CC BY
103
И. Ю. Винокурова
РУКОПИСНЫЕ МАТЕРИАЛЫ Ю. ПЕРТТОЛЫ КАК ИСТОЧНИК ПО ИЗУЧЕНИЮ ВЕПССКОЙ ДЕМОНОЛОГИИ
Статья посвящена комментариям рукописных материалов Ю. Перттолы как ценнейшего источника по малоисследованной теме — вепсской демонологии. Это уникальное собрание хранится в фольклорном архиве Общества финской литературы (SKS) в Финляндии. Материалы были собраны офицером по просвещению Ю. Перттолой и его учениками в годы Великой Отечественной войны среди северных вепсов, проживающих в Прионежье (Карелия). В собрании были обнаружены поверья и мифологические рассказы о различных духах как главных демонологических персонажах общевепсской мифологии (духах леса, воды, дома, двора), так и второстепенных (духи быков, огня, бессонницы), характерных только для северновепсской традиции. Большая часть сведений не известна ни по одному источнику.
Ключевые слова: вепсская мифология, верования, мемораты.
I. Vinokurova
MANUSCRIPT MATERIALS OF J. PERTTOLA AS A SOURCE ABOUT THE VEPSIAN DEMONOLOGY
The paper is devoted to the comments of the manuscript materials of J. Perttola as a valuable source about an almost unstudied theme — Vepsian demonology. This unique assemblage is stored in the folklore archive of the Finnish literature Society (SKS) in Finland. The materials were collected by J. Perttola — the officer for education — and his pupils during the Great Patriotic war among the northern Vepsians living in the Onega area (Karelia). The assemblage contains beliefs and mythological stories about various spirits as main demonological characters of the Vepsian mythology (spirits of wood, water, house, cattle-shed) and minor ones, characteristic only for the tradition of the northern Vepsians (spirits of oxen, fire, insomnia). The greatest part of the data is not familiar to any source.
Key words: Vepsian mythology, beliefs, memorats.
Народная демонология — важнейшая архаическая часть духовной культуры вепсов. По мнению исследователей, именно народная демонология может быть признана центральным стержнем мифологической системы любого
этноса, пронизывающим все сферы, уровни и жанры народной культуры [1, с. 2].
Несмотря на то, что развитые представления о духах почти всегда отмечались исследователями вепсской традиционной культуры,
«низшая мифология» так и осталась феноменом, изученным фрагментарно и географически неравномерно. Первые сведения о «мелких божках», «которые еще неизменно живут ... (с Чудином), вмешиваются в его дела и стараются то делать добро, то насолить чем-нибудь.» встречаются в труде В. Н. Майнова «Нестерова Весь и карельские дети», опубликованной в 1877 г. [6, с. 493—459]. В этой работе дается характеристика основного демонологического
*
пантеона оятских вепсов , состоящего из «ку-дин-ижанда» — домового хозяина, «кюльбед-ижанда» — банного хозяина, «ригхэ-ижанда» — покровителя риги, «метц-хиннэ» — лешего и «ведэ-хиинэ» — водяного. В дальнейшем информация о примерно таком же пантеоне с некоторыми упущениями или незначительными добавлениями, характерными для местных традиций, повторяется в работах российских и финляндских исследователей А. Н. Колмогорова [3, 4], Л. Кеттунена [12], В. И. Равдо-никаса [8], С. А. Макарьева [5] и др. Эти отрывочные сведения нуждаются в существенных дополнениях. Однако экспедиционная работа последнего десятилетия показала, что записи верований в некоторых персонажей низшей мифологии и, в особенности, связанные с ними подробные мифологические рассказы уже довольно трудно сделать; они практически исчезли из представлений людей даже преклонного возраста. Поэтому непревзойденную ценность для разработки этой темы всегда будут иметь рукописные источники, обнаруженные в различных архивохранилищах. К таким источникам, бесспорно, можно отнести материалы финского исследователя Ю. Перттолы, хранящиеся в Фольклорном архиве Общества финской литературы (8К8)**. Эти материалы были собраны в северновепсских деревнях в Прионежье во время Великой Отечественной войны. В составе финляндских войск, занявших Прионежье, имелась группа офицеров по просвещению, в которую входил и Ю. Перт-тола. В обязанности этой группы вменялось проведение культурно-просветительной, научно-собирательской и исследовательской деятельности среди местного населения. Офицеры по просвещению обладали высокой про-
фессиональной подготовкой: они преподавали в вепсских школах, через учеников или самостоятельно осуществляли сбор материалов по вепсскому языку, этнографии, устному народному творчеству. Впоследствии материалы «собирателей военного времени» были сданы в архивы Финляндии. Многие из них остались неопубликованными.
Коллекция Ю. Перттолы состоит из записей самого учителя и его учеников, сделанных от руки на финском или вепсском языках. Собранные материалы по традиционной культуре северных вепсов различны в жанровом отношении: автобиографические рассказы местных жителей, содержащие ценную этнографическую информацию; сведения о хозяйственной деятельности вепсов, их праздниках, обычаях и обрядах; поверья, приметы, мемо-раты, заклинания, пословицы и т. д. В лингвистическом плане не все собранные материалы, к сожалению, являются безупречными образцами речи по северному диалекту вепсского языка. Часть из них записывалась школьниками, которые владели только бытовой речью, не знали правил вепсской письменности, и потому делали на письме много ошибок. Это создавало некоторую трудность в расшифровке материалов и их атрибутации.
В собрании Ю. Перттолы встречаются поверья и мифологические рассказы о различных духах, как дополняющие наши сведения о главных демонологических персонажах общевепсской мифологии (духах леса, воды, дома, двора), так и второстепенных, характерных для северновепсской традиции, большая часть которых не известна ни по одному источнику.
В силу ограниченных рамок настоящей статьи остановимся подробнее на менее известных по публикациям духах, населяющих дом и хозяйственные постройки, а также «периферийных».
Изучение материалов по северновепсской демонологической традиции подтвердило вывод о том, что для мифологии всех вепсских групп характерны достаточно развитые представления о духах-«хозяевах» или, по выражению Е. М. Мелетинского, сильно развитая «религия хозяев» [7, с. 17]. В то же время, по об-
руки и запихивает в печь. Один из мифологических рассказов повествует о пьяном дьяконе, пришедшим мыться в баню после 12 часов ночи, которого банный дух засунул в печь. Поп, попадья и казачиха с трудом вытащили дьякона из печи и возвратили к жизни [13, SKS, Kuori 3/2: 6, 18]. Такое же наказание по рассказам может последовать, если женщина придет поздно ночью в баню чесать лен. В двух рассказах удалось встретить еще один необычный вид наказания банника за мытье женщины после полуночи, который не указан ни в одном тематическом указателе по мифологической прозе: вызывание испуга у человека молчаливой просьбой попарить ребенка, положенного на полок: «Раз бабушка пошла поздно мыться. Мылась, мылась и поднялась на полок париться и kilbetemagaine бросила ребенка на середину лавки и бабушка испугалась и побежала домой и во сне увидела, что kilbetemagaine сказала: «Я дала тебе парить ребенка, а ты убежала» [13, SKS, Kuori 3/2: 6, 18].
Важное место в вепсской мифологии занимает огонь. В представлениях народа отразились различные проявления этой природной стихии: огонь — источник света и тепла; огонь — земной и небесный, падающий на землю в виде молнии; огонь костра и домашнего очага; огонь — разрушитель и т. д. Дальнейшее развитие представлений о многоликости огня у вепсов привело к персонификации некоторых форм его проявления и появлению особых «огненных» мифологических персонажей. Об этом свидетельствуют материалы Ю. Пертто-лы, в которых удалось обнаружить уникальные сведения об олицетворении огня в образе духов под названиями lamoin izand — «хозяин огня» и lamoin emag «хозяйка огня». Для прекращения пожара духам бросали в огонь в качестве жертвы яйцо и обращались с просьбой остановить разбушевавшуюся стихию. В записях Ю. Перттолы есть и такие сведения: север-новепсские жители совершают аналогичный «противопожарный» обряд по отношению к другим мифологическим персонажам огня — pozaran izand и pozaran emag — «хозяину» пожара и «хозяйке» пожара [13, SKS, № 379]. Они худые и маленького роста. Следовательно, в се-
верновепсской мифологической традиции пожар мог быть как функцией «хозяина» и «хозяйки» огня, так и представлять самостоятельный мифологический образ. В. Н. Харузина, посвятившая исследованию культа огня солидную работу, считала, что такое явление типично в развитии религиозных представлений многих народов. Она писала: «При дальнейшей эволюции религии огонь иногда отдают в распоряжение не одному, а нескольким божествам» [10, с. 74].
В материалах Ю. Перттолы была обнаружена информация и о мало известном духе бессонницы под названием ога(букв. «ночной плач»), мешающем спать ребенку, характерном для северновепсской традиции. Исследователь приводит неизвестный ранее лечебный обряд против от^и, заставляющий предположить, что этот дух представлялся в образе петуха — вестника солнца и бодрствования: над девочкой в сорочке или мальчиком в рубашке держали коромысло, на которое сажали петуха. Далее сорочку или рубашку мочили в воде и вешали на коромысло с заклинанием: "Огаяи, па 8Ие1 гаё 1а1 о1 ра1ёе1пе кшёа 1 пес1ёа гаЪаё п1 ко81а" — "Ерягу, на тебе работу на всю ночь рубашку сушить и этого раба не трогай". Затем эту рубашку (сорочку) одевали ребенку на ночь [13, 8КЗ, № 220].
Итак, разбор и комментарии сравнительно небольшой части материалов из собрания Ю. Перттолы, хранящиеся в Фольклорном архиве свидетельствуют о значительном вкладе этого исследователя в дело изучения вепсской мифологии. Они содержат ценную информацию, отсутствующую в других источниках. К сожалению, в архиве не удалось найти библиографических сообщений об этом собирателе. Я благодарю профессора университета Йоэнсуу К. Хейкинен, которая поделилась со мной некоторыми известными ей сведениями о Ю. Перттоле. После Второй мировой войны Ю. Перттола закончил университет в Турку. В 1949 г. он написал диссертацию (специальность «социология») "РШека аа]шуер8а 1а 181еп ауюИНоп 8о1ш1ш181а-уо^а", посвященную свадьбе прионежских вепсов. Диссертация получила высокую
Рукописные материалы Ю. Перттолы как источник по изучению вепсской демонологии
оценку, но не была опубликована. После этого Ю. Перттола уже не обращался к исследованию вепсской культуры. Он был известным кинологом. На национальных и интернациональных кинологических конкурсах являлся постоянным членом жюри. Написал и издал книгу, посвященную породе собак 8иошеп ру81укогуа («Финский шпиц»). Другим его исследовательским увлечением был нацио-
нальный символ финского мужчины — нож риикко. В 1992 г. К. Хейккинен познакомила меня с Ю. Перттолой, который впервые за много лет приехал в вепсское Прионежье на фольклорный праздник в д. Другая Река. Помню доброжелательное улыбающееся лицо этого человека. К сожалению, тогда праздничная атмосфера не располагала к длительным научным разговорам.
ПРИМЕЧАНИЯ
* Локальные группы вепсов известны в научной литературе под конкретными диалектными и географическими названиями. В Карелии по западному побережью Онежского озера проживают прионежские или северные вепсы, говорящие на северном диалекте вепсского языка. К средневепсской диалектной группе относятся оятские и капшинские вепсы Ленинградской обл. (Подпорожский, Лодейнопольский и Тихвинский р-ны) и шимозерские, пяжозерские и белозерские вепсы Вологодской обл. (Вытегорский и Бабаевский р-ны). В Бокситогорском р-не Ленинградской обл. расселена южная группа вепсов, говорящая на южном диалекте вепсского языка.
** Автор работала по теме в Фольклорным архиве Общества финской литературы — БиошаЫБеп КщаШБииёеп Беигап кашапгипоиёеп агк1Б1о, далее БКБ. Материалы Ю. Перттолы хранятся в этнографическом фонде Е (в сносках указывается: Регйо1а, БКБ, далее номер хранения текста или конверт (киой), номер тетради и номер текста.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Виноградова Л. Н. Демонологические основы архаической картины мира // Живая старина. 1996. № 1. С. 2-3.
2. Винокурова И. Ю. Хлев в обрядах и верованиях вепсов // Живая старина, 2001. № 1. С. 38-41.
3. Колмогоров А. И. Поездка по Чухарии (предварительное сообщение) // Землеведение. 1905. Кн. 3. С. 93-114.
4. Колмогоров А. И. Чухарская свадьба: Черты обрядовой жизни чухарей: Сборник в честь 70-летия проф. Д. Н. Анучина. М., 1913. С. 371-393.
5. Макарьев С. А. Вепсы: Этнографический очерк. Л., 1932.
6. Майнов В. Н. Несторова Весь и Корельские дети // Живописная Россия, 1881. Т. I. Ч. 2. С. 493-527.
7. Мелетинский Е. М. Палеоазиатский мифологический эпос. М., 1979.
8. Равдоникас В. И. Население // Тихвинский край: Краеведческий сборник по Тихвинскому уезду. Тихвин, 1926. С. 237-261.
9. Симонсуури Л. Указатель типов и мотивов финских мифологических рассказов. Петрозаводск: Карелия, 1991. 209 с.
10. Харузина В.Н. К вопросу о почитании огня // Этнографическое обозрение. 1906. № 3.
11. Joalaid M. Elamuga seotud kombestikust louna-vepsas // Etnograaiiammuuseumi aastaraamat XXX. Tallinn: Valgus, 1977. Lk. 225-241.
12. Kettunen L. Ta helepanekuid vepslaste mutologiast // Eesti Kirjandus. 1925. № 9. Lk. 365-372.
13. Perttola J. SKS, № 78, 220, 379, 393, 664; Kuori 3/2. № 3-23.
