CC BY
39
Политика как форма общественного сознания, отношений государственных учреждений -многоаспектна и многосмысленна. «Политес», например, с точки зрения Аристотеля [1, с. 375644], есть государство как имманентный способ существования человека, в то же время политика есть осуществление национального интереса. Тем самым политика (в т.ч. и правовая) выступает недифференцированным выражением государственного управления и защитой общих интересов граждан полиса.
Политика - это не только искусство решения общественно важных национальных проблем, но и способ самоутверждения отдельного индивида, группы людей, партии. Если первая сторона политики является основой ее общественного признания, то вторая как политиканство раздражает, провоцирует конфликты, сеет смуту.
Исследуя правовую политику России, известный русский мыслитель И.А. Ильин акцентировал внимание на разработке идей права и «живого» правосознания как надежного ограничителя политики. Она для него есть искусство свободы, справедливости и права. «Политика, -подчеркивал ученый, - есть искусство права, т.е. умения создавать ясную, жизненную и гибкую правовую норму. Государство, издающее законы темные и непонятные, несправедливые и двусмысленные, нежизненные, педантичные и мертвые, подрывает в народе доверие к праву и лояльность, развязывает произвол и подкупность в правителях и судьях и само подрывает свою прочность» [2, с. 361].
Право и политика действуют в неразделимом единстве, несмотря на функционально-практическое расчленение в системе общественного разделения труда и «ветвей» власти. При этом право принципиально ограничивает политическую государственную власть. Это важный вопрос, связанный с формированием и функционированием правового государства, перспективы развития которого для России также глубоко проблематичны.
Реализация идеи правовой политики предполагает выяснение сложной диалектики соотношения права и государства или государства и права, а также поиск оптимальных вариантов их взаимодействия в современных условиях. В отечественной правовой литературе (Н.А. Бердяев, И.А. Ильин, В.Н. Кудрявцев, Л.С. Мамут [3] и др.) отмечаются три возможные модели «субординации» между названными феноменами - тоталитарно-этатистская, либерально-демократическая и прагматическая.
Согласно первой из них, государство выше права и им не связано. Гипертрофированную роль государства отмечал Б.А. Кистяковский: «Русская интеллигенция никогда не уважала права, никогда не видела в нем ценности, из всех культурных ценностей право находилось у нее в наибольшем загоне» [4, с. 123]. Как отмечает известный юрист: «Мы воспринимаем право не как правовое убеждение, а как принудительное правило» [5, с. 129]. Эта модель для новой России не подходит, ибо она есть модель вчерашнего дня и была использована в советское время, когда правовая политика целиком подчинялась политическим и идеологическим целям.
Вторая модель, концептуализированная в исследованиях либерально ориентированных ученых в 1990-е гг. и взглядах российских правозащитников, исходит из того, что право выше государства и господствует над ним. Этой же точки зрения придерживались многие российские философы. Взаимосвязь политики и права постоянно была в поле зрения Н.А. Бердяева. Он усматривал в политике способность на «абсолютизм», «формализм», «отвлеченность», а право считал «божественным», «абсолютной правдой». С его точки зрения, соотношение политики и права строится на основе представления о божественной, общественной и личностной субординации. «Государство, - считал ученый, - есть выражение воли человеческой, относительной, субъективно-произвольной, право - выражение воли сверхчеловеческой, абсолютной, объективно-разумной». Однако такое соотношение права и государства является исходным, нормальным. К сожалению, на деле оно часто нарушается. Тогда праву доверять нельзя. Н.А. Бердяев подчеркивает, что «право как орган и орудие государства, как фактическое выражение его неограниченной власти есть слишком часто ложь и обман - это законность, полезная для некоторых человеческих интересов, но далекая и противная закону божьему» [6, с. 290-291].
Модель доминирования права над политикой выражает либерально-демократический идеал, который в настоящее время в виде транзитивных сложностей реализации правовой политики недостижим. К нему общество должно стремиться как к конечной цели правового развития. Попытки же форсировать процесс, «пришпоривать» общественный прогресс в правовой сфере
могут лишь скомпрометировать идеи поступательного правового развития и правового государства.
Третья модель более реалистична. Она нашла свое отражение в работах С. Авакьяна, С. Алексеева, О. Альперовича, Л. Акопова, М.В. Баглая [7], В. Гулиева, В. Карташкиной, Д. Керимова, Н. Матузова, В. Нерсесянца, Ж. Овсепяна, Ю. Тихомирова, Б.С. Эбзеева [8] и др. Данная модель предполагает, что государство через государственные власти создает право, но считает себя связанным им и подчиняется ему, т.е. самоограничивается во имя общего блага. Этой модели и следует придерживаться как более предпочтительной по сравнению с другими и практически осуществимой на данном этапе реформирования правовой политики в российском обществе.
В юридической литературе существует несколько подходов к пониманию категориального содержания правовой политики. «Правовая политика есть способ организации правовой жизни общества, которая выражается в правовых актах и правоотношениях, определяет специфику и уровень правового развития общества» [9, с. 9]. В другом известном определении акцент делается на приоритетных ценностях. «Правовая политика категориально представляет собой стратегию государственно-правового развития в соответствии с определенной иерархией ценностей» [10, с. 7]. В третьем случае определяется своеобразие либеральной, социальной и других форм правовой политики.
Исходя из этого под правовой политикой необходимо понимать специфическую политико-правовую деятельность по осуществлению идеологических проектов представителями властной элиты, которые посредством административно-распорядительного использования функций государственной системы, организаций и учреждений (или в противовес им) реализуют национальные цели и интересы. В данном определении политики присутствуют целеполагающая, управленческая и властная, организационно-правовая, технологически-процессуальная с однозначными правовыми средствами формализованные стороны. И каждая из них непосредственно определяет конечный результат общественной деятельности политика, отделяющей его от политикана.
Однако во всех случаях специалисты оставляют без внимания соотношение правовой формы и политико-правового содержания правовой политики. Вместе с тем здесь сосредоточена острая проблема политической результативности данной правовой политики, действия на основе которой могут невидимо для самых внимательных потребителей политических услуг обернуться формально-бюрократическими результатами. То есть по форме они будут отвечать всем необходимым требованиям инструктивных предписаний, соответствовать «букве закона», но по содержанию быть всего лишь ловкой имитацией решения поставленных задач, не способствующих достижению общественно значимого результата.
Форма и содержание как структурные элементы правовой политики государства в научной литературе еще недостаточно исследованы. Между тем выяснение представлений об угрозах, механизмах и технологиях реформирования правовой политики, ее природы, социокультурных, экономических, политических, ментальных и иных основаниях развития является одним из перспективных направлений развития юриспруденции.
Поэтому следует отличать правовую форму от юридической тактики, правовое содержание правовой политики от стратегии и идеологии законодателя [12].
В рамках формирующейся в последние годы в российском правоведении теории юридического менталитета появляется реальная возможность рассмотрения категориального содержания правовой политики как нормативно-регулятивной формы культуры, права, ценностно значимого «продукта» саморазвития государства, этноса, закономерного явления эволюции их бытия. В этой связи рассмотрение различных типов понимания сущности формы и содержания правовой политики, форм осознания юридической и политической действительности - это в методологическом плане необходимые смыслообразующие этапы магистрального для современной юридической науки процесса культурной идентификации национального права.
Форма и содержание правовой политики - это тот социальный феномен, который «закрыт», если на него смотреть только юридическими «глазами». Еще в конце XIX в. Г.Ф. Шершеневич, отмечая сохранившуюся «в настоящее время расколотость» отечественной гуманитаристики в решении многих актуальных проблем, сетовал: «Философы не желают сходить с неба на землю, а юристы не хотят поднять свои глаза от земли, повыше» [13, с. 47].
Категориальное содержание правовой политики напрямую зависит от правотворчества, особенно от такого его элемента, как юридическая фантазия. Каждый законодатель обладает определенной мерой юридического воображения, ибо оно есть непременный элемент правовой тактики и стратегии. Без соответствующей доли воображения в истории права не был создан ни один правовой документ. Это связано с тем, что созидание законов, юридических рамок поведения субъектов права есть, прежде всего, творческий процесс: в сознании правотворца формируются идеальные образцы должного, которые еще не обрели качеств сущего. Данные нормы как эталоны поведения в природе не существуют, их необходимо творчески породить. Именно для этого требуются неисчерпаемые психологические ресурсы правового воображения, которое в форме юридической мечты формирует нужный законодателю образ нормативного акта. Качество принимаемых правовых актов напрямую зависит от богатства, оригинальности, многоплановости или, наоборот, «бедности», узости, однобокости юридического воображения законодателя. Однако на данное обстоятельство законодатель обращает пока недостаточно внимания.
Право, будучи чревато правовым формализмом при фетишизации права и правовым нигилизмом при его недооценке, требует личностно-оза-боченного отношения к правовому факту. При этом, с точки зрения А.Ф. Кони, например, вынесение судебного вердикта означает, что не только решается судьба подсудимого, но и определяется профессионализм судьи. Последний выносит приговор, основанный «на его житейской опытности, на настойчивом душевном саморазвитии и на искреннем стремлении не только казаться, но и быть справедливым» [14, с. 54]. Только тогда право, действительно, торжествует и, преодолевая собственный формализм, выступает реальным средством поддержания неотчужденных прав и свобод каждой личности, а не утверждения абстрактного правопорядка как самоцели.
Правовой формализм - одна из наиболее актуальных угроз, требующих немедленного подключения специалистов для возвращения правовой системы в штатный режим функционирования. И тогда формализм права уступает место содержательности политики. Отсюда можно прийти к ошибочному выводу об обратно пропорциональном соотношении и соразмерности правовой формы и политико-правового содержания. «Чистый» формализм представляет собой статику правового потенциала, его готовность действовать в интересах поставленных целей. В этом исходном качестве он важен и нужен. Этот потенциально созидательный формализм правовой политики в виде совокупности нормативных правовых актов является положительным и потенциально жизнеутверждающим явлением. Это возможный правовой порядок и надежда на его осуществление. Без него правовая политика не может приобрести созидательной динамики.
Проблема правового формализма как серьезной угрозы отечественной правовой политики давно находится в центре внимания русских правоведов. Ей особенно много внимания уделяли Н.К. Михайловский, Л.И. Петражицкий, И.А. Ильин и др., которые в итоге пришли к выводам по поводу необходимости соразмерности формы и содержания правовой политики в России. С позиций философии права Н.К. Михайловского право есть «порядок мира», однако будучи предельно формализованным, такой порядок становится «бессмысленным и бессодержательным». «Общежитие, - подчеркивал он, - построенное исключительно на юридических нормах, не может существовать, не говоря уже о том, что от такого общежития веяло бы страшным холодом, в нем царили бы сухость и жестокость; надо помнить, что право есть начало формальное. А значит, в таком гипотетическом общежитии мы имели бы одну форму без того содержания, которое и дает смысл и ценность жизни» [15, с. 608].
Л.И. Петражицкий уделял особое внимание способам преодоления правового формализма. Он противопоставлял ему право личностного переживания, сочувствия и участия. Безликое и неэффективно-формальное право необходимо, по его мнению, заменить «интуитивным правом», противопоставленным праву «позитивному». Обе системы права взаимосвязаны и друг без друга не существуют. Но фактически они могут обособляться, выступая или крайностью формализма, или крайностью субъективированного правового переживания. Однако это не субъективизированное переживание абстрактных норм, а психологизированные объективно-обязательные требования результативного общения граждан, объединенных государством. Поэтому «государственная власть есть власть служебная, прежде всего и преимущественно по отношению к правам граждан и праву вообще» [16, с. 654].
Ученый заложил основы современного правоведения в части исследования угроз и генезиса правовой политики, неразрывно связанного с генезисом правовой жизни и правовой мысли. Его
двойственное видение права с позиций индивида и общества позволило начать формирование предмета истории правовой культуры, определение места в ней исторического генезиса гражданского общества и государства. Но все же основная ценность его трудов заключается в том, что были четко определены ориентиры в создании индивидуально-личностного, психологически-заинтересованного выполнения правовых обязанностей юристами и гражданами в соответствии с теми задачами и проблемами, которые встают перед российским обществом. Индивидуализация результатов правовой политики позволяет их с успехом использовать всем. Другое дело, что критерии их использования разные. Одни ориентированы на общественный эффект. Другие - на личную выгоду.
Систематизированно и целенаправленно исследовал средства преодоления «формальной юриспруденции» и «пренебреженного и разлагающегося правосознания» отечественный правовед И.А. Ильин. Он считал, что правовая политика России находится в состоянии глубокого всестороннего кризиса. Его главными причинами являются:
- пренебрежение духовной стороной личности, культурой, верой, семьей, родиной и правом как самодостаточных высоких ценностей;
- рассмотрение человеческой жизни как исключительно материального процесса и целей;
- пренебрежение самодостаточной ценностью свободы, личной инициативы и органического равновесия личности и общества;
- выпячивание вражды, классовой борьбы, революции и уравнительной бедности. Причем такое жалкое состояние общества выдается за победу над общественной несправедливостью и представляется торжеством права и революционного правосознания. Но на деле это «правосознание только по видимости; на самом деле оно отрицает право как проявление духа и свободы и утверждает диктаториальный, механический произвол» [2, с. 250].
Подводя итоги политико-правовым разработкам И.В. Михайловского, Л.И. Петражицкого, И.А. Ильина, можно значительно уточнить содержательные качества, характеризующие высокую культуру правовой политики, создаваемой и реализуемой в национальном правовом пространстве профессиональными юристами:
- знание закона, умение применить его на деле, сопровождаемые чувством ответственности за полученные результаты;
- способность во всех жизненных ситуациях подчинять свои практические действия задачам формирования правопорядка, отдавая этому свои силы, опыт и знания;
- постоянная ориентировка не только на соблюдение требований законов, других нормативно-правовых норм, инструкций, но и на самочувствие, действительную защищенность прав и свобод рядового гражданина в тех ситуациях, когда осуществляется посягательство на права и свободы человека как со стороны представителей криминальных, так и государственных структур;
- правовая культура юриста сопоставима с опытом, знаниями и практической деятельностью врача, оказывающего необходимую помощь больному, а не с действиями карательного функционера, механически наказывающего от имени абстрактного закона провинившихся граждан.
Для успешного реформирования правовой политики в современной России требуется максимальный учет сложившихся трудностей и современных угроз. К ним, наряду с уже упомянутыми угрозами правового нигилизма и формализма, относятся:
- субъективное правовое своеобразие исторически выработанных жизненных воззрений каждого индивида, материальной и духовной обеспеченности, свободы воли;
- объективная ограниченность возможности совершенствования правовых норм и правовых систем в транзитивных политических и экономических условиях;
- сохраняющаяся с советских времен полная и всесторонняя зависимость права от современной политики и экономики.
Достижение адекватного содержательного результата правовой политики требует оптимального соотношения формы и содержания в соответствующем правокультурном контексте. Проблема минимизации угроз правового формализма и нигилизма выступает в правовой политике одной из главных.
Литература
1. Аристотель. Политика // Аристотель. Соч.: В 4 т. М., 1983.
2. Ильин И.А. Путь к очевидности. М., 1993.
3. Мамут Л.С. О многомерности права // Государство и право. 2003. № 8.
4. Вехи. Из глубины. М., 1991.
5. Кистяковский Б.А. В защиту права (интеллигенция и правосознание) // Вехи. Интеллигенция в России: Сб. статей 1909-1910. М., 1991.
6. Власть и право: из истории русской православной мысли. Л., 1970.
7. Баглай М.В. Конституционное право России. М., 2002.
8. Эбзеев Б.С. Личность и государство в России: взаимная ответственность и конституционные обязанности. М., 2007.
9. Исаков Н.В. Правовая политика современной России: Дис. ... д-ра юрид. наук. Ростов н/Д, 2004.
10. Дугина Е.В. Конфликтогенный потенциал российской либеральной правовой политики: Дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2005.
11. Кулажников И.А. Социальная правовая политика Российского государства: Дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2005.
12. Нургалеев Ш.Х., Чинчикова Г.Б. Правовая тактика и правовая стратегия: вопросы теории соотношения и практики // Юридическое образование и наука. 2006. № 2.
13. Шершеневич Г.Ф. Общее учение о праве и государстве. М., 1908.
14. Кони А.Ф. Собрание сочинений: В 8 т. М., 1967.
15. Михайловский Н.К. Письма о правде и неправде // Малахов В.П. Правовая мысль: Антология. М., 2003.
16. Петражицкий И.В. Теория права и государства в связи с теорией нравственности // Малахов В.П. Правовая мысль: Антология. М., 2003.
