CC BY
325
УДК 32
Т.В. ОЛЕЙНИК
РОССИЙСКАЯ ОЛИГАРХИЯ:
СТАНОВЛЕНИЕ И ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРИУМФ (1995-1999 гг.)
Ключевые слова: олигархия, финансово-промышленный капитал, монополии, политический процесс.
Исследован феномен процесса формирования российской финансовой элиты, усиления политической активности крупного российского капитала на этапе становления новой политической системы Российской Федерации.
T.V. OLEJNIK
THE RUSSIAN OLIGARCHY: FORMATION AND POLITICAL TRIUMPH (1995-1999)
Key words: oligarchy, financial and industrial capital, monopolies, the political process.
The process of formation of Russia's financial elite, increased political activity of large-scale capital of Russia's fledgling newpolitical system of Russia.
Начавшийся с рубежа 1980-1990-х годов переход российского общества к рыночным отношениям открыл принципиально новый этап в его развитии. Однако задачи трансформации прежней советской социально-экономической и политической модели оказались весьма непростыми. Несмотря на декларировавшиеся цели и субъективные намерения реформаторов, российское общество 1990-х годов оказалось неразрывно связанным с советским прошлым миллионами нитей. Это становится очевидным при обращении к практически любому социальному, экономическому или политическому процессу. Среди прочего, советское прошлое в довольно причудливой форме обозначило себя в, казалось бы, принципиально новом феномене российской олигархии.
В условиях тотально огосударствленной советской экономики начальный период движения к олигархии был связан с курсом на разгосударствление всех отраслей народного хозяйства, преобразованием объектов государственной собственности в акционерные общества с большой долей государственного участия, с одной стороны, а также с процессом первоначального накопления капитала в самодеятельном частном секторе - с другой. Однако уже вскоре руководство страны взяло курс на форсированную приватизацию государственной собственности в обезличенной «ваучерной» форме. Подобный курс создал самые благоприятные условия для того, чтобы предельно монополизированная советская экономика стала объектом передела, прежде всего, между представителями старой советской партийно-хозяйственной элиты.
В результате опережающей приватизации банковской системы, в принципе, осуществленной уже в 1989-1991 гг., в стране были созданы условия не только для сохранения прежнего уровня монополизма в экономике страны, но и для быстрого формирования мощных финансово-промышленных групп. Причем банковский сектор не просто заложил основу первичных финансово-промышленных структур. В условиях, когда базовыми формами его деятельности стали посреднические операции, в особенно выигрышном положении оказались те, кто имел доступ к обслуживанию счетов государственных структур. Так, еще более окрепла характерная еще для советской экономики теснейшая связь хозяйственной и политической элиты. В итоге с момента политического разрешения кризиса осени 1993 г. старая советская элита, многократно расширив масштабы раздела общенародной собственности, объективно вступила на путь наращивания процессов концентрации, получивших логическую завершенность в условиях перехода с 1994 г. к денежному этапу приватизации.
В целом, к середине 1990-х годов в России произошла «трансформация старого менеджмента», прежде всего нашедшая отражение в появлении слоя крупных собственников. При этом содержание нового этапа, связанного с залоговыми аукционами и приватизационными конкурсами сформировало и выдвинуло на передний план будущих «олигархов», заложив основу их будущих «империй». Для 1997 г. в связи с проведением серии аукционов, в ходе которых заложенные ранее государством пакеты акций крупнейших компаний вследствие невозврата кредита перешли к выделившим его бизнесменам, можно уже и формально констатировать становление крупных российских состояний. В то же время, по мнению А. Мухина, в рамках данных процессов «обкатывались» и «новые технологии воздействия на власть», а сами крупные предприниматели переходили в категорию «протоолигархов» [7, с. 10].
Таким образом, «залоговый» этап приватизации прошел под знаком интеграции финансового и промышленного капитала и создания в России финансово-промышленных групп. В принципе это было экономически оправданно. В случае отсутствия отечественных финансово-промышленных групп к этому времени оформилась очевидная угроза подавления российских предпринимательских структур зарубежными ТНК.
Подобное развитие российских реформ полностью подтвердило прогноз Л. Тэйлора, еще в январе 1993 г. предупреждавшего об опасности концентрации приватизируемого имущества в руках узкой группы лиц: «Если установится капиталистический контроль над предприятием, он, по-видимому, будет осуществляться узкой, однородной группой лиц, объединенной на родственной или конфессиональной основе. Эти черты проявятся при любом избранном механизме приватизации. Тенденция к образованию экономических «групп» на базе определенных сообществ обречена быть в центре социальных и политических проблем» [12, с. 71].
Однако примечательно то, что уже на этапе залоговых аукционов существенно окрепший крупный российский капитал стал явно «привилегированным партнером» власти [6, с. 21-22], видевшей в нем залог экономического процветания и политической стабильности. При этом началось складывание личной унии крупного капитала и высших структур власти, прежде всего исполнительной. В частности, уже в июне 1995 г. состоялась встреча Б.Н. Ельцина с руководителями ряда ФПГ. Вслед за этим 30 ноября 1995 г. Президент подписал Федеральный закон «О финансово-промышленных группах», принятый Федеральным Собранием РФ. Дважды тема защиты крупного капитала, развития ФПГ затрагивалась в ежегодном послании Президента Федеральному Собранию.
Приоритеты, несомненно, отдавались экономическому значению ФПГ, причем оно трактовалось весьма расширительно. В частности, в своем обращении к участникам учредительной конференции Ассоциации финансово-промышленных групп России 24 января 1996 г. Б. Ельцин заявил: «На нынешнем этапе социально-экономических преобразований, осуществляемых в нашей стране, большое значение приобретает продуктивная деятельность финансово-промышленных групп.... Особые усилия финансово-промышленных групп должны быть направлены на совершенствование управляемости экономики и согласованности государственного регулирования хозяйственной деятельности на федеральном, региональном и местном уровне, на восстановление и дальнейшее развитие кооперационных связей между предприятиями различных регионов России, стран-участниц СНГ и стран Восточной Европы» [13]. Таким образом, ясно декларировалась нацеленность ФПГ на решение задач общегосударственного характера, что закрепляло «срастание» власти с рядом избранных экономических структур.
В контексте набиравших темп процессов концентрации капитала и производства вскоре стало очевидным, что в принципе, устраивая ведущие «протоолигар-хические» группы, курс власти на углубление приватизации и создание крупных финансово-промышленных структур объективно порождал острую конкуренцию в среде российской финансовой и политической элиты, актуализируя вопросы борьбы за собственность непосредственно в высших эшелонах власти.
Однако в общественном мнении стороны пытались придать этой борьбе вид принципиального противостояния по вопросу определения «курса реформ». Парадоксально, но в основном она изображалась как аналитиками, так и СМИ как столкновение старого и нового, причем первоначально нередко трактовалась как борьба «линий Черномырдина и Чубайса». Полагаем, что речь в данном случае шла лишь о некоторых (весьма несущественных) различиях во взглядах более умеренных и радикальных олигархов, с одной стороны, и значительно более важных вопросах дальнейшего раздела экономики страны и контроля за ее ресурсами. В данной связи примечательна позиция ряда авторов, утверждавших, что с завершением залоговых аукционов вперед вырвались два лидера - «Газпром» от «официальных бизнес-структур и «ОНЭКСИМ - МФК» (затем ФПГ «Интеррос») - от бывших «неформальных» [16, с. 160].
Важно также подчеркнуть, что более агрессивную позицию занимали относительно молодые структуры, прежде всего выдвинувшиеся и закрепившие свой особый статус в процессе президентских выборов 1996 г. и отличавшиеся особой близостью к так называемой «семье». Это создавало им невиданные «конкурентные преимущества». В данной связи следует отметить повсеместную тенденцию к активному освоению сырьевыми собственниками новых сфер деятельности. Наиболее наглядно данная тенденция наблюдалась на примере группы Абрамовича - Дерипаски и близкой к ней группы «МДМ», которым удалось конвертировать свои личные и политические связи с «семьей» в прочные позиции в ряде базовых отраслей промышленности - угольной, черной и цветной металлургии, машиностроении.
В то же время важно видеть, что и старые группы «советских» хозяйственников, и другие, «комсомольские» группировки, в значительной степени создали свои состояния с использованием возможностей государственной службы.
Контролируя крупные сегменты национальной экономики, крупные корпорации превратились в центры экономической власти. При этом особое значение с неизбежностью получили вопросы их политического влияния. Это ярко проявилось в деятельности многих растущих олигархов, уже в середине 1990-х годов успешно конвертировавших свой капитал в реальные политические ресурсы. Заметим, что многие бизнесмены в это время активно стремились к занятию крупных государственных постов. В частности, после победы Б.Н. Ельцина на президентских выборах 1996 г. глава ОНЭКСИМ-банка В.О. Потанин стал вице-премьером, Б.А. Березовский (Логоваз) - заместителем секретаря Совета безопасности [15].
Подобный «служебный рост» ускорил формирование многих олигархов. К примеру, именно на политической ниве 1996-1997 гг. серьезно укрепил свою империю В.О. Потанин. Работа в правительстве РФ позволила ему установить тесные отношения с В.С. Черномырдиным, А.Б. Чубайсом, многими другими знаковыми фигурами. Подконтрольные ему ОНЭКСИМ-банк и МФК (под № 3 и № 6) вошли в число избранных «уполномоченных банков» и т.д. Однако при реорганизации правительства в марте 1997 г. Потанин был выведен из его состава, возможно, ввиду опасности связки Потанин - Чубайс для В.С. Черномырдина [7, с. 159-160].
Начало нового периода в развитии отношений власти и крупного бизнеса было связано с событиями 17 августа 1998 г., обусловившими серьезную перегруппировку основных бизнес-структур.
Стоит отметить, что на момент кризиса 1998 г. в России было зарегистрировано 77 ФПГ, в составе которых действовало 1200 юридических лиц и более 150 финансово-кредитных учреждений. При этом, несмотря на распространенные представления едва ли не о коллапсе кризиса для крупных бизнес-структур, ни одна из финансово-промышленных групп не была ликвидирована, хотя тот период был достаточно тяжелым в экономическом плане для российских предприятий (особенно для финансово-кредитных учреждений). Такой фактор обусловлен тем, что структура ФПГ более устойчива к неблагоприятным ситуациям на рынке.
Вместе с тем кризис усилил процессы передела собственности, в ходе которых все более активно использовался так называемый «административный ресурс». Специфика последовавшего за кризисом 1998 г. передела достаточно убедительно, на наш взгляд, раскрыта Л.Г. Иониным, указавшим на то обстоятельство, что, в отличие от западной практики, российские ФПГ не только не следовали строгим правилам конкуренции, но и открыто их попирали [3]. При этом они опирались на возможности своих сторонников в структурах исполнительной власти [15, с. 10]. Ситуацию еще более обостряло и даже хаотизировало то обстоятельство, что с 1998 г. в России наступает период правительственной чехарды. В таких условиях система отношений корпоративного капитала и власти также пребывала в состоянии постоянной трансформации.
В итоге после августовского кризиса в системе отношений власти и крупного бизнеса произошли серьезные изменения: «Августовский кризис был потрясением для всего российского общества, в том числе и для бизнес-элиты. Докризисная группа «олигархов» стала фрагментироваться, изменилась и численно, и структурно. Падение правительства С. Кириенко завершило этап российской политики, в течение которого не только контроль над финансовыми потоками оказался в руках небольшой группы олигархов, но и решение важнейших политических задач» [5, с. 21].
Тем не менее основные бизнес-группы под ударом кризиса устояли. В частности, вполне прочным оказалось положение сырьевых корпораций. Так, к концу 1990-х годов на нефтяном рынке действовали 10 вертикально интегрированных нефтяных компаний, в том числе две компании с участием государства - ОАО «Роснефть» (100% акций находилось в федеральной собственности) и ОАО «НК «ЛУКОИЛ» (5,9% акций принадлежало государству). В угольной промышленности действовало более 800 предприятий различной организационно-правовой формы собственности, в том числе в ведении Минэнерго России находилось 625 акционерных обществ (с учетом дочерних и зависимых обществ), из них 150 обществ, имеющих федеральные пакеты акций, а также 49 государственных предприятий [14].
Элиту большого бизнеса покинули лишь те «олигархи», которые действовали исключительно в финансовой сфере: А. Смоленский (СБС-АГРО), В. Виноградов (Инкомбанк). Остальные бизнес-группы сохранили свои «связи». Более того, на фоне ослабления президентской власти, они начали претендовать на решающее политическое влияние.
В данной связи в России, в частности, особую остроту приобрела проблема «пожертвований» партиям со стороны юридических лиц, явившаяся отражением борьбы ФПГ за властные ресурсы и влияние на политику государства. Вопреки публичной природе политических партий их финансирование оставалось пре-
дельно закрытым. Партии не хотели раскрывать источников своего финансирования. Массовое незаконное финансирование выборов, минуя избирательные фонды, стало фактически нормой. «Пожертвования» юридических лиц (прежде всего, крупного капитала) стали для российских партий основным источником финансирования (вопреки нормам демократии). Помимо этого, в своей текущей деятельности многие партийные мероприятия полностью или частично финансировались, минуя расчетные счета партий, причем объемы и источники такого финансирования оставались неизвестными.
По сути, ФПГ не просто взяли на содержание партии, но, в известном смысле, стали манипулировать ими. Партии превратились в инструмент реализации корпоративное политики, утрачивая тем самым свой характер выразителя интересов основных социальных групп, населения страны в целом. Депутат Госдумы от КПРФ В. Семаго так обрисовал на III чрезвычайном конгрессе «Круглого стола бизнеса России» данную сторону теневых отношений между бизнесом и депутатами Государственной думы: «Существуют определенные расценки. Депутат может написать письмо за одну цену, обратиться с запросом за другую, направить письмо за третью, поучаствовать в законе за четвертую». И. Хакамада также вполне откровенно говорила о коррупции в исполнительной власти: «Документ может годами гулять по правительству, пока его завизируют, даже если бы Господь Бог был премьер-министром - так устроен аппарат. Коррупция была, есть и будет. Пока чиновник получает зарплату 1,5 тыс. рублей, он занят с утра до вечера одной проблемой - какой административный ресурс продать» [4].
Следствием такого развития событий стал рост политической апатии граждан, их недоверия к политическим партиям.
Обращает на себя внимание, что значительное число наших сограждан, высоко оценивая необходимость прямых выборов всех органов власти, не отождествляли такого рода выборы с борьбой различных политических партий, а участие в их деятельности не считали важным элементом демократии и гражданской активности. Более того, значительное число россиян - 45% - выступали за отмену практики формирования половины Государственной Думы по партийным спискам и переход к избранию всех депутатов по одномандатным округам (15% -против, при 40% не имеющих определенной точки зрения) [10, с. 33].
Приближение серьезных перемен, подтолкнувшее отечественных олигархов к значительной активизации, что стало особенно заметным в ходе избирательных кампаний 1999-2000 гг. При этом основная их часть предпочла диверсифицировать возможные политические риски.
Откровенно прокремлевским в это время выступил избирательный блок «Межрегиональное движение «Единство» («Медведь»)». В силу стремительности политических перемен в жизни России он был образован в исключительно сжатые сроки и отличался несомненной эклектичностью, ориентацией на яркие фигуры, которые, по сути, не сыграли в дальнейшем сколько-нибудь видную роль в его рядах (за исключением С. Шойгу). В то же время, внимание многих привлек другой избирательный блок «Отечество - вся Россия» («ОВР»), объединивший видных представителей деловой и местных элит (Москва, Татарстан и пр.).
Наметившееся противостояние различных групп российской элиты привело к тому, что в России высшей точки накала достигли так называемые «информационные войны». В частности, в рамках думской избирательной кампании подконтрольные олигархам СМИ развернули масштабные разоблачения в прессе, электронных СМИ.
Предпосылки для этого были созданы еще в середине 1990-х годов, когда частный капитал начал масштабное поглощение ведущих СМИ. Уже в ходе
выборов 1995-1996 гг. некий «клуб банкиров» договорился с властью о совместном контроле над СМИ, одним из результатов чего стала передача бизнесу в 1995 г. 49% акций ОРТ [1]. В свою очередь, Б.Н. Ельцин получил беспрецедентную пропагандистскую поддержку контролируемых крупным бизнесом СМИ. Согласно оценке Европейского института средств массовой информации, подконтрольные СМИ во втором туре президентских выборов 1996 г. полностью заблокировали Г. Зюганова [1, с. 94].
Учитывая опыт 1996 г., ведущие ФПГ взяли курс на расширение своего бизнеса на «информационном рынке». С 1996 г., по сути, начался новый период - период раздела рынка СМИ и появления политизированного капитала и империй СМИ. Первым из бизнесменов, кто создал свой медиа-холдинг, был В. Гусинский (Медиа-Мост).
К концу 1990-х годов сложились более 10 оформившихся «медиа-групп», имеющих общероссийское влияние и отличавшихся высокой степенью политизации и персонификации. Почти все эти медиа-холдинги связывались с конкретными именами. То есть почти за каждой группой стоял «хозяин», чаще всего, преследовавший определенный политический интерес.
Ведущее значение среди быстро оформившихся «империй СМИ» получили «медиа-группы» таких ФПГ, как «Медиа-Мост», «ЛогоВАЗ», «ОНЭКСИМбанк», «Газпром», «Менатеп», «ЛУКойл», «Альфа-банк». Их хозяева, особенно В.А. Гусинский и Б.А. Березовский, фактически стали определять горизонты российского информационного пространства. Как верно отметили в данной связи независимые наблюдатели, ««четвертую власть» посадили на банковскую цепь» [2, с. 52]. Колоссальная зависимость от олигархии подвела и самих журналистов к печальному выводу о том, что смысл их работы начал сводиться к «интерпретации интерпретаций, подготовленных РР-службами различных предприятий и ведомств» [9, с. 56].
Именно эти ресурсы и были «брошены» в сражение на думских выборах 1999 г. Заметим, что это породило серьезное недовольство в широких слоях населения. Следствием информационной политики крупного капитала стало серьезное падение доверия населения к СМИ (по некоторым данным, до 16%), растущее игнорирование ее материалов, особенно нацеленных на «культивирование катастрофического сознания». Вместе с тем лишь 2-3% населения позитивно воспринимали облик самих олигархов [8].
Особое значение имело то, что чрезмерное политическое влияние олигархов стало серьезно тревожить и власть. В данной связи серия административно-политических мер 1999-2000 гг. позволила радикально изменить ситуацию в данной сфере. В частности, уже в президентской кампании волна совершенно спонтанных действий олигархов в политическом и информационном пространстве спадает.
Литература
1. Выборы Президента Российской Федерации. Технический анализ с рекомендациями по проведению правовой и процессуальной реформы. М.: Норма, 1996.
2. Деловые люди. 1997. № 5.
3. ИонинЛ.Г. Олигархи: в кавычках и без кавычек. Политологическое предисловие / Л.Г. Ионин // Паппэ Я.Ш. Олигархи. Экономическая хроника 1992-2000 годов. М.: ГУ-ВШЭ, 2000.
4. Коммерсанть-ОаНу. 1998. 31 октября.
5. Крыштановская О.В. Трансформация бизнес-элиты России: 1998-2002 / О.В. Крыштановская // Социс. 2002. № 8.
6. Лапина Н.Ю. Бизнес и политика в современной России / Н.Ю. Лапина. М.: ИНИОН РАН, 1998.
7. Мухин А.А. «Олигархи» России / А.А. Мухин. М.: Питер, 1999.
8. Независимая газета. 1999. 2 февраля; 18 июля.
9. Профессия - журналист: вызовы XXI века. М.: Литера, 2007.
10. Путь наверх (Всегда ли дороги к победе проторенные и с фонарями - самые короткие?). Саратов, 1999.
11.Советская Россия. 1995. 10 августа.
12. Тейлор Л. Постсоциалистический переход с точки зрения экономики развития / Л. Тейлор // Мировая экономика и международные отношения. 1993. № 1.
13.Текущий архив Совета Федерации ФС РФ.
14.Текущий архив Федерального агентства по управлению федеральным имуществом.
15. Федеральная элита: кто есть кто в политике и экономике. М., 1998.
16.Черников Г.П. Кто владеет Россией? / Г.П. Черников, Д.А. Черникова. М.: Инфра-М, 1998.
ОЛЕЙНИК ТАТЬЯНА ВИКТОРОВНА - кандидат экономических наук, доцент, Академия сферы социальных отношений, Россия, Москва ([email protected]).
OLEJNIK TATYANA VIKTOROVNA - candidate of economics sciences, assistant professor, Social Academy, Russia, Moscow.
