CC BY
256
РОССИЙСКИЙ ИМПЕРАТОР ПАВЕЛ I - ВЕЛИКИЙ МАГИСТР МАЛЬТИЙСКОГО ОРДЕНА
Т.Н. ШАЛДУНОВА, ст. преподаватель каф. МиОК МГУЛ
К 1798 г. Мальтийский Орден находился в глубоком внутреннем кризисе. Но ему пришел на помощь российский император Павел I, который 16 декабря 1798 г. был избран Великим магистром Мальтийского ордена. Павел охотно возложил на себя рыцарскую мантию, корону, меч и крест, а также принял из рук мальтийских рыцарей жезл Великих магистров. К императорскому титулу прибавлялось «...и Великий магистр Ордена Святого Иоанна Иерусалимского...» [1, Д. 17].
Это событие воспринималось в Европе по-разному. Аббат Жоржель оставил следующие размышления об этом: «...Взятие Мальты неизбежно вело к крушению верховного ордена Святого Иоанна Иеруса-
лимского. Три «Языка»: Прованский, Оверн-ский и Французский не существовали более; Итальянский «Язык» находился под властью французов-республиканцев, хозяйничавших в Пьемонте, Ломбардии, владениях Святого Престола и Неаполитанском королевстве. Молчание гроссмейстера Гомпеша, удалившегося в Триест и его упорный отказ оправдать свое непонятное поведение на Мальте, чего ждала Европа и требовали все Великие Приоры Ордена, побудили или заставили Великую Приорию Российскую предложить гроссмейстерство царю Павлу I. Принимая этот сан, государь спасал от крушения корпорацию, покрытую славой в течение нескольких веков. » [2].
ЛЕСНОЙ ВЕСТНИК 7/2006
67
По сведениям «Политического журнала», Великий магистр Мальтийского ордена фон Гомпеш, оказавшись в Триесте, вовсе не собирался просто отсиживаться там. Первое, что он сделал, отправил «Кавалера к Императору (Германскому императору) с просьбой, чтоб Его Величество назначил будущее главное место для Мальтийского Ордена», и письмо, в котором оправдывал свою сдачу острова практически без сопротивления [3]. Этот же журнал сообщает, что 29 ноября 1798 г. (по старому стилю) «Самодержец Павел I от собранных в Санкт-Петербурге Мальтийских Кавалеров Великого Приорства провозглашен в прокламации Великим магистром. Торжественные церемонии сопровождали препоручение сего достоинства Его Величеству Императору. Участие его в судьбе сего Ордена простиралось и на прежнее местопребывание онаго, на самую Мальту. Государь назначил уже состоящий из разных гренадерских батальонов гарнизон для сего острова, на который Князь Волконский назначен Комендантом» [4].
Не все монархи Европы, которые имели отношение к Мальтийскому ордену, приветствовали избрание Великим магистром католического ордена православного монарха. Уже в мае 1799 г. испанский посланник был выслан из Санкт-Петербурга из-за отказа Испанского короля признать Российского императора Гроссмейстером Мальтийских рыцарей. И он был не одинок. Возникали «затруднения, которые по исповеданию и по первоначальному учреждению сего Ордена встречаются при некоторых других католических дворах». С Испанией дело дошло до объявления войны. Правда, все остановилось только на угрозах, обмене грамотами и высылкой посланников из столиц. Уже в сентябре 1799 г. мы встречаем сообщение о том, что бывший Великий магистр барон фон Гомпеш «в формальном акте отречения предоставил оный титул Самодержцу Павлу I» [5].
В это время отношения между Орденом и Российской империей были завязаны вокруг двух Российских приорств, одно из которых было основано в 1797 г., а другое - годом позже. Первое являлось основой Великого Польского приорства и состояло из
католиков. По существу, история Ордена в России - это продолжение истории Ордена в Польше.
Конвенцией от 4(15) января 1797 г., состоявшейся благодаря влиянию графа Юлия Литты, разрешено было учредить в империи великое приорство Мальтийского ордена, причем ордену жаловались «все те отличнос-ти, преимущества и почести, коими знаменитый орден сей пользуется в других местах, по уважению и расположению государей... » [5, С. 94]. Однако российские дворяне имели особые привилегии [6].
В 1798 г. состоялся Высочайший манифест «об установлении в пользу российского дворянства ордена Святого Иоанна Иерусалимского», таким образом учреждалось При-орство для лиц православного вероисповедания. Русские кавалеры для обсуждения своих дел могли иметь особые думные собрания, в которых председательствовал Великий приор. Сан Великого Приора и командора мог быть пожалован только российским подданным. С 1798 г. Орден Св. Иоанна Иерусалимского состоял из двух Великих Российских Приорств: римо-католического и греко-католического с 98 командорствами. До этого российское при-орство было присоединено к Англо-баварскому «Языку» и составляло 13 командорств. Условия приема в орден Св. Иоанна были разработаны при непосредственном участии Павла I еще в 1797 г. и включали следующие правила: вступающему необходимо было иметь дворянское достоинство, приобретенное военными подвигами и восходящее за 150 лет; вступающий обязан был произвести определенный денежный взнос в орденскую казну (2400 или 1200 польских злотых), смотря по тому, поступало ли в орден лицо в малолетнем возрасте или по достижении совершеннолетия (15 лет) [7, С. 91-125].
Для приобретения командорства требовался особый военный ценз: кавалер ордена должен был сделать 4 кампании, по 6 месяцев каждая, причем службу можно было проходить или в русских войсках, или в орденском флоте.
Представителем государя по делам ордена являлся поручик Великого магистра. Разрешено было также учреждать, «с особого
на каждый случай Высочайшего соизволения, родовые командорства» по примеру других стран. При этом звание командора передается по наследству «в роде владельца имения или других фамилий, на которые последний укажет» [1, Д. 80].
Резиденция ордена была перенесена в Санкт-Петербург, капитул ордена помещался в доме, где затем расположился Пажеский корпус. В Кронштадте снаряжался флот для завоевания Мальты. Был заключен договор с англичанами о совместном походе на остров с целью освободить его и вернуть прежнему владельцу - Мальтийскому ордену.
Можно много рассуждать о причинах, побудивших принять православного монарха титул Великого магистра католического ордена, о личности самого Российского императора. Об этом много писали как современники Павла I, так и исследователи истории мальтийских рыцарей. Среди исследователей существуют различные точки зрения на гроссмейс-терство Павла I. Современники расценивали этот факт как некий курьез или как следствие психологических черт характера императора. Некоторые европейские монархи не могли понять, зачем правителю такой огромной империи титул Великого магистра, который приравнивали к титулу князя маленького германского княжества. В России воспринимали этот поступок царя как очередную прихоть.
Т. Шиман и А.Г. Брикнер в своем исследовании «Смерть Павла Первого» в начале XX в. не подвергают сомнению факт, что Павел I был сумасшедшим, и, следовательно, все его поступки необходимо рассматривать только сквозь призму психического состояния императора [8]. Трудно согласиться с такой точкой зрения на историю этого краткого царствования.
Современник Шимана и Брикнера Н.К. Шильдер считал, что всем решениям и действиям Павла I имеются вполне разумные объяснения. В частности, принятие звания Великого магистра Мальтийского ордена Шильдер объясняет романтическим характером российского императора и сложившейся международной обстановкой, хотя он и признает, что данный поступок Павла I выглядит довольно странно. Шильдер вслед за извес-
тным исследователем истории России конца XIX в. Бернгарди рассматривает Великое магистерство Павла как «послушничество (noviciat), в котором дворянство всех европейских государств должно было почерпать чувства чести и верности, необходимые ему для того, чтобы противиться воцарению идеи равенства, которая уже готова была охватить все слои общества» [9, С. 395-398].
К этому же периоду относится исследование В.Ф. Чижа «Император Павел I», в котором он пытается ответить на вопрос о сумасшествии Павла как специалист в области психиатрии. Чиж объясняет гроссмейстерство императора тем, что «главной особенностью умственной деятельности Павла I было относительное преобладание сочетания представлений по контрасту». Он признает, что Павел не был сумасшедшим в момент избрания его Великим магистром, но «ради церемоний он принял это звание». Чиж объясняет этот поступок страстью императора ко всякого рода церемониям [10].
В 60-х гг. XX в. историк Суверенного мальтийского Ордена фра Кирилл Туманов назвал главной причиной, заставившей российского императора принять титул Великого магистра, наличие серьезных интересов России в Средиземном море. Однако, как считают современные исследователи, интересы Российской империи в Средиземноморье не были основополагающими в принятии такого важного политического решения, каковым было гроссмейстерство. В.А. Захаров говорит о внешнеполитическом и внутриполитическом аспектах, приведших к возведению в титул Великого магистра Мальтийского ордена Российского императора. С одной стороны, ослабление королевской власти во Франции и нарастание революционных настроений в королевстве, усиление английского влияния в международных отношениях в конце XVIII века; с другой стороны, страх нового государственного переворота и боязнь нового крестьянского восстания, подобного Пугачевскому бунту. Вот те факторы, которые подтолкнули императора к гроссмейстерству [11].
Конечно же, нельзя отрицать склонность Павла I к «рыцарским поступкам», присущим его «романтическому характеру»,
но при этом также нельзя отрицать и тот факт, что император во всех своих решениях руководствовался в первую очередь государственными интересами. Именно поэтому, как считает Ю.А. Сорокин, многим современникам была непонятна резкая смена ориентиров во внешней политике Российской империи за время короткого царствования Павла I. Сорокин утверждает, что Великое магистерство российского императора было обусловлено стремлением противопоставить свое влияние в Европе наполеновоскому, а также законно обосноваться на Мальте в Средиземном море после возвращения острова Мальтийскому ордену [12].
Российский император действительно полагал, что только он может спасти Мальтийский орден от уничтожения.
Благодаря созданию двух Российских приорств: одного католического, другого православного - ряды мальтийских рыцарей стали активно пополняться российским дворянством. Как отмечал Ф. Головкин в своих записках, «столица была наводнена настоящим дождем Мальтийских крестов». При этом отмечались злоупотребления «для удовлетворения страстного желания получить мальтийский крест», даже доходило до курьезов: в орден стали записывать детей грудного возраста [13]. В 1799 г. выходит манифест, утверждающий правила учреждения родовых Командорств, или jus patronatus в России [7, С. 91-99].
Все выгоды, которые могло принести великое магистерство российского императора для его империи, не были до конца оценены его современниками, потому что не были проведены в жизнь. Как справедливо заметил Г. Вилинбахов, трагедия этого человека заключалась в том, что вокруг него были люди, которые по тем или иным соображениям лишь подыгрывали ему, но не относились серьезно к его начинаниям и идеям [7, С. 3-23].
Однако пока в России действовал Орден рыцарей-госпитальеров, его ряды активно пополнялись российским дворянством как католического вероисповедания, так и православного. При этом соблюдалась вся сложная процедура сбора и подачи документов.
При изучении документов РГАДА мы пришли к выводу, что российская аристокра-
тия использовала возможность стать членами духовно-рыцарского ордена так же, как и европейское дворянство: орден становился чем-то вроде элитного клуба. Орден представлялся аристократии способом спасения от надвигающейся угрозы буржуазных настроений европейского общества. В принципе, одной из причин, побудивших Павла I к принятию титула Великого магистра, можно назвать его стремление не только обезопасить самого себя от революционных настроений, но и желание сплотить российское дворянство. Исследователи говорят о том, что Павел хотел превратить дворян в «рыцарское сословие - дисциплинированное, организованное, поголовно служащее и преданное своему государю», то есть в подобие европейского средневекового рыцарства. К такому выводу приходят при изучении документов, касающихся сословной политики императора [9, С. 395-398].
Русские дворяне стремились учредить родовое имение Ордена по типу тех, которые были уже на территории Польши, входившей в состав Российской империи, справедливо рассудив, что это может принести им выгоду, если не сразу, то в дальнейшем. Согласно дошедшим до нас спискам кавалеров Ордена самые видные и богатейшие фамилии России спешили вступить в эту организацию, независимо от того, что ими двигало: желание угодить императору в его прихоти или же не упустить возможность приумножить свое благосостояние; или же наоборот, попытка сохранить часть имений в своих руках путем образования родового командорства [1, Д. 40].
В 1800 г. благодаря своим внешнеполитическим действиям Павлу I удалось заключить союз с Португалией. В результате Лиссабонский двор признал Российского императора Великим магистром ордена Мальтийских рыцарей, правда, при одном условии, что Португальское правительство оставляет за собой право «надзирания и распоряжения Орденских поместьев, в Португалии находящихся» [14].
Но в 1800 г. Мальтийский архипелаг был занят англичанами, которые не собирались возвращать его рыцарям. Это вызвало разрыв отношений между Англией и Россий-
ской империей. Император Павел требовал соблюдения конвенции, заключенной между двумя государствами, об условиях освобождения острова Мальты. Лондон отвергал претензии российского монарха на том основании, что он сам первый нарушил условия упомянутого договора.
«.В Лондонских Министериальных листках причина несогласий в рассуждении острова Мальты таким образом опровергается, что конвенциею 1798 г. только определено, чтобы Мальта была завоевана соединенною силою России и Англии, и потом обще обла-даема; но Император прервал союз, не хотел содействовать завоеванию Мальты, и отозванием своих войск и кораблей сам уничтожил условие, которое одно давало ему право на совокупное обладание Мальтой. Остров по договору должен быть возвращен Мальтийскому ордену; но еще не решено, по достаточному ли праву Император Павел сделался Гроссмейстером.» [15].
Хотя согласно мемуарам, оставленным князем Адамом Чарторыйским (Чарторижс-ким), никто при дворе не воспринимал всерьез увлечение Павла I. «Между тем Павел увлекся новой причудой, порою даже отвлекавшей его от подозрительности и порождаемых этими подозрениями жестокостей. У него вдруг явилось желание сделаться гроссмейстером Мальтийского ордена. Вероятно, возбуждению этого желания способствовала политика, потому что из всех владельцев и покровителей, которых можно было пожелать Мальте, овладевшие ею англичане меньше всего нравились Европе. Павел продолжал поддерживать близкие отношения с Англией, которая с своей стороны нуждалась в том, чтобы русский монарх продолжал оказывать ей свое активное содействие против Франции; все это давало Павлу основание предполагать, что Англия может согласиться передать ему владение, занятое англичанами лишь временно и притом с формальным обязательством возвратить остров ордену Святого Иоанна, под протекторатом той державы, которую укажет Европа» [16].
В это же время в газетах и журналах Европы появляются сообщения о том, что барон Гомпеш, бывший Великий магистр орде-
на, прибыл в Рим к понтифику с целью «взять назад свое отречение от Гросмейстерства» [15, С. 408]. Возможно, что барон рассчитывал получить обратно свои права магистра от нового Римского папы.
При российском дворе поползли слухи о том, что император собирается перейти из православия в католицизм. Говорили, что якобы Павел исповедовался священнику-иезуиту, постоянно находившемуся при дворе, чего на самом деле никогда не было; Павла даже упрекали в лояльности к католикам. Но при анализе архивных документов и опубликованных законодательных актов относительно устройства римско-католической церкви в Российской империи мы приходим к выводу, что все послабления, делаемые русскими царями в этой сфере, начиная с Петра Великого, были вынужденной мерой, чтобы иметь возможность управлять такой огромной территорией. И Павел I не стал исключением. Наоборот, при нем и его преемнике Александре I политика относительно католиков даже несколько ужесточилась.
Все разговоры о смене веры императором остаются лишь досужим вымыслом. Нами не было найдено ни одного документа, подтверждавшего подобные настроения Павла I. Более того, слухи, связанные якобы с решением императора придать католицизму статус государственной религии, возможно, были связаны с тем, что в состав Российской империи на тот момент входили земли, где преобладающей религией было католическое вероисповедание. Однако речь вряд ли шла о смене государственной религии. Скорее всего, это были проекты о расширении полномочий католиков в пределах Российской империи. И опять-таки речь идет о польско-литовских землях. Косвенно наши выводы подтверждаются воспоминаниями князя Чарторыйского, который в это время находился при дворе великого князя Александра Павловича.
В ночь на 11 марта 1801 г. Павел был убит. Его сын, Александр I, хотя и не был настроен так же романтически, как отец, и отказался от звания Великого магистра, но сохранил за собой титул протектора Мальтийского ордена, о чем он объявил в манифесте от 16 марта 1801 г. Следует отметить,
что новый российский император не сразу изменил свое отношение к мальтийским рыцарям. Еще 11 марта 1801 г. в день убийства императора Павла студент Академии Художеств Иван Моисеев оставил расписку о том, что получил 300 р. за работы в «доме Ордена Иоанна Иерусалимского в российской Церкви». Такие же расписки встречаются и позднее: от 13 июня 1801 г., от 26 июня 1801 г.; они прилагаются к рапортам «от архитектора и кавалера Гваренгия» с отчетом о проведенных работах [1, Д. 40].
Александр не стремился изначально уничтожать орден на территории Российской империи, подтверждение этому факт, что будучи Протектором ордена император рассматривал прошения российских дворян о создании на территории их имений командорства Мальтийского ордена. На высочайшее имя были поданы прошения от князей Осиповых, графов Воронцовых и других представителей известных фамилий российского дворянства [1, Д. 56, 57].
Более того, сохранились списки кавалеров, получавших пенсию Ордена даже после смерти императора Павла. Среди них Нарышкины, Юсуповы, Строгановы, Самойловы, Долгорукие, Борятинские, Демидовы, Трубецкие, Олсуфьевы, Бутурлины [1, Д. 52]. Кроме того, сохранились ведомости по Католическому Приорству, где фигурируют фамилии Любомирского, Сапеги и др.
В 1816 г. высочайшим указом была назначена комиссия для проведения ревизии по деятельности Ордена. По результатам ее работы были сделаны следующие выводы. Согласно Конвенции, заключенной с Орденом еще императором Павлом I 4(15) января 1797 г., деньги будут продолжать выделяться из государственной казны по всем статьям и целевым назначениям в том же объеме, каковой был оговорен в документе.
И только в 1817 г. Высочайше было объявлено, что «после смерти командоров ордена Святого Иоанна Иерусалимского наследники их не наследуют звания командоров ордена и не носят знаков ордена, по тому, что орден в Российской империи более не существует». В начале XIX в. орден теряет свои земли и в других странах Европы. Отношение Александра I к Мальтийскому ордену в
первый период его царствования можно назвать неоднозначным. Совершенно очевидно, что титул Великого магистра ордена он никогда не собирался возлагать на себя. Однако нельзя, на наш взгляд, и говорить, что сын Павла I совершенно устранился от дел в ордене, который продолжал существовать на территории Российской империи.
Безусловно, роль российского императора Павла I в истории Мальтийского ордена до конца не изучена, впрочем, как и сама личность этого самодержца. Его называли безумцем, неизбежно сравнивали с царственными родителями, искали сходства с отцом и противопоставляли матери. На наш взгляд, трагедия Павла I заключалась именно в стремлении его самого не походить на Екатерину II. Хотя если не внешне, то во многих чертах характера Павла Петровича просматривается характер российской императрицы. Трудно согласиться с теми исследователями, которые объясняют действия императора прихотью, сумасшествием или желанием разрушить все то, чего достигла Екатерина II во время своего царствования. Многие современники Павла, даже его недоброжелатели, отмечали его целеустремленность.
Несмотря на упорные слухи о смене веры императором, о его духовнике-иезуите Грубере, о явном расположении к католикам, исследователи приходят к выводу, что это в большей степени вымысел с целью подтвердить безумие императора. Позиция Павла I по отношению к католикам на территории империи заключалась в следующем: они должны подчиняться законам, закон им покровительствует. За время короткого царствования было издано немало законов, регулирующих положение католиков в империи. Именно поэтому, на наш взгляд, нельзя подходить к рассмотрению вопроса о гроссмейстерстве Павла I только лишь с точки зрения внешней политики императора или же с точки зрения его «романтического характера». Здесь нашли отражение и его личные увлечения, и государственная деятельность, и стечение обстоятельств. С политической точки зрения гроссмейстерство Павла объясняется стремлением русского правительства противопоставить свое влияние в Европе французскому, а также обосноваться
на законных основаниях на Мальте и иметь в Средиземном море опорный пункт, обеспечивающий военные операции русского флота в Средиземноморье, к чему стремились все предшественники Павла I. Конечно же, кандидатура Павла на должность Великого магистра никогда не появилась бы, если бы сам император не проявлял интереса к Ордену, и он не был той личностью, какой являлся. И его романтизм, и «склонность к церемониям» тоже сыграли свою роль при принятии звания Великого магистра императором. Но, взойдя на российский престол, Павел в первую очередь стал политиком и самодержцем, и, естественно, превыше всего для него были интересы государства.
Библиографический список
1. Российский государственный архив древних фактов. - Ф. 28.
2. Путешествие в Петербург аббата Жержеля в царствование императора Павла I / пер. Н.Соболевского. - М.: книгоиздательство К.Ф.Некрасова, 1913. - С. 3.
3. Политический журнал на 1798 г. Часть 3, кн. 3. Сентябрь. - С. 424.
4. Политический журнал на 1799 г. Часть 1, кн. 1. Январь. - С. 126.
5. Политический журнал на 1799 г. Часть 3, кн. 3. Сентябрь. - С. 454.
6. Конвенция, заключенная между Его Величеством Императором Всероссийским и Державным Орденом Мальтийским и его Преимуществом гросмей-стером. - СПб.: Императорская типография, 1798.
7. Белоголов, Й.М. Акты и документы, относящиеся к устройству и управлению римско-католической церкви в России. Т.1 (1762-1825) / Й.М. Белоголов.
- Петроград, 1915. - С. 91-125.
8. Шиман, Т. Смерть Павла Первого / Т. Шиман, А.Г. Брикнер. - М.: Московское книгоиздательское товарищество «Образование», 1909.
9. Шильдер, Н.К. Император Павел Первый. Истори-ко-биографический очерк / Н.К. Шильдер. - СПб.: издание А.С. Суворина, 1901. - С. 395-398.
10. Чиж, В.Ф. Император Павел I / В.Ф. Чиж // Вопросы философии и психологии, 1907. - № 89. -С. 396.
11. Захаров, В.А. Мальтийский Орден: история и современность. Кн. 2. / В.А. Захаров - М.: Изд-во «ОГНИ», 2003. - С. 114-117.
12. Сорокин, Ю.А. Российский абсолютизм в последней трети XVIII века / Ю.А. Сорокин. - Омск: ОмГУ 1999. - С. 271-273.
13. Вилинбахов, Г. Рыцари белого креста в России / Г. Вилинбахов // Каталог выставки «Мальтийский Орден в России». - СПб., 1998. - С. 3-23.
14. Политический журнал на 1800 г. Часть 1, кн. 3. Март. - С. 353.
15. Политический журнал на 1800 г. Часть 3, кн. 4. Декабрь. - С. 434.
16. Чарторижский, А. Мемуары / А. Чарторижский.
- М.: Терра, 1998. - С. 132-133.
