CC BY
4все еще будет иметь основания вложить в уста своему персонажу-крепостнику такую симптоматичную фразу об освобождении крестьян: «Я согласен! Только уж тово ... по мордасам . . . бббуду!».37
Пушкин же вопреки распространенному дворянски амбициозному мнению уверенно признает за простолюдином право на защиту от насилия, даже если таковое исходит от представителей высшего сословия. Это с очевидностью вытекает и из иронических строк письма о чопорной московской публике, которая негодует по поводу «боя Киреева с Яром»; и из слов о кучере, могущем на равных схватиться с английским лордом. Показательно, что одними словами дело вовсе не ограничивалось. События в Красном кабачке доказывают, что Пушкин, всегда столь ревностно стоявший на страже своей чести, отнюдь не считал, что оплеухи оборонявшихся немецких ремесленников и бюргеров способны бросить тень на его честь, поколебать его дворянское достоинство.
В наши дни подобные взгляды представляются естественными. Но тогда даже такой небольшой либеральный шажок вперед кое-что значил. . .
Вот что стоит, на наш взгляд, за теми несколькими строчками о Пушкине и его знании английского бокса, которые оставил П. П. Вяземский в своих воспоминаниях о поэте.
М. Н. Лукашев
РУКОПИСЬ РАЛЛИ-АРБУРЕ О ПУШКИНЕ
Замфир Константинович Ралли-Арбуре (1845—1933) известен как один из активных революционеров-народников. Всю свою жизнь он отдал революционной борьбе. Сотрудничая с М. А. Бакуниным и другими русскими народниками, Ралли-Арбуре активно способствовал распространению социалистических идей. За участие в студенческих волнениях в Москве и Петербурге он был выслан из северной столицы без права поступления в высшие учебные заведения Российской империи. Оказавшись в Румынии, Ралли-Арбуре пропагандирует творчество русских писателей, оказывает моральную и материальную помощь восставшим морякам с броненосца «Потемкин», нашедшим убежище в этой стране.
Обстоятельства вынуждают Ралли-Арбуре принять румынское подданство, но никогда не забывает он Бессарабию и Россию, которые посещает в последний раз в 1924 г. Два года спустя Замфир Константинович пересматривает опубликованные ранее воспоминания и направляет их в редакцию одного из русских журналов. Но, к сожалению, материал остался неопубликованным и хранится в ЦГАОР СССР.1
В нашей статье мы коснемся лишь первых листов рукописи, которые посвящены семейству Ралли и его взаимоотношениям с А. С. Пушкиным в кишиневский период южной ссылки поэта. Ниже с некоторым сокращением приводится текст рукописи 3. К. Ралли-Арбуре, который представляет собой новую редакцию его воспоминаний.
37 Салтыков-Щедрин М. Е. Собр. соч.: В 20 т. М., 1965. Т. 3. С. 329.
1 ЦГАОР, ф. 7026, оп. 1, д. 1-25, ч. I-V.
96 © Вас. Молкосян, 1990
«Передо мной, на письменном столе стоит давно под стеклом старый дагерротип, отражающий моего отца и мою бедную мать. Дагерротипу почти сто лет. На (нем) отец мой изображен в драгунской каске и плаще времен Николая или Александра 1, скорее даже последнего. Это красивый брюнет, с черной бородой, большими грустными глазами, задумчивым обликом. Оба они (родители) погребены близ Кишинева, внутри ограды кладбищенской, известной под именем Рышкановка. На их могиле сохранилась нимфа из мрамора.
Стариком 76 лет я пришел к этой могиле после долгих лет, проведенных в изгнании. Вокруг могилы ни деревца, ни кустарника, одни изрытия земли — полное запустение, а поодаль старенькая, склонившаяся в землю церковь. Это все, что осталось от старой молдавской боярской фамилии Ралли-Арборе, которой последним представителем был я — восьмидесятилетний старик — изгнанник.
Отец мой до женитьбы жил в Бессарабии и в 1820—23 годах был приятелем русского великого поэта Александра Сергеевича Пушкина. И. П. Липранди в своем дневнике пишет по этому поводу следующее об моем деде Замфираки Ралли и об моем отце Константине (...) 2
Во время Пушкина семья (Ралли) состояла из деда Замфира Ралли, бабушки Смаранды, урожденной Арборе, дочери буковинского боярина Григория Арборе, трех дочерей ее, Екатерины, Мариоры и Елены, и трех сыновей, Ивана, Михаила и Константина, усыновленного бояром Григорием Арборе, который не имел сыновей и лишь двух дочерей Смаранду Арборе, мою бабушку, и Сафтику Арборе, мать Когылничану, известного политического деятеля Молдавии. Григорий Арборе оставил в наследство отцу моему Константину Арборе имение Брынзу, находящуюся по ту сторону Прута в Молдавии.
Во время пребывания Пушкина в Кишиневе замужем была только Екатерина, по мужу Стамо. В тридцатых годах старший из фамилии Ралли — Иван — женился на двоюродной сестре Михаила Бакунина Анне Павловне Полторацкой; Михаил же и мой отец Константин Арборе женились на двух родных сестрах Домнике и Ольге Рева, польках, и после смерти деда Замфира, погребенного в Кишиневе при церкви св. Илии, поселились сначала в Черновцах, в Буковине, где и родился я.
Относительно фамилии Ралли существует документ, который указывает на итальянское, а не греческое происхождение этой фамилии, существующей и поныне в Италии. Документ был подарен мне моим двоюродным братом, бароном Виктором Стырча, сыном моей тетки Елены Стырча; он написан на итальянском языке и гласит, что прадед мой Джовани Ралли был сыном Кристофа Ралли, гражданина Венеции, и что за какие-то доблести „pericoli della propria vita" получил княжеский титул ,,decorato del titulo di conte11, сын же его Джовани Ралли, отец моего деда Замфира Ралли, подписывался „conti Giovani Ralli".
Внизу этого фамильного документа находится следующая скрепка на русском языке: „Сей диплом в Росийско-Императорской Генерально-Консульской канцелярии является и в актовую книгу под № 46, подписанном запискою: «Во уверении чего при подписании Генерального Консула в Молдавии и Бессарабии и с приложением печати свидетельствуется. Яссы, 1 ноября 1802 года. Подписи: Василий Малиновский: Секретарь Волков». Что касается самого документа на итальянском языке, то он датирован «1 сентября 1795 года»".
2 Липранди И. П. Из дневника и воспоминаний // Русский архив. 1866. № 8-9. Стб. 1217.
7 Временник, в. 24 97
Отец мой был в приятельских отношениях с Пушкиным во время его пребывания в Кишиневе; будучи хорошим музыкантом и играя в особенности на мело-диуме, отец мой прекрасно пел грустные народные молдавские и итальянские песни. Пушкину очень нравились в особенности молдавские народные мотивы, и он всегда просил отца переводить ему текст этих песен. Таким образом, русский поэт записал несколько из народных песен.
Тетушка моя Стамо, во втором замужестве Матиас, передавала мне следующий эпизод из жизни русского поэта. Передаю ее завет так, как он сохранился в моей памяти: „Твой отец, — передавала мне тетушка Стамо, — был довольно близок к Пушкину, и в свою бытность в Кишиневе поэт проводил целые дни в доме моего отца, где жили в то время все три мои брата, все трое неженатые еще.
В доме (Грабовской) потом, много позже, после смерти моего мужа, жил и твой отец, когда женился и переехал из Черновиц. Дом Грабовской был на спуске к фонтану, рядом, бок о бок с домом Карла Ивановича Прункула.
Отец твой прекрасно говорил по-французски, много лучше Пушкина, знал Гомера почти наизусть, которого любил цитировать. В доме моего отца никогда не играли в карты, которые были в ходу в домах бояр и русских; в особенности играли в карты у Крупенских, Варфоломей и Катакази. Отец не любил этого, но вечером у него часто занимались музыкой и танцевали. Отец твой, брат Костя, играл прекрасно на мелодиуме и зачастую пел итальянские и молдавские песни. Пушкин очень любил слушать его пение, в особенности молдавские грустные песни.
Однажды твой отец собрался посетить, по поручению моего отца, одно из отцовских поместий — Долну. Между этим поместием и другим — Юрченами — в лесу находится, как ты знаешь, наша цыганская деревня, принадлежавшая твоему отцу. Вот Пушкин, желая видеть эту своеобразную цыганскую деревню, состоящую из целого ряда землянок, в которых зимуют цыганские семьи, решился посетить ее. Табор этот имел старика-булибашу (старосту), известного своим авторитетом среди юрченских цыган. Старик имел дочь редкостной красоты — Земфиру. Земфира пела цыганские и молдавские песни. Пушкин упросил твоего отца остаться на несколько дней в Юрченах, где мы имели небольшой конак (сельский господский дом) среди обширного виноградника.
Пушкин бросил брата в Юрченах и поселился в шатре булибаши, куда каждый день его слуга Никита должен был приносить своему барину полотенце, мыло и подавать воду для умывания. По целым дням Пушкин и Земфира бродили по лесу; красавица пела песни, а Пушкин слушал. . .
В одно утро Никита нашел своего барина одним-одиношеньким в шатре. Слуга его Никита рассказывал потом, что его барина приворожила цыганка, споив настоем каких-то трав".
После отца осталось у меня много книг на французском и итальянском языках. Также осталась одна книга с рукописями, стихотворениями. Эту книгу давали читать мои родные русскому консулу в Черновцах. Что это за рукописи — не знаю. Я никогда не мог отлучиться (поехать) и взять мой сундук с книгами».
Ознакомившись, таким образом, с сокращенным текстом из рукописи 3. К. Ралли-Арбуре, приходишь к выводу, что автор представляет читателям пересмотренный и дополненный рассказ «Из семейных воспоминаний об А. С. Пушкине», опубликованный раньше в историко-литературном журнале «Минувшие годы».3 Стержнем новой редакции воспоминаний является рассказ той же тетушки
3 Ралли-Арборе 3. К. Из семейных воспоминаний об А. С. Пушкине // Минувшие годы. 1908, июль. № 7. С. 1—6.
автора Екатерины Стамо-Матиас, урожденной Ралли (старшей дочери Замфиракия Ралли), с которой Пушкин был в приятельских отношениях и всегда вел с ней «приличный разговор».
В пересмотренных воспоминаниях рассказчица переносит семейные события из дома отца автора в дом ее отца (главы семейства). Уточняется, что в Юрченах имелся «небольшой конак (сельский господский дом)», где остановились Пушкин и один из сыновей Ралли. Последнее сведение подтверждается записями в церковных книгах Юрченского святого архангела Михаила церкви. В ведомости за 1831 г. значится, что дворянская усадьба в Юрченах состояла из 4 домов, обслуживаемых 21 человеком. В Долне, которую собирались посетить приятели, господская усадьба была построена лишь во второй половине 1840-х гг. (во время строительства каменной церкви). В ведомости Богородничной церкви этого села за 1846 г. значится, что господский дом обслуживался 10 дворовыми. До указанного года такие записи в ведомостях не велись (как это было, например, в Юрченской церкви).
По-другому в этой рукописи представляются и литературные увлечения отца Ралли-Арбуре Константина. В «семейных воспоминаниях» указывалось, что «он много читал и любимыми его писателями были Вольтер, Жан-Жак Руссо, Кон-дильяк и Байрон, которого знал наизусть и любил декламировать», в новой же рукописи читаем: «Отец . . . знал Гомера почти наизусть, которого любил цитировать».4
В рукописи имеются и другие изменения.
В опубликованных воспоминаниях указывалось, что «брат видел их (Пушкина и Земфиру, — В. М.) держащимися за руки и молча сидящими среди поля»,5 а в новой редакции: «По целым дням Пушкин и Земфира бродили по лесу; красавица пела песни, а Пушкин слушал».6
Новым и маловероятным в рукописи является сообщение о пребывании в цыганском таборе слуги поэта Никиты.
Необоснованным также представляется сообщение, что Джованни, сын Кри-стофа Ралли, гражданина Венеции, приходился отцом деду 3. К. Ралли-Арбуре, коллежскому асессору Замфиру (Замфиракию) Ралли, хотя бы потому что отчество последнего было Емануилович. А исследователь этой родословной Г. Безвеконный, опираясь на фамильные архивы Ралли, указывает, что «по семейным традициям Ралли являются греко-итальянского происхождения. После падения Константинополя много византийцев привилегированного рода, в том числе и Ралли, переезжают с жительством в Венецию, где за преданную и верную службу вознаграждаются княжескими титулами.
Один из Ралли — Дионисий, тырновский митрополит, — возглавил в свое время болгарское восстание против Оттоманской Порты. Молдавский господарь Михаил Витязул (Храбрый) привлек Дионисия на свою сторону и назначил его митрополитом Молдавии и личным советником в 1600 году» 7.
3. К. Ралли-Арбуре в своем «Географическом словаре Бессарабии» указывает: «Село Лозово (ныне Страшенского района Молдовы, — В. М.) расположено
4 ЦГАОР, ф. 7026, оп. 1, д. 1, ч. 1, л. 8.
5 Ралли-Арборе 3. К. Из семейных воспоминаний об А. С. Пушкине.
С 3
6 ЦГАОР, ф. 7026, оп. 1, д. 1, ч. 1, л. И.
7 Bezveconnii G. Ralli-Arbure // Din trecutul nostru. Bucuresti, 1935. N 17-20. P. 75.
7* 99
на территории бывшего старинного поместья боярина Замфираки Ралли, сопровождавшего когда-то в Польшу молдавского господаря Петричейку-Водэ, а в 1672 г. возвратившегося в Молдавию. Помещик дарит земли села Лозово монастырю Каприяна».8
Более достоверным положением, утверждающим предыдущую версию о происхождении Ралли, является автопризнание самого Ралли-Арбуре, приводимое Г. Безвикони в биографической статье. «Моя фамилия, — говорил Замфир Константинович, — происходит из старинного рода; мои прадеды с обоюдной стороны признавались боярами из Молдавии — Григорий Арбуре и Замфираки Ралли. Первый умер в Молдавии, а второй эмигрировал в свите Петричейку-Водэ (1673) вместе с Хаждеями в Польшу, а возвратившись — располагается с жительством в Бессарабию, где и умирает».9 Представляется, что 3. Е. Ралли (1769—1831), дед автора рукописи, родившийся более чем на сто лет позже упомянутого Замфиракия, является внуком лозовского помещика.
Потомками итальянского гражданина Венеции могли быть одесские помещики Ралли, представителем которых значится некий Степан Иванович Ралли, владелец 3 каменных домов в Одессе и 7 тысяч десятин бендерской земли. Окончив юридический факультет Парижского университета, Степан Иванович становится мировым судьей и председателем съезда Бендерского округа.10
Для закрепления версии об итальянском происхождении кишиневской семьи Ралли автор рукописи наделяет собственного отца Константина знанием итальянского языка. Дважды подчеркивает он: «отец мой прекрасно пел грустные народные молдавские и итальянские песни». А в конце главы рукописи значится: «После отца осталось у меня много книг на французском и итальянском языках».'1
В действительности в семье Ралли никто не владел итальянским языком. В опубликованных «семейных воспоминаниях» Ралли-Арбуре писал об отце со слов своей тетушки: «Отец твой говорил прекрасно по-французски и по-гречески и всегда очень сожалел, что не знает по-немецки».12
При поездке по селам совместно с Пушкиным ответное письмо сына Ралли из Юрчен «было написано на греческом языке». При разговоре на политические темы в доме Ралли «было обыкновение говорить на греческом языке».13
Сказанное в воспоминаниях подтверждается официальным источником. В годы пребывания Пушкина в Кишиневе младшие дети Ралли учились в местном пансионе при духовной семинарии. Здесь изучались «греческий, латинский, русский и молдавский языки обязательно, а французский и немецкий факультативно».14 В послужном списке второго сына 3. Е. Ралли — Ивана, получившего образование в запрутской Молдавии, — значится, что он, Иван Ралли,«русской грамоте — читать и писать — умеет; языки: французский, греческий и молдавский знает».15
8 А г Ь и г е Ъ. 01с1юпаги1 geografic а1 ВазагаЫек В., 1904. Р. 137.
9 В е г V 1 со п 1 С. ХатПг ВаШ-АгЬиге // Апа1е1е МоШоуеь Уо1. 11. Р. 109.
10 ЦГИА, ф. 1343, оп. 51, ед. хр. 3, л. 10.
ЦГАОР, ф. 7026, оп. 1, д. 1, ч. 1, л. 12. — Разрядка автора статьи.
Ралли-Арборе 3. К. Из семейных воспоминаний. С. 1. — Разрядка автора статьи.
13 Там же. С. 3-4.
14 ЧиботаруФ. Контрибуций ла история ынвэцэмынтулуй ын Басарабия. Кишинэу, 1962.
15 ЦГИА, ф. 1343, оп. 28, ед. хр. 561, л. 26.
Пересматривая свои воспоминания, Замфир Константинович пользуется свидетельствами современников Пушкина. Но они не всегда были полны и верны. А поэтому у автора вкрадываются неточности.
На пятом листе рукописи написано: «Во время Пушкина семья (Ралли) состояла из деда Замфира Ралли, бабушки Смаранды, урожденной Арборе, дочери буковинского боярина Григория Арборе, трех дочерей ее, Екатерины, Мариоры и Елены, трех сыновей, Ивана, Михаила и Константина».16 Без имен это же количество сыновей Ралли приводят в своих дневниках и воспоминаниях И. П. Лип-ранди и Ф. Н. Лугинин.17 Но все эти показания не точны.
Для подтверждения сказанного обратимся к концу 1821 г., когда в Бессарабии проходят вторые дворянские выборы.
В представленных семьей Ралли для разбора их дворянского звания документах значатся состав, чин, возраст и местожительство каждого из ее членов: «Коллежский асессор Замфиракий Ралли, 54 года, депутат Верховного Совета, вдов. Имеет детей, сыновей: без чина Григорий, 24 года, холост; без чина Иоан 22 года, холост; Михаил 14 лет, Маноли 13 лет, Константин 10 лет. Дочери: Екатерина 23 года, в замужестве, Марию 19 лет и Елену 8 лет. Все они проживают в Кишиневе».18
Как видно, в приведенном составе семьи Ралли не фигурирует имя Смаранды, супруги главы семейства и матери детей. Она умирает в мае 1815 г., после рождения шестого сына Дмитрия. Приходилась же Смаранда дочерью буковинскому боярину Дмитрию Арбуре, а не Григорию Арборе. Это подтверждает общее метрическое свидетельство, выданное сыновьям Ралли. Здесь указывается, что восприемником второго сына, Ивана, был брат матери его Янка Дмитриев Арбуре.19 Значит, Дмитрий Арбуре — потомок известного Луки Арбуре, мудрого сподвижника Стефана Великого, — имел не только дочерей, как указывает 3. К. Ралли-Арбуре, но и сыновей.
Автор рукописи, выходей из именитой кишиневской семьи, не располагал верными сведениями не только о семействе Ралли, но и о собственных родителях. В опубликованных воспоминаниях отец его фигурирует как Константин Ралли, а на 3-м и 5-м листах рукописи как Константин Арборе, что не подтверждается официальными документами. Неверно и такое свидетельство: «Отец мой умер в 1853 году». На могильной плите у церкви Рышкановка обозначено: «Константин Захарьевич Ралли скончался 21 мая 1856 г.».
Не точны и показания автора рукописи о самом себе. На первом листе он пишет: «Родился я в 1848 г., в Черновцах, Буковина». Черновицкий исследователь В. А. Фрейлих своей находкой опроверг приводимое автором рукописи показание. В книге регистрации новорожденных, сохранившейся при Черновицком областном ЗАГСе, найдена следующая запись о Ралли-Арбуре: «Ралли Замфир родился 14 декабря 1845 г. в г. Черновиц(. . .) Отец ребенка: Ралли Константин. Мать: Ралли Ольга».20 В пользу приведенных данных говорит и тот факт, что они не соот-
16 ЦГАОР, ф. 7026, оп. 1, д. 1, ч. 1, л. 5.
17 Л и п р а н д и И. П. Из дневника и воспоминаний // Русский архив. 1866. № 8—9. Стб. 1217; Лугинин Ф. Н. Из дневника (1822) // Лит. наследство. М., 1934. Т. 16-18. С. 672.
18 ЦГИА, ф. 1343, оп. 51, ед. хр. 3, л. 9.
19 Там же, оп. 28, ед. хр. 561, л. 17.
20 40 ЗАГС, ф. 1245, оп. 1, д. 1592, л. 33.
ветствуют заверениям автора в «семейных воспоминаниях». На первой их странице указано, что своего отца 3. К. Ралли «очень мало знал», поскольку тот умер, когда сыну «едва минуло 7 лет».
Как в опубликованных воспоминаниях, так и в рассматриваемой рукописи неверны следующие сведения: «Отец мой был в приятельских отношениях с Пушкиным во время его пребывания в Кишиневе» и «Пушкину очень нравились в особенности молдавские народные мотивы, ион всегда просил отца переводить ему текст этих песен».
В современном пушкиноведении эти «семейные воспоминания» считают правдоподобными, в результате чего в некоторых монографиях, брошюрах, буклетах и статьях, посвященных этой проблеме, приводятся неверные сведения.21 Так, Константин Ралли представлен юношей с революционными и прогрессивными взглядами, идейным и духовным другом Пушкина,22 часто беседовавшим с поэтом за стаканом густого крестьянского вина и длинными дымящимися чубуками.24
Несостоятельность подобных представлений очевидна, поскольку в 1821 г. Константину было всего 10 лет. Возможно, Пушкин и был дружен с ним, но на уровне его возраста. Цыганская деревня в Юрченах не могла тогда принадлежать Константину, так как по Уставу дворян и Книге дворянской сыновья наделялись имениями лишь в 22-летнем возрасте.25 К выборному 1821 г. такого возраста достигли 24-летний Григорий и 22-летний Иван. Первому отец уступил селение Варзарешты с 57 дворами, а второму — Юрчены с 30 дворами.26 Последнему и принадлежала цыганская деревня. Селение Юрчены перешло Константину только в 1838 г. и принадлежало ему вплоть до его смерти в 1856 г. Это селение перешло затем по наследству его сыну 3. К. Ралли-Арбуре, автору рассматриваемых воспоминаний.
Ни в материалах упомянутых архивов, ни в фондах ЦГИА Молдовы нет сведений о военной службе Константина, который изображен в драгунской форме на дагерротипе автора. После десятилетнего пребывания за границей, в Буковине в 1840—1850 гг., Константин возвращается с семьей в Кишинев и в чине губернского секретаря занимает должность члена строительного комитета города.27
Кто же из братьев Ралли был приятелем Пушкина и ездил с ним в 1822 г. в Дол-ну и Юрчены, а также посещал цыганскую деревню? По словам Ф. Ф. Вигеля, современника поэта, «Пушкин чрезвычайно любил общество молодых людей». Его привлекали люди с острым умом и сильные духом. Прапорщик Ф. Н. Лугинин вспоминает, что часто видел Пушкина в обществе всех Ралли, братьев Стамати, Руссо и русских офицеров.28 И. П. Липранди говорит, что среди трех сыновей
21 См.: Тулбуре Г. Замфир Ралли-Арборе. Кишинэу, 1983. Паж. 16.
22 Т р V б е ц к о й Б. А. Пушкин в Молдавии. 5-е изд. Кишинев, 1983. С. 79, 12Г). 134, 245.
-м X а з и и М. «Твоей молвой нанолнен сей предел. . .». Кишинев, 1979. С. 39.
24 П о с ы с а е в а Т. Прелюдия к «Цыганам» // Учительская газета. 1978, 6 июня.
25 Гуляев П. О выборах дворянских и купеческих в должности по существующим законам и обрядам назначенья с изложением прав и обязанностей. СПб., 1831. С. 33-36.
2® ЦГИА СССР, ф. 1343, оп. 51, ед. хр. 3, л. 9.
Крупенский А. Н. Краткий очерк о Бессарабском дворянстве (1812-1912). СПб., 1912. С. 10-13.
28 Л у г и н и н Ф. Н. Из дневника (1822). С. 667—677.
Ралли (Лугинин уточняет: «старших») «в особенности один был очень порядочный молодой человек».
Определить имя «порядочного молодого человека», как и его братьев, помогает письмо Пушкина из Одессы к тому же Вигелю: «. . .старший брат, как вы уже заметили, [упрямый] глуп, как архиерейский жезл, — Ванька. . .». В этом же письме поэт извещает, что «самый меньшой» (Константин) спит в одной комнате с Михаилом (XIII, 72).
14-летний Михаил по причинам, указанным Г. Безвикони и Е. М. Двойченко-Марковой, не мог быть близким другом поэта, как и будущие молдавские писатели Александр Донич и Константин Негруци.29 «Ваньку», сверстника Пушкина, очень часто можно было увидеть среди русских офицеров, в том числе с двоюродными братьями А. П. и М. А. Полторацкими. «С первым Пушкин был очень близок», — заметит позже в своих материалах для биографии поэта П. И. Бартенев. Во время службы в армии (1823—1835) Иван женится на родной сестре А. П. Полторацкого Анне, дочери коллежского асессора Крестецкого уезда Новгородской губернии, двоюродной сестре М. А. Бакунина.30
В конце 1823 г. Иван Ралли вместе со своим братом Михаилом подают рапорт о зачислении их в Екатеринбургский пехотный полк 17-й дивизии 6-го корпуса, расквартированного в Бессарабии. Весь корпус участвовал в победоносной войне с турками 1828—1829 гг. Усердие и отличная служба быстро продвигали братьев по служебной лестнице. За смелось и храбрость, проявленные в военных действиях, «Ванька» награждается двумя орденами, серебряной медалью и знаком отличия. В конце декабря 1835 г. штабс-ротмистры Иван и Михаил Ралли увольняются со службы по домашним обстоятельствам и возвращаются в Кишинев. К этому времени нет уже в живых отца с матерью, братьев Григория и Маноила, сестры Марии.
Возвратившись, братья активно включаются в общественную жизнь Бессарабии. Иван значится попечителем Кишиневской гимназии, избирается депутатом дворянства Хотинского уезда.31 В течение долгого времени братья добиваются утверждения семейства Ралли в дворянском звании. Герольдия Правительственного Сената затягивала рассмотрение этого вопроса с конца 1821 г., когда специальная комиссия во главе с наместником И. Н. Инзовым признала дворянское достоинство Ралли и внесла в 3-ю часть Родословной книги дворян. Очевидно, дружившая с Пушкиным семья находилась под «тайным полицейским надзором».
В середине прошлого века Иван — владелец Долны — строит здесь два каменных здания: нынешний «поэтический дом Ралли» (М. Шагинян) и православную церковь Рождества Богородицы. Можно предположить, что даты, относящиеся к возведению церкви, связаны с именем Пушкина.
1. Утверждение плана-проекта строительства церкви — июнь 1847 г. (10-я годовщина со дня смерти поэта).
2. Закладка фундамента церкви — апрель 1849 г. (к 50-летию со дня рождения) .
29 Двойченко-Маркова Е. М. Пушкин в Молдавии и Валахии. М., 1979 С 137 138
30 ЦГИА СССР, ф. 1343, оп. 51, ед. хр. 3, л. 25.
31 Крупенский А. Н. Краткий очерк о Бессарабском дворянстве. С. 2 и 10.
3. Освящение церкви почетным лицом Кишиневской духовной консистории — сентябрь 1852 г. (к 30-летию пребывания поэта в этих местах).32
Долнинские здания, построенные Иваном, являются единственными строениями из камня в более чем 12 имениях семейства Ралли. «Ванька» в отличие от его родителей, братьев и сестер погребен в 1858 г. в построенной им церкви, а его дети — в ограде последней.
Приведенные сведения создают привлекательный образ Ивана Ралли: высокая культурная эрудиция и образованность, храбрость и воинская доблесть, активная общественная деятельность в Бессарабии, — все это свидетельствует в пользу «порядочного молодого человека», с которым был близок Пушкин и с которым он мог совершить совместную поездку в Долну и Юрчены. В память о дружбе Ралли с великим поэтом, вероятно, и построена каменная церковь в Долне.
Итак, пересматривая свои воспоминания почти в 80-летнем возрасте (спустя около 60 лет с момента беседы с тетушкой Е. 3. Стамо-Матиас). 3. К. Ралли-Арбуре стргми.ки, вероятно, воздать должное родной Бессарабии, где прошли годы его детства, и России, с которой была связана бурная молодость.
В 1869 г. в Бессарабии, куда был выслан молодой Замфир, он и услышал рассказ своей 70-летней тетушки о событиях 50-летней давности. Из воспоминаний видно, что автор рукописи был мало знаком с историей своего рода, а написанное им, по его собственным словам, являлось плодом и «скелетом всего услышанного и за давностью лет во многом перезабытого». Для полноты воспоминаний автор дополняет их сведениями из опубликованных источников — дневников и воспоминаний И. П. Липранди, А. Ф. Вельтмана, В. П. Горчакова, Ф. Н. Лугинина и других знакомых русского поэта по Кишиневу.
Разрыв во времени, отсутствие семейных источников и объясняют наличие в воспоминаниях 3. К. Ралли-Арбуре неточностей. Найденные нами местные и архивные материалы исправляют невольно допущенные ошибки. Ценность этих воспоминаний состоит в том, что они раскрывают нам одну из страниц в жизни Пушкина, — связанную с молдавским окружением поэта.
Вас. Молкосян
СЕНТЯБРЬ 1833: А. С. Пушкин и В. И. Даль
Как известно, предприняв в 1833 г. поездку в Оренбург, Пушкин на протяжении всего своего пути по землям Поволжья вел запись сведений о Пугачеве.1 Но согласно справедливому замечанию Н. В. Измайлова, «особенно настойчиво и тщательно стал он это делать тогда, когда 16 сентября въехал в пределы Оренбург-
32 Приведенные данные записаны на обороте плана церкви. Два письма и план-проект церкви хранятся в филиале музея А. С. Пушкина в с. Пушкино (Молдова).
1 Во время своего путешествия Пушкин неоднократно получал квалифицированную помощь на местах. В Казани, например, он пользовался поддержкой Е. А. Баратынского (см.: Комарович В. Л. Записи устных рассказов о пугачевщине // Пушкин. Временник Пушкинской комиссии. М.: Л., 1939. Т. 4—5. С. 19) и К. Ф. Фукса (см.: Ф у к с А. А. А. С. Пушкин в Казани // А. С. Пушкин в воспоминаниях современников. М., 1985. Т. 2. С. 256).
104 © Ю. П. Фесенко, 1990
