Российская массовая культура: истоки, производство, потребление Текст научной статьи по специальности «Прочие социальные науки»

Касумова М.Ю. ©

Кандидат филологических наук, доцент, У ниверситет Фатих, Стамбул

Kasumova Marina

Associate Professor, Department of Russian Language and Literature Fatih University, Istanbul

РОССИЙСКАЯ МАССОВАЯ КУЛЬТУРА: ИСТОКИ, ПРОИЗВОДСТВО,

ПОТРЕБЛЕНИЕ

Аннотация

Статья исследует теоретические проблемы массовой культуры вопросы зарождения и развития популярной культуры, ее взаимосвязи и взаимодействия с массовым обществом в России, социальными, экономическими, политическими процессами и явлениями.

Ключевые слова: российская массовая культура, теория, социология культуры.

Keywords: Russian popular culture, theory, sociology of culture.

Проблема изучения массовой культуры представляется весьма актуальной для современной России. Исключительно важным представляется сегодня вопрос анализа и разработки достаточно стройной и непротиворечивой теоретической концепции, которая создает методические подходы к изучению массовых процессов и явлений в России.[3]

В настоящее время уже очевидно, что понятие «массовая культура» не может рассматриваться только как эстетическая категория, приобретая оценочный характер. «Масскульт» не облегченно-упрощенная модификация так называемой «высокой», «классической» культуры, а результат действия и взаимодействия сил, процессов и явлений совершенно иного толка, специфичных как в синхронии, так и в диахронии. Массовая культура отрицает стилевые противоположности, она априори стилистически и эстетически полиморфна. Кроме того, некоторые крупные формы культурного производства, такие как кинематограф, эстрада, народные песни, танцы и пр., сами по себе являются массовыми и иными быть не могут. Поэтому, когда речь идет об атрибуции того или иного культурного продукта как массового, то это относится не его художественному уровню, который, может быть достаточно высоким и даже не к эстетическому и образовательному уровню потребляющей его аудитории, а к социальному способу его производства, распространения и воспроизводства.

Массовая культура позднего модерна и постмодерна находится вне или за пределами эстетических оценочных категорий - на стыке собственно искусства, культурного и экономического производства, политики и повседневности. Именно поэтому исследования массовой культуры все больше смещаются в проблемные поля социальной, культурной, политической антропологии и социологии.[1]

Современные исследователи предпочитают концепту «массовая» — концепт «популярная культура», что сразу обращает наше внимание на прозрачность эстетических «границ», отсутствие серьезных различий между жанрами.

Считается, что «популярная культура охватывает различные верования (beliefs) и виды практической деятельности, а также культурные объекты, используемые широкими слоями населения». Эти объекты включают в себя «как популяризированные образцы элитарной культуры, так и простонародные формы, возведенные в ранг музейной традиции».[4, 101]

© Касумова М.Ю., 2015 г.

Однако это совсем не означает, что различие между элитарной и популярной культурой потеряло смысл. Подобное различие (в терминологии П. Бурдьё -«различение»)[1] выполняет очень важную социальную функцию - манифестирования и маркирования культурного потребления, а вместе с ним и структур видения и деления всего социального универсума. О такого рода социальном потреблении культуры можно говорить с появлением самого поля культуры, как относительно автономного соцального пространства.[1] Вместе и помимо данного поля массы людей начинают сознательно использовать уже готовые объекты и символы культуры для обозначения социальной дистанции, т. е. своего статуса и отличия от других. Необходимость в таком потреблении возникает в развитом индустриальном, рыночном обществе, имеющем высокий уровень социальной стратификации, производящем в изобилии не только материальные, но и культурные, а значит и символические, ценности. Социально маркированное культурное потребление является указанием на позиции и диспозиции людей, как социальных агентов, при том, что в современном, динамически неравновесном и изменчивом обществе многие традиционные способы выражения идентичности (этнические, кастовые, сословные, классовые и пр.) оказываются неэффективными. «Различение» вкусов, культурноэстетических потребностей и склонностей отражает существующее в обществе социальнополитическое деление, способствуя его сохранению и воспроизводству. [ 1 ]

Можно с уверенностью отметить, что различия между элитарным и популярным, «высоким» и «низким» являются проницаемыми, изменчивыми и относительными. Будучи не задаными раз и навсегда, а ежедневно воспроизводимыми и производимыми вновь, они имеют особое значение для социально-экономических и политических групп доминирующих, вынужденных постоянно доказывать легитимность своих привилегий и претензий на власть. Уже с середины - второй половины XIX века в европейских странах создавался репертуар «классической» литературы и музыки, местами существования которых стали такие культурные пространства, как филармонии, художественные музеи и симфонические оркестры. Шел процесс «изобретения», «делания» (making) «высокой» культуры путем мобилизации культурно маркированных «высших» классов и групп.[7, 1819]

Вопрос о начале вхождения России в стадию массового индустриального общества является интересным и важным. Естественно, что любая национальная культура, испытавшая потрясение от столкновения с явлениями массового общества, осмысление новых проблем начинала с критики. Специфика российского восприятия сказалась в том, что критика образцов и проявлений массовой культуры крупнейшими представителями интеллигенции, переплеталась и дополнялась демократическими, псевдонародническими иллюзиями в отношении будущего России. «Массе» западного типа противопоставлялся «народ», «народность» и народный «дух», «душа». В результате складывается негативный стереотип «Европа (прежде всего - Западная) - массовая культура -

мещанство/буржуазность». Стереотип устойчивый, повлиявший не на одно поколение русских социальных мыслителей и критиков. [2]

Зарождение массового общества в России приходится на период 1880 - 1890-х годов. Основные характеризующие признаки указанного периода: пореформеннй промышленный подъемом, строительство заводов и железных дорог, формированием всероссийского рынка, рост национального и иностранного капитала. Одним из определяющих факторов, на который следует обратить внимание - это возникновение массового фабрично-заводского производства и, соответственно, массового потребителя. Все это было результатом достаточно органичного развития российского общества. Изменения происходили первоначально малозаметные, касающиеся только небольшой части городского населения. Однако вскоре они прибрели все более заметный характер, стали масштабными, сказываясь на всех сторонах повседневной культуры: в стиле архитектуры и формах одежды, манере общаться, художественных вкусах публики. Распространяются образцы бульварной литературы - приключенческая повесть, детектив, любовный роман - парвоначально

переводные, а затем и собственно российские. Любимыми местами развлечений становились городская площадь, цирк, кинематограф. Существенно новыми моментами были: стирание сословных границ, пока еще временное, ограниченное ситуацией праздника, небывалая зрелищность, синтез всех видов и стилей искусств, начиная с традиционного народного лубка, до элементов заимствованной культуры, включая античную трагедию и комедию del-arte. [5]

Появление в России качественно нового зрителя, новой читательской и театральной аудитории было четко зафиксировано литературными и художественными критиками 1870 -1880-х гг., как исторический факт. [6]

Большинство представителей российского поля культуры конца XIX - начала XX вв., за некоторыми исключениями, неверно оценивали происходившее, а также значение собственной деятельности, т. к. они фактически участвовали в создании основ массовой культуры, при том, что по их собственному мнению, они продолжали развитие традиций народного искусства. Однако просветительские чаяния интеллигенции по отношению к народу-творцу оказались в значительной мере иллюзией и самовоспроизводившимся мифом.

Создание и структурирование массового общества на российской почве происходило, в основном, по той же схеме, что в Европе. Вследствие того, что эти процессы начались в России позже, они имели некоторые особенности. До начала промышленного переворота и индустриализации в России не были созданы работоспособные институты гражданского общества и социальные организации, которые могли бы смягчить последствия распада структур традиционного, аграрного общества. В то же время, российская интеллигенция не сумела с самого начала занять правильную позицию в отношении феноменов массового общества и культуры. Что, также как отсутствие систематических научных исследований массового общества и культуры, их философско-критического осмысления, сказались на дальнейшем историчесом развитии российского общественного универсума.

Литература

1. Бурдье П. Социология социального пространства / Пер. с фр.; общ. ред. и послесл. Н. А. Шматко. М.: Институт экспериментальной социологии. СПб., 2005. В 2-х т.; П. Бурдье. Формы капитала /пер. с англ. М. С. Добряковой; Бурдье П. Различение: социальная критика суждения (фрагменты книги) / пер. с фр. О. И. Кирчик // Западная экономическая социология: хрестоматия современной классики. М., 2004; Bourdieu P. La Distinction. Critique sociale du jugement. P.: Minuit, 1979.

2. Зоркая Н.М. На рубеже столетий: У истоков массового искусства в России 1900 - 1910 годов. М.: Наука, 1976; Пророков М., Одесский М. Массовая культура существовала уже в гомеровские времена // Общественные науки и современность, № 3; Хевеши М.А. Толпа, массы, политика: Историко-философский очерк. М.: ИФ РАН, 2001.

3. Массовая культура России конца XX века Ч. I, II / Под ред. В.Е. Васильева и Е.Г. Соколова. СПб.: Санкт-Петербургское отделение философского общества, 2001.

4. Мукерджи Ч., Шадсон М. Новый взгляд на поп-культуру // ПОЛИГНОЗИС. Проблемный научно-философский и культурологический журнал, 2000, № 2 - 3. № 3. С. 101.

5. Народный театр / Сер. «Библиотека русского фольклора». М.: Советская Россия, 1991; Некрылова А.Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища. Конец XVIII -начало XIX века. Л.: Искусство, 1988.

6. Стернин Г.Ю. Художественная жизнь России середины XIX века. М.: Искусство, 1991. (Введение, гл. 1, 2).

7. Weber W. Mass Culture and the Reshaping of European Musical Taste, 1770 - 1870 // International Review of the Aesthetics and Sociology of Music, 1977, № 8, P. 18 - 19.