего понимается отказ от продолжения встреч одного из возлюбленных, проводы парнем другой девушки до дома с молодежных гуляний - и согласие девушки на то, чтобы ее провожал другой парень, а также выбор другого партнера в танцах или молодежных играх.
Именно добрачная измена традиционно активно замечается социумом и требует от него реакции на конфликт. Участники любовного треугольника нередко сами взывают к окружающим, выставляя свои межличностные отношения на общественный суд - для этого ими используется форма частушечных «перепевок», где они могут «санкционированно» рассказать о своей обиде или, напротив, ответить на намеки в свой адрес. Существенно то, что в обыденной речи, в форме монолога-жалобы или как-либо иначе это делать не принято: «Не надо выговаривать. Никогда не выговаривай. Если выговаривать, то я с нее <соперницы> снимаю грех и принимаю на себя. Пусть говорят, что хотят. Я лучше пойду да отпою её <спою про нее частушку») (костр.); «В лицо не скажешь, а наветкой <особый тип частушки - см. выше> выразишь» (костр.); «Наветкой лучше сказать, не так обидно, а в глаза-то обидно будет» (костр.)128.
Реакция на добрачную измену может сопровождаться ритуально выраженным осуждением того, кто изменил, или «жертвы» измены с участием предметного символа измены - и номинации нередко построены по модели «глагол действия (сделать, устроить и др.) или глагол передачи (дать, подарить, повесить и др.) + наименование предмета + указание на адресата (кому-либо)». По этой модели строится фразеология отказов жениху при сватовстве, и любовная измена в ряде случаев «перенимает» круг образов и предметных символов этого ритуала.
Среди идей, которые выражаются предметными знаками измены, отмечаются следующие: отсутствие ценного содержания, «безжизненность» (признаки «пустой» - «полый» или «постный», которые выражаются с помощью образов трубы, а также
репы, редьки, тыквы; «сухой» - с помощью образа высохшего дерева; «увядший» - желтого цвета; «старый», «ненужный» -изношенных лаптей; «негодный», «отгоревший», «бывший в употреблении» - головни), угроза, опасность (которую манифестируют острые, колющие предметы - топор, веретено; едкое вещество - скипидар), отгон (лапти, веник, рогатка), оскорбление с помощью символов мужского начала (указание на грибы, нос, бороду, рога).
Соотносясь с лексикой и фразеологией отказа жениху, обозначения измены эксплуатируют образы и мотивы, сопровождающие свадебный обряд на разных этапах (мотив охоты, желтого цвета, тушения овина).
Обнаруживаются «переклички» семантики измены с идеей нанесения ущерба кому-либо, таким образом, измена представляется частным случаем неудачи, ср. новг. прокатить на венике кого 'изменить, нарушить верность' и 'угроза наказания с целью образумить кого-либо, проучить'129, новг. получить блин 'пережить измену' и 'быть побитым кем-л.'130, датьредчину 'нарушить верность в любви' и 'побить кого-л., дать подзатыльник'131.
Некоторые мотивы реализуются преимущественно в тех лексемах и фразеологизмах, которые обозначают супружескую измену, т. е. более серьезные нарушения этических норм, нежели измену до брака. К ним относятся мотивы и образы, связанные с перемещением в пространстве: именно супружество дает четкое закрепление в пространстве (совместный дом супругов) - и, соответственно, нарушение верности тоже имеет пространственную «конфигурацию»; мотив грязи, нечистоты: с его помощью выражается однозначное осуждение того, кто изменяет в браке.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Ярославский областной словарь. Ярославль, 1987. Вып. 6. С. 70.
2 Словарь русских народных говоров (далее - СРНГ). Л., 1977. Вып. 12. С. 144.
3 СРНГ СПб., 2004. Вып. 38. С. 21.
4 Новгородский областной словарь (далее - НОС). Новгород, 1994. Вып. 8. С. 99.
5 Фразеологический словарь русских говоров Сибири (далее -ФСРГС). Новосибирск, 1983. С. 35.
6 СРНГ. СПб., 2001. Вып. 35. С. 305.
7 НОС. Новгород, 1994. Вып. 8. С. 238.
8 Там же. С. 237.
9 Картотека Словаря говоров Русского Севера (кафедра русского языка и общего языкознания Уральского федерального университета, Екатеринбург) (далее - КСГРС).
10 Морозов И. А., Слепцова И. С. Круг игры. Праздник и игра в жизни севернорусского крестьянина (Х1Х-ХХ вв.). М., 2004. С. 348.
11 Сергеева Л. Н. Материалы для идеографического словаря новгородских фразеологизмов (далее - МИСНФ). Великий Новгород, 2004. С. 239-240.
12 Там же. С. 239.
13 Там же.
14 НОС. Новгород, 1995. Вып. 10. С. 62.
15 КСГРС.
16 Игра подробно описана в: Александров В. А. Деревенское веселье в Вологодском уезде. Этнографические материалы // «А се грехи злые, смертные.»: русская семейная и сексуальная культура глазами историков, этнографов, литераторов, фольклористов, правоведов и богословов XIX - начала XX в. Кн. 2. М., 2004. С. 16-17; Дилакторский П. А. Словарь областного вологодского наречия. СПб., 2006. С. 90; Морозов И. А., Слепцова И. С. Круг игры. С. 398-402.
17 Морозов И. А., Слепцова И. С. Круг игры. С. 398.
18 КСГРС.
19 Там же.
20 Адоньева С. Б. Прагматика фольклора. СПб., 2004. С. 145.
21 Лексическая картотека Топонимической экспедиции Уральско -го федерального университета (кафедра русского языка и общего языкознания УрФУ, Екатеринбург) (далее -ЛКТЭ).
22 Подробней см. Березович Е. Л., Леонтьева Т. В. Наветка как форма символического осуждения // Живая старина. 2016. № 2. С. 49-52.
23 Адоньева С. Б. Прагматика. С. 146-147.
24 КСГРС.
25 Там же.
26 ЛКТЭ.
27 СРНГ. Л., 1974. Вып. 10. С. 149.
28 ФСРГС. С. 72.
29 СРНГ. Л., 1974. Вып. 10. С. 149.
30 О наказаниях, предусмотренных в разных славянских традициях за неверность, а также об исключительности разводов см.: Гура А. В.
Брак и свадьба в славянской народной культуре: семантика и символика. М., 2012. С. 41-42.
31 СРНГ. СПб., 2007. Вып. 41. С. 247.
32 Там же. С. 248.
33 Прокошева К. Н. Фразеологический словарь пермских говоров. Пермь, 2002. С. 149, 279, 122-123.
34 ФСРГС. С. 59.
35 Мокиенко В. М., Никитина Т. Г. Большой словарь русских поговорок. М., 2008. С. 646.
36 Там же. С. 645.
37 Там же.
38 Прокошева К. Н. Фразеологический словарь пермских говоров. С. 130.
39 МИСНФ. С. 240-241.
40 МИСНФ. С. 240.
41 Мокиенко В. М., Никитина Т. Г. Большой словарь русских поговорок. С. 35.
42 О женской символике образа белки см.: Гура А. В. Белка // Славянские древности: этнолигвистический словарь / под общ. ред. Н. И. Толстого. М., 1995. Т. 1. С. 149-150. Об охотничьем сюжете в свадебном обряде см.: Гура А. В. Брак и свадьба. С. 642-645.
43 СРНГ. СПб., 2005. Вып. 39. С. 68.
44 СРНГ. СПб., 1994. Вып. 28. С. 116.
45 Толстая С. М. Деготь // Славянские древности. М., 1999. Т. 2. С. 41.
46 МИСНФ. С. 239.
47 НОС. Новгород, 1994. Вып. 8. С. 31.
48 НОС. Новгород, 1994. Вып. 6. С. 121.
49 Гура А. В. Брак и свадьба. М., 2012. С. 669.
50 Агапкина Т. А. Мифопоэтические основы славянского народного календаря. Весенне-летний цикл. М., 2002. С. 586.
51 Агапкина Т. А. Масленица // Славянские древности. М., 2004. Т. 3. С. 194-199.
52 Березович Е. Л. Язык и традиционная культура. Этнолингвистические исследования. М., 2007. С. 243-277.
53 Псковский областной словарь. СПб., 2004. Вып. 16. С. 505.
54 СРНГ. СПб., 1992. Вып. 27. С. 118.
55 СРНГ. СПб., 2006. Вып. 40. С. 161.
56 МИСНФ. С. 239-240.
57 Там же. С. 230.
58 ЛКТЭ.
59 Там же.
60 Там же.
61 СРНГ. Л., 1983. Вып. 19. С. 151.
62 НОС. Новгород, 1992. Вып. 2. С. 59.
63 НОС. Новгород, 1994. Вып. 9. С. 163.
64 МИСНФ. С. 238-239; НОС. Вып. 8. С. 58.
65 СРНГ. СПб., 2001. Вып. 35. С. 305.
66 Там же.
67 Белова О. В. Эротическая символика грибов в народных представлениях славян // Секс и эротика в русской традиционной культуре: сб. статей. М., 1996. С. 317-322.
68 СРНГ. СПб., 2001. Вып. 35. С. 305.
69 Березович Е. Л. Язык и традиционная культура.. . С. 271.
70 НОС. Новгород, 1994. Вып. 9. С. 136-137.
71 Там же.
72 МИСНФ. С. 239.
73 НОС. Новгород, 1994. Вып. 9. С. 122-123.
74 Там же. С. 122.
75 НОС. Новгород, 1995. Вып. 11. С. 74.
76 МИСНФ. С. 237.
77 НОС. Новгород, 1994. Вып. 8. С. 99.
78 СРНГ. Л., 1968. Вып. 3. С. 25.
79 МИСНФ. С. 236.
80 Там же. С. 238.
81 Словарь псковских пословиц и поговорок. СПб., 2001. С. 65.
82 Там же. С. 65.
83 НОС. Новгород, 1994. Вып. 8. С. 7.
84 Там же.
85 КСГРС.
86 Там же.
87 МИСНФ. С. 241.
88 Там же. С. 237.
89 НОС. Новгород, 1994. Вып. 8. С. 54.
90 ЛКТЭ.
91 Там же.
92 НОС. Новгород, 1995. Вып. 11. С. 4.
93 НОС. Новгород, 1994. Вып. 9. С. 43.
94 Березович Е. Л. Язык и традиционная культура. . С. 248.
95 НОС. Новгород, 1994. Вып. 5. С. 141.
96 МИСНФ. С. 237.
97 Усачёва В. В. Желтый цвет // Славянские древности. Т. 2. М., 1999. С. 202.
98 Гура А. В. Брак и свадьба. С. 619, 724.
99 Там же. С. 687, 697.
100 МИСНФ. С. 240.
101 НОС. Новгород, 1995. Вып. 11. С. 16.
102 НОС. Новгород, 1995. Вып. 10. С. 62.
103 СРНГ. Л., 1968. Вып. 3. С. 271.
104 СРНГ. Л., 1977. Вып. 13. С. 227.
105 СРНГ. СПб., 2006. Вып. 40. С. 139.
106Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. 2-е изд. СПб., М., 1881. Т. 4. С. 296.
107 Коваль В. И. Восточнославянская этнофразеология: деривация, семантика, происхождение. Гомель, 1998. С. 59.
108 НОС. Вып. 11. С. 65.
109 КСГРС.
110 Там же.
111 СРНГ. СПб., 2012. Вып. 45. С. 145.
112 ЛКТЭ.
113 Там же.
114 Даль В. И. Толковый словарь. СПб.; М., 1881. Т. 2. С. 130.
115 Березович Е. Л., Седакова И. А. Славянские соматизмы «кожа» и «шкура» и их вторичные значения // Известия РАН. Сер. лит. и языка. 2012. Т. 71. № 6. С. 21.
116 Словарь псковских пословиц и поговорок. С. 57.
117 НОС. Новгород, 1994. Вып. 6. С. 68.
118 Там же.
119 МИСНФ. С. 239.
120 НОС. Новгород, 1992. Вып. 1. С. 77.
121 Словарь псковских пословиц и поговорок. С. 65.
122 СРНГ. СПб., 2001. Вып. 35. С. 118.
123 МИСНФ. С. 237.
124 Толстой Н. И. Гениталии // Славянские древности. М., 1995. Т. 1. С. 494-495.
125 Там же. С. 229-230.
126 Плотникова А. А. Рог // Славянские древности. М., 2009. Т. 4. С. 437-441; Володина Т. В. Цела чалавека: слова, м1ф, рытуал. Мшск, 2009. С. 134-135.
127 Бирих А. К., Мокиенко В. М., Степанова Л. И. Русская фразеология. Историко-этимологический словарь. М., 2005.С. 598.
128 ЛКТЭ.
129 МИСНФ. С. 238.
130 НОС. Новгород, 1994. Вып. 8. С. 99.
131 НОС. Новгород, 1994. Вып. 9. С. 122-123.
V. S. Kuchko Russian dialectal lexis for adultery: a commentary on semantic motivations
The article is devoted to lexis and phraseology of betrayal in love. It is written on the materials of Russian folk dialects. The specificity of the perception of love betrayal situation in the traditional culture is considered. Motivational interpretation of metaphorical nominations of love betrayal is proposed.
Keywords: adultery, traditional culture, dialectal lexis, dialectal phrazeology, ethnolinguistics.
