CC BY
191
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 27. ГЛОБАЛИСТИКА И ГЕОПОЛИТИКА. 2018. № 2
ГЛОБАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА А.А. Сагомонян*
РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ И БАЛКАНЫ В ПРЕДДВЕРИИ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
A.A. Sagomonyan
RUSSIAN EMPIRE AND BALKAN REGION ON THE EVE OF THE WORLD WAR I
В статье анализируется кризис Балканской подсистемы международных отношений — сложнейшего узла национальных, территориальных, межблоковых и других противоречий — в начале ХХ в. Главное внимание уделено австро-сербскому конфликту, его роли в развязывании Первой мировой войны, политике России в период кризисов. Автор подчеркивает, что кризис июля 1914 г. пошел по уже дважды пройденному сценарию, но с совершенно иным, катастрофическим, результатом.
Ключевые слова: Первая мировая война, Балканы, Австро-Венгрия, Сербия, Российская империя, А.П. Извольский, С. Д. Сазонов.
The article analyzes the development of the Balkan subsystem of international relations — the most complicated site of national, regional and other contradictions — in the early twentieth century. It focuses on the Austro-Serbian conflict, its role in the outbreak of the First World War, Russian policy during the crises. The author stresses that the crisis of July 1914 went on twice traversed the script, but with a comp -letely different, disastrous results.
Key words: World War I, Balkan region, Austria-Hungary, Serbia, Russian Empire, A.P. Izvolskiy, S.D. Sazonov.
В изучении Первой мировой войны до сего дня дискуссионной остается проблема ее происхождения: почему эта война все-таки началась и кто или что, какие силы несут главную «вину» за ее развязывание. Как и всякое значительное историческое событие, война была итогом долгого, глубинного развития исторических процессов, и одновременно — результатом схождения в одну точку неопределенного множества обстоятельств и действий конкретных людей. В этом процессе было завязано в один клубок столько различных факторов объективного и субъективного харак-
* Сагомонян Александр Артурович — докт. ист. наук, профессор ф-та глобальных процессов МГУ имени М.В.Ломоносова. E-mail: [email protected]
тера, в том числе не вполне рациональных, что почва для исследования вряд ли когда-нибудь будет возделана до конца. Выявляются все новые стороны этой масштабной проблемы (в частности, вопрос о субъективных представлениях и мотивах акторов, во многом определявших их действия в кризисный момент). Неудивительно, что и сам «эпицентр взрыва», Балканский регион, по-прежнему находится в фокусе исследовательского интереса — как часть Европы, для которой та, столетней давности история, еще не вполне завершилась1.
Вторая проблема, в которой до сих пор не поставлена точка, состоит в следующем: могла ли Российская империя остаться в стороне от мирового конфликта или же она была обречена принять в нем участие? Что же все-таки сыграло здесь решающую роль, как работала логика катастрофы?
Хорошо известно, что прологом войны послужил австро-сербский конфликт, но, разумеется, не сам по себе, а как часть сложной, сложившейся в Европе к рубежу веков системы связей и союзов, противоречий и «исторической» вражды, интересов и претензий, проецировавшихся на балканский узел. Многие историки, вслед за французом П. Ренувеном2, считают, что отдаленной предпосылкой Великой войны явились перемены в расстановке сил в Европе, произошедшие в результате национального объединения Германии и Италии к 70-м гг. XIX в. По прошествии совсем недолгого времени глобальные амбиции Германии стали порождать все новые локальные конфликты или же «подключаться» к уже существующим. К числу подобных провоцирующих феноменов следует отнести и формирование внутри Венской системы международных отношений Балканской подсистемы — важнейшего «геополитического центра», вокруг которого разворачивалась борьба великих держав. Но можно ли говорить о неизбежности, предопределенности войны, был ли реализовавшийся затем на практике сценарий запрограммирован самой системой?
Балканская подсистема складывалась на протяжении нескольких десятилетий, в бурной борьбе, по мере нарастания кризиса и ослабления двух полиэтничных империй, в нее входивших, — Османской и Австро-Венгерской — и укрепления «малых» национальных государственных образований. Важнейший рубеж в ее созревании — конец 70-х гг. XIX в., а решающими в этом процессе стали постановления Берлинского конгресса (1878). Данная подсистема была исключительно нестабильной и даже взрывоопасной. Это было во многом связано с уникальной исторической судьбой Балканского региона и с его столь же уникальным этническим и конфессиональным разнообразием. Распутать все существовавшие здесь
1 См., например: Задохин А.Г., Низовский А.Ю. Пороховой погреб Европы. М., 2000; Круглый стол «Балканские войны в региональном и глобальном контексте» на историческом факультете МГУ // Вестн. Моск ун-та. Сер. 8. История. 2014. № 1; Искендеров П.А. Балканские корни Первой мировой войны: Правда и вымысел // Славянский мир в третьем тысячелетии. 2014. № 9; Агансон О.И. Балканы накануне Первой мировой войны: На пути к новому балансу сил // Новая и новейшая история. 2014. № 4 и др.
2 Renouvin P. Origines immediates de la guerre de 1914. Paris, 1925.
узлы противоречий так, чтобы не было недовольных, вряд ли было возможно. Еще один важнейший фактор нестабильности — все более самоуверенное поведение Австро-Венгрии, которая в своих антиславянских акциях могла с определенного момента твердо рассчитывать на помощь союзной Германии. Для Дуалистической монархии подобные акции — перед лицом политического и экономического подъема Сербии и других балканских стран — были отчаянным способом самосохранения.
Балканская подсистема развивалась от кризиса к кризису, но до некоторых пор эти кризисы удавалось гасить. На рубеже веков, когда в Европе произошло разделение на два противостоящих блока, локальные кризисы стали приобретать все более драматичный характер, а их мирный исход становился все менее вероятным. Но главное — творцы «мировой политики» явно недооценили (может быть, намеренно?) остроту и непримиримость противостояния Австро-Венгрии и Сербии и не стали искать действенных средств развязывания балканского узла, который все более очевидно являл собой тот самый «эпицентр взрыва».
Собственно кризис июля 1914 г. начал развиваться по уже не раз пройденному сценарию — в 1908—1909 и 1912—1913 гг. С теми же действующими лицами, с аналогичной «завязкой» и с тенденцией к эскалации вмешательства европейских держав, прежде всего России и Германии.
Боснийский кризис 1908 г. стал первым кризисом на Балканах, возникшим уже в условиях межблокового противостояния, когда любой внешнеполитический шаг страны — члена блока приобретал новое измерение. Россия, в лице главы внешнеполитического ведомства А.П. Извольского, в этот период еще стремилась придерживаться курса «соглашений и балансирования» между блоками, надеясь таким образом обеспечить как можно более долгую мирную передышку. Такой курс мог быть успешным, если бы ситуация в целом оставалась в рамках относительной стабильности. Если же какая-то из сторон приняла решение взломать статус-кво и идти до конца, то дипломатия со всем своим изощренным инструментарием неизбежно терпела фиаско. Ведь «балансёр» рисковал остаться вообще без союзников. Поэтому «реальный крен России в сторону Антанты увеличивался»3.
Аннексия Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины (на которые стала претендовать Сербия) вызвала естественный протест со стороны сербского правительства. Извольский вначале попытался в обмен на согласие российской стороны получить «компенсацию» (речь, как всегда, шла о решении проблемы Проливов). Но этот план потерпел крах. Далее развитие ситуации проходит следующие этапы: обострение австро-сербской вражды, угрозы Сербии со стороны Австрии и военные приготовления сторон, заявления России в поддержку сербов. Наконец, Германия твердо гарантирует помощь своей союзнице в случае вмешательства России в конфликт:
3 Емец В.А. А.П. Извольский и перестройка внешней политики России //Российская дипломатия в портретах. М., 1992. С. 353.
это и был «момент истины», воспроизведение которого в июле 1914-го стало началом необратимой цепной реакции.
Весной 1909 г. напряжение достигает высшего накала, однако затем начинается попятное движение. Россия решила проявить уступчивость, тем более что Англия и Франция заняли сдержанную позицию, фактически отказав в поддержке своей союзнице по Антанте. Но и Вене, торжествующей победу, пришлось отложить на будущее реализацию своей «программы максимум» — разгром соседней славянской страны. Главный позитивный результат заключался в том, что войны удалось избежать, однако всем было ясно, что конфликт не разрешен, а только «заморожен». Сербия не отказалась от своих планов объединения югославянских народов, а Россия — от поддержки своих союзников на Балканах. Необратимое ухудшение отношений между Россией и Австро-Венгрией получило резонанс в общем усилении межблоковой напряженности.
Балканская подсистема была очень тесно связана с «курирующими» ее великими державами. Но поступательное внутреннее развитие славянских стран привело к тому, что настал момент, когда они попытались сами, собственными силами решить проблему своего территориального и национально-государственного устройства. После боснийского кризиса эта тенденция к сплочению малых стран региона усилилась. Российская дипломатия активно содействовала образованию Балканской лиги (в составе Сербии, Болгарии, Греции и Черногории), рассматривая ее первоначально как противовес Австро-Венгрии. Но лига выдвинула совсем иную цель: изгнать турок из Европы и разделить добытое таким образом турецкое наследство. По собственной инициативе она начала Первую балканскую войну (октябрь 1912 —май 1913 г.). Надо сказать, что военно-политический союз «малых» стран оказался достаточно эффективной формой решения ими общих внешнеполитических целей: турецкие войска были разгромлены на всех направлениях, Османская империя лишилась почти всех европейских территорий, по сути, она перестала быть весомым фактором балканской политики. Более того, укрепление позиций славянских стран ставило под угрозу аналогичный статус Дуалистической монархии, что и стало источником нового австро-сербского кризиса.
Вскоре после начала войны Австро-Венгрия приступила к военным приготовлениям, причем не только на Балканах, но и в Галиции. Больше всего Вену беспокоило продвижение сербских войск к Адриатическому побережью, вглубь Албании (которую австрийские власти видели «независимым» государством под своим протекторатом), а также степень участия России. Поддержка Германии, вплоть до вооруженного вмешательства, уже не вызывала сомнений. В свою очередь в российской столице обсуждался вопрос о частичной мобилизации4. Угроза эскалации войны обретала реальность, развитие событий шло, таким образом, по уже знакомой
4Об этом кризисе см.: Георгиев А.В. Балканские войны и Россия //История внешней политики России. Конец XIX — начало XX века. М., 1997.
схеме. Но и на этот раз в кульминационный момент кризиса Вена и Петербург решили не доводить дело до военного столкновения и удовлетвориться компромиссным вариантом, сделав заявление о стремлении сохранить статус-кво. Более того, Германия и Россия стремились оказать не «стимулирующее» воздействие на своих союзниц (соответственно, Австро-Венгрию и Сербию), а сдерживающее.
По завершении Первой балканской войны участницам лиги не удалось самостоятельно разделить плоды победы и установить новый баланс. В рамках Балканской подсистемы начинается борьба не просто за территориальные переделы, но за лидерство, за выстраивание новой иерархии. Усилившаяся Болгария претендует на роль доминирующей силы в регионе. Столь же амбициозную позицию занимает и Сербия. Российская дипломатия использует все средства, чтобы добиться урегулирования конфликта между ними. Наконец, министр иностранных дел С.Д. Сазонов предлагает последнее средство — «воздействие на царя Болгарского и короля Сербского путем личного обращения к ним» российского императора с призывом прекратить распри, «угрожавшие самыми пагубными последствиями для славянства»5. Понимая, что успех совсем не гарантирован, Николай II все же подписал обращение. Но и этот призыв не остановил вражду.
Болгария находит полное понимание со стороны Австро-Венгрии и Германии и в июне 1913 г. открывает военные действия против Сербии. Вторая балканская война стала таким образом не только продолжением Первой, но войной между бывшими союзниками — один из редчайших случаев в истории. Кроме Сербии, Греции и Черногории против Болгарии выступили также Турция и Румыния. Эта трудно представляемая ранее коалиция имела значительный перевес и очень быстро одержала победу.
В результате Второй балканской войны установился новый баланс внутри Балканской подсистемы международных отношений. Произошло значительное усиление Сербии, она заявила о себе как о региональном лидере и все более настойчиво стала претендовать на роль объединителя югосла-вянских земель. Кроме того, был ликвидирован территориальный разрыв между ней, Грецией и Черногорией, появились общие границы. Болгария, напротив, была ослаблена и стремилась к реваншу. Установление враждебных отношений между Сербией и Болгарией ослабляло обе страны и с неизбежностью толкало их в противоположные военно-политические блоки.
После Балканских войн полуостров не просто остался одним из главных очагов европейского напряжения, но очагом самым взрывоопасным. С одной стороны, «малые» страны этого региона все больше претендовали на самостоятельность, проявляли национальные амбиции, а это напрямую затрагивало интересы Австро-Венгрии как великой державы, и даже само ее существование. И главной персоной нон грата представлялась Сербия, от которой в Вене мечтали тем или иным образом избавиться. Как заметил французский посол в Вене А. Дюмен, всю австро-венгерскую поли-
5 Сазонов С.Д. Воспоминания. М., 2017. С. 103.
тику в отношении этого королевства можно было свести к формуле: «Карфаген должен быть разрушен»6. «Бухарестский мир (1913 г.) был только пластырем, налепленным на незалеченные балканские язвы, которым было суждено снова вскрыться не далее как через год»7.
С другой стороны, зависимость региона от общеевропейского баланса усиливалась, хотя и приобретала более сложные формы. Ведь за спиной Сербии стояла Россия, а за спиной Австро-Венгрии — Германия, к которой тяготела Болгария. Линия раскола Европы протянулась через Балканы, привнеся логику блокового противостояния в развитие локальных конфликтов.
Именно в этот момент появился еще один осложнявший ситуацию фактор: если раньше Германия и Россия противоборствовали только через своих союзниц, то теперь их интересы столкнулись непосредственно. Для России были категорически неприемлемы шаги Берлина по экономическому и политическому подчинению Турции, установлению германского контроля над Босфором (миссия генерала Лимана фон Сандерса в Константинополе).
В условиях, когда «европейский концерт» фактически перестал существовать, и приоритетным стало межблоковое разделение континента, система не выдержала испытания очередным австро-сербским кризисом, разразившимся летом 1914-го. Россия никак не могла отступиться от своей союзницы — Сербии перед лицом австрийского ультиматума. Ее фактически поставили перед выбором: или война, или сокрушительное дипломатическое поражение8. Австро-Венгрия совершенно определенно взяла курс на войну с соседней страной, предъявив заведомо невыполнимые требования. Судя по всему, ключ от ситуации находился в Берлине. Там считали сараевское убийство необыкновенно удобным случаем, чтобы начать войну общеевропейскую, к которой давно готовились и которую считали неизбежной. Если бы не такой поворот дел, далекий от трезвого расчета, возможно, и этот кризис на Балканах удалось бы погасить.
В своих «Воспоминаниях» (1927) Сазонов писал о Боснийском кризисе 1908 г.: «Князь Бюлов и граф Эренталь одержали над Россией и Сербией, а затем и над западноевропейскими державами дипломатическую победу. В пору своего успеха ни тот, ни другой не подозревали, что эта победа сыграет роль первого гвоздя в гробу Австро-Венгрии и косвенным образом будет способствовать низвержению Германии...»9.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Агансон О.И. Балканы накануне Первой мировой войны: На пути к новому балансу сил // Новая и новейшая история. 2014. № 4.
6Цит. по: Агансон О.И. Указ. соч. С. 29.
7 Сазонов С.Д. Указ. соч. С. 113.
8 См.: Медяков А.С. История международных отношений в Новое время. М., 2007.
9 Сазонов С.Д. Указ. соч. С. 15.
Георгиев А.В. Балканские войны и Россия // История внешней политики России. Конец XIX — начало XX века. М., 1997.
Емец В. А. А.П. Извольский и перестройка внешней политики России // Российская дипломатия в портретах. М., 1992.
Задохин А.Г., Низовский А.Ю. Пороховой погреб Европы. М., 2000.
Искендеров П. А. Балканские корни Первой мировой войны: Правда и вымысел // Славянский мир в третьем тысячелетии. 2014. № 9.
Круглый стол «Балканские войны в региональном и глобальном контексте» на историческом факультете МГУ// Вестн. Моск. ун-та. Сер. 8. История. 2014. № 1.
Медяков А. С. История международных отношений в Новое время. М., 2007.
Сазонов С.Д. Воспоминания. М., 2017.
Renouvin P. Origines immediates de la guerre de 1914. Paris, 1925.
