CC BY
50
Вестн. Моск. ун-та. Сер. 21. Управление (государство и общество). 2016. № 3
С.Н. Першуткин
РОССИЙСКОЕ ГОСУДАРСТВО КАК СУБЪЕКТ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ: ПОЛИТИКО-СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ
В статье рассматривается широкий круг вопросов: от теоретических основ государственной политики, оснований субъектной роли государства в экономике до конкретных предложений о методах усиления государственной субъектности. Объектом анализа, обсуждения и оценок является современное российское государство. Предметом — государственная политика и государственная субъектность. Методология исследования представлена социологическим подходом в обосновании идеи и практики субъектности государства. Сформулированы предложения для последующего научного анализа проблемы и применения его результатов в государственном управлении. В том числе:
— по переходу от регулирующей, а точнее, наблюдающей роли российского государства к организующей, к закреплению за федеральными министерствами и (или) агентствами организующей функции;
— по проведению всероссийского эксперимента директивного планирования сроком на три года на базе Дальневосточного федерального округа.
Ключевые слова: государство, социально-экономическое развитие, государственная экономическая политика, социология государства, проект «сильное государство».
This article discusses a wide range of issues, starting with the theoretical foundations of public policy and of the subjective role of the state in the economy, and the ways of increasing public subjectivity. The object of analysis, discussion and evaluations is the modern Russian state, the subject is public policy and public subjectivity. The specificity of the article lies in the sociological approach to the perception of the state and to justification and disclosure of the ideas and practices of subjectivity. The author formulates proposals addressing science and public administration, including 1) the transition from governing, and more precisely, observing the role of the Russian state to organizing and establishing functioning Federal ministries and (or) agencies; 2) carrying out an all-Russian experiment on directive planning for three years at the far Eastern Federal district.
Key words: the state, socio-economic development, state economic policy, sociology of the state, the "strong state" project.
Першуткин Сергей Николаевич — доктор социологических наук, заведующий отделом социологии государства автономной некоммерческой организации «Московский институт социологических исследований»; e-mail: academ2011@mail.ru
Серьезными проблемами, заслуживающими принципиальных оценок социальной науки с позиции междисциплинарного анализа, являются недооценка субъектной роли российского государства и неполное использование в социально-экономическом развитии страны потенциала этого ключевого социального института, и, как следствие, невыстроенность социально-экономической политики.
Об актуальности данной проблематики свидетельствуют как теоретические, так и практические обстоятельства:
Во-первых, увлеченность в основном обсуждением содержания социально-экономических проблем и содержания предложений по их решению;
Во-вторых, дефицит внимания к вопросу о том, «кто» обладает в этом случае пониманием и ответственностью, «кто» полноценно способен реализовать конкретные предложения;
В-третьих, отсутствие разработанных критериев оценки обсуждаемых экономических подходов и моделей, причиной которого является как недостаточный учет общественных потребностей, так и слабое развитие в нашей стране государствоведения, социологии государства и других реконструируемых сегодня научных дисциплин.
В рамках данной статьи основное внимание сконцентрировано на следующих задачах:
— на рассмотрении теоретических оснований анализа государства как субъекта социально-экономической политики и реальной практики;
— на раскрытии специфики социологического подхода к анализу и проектированию позиции российского государства в решении социально-экономических вопросов;
— на анализе реальной социально-экономической ситуации в нашей стране в первые десятилетия XXI в.;
— на исследовании и оценке возможностей субъектности и путей наращивания субъектного потенциала современного российского государства.
Таким образом, появляется возможность раскрыть детерминанты государства как субъекта социально-экономической политики в условиях современной России, формулируя соответствующие обобщения и варианты повышения государственной субъектности в современных российских условиях.
Обозначенная тематика отличается многогранностью, находясь в поле внимания самых разных наук — правоведения, социологии, экономической науки.
Попытка комплексного подхода просматривается в докладе, подготовленном по поручению Президента России, в специальном параграфе которого «Эффективное государство» речь идет о государственных институтах развития и экономических институтах, о смягчении конфликта между функциями исполнительной власти как регулятора и как собственника, оценивается целесообразность дальнейшей приватизации, а также необходимая роль государственного аппарата1.
Внимание современных экономистов к государственнической тематике проявляется в анализе содержания необходимых социально-экономических преобразований, в разработке новых ориен-тиров,2 определяющих границы объекта и предмета экономической науки, в определении соотношения отраслевых и территориальных проблем экономики3, в установлении способов госрегулирования экономической динамики и оптимизации хозяйственного развития4, поиска эффективной методологии исследования экономической социодинамики, нормативных интересов, и соответственно, специфики государственной модели и принципов рациональной деятельности государства5.
Отрицать злободневность этих подходов не приходится, однако упомянутые исследования и публикации не исчерпывают всю обозначенную выше проблематику, оставляя поле деятельности для социологов, политологов и представителей других социально-гуманитарных наук.
Если экономистами уже много сказано о нерешенных социально-экономических вопросах, то социологи пока заметно отстают в осмыслении этой проблематики, несмотря на успехи в современной России экономической социологии6. Пришло время широкого и многопланового анализа социально-экономической реальности с позиции социологической науки.
Экономика под углом зрения социологии видится, прежде всего, важнейшей сферой общества (интегрированной с социаль-
1 См.: Россия на пути к современной динамичной и эффективной экономике / Под ред. А.Д. Некипелова, В.В. Ивантера, С.Ю. Глазьева. М., 2013.
2 Там же. С. 47-57.
3 См.: Лексин В.Н., Швецов А.Н. Государство и регионы: теория и практика государственного регулирования территориального развития. М., 2012.
4 См.: Шеховцова Ю.А. Государство в системе обеспечения инвестиционной безопасности. Саратов, 2013.
5 См.: Гринберг Р.С., Рубинштейн А.Я. Индивидуум & государство: экономическая дилемма. М., 2013. С. 353, 388, 409.
6 См.: Экономическая социология в России: поколение учителей / Отв. ред. В.В. Радаев. М., 2008.
ной проблематикой), а государство — в качестве ключевого социального института, воплощающего «всеобщую волю» и всеобщие, а точнее, общенациональные и общегосударственные интересы.
Социологи против экономистов?
Настаивать на абсолютизации и безупречности социологического подхода к государственной экономической политике не приходится, как и защищать оригинальность его ракурса, на основе понимания социологии как теории социума и методологии его исследования.
Если экономисты предпочитают говорить о производственно-экономических процессах, о ценах, баррелях, котировках и лишь иногда о государстве как собственнике, работодателе, инвесторе, регуляторе, то социологи акцентируют внимание на государстве как «корпорации граждан»7, как основной форме организации общества и, самое главное, как ключевом социальном институте.
Способом самореализации государства выступает политика по широкому кругу вопросов, именуемая государственной политикой, качество которой в условиях современной России является острейшей проблемой.
Рассмотрение неизбежных проблем в социально-экономической сфере через призму категорий «цели» и «средства» выступает принципиальным по значимости ориентиром социально-экономического роста и развития материально-экономического благосостояния, а государство и его механизмы становятся инструментами решения текущих и перспективных социально-экономических задач.
Обозначенный подход к этому ключевому институту общества и к государственному управлению не является единственным. Однако он проясняет специфику и возможности государства не только как самой крупной управленческой системы, но и как социально-политической системы, активно использующей социально-политические инструменты и технологии для квалифицированного и своевременного решения необходимых социально-экономических проблем.
Насколько являются отработанными эти механизмы в нашей стране и как можно повысить действенность государственного инструментария? Эти вопросы беспокоят сегодня многих наших
7 Кольев А.Н. Нация и государство. Теория консервативной реконструкции. М., 2005. С. 781.
сограждан и, в том числе, представителей такого развивающегося научного направления как «социология государства»,8 чем и обусловлена необходимость и злободневность предлагаемой статьи.
Политико-правовые решения
Повышенное внимание к реальным процессам и к политико-правовым решениям, связанным с ролью современного российского государства в социально-экономической сфере определяет специфику нашего подхода к данной теме.
В качестве источников информации для анализа и оценок нами были использованы определенные политические и правовые документы, в том числе стратегической направленности.
Среди них сохраняющая историческую и политическую значимость «Стратегия развития Российской Федерации до 2010 года»9, подготовленная Центром стратегических разработок (ЦСР) и получившая позже название «Программы Грефа».
В качестве целей-лозунгов или направлений экономической политики российского государства в начале XXI в. здесь были названы: «высокие и устойчивые темпы роста», (опережающие показатели мировой экономики), «создание и освоение современных технологий, позволяющих занять достойное место в мировом разделении труда», создание благоприятного инвестиционного климата, гарантии прав частной собственности и др.
Поскольку еще до внесения документа в Правительство России из него был изъят один из ключевых разделов («О реформе государства»)10, ценность этой Стратегии и ее долговременная роль еще более опустились до номинальных значений, по сути, идя вразрез с установками В.В. Путина, озвученными еще в начале первого президентского срока11.
8 См.: Першуткин С.Н. Социология государства: критические оценки и новые возможности // СОЦИС. 2013. № 9. С. 120-126.
9 См.: Программа Грефа: стратегия Развития Российской Федерации до 2010 года // Bookz.ru [Электронная библиотека]. URL: http://bookz.ru/authors/avtor-neizvesten-3/gref_01/1-gref_01.html (дата обращения: 23.02. 2016).
10 См.: Кувшинова О. Путинская реформа выполнена только на треть // Ведомости. 02.06.2010. URL: http://www.vedomosti.ru/politics/articles/2010/06/02/putinskaya-reforma-vypolnena-tolko-na-tret (дата обращения: 05.07.2016).
11 Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию. Какую Россию мы строим // КонсультантПлюс [Информационно-правовой портал]. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_27823/ (дата обращения 08.07.2016).
Подобное урезанное и деформированное восприятие государственной роли и размытых целей долговременной деятельности проявилось в огромной (в несколько сотен страниц) общенациональной «Стратегии — 2020»12, многочисленный авторский коллектив которой не смог даже выделить главное, не проработал «механизмы достижения произвольно собранных, не согласованных и не обоснованных целей»13, что стало поводом для обоснованной критики со стороны экспертного сообщества страны.
Кому-то стратегический документ из 25 глав, разработанный под руководством В. Мау и Я. Кузьминова, показался просто многократно увеличенной и детализированной разновидностью советского народно-хозяйственного плана, кому-то (среди которых известный экономист Михаил Делягин) убогим «символом интеллектуального банкротства либералов»14.
Несмотря на включение в текст специального раздела «Эффективное государство», его чрезмерно детализированное и фраг-ментированное содержание оказалось сведено к «оптимизации присутствия» ключевого социального института в социально-экономическом поле, к развитию общественных институтов, к управлению государственной собственностью и к приватизации, к государственным инвестициям и государственным закупкам, а также к другим важным, но все-таки частным вопросам.
Объясняя причины упущений можно бы сослаться на отсутствие в 2011—2012 гг. необходимой нормативной правовой базы в Российской Федерации, закрепляющей активную роль государства.
Однако даже в долгожданном Федеральном законе № 172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации», принятом в 2014 г., оказались обойденными вниманием такие фундаментальные понятия, как «стратегическая роль государства», «организация планирования», «директивное планирование», хотя для обозначения сути системообразующих терминов в законе предусмотрена специальная статья.
Продолжая обсуждение действующих документов, раскрывающих уровень государственной субъектности, отметим, что де-
12 Стратегия 2020: Новая модель роста — новая социальная политика. Итоговый доклад о результатах экспертной работы по актуальным проблемам социально-экономической стратегии России на период до 2020 года. Книга 1 / Под научн. ред. В .А. Мау, Я.И. Кузьминова. М., 2013. URL: http://2020strategy.ru/2020 (дата обращения: 08.07.2016).
13 См.: Делягин М. Мауизм как высшая стадия либерализма // Свободная пресса [Сайт]. 03.09.2015. URL: http://svpressa.ru/economy/article/128709/?rss=1 (дата обращения: 25.02.2016).
14 Там же.
фекты федеральных законов транслируются в подзаконные нормативно-правовые акты, а точнее, в положения о министерствах и агентствах Российской Федерации.
В частности, в утвержденном постановлением Правительства Российской Федерации от 5 июня 2008 г. № 437 с многочисленными изменениями и дополнениями, в том числе от 2015 г. «Положении о Министерстве экономического развития Российской Федерации» (почти 30-страничном, и трудночитаемом, где одно из начальных предложений охватывает сорок строчек) подробно перечисляется обилие видов деятельности, полномочия по выработке государственной политики и нормативно-правовому регулированию, по координации и контролю — в ущерб общепринятому пониманию функций как видов организационно-управленческой деятельности и реализации обширных властных полномочий. Поддерживая проф. И.В. Бачило в том, что путаницу полномочий с функциями трудно принять и оправдать15, зададимся вопросом насчет целесообразности возвышения «регулирования» до статуса универсальной и всеохватывающей категории. В распространенном смысле это понятие означает ту или иную направленность, перераспределение или упорядочение чего-то16, т.е. минимальное воздействие на управляемые процессы (без какого-либо перевода социально-экономической системы в новое качество развития).
Судя по всему, «регулирование» должно бы дополняться такими понятиями как «организация» и «стимулирование», отражаясь в тексте или хотя бы в сознании и представлениях авторов-разработчиков обсуждаемого положения. Пробелы же в названном документе по описанию и закреплению организаторской роли данного Министерства препятствуют оценке его деятельности.
Все перечисленное является свидетельством того, что задачи современного российского государства неполно и далеко не всегда претворяются в жизнь из-за непродуманности и невыстроенности государственной экономической политики.
Кроме того, получившие распространение в 90-е гг. попытки демонизации государства до сих пор не преодолены, что препятствует в полной мере осознанию государственного потенциала и его конструктивной роли.
15 Антопольский А.А., Бачило И.Л., Пискунова Е.В. Обзор Конференции «Понятийный аппарат информационного права» // Институт государства и права РАН [Официальный сайт]. 24.02.2015. URL: http://www.igpran.ru/newsall/3705/?sphrase_ id=64953 (дата обращения: 20.02.2016).
16 Словарь иностранных слов. М., 1989. С 432-433.
Среди причин отметим:
во-первых, распространенное под влиянием идей постмодернизма заблуждение, что государство — это всего лишь некий «договор» или совокупность соглашений17, стационарный и (или) «оседлый бандит» (М. Олсон, А. Хиллман)18 и их российские последователи19, что это «неизбежное насилие» (Д. Норт, Д. Уоллис, Б. Вангаст)20. Скрытый и даже не всегда озвучиваемый негативизм в отношении государства неявно проявляется в том, что в повседневной лексике понятие «государство» все чаще вытесняется постмодернистской терминологией: «регулятор», «экономики», «рынки», «институты развития», что не только засоряет повседневную речь узкопрофессиональными терминами и жаргоном, но и деформирует восприятие социально-экономической реальности, провоцируя предубежденность насчет содержания и возможностей государственной экономической политики;
во-вторых, неоправданно высокая политическая активность руководителей экономического блока Правительства России занятых зачастую вместо выполнения президентских решений пиаром персональных идей и оправданием относительно скромных результатов наряду с невнятными прогнозами на ближайшие 50 лет;
в-третьих, попытки федеральных органов власти ограничить (с помощью введения финансовых барьеров) участие вузовской и академической общественности в обсуждении стратегических решений. Это ярко проявилось на примере прошедшего 19—20 октября 2015 г. в Санкт-Петербурге Общероссийского форума «Стратегическое планирование в регионах и городах России»21. Девизом этого, фактически закрытого и дорогостоящего спецмероприятия (от участия в котором из-за непомерного вступительного взноса в 30 тыс. руб. были отторгнуты потенциальные оппоненты из региональных вузов и академического сообщества) стали «пространство и выбор» и игра слов на их основе («про-
17 ЗверевВ.С. Институциональная среда экономики. Новосибирск., 2005. С. 193.
18 См.: Олсон М. Диктатура, демократия и развитие // Экономическая политика. 2010. № 1. С. 167—183; Хиллман А. Государство и экономическая политика: возможности и ограничения управления. М., 2009.
19 См.: Калягин Г.В. Новая институциональная теория государства // Институциональная экономика / Ред. А.А. Аузан. М., 2005. С. 162—216.
20 См.: Норт Д., Уоллис Д., Вайнгаст Б. Насилие и социальные порядки. Концептуальные рамки для интерпретации письменной истории человечества. М., 2011.
21 См.: XV Общероссийский форум «Стратегическое планирование в регионах и городах России». URL: http://www.forumstrategov.ru/rus/29.html (дата обращения: 02.03.2016).
странство выбора», «выбор пространства») при непрописанных целях — общефедеральных, региональных, отраслевых.
Таким образом, имеется достаточный материал для анализа и обобщений. Суммируя выводы, зафиксируем:
а) системные дефекты в деятельности федеральных органов власти, препятствующие реализации функций и назначения современного российского государства;
б) недооценку российского государства, государственной роли и государственных возможностей;
в) подтверждение на современном отечественном материале глобальных явлений и процессов, подмеченных знаменитым английским социологом З. Бауманом. Он утверждал, что самая сложная из загадок современности не в том, «что» нужно бы делать (даже, если бы мы знали, «что» именно), а в том, «кто» способен к этому22. Налицо потеря управляемости в мировой экономике и финансовой сфере, о чем пишут не только зарубежные исследователи, но и отечественные23.
В этих условиях требуется, судя по всему, возвращение к вопросу о долговременных целях, учитывающих общественные потребности, общественное и экспертное мнение. И что особенно важно, преодолеть дефицит внимания к целеполаганию, к стратегической тематике (тем более, что первый и заметный шаг в данном направлении уже сделан в 2014 г. с принятием Федерального закона о стратегическом планировании).
Обозначенные задачи выходят за рамки возможностей их решения экономической наукой. Становится очевидным, что необходим поиск новых вариантов осмысления поставленных проблем и их решений, возможных на основе синтеза политического и социологического анализа.
Субъектность как идея и практика
Переосмысливая «клубок» накопившихся проблем, подробней обсудим возможности «субъектности» как идеи и своеобразной оценочно-познавательной призмы для углубленного анализа и проектирования государственной политики, что позволяет по-
22 Бауман З. Индивидуализированное общество / Пер. с англ. под ред. В.Л. Иноземцева. М., 2005. С. 256.
23 Лепский В.Е. От монодисциплинарного к трансдисциплинарному подходу в развитии научного знания (проблематика управления) // Рефлексивные процессы и управление: сборник материалов Х Международного симпозиума. 15-16 октября 2015 г., Москва / Отв. ред. В.Е. Лепский. М., 2015. С. 7.
новому увидеть и оценить ситуации социально-экономической жизни.
Пожалуй, самое главное, когда речь идет о государстве как субъекте государственной политики, — это появление возможности под новым углом зрения посмотреть на его роль как инициатора, как системного проектировщика программ и планов (на основе обоснованного самоопределения в отношении широкого круга проблем социально-экономического развития). Имеется ввиду корректное описание (в категориях субъекта и субъектно-сти) новой государственной роли, опирающееся на утвердившиеся в мировой науке представления.
Предлагаемый подход позволяет рассмотреть социального субъекта (общественно-политического или хозяйственного) не в качестве материально-вещественной формы, физического носителя определенной субстанции, но как воплощение деятельности, позволяющей с позиции двухмерности оценивать субъектность24 как содержательно-мировоззренческую позицию кого-либо, и, с другой стороны, как функциональную роль25.
Важнейшими признаками субъекта и его деятельности являются целеполагание, рефлексивность, самостоятельность,26 обладающие особой значимостью в условиях финансово-экономического кризиса и выработки антикризисных мер.
Однако два первых из названных параметров на протяжении последних 25 лет недостаточно учитывались органами власти, хотя в качестве субъекта государство способно инициировать процессы взаимодействия, формируя социально-экономическую систему и управляя ею. Именно государство может задавать определенные характеристики системы и поддерживать ее функции в допустимых пределах, обусловленных объективными и субъективными факторами. Среди них значимая роль принадлежит специфике российского социума и российской ментальности, убедительно раскрытой в социологии управления27.
24 См.: Панарин А.С. Субъект политический // Новая философская энциклопедия: В 4 т. / Под ред. В.С. Степина. М., 2010. Т. 3. С. 661; Большунова Н.Я. Субъектность как социокультурное явление. Новосибирск, 2005; Корсунцев И.Г. Субъект в технологическую эпоху. М., 1999. С. 13.
25 См.: Першуткин С.Н. Субъект и субъектность в контексте политических коммуникаций // Коммуникология. 2014. Т. 5. № 3. С. 79—94.
26 Граждан В.Д. Деятельность и управление. (Социологический аспект). М., 1989. С. 111.
27 См.: Тихонов А.В. Социология управления в структуре управления социологического знания и в практике управления // Социология управления: фундаментальное и прикладное знание / Отв. ред. А.В. Тихонов. М., 2014. С. 3—22.
На основе представлений субъектного подхода процесса сис-темообразования, задаем новый ракурс восприятия государства — не с точки зрения сервисных функций и государственных услуг, а с точки зрения активности и целенаправленности действий.
Таким образом, появляется возможность перевести проблематику «субъекта» с уровня обсуждения деклараций и «благих пожеланий» на уровень выявления качества власти и экономической политики государства.
Предлагаемая постановка проблемы является принципиальной, поскольку сами по себе материально-технические, информационные, финансовые и другие ресурсы не приводят к решению назревших проблем, подобно тому, как определенные технологии не вызывают автоматически общественно-политических изменений, для этого требуется институциональный и персональный субъект (юридическое или физическое лицо).
Благодаря субъектно-деятельностному подходу формируется понимание и обобщение, что содержание государственной политики — это не столько декларации о важности экономического роста или модернизации, не только планы (или даже результаты), а определенная точка зрения (мнение или отношение) на экономическую деятельность, мировоззренческая или профессиональная позиция.
Таким образом, сущность и роль субъектности в формировании государственной экономической политики многомерны и многозначны. С одной стороны, это концептуальный стержень, пронизывающий представление об источниках экономического роста, о государстве как институционализированной власти, о разнообразии субъектов экономической политики. С другой стороны, это креативное начало определенной политики, а не просто проявление деятельности, сознания, познания.
С точки зрения социологии государства, государство предстает как многомерный социально-политический феномен, назначение и сущность которого проявляется в следующих параметрах:
— во-первых, государство — самый мощный (с точки зрения потенциала) регулятор и даже стимулятор социально-экономического развития;
— во-вторых, оно является непосредственным и активным участником производства социально-экономических норм, тем самым непосредственно реализует нормативную модель государства, ее гуманистические функции, возможности развития человеческого потенциала;
— в-третьих, оно функционирует как заказчик на определенную деятельность, что корректно описывается в менеджменте28. В этом случае речь идет о выделении целеполагания и о наделении ресурсами кого-либо, а также, о возможных исполнителях, способных реализовывать и воплощать в жизнь необходимый заказ;
— в-четвертых, государство предстает главным «заказчиком» совместного проекта государственных и негосударственных организаций.
Такова специфика конкретно-социологического (эмпирического и операционального) взгляда на ключевой социальный институт общества в рамках социологии государства, что особенно важно, когда сама жизнь и задачи антикризисной деятельности требуют пересмотра обветшавших подходов и стереотипов двадцатилетней давности.
Ориентиры и предложения
В границах исследования социологии государства появляются возможности более широкого восприятия потенциала государства, его характера, роли и ответственности за социально-экономическую ситуацию в обществе.
С повседневной практической точки зрения повышение роли российского государства в современных социально-экономических процессах представляется проблематичным. Этому препятствуют олигархическое лобби и транснациональные корпорации, контролирующие, согласно разным экспертным оценкам, от 30 до 60% российской экономики29, тем не менее, необходимо разрабатывать соответствующие теоретические модели государства.
Мировоззренчески-методологическим ориентиром в этой области, пожалуй, можно было бы обозначить идеи и подходы работы Ф. Фукуямы «Сильное государство», где однозначно констатируется, что «после 11 сентября 2001 года главным вопросом
28 Заказчик на тип деятельности, на социальный продукт, на тип личности. За этим не только экономический и управленческий смысл, но более широкий и важный — социально-философский, отражающий всеобщее в обществе и универсально значимое как воплощение и реализацию всеобщих ожиданий и фундаментальных интересов вполне определенной нации. Данная формула субъектно-объектного взаимодействия — реальная для физических лиц, тем не менее, может быть перенесена на социум, что позволит конкретизировать категорию «заказчик».
29 См.: Скиданов Ю.А. Развитию страны предложен левый поворот // Нефть России [Информационно-аналитический портал]. 19.02.2016. URL: http://www. oilru.com/news/502508/ (дата обращения: 05.07.2016).
мировой политики стало не уменьшение государственности, а ее усиление»30.
Выступающие, по мнению этого ученого, за «сумерки государственности» (приверженцы свободного рынка или сторонники «многосторонних договоров») должны объяснить, что именно может заменить силу суверенных национальных государств в современном мире. В отсутствии однозначного ответа, по мнению Ф. Фукуямы, «нам остается только вернуться к суверенному национальному государству» в попытках понять «как сделать его сильным и успешным».
Размышления и оценки знаменитого американского политолога и социолога представляются крайне полезными для современных российских условий, поскольку 65% россиян считают,
что государству следует разработать новый, отличный от нынеш-
31
него, экономический курс31.
С учетом международных исследований, авторитетных оценок, а самое главное, с учетом общественного мнения и потребностей нашей страны видится целесообразной также новая модель российской государственности в условиях укрепления и защиты государственного суверенитета, обновления управленческой позиции российского государства и его организационно-управленческих инструментов и механизмов.
В этой масштабной деятельности трудно переоценить роль реконструируемой сегодня социологии государства, опирающейся на политическую социологию, социологию организаций и социологию управления. Возможности этой отрасли науки значительны, а поле деятельности — обширно.
С позиции социологии государства просматривается возможность новыми решениями теоретических и научно-внедренческих проблем:
— по исследованию управленческой роли государства как ключевого института социально-экономического развития, а не только как субъекта создания инфраструктуры;
— по аудиту и прогнозированию новых государственных функций и задач;
30 Фукуяма Ф. Сильное государство: управление и мировой порядок в XXI веке. М., 2007. С. 198-199.
31 Кризисная экономика: в поисках выхода // Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) [Официальный сайт]. 24.02.2016. Пресс-выпуск № 3046. URL: https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=115594 (дата обращения: 15.02.2016).
— по субъектному анализу содержания и форм государственной политики и государственного участия в социально-экономической сфере32;
— по экспертно-социологическому обеспечению различных направлений государственной политики33.
Каждая из вышеприведенных задач требует конкретизации и развертывания с помощью теоретико-методологических и операциональных аргументов, при этом целесообразно ориентироваться на интегральный результат, на формирование и реализацию политического и научно-внедренческого проекта «Сильное государство».
Составными частями данного проекта могли бы быть:
— во-первых, реализация многомерного подхода в исследовании государства как интегрального явления, как сложной многоуровневой системы, включающей социально-экономические, нормативно-правовые, общественно-политические компоненты;
— во-вторых, внедрение идеи государственной субъектности в основные разделы разрабатываемой Правительством Российской Федерации концепции «Стратегия 2030». Субъектность государства понимается как перспективное целеполагание и опора на общенациональные интересы страны;
— в-третьих, переход от регулирующей, а точнее, наблюдающей роли российского государства в экономике к организующей. Это требует закрепления за федеральными министерствами и (или) агентствами функций организаторов социально-экономических процессов (в положениях о деятельности этих властных структур);
— в-четвертых, проведение всероссийского эксперимента по директивному планированию на три года на базе одного из федеральных округов (например, ДФО) с определением планов-заданий субъектам Федерации по созданию рабочих мест, строительству жилья и транспортной инфраструктуры, по обновлению градостроительной политики в административных центрах Дальнего Востока.
32 Першуткин С.Н. О новом содержании практических функций социологии управления // Модернизация отечественной системы управления: анализ тенденций и прогноз развития: Материалы Всероссийской научно-практической конференции ХП—ХШ Дридзевских чтений. 21—22 ноября 2013 года / Отв. ред. А.В. Тихонов. М., 2014. С. 84—85.
33 См.: Першуткин С.Н. Экспертно-социологическая поддержка региональной государственной политики // Проблемы развития территорий. 2014. № 6 (74). С. 167—175.
Таким образом может быть раскрыт и представлен потенциал российского государства как субъекта социально-экономической политики.
Список литературы
Антопольский А.А., Бачило И.Л., Пискунова Е.В. Обзор Конференции «Понятийный аппарат информационного права» // Институт государства и права РАН [Официальный сайт]. 24.02.2015. URL: http://www. igpran.ru/newsall/3705/?sphrase_id=64953
Бауман З. Индивидуализированное общество / Пер. с англ. под ред. В.Л. Иноземцева. М., 2005.
Большунова Н.Я. Субъектность как социокультурное явление. Новосибирск, 2005.
Граждан В.Д. Деятельность и управление. (Социологический аспект). М., 1989.
Гринберг Р.С., Рубинштейн А.Я. Индивидуум & государство: экономическая дилемма. М., 2013.
Делягин М. Мауизм как высшая стадия либерализма // Свободная пресса [Сайт]. 03.09.2015. URL: http://svpressa.ru/economy/article/128709/ ?rss=1
Зверев В.С. Институциональная среда экономики. Новосибирск, 2005.
Калягин Г.В. Новая институциональная теория государства // Институциональная экономика / Ред. А.А. Аузан. М., 2005. С. 162—216.
Кольев А.Н. Нация и государство. Теория консервативной реконструкции. М., 2005.
Корсунцев И.Г. Субъект в технологическую эпоху. М., 1999.
Кризисная экономика: в поисках выхода // Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) [Официальный сайт]. 24.02.2016. Пресс-выпуск № 3046. URL: https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=115594
Лексин В.Н., Швецов А.Н. Государство и регионы: теория и практика государственного регулирования территориального развития. М., 2012.
Лепский В.Е. От монодисциплинарного к трансдисциплинарному подходу в развитии научного знания (проблематика управления) // Рефлексивные процессы и управление: сборник материалов Х Международного симпозиума. 15—16 октября 2015 г., Москва / Отв. ред. В.Е. Лепский. М., 2015.
Норт Д., Уоллис Д., Вайнгаст Б. Насилие и социальные порядки. Концептуальные рамки для интерпретации письменной истории человечества. М., 2011.
Олсон М. Диктатура, демократия и развитие // Экономическая политика. 2010. № 1. С. 167-183.
Панарин А.С. Субъект политический // Новая философская энциклопедия: В 4 т. / Под ред. В.С. Степина. Т. 3. М., 2010.
Першуткин С.Н. О новом содержании практических функций социологии управления // Модернизация отечественной системы управления:
анализ тенденций и прогноз развития: Материалы Всероссийской научно-практической конференции XII-XIII Дридзевских чтений. 21-22 ноября 2013 г. / Отв. ред. А.В. Тихонов. М., 2014. С. 84-85.
Першуткин С.Н. Социология государства: критические оценки и новые возможности // СОЦИС. 2013. № 9. С. 120-126.
Першуткин С.Н. Субъект и субъектность в контексте политических коммуникаций // Коммуникология. 2014. Т. 5. № 3. С. 79-94.
Першуткин С.Н. Экспертно-социологическая поддержка региональной государственной политики // Проблемы развития территорий. 2014. № 6 (74). С. 167-175.
Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию. Какую Россию мы строим // КонсультантПлюс [Информационно-правовой портал]. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW_27823/
Россия на пути к современной динамичной и эффективной экономике / Под ред. А.Д. Некипелова, В.В. Ивантера, С.Ю. Глазьева. М., 2013.
Скиданов Ю.А. Развитию страны предложен левый поворот // Нефть России [Информационно-аналитический портал]. 19.02.2016. URL: http:// www.oilru.com/news/502508/
Стратегия 2020: Новая модель роста — новая социальная политика. Итоговый доклад о результатах экспертной работы по актуальным проблемам социально-экономической стратегии России на период до 2020 года. Книга 1 / Под научн. ред. В.А. Мау, Я.И. Кузьминова. М., 2013. URL: http://2020strategy.ru/2020
Тихонов А.В. Социология управления в структуре управления социологического знания и в практике управления // Социология управления: фундаментальное и прикладное знание / Отв. ред. А.В. Тихонов. М., 2014. С. 3-22.
Фукуяма Ф. Сильное государство: управление и мировой порядок в XXI веке. М., 2007.
Хиллман А. Государство и экономическая политика: возможности и ограничения управления. М., 2009.
Шеховцова Ю.А. Государство в системе обеспечения инвестиционной безопасности. Саратов, 2013.
Экономическая социология в России: поколение учителей / Отв. ред. В.В. Радаев. М., 2008.
