CC BY
94
Л.П.ДЕЛЮСИН
РОССИЙСКО-КИТАЙСКИЕ ОТНОШЕНИЯ НА РУБЕЖЕ ВЕКОВ
Делюсин Лев Петрович — доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник ИМЭПИ РАН
Российско-китайские отношения развиваются в наши дни по восходящей линии. Обе страны все больше сближаются друг с другом. Растет и укрепляется взаимное доверие, постоянно согласовываются позиции по международным вопросам. По многим из них наблюдается полное совпадение взглядов. И как закономерный результат такого развития ставится вопрос о повышении уровня отношений, характер которых и сегодня удовлетворяет обе стороны.
В Китае и в России часто можно услышать оценку нынешних отношений как подлинно равноправных, таких, каких не было ни в 50-е годы, когда действовал Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи, ни позднее, когда "вечная братская" дружба сменилась враждой, которая, казалось, будет отравлять политическую атмосферу долгие годы. Сегодня Китай и Россия выступают на международной арене как равноправные партнеры. Совместно они борются за претворение в жизнь идеи многополярного мира, стремясь не
допустить униполярного господства над миром.
* *
*
Историческое значение этого процесса, того перелома, который произошел в отношениях между нашими странами, можно лучше представить и глубже понять, если мы обратимся к документам не столь дальнего прошлого.
В ноябре 1977 г., т.е. спустя немногим более года после смерти Мао Цзэдуна, "Жэньминь жибао" опубликовала пространную статью "Теория председателя Мао Цзэдуна о делении на три мира — огромный вклад в марксизм-ленинизм". В ней подробно излагалась внешнеполитическая программа китайского руководства, которая должна была служить руководством к действиям на международной арене. А в основе этой концепции лежал тезис о непрочности мира и о неизбежности новой мировой войны. Международные отношения рассматривались как классовые. Все страны мира делились на три категории.
Согласно маоцзэдуновской схеме, первый мир представляли США и Советский Союз. Ко второму относились — Япония, страны Европы и Канада, а третий мир составляли Китай и страны Азии, Африки и Латинской Америки. Этот третий мир выступал как движущая сила социального прогресса. Первый мир являлся их общим врагом. При этом главным источником угрозы для всех народов мира был объявлен Советский Союз. По словам Мао Цзэдуна, советский империализм был "более злостным, более авантюристическим и более коварным, являясь самым опасным очагом мировой войны". Американский империализм, который рассматривался с 40-х годов Мао Цзэдуном как главный враг социализма и источник возникновения третьей мировой войны, в новой теории как бы отодвигался на задний план и не представлялся первостепенным врагом.
Задачей всех стран третьего мира провозглашалось создание широкого единого фронта борьбы против империализма и гегемонизма. Авангардом этого фронта мыслился Китай, который впоследствии, вместе со своими союзниками, должен был привлечь на свою сторону Англию, Францию и Западную Германию.
Справедливости ради надо вспомнить, что в те времена огонь вражды и военный психоз раздувались не только Пекином. Советская пропаганда также тратила немало усилий, чтобы представить Китай в виде главного противника, от которого исходит реальная опасность войны. Если Мао Цзэдун приказывал рыть убежища в Пекине и других городах, нагоняя страх перед "угрозой с Севера", то правители Советского Союза возводили укрепления на своих дальневосточных рубежах, чтобы обезопасить себя от мнимого китайского нашествия.
Какие огромные деньги тратились руководителями обеих стран на так называемые оборонные цели!
Прилагались дипломатические усилия, чтобы склонить к вступлению в единый антисоветский фронт и Соединенные Штаты Америки, с которыми у Китая с конца 70-х годов налаживались нормальные отношения.
Последующее развитие событий на международной арене убедительно показало несостоятельность этой теории. Да и жизненные интересы обеих стран в конце концов возобладали над теоретическими предрассудками. В результате обоюдных усилий в 80-е годы начался процесс постепенной нормализации взаимоотношений между Китаем и Советским Союзом, а после распада последнего — с Россией. Старт этому процессу был дан в ходе визита тогдашнего Президента СССР М.С.Горбачёва в Пекин в мае 1989 г. В то время нормализация означала не только отход от враждебных взаимоотношений между КНР и
Советским Союзом, но и восстановление межпартийных связей, признание того, что обе партии и страны не сходят с пути социализма и сохраняют верность марксизму-ленинизму.
Казалось, что после распада СССР и КПСС между двумя странами может произойти новая размолвка. Однако этого не случилось. При Президенте России Б.Ельцине отношения между двумя соседями стали улучшаться. Государства вступили между собой в стратегическое партнерство, невзирая на серьезные расхождения в идеологической сфере. Бурный процесс улучшения добрососедских отношений продолжался, и уровень взаимного доверия, взаимовыгодного сотрудничества заметно повысился.
Важным фактором, определяющим новый характер взаимоотношений, явилось то, что у руководства обеих стран стали люди, не обремененные грузом прошлого, старыми обидами и неприязнью. Новые руководители — люди иной психологии, за их плечами иной жизненный опыт, иное мировоззрение, чем у тех, кто отстаивал стратегию конфронтации. Несомненно, на характер отношений повлияло окончание "холодной войны", что привело обе страны к новому восприятию мира и своего места в мире. Большое значение имели начатые сначала в Китае, а затем в России реформы, которые развенчали многие идеологические догмы. Теперь не "общие интересы антиимпериалистической борьбы", а принципы трезвого экономического расчета и взаимной выгоды ложатся в основу взаимоотношений между Китаем и Россией. Постоянными стали встречи и контакты между представителями двух стран на разных уровнях (как в "галстуках", так и без них).
Вместе с тем в России есть политические деятели и публицисты, которые время от времени выступают с заявлениями о той потенциальной угрозе, которую якобы представляет для России Китай. Они пытаются внушить российской общественности мысль о том, что экономически сильный Китай будет осуществлять "тихую", а возможно, и военную экспансию в отношении российского Дальнего Востока. Так, в "Независимой газете"1 была опубликована статья, автор которой утверждает, что хотя Китай сегодня и является дружественной страной, в будущем с его стороны "возникнет действительно реальная угроза нашей безопасности" и "широкая территориальная экспансия Китая против России в будущем вполне вероятна". Автор статьи "Возрождение
1 Независимая газета. — М., 2001. — 9.06.
Поднебесной империи" Вадим Макаренко2, высказывая подобного же рода взгляды, упрекал российское руководство в беспечности, в том, что оно не осознает грядущую опасность со стороны Китая.
Некоторые ученые и политические деятели рассуждают о несовместимости европейской и китайской цивилизаций, отмечая при этом, что по традиции Китай якобы всегда стремился к установлению своего господства над всем миром, ввиду чего вполне возможна экспансия в северном направлении. Решение погранично-территориального вопроса не успокаивает "национал-патриотов". Мало того, что они считают неправильными те уступки, на которые пошло российское правительство при демаркации пограничной линии, они утверждают, что, несмотря на это, Китай в будущем может предъявить территориальные претензии к России.
Носителей таких взглядов особенно беспокоит усиление военной мощи Китая. Их логика курьезна. На вопрос "хотят ли русские войны" они категорически отвечают "нет, не хотят!"; наращивание российского ракетно-ядерного потенциала предназначено лишь для оборонительных целей и никому не угрожает. Что же касается Китая, то на вопрос "хотят ли китайцы войны" они без тени сомнения отвечают, что хотя сегодня Китай — страна дружественная, в будущем его политические и военные ориентиры могут резко измениться и "возникнет действительно реальная угроза нашей безопасности". Приверженцы таких взглядов считают: "Сегодня никто не может отрицать потенциальную опасность для России со стороны Китая" .
Обоснованны ли такие алармистские заявления? Россия поставляет сегодня в Китай различные виды современной военной техники, извлекая для себя значительную выгоду. В отличие от прежних времен военно-техническое сотрудничество на настоящем этапе не преследует тех политических целей, которые оно имело в 50-е годы ушедшего века. Для обеих стран определяющими стали экономические интересы. Китаю сделки по военной технике с Россией более выгодны, чем с другими странами. Представляется весьма проблематичным, чтобы эту военную технику Китай использовал для агрессии против нашей страны. Сказки на эту тему распространяются, на мой взгляд, теми политическими силами, которые хотели бы вновь раздуть в стране военный психоз для оправдания баснословных военных расходов, которые, как
2 Дружба народов. — М., 2000, № 11.
3 См.: "Независимая газета". — М., 2001. — 9.06.
убедительно показал прошлый опыт, приводят лишь к падению благосостояния населения.
В ряде публикаций высказываются опасения, что сближение России и Китая приведет к охлаждению отношений с европейскими странами, а это отрицательно скажется на ходе реформ и на приобщении России к мировой цивилизации. Они советуют прижаться ближе к Европе и отодвинуться от Китая. Надо сказать, что подобная точка зрения не нова. В начале века минувшего миф о "желтой опасности" имел хождение в политических кругах царской России, да и в среде интеллигенции. Известно предостережение Вл. Соловьева об исконной враждебности Китая и всей Азии христианскому миру и готовности выступить против него. Были, конечно, и иные, более взвешенные точки зрения. Касаясь проблемы Востока и Запада в духовной жизни России XIX в., Н.Бердяев писал: "Славянофильство отвечает: Восток, западничество отвечает: Запад. Но наступают времена, когда нельзя уже выбирать — Восток или Запад, когда для самого бытия России и для выполнения ее миссии нужно утверждать в ней и Восток и Запад, соединять в ней Восток с Западом"4.
В сегодняшней России находятся и такие политики, которые полагают возможным использовать союз с Китаем для противодействия Соединенным Штатам и НАТО. Ими вынашивается идея о создании антиамериканского военно-политического союза между Россией, Китаем, Индией и Ираном. Причем Китаю отводится в этом блоке роль старшего партнера, а России — "младшего брата". Такая концепция, не имея под собой реальной основы, в какой-то мере возвращает нас в 50-е годы. Различие, и весьма существенное, в том, что тогда Россия выступала в качестве "старшего брата".
Но есть и такие (к ним относится новый губернатор Приморского края), которые хотели бы сближения с США, поскольку для этой страны, как и для России, Китай якобы является общим серьезным соперником.
Вовсе не идеализируя нынешнее состояние российско-китайских
отношений, в ходе развития которых могут возникать различные проблемы, было бы неверным не видеть все более вырисовывающейся тенденции расширения политического, экономического и культурного сотрудничества на взаимовыгодной основе. Новой чертой, по сравнению с прошлым, является
4 Бердяев Н. Собрание сочинений. — Париж, 1997. — Т.5. — С.31.
желание обеих стран не портить при этом отношений с другими странами и прежде всего с США, с которыми у России и Китая формально существует стратегическое партнерство. Такие отношения, разумеется, должны быть свободны от иллюзий. Вмешательство США и их союзников по НАТО в события на Балканах, применение ими военной силы для достижения своих политических целей снова напомнили об опасности гегемонистских устремлений сильнейших мировых держав и блоков.
* * *
Посмотрим теперь, как состояние и перспективы российско-китайских отношений оцениваются в Пекине. Вступив на путь реформ, означавших разрыв с маоцзэдуновским прошлым, китайское руководство радикальным образом изменило свое отношение к внешнему миру. Отъединенность и изоляция от других стран уже не отвечали требованиям реформ. Меняя свою внутреннюю политику, китайское руководство внесло серьезные, принципиальные изменения и в свою внешнеполитическую концепцию. Хотя в пропаганде утверждалось, что новый путь является продолжением и развитием идей Мао Цзэдуна, фактически философия борьбы, на основе которой строилась его политика внутри страны и вне ее, была отброшена.
По мере продвижения реформ и проведения политики открытости
формировалась новая доктрина, связанная с именем Дэн Сяопина. В краткой форме его взгляды на внешнюю политику Китая выглядели следующим образом: войны можно избежать, а главными проблемами, которые решает все мировое сообщество, являются мир и развитие. Весь мир и Китай нуждаются в стабильности. Исходя из этих основных посылок, Дэн Сяопин в своих рекомендациях и наставлениях подчеркивал, что Китай не должен участвовать ни в каких блоках, заключать союз ни с какой страной. Отстаивая свой суверенитет, Китай не должен втягиваться в споры и предпринимать совместные действия; не
выпячивая своей роли, он обязан стремиться к обеспечению мира и стабильности с сопредельными странами.
Дэн Сяопин твердо выступал за улучшение отношений с Россией на основе полного равноправия и отказа от идеологизации. В отношениях с США Китай должен выступать против гегемонистских устремлений, добиваясь разрыва связей между Тайванем и США, отметая их претензии на роль верховного судии в защите прав личности, ибо суверенитет нации выше прав отдельного человека5.
В своих высказываниях о судьбах социализма после краха коммунистических режимов в Советском Союзе и в Восточной Европе, Дэн Сяопин, советуя не драматизировать эти события, трезво их оценивать и не делать скороспелых выводов, выражал убежденность в окончательном торжестве социалистической идеи. При этом он не связывал это со схваткой между мировым капитализмом и мировым социализмом. Не уповал он и на решающую роль национально-освободительного движения, как это делал Мао Цзэдун. Мы не находим у него ни слова о делении мира на три категории, а если он говорил о необходимости противодействовать гегемонизму и неоколониализму, то исходным пунктом его рассуждений был анализ конкретной ситуации.
В китайских публикациях по внешнеполитическим проблемам отмечается, что наступивший XXI в. характеризуется, во-первых, тенденцией политической многополярности, которая направлена на сохранение мирового баланса сил и противодействие попыткам установить однополярный мир; во-вторых, глобализацией мировой экономики; в-третьих, развитием информационных технологий и высоких технологий вообще. Все это радикальным образом меняет картину мира, ведет к появлению новых ценностных ориентаций, что не может не сказаться на перспективах мирового развития и возможности сохранения мира.
Идея многополярности, как ее понимают китайцы, строится на основе представлений о мире как о сообществе суверенных государств, каждое из которых, независимо от размеров территории, численности населения и величины военно-политического потенциала, имеет равное право участия в решении международных проблем. Отношения между странами должны, согласно этой идее, носить демократический характер, основываясь на принципах мирного сосуществования, главным из которых является невмешательство во внутренние
5 См.: Жэньминь жибао. — Пекин, 2000. — 18.07.
дела страны. Каждая страна формирует свою политику, исходя из национальной специфики, а не из абстрактных "общечеловеческих" принципов.
Отвечая на заявления некоторых азиатских и африканских лидеров о руководящей роли Китая в третьем мире, руководители страны подчеркивают отсутствие у них претензий занять место гегемона в настоящем и будущем.
Концепция многополярного мира, естественно, противопоставляется теории однополярного мира, проповедуемой многими политиками и учеными США, заявляющими, что многополярный мир — это химера, не отражающая реального соотношения сил на международной арене. Китайское руководство категорически возражает против такой оценки. Эта позиция Пекина особенно усилилась после натовской интервенции в Югославию, которую китайская печать расценила как наглый, бесцеремонный акт агрессии, конкретное проявление гегемонистского курса Вашингтона, доказательство необходимости активизировать борьбу за реализацию идеи многополярного мира.
В китайской печати по-разному рассматривается вопрос о тех странах, которые могли бы стать полюсами, способными не уступать политике американского диктата и играть самостоятельную роль. К ним, как правило, помимо Китая и России, стран — членов ЕС, относят Индию и иногда Японию.
Если некоторые авторы пишут о многополярном мире как о реально существующем новом миропорядке, то в ряде заявлений китайской дипломатии отмечается, что реализация этой идеи представляет собой процесс весьма сложный и противоречивый, зависящий от многих факторов и прежде всего от позиции Индии и стран Европы. Короче говоря, многополярный мир — это не факт, не действительность, а цель, которой надо добиваться, действуя дипломатическими методами и не поддаваясь давлению Вашингтона.
Большое внимание китайская печать уделяет проблемам глобализации, что во многом объясняется предстоящим вступлением Китая во Всемирную торговую организацию. В Пекине осознают неизбежность глобализации мировой экономики и считают этот процесс положительным. Перед Китаем встает задача приспособиться к этому процессу, включиться в него и извлечь из этого выгоды для развития собственной экономики.
Для того, чтобы извлечь максимум выгоды для себя, Китай должен, по мнению многих ученых, строить внешнеэкономическую политику, основываясь на следующих положениях:
— проведение курса на открытость в отношениях с другими странами, отказ от изоляции и замкнутости;
— усиление взаимной экономической зависимости между всеми странами, как развитыми, так и развивающимися;
— формирование единой производственной системы, несмотря на рост
противоречий между богатыми и бедными странами;
— создание и развитие транснациональных корпораций, становящихся основой мировой экономики;
— рост конкуренции как следствие либерализации торговли;
— либерализация финансовой сферы, свободное перетекание капиталов;
— стремление разрешать международные споры и конфликты методом компромиссов и соглашений.
Главная задача состоит в недопущении возврата к тем временам, когда в основе внешней политики страны лежал изоляционизм, когда принцип опоры на собственные силы (который и сегодня остается актуальным) понимался слишком узко, что сдерживало развитие экономики страны.
На характер внешней политики КНР не может не оказывать серьезного влияния понимание роли информатики и высоких технологий в наступающем веке. Необходимость присоединиться к новому этапу научно-технической революции, игнорируемая в эпоху правления Мао Цзэдуна, полностью осознается нынешним китайским руководством. Понимание того, что передовые образцы информационной и иной техники можно получить только из Японии, США, частично — из Европы, сдерживает отторжение Китая от этих стран и побуждает китайцев, наряду с пропагандистским обличением американского гегемонизма, проявлять рассудительность в практических взаимоотношениях с Западом. В какой-то мере здесь выполняется совет Дэн Сяопина: "Спорить, но не ссориться!" Китайское руководство не поддается на требования националистов не идти на уступки американцам и японцам, занимать более твердую непримиримую позицию по отношению к этим странам, хотя в периоды обострения внешнеполитической ситуации (в связи с проблемой Сенкаку, бомбежкой китайского посольства в Белграде) такие требования раздаются весьма громко.
В октябре 2000 г. в "Жэньминь жибао" была опубликована "Белая книга о национальной обороне Китая". В ней в краткой форме изложена внешнеполитическая доктрина КНР. Ее основные положения сводятся к тому, что
Китай, сосредотачивая все свои усилия на модернизации, кровно заинтересован в мирной международной ситуации и в добрых отношениях с соседними странами. Внешняя политика Китая всегда будет строиться на основе полной самостоятельности и будет направлена на поддержание мира, стабильности, процветания и развития в новом мире. Она неизменно будет носить оборонительный характер, ее приоритеты — суверенитет, территориальное единство, целостность и национальная безопасность страны. В отношениях с ведущими державами, несмотря на возникающие сложности и противоречия, сохраняется установка на развитие связей, взаимное уважение и регулирование проблем. Принципами внешней политики Китая в отношении соседей провозглашаются: ведение диалога на условиях полного равноправия, невмешательство во внутренние дела, отказ от союзов против третьих стран, отказ от угроз и нанесения ущерба безопасности и стабильности других стран.
В "Белой книге" подчеркивается, что в течение длительного времени исключается возможность возникновения новой мировой войны.
В то же время в этом документе говорится и о дестабилизирующих
факторах, которые за последнее время заметно возросли ("Поднебесная не пребывает в состоянии Вечного Спокойствия"). Происходит нарушение баланса сил. Все еще имеет место несправедливость в международных экономических связях, наблюдаются рецидивы гегемонизма, силового диктата, "политики канонерок". Под предлогом защиты прав человека и гуманности проводится курс "нового интервенционизма". В "Белой книге" осуждаются действия НАТО, предпринимаемые в обход ООН и нарушающие нормы международного права, что проявилось в отношении Югославии, а также тайваньская политика США.
Именно эти принципы легли в основу соглашения, заключенного в 1996 г. пятью странами — Китаем, Россией, Казахстаном, Киргизией и Таджикистаном6. Отмечается, что между этими странами установились отношения дружбы и сотрудничества, растет доверие друг к другу.
Как видим, правительство КНР, определяя задачи своих вооруженных сил, дает принципиально иную оценку состояния дел в мире, чем это делалось при Мао Цзэдуне и некоторое время спустя после его смерти. Анализ расстановки сил
в мире уже лишен классового характера, в нем мы не находим деления государств на капиталистические и социалистические. Окончательно похоронена и теория трех миров, хотя о ней время от времени вспоминают. Упор делается на необходимость соблюдения принципов справедливости и права в отношениях между разными странами, под защиту берутся и интересы слаборазвитых стран. Осуждается политика гегемонизма и силового диктата, как правило, безадресно, хотя ясно, что речь идет главным образом о США.
Если к этому добавить, что Россия как преемник Советского Союза из разряда злейших врагов перешла в разряд дружественных партнеров, можно видеть, какие глубокие перемены произошли во взглядах китайского руководства за последние годы. Правда, в ряде статей, публикуемых в китайской печати, утверждается, что нынешняя внешнеполитическая линия в своей основе покоится и на идеях Мао Цзэдуна. Но вряд ли кто всерьез воспринимает подобные заявления.
Анализ заявлений китайских руководителей и выступлений китайской печати по внешнеполитическим проблемам показывает, что в определении характера своих отношений с Россией Китай принимает во внимание и американский фактор. Между КНР и США также существуют и развиваются партнерские отношения. Формально в них не разыгрывается "русская карта", как это было в недавние времена, и, казалось бы, они не должны влиять на российскую политику КНР. Но события последних лет убедительно показывают взаимозависимость отношений в треугольнике "Китай—США—Россия".
В США наблюдается противоречивый подход к оценке Китая. То его квалифицируют как устойчивого партнера, то его рисуют как главного врага. Китай остро реагирует на все проявления антикитайских настроений в США. Так, пекинская печать резко осудила американские публикации о возможной угрозе со стороны Китая для национальной безопасности США. Столь же чувствительно были встречены в Китае открытые заявления американских политиков и ученых о том, что в современном мире Китай играет ничтожную роль и с ним можно не считаться. И те, и другие заявления при всей их противоречивости рассматриваются в Китае как отрыжка пропаганды времен "холодной войны", как проявление курса на установление мировой гегемонии. Давая отповедь антикитайским выступлениям в американской печати, Пекин всячески подчеркивает, что его политика поддержания добрых отношений с заокеанским
6 Теперь к этой "шанхайской пятерке" присоединился Узбекистан.
партнером остается неизменной при условии невмешательства США во внутренние дела КНР. Щекотливость в отношениях двух стран сохраняется по проблемам Тайваня, Тибета, прав человека.
Как уже отмечалось, антиамериканские настроения усилились после бомбежки китайского посольства в Белграде, вызвавшей всеобщее возмущение в Китае. Обозреватель "Жэньминь жибао" сравнил руководителей США, развязавших агрессию против Югославии, с Гитлером, обвинив их в стремлении подобно фюреру установить господство над всей планетой, в намерении единолично командовать миром и подчинить своему диктату все страны. "Политика самозванного диктатора — писал обозреватель, — носит
■>■>7
авантюристический характер" .
В военных кругах заговорили о возможности и необходимости заключения с соседними странами, а именно с Россией и Индией, соглашения о взаимной помощи в целях создания нового антиимпериалистического фронта. В повестку дня был поставлен вопрос о военно-политическом союзе и сотрудничестве с Россией.
Однако не все руководители Китая заняли столь радикальную позицию. Так, член китайского руководства Тянь Цзиюнь, осуждая политику нового интервенционизма, заявил о нежелании Китая вступать в какие-либо военные союзы и блоки. Некоторое время спустя руководители КПК предприняли ряд мер по снижению накала антиамериканских страстей, поскольку такие настроения были на руку левакам — противникам политики реформ и открытости.
Указывая на широкие перспективы расширения китайско-российских отношений, пекинский журнал "Ляован" пишет, что этому способствуют как субъективные, так и объективные условия. Среди первых основным фактором является то, что оба государства уже определили курс развития своих отношений, основанный на равенстве, доверии и стратегическом партнерстве, обращенный в XXI в. Под этими отношениями уже создана прочная политическая база. К числу объективных причин относится стремление обоих государств противостоять попыткам США установить однополярный мир, ущемляющий их интересы.
В июле 2001 г. во время визита Председателя КНР Цзян Цзэминя в Россию, после его переговоров с Президентом Российской Федерации В.В.Путиным был подписан Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве. Это событие поднимает российско-китайские отношения на качественно новый
уровень, что продиктовано, как подчеркивается в Договоре, решимостью руководителей обоих государств "передавать дружбу между своими народами из поколения в поколение".
Характерной чертой российско-китайского договора является отсутствие идеологической подоплеки. В нем особо говорится о взаимном уважении выбора пути политического, экономического, социального и культурного развития, сделанного каждой из сторон. Отныне проблемы внутреннего развития не могут служить источником разногласий и политических споров, мешающих экономическому и иному сотрудничеству.
Обоюдная заинтересованность в поддержании и укреплении дружеских взаимоотношений нашла свое выражение и в подходе руководителей обеих стран к окончательному урегулированию вопроса о пограничной линии. Известно, что до подписания Договора некоторые российские научные и политические деятели выражали обеспокоенность нерешенностью определения пограничной линии в районе Хабаровска, где находятся острова, принадлежность которых не была определена при заключении пограничного соглашения. В связи с этим в российских кругах поднимался вопрос о необходимости окончательно решить эту проблему при подписании нового документа. Статья 6 договора гласит: "Договаривающиеся стороны, с удовлетворением отмечая отсутствие взаимных территориальных претензий, преисполнены решимости превратить границу между ними в границу вечного мира и дружбы, передаваемой из поколения в поколение, и прилагают для этого активные усилия". Относительно еще не согласованных участков границы было принято решение продолжить переговоры, а до них соблюдать незыблемый статус-кво, предусматривающий ненарушение демаркационной линии в спорных районах. Тем самым подписание Договора создало благоприятные условия для решения этого спорного вопроса на взаимоприемлемой основе.
Разумеется, в будущем в отношениях между Россией и Китаем могут возникать проблемы политического и экономического характера. Но дух Договора дает все основания полагать, что общая атмосфера взаимопонимания и взаимного доверия, созданная за последние годы, будет сохранена.
7 Жэньминь жибао. — Пекин, 1999. — 22.06.
