CC BY
65
Вестн. Моск. ун-та. Сер. 21. Управление (государство и общество). 2005. № 4
В.И. Калинов
РОССИЙСКАЯ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ
НА ПУТИ В XXI ВЕК
Видеть свою страну открытой, общество демократическим, а государство партнером в решении тех насущных проблем, не поддающихся решению без участия общественности, хотят многие в России. Гражданское общество, для создания и укрепления которого требуется постоянный поиск перспективных путей развития и форм отношений с властью, а также их практическое воплощение, способно поднять эти взаимоотношения на новый уровень.
Процесс возрождения института благотворительности, его «второе рождение» в России, стал посильным ответом общества на трудную социально-экономическую ситуацию конца XX в., сопровождавшуюся обнищанием значительной части населения и ослаблением потенциала государства, сильно сузившего свои функции управления и развития социальной сферы. Даже 15 лет спустя государство не способно полноценно удовлетворить некоторые даже самые насущные потребности малоимущих.
Возрождение благотворительности как особого вида негосударственной добровольной безвозмездной деятельности в социальной сфере привело к появлению благотворительных некоммерческих организаций (НКО) — самостоятельных объединений, не ставящих целью получение прибыли и играющих роль механизма целенаправленного перераспределения части ресурсной массы в пользу наиболее слабых членов общества.
Благотворительность служит важным направлением совершенствования жизни социума на современном этапе и в то же время содействует улучшению социальной политики государства, хотя традиционно по большей части она была весьма автономна от власти. По некоторым подсчетам, в целом среди некоммерческих общественных организаций ныне почти каждая седьмая является благотворительным объединением, организацией или фондом. Соединение усилий благотворителей способно повысить роль всего «благотворительного сообщест-
Калинов Виктор Иванович — кандидат исторических наук, доцент.
ва» в решении острейших социальных проблем, придать ему в массовом сознании статус ценной («общественно полезной») негосударственной структуры.
Правовую базу благотворительной деятельности составляют в настоящее время Конституция России, Гражданский и Налоговый кодексы РФ, федеральные законы ("О государственной регистрации юридических лиц", "О некоммерческих организациях", "О благотворительной деятельности и благотворительных организациях" (1996) и др.), законодательные акты субъектов федерации (например, законы города Москвы "О благотворительной деятельности", "О взаимодействии органов власти города Москвы с негосударственными некоммерческими организациями") и т.д. Благотворительность в России вновь легализована и как элемент социальной структуры институционализирована, а для ее широкомасштабного осуществления дело осталось за малым — желанием, в первую очередь сильных мира сего, реально помочь социально незащищенным согражданам.
Благотворительность в «суверенной России» с самого начала постсоветского периода оказалась востребованной: к ней обратились не только «профильные» (именно благотворительные) НКО, но и многие другие общественные объединения (от ветеранских до экологических), записавшие в своих уставах благотворительность в качестве одной из целей деятельности. Так возникла организационная основа формирующегося в стране института «благотворительного сообщества» — одного из составных элементов гражданского общества. В массе своей это организации некоммерческие, юридически не имеющие права распределения между своими членами доходов от любых видов деятельности. Их объективное назначение — помогать и государству, и обществу быть посредником между ними, бизнесом и нуждающимися в помощи гражданами, организациями, объединениями. Однако ныне немалое число испытывающих нужду людей считает, что состоятельные сограждане скупы на милосердные поступки, а благотворительные акции носят скорее рекламный характер.
Что может дать поборникам благотворительности в России для поиска оптимальных методов деятельности, понимания характера и необходимых ее масштабов предшествующая история? Прежде всего показать генезис целого ряда форм и методов дореволюционной социальной помощи, прошедших проверку временем; динамику этнокультурной специфики ее содержания; особенности социальной политики советского периода на фоне многовековой практики милосердия; помочь
увидеть произошедшие изменения в содержании дефиниций благотворительности, социальной справедливости и др.; создать основу для анализа того, как происходило совершенствование системы социальной помощи, как складывался ее механизм. Что позволяет в итоге подготовить предложения по совершенствованию стратегии, организационных форм и кадрового обеспечения современной благотворительной работы, осуществляющейся в сложных условиях повышенного социального и экологического риска.
Какой была отечественная благотворительность прежде? В профильной литературе с XIX в. часто встречается мысль о том, что благотворительность пришла на Русь с принятием христианства, опираясь на вторую библейскую заповедь: «возлюби ближнего как самого себя» (приходская благотворительность, милостыня). Но есть свидетельства того, что и в дохристианский период у славянских племен (вплоть до X в.) существовала социальная помощь (в родоплеменных, общинных и дружинных, хозяйственных и культовых — через системы обрядовой практики — формах взаимной поддержки, помощи и защиты). Стремление милосердно делать добро ближним, издревле присущее нашему народу, неразрывно связано с его историческим бытом, составляя важнейшую черту его характера.
Равнинный рельеф осваиваемых территорий таил постоянную угрозу внешнего нападения и приучал восточных славян к необходимости коллективной защиты от воинственных соседних кочевых племен юга, а самобытная «славянская цивилизация» формировала ту особую духовность будущих россиян, с ее предрасположенностью к добру, справедливости и сострадательностью, что воплотилась, например, в поговорке: «Сам погибай, а товарища выручай!».
По словам историка С.М. Соловьева, все западные путешественники древности хвалили гостеприимство, ласковость, обращение с пленными, получавшими у славян через определенное время выбор: или вернуться к своим, дав откуп, или оставаться жить между ними в качестве вольных людей. В таком отношении к невольникам и отсутствии стремления крупно заработать на работорговле раскрываются те важные черты славянского характера (миролюбие, незлобивость, доброжелательность, открытость души), на формирование которых повлияли как особые географические и природные условия их жизни, так и их основные мирные занятия (хлебопашество и скотоводство), а также сохранявшийся дольше, чем
у народов Западной Европы, родовой тип общественного устройства.
Состраданием и заботой о судьбе сородичей, попавших в плен на чужбине, было продиктовано включение дохристианской Киевской Русью в договоры с Византией, заключенные при великих князьях Олеге и Игоре (в 911 и 945 гг.), положений об обмене пленными (через выкуп молодых мужчин и девок взрослых и добрых «по десяти золотых, сердовичев по осьми, старых и малолетних по пяти»).
В «киевский период» русской истории, по сохранившимся летописным свидетельствам, нищелюбие проявляли в основном князья, а монастыри Православной церкви создавали богадельни для больных и убогих. В целом древнерусская благотворительность, скорее, служила личному нравственному здоровью и духовному совершенствованию, но не вспомогательным средством общественного благоустройства и подъема уровня благосостояния масс. По словам В.О. Ключевского, ценилась непосредственно персональная благотворительность, «подаваемая из руки в руку, в тайне от постороннего взгляда». В старину даже сложились поговорки: «В рай входят святой милостыней, нищий богатым питается, а богатый нищего молитвой спасается».
Любовь к ближнему понималась прежде всего как необходимость накормить голодных, напоить жаждущих, посетить заключенных (чаще под праздник)1 . Поэтический образец благодарения благотворителей со стороны нищенствовавших «бла-гополучателей» сохранился в русском фольклоре:
«А вы нуте-тка, ребята, За царей Бога молити, За весь мир православный Кто нас поит и кормит, Обувает, одевает, Темной ночи сохраняет. Сохрани его, Господь Бог, От лихого человека, От напрасного от слова, Сохрани, Господь, помилуй! Что он молит и просит, То создай ему, Господи, Сохрани и помилуй! При пути, при дороге, При темной при ночи, От бегучего от зверя,
1 Ключевский В.О. Добрые люди Древней Руси. Исторические портреты. М., 1990. С. 78.
От ползучего от змея Закрой его, Господь Бог, Своею пеленою! От летучего от змея, При пути его, при дороге Сохрани его, Господь Бог!»2
Княгиня Ольга, например, одевала нагих, помогала вдовам, сиротам, нищим и другим нуждающимся. «С любовию к Богу естественно соединялась, — по оценке митрополита Макария, — любовь к ближним, и в особенности к меньшим братьям Христовым — бедствующим и страждущим. Освященная примером самого равноапостольного Владимира и потом преподобного Феодосия Печерского, который устроил при своем монастыре особый двор для призрения нищих и каждую неделю посылал целый воз хлебов заключенным в темницах, добродетель нищелюбия была тогда одною из господствующих в нашем отечестве»3.
Владимир Мономах призывал детей своих не забывать кормить убогих, по силе возможности помогать сиротам и вдовам. Некоторые (например, преподобные Исаакий, Феодор и Евстратий Печерские) раздавали все свое имущество нищим пред поступлением иноками в обитель. Известно, что в 1103 г. перед битвой с половцами русские князья и все ратники «молились Богу, давали обеты, кто кутью поставить, кто милостыню раздать нищим, кто в монастырь послать нужное для братии».
Самая щедрая милостыня раздавалась по покойникам: после смерти великого князя Святополка (1113 г.) все дивились беспримерной милости вдовы его, сделавшей очень богатые пожертвования на монастыри, духовенство и на нищих. Некоторые состоятельные люди использовали свое богатство для выкупа пленных: после набега половцев на Русь в 1096 г., например, «некто христолюбец из Киева приходил в страны половецкие и, «искупив многи пленники», возвратился с ними в свое отечество». Историки часто говорят, что в Средние века нигде в Европе не было такой хорошей системы «социальной помощи», как на Руси.
Но в XIII столетии благотворительности был нанесен первый тяжелый удар. Монголотатарское нашествие, переросшее в 240-летнее иго, снизило нравственный уровень общества, свойственный Киевской Руси. Следствием этого «нравственно-
2 Благодарение за милостыню. Голубиная книга. М., 1991. С. 296.
3 Макарий (Булгаков), митрополит Московский и Коломенский. История русской церкви. Т. 2. Отд. 2. Гл. 6.
го разорения» стало общее огрубление нравов, когда насилие, несправедливость и жестокость стали скорее правилом, чем исключением. Однако в этот тяжелейший период благотворительность не исчезла, а сосредоточилась в монастырях. В житиях русских святых есть свидетельства того, что сохранилась и личная благотворительность.
В XIV в. Сергий Радонежский, например, установил при своей обители «странноприимство, так что все, нуждавшиеся в помощи, нищие, больные получали в ней все необходимое, а иногда проживали в ней многие дни в полном довольстве и успокоении»4. Иосиф Волоцкий «никогда не отказывал в помощи и обращавшимся к нему бедным поселянам: иным отпускал семена для посева, другим давал деньги для покупки земледельческих орудий и домашнего скота.
Однажды во время страшного голода, когда многие в отчаянии посносили детей своих к обители и побросали, преподобный поспешил построить для них дом при входе в обитель и принял всех (более 50) на ее призрение бога ради. Дом этот с устроенною в нем церковию Введения во храм Пресвятой Богородицы обратился в постоянную странноприимни-цу под названием Богарадного монастыря, где находили себе пристанище и готовую пищу бедные и странники, болящие и страждущие, так что обитель ежедневно кормила по шестисот и семисот человек и издерживала как на свои нужды, так и на бедных ежегодно по три тысячи четвертей хлеба и все, что приобретала. А для прокормления вообще голодавших, которые тогда, во время голода, приходили к обители, Иосиф отворил все монастырские житницы и когда свои запасы истощились, то, несмотря на ропот братии, делал еще займы»5.
В XV в. великий князь Василий III при личном посещении Иосифова монастыря «приказал отпустить ему из собственных сел столько разного хлеба, сколько было нужно, а затем прислали в обитель свои пожертвования и братья великого князя, и многие другие лица. Кроме Богарадного, или Богадельного, монастыря, назначенного для призрения бедных, Иосиф устроил еще небольшой монастырь, также Введенский, в своем родовом имении Спиридонове... был при главной церкви особый молитвенный дом с глубоко ископанною могилою, называвшийся божедомьем (т.е. Божиим домом), где погребали всех странных, безвестною и смертию скончавшихся
4 Там же.
5 Там же.
православных христиан и Бога ради в известные дни года поминали их и служили по ним обедни и панихиды»6.
С конца XV в. благотворительностью в Московском государстве все шире занимаются уже и бояре, и представители третьего сословия — купцы, в состоятельности им порой не уступавшие. Дела милосердные становятся разнообразнее. Новые краски благотворительности придали в эти годы юродивые, которые своей жизнью показывали бренность земных богатств, а милостыню принимали лишь от сородичей сострадательных, но никогда не брали ее от «нажившихся неправдою» богачей.
С XV столетия в Западной России по инициативе мирян образовываются церковные братства, защищавшие православие перед лицом насильственного униатского объединения с Римом. За строительство больниц, богаделен и ночлежных домов для паломников и путешественников, создание типографий и школ современники называли их братствами любви и милосердия.
В XVI в. к вопросу благотворительности обращался даже Иван Грозный. Отвечая на его вопрос о беспорядках в «богадельных избах», Стоглавый церковный собор заявил о необходимости выявить во всех городах всех больных (прокаженных) и престарелых. Их «описать по всем городам, отдельно от здоровых строев, и в каждом городе устроить богадельни мужские и женские, где больных, престарелых и не имущих куда голову подклонить, довольствовать пищею и одеждою, а боголюбцы пусть милостыню и все потребное им приносят, да приставить к ним здоровых строев и баб стряпчих сколько будет пригоже; священникам добрым, целовальникам или городским людям добрым смотреть, чтоб им насильства и обиды от стряпчих не было; священники должны приходить к ним в богадельни, поучать их страху божию, чтоб жили в чистоте и покаянии и совершать все требы. Чтоб здоровые строи с женами по богадельням не жили, а питались бы от бого-любцев, ходя по дворам; которые же могут работать, работали бы»7.
В XVII в. во время правления царя Алексея Михайловича его ближний придворный Ф.М. Ртищев сделал попытку построить устойчивую систему благотворительных учреждений, соединив частную благотворительность с общественной. В го-
6 Там же.
7 См.: Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1998. Т. 7. Гл. 1.
ды польского похода он во множестве собирал в свой экипаж больных, раненых, а сам с больными ногами пересаживался на коня; устроил лечение и уход за ними; выкупил тысячи пленных на личные и казенные средства. Для этого был введен специальный «полоняничный» налог, в котором все должны были участвовать; в Москве за свой счет он организовал команду рассыльных, подбиравших с улиц нищих, калек и пьяных в построенный им особый дом, где «больных лечили, а пьяных вытрезвляли и потом, снабдив необходимым, отпускали». Для престарелых, слепых, калек и неизлечимо больных вельможа содержал другой дом, который под именем «Больницы Федора Ртищева» существовал на пожертвования и после его смерти. Во время голода в Вологодской области Ртищев продал всю лишнюю одежду и домашнюю утварь, а вырученные деньги послал митрополиту Вологодскому, который, вложив и свои средства, прокормил много бедноты. Имея крупные земельные владения, Ртищев поддерживал щедрыми ссудами своих крестьян, не подрывал их хозяйство непосильными оброками и барщиной, а большой надел под Арзамасом он не продал, хотя ему предлагали крупную сумму, а безвозмездно подарил городу8.
В годы правления царя Федора Алексеевича (1676—1682) принимается целая серия государственных мер против праздного «ремесленного нищенства» и частной «ручной милостыни». Одновременно учреждаются благотворительные заведения и проверка «контингента» московских нищих: действительно беспомощных приказано было содержать на казенный счет в особом приюте, а здоровым лентяям — дать занятия (может быть, в первых в истории России работных домах). Царь предложил выстроить в столице больницу и богадельню для бродящих и лежащих по улицам нищих, а церковный собор 1681 г. принял к исполнению его повеление устроить и в провинциальных городах убежища для нищих, подобные ртищевским.
Переход от нищелюбия к решительной борьбе с нищенст-вованием завершается при Петре I. 30 ноября 1692 г. в указе Стрелецкому приказу говорилось, что Великому государю известно о «проделках» нищих: «на Москве гулящие люди подвязав руки, також и ноги, а иные глаза завеся и зажмуря будто слепы и хромы, прочим лукавством просят на Христово имя милостыню, а по осмотру они все здоровы». Таких лженищих царь велел ловить и расспрашивать, после чего отправлять в
8 См.: Хорькова Е.П. История предпринимательства и меценатства в России. М., 1998. С. 443—444.
6 ВМУ, управление (государство и общество), № 4
места постоянного проживания, а в случае «рецидива» «в том же нищем образе и притворном лукавстве» наказывать: «бить кнутом и ссылать в дальние сибирские города».
Заботиться «о прокормлении и призрении нищих и убогих», не допускать ухода их в поисках милостыни по миру обязывались города, общества, помещики и лица, управляющие казенными и частными вотчинами. Наблюдение за исполнением этих строгих правил возлагалось на полицию. Указ от 31 января 1712 г. повелевал всем губерниям «иметь госпитали для самых увечных, таких, которые ни в чем работать не могут, ни стеречь, также и зело престарелых». Петр I запретил под угрозой штрафа (доходившего до пяти рублей) подавать милостыню непосредственно нищенствующим, приказав передавать ее в госпитали и места содержания убогих и нищих.
В первой четверти XVIII в. получила дальнейшее развитие организация управления зарождающейся светской системой общественного призрения. Если первоначально больницы и другие «места пребывания» увечных были в ведении Патриаршего, а затем Монастырского приказа, то с 1721 г. они переданы под покровительство Синода и Камер-коллегии. Написаны правила их обустройства и жизнедеятельности, где руководителям таких заведений приказывалось своих подопечных «до учреждения инвалидных домов, разослать в города и определить в богадельни, и ежели где в городах богаделен нет, то построить от губернских, провинциальных и воеводских канцелярий в тех местах, где хлеб дешев, вновь деревянные без излишних украшений покои, только были бы по числу людей вместительны и зимою спокойны, а доколе оные построены будут, дать им в городах квартиры».
Подобные меры власти в социальной сфере отражали назревающую с каждым годом объективную потребность общества в организации государственной системы общественного призрения как наиболее цивилизованной формы благотворительности. Выступив против частной милостыни, Петр I повел борьбу за общественную благотворительность, видевшуюся тогда как система богоугодных заведений, но успеха в этой области не добился, так как действовал насильственными средствами, пытаясь искоренить следствие, но не причину бедственного положения людей9. Тем не менее общественное призрение со всеми его недостатками все же оказалось бо-
9 См.: Максимов Е. Историко-статистический очерк благотворительности и общественного призрения в России // Антология социальной работы. Т. 1: История социальной помощи в России. М., 1994; Нещеретний П.И. Исторические корни и традиции развития благотворительности в России М., 1993.
лее цивилизованной, чем подаяние, формой благотворительности, осуществляемой государством, церковью, обществом или частными лицами и направленной прежде всего на предоставление приюта и пропитания нуждающимся.
Церковно-монастырская благотворительность в XVIII в. испытала удар от наследниц Петра I, когда при Елизавете конфискуется часть церковных земель, а при Екатерине II издается указ о секуляризации церковных земель и закрытии свыше половины монастырей. Вследствие этого Русская православная церковь, потеряв часть своих доходов, сократила масштабы оказания благотворительной помощи. Перевод духовенства на невысокое жалованье из государственного казначейства особенно сказался на сельском клире: вместе со своими семьями его представители обеднели и порой были вынуждены сами просить милостыню. Последствия этих мер сказывались вплоть до начала XX в. Параллельно с этим процессом частная светская благотворительность снова входит в моду в высших слоях общества. На этом поприще приобрел немалую известность И.И. Бецкой (внебрачный сын генерал-фельдмаршала Трубецкого), получивший образование в Париже и посвятивший жизнь воспитательной работе в России. По его инициативе в Петербурге (по проекту Стасова) был заложен Смольный институт благородных девиц.
Сильнейший удар благотворительность в целом испытала после 1917 г. Советская власть закрыла все церковные благотворительные учреждения, а те монашествующие, которые не подверглись преследованиям, должны были подыскивать себе иную «работу». Продолжать благотворительную деятельность в организованном виде становилось все труднее. Патриарх Тихон в поисках ее новых форм призывал священнослужителей действовать через церковные братства или советы, не пренебрегая беседами с благочестивыми женщинами, которые часто удерживают своих мужей и братьев от безумных поступков и защищают Церковь Божию. Для оказания населению помощи во время голода в Поволжье патриарх учредил в начале 20-х гг. Всерусскую церковную комиссию. Однако советская власть сочла это излишним для себя и недостаточным для церкви. ВЦИК постановил изъять из храмов драгоценные церковные вещи для покупки на эти средства хлеба для голодавших10.
В советский период в основном осталась возможность только для личной, частной благотворительности. Проблемы убогих и увечных ушли на задний план общественной жизни
10 См.: Нещеретний П.И. Указ. соч.
под горьковский рефрен: «Жалость унижает человека ». Новая власть в эти годы вместо нищелюбия, милостыни и общественного призрения провозглашает политику социальной защиты населения, которая, используя не самые большие средства и имея немало собственных недостатков, дала все же определенные положительные результаты. Так, в 1967 г., накануне 50-летнего юбилея советской власти, отмечалось, что социальное обеспечение в СССР стало одним из важнейших завоеваний Октябрьской социалистической революции: был снижен на пять лет возраст, дающий право на пенсии по старости для членов колхозов, инвалидов из числа бывших военнослужащих, работниц отдельных предприятий текстильной промышленности, рабочих и служащих, длительное время работавших в районах Крайнего Севера или приравненных к ним местностях. Увеличились размеры пенсий инвалидам Отечественной войны, минимальные размеры пенсий инвалидам — членам колхозов, установили пособия инвалидам детства I и II группы. Проведение мероприятий в области пенсионного обеспечения улучшило материальное положение более чем пяти миллионов пенсионеров.
В материальном обеспечении престарелых и нетрудоспособных выделялось три основных направления: а) государственное социальное обеспечение, находившееся в ведении Министерств социального обеспечения союзных республик; средства социального обеспечения образовались из ассигнований по государственному, республиканскому и местным бюджетам. Оно в основном обслуживало военнослужащих, учащихся, членов творческих союзов, членов семей этих лиц и некоторые другие категории населения;
б) государственное социальное страхование, распространявшееся на рабочих и служащих и управлялось профессиональными союзами (назначение пенсий и выплата пенсий неработающим пенсионерам осуществляется органами государственного социального обеспечения); средства социального страхования образовались из страховых взносов предприятий, учреждений, организаций и дотаций по государственному бюджету;
в) социальное обеспечение членов колхозов, средства которого образовались из отчислений от доходов колхозов и дотаций по государственному бюджету; это обеспечение осуществлялось общественными органами колхозов и органами государственного социального обеспечения11.
11 См.: Левшин А.Я. Социальное обеспечение в СССР — одно из важнейших завоеваний Великой Октябрьской социалистической революции // Антология социальной работы. Т. 1. С. 236—237.
При этом трудящиеся полностью освобождались от уплаты каких-либо взносов на обеспечение или страхование, в стране существовало бесплатное медицинское обслуживание для всех граждан.
Материальное обеспечение и обслуживание в системе государственного социального обеспечения осуществлялось в таких видах и формах, как:
• пенсионное обеспечение,
• врачебно-трудовая экспертиза,
• трудовое устройство и профессиональное обучение инвалидов,
• протезирование и протезостроение,
• содержание в домах-интернатах для престарелых и инвалидов,
• государственные пособия многодетным и одиноким матерям.
Основным видом материального обеспечения престарелых и нетрудоспособных было пенсионное обеспечение. Всего в СССР тогда пенсии получали более 35 млн человек. «Расходы государственного бюджета на социальное страхование и социальное обеспечение по стране выросли с 4,7 млрд руб. (в 1955) до 15 млрд руб. (в 1966), 16,1 млрд руб. (в 1967), 18,5 млрд руб. (в 1968), что составило более 14 процентов государственного бюджета. Расходы на государственное пенсионное обеспечение выросли с 3 млрд руб. в 1955 году до 10,2 млрд руб. в 1966 году и до 11,2 млрд руб. — в 1967 году.
В Российской Федерации расходы на нужды социального обеспечения достигли в 1967 году 7,6 млрд руб., более чем в три раза превысив расходы на эти цели в 1955 году»12.
Констатировалось, что социальное обеспечение в СССР было «организовано на социалистических принципах; оно коренным образом отличается от сущности социального обеспечения в капиталистическом обществе. Принципы организации социального обеспечения в СССР проникнуты духом социалистического гуманизма, подлинной заботой о человеке. Правом на социальное обеспечение пользуются в равной степени все народы многонационального Советского Союза.
Социальное обеспечение в СССР осуществляется полностью за счет государственных и общественных средств. Трудящиеся СССР не производят никаких отчислений из
12 Там же.
своего заработка и доходов на нужды социального обеспече-
ния...»13
Но времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. Сегодня постепенно возрождаются традиции организованной благотворительности, а зачастую в наши дни она формируется заново, потому что положение, например, нищих мало располагает в крупных городах к тому «нищелюбию», которое существовало раньше, ибо криминальные круги прибегают к своеобразному, масштабному «нищепользованию», делая из инвалидов своих поденных рабочих по «эксплуатации чувства сострадания», не единичны случаи, когда для этого людям сознательно причиняют увечья.
Традиции, выработанные в истории российской благо -творительности, не утратили своего значения, ибо ныне остро ощущается потребность в совершенствовании и создании новых, отвечающих современным условиям государственных структур общественного призрения, а также в распространении современных форм общественной и частной благотворительности. Отечественный опыт в сочетании с международным опытом социальной работы входит в нынешнюю действительность: в 90-е гг. в России было создано Министерство социальной защиты населения, располагавшее сетью региональных подразделений и местных органов социальной работы, при посредстве которых не только в провинциальных городах, но даже и в некоторых сельских районах создавались центры социального обслуживания и реабилитации инвалидов и пенсионеров. Так, в конце 1992 г. таких подразделений насчитывалось свыше ста. Одновременно действовало более 300 территориальных служб срочной помощи и около семи тысяч отделений социальной помощи на дому. Но для удовлетворения реальных потребностей многомиллионного населения этого недостаточно, число нуждающихся в защите и помощи быстро возрастало, а после дефолта 1998 г. приобрело очень большие размеры.
Православная церковь вновь пришла в благотворительную сферу и сегодня выдвигает много инициатив. Например, Нижегородская епархия в лице митрополита Нижегородского и Арзамасского Николая стремится к созданию в Нижнем Новгороде Международного института благотворительности и диа-конии (пока единственного в России вуза по подготовке профессиональных специалистов в области благотворительности
13 Там же.
и социальной работы из числа как священнослужителей, так и мирян). Студенты этого вуза должны изучить социальный менеджмент, актуальные проблемы социальной политики, социальную работу, социально-паритативную (милосердную) диа-конию, а также социальную педагогику. И, может быть, из этой среды в России вновь выйдут подлинные подвижники благо -творительности.
Думается, что все ценное из опыта отечественной благотворительности и благотворителей должно использоваться с позиций реального удовлетворения острых потребностей нуждающихся людей в непростой социальной ситуации в России, при опоре прежде всего на имеющиеся у страны ресурсы, когда благотворительная деятельность, с одной стороны, носит полисубъектный характер, а с другой стороны, организационно-правовой механизм ее реализации еще не полностью отлажен. Иностранные пожертвования при всей их важности не могут быть ее основой, да и время от времени под прикрытием «благотворительной помощи» (как сообщил общественности 12 мая 2005 г. директор ФСБ Патрушев) определенными неправительственными организациями (Международный республиканский институт США) совершаются сомнительные акции вроде финансирования и подготовки очередной «бархатной революции» (в частности, в Белоруссии).
На пути превращения некоммерческого сектора и благо -творительных организаций как его составной части в полноправного и важного субъекта социальной жизни возникает, таким образом, множество новых проблем как объективного, так и субъективного порядка. В сфере законодательной они обострились на рубеже 2001 и 2002 гг., когда при обсуждении и принятии поправок к Налоговому кодексу РФ представители правительства, стремясь пресечь деятельность нечистоплотных субъектов в «зоне обслуживания» третьего сектора (иначе говоря, «перекрыть» уже известные пути ухода некоторых владельцев финансовых средств от уплаты налогов с использованием льгот, предоставлявшихся законодательством для некоммерческих организаций), включили в налогооблагаемую сферу для исчисления единого социального налога (ЕСН) также и «выплаты в виде материальной помощи и иных безвозмездных выплат в пользу физических лиц, не связанных с налогоплательщиком трудовым договором либо договором гражданско-правового характера, предметом которого является выполнение работ (оказание услуг)».
В разряд налогооблагаемой (в размере 35,9%) деятельности попадала также и благотворительная материальная помощь
нуждающимся людям как в денежном выражении (бесплатные услуги и консультации, «гранты», «спонсирование» спортивных турниров, ученических и студенческих олимпиад, школ искусств и литературы, стипендии, профилактика и лечение опасных заболеваний, поддержка сирот и др.), так и в существовавшем издревле — вещественном (подарки, одежда, продукты питания и т.д.).
В случае принятия таких правил благотворители и меценаты, оказав, например, помощь малоимущему гражданину России, должны были сами и оценить размер помощи, и уплатить с нее ЕСН. Экономистами было подсчитано (с учетом объемов благотворительной помощи предшествовавшего периода), что налоговый «довесок» к «дарениям» составлял бы в таком случае для НКО, занимающихся благотворительной деятельностью, за год от 20 до 30 млн долл., что грозило прекращением работы заметного числа благотворительных организаций и фондов, уже ставших к тому времени немаловажным сектором социальной жизни общества.
В новых условиях благотворители, осуществив безвозмездную передачу товаров, бесплатное оказание услуг и пр., автоматически попадали в «налогооблагаемый перечень» и дополнительно обязывались исчислять налоговую базу по НДС, а в случае невозможности получить (использовать) льготы платить налог со своей общественно полезной деятельности. Это могло оттолкнуть не только зарубежных филантропов, но и вынуждало бы многие отечественные НКО сокращать объемы оказываемой помощи.
Помимо прочего одна только процедура исчисления налога (определение рыночной цены, составление счетов-фактур), сопровождаемая необходимостью документального подтверждения факта получения услуги, потребовала бы как минимум найма дополнительного бухгалтерского персонала для ее обслуживания. Дополнительно также предусматривалось ведение учета «выгодоприобретателей», выдача документа об оказании услуги, а от «услугополучателей» требовалось представление налоговой декларации с указанием права на льготы. Планировалось также дополнительно узнавать и сообщать в налоговую инспекцию ИНН получателей помощи, хотя ведь есть сегодня, увы, немало категорий обездоленных людей, у которых все это отсутствует (беспризорники, беженцы, бомжи, наркоманы, нищие и др.). За ошибку в расчетах предусматривалось еще и наказание в виде штрафа «за грубое нарушение правил учета» (от 5 до 15 тыс. р.).
Патриарх Русской православной церкви Алексий II, являющийся председателем Попечительского совета Национального военного фонда, заявил, что по новым правилам, если Фонд для обеспечения жильем нуждающихся семей погибших военнослужащих подарит такой семье квартиру, то он в таком случае обязан дополнительно выплатить государству треть от стоимости жилья. Облагать ЕСН пришлось бы даже подарки ветеранам в честь Дня Победы.
С критикой нелогичности и невыгодности для заинтересованных лиц взимания налогов с благотворительных акций выступили некоторые общественные организации, вошедшие в созданную в конце 2000 г. «народную ассамблею»: «Мемориал», Московская Хельсинкская группа, Фонд защиты гласности, Конфедерация обществ потребителей. Они полагали, что если ЕСН выплачивает работодатель на выполнившего работу работника, то получатели благотворительной помощи никаких услуг НКО не оказывают, и для ее получения никто их не нанимает. Их активно поддержали Институт «Открытое общество» (Россия), благотворительный фонд «Дороги свободы» и др. В итоге им удалось убедить членов правительства в том, что вторая часть Налогового кодекса не учитывает интересы третьего сектора. Представители Минфина заявили, что готовы освободить НКО от ЕСН и НДС при условии, что эти организации: 1) не будут совмещать коммерческую и некоммерческую деятельность в рамках одного юридического лица; 2) исключат возможность снижения налога третьим лицам «под крышей» НКО (например, поставляя бесплатные «благотворительные» услуги собственным руководителям и связанным с ними лицам).
Компромисс выглядел примерно так: статус, позволяющий рассчитывать на щадящий режим налогообложения, благотворительные организации вначале должны доказать, а впоследствии постоянно поддерживать. МНС обещало учесть интересы НКО при исчислении ЕСН. А в конце июля 2001 г. Президент РФ в рамках обсуждения пенсионной реформы внес в Государственную Думу законопроект, в котором предлагалось освободить от ЕСН безвозмездные выплаты НКО. Однако работа над поправками далеко еще не завершена, и целый ряд проблем в деятельности некоммерческого сектора, связанных с налогом на прибыль и НДС, а также с «прозрачностью» в деятельности и отчетности НКО, еще ждет своего разрешения. Для самих благотворителей реальной необходимостью является еще и переход от стихийности в оказании помощи к исполь-
зованию научного подхода в их работе, а здесь немалую роль играет мотивация их поступков.
Что двигало благотворителями долгие годы — совесть, христианский долг, страх божий, любовь? Что ими движет сегодня? Видимо, все понемногу, да еще понимание необходимости такой деятельности для обездоленных соотечественников (хотя сначала, возможно, основным был еще прагматический расчет на «рекламный резонанс» от благотворительных акций, да возможность сократить НСП), способствующее по большому счету и росту гражданской ответственности в целом. Однако этот путь надо еще пройти, так как практические благотворители, как отмечает в своем исследовании Н.Ю. Беляева, чаще руководствуются такими эмоциональными критериями предоставления помощи, как личная симпатия, знакомство, желание «отвязаться» от назойливого просителя, жалость, «просто так — с барской руки» для удовлетворения чувства собственной значимости.
В российской благотворительности веками сохранялась древнерусская традиция, которая всегда определяла ее качество не практической целесообразностью и выгодой, а мерой вложенной в нее души, когда умели сочетать тактичность формы с разумностью содержания. Важно не утерять ее и сегодня, когда на самых разных уровнях власти, бизнес-сообщества и общества гражданского эти вопросы неоднократно обсуждаются из-за их высокой важности в деле поддержания стабильности в обществе. Так, например, весной 2002 г. в Управлении общественных связей и гуманитарной политики Администрации Президента Российской Федерации рассматривалось предложение созданного в конце 2000 г. Союза благотворительных организаций России (СБОР — одна из немногих организаций, утвердившая помимо обычных программно-уставных документов и особый Этический кодекс для своих участников), включавшего на тот период до 300 членов из 62 субъектов федерации, о создании специализированной комиссии по вопросам благотворительной деятельности в РФ.
Весьма обширная благотворительная работа осуществляется сегодня в Москве, где зарегистрированы около 20 тыс. общественных объединений и некоммерческих организаций социальной направленности, а 160 из них (в том числе и благотворительные фонды) выразили стремление к сотрудничеству с правительством мегаполиса в рамках специализированных общественных советов, создаваемых для социального партнерства с властными структурами. Но реально действовали или могли действовать лишь семь с половиной тысяч НКО.
Остальные из-за отсутствия материально-технической базы и финансовой поддержки, в том числе и со стороны органов власти, или фактически прекратили работу, или реализовали свой потенциал не в полную силу, хотя, по мнению властей, в столице созданы условия для полноценного функционирования общественного сектора: Мосгордумой приняты, в частности, законы «О благотворительной деятельности», «О социальном партнерстве», а Комитет общественных и межрегиональных связей правительства Москвы в 1999 г. даже разработал концепцию Московской программы общественного развития до 2005 г. Однако гуманная идея, поддержанная всеми заинтересованными сторонами, частенько «пробуксовывает».
Причин здесь немало: городская нормативно-правовая база, регулирующая благотворительную деятельность, не всегда соответствует федеральному законодательству; слабо развиты в Москве неэкономические формы стимулирования благотворительной деятельности; ее информационная поддержка и открытое широкое обсуждение существующих в благотворительном движении проблем — наименее развитые формы взаимодействия. Столице России требуется системная поддержка социально значимой благотворительной деятельности и адресная нравственная поддержка благотворителей и меценатов. Для улучшения ситуации в прессе прозвучало предложение учредить, например, звание «Почетный филантроп города Москвы», вручать диплом правительства Москвы «За активную благотворительную и добровольческую деятельность в социальной сфере» и премии правительства Москвы «За выдающийся пример бескорыстного и добровольного служения обществу» и т.п.14
В своем историческом развитии благотворительность на Руси проявлялась в различных формах — от милостыни и общественного призрения до организованной государственной системы социальной поддержки и даже защиты, сочетавшейся с различными видами общественной и частной благо -творительной помощи. Общественное призрение (предоставление нуждающимся приюта и пропитания) в ХУШ—ХГХ вв. стало весьма цивилизованной формой благотворительности, осуществляемой государством, Церковью, обществом или частными лицами. От милостыни нищему, в целом не поддающейся организации, общественное призрение отличается тем, что имеет и мотивацию, и цель, и организацию, хотя не лишено
14 Вестник благотворительности. 2002. № 3.
как недостатков, так и пороков, высмеивавшихся, например, в образе попечителя богоугодных заведений Земляники в гоголевском «Ревизоре».
Общественное призрение могут побуждать и религиозные мотивы (кстати, на Западе это одно из самых заметных по объемам используемых средств направлений), и гражданская солидарность, и индивидуальное стремление позаботиться о благе нуждающихся. Целью благотворителей бывает стремление к облегчению страданий и предотвращение гибели от голода, холода, «профессиональных» болезней бедных и нищих. Но до XX в. в России задачи ликвидации бедности как таковой в условиях рыночной экономики не провозглашались (исключение представляет советский период российской истории), так как бедность (и сопутствующее ей нищенство) воспринималась раньше как неотъемлемое, естественное, «богоданное» и, следовательно, неискоренимое состояние части социума. Организованная благотворительность для уменьшения страданий неимущих, в процессе которой могут быть объединены как «благополучатели», так и «благотворители», представляет собой более высокую и потенциально более эффективную форму милосердия. В этом случае, как правило, минимальная задача благотворителей состоит в распространении «гуманитарной помощи» среди людей, действительно нуждающихся в ней, не способных по каким-то причинам самостоятельно обеспечить себе удовлетворительные условия жизни и не делающих из своей нужды промысла, злоупотребляющего человеческим состраданием и превращающего необоснованную помощь в основной источник существования.
Но возможности и перспективы деятельности «благотворительного сообщества» этим далеко не исчерпываются. Постепенно разрастаясь и превращаясь в систему институтов и организаций, осуществляющих деятельность во всех сферах общественной жизни, увеличивая свой общественный «вес», благотворительные структуры способны быть даже фактором сдерживания чрезмерного усиления государства и его «силовых структур». По материалам официальной статистики, на 1 января 2000 г. в России было 275 тыс. негосударственных и немуниципальных некоммерческих организаций, из них 70 тыс. вели активную работу, в которой участвовало около 2,5 млн человек, включая штатных сотрудников и добровольцев. Всего услугами некоммерческих организаций в 2000 г. было охвачено 12% населения России, и, по некоторым подсчетам, в 2001 г. у нас в стране больше 20 миллионов человек пользовались услугами некоммерческих организаций. Бла-
годаря передаче значительной части социальных функций в ведение некоммерческого сектора в целом и благотворительных организаций в частности наблюдалась существенная экономия государственных средств. Так, по материалам экспертного доклада, подготовленного по заказу Центра стратегических разработок при Минэкономики РФ, экономия бюджета к 2004—2005 г. должна была достигнуть 1—2 млрд долл. в год, в дальнейшем прогнозировался рост привлечений внебюджетных средств в размере от 5 до 10 млрд долл. США в год15.
Только по мере увеличения масштабов «оказываемых услуг» институт благотворительных некоммерческих организаций сможет все органичнее встраиваться как в институциональную систему российского государства и его гражданского общества, так и в систему межинституциональных и международных общественных отношений, играя роль эффективного посредника во взаимоотношениях государства, бизнеса и общества. Вместе с тем становится все очевиднее, что дальнейшее развитие института благотворительности сдерживает неразвитость его отношений со структурами государственной и муниципальной власти, чему есть немало практических и теоретических причин (слабо обоснована идея «партнерских» отношений, получивших название по аналогии с социальным партнерством в социально-трудовой сфере). Крайне сжатые темпы развития благотворительности в России конца ХХ в. привели к тому, что практика развития взаимоотношений благотворителей с бизнесом и государством опередила их теоретическое осмысление. По мнению ряда практиков благотворительной работы, она до сих пор, увы, еще невыгодна, в правовом отношении далеко не упорядочена: например, есть немало нестыковок статьей Гражданского, Налогового, Бюджетного кодексов РФ, Закона об образовании и пр. Если в странах с давно сложившимся гражданским обществом человек или фирма, жертвуя деньги школе или театру, больнице или музею, непременно получает налоговые льготы, то у нас еще только предстоит оптимизировать экономические стимулы благотворительности.
То, что в современных условиях значительная часть населения страны находится «за чертой бедности» или малообес-печенности, диктует необходимость значительного усиления внимания к проблемам обездоленных со стороны не только
15 Модель И.М., Модель Б.С. Благотворительные общественные организации как институт гражданского общества // Благотворительность в России. СПб., 2002. С. 389.
государства, но и всего общества, в частности различных благотворительных организаций и фондов, в целях достижения общественного согласия и атмосферы толерантности.
Вестн. Моск. ун-та. Сер. 21. Управление (государство и общество). 2005. № 4
Е.М. Осипов
СОЦИАЛЬНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ
В МЕЖСЕКТОРНОМ ВЗАИМОДЕЙСТВИИ
Настоящее развитие России в значительной степени характеризуется активным и часто противоречивым процессом формирования трех секторов, свойственных любому обществу с разветвленной институциональной структурой: государственного, коммерческого и некоммерческого. Существует множество концептуальных подходов к исследованию взаимодействия социальных структур общества. В целом общество рассматривается как сложная система, характеризующаяся социальными по своей природе системными качествами и свойствами, такими как структурированность, самоорганизация, регулируемость, устойчивость, динамичность. Структура общества складывается вследствие того, что каждый человек, удовлетворяя свои потребности и реализуя свои интересы, вступает в общественные отношения и занимает определенное место в системе этих отношений. Происходящая социальная дифференциация и формирует социальную структуру. Структурные элементы общества могут развиваться, распадаться и возникать вновь, одни сегменты могут укреплять систему, другие дестабилизировать ее, однако необходимым остается устойчивость и в то же время динамичность развития. Часто чрезвычайно сложно дать оценку значимости составляющих элементов общества и процессов, происходящих в нем, исходя из опыта текущего момента. Необходимы исторический опыт, подключение интегральных и прогнозных оценок.
Как эффективно управлять государством, экономикой, общественной жизнью, каковы цели и механизмы такого управ-
Осипов Егор Михайлович — кандидат социологических наук, доцент ФГУ.
