CC BY
54
Политология
М.В. Барабанов
«Российский взгляд» на «партстроительство» и политическую жизнь в Польше в первой половине 90-х гг. ХХ в.
В статье рассматривается процесс зарождения и развития политических партий в Польше в первой половине 90-х гг. ХХ в. Автор анализирует этот процесс, основываясь на исследованиях российских исследователей, пласт публикаций которых по рассматриваемой проблеме весьма обширный. Таким образом, представляется «российский взгляд» на «партстроительство» и политическую жизнь в новой Польше.
Ключевые слова: постсоциалистические страны, политические партии, «правые» и «левые» партии, «партстроительство», многопартийность и партийная система, парламентская демократия, политические элиты, выборы, коалиции, парламент, президент.
В восточноевропейских постсоциалистических странах в первой половине 1990-х гг. ХХ в. возникло много новых политических партий и общественных объединений.
На первой стадии строительства многопартийности спонтанный взрыв общественно-политической активности вывел на сцену несколько сотен образований, отражавших в первую очередь идеологические предпочтения, а также все более обстоятельно осознаваемые различные интересы -политические, общественные, культурные, профессиональные, национальные и т.д. [16, с. 83].
Что касается прежних политических и общественных структур, то они во многом изменили свой характер, чтобы вписаться в новый политический ландшафт. «Партстроительство» в постсоциалистических странах Восточной Европы, в том числе, в Польше, в 90-е гг. ХХ в.
Политология
обстоятельно описано в зарубежной политической и исторической литературе. В настоящей статье раскрывается «российский взгляд» на процесс создания политический партий в Польше в первой половине 90-х гг. ХХ в. «Российский взгляд» означает авторское видение процессов становления и развития партий и партийной системы в Польше, основанное на исследованиях отечественный ученых.
Политические партии в Польше стали активно формироваться после прихода к власти «Солидарности». «Партийному буму» в Польше положил начало Закон о политических партиях, принятый Сеймом 28 июля 1990 г. [15, с. 76]. В соответствии с которым, кстати, достаточно было 15 подписей, чтобы создать и зарегистрировать партию [11, с. 48]. К середине 1990-х гг. в стране было уже зарегистрировано более 300 политических партий, общественных движений и т.п. [15, с. 78].
Значительным этапом в «партийном строительстве» Польши явилось принятие 17 октября 1992 г. Конституционного закона о взаимных отношениях между законодательной и исполнительной властями, а также территориальном самоуправлении, получившего название Малой конституции [13, с. 184-202]. В соответствии со ст. 4 Малой конституции, политические партии могли образовываться на основе принципов добровольности и равенства прав граждан в целях оказания влияния демократическими методами на формирование политики государства. Политической партией признавалась общественная организация, выступавшая под определенным названием, ставящая себе целью участие в публичной жизни, прежде всего, оказание влияния на формирование политики государства и осуществление власти [5, с. 395-396].
Право на объединение в политические партии имели право граждане, достигшие 18 лет. Регистрацию вновь создаваемой партии осуществлял варшавский воеводский суд на основании заявления.
Регистрация партий являлась открытой. Создание объединений и участие в объединениях, цель или деятельность которых - посягательство на политический или социальный строй либо правопорядок Польской Республики, запрещалось. О несоответствии целей или деятельности политической партии конституции решение принимал Конституционный трибунал. Последний, на основании представления варшавского воеводского суда либо министерства юстиции, давал заключение о противоречии целей или деятельности политической партии конституции, при этом он мог рекомендовать внести в определенный срок соответствующие изменения в устав или программу партии. Если же деятельность партии была направлена на изменение конституционного строя Польской Республики или партия являлась организацией, использующей
методы насилия в политической жизни, то министр юстиции мог выступить в Конституционном трибунале с предложением о запрете ее деятельности.
В соответствии с законом средства партии складывалась из членских взносов, даров, имущества, полученного в порядке наследования по завещанию, доходов от имущества партии и хозяйственной деятельности, а также общественных пожертвований. Доходы от хозяйственной деятельности освобождались от налогов в части, используемой на уставные цели партии.
Политические партии не могли пользоваться какой-либо деловой поддержкой или финансовой помощью иностранных граждан и юридических лиц, образованных иностранцами. Источники финансирования партии являлись открытыми [5, с. 397-398].
Возвращаясь к «партстроительству» в Польше, следует заметить, что уже в апреле 1990 г. внутри «Солидарности» произошел раскол. Распад солидаристского лагеря был неизбежен, его нетрудно было предвидеть. На рубеже 1989-1990 гг. в нем все более ясно обозначились две ориентации. Одна обращалась к видению государства либерального и светского, главную угрозу видела в национализме, клерикализме и ксенофобии части польского общества. Вторая была близка католицизму и людов-скому консерватизму, а ее сторонники важнейшим противником считали посткоммунистов, влияние которых оценивали как все еще очень большое [8, с. 50].
Формирование правого фланга проходило преимущественно на основе Гражданского парламентского клуба, объединившего депутатов от «Солидарности». Отечественная исследовательница Л.С. Лыкошина пишет: «“Солидарность” - квазипартийное образование, характеризующееся значительной свободой элиты, в среде которой со временем стала развиваться условно межпартийная борьба...» [6, с. 73].
Политическая элита «Солидарности» разделилась на либералов, христианских демократов, республиканцев, консерваторов, аграриев, социал-демократов, националистов и др. Она стала активно группироваться вокруг по-разному сориентированных лидеров. В известной степени эта элита делилась и самоопределялась так, чтобы заполнить все идейно-политическое пространство польского общества и охватить весь электорат.
Было создано два-три десятка партий, представлявших весь возможный идейно-политический спектр: правые, центристские, левые, либеральные, христианско-демократические, национально-католические, аграрные и др. [12, с. 46].
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Политология
Формирование и укрепление в Польше консолидированного правого фланга на «политическом поле» страны проходило довольно сложно. Вот что пишет об этом процессе российская исследовательница О.Н. Майорова: «... Конкретное идейное и программное содержание, отождествляемое с понятием “правые”, было очень разнообразно и даже противоречиво. Одни предполагали, что правые должны “рассчитаться” с партноменклатурой ПОРП, сохранив при этом унаследованный от социализма экономический строй (во всяком случае, основные его элементы). Для других исторической задачей правых была модернизация Польши в соответствии с национальными традициями и при опоре на частную собственность. Некоторые же рассматривали правых как силу, которая должна создавать новый строй, альтернативный не только социализму, но и западным либеральным демократиям» [9, с. 37].
Распад солидаристского лагеря открыл дорогу к строительству нормальной парламентской демократии. В результате возникло более десятка мелких партий, которые апеллировали к традициям и идеалам «Солидарности» как к своим истокам. Подавляющее большинство сложившихся на ее базе партий - это правые партии. В результате создалось впечатление, что политический маятник резко качнулся вправо. При этом надо заметить, что большинство партий, созданных элитой «Солидарности», -это по сути дела еще только протопартии, аморфные образования, не имевшие широкой базы в обществе. По своим политическим позициям одна часть этих партий - это умеренные, центристские образования, другая - праворадикальные с требованиями «завершить до конца антикоммунистическую революцию».
Помимо Демократического Союза на базе движения «Солидарность» возникли следующие партии: Либерально-демократический конгресс (ЛДК), Рабочая партия (РП), Партия христианских демократов, Союз Труда (по сей день являющееся единственной левой партией, вышедшей из «Солидарности») и Христианский национальный союз, или Христианское национальное объединение (ХНС, или ХНО) - антикоммунистически настроенная националистическая, клерикальная партия, опирающаяся на католическую социальную доктрину и настаивающая на возрождении традиционных польских ценностей. ХНС (ХНО) стал своего рода политическим рупором церкви, хотя в правой среде в целом присутствовала тенденция рассмотрения этой партии как политического союзника.
В 1991-1993 гг. эти партии одновременно пытались исполнять функции и власти, и оппозиции: одни из них играли роль оппозиции по отношению к другим, которые находились у власти. Тем самым вышедшие из
«Солидарности» партии рассчитывали на то, что в течение десятилетий, поочередно меняясь у руля власти, они будут господствовать на польской политической сцене. Но этому не суждено было сбыться.
В первой половине 1990 гг. процесс перемен охватил партии времен Польской Народной Республики. Появились партии, имеющие свои корни в ПНР. Прежде всего, надо выделить Союз демократических левых сил (СДЛС), костяком которого является Социал-демократия Республики Польша (СДРП) - наследница реформаторского крыла Польской объединенной рабочей партии (ПОРП). СДРП порвала с прежней идеологией и перешла на позиции западноевропейской социал-демократии.
СДЛС являлся политическим блоком, включавшим в себя 28 группировок, наиболее значительными являлись СДРП и Всепольское объединение профсоюзов. В состав коалиции входил целый ряд организаций социал-демократической и даже коммунистической ориентации. Однако это обстоятельство отнюдь не означало возврата к старой коммунистической идеологии. Еще в 1993 г. лидер польских социал-демократов А. Квасьневский (будущий президент Польской Республики) дал достаточно емкую характеристику своих политических соратников: «Мы просто новые левые в новой Польше».
Объединенная крестьянская партия, пытаясь обновиться, преобразовалась в Польскую крестьянскую партию (ПКП). Но костяк этой партии по-прежнему составляла сельская бюрократия, ее территориальные структуры не только сохранились, но и укрепились [14, с. 79]. Демократическая партия утратила свое влияние [8, с. 83].
Показательно крайне подозрительное, почти негативное отношение «Солидарности» к превращению ПОРП в СДРП. Впоследствии партии правого фланга демонстрировали склонность отвергать любые инициативы левых, исходя исключительно из факта авторства, а партии, сотрудничавшие с СДРП, обвинять чуть ли не в измене в пользу западноевропейских государств и корпораций.
Правые силы, вышедшие из «Солидарности», пытались политически изолировать новых польских социал-демократов, однако те сумели преодолеть изоляцию и превратиться в конструктивную оппозицию.
Некоторые польские специалисты называли специфической чертой польской партийной системы изучаемых лет деление партий на вышедших из ПНР и вышедших из «Солидарности». Это деление носило устойчивый характер и вело к тому, что правительственные коалиции заключались в рамках только одного политического полюса.
Характерно, что в стране, где среди немалой части интеллигенции были сильны идейно-политические традиции довоенной Польши, на
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Политология
политической сцене не удалось закрепиться ни одной из воссозданных довоенных политических партий (народные демократы, пилсудчики, ППС и др.). По существу, все они оказались анахронизмом, не вписывающимся в современную польскую реальность.
Более того, в Польше, где 90% населения считали себя верующими католиками, в рассматриваемые годы так и не удалось создать сильную христианско-демократическую партию. Не удалось сформировать и значимую национально-патриотическую партию, хотя в стране насчитывалось 50 националистических политических образований.
Расстановка политических и общественно-политических сил накануне парламентских выборов 1991 г. отразила их крайнее разнообразие и разобщенность. Большинство экспертов и обозревателей ожидали, что Демократическому Союзу (ДС) удастся завоевать значительное количество мест, и партия станет ядром правительственной коалиции.
По результатам выборов в Сейм 10 октября 1991 г. ДС выглядел неплохо и действительно набрал наибольший процент голосов, однако этот наибольший процент составил всего 14,5%. Семь партий набрали от 12,1% до 5,5% голосов, а крайняя пропорциональность в переводе голосов в места не позволила ни одной партии рассчитывать на сколько-нибудь значимый перевес [4, с. 135]. В результате нижняя палата парламента имела демократический характер, но отличалась крайней раздробленностью.
Парламент превратился в арену политической борьбы, стал сценой для создания блоков и их распадов, раскола партий и появления новых. Партийная система приняла форму калейдоскопической мозаики. В таких условиях о каком-либо устойчивом большинстве в парламенте, необходимом для нормальной работы над текстом новой конституции, социально-экономическими проектами, не могло быть и речи. Более того, решение начать работу над проектом «с чистого листа» возвращало депутатов к проблеме определения основ, с учетом программной и идеологической неразберихи - трудноразрешимой.
Фракционность (к концу 1991 г. в Сейме образовалось 18 парламентских клубов), идейная разноречивость и низкий коалиционный потенциал выступили отягчающим фактором при формировании и функционировании правящих коалиций. ДС не смог самостоятельно мобилизовать парламентское большинство и вскоре внимание стало фокусироваться на пятипартийной коалиции: ЛДК, ХНС (ХНО), Конференция независимой Польши (КНП), Центрум, Крестьянский альянс [7, с. 73].
Споры по поводу программы и персоналий привели к выходу из коалиции ЛДК и КНП. В итоге новый премьер-министр Ольшевский сформи-
ровал трехпартийное правительство, контролировавшее в лучшем случае четверть мест в Сейме.
Нижняя палата проголосовала по вотуму доверия положительно во многом по причине отсутствия приемлемой альтернативы и нежелания отдавать инициативу в руки президента Валенсы, имевшего свои виды на кандидатуру премьера. В результате правительство не пользовалось поддержкой ни парламентского большинства, ни президента, что в условиях модели организации исполнительной власти определяет крайне уязвимые позиции кабинета министров.
Правящая коалиция оказалась слабой. Усиление внутрипартийной борьбы привело к расколу Крестьянского альянса Солидарности на Крестьянский альянс и Крестьянский христианский альянс. Центрум, занявший бескомпромиссную позицию в отношении бывших коммунистов, постепенно пришел в упадок. А стремление провести реформы любыми средствами имело следствием грандиозный политический скандал и отставку правительства.
Вопрос о люстрации практически расколол правый фланг, усугубил изоляцию левых и в немалой степени способствовал дальнейшей изоляции президента Валенсы. Внесло свою лепту и институциональное противостояние, в значительной мере обусловленное неопределенностью формулировок правомочий президента и премьер-министра, недостаточностью конституционных полномочий правительства.
Ввиду отсутствия явного продвижения в работе над проектом новой Конституции необходимость разработки и принятия закона о разграничении полномочий между главой государства, правительством и парламентом стала очевидной для всех участников политического процесса. В соответствующем законе, получившем название Малая конституция, позиции правительства были усилены. Стратегия кабинета Ольшевского актуализировала еще одну нерешенную проблему: обеспечение прав и свобод польских граждан. Однако, хотя движение «Солидарность» обозначало ее как приоритетную, принять Декларацию прав и свобод в 1992 г. так и не удалось. Видимо, это не столь сильно затрагивало партийные интересы.
Формирование нового правительства X. Сухоцкой происходило с учетом обретенного негативного опыта. Казалось, партии правого фланга извлекли урок: ДС, ЛДК, ХНС, Крестьянскому альянсу, Крестьянскому христианскому альянсу и Христианским демократам удалось создать правительственную коалицию. «Солидарность» и некоторые другие группы обещали правительству Сухоцкой поддержку, обеспечив, таким образом, парламентское большинство. Правительство поспешило провозгласить себя «правительством национального согласия».
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Политология
Однако коалиция объединила довольно странных союзников. ХНС, клерикальная партия, обретшая вес и свое лицо в политике благодаря поддержке Католической церкви, и ДС, выступавший за секуляризацию церковных земель. Крестьянские альянсы, добивавшиеся субсидий и введения защитных барьеров для местных производителей, и ДС с ЛДК -приверженцы минимального вмешательства государства в экономику. Кроме того, в партии премьера - ДС - произошел раскол: один из лидеров А. Халль покинул ДС и сформировал свою Консервативную партию, с наибольшими основаниями относимую к правому флангу, но не пользующуюся поддержкой в обществе. С начала 1993 г. позиции правительства в парламенте стали ощутимо ослабевать. Слабая партийная дисциплина и постоянные споры о направлении социально-экономической политики неоднократно ставили правительство в сложную ситуацию. В мае из коалиции вышел Крестьянский альянс. А отставка министра юстиции 28 мая стоила правительству неудачи в голосовании по вотуму доверия. Президент, однако, принял решение о роспуске парламента. Результаты голосования свидетельствуют о том, что Валенса, видимо, не был достаточно осведомлен об изменении предпочтений электората и переоценил коалиционный потенциал правых.
Роспуск парламента 31 мая 1993 г. застал партии абсолютно не готовыми к новым выборам. К тому же 28 мая было принято новое положение о выборах в Сейм, вводивший более высокий барьер для партий и коалиций. Эта мера была направлена на снижение фракционности и, несомненно, благоприятствовала наиболее сильным партиям [1, с. 123]. Таким образом, они получили некоторое преимущество.
Избирательный закон стимулировал создание предвыборных блоков. Но, видимо, это побуждение к сотрудничеству оказалось недостаточным. ЛДК и ДС, несмотря на идеологическое и программное сходство, не смогли достичь согласия относительно общей предвыборной стратегии. М. Рокита из партии ДС в качестве основной проблемы указал на амбиции партийных лидеров [9, с. 85]. 7 небольших правофланговых партий и группировок, связанных с «антиваленсовской коалицией» - Центрум (Соглашение центристских сил), Движение за Республику Ануша, Движение за третью Республику Парыса, Политическая акция Мациревича -вопреки призыву к созданию широкого христианско-патриотического блока договориться также не смогли.
Созданию в июне 1993 г. католического избирательного блока «Отчизна», объединившего ХНС, Консервативную партию, Партию христианских Демократов, Христианско-крестьянскую партию, в немалой степени способствовал Архиепископ Гданьский. Однако эти партии, как и в слу-
чае с правительством X. Сухоцкой, были странными союзниками и имели довольно низкий рейтинг.
Валенсу беспокоила ситуация в центре и на правом фланге партийно политического спектра. После неудачной попытки побудить партии, входившие в правительство Сухоцкой, выступить единым фронтом на выборах, он заявил о своем членстве и патронаже над новым политическим образованием - Непартийным Блоком за Реформы, который, как предполагалось, станет четырьмя ногами нового порядка: профсоюз «Солидарность», предпринимательские союзы, крестьянство и местное самоуправление. Валенсой предлагалась своего рода схема системы социального партнерства. Однако предположения не оправдались. В блок вошли малоизвестные кандидаты. Политические партии отнеслись к его возникновению с недоверием. Они опасались, что президентский авторитет окажется достаточным, чтобы возобладать над неопределенностью положения и противоречиями между «четырьмя ногами», и, как следствие, власть главы государства возрастет еще больше. Обозначилась перспектива потери голосов из-за дополнительной конкуренции за правоцентристский электорат. Поражение правых на выборах стало более чем вероятным. И результаты выборов в Сейм 1993 г. стали тому подтверждением.
Партии правого фланга заплатили большую цену за неспособность объединить усилия в решающий момент. Впоследствии лидеры правых признали, что основной причиной сокрушительного поражения стала их неспособность создать за 4 года сплоченное правое формирование. За них было отдано порядка трети голосов граждан, но ни одна из них не получила мест в нижней палате.
Профсоюз «Солидарность» набрал 4,9% голосов и не прошел 5%-ный барьер. Из правицы только 3 объединения смогли попасть в Сейм: блок «Отчизна», зарегистрировавшийся как коалиция (8,37%), ДС (12,4%) и ЛДК (9,1%) [4, с. 135]. Остальные сформировали непарламентскую оппозицию. У левых же оказалось чуть меньше 2/3 депутатских мандатов. Как пишет Л.С. Лыкошина, «с учетом крайне не дружественных отношений между правым и левым флангами формирование впоследствии мощной внепарламентской оппозиции представляется неизбежным, но отнюдь не конструктивным феноменом политической жизни Польши рассматриваемого периода» [6, с. 88]. Создатели нового избирательного закона, несомненно, достигли цели уменьшения фракционности законодательного собрания, в Сейм вошли представители 6 крупных партий и блоков против 28 в прежнем его составе.
Парламентские выборы способствовали кристаллизации политических партий, формированию умеренного плюрализма. Она характеризовалась,
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Политология
в частности, существованием партий, доминирующих в системе (между ними не было слишком большой идеологической дистанции), тенденцией к созданию полярных коалиций. Если в сейме, избранном в октябре 1991 г., было 17 партий, то в сейме, избранном в сентябре 1993 г., - 7. Избиратели предпочитали крупные политические партии и образования, которые, по их мнению, были способны эффективно управлять государством [4, с. 80].
Поражение партий, вышедших из недр движения «Солидарность», на выборах 1993 г. потребовало переоценки их политической стратегии. Основную цель практически все группировки внепарламентской оппозиции видели в интеграции.
Выборы 1993 г. ознаменовали собой начало нового этапа в развитии польской демократической партийной системы, одной из главных черт которого стала попытка консолидации правого партийно-политического спектра. Хотя данное утверждение является не однозначным. С одной стороны, консолидация правых прослеживается в слиянии крупных партий - ДС и ЛДК в мае 1994 г. и создании консервативной коалиции -«Союз Свободы». Помимо ДС и ЛДК, туда вошли Центрум, Крестьянское соглашение, Движение за Республику, а также вышедшее из блока «Отчизна» ХНС (ХНО) [10, с. 122]. Лидером коалиции стал Т. Мазовец-кий, но уже через год в результате внутрикоалиционных споров он был вынужден уступить свое место Л. Бальцеровичу.
Через некоторое время возникает «Соглашение 11 ноября», объединившего Союз реальной политики, Консервативную партию, Партию христианских демократов, Крестьянско-христианскую партию, Национальнодемократическую партию. По мере развития сотрудничества произошло сближение с профсоюзом «Солидарность» и принятие на состоявшейся 14 января 1995 г. программной конференции правых партий своего рода программы-минимум - «Совместные программные принципы».
Однако формирование коалиционных соглашений между правыми силами вновь привели к противоречивым результатам. С одной стороны, это позволило им добиться хороших результатов на выборах в местное самоуправление [9, с. 85]. С другой - Союз Свободы и «Соглашение 11 ноября» в равной мере претендовали на представительство подлинных правых и договориться между собой не могли. Правые партии продолжали придерживаться противоположных позиций по вопросам вмешательства государства в экономику, интеграции в ЕС, в отношении профсоюзов, конституционного процесса, формы правления, национальной безопасности, модернизации польского общества и т.д. Президентская кампания 1995 г. привела к очередной «перетасовке союзов», и согласовать единого кандидата так и не удалось.
Помимо определенных идейных расхождений, данный отказ обусловила крайне негативная реакция правофланговых партий на заключение коалиционных соглашений между «Союза Свободы» и СДЛС на уровне муниципалитетов [9, с. 88]. Бескомпромиссность позиции была отличительной чертой партий правого фланга в 1990-е гг. и существенно снижала их коалиционный потенциал. Партиям явно не хватало прагматизма, что затрудняло согласование позиций и организацию совместных действий.
Негативное воздействие на взаимоотношения между партиями правого фланга партийной системы оказала президентская избирательная кампания 1995 г. Дискуссии в СМИ снова приобрели жесткий характер. Весной 1995 г. Я. Рокита («Союз Свободы») начал кампанию «трех четвертей», призванную мобилизовать 75% электората против кандидата от СДЛС А. Квасьневского. Однако, выступив одновременно против Л. Валенсы и Я. Куроня (официального кандидата от «Союз Свободы»), Рокита не смог обозначить приемлемого альтернативного кандидата. Кампания оказалась исключительно провальной. Собственно, правые совершили ту же ошибку, что и на парламентских выборах: не смогли согласовать единую кандидатуру и недооценили политическое мастерство Валенсы. В межвы-борный период 1993-95 гг. правоцентристские партии боролись с Вален-сой с таким же энтузиазмом, как и с Квасьневским, несмотря на то, что вскоре после парламентских выборов лидеры проигравших правых группировок заявляли о важности регулирования взаимоотношений с Вален-сой как потенциальным союзником в борьбе против левых [2, с. 31].
Потеряв поддержку в центре партийно-политического спектра, Вален-са надеялся выиграть, опираясь на поддержку армии и наиболее необразованного электората. Ему удалось увеличить свой политический капитал, используя свой былой имидж человека, подарившего Польше свободу, преимущества нахождения у власти и популистские уловки. Он обещал офицерскому составу оплатить расходы, связанные с маршами, и увеличить финансирование. Поддержал профессиональных офицеров во главе с Т. Вилецким, выразивших желание избавить армию от гражданского контроля. Далее последовала серия уступок «моральному большинству» (польской церкви) Польши. Валенса практически обеспечил назначение М. Юрека (одного из лидеров ХНС) на должность Председателя Общепольского совета по телевидению и радиовещанию. Наложил вето на предложенные СДЛС и поддержанные парламентом поправки к закону об абортах. В июне публично осудил свой собственный проект Конституции, возложив вину за его либерализм на своих представителей в Конституционной комиссии. Предпринял ряд шагов, направленных на сближение с профсоюзом «Солидарность». В частности, поддержал
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Политология
профсоюзный проект Конституции и инициативу М. Кшаклевского. В сентябре наложил вето на правительственный законопроект об индексации государственных пенсий. Пенсии росли гораздо быстрее, чем стоимость жизни. С экономических позиций вето было необоснованным, и Сейм, состоявший на две трети из левых партий, преодолел его при повторном голосовании. При этом Валенса предстал защитником пенсионеров от неправильно ведущего себя левого правительства. Как следствие, многие люди преклонного возраста на президентских выборах отдали свои голоса Валенсе.
По результатам первого тура президентских выборов, состоявшегося 19 ноября, Валенса набрал 33,1% голосов, что оказалось всего лишь на 2% меньше, чем у лидера СДРП Квасьневского (35,3%). Голоса за других кандидатов распределились следующим образом: Я. Куронь («Союз Свободы») - 9,22%, Я. Ольшевский - 6,86% («Отчизна»),- 4,31%, Т. Зелинь-ский (ХНО) - 3,53%, X. Гронкевич-Вальц - 2,76% [4, с. 137].
Такой результат свидетельствует не в пользу гипотезы стабилизации правого фланга партийно-политического спектра. Негативную роль также в очередной раз сыграли амбиции, предубеждения, недоброжелательность правых партийных лидеров. Во втором туре Валенса и Квасьневский получили 48,28% и 51,72% голосов соответственно. Таким образом, левое большинство в парламенте дополнилось левым президентом.
Почти каждый кандидат от правицы обещал экономический рост, снижение безработицы, улучшения в сфере социального обеспечения, увеличение заработной платы, укрепление армии, повышение уровня общественной безопасности, интеграцию в организации Запада. Некоторые отличия проявились в части надлежащего курса конституционного законотворчества и позиций кандидатов по отношению к действующему парламенту. Кандидаты правого крыла, особенно Валенса и Гронкевич-Вальц, обещали распустить левый парламент.
В отличие от соперников, А. Квасьневский акцентировал внимание на необходимости объединения общества вокруг общих целей, заботе об интересах всех граждан, скорейшем принятии новой Конституции. В публичном поле снова актуализировалась лексика «холодной гражданской войны», язык ненависти и клеветы.
Как отмечал известный российский исследователь современной истории Польши Н.И. Бухарин, «для поляков, особенно для интеллигенции, президент, прежде всего, должен быть символом и гарантом незыблемости Республики Польша, стабильности ее моральных основ. Квасьневский же, будучи прагматиком, применяя тактику гибкого лавирования,
имея не столь позорное, но все же коммунистическое прошлое, более того, пытаясь примирить поляков с социалистическим периодом истории страны, на роль символа нации, стремящейся к нравственному и духовному возрождению, подходил довольно плохо» [3, с. 23].
Другой отечественный исследователь польской истории И.И. Жуковский добавляет: «Причем защита И. Секулы, депутата от ПКП, обвиненного в экономических преступлениях, и Й. Олексы, обвиненного в тесных связях с российскими спецслужбами, как и ряд других действий и высказываний, увеличению указанного капитала не способствовали» [4, с. 23]. К примеру, своего рода шок у некоторых поляков вызвал ответ Квасьневского на вопрос журналиста газеты «New York Times», кого он считает героем польской истории. Президент обозначил, мягко говоря, слабо сочетаемые фигуры: Пилсудского, Гомулку, Терека и Ярузельского.
Отсюда появились утверждения среди наших специалистов о том, что «многие поляки» якобы «отказывают Квасьневскому в моральном праве представлять и символизировать страну» [Там же, с. 20-25].
С приведенными утверждениями уважаемых отечественных специалистов вряд ли можно безоговорочно согласиться. Действительно, лидер СДРП, в отличие от предыдущего президента в начале срока полномочий, обладал незначительным авторитетом и популярностью, столь высоко ценимым в интеллектуальных кругах. Однако заметим, что «многие поляки» - это были далеко не все избиратели в Польше. С течением времени А. Квасьневский набирал политический вес. На президентских выборах в 2000 г. он победит в первом же туре.
Итак, польский опыт первой половины 1990-х гг. показывает, что из-за отсутствия сильных партий ни одна партия не в состоянии сама осуществлять власть. Отсюда неизбежно формирование правящих коалиций в парламенте и создание на их базе коалиционных правительств. Последние не являются чем-то принципиально худшим, чем существование двух- или трехпартийной системы. В целом стабильную демократию можно обеспечить только сохранением относительного равновесия между различными конкурирующими друг с другом политическими силами.
Библиографический список
1. Андреева И. А. Избирательные реформы в Польше. М., 1994.
2. Бухарин Н.И. Польская политическая система в период трансформации. М., 1997.
3. Бухарин Н. Польские социал-демократы: путь из оппозиции во власть и снова в оппозицию. М., 1998.
4. Жуковский И.И. Партийная система Польши. Калининград, 2010.
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Политология
5. Иностранное конституционное право / Отв. ред. В.В. Маклаков. М., 1996.
6. Лыкошина Л.С. Партии и движения Восточной Европы. М., 1997.
7. Лыкошина Л.С. Постреволюционная Восточная Европа. Экономические ориентиры и политические коллизии. М., 1996.
8. Майорова О.Н. Идейно-политическая эволюция Демократической партии Польши // Политические партии и движения Восточной Европы: проблемы адаптации к современным условиям. М., 1993. С. 47-83.
9. Майорова О. Н. Идейно-политическая эволюция правых партий в Польше. М., 1997.
10. Майорова О.Н. Правые группировки на польской политической сцене // Политический ландшафт стран Восточной Европы середины 90-х годов. М., 1997. С. 128-156.
11. Майорова О.А. Эволюция партийной системы в постсоциалистической Польше // Славяноведение. 2004. № 3. С. 47-58.
12. Бухарин Н.И., Синицина И.О., Чудакова Н.А. Польша: десять лет по пути реформ // Новая и новейшая история. 2000. № 4. С. 38-57.
13. Конституционный закон от 17 октября 1992 г. о взаимных отношениях между законодательной и исполнительной властями Республики Польша // Право и жизнь. 1995. № 5. С. 184-202.
14. Политическая трансформация стран Центральной и Восточной Европы. М., 1991.
15. Демократия.ру. ИКЬ: http://www.democracy.ru/library/foreign/procedures/ fmancing/rus_1994-10/page4.html (дата обращения: 01.06.2012).
16. Центрально-Восточная Европа во второй половине XX века / Гл. ред. А. Д. Некипелов. Т. 3. Ч. 1. Трансформации 90-х годов. М., 2001.
