CC BY
21
УДК 332:12
РОССИЙСКО-ТУРЕЦКОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ В ПРОСТРАНСТВЕ ПОСТСОВЕТСКОЙ ЕВРАЗИИ: ВОЗМОЖНОСТИ, ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ
ДЛЯ ЮГА РОССИИ
А.Г. Дружинин
В последние годы Россия все более мыслит себя "по-евразийски" [1, 2 и др.], а концепт Евразии обретает заметное место как в геополитическом дискурсе, так и в сфере реальной международной политики. В конструируемой общеевразийской матрице ключевое положение занимают регионы Юга России, понимаемого как совокупность тринадцати субъектов РФ, составляющих Южный и Северо-Кавказский федеральные округа - высокопроблемного, периферийного, фрагментированного в социально-экономическом и этнополитическом отношении и одновременно геостратегически значимого анклава Российской Федерации. "Солнечное сплетение Евразии" [3] - так полтора десятилетия назад очень точно и образно охарактеризовал южнороссийский макрорегион наш выдающийся земляк Юрий Андреевич Жданов. Последующие тренды полностью подтверждают корректность данной характеристики, ее всевозрастающую актуальность: положение на Юге является не только локальным "слепком", но и чутким индикатором и общероссийской ситуации, и шире - транснациональной, евразийской динамики. Оно все более зависимо от основных геоэкономических и геополитических "центров силы", включая и Турецкую Республику, устойчиво демонстрирующую возрастающую евразийскую активность и амбиции.
Рост взаимозависимости России и Турции - реальность постсоветской Евразии, один из важнейших видоизменяющих ее архитектонику трендов [4]. И географически, и исторически всей совокупностью своих современных доминантных внешнеэкономических, внешне-
Дружинин Александр Георгиевич - доктор географических наук, профессор, директор Северо-Кавказского НИИ экономических и социальных проблем Южного федерального университета, 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 160, e-mail: [email protected], т. 8(863)2560849.
политических и гуманитарных связей Россия и Турция - в полном смысле евразийские государства, сближаемые не только актуальной конъюнктурой, но и масштабной, продолжительной, временами драматичной практикой геопространственного взаимодействия (из более чем 500 лет совместной истории 65 лет пришлись на российско-турецкие войны).
В ретроспективе в различные периоды в состав Российского государства входило 41,3 % территории евразийского материка (в настоящее время - 31,5 %); весьма обширные рубежи на просторах Евразии занимала и предшественница современной Турецкой Республики - Османская империя, к концу XVI века простиравшаяся на 7,607 млн км2 [5], охватывая не только Ближний Восток, но и Балканы, северное Причерноморье, Закавказье.
Результатом многовековых геополитических трендов и связанной с ними пространственной этнокультурной, цивилиза-ционной динамики явилось формирование обширнейшего ареала совместного российско-турецкого геоисторического наследия. Так, в частности, согласно авторским расчетам, в составе Российской Федерации в настоящее время пребывают около 200 тыс.
9 ££ ?? ^
км2 в прошлом османских территорий. Существенно, что все они локализованы непосредственно в пределах Южного и СевероКавказского федеральных округов, достигая 34 % от их совокупной площади; еще около 450-500 тыс. км2 составляют простирающиеся далее к северу вплоть до линии от Рязани до Тулы ("Большой засечной черты", первой фактической южной границы Московского
Alexander Druzhinin - Doctor of Science in Geography, professor, the head of the North Caucasus Research Institute of Economic and Social Problems of the South Federal University 160, Pushkinskaya Street, Rostov-on-Don, 344090, e-mail: [email protected], tel. +7(863)2560849.
государства) периферийные для Османской империи XVI века земли, известные ранее как "Дикое поле". Если присовокупить к этому соответствующие регионы Украины (около 120 тыс. км2, или почти 20 % ее территории), Молдову, государства Закавказья и примыкающую к ним на юго-западе Карскую область, то у России и Турции окажется не менее 1 млн км2 общего, очерчиваемого ранее границами соответствующих исторических государств пространства. А учет всех былых зон геополитического влияния России и Турции позволяет оценить масштаб их совместного ретроспективного "присутствия" в Евразии в 2,5 млн. км.2 Данное пространство, насыщенное действующими юрисдикциями, инфраструктурой, ресурсами, экономическими связями и потоками, сложившейся конфессиональной и этнической мозаикой, существенно и для наших национальных историй, и для двусторонних межгосударственных отношений, и для общей евразийской геополитической и геоэкономической архитектоники. Наследие это разделяет и одновременно сближает, а Юг России, в существенной мере приграничный, с выраженной концентрацией хозяйственной активности и населения в исторически и географически наиболее приближенном к Турции черноморско-азовском побережье, выступает одной из его узловых составляющих. Заметим, что "приграничные регионы" занимают 87,5 % всей площади южнороссийского макрорегиона, что превышает средний по России показатель (70 %); около 94 % территории Юга России находится на удалении до 200 км от "ближайшей" государственной границы; на ней проживает 99 % его населения. На расстоянии до 100 км от черноморско-азовского побережья локализовано около 6,4 млн человек, или 27 % всего населения Юга России.
Не менее важным потенциальным "евразийским скрепом" следует признать и достаточно ощутимую (наиболее выраженную в регионах Юга России) этнокультурную и конфессиональную близость населения наших стран. Согласно переписи 2010 года в пределах южнороссийского макрорегиона проживает чуть более 1,6 млн представителей тюркоязычных этносов, или 6,9 % всего населения (в 2002 г. - 6,4 %) (табл. 1) [6].
Таблица 1 "Тюркская составляющая" в этнической структуре населения регионов Юга России
Регионы Представители основных тюрко-язычных этносов
численность, чел доля в населении, %
Республика Адыгея 4 997* 5 366 11 1,2
Республика Дагестан 521 707 608 389 20.3 20.4
Республика Ингушетия 1 387 1 109 03 0,3
Чеченская Республика 17 158 21 542 16 1,7
Кабардино-Балкарская Республика 124 359 130 215 13,8 15,2
Республика Калмыкия 11 068 11 991 3,8 4,1
Карачаево-Черкесская Республика 189 115 215 504 43,0 45,0
Республика Северная Осетия - Алания 21 140 27 705 3,0 3,9
Краснодарский край 57 480 56 009 11 1,1
Ставропольский край 94 830 106 115 35 3,8
Астраханская область 231 806 234 704 23.1 23.2
Волгоградская область 97 008 101 507 3,6 3,9
Ростовская область 70 087 81 879 16 1,9
* В числителе - данные 2002 г., в знаменателе -2010 г.
На территории Российской Федерации по данным переписи 2010 г. проживает, в частности, более 12 млн представителей тюркских этносов, или 8,4 % всего населения страны (в 2002 г. - 10,2 млн и 7 %, соответственно), включая 105 058 собственно этнических турок, локализованных в своей подавляющей массе на Юге России, в пределах Южного (51 367 чел.) и Северо-Кавказского (31 040) федеральных округов. Нельзя также забывать, что на территории современной Российской Федерации проживает не менее 15 млн (не считая лиц, временно проживающих) представителей народов, традиционно приверженных исламу (около 7 млн из них проживает непосредственно на Юге России). РФ имеет статус страны-наблюдателя Организации исламского сотруд-
ничества. Что касается Турецкой Республики, то в данном контексте важно упомянуть о многочисленных потомках северокавказских мухаджиров, уже в значительной мере имплантированных в современное турецкое общество, но тем не менее объективно "приближающих" российский Юг, его северокавказские регионы к Турции.
История и этнодемографические обстоятельства, разумеется, существенны, однако растущая (особенно с начала 2000-х годов) прагматичная комплиментарность России и Турции предопределяется прежде всего их усиливающейся геоэкономической взаимозависимостью. За 2001-2008 гг. товарооборот между двумя странами вырос в 8,9 раза (с 3,8 до 33,8 млрд долл. США) и после кризисного спада в 2009 г. (19,6 млрд) вновь возобновил рост, составив в 2011 г. почти 30 млрд долл. США [7]. Тем самым Россия стала вторым (после Германии) внешнеторговым партнером Турции. Симптоматичны и частота, регулярность и продуктивность российско-турецкого политического диалога на высшем уровне: в ноябре 2001 г. принят "План действий по развитию сотрудничества между Российской Федерацией и Турецкой Республикой в Евразии"; в декабре 2004 г. подписана "Совместная Декларация об углублении дружбы и многопланового партнерства между Российской Федерацией и Турецкой Республикой"; в 2007 г. проведен Год культуры России в Турции и в 2008 г. -Год культуры Турции в России; в феврале 2009 г. подписана "Совместная Декларация о продвижении к новому этапу отношений между Российской Федерацией и Турецкой Республикой и дальнейшем углублении дружбы и многопланового партнерства"; в мае 2010 г. появилось "Совместное заявление Президента России Д.А. Медведева и Премьер-министра Турции Р.Т. Эрдогана о создании Совета сотрудничества высшего уровня (ССВУ) между Россией и Турцией" и др.
Юг России для Турции экономически значим и как географически наиболее приближенный рынок сбыта практически всей номенклатуры экспортируемых этой страной товаров (на южнороссийский макрорегион приходится почти 13 % всего потребления домохозяйств РФ [8]), и как производитель необходимого ей сельскохозяйственного сырья (зерновые, масло подсолнечника и др.). В частности, для Ростовской области доля
продовольствия и сельскохозяйственного сырья достигает 50 % ее экспорта в Турцию. Еще важнее миссия Юга России как основного коммуникационного коридора, обеспечивающего Российской Федерации реализацию ее экспортного потенциала, а Турции - возможность включения в общеевразийский ме-гарынок энергоресурсов в качестве не только приоритетного потребителя, но и страны-транзитера, а также поставщика диверсифицированной номенклатуры товаров и услуг в крупнейшие городские агломерации России (основного субъекта аккумулирования и перераспределения нефтегазовой ренты).
По завершении ввода в эксплуатацию в 2003 г. газопровода "Голубой поток" Турция выступает одним из приоритетных рынков для российского природного газа. В 2011 г. его поставки в Турецкую Республику достигли максимального за весь период двусторонних отношений значения (26 млрд м3), в результате Турция оказалась третьим по объему (после Украины и Германии), импортером этого стратегического для России сырья. Существенно также, что на общем фоне стабилизации и некоторого сокращения спроса на природный газ, поставляемый "Газпромом" на зарубежные рынки, доля Турции в российском газовом экспорте за последнее пятилетие ощутимо возросла (с 7,59 % в 2006 г. до 11,76 % в 2011 г.) (табл. 2) [9].
Разумеется, географическая структура рынка энергоносителей не статична: глобальный баланс сил устойчиво смещается в сторону Азии [10]. Позиции Турции как значимого потребителя, а также одного из гарантов трансевразийского трафика природного газа, тем не менее, и далее будут укрепляться в связи с ощутимым демографическим и экономическим ростом в стране, а также благодаря реализации проектов "Южный поток" (работы по сооружению данного газопровода, частично проходящего через экономическую зону Турции, начаты в декабре 2012 г.) и №Ьиссо. Это закономерно усиливает геоэкономическую взаимозависимость России и Турции, подкрепляет претензии последней на роль российского партнера в распределении природной ренты Евразии, порождая неизбежно проецирующееся на российско-турецкие взаимоотношения противоречие между интересами Российской Федерации (как поставщика энергоресурсов) и Турецкой
Таблица 2
Потребительский потенциал Турции в формируемом "Газпромом" трансевразийском рынке природного газа
Показатель 2006 2007 2008 2009 2010 2011
Экспорт газа из России в Турцию, млрд м3 19,9 23,4 23,8 20,0 18,0 26,0
Экспорт газа из России в Европу, млрд м3 161,5 168,5 167,6 152,8 138,6 150,0
Экспорт российского газа в страны СНГ и Балтии, млрд м3 101,0 96,5 96,5 67,7 70,2 71,1
Удельный вес Турции в экспорте газа из России, % 7,59 8,80 9,01 9,07 8,62 11,76
Республики (как их потребителя и страны-транзитера). Частным, но весьма важным для Турции вопросом двусторонних экономических отношений одновременно продолжает оставаться устойчивый дисбаланс внешней торговли в пользу России, в свою очередь заинтересованной в беспрепятственном (вне зависимости от геополитической и иной конъюнктуры) транзите через черноморские проливы (через них в настоящее время проходит, в частности, до трети всей экспортируемой РФ через порты Юга России нефти).
Еще один существенный экономический и отчасти общегуманитарный "скреп" в современной российско-турецкой системе взаимоотношений - туристско-рекреацион-ная сфера. В силу многих причин Турция для россиян - наиболее предпочтительная (из числа других государств вне СНГ) ту-ристско-рекреационная дестиниция. В 2011 г. согласно данным российской статистики Турецкую Республику с рекреационными целями посетили 2 682 тыс. россиян (всего же за год зафиксировано прибытие в Турцию 3 259 тыс. российских граждан). Встречный поток турецких граждан в Россию - не столь масштабен (249 тыс., в том числе лишь 81 тыс. с целью туризма). Это существенно меньше, чем несколькими годами ранее (к примеру, в 2003 г. Россию посетило 1 312 тыс. турецких граждан, в том числе 1039 тыс. - в туристических целях) [11]. Связанная с подготовкой XXII Олимпийских зимних игр в Сочи модернизация территориально-рекреационных систем в российском Причерноморье, а также декларируемая перспектива создания новых центров горнолыжного и оздоровительного туризма на Северном Кавказе сделают основные российские рекреационные территории потенциально более притягательными (в том числе, вероятно, и для граждан Тур-
ции). Конкуренция между турецкими и российскими курортами при этом, безусловно, усилится.
В целом позитивно оценивая наметившийся двусторонний геоэкономический тренд, нельзя не признать, что возможности российско-турецких связей все еще в существенной мере недоиспользуются. Практически отсутствуют четкие целевые ориентиры и реальные механизмы углубления интеграционных процессов. Внешнеторговое взаимодействие фрагментарно, слабо и непоследовательно трансформируется в полномасштабную экономическую интеграцию, и в этой связи все заметнее "буксует" (с 2009 г. доля Турции во внешнеторговом обороте России сокращается), недостаточно подкрепляясь усилиями в инвестиционной, научно-технической и культурно-образовательной сферах. Отчасти это следствие "колеи" исторического опыта, отчасти - сохраняющегося потенциала геополитических противоречий, пролонгируемых в том числе пребыванием Турции в структурах НАТО, отчасти - все еще невысокой инвестиционной привлекательности как Турции, так и России. Весьма существенное воздействие на ситуацию продолжают оказывать и сохраняющиеся культурно-ментальные барьеры, усиливаемые отсутствием продуманной и до конца взаимоприемлемой стратегии российско-турецкого совместного "евразийского будущего", недостаточной осмысленностью интеллектуальными элитами двух стран продолжающих пребывать "на перепутье" в конструировании своих культурно-цивили-зационных идентичностей самого концепта Евразии, существенными расхождениями в его понимании.
Реалии же таковы, что "евразийский интеграционный проект" уже не может ограничиваться лишь традиционной сферой
российского влияния либо сводиться исключительно к дележу "советского наследия" и выстраиванию новых осей геополитической конфронтации в ожидании преференций от предсказываемых грядущих геополитических потрясений [12]. Любое расширение геоэкономического и геополитического присутствия в современной Евразии того или иного ее "центра силы" практически возможно лишь как взаимный процесс. Это важно осознавать и в России, и в Турции (государствах, базирующихся на разных составляющих географической Евразии и совпадающих лишь некоторыми потенциальными и реальными сферами влияния), поскольку в последние годы для этих стран все характернее тяга к тем или иным формам реинтеграции ранее входивших в их состав территорий. Активную позицию во внутри-сирийском конфликте заняла Турецкая Республика. Российская заинтересованность (в том числе в ипостаси "мягкой силы") будет, вероятно, нарастать в северном Причерноморье (что может обострить и "крымский вопрос", поскольку в данном регионе проживает около 250 тыс. крымкско-татарского населения), в Закавказье, на Балканах. Учет взаимных интересов и способность к компромиссу, к формированию зон совместного геоэкономического (а в этой связи и геополитического) влияния должны дополняться совместными действиями по недопущению любых локальных и региональных дестабилизаций. В этой связи крайне важны целенаправленные, скоординированные меры по превращению приграничной, приморской периферии России и Турции в ареалы трансграничного (в том числе трансакваториального) взаимодействия и новые, стимулируемые межгосударственным сотрудничеством "полюсы роста".
Таким образом, российско-турецкое взаимодействие разноаспектно, а воздействие его на ситуацию на Юге России существенно. Принимая во внимание долгосрочные демографические и экономические тренды, следует ожидать, что геоэкономическое, геокультурное (и соответственно геополитическое) влияние Турции на Юге России и далее будет нарастать. Если имевшие место в начале 2000-х годов темпы демографического роста Турции останутся неизменными, то, по моим расчетам, уже к 2020 г. в этой стране будет около 90 млн жителей (в настоящее время - около 80 млн), а к 2050 до 160-170 миллионов. Учитывая опережающие темпы роста турецкой экономики (прирост ВВП в 2010 г. - 9,2 %,
в 2011 г. - 8,5 %), существует и высокая степень вероятности, что к середине XXI столетия в целом сравняется потенциал важнейший "сгустков" социально-экономической активности России (Москва и в целом Московская агломерация) и Турции (Стамбул и регион Мармара). В настоящее время общероссийская метрополия экономически (по ВРП) вдвое весомее, чем общетурецкая. В этой ситуации развитие взаимоотношений с Турецкой Республикой предстает в качестве не только значимой составляющей "евразийского вектора" внешнеполитического курса российского государства (и важнейшего критерия его успешности), но и базового условия укрепления позиций России на Кавказе и в Причерноморье, решения задач устойчивого социально-экономического развития в регионах Юга России.
ЛИТЕРАТУРА:
1. Гумилев Л.Н. Ритмы Евразии: эпохи и цивилизации. М.: Экопрос, 1993. 576 с.
2. Дугин А. Мистерии Евразии. М.: Арктогея, 1996. 200 с.
3. Жданов Ю.А. Солнечное сплетение Евразии // Известия высших учебных заведений. СевероКавказский регион. Общественные науки. 1998. № 2. С. 3-8.
4. Дружинин А.Г. Пространственное социально-экономическое развитие современной России сквозь призму научных идей Л.Н. Гумилева // Вестник Санкт-Петербургского госуниверситета. Специальный выпуск. К 100-летию Л.Н. Гумилева. 2012. С. 51-57.
5. Османская империя // Новый энциклопедический словарь. М.: Экопрос, 2002. С. 858.
6. Дружинин А.Г. Глобальное позиционирование Юга России: факторы, особенности, стратегии. Ростов н/Д: Изд-во ЮФУ, 2009. 288 с.
7. Товарооборот между Россией и Турцией может достичь $100 млрд [Электронный ресурс]. URL: http://www.vestiturkey.com/mezduturcie-i-rosse... dostic-100.
8. Регионы России. Социально-экономические показатели: Стат. сб. М.: Росстат, 2001. 990 с.
9. Годовой отчет ОАО "Газпром" за 2011 г. [Электронный ресурс]. URL: http;//www.gazprom.ru/f/ posts/95/166501/annual-re.
10. Balance of Power. Theory and Practice in the 21st Century. Ed. by T.V. Paul, James J. Wirtz, and Michail Fortmann. Stanford: Stanford University Press, 2004. 276 р.
11. Туризм и туристские ресурсы России. М.: Рос-стат. 2004. 267 с.
12. Friedman G. The Next 100 years. A Forecast for the 21st century. NY: Doubleday, 2009. 344 р.
10 января 2013 г.
