CC BY
14
ДА!
КОНФЛИКТУ ЦИВИЛИЗАЦИЙ - НЕТ! ДИАЛОГУ И КУЛЬТУРНОМУ ОБМЕНУ МЕЖДУ ЦИВИЛИЗАЦИЯМИ -
Борис Славин, доктор философских наук РОССИЯ: В ПОИСКАХ ИДЕОЛОГИИ И МОДЕЛИ РАЗВИТИЯ
Правы те, кто считает, что жить и развиваться может только тот народ, который имеет ясное идеологическое представление о самом себе, о том, кто он и куда идет. Правда, данную точку зрения разделяют не все. Так, сторонники «теории деидеологизации» до сих пор полагают, что никакой доминирующей идеологии не должно быть, что сама по себе идеология - «ложная» форма сознания, которая не помогает, а мешает общественным преобразованиям, ибо имеет дело не с реальной, а с мнимой действительностью, сконструированной в интересах определенных общественных сил, преследующих свои эгоистические цели. Это мнение имеет под собой определенное основание. Тем не менее оно не может быть общепризнанным: идеология становится ложным сознанием лишь тогда, когда ее социальные носители перестают адекватно понимать реальную действительность. Именно с таким явлением мы столкнулись, например, на рубеже 90-х годов прошлого столетия, когда на наших глазах рушились догмы и ценности советской идеологии.
Но исчезновение одной конкретной идеологии не означает отказа от идеологии вообще. Свято место пусто не бывает. Деидео-логизация рано или поздно сменяется реидеологизацией, что мы и наблюдаем сегодня во всем мире. Он буквально насыщен идеями, ценностями и идеологиями. Наряду с социалистическими и либеральными идеями все большую роль играют консервативные
4
и неоконсервативные взгляды, своеобразный ренессанс переживают традиционные мировые религии, их различные течения и секты.
Пожалуй, нет ни одной сферы общественной жизни, которая не испытывала бы на себе влияние идеологии, будь то экономика, образование, культура и даже спорт. Но в первую очередь это относится к политике как наиболее общей сфере общества, в которой реализуются противоречивые интересы больших социальных групп, их разнообразных политических объединений, движений и партий. Идеология, впитывая в себя политическую жизнь общества, в свою очередь становится ее духовным, теоретическим проявлением. Если политику называют «концентрированным выражением экономики», то идеологию можно назвать концентрированным выражением политики. Говоря философским языком, идеология -это политика «в снятом виде». Нередко наступают такие моменты в истории, когда выясняется, что от идеологии, как и от политики, уйти просто невозможно. Именно такой исторический момент мы пережили в 90-е годы прошлого века, когда обнаружилась ложность политики радикальных реформ и «шоковой терапии», отвергнутых абсолютным большинством населения страны. Негативное восприятие реформ населением было во многом связано и с сознательным дистанцированием радикальных реформаторов от какой-либо оформленной и ясной идеологии их осуществления. Справедливо выступив против чрезмерной заидеологизированно-сти общественных отношений советской эпохи, отвергнув ценности и идеалы социализма, они не смогли предъявить обществу собственную сбалансированную систему взглядов, ценностей и идеалов, ради которых следует проводить реформы.
Понадобилось несколько лет неолиберальной политики с очевидно провальными результатами, чтобы ее идеологи вдруг заговорили о необходимости выработки национальной идеи. Нельзя, однако, не видеть и того, что, судя по многочисленным социологическим опросам, в нашем общественном сознании существуют и даже усиливаются потребность и стремление обвести общенациональное согласие, некую общность целей и ценностей. Поиски общезначимой «национальной идеи» России продолжаются по сей день, то затухая, то разгораясь. Пока они, как известно, не дали сколько-нибудь значимых результатов. Это понятно - просто выдумать национальную идею, а тем более идеологию, невозможно.
5
Как свидетельствует опыт ныне доминирующих основных идеологий - консерватизма, либерализма, социализма, - они складывались веками, трансформируясь и меняясь в соответствии с интересами больших социальных групп и их политических организаций.
Прежде чем определить идейное, целевое и ценностное поле дальнейшего существования и развития нашей страны, надо хотя бы мысленно освободиться от прежних и существующих мифов, иллюзий и идолов.
Сложность и противоречивость становления новой России, превратившейся в конце XX в. из «квазисоциалистической» в «квазикапиталистическую», обусловлены не только длительным отсутствием публичной и внятной идеологии реформирования общества, но и во многом односторонним истолкованием основополагающих либеральных ценностей и целей, которое продвигают и реализуют в своей политике многие представители современного правящего класса. Эти ценности хорошо известны - свобода, равенство возможностей, права человека, частная собственность, рынок, конкуренция, демократия и др.
Сами по себе эти ценности не вызывали и не вызывают отторжения у большинства граждан России, хотя большинство из них противоречат прежней господствующей советской идеологии с такими ее ценностями, как общественная собственность, социальное равенство, коллективизм и др. Положительное отношение к либеральным ценностям было не случайным: люди связывали с ними надежды на лучшее будущее страны.
Первоначальный ход событий подпитывал эти надежды. Во-первых, благодаря перестройке многие люди ощутили, что утверждение либеральных и демократических ценностей действительно открыло новые возможности, расширило права и свободы человека, позволив ему свободно высказывать свои мысли, завести собственное дело, беспрепятственно выезжать за границу, участвовать в реальном политическом выборе и т.д. Во-вторых, они увидели, что страны, положившие либеральные ценности в основу своей политики, сумели обеспечить населению более высокий уровень жизни и более демократические институты, чем это было в России. Однако вскоре отечественные реформаторы продемонстрировали обществу способность превратить важнейшие либеральные ценности в их противоположность, в идеологическое прикрытие негативных
6
последствий своей политики. Тем самым они вошли в глубокое противоречие с традиционными представлениями россиян о той же свободе, справедливости и нравственности.
В годы радикальных реформ была существенно деформирована известная либеральная ценность - равенство возможностей, провозглашенная в свое время развитым капиталистическим обществом. На российской почве ее восприняли и реализовали с точностью до наоборот - быть может, потому, что радикальным реформаторам она напоминала советские призывы к социальному равенству. Ее подменил культ выгоды и успеха, проповедь неизбежности и даже полезности общественного неравенства. Радикальные демократы «первой волны», как известно, любили повторять: грядущее «неравенство в богатстве» намного лучше, чем советское «равенство в нищете». Проводимая ими политика «шоковой терапии» убедительно продемонстрировала, что в действительности имелось в виду: неравенство немногих в богатстве и равенство в обездоленности большинства населения страны. Возникло крайне поляризованное общество, состоящее из незначительного меньшинства сверхбогатых олигархов и «новых русских», с одной стороны, и малоимущего, во многом маргинализированного населения - с другой.
Лишь в последнее время, по мере роста экономики, появились некоторые тенденции, позволяющие вспомнить о прежних надеждах, которые связывались со средним классом. Правда, в ученой среде по этому поводу не существует единства. По мнению Н. Римашевской, применительно к России можно говорить лишь о неустойчивом «прообразе» среднего класса, который, сам по себе, весьма далек от консолидации. Напротив, по мнению М. Горшкова, в России давно сложился средний класс, «стабилизирующий» «социально-политическую жизнь страны». Видимо, данная проблема заслуживает дальнейшего изучения.
Не менее значимая метаморфоза произошла на российской почве с ценностью свободы вообще, индивидуальной свободы в частности. Так, интерпретированная первым российским президентом идея свободы применительно к федеральному устройству государства гласила: «Берите суверенитета и свободы, сколько можете проглотить». Осуществленная в реальной жизни, она породила центробежные, в том числе откровенно сепаратистские тенденции. И для их разрешения центральной власти пришлось обратиться к
7
крайним мерам, включая использование вооруженной силы. Что же касается индивидуальной свободы, то она и сегодня продолжает восприниматься в российских либеральных кругах как антитеза общему благу, общественной или коллективной свободе. Ничего, кроме разгула эгоизма и личного произвола, такая трактовка не дает. Достаточно вспомнить в этой связи о криминальном разгуле 90-х годов, о грабительской приватизации государственной собственности с помощью так называемых «залоговых аукционов», о непрекращающемся бегстве капиталов за границу, о жульнически используемой правовой максиме: «Что не запрещено, то разрешено» и т.д.
Важной либеральной ценностью всегда была частная собственность. Без нее невозможно представить современную рыночную экономику, процессы конкуренции и приватизации предприятий, трудовую мотивацию, продолжающуюся земельную реформу и многое другое. По опросам общественного мнения, отношение россиян к частной собственности, начиная с 1990 г., было в массе своей либо положительным, либо нейтральным. Такое отношение объяснялось тем, что россияне связывали с появлением частной собственности выход страны из экономического кризиса, решение проблемы дефицита, возрождение «чувства хозяина», улучшение своего материального положения, возможности начать «собственное дело» и т.д. Однако со временем это отношение изменилось, оно стало более критичным. Например, если в начале 90-х годов положительное отношение к частной собственности высказывал 71% населения страны, то в 2005 г. - 43%. Число тех, кто считает, что введение института частной собственности поможет вывести страну из кризиса, сократилось с 31 до 19%. Это, скорее всего, обусловлено тем, что институт частной собственности не оправдал надежд россиян на выход страны из кризиса, не породил повсеместного «чувства хозяина», не стал причиной заметного улучшения материального положения большинства граждан. До сих пор около 60% населения не имеют в собственности «никакой недвижимости, помимо жилья (к тому же в большинстве случаев очень низкого качества), ни сбережений (причем каждый второй из них имеет долги различного рода)».
К сожалению, современные реформаторы, как и их исторические предшественники - большевики сталинской школы, - абсолю-
8
тизируют отношения собственности. Только на место прежней абсолютизации ее общественной формы в 90-е годы пришла абсолютизация частной. Вместе с тем общественная и частная собственность - ценности не абсолютные, а относительные. Они хороши или плохи не сами по себе, а в зависимости от их способности стимулировать эффективность производства и удовлетворять человеческие потребности.
На наш взгляд, реалистически мыслящие люди далеки от того, чтобы сегодня отказываться от ценностей свободы, институтов рынка и демократии, как бы ложно они кем-то ни трактовались и неумело (чтобы не сказать бездарно) воплощались на практике. Но в то же время нельзя делать вид, что все «идет путем» и достаточно внести какие-то коррективы, чтобы реконструкция страны состоялась. Нужно трезво и отчетливо видеть, в какой неблагоприятной социальной и идеологической ситуации пребывает Россия, и прийти к верному пониманию проблем выхода страны из кризиса и ее последующего прогрессивного развития.
К началу нового тысячелетия в России по-своему завершился первый, во многом криминальный, этап первоначального накопления капитала. Одновременно он ознаменовал собой конец эпохи деидеологизации. В этой связи сугубо либеральные ценности стали отходить на задний план, уступая место ценностям российской государственности, традиционализма и патриотизма. В политике наметился явный рост централистских тенденций, проявившихся в изменении важнейших властных институтов, огосударствлении и унификации средств массовой информации, изменении выборной системы, в игнорировании деятельности оппозиции со стороны «партии власти» и т. д. Этот поворот в политике сразу привел к идейному разложению и расколу среди радикал-демократов, ориентирующихся, как правило, на западные либеральные ценности. Из их среды выделилась целая группа так называемых «либерал-патриотов», призвавших к воссозданию на пространстве бывшего СССР некой «либеральной империи» под командованием крупного олигархического капитала. Однако «олигархическая версия» новой идеологии не могла стать официальной: она не очень подходила большинству правящей элиты, претендующей на идеологическое выражение более широких классовых интересов, чем интересы узких олигархических групп, получивших свои капиталы, как прави-
9
ло, незаконным путем. В изменившихся условиях правящему политическому классу потребовалась идеология, способная обосновать захваченные властные позиции и защитить приобретенные за годы реформ многообразные материальные и духовные блага. Эту функцию успешнее всего мог выполнить консерватизм с его ориентацией на стабильность и традиции, на ценности дореволюционной российской империи с ее напыщенной великодержавностью и гипертрофированным клерикализмом. Именно на него и была сделана главная ставка. Если на Западе в свое время консерватизм оплодотворялся либеральной мыслью, превращаясь в неоконсерватизм, то в России шел обратный процесс превращения либеральных взглядов в консервативные. В итоге такого превращения появился своеобразный идейный «волапюк» под названием «либеральный», или «социальный консерватизм», ставший идейным знаменем «партии власти». Данная идеология противоестественно соединила в себе либеральные и православно-державные ценности, которые, по мнению отдельных представителей высшего руководства страны, наряду с ядерным арсеналом все больше скрепляют современную государственность.
Вновь, на этот раз уже с консервативных позиций, стала переписываться отечественная история, в которой всячески принижается деятельность демократов и реформаторов и превозносятся реакционеры. В угоду новому идеологическому курсу всячески искажается и смысл того, что обычно именуют «русской идеей». В трактовке ее наиболее усердных интерпретаторов свойственные ей качества - свободолюбие, открытость и демократичность - подменяются набором противоположных характеристик. Утверждается, в частности, что она изначально враждебна «индивидуальному началу», «не предполагает развития», неизменно ориентирована на «единство народа и власти». Под прикрытием идей общественного примирения и согласия последовательно возрождается культ различных деятелей «Белого движения»: происходит перезахоронение их останков, переиздаются их труды, автобиографии, дневники. И инициируют все это, как правило, не маргиналы, а известные в прошлом деятели культуры и публицисты. Исключение «составляет отношение к И. Сталину. Оно у них уже далеко не столь негативное, каким было еще не так давно. Его подают как последовательного державника, покончившего с ленинским интернациона-
10
лизмом, как великого стратега, выигравшего войну против фашизма и поднявшего страну «от сохи до атомной бомбы». При этом замалчиваются (или даже частично оправдываются) его преступления перед народами и гражданами Советского Союза.
В свете новой идеологической парадигмы следует также рассматривать и набирающий силу процесс вытеснения культуры ее «попэрзацем». Отсюда постоянные демонстрации в электронных СМИ сцен отдыха и развлечений представителей высшего света дореволюционной России, показ криминальных сюжетов и «сенсационных сцен» из личной жизни монархов, миллиардеров, кинозвезд и спортсменов, бесконечные игровые шоу и т.п. Видимо, речь идет о том, чтобы, препарировав классическую античную формулу манипулирования народом «хлеба и зрелищ», «накормить» современную российскую публику одними «зрелищами» и тем самым отвлечь ее от тяжелых раздумий о настоящем и особенно о будущем страны.
В целом, впечатление таково, что, согласно представлению нынешних консервативных идеологов, России XXI в. надлежит двигаться не вперед к высотам общественного прогресса, к свободе и справедливости, а назад, в ее дореволюционное прошлое. Однако, как бы по нему ни ностальгировали современные консерваторы от политики и идеологии, для этого нет ни экономических, ни социальных, ни культурных предпосылок. Обращение власти к реставраторским идеям прошлого - признак ее идеологической слабости (хотя активная и постоянная пропаганда консервативных идей может нанести серьезный ущерб современному российскому обществу).
Идеологию, как уже отмечалось, нельзя выдумать. Ее ростки следует искать в глубинах общественного сознания, затем всячески их лелеять и пестовать. При этом необходимо реально оценивать настоящее состояние общественного сознания, в том числе обстоятельства, препятствующие его идейному обновлению. А положение в этом отношении действительно крайне сложное. Люди морально и психологически устали от продолжения радикальных реформ, которые принесли им множество всевозможных бед. В их сознании все еще велико ощущение неуверенности в собственном будущем, доставшееся в наследство от 90-х годов. Налицо высокая степень разобщенности индивидов и групп, непрочность социальных свя-
11
зей, высокая степень дифференциации экономических и политических интересов, жизненных стандартов и моральных норм при отсутствии общих целей и ценностей, осознанных и сформулированных общенациональных интересов. В общественном сознании одновременно присутствуют полярно противоположные и несовместимые идеи, между которыми отсутствует единое смысловое поле. Социальные и идейные противоречия нередко проявляются в различных межэтнических конфликтах. Растет число преступлений, совершенных на национальной и религиозной почве. Убедительным свидетельством остроты межэтнических противоречий стали известные события в северном городе Кондопога, где произошло кровавое столкновение местного населения с «кавказцами», сопровождавшееся массовыми погромами, в результате чего были убитые и раненые.
Это грустная и мрачная картина текущей российской реальности. Однако есть и обнадеживающие признаки. В последнее время все больше людей сознает, что единственно разумный, достойный и достижимый выход из сложившейся ситуации состоит в том, чтобы российское общество договорилось об общезначимых ценностях и национальных приоритетах своего дальнейшего развития, обозначило перспективную стратегию России внутри страны и за рубежом, т.е. в конечном счете нашло себя в новом мире.
Какая же идеология на самом деле нужна России? Какие духовные идеалы и ценности могут сплотить ее народ?
Очевидно, что российское общество, вступающее в постиндустриальную эпоху, как никогда ранее нуждается в сугубо демократической идеологии, отвечающей вызовам современности и лучшим традициям отечественной культуры. Эта идеология по необходимости должна иметь светский и научный характер, вобрать в себя все лучшее, что накоплено мировой цивилизацией и культурой, отражать интересы абсолютного большинства граждан данного общества, т.е. быть действительно общегражданской идеологией. Конечно, думать, что можно одной-единственной идеологией объединить всех без исключения людей в социально противоречивом обществе, - значит создавать себе очередную иллюзию, но выразить интересы большинства такая идеология способна. Наряду со специфическими групповыми интересами существуют общечело-
12
веческие и общегражданские интересы, которые и призвана выражать общегражданская идеология.
Как известно, общечеловеческие интересы проявляются в разумном использовании ограниченных природных ресурсов, в защите людей от ядерной угрозы и акций международного терроризма, в охране окружающей среды, разрушение которой таит в себе угрозу самому существованию человечества, и т.д. Общие гражданские интересы, которые обязано учитывать и защищать социальное государство, заключаются, прежде всего, в обеспечении высокого уровня здравоохранения, образования и занятости, гарантии демократических прав и свобод личности, доступности для населения высокой культуры, заботе о социально уязвимых слоях общества. В осознании и решении этих проблем и проявляется то единое смысловое поле, которое покрывается общегражданской идеологией.
В этой связи становится понятным и то, какой не следует быть общегражданской идеологии. Уже отмечалось, что она не может иметь религиозного характера и, следовательно, должна быть сугубо светской идеологией. Далее, в основу общегражданской идеологии не может быть положен и партийный принцип. Любая партийная идеология частична и конфликтна, ибо нацелена на борьбу с другими партиями. Поэтому она не может объединить всех граждан и даже их большинство. Более того. Ныне в силу ряда исторических причин (крушения КПСС, падения авторитета КПРФ и СПС, прогрессирующего обюрокрачивания «Единой России») возник кризис доверия избирателей к партийной системе как таковой. С ценностных позиций общегражданская идеология могла бы носить интегральный характер. В ней, видимо, нашли бы место ценности, считавшиеся длительное время консервативными, но ставшие общепринятыми, оправдав себя в нравственной сфере; ценности, входившие столетиями в арсенал либерализма - в той мере, в какой они ориентированы на утверждение демократических институтов и защиту прав человека; наконец, социалистические ценности, доказавшие свою эффективность в социальных отношениях.
Конкретная ценностная структура, которая могла бы составить костяк новой идеологии, должна, прежде всего, включать такие понятия, как права человека, справедливость, свобода, солидарность, демократия, патриотизм. Первое место в этой формуле
13
принадлежит понятию «свободный человек». К нему, как известно, одинаково положительно относятся и либералы, и социалисты, и современные консерваторы-«почвенники». Это важнейшее понятие отражает смысл и «конечную цель» истории. Ценность свободной человеческой личности особенно важна для России, граждане которой нередко приносились в жертву мессианским проектам. Так было прежде, к сожалению, это происходит до сих пор. Не менее важна для общегражданской идеологии такая ценность, как справедливость. В России она всегда занимала одно из первых мест, подобно ценности свободы у американцев. Ее обычно понимали (и понимают поныне) как правду человеческих отношений, включая отношения в процессе труда, отношения человека и государства, власти и общества. В последнее время значение идеи справедливости для функционирования и развития России все больше осознается обществом и отечественной политической элитой. Наглядным примером этого может служить создание левоцентристской партии «Справедливая Россия», которая на своем первом съезде объявила, что для нее справедливость - «самый эффективный инструмент решения проблем народа и государства».
Обратимся в этой связи к конкретной российской действительности, ибо в ней, и только в ней, можно найти необходимое обоснование понятию «справедливость». Прежде всего, зададимся вопросами: какие реальные тенденции общественного развития находят в нем свое отражение? Какое реальное противоречие российской жизни снимается этим понятием? Таким бросающимся в глаза противоречием считается противоречие между узким слоем богатой и сверхбогатой части общества, с одной стороны, и остальным в основном бедным населением - с другой. По мнению социологов, линия напряжения в современном российском обществе, которая пролегает между богатыми и бедными, по накалу интенсивности «превосходит все остальные межгрупповые взаимодействия в 1,5-2 раза».
Исследователи социальной структуры современного российского общества обоснованно говорят о его «глубоком социальном разломе», порождающем две противоположные России: Россию абсолютного меньшинства богатых и сверхбогатых граждан, для которых жизнь - это «поле чудес», и Россию большинства бедных и нищих граждан, для которых жизнь - это «море слез». О непо-
14
мерной социальной дифференциации в обществе говорит, прежде всего, различие в заработной плате верхних и нижних 10% населения, которое составляет 30 и более раз. По доходам это различие оценивается в 17 раз, что в 5 с лишним раз больше, чем в советские времена и в 3 раза больше, чем в современных развитых странах. В целом около половины населения страны - бедные и нищие. Такое положение сложилось в результате перераспределения в ходе реформ денежных доходов от низших слоев к высшим. В последнее время, несмотря на общий рост средних доходов населения, продолжается относительное обнищание бедных слоев общества. Причина в том, что «из общего прироста доходов почти половина (45%) идет наиболее благополучной десятой части населения, а наиболее бедным 10% населения достается лишь 3%».
Из этого со всей очевидностью следует, что идеалом будущей России не может быть состояние, консервирующее нынешнюю социальную ситуацию. Им может быть лишь идеал справедливого общества, где все его члены располагают равными правами и возможностями и не существует непроходимого рва между процветающими верхами и бедствующим большинством. Это вовсе не означает возврата назад, к уравнительности советских времен. Но это значит, что будущее Российское государство должно, согласно Конституции, в полной мере выполнять свой долг перед обществом, гарантируя социальную защиту всем гражданам. Если в России действительно будет создано социальное государство, обретут новое дыхание и такие извечно близкие ее населению, воистину интегративные ценности, как солидарность и патриотизм.
На последнем следует остановиться особо. Сейчас это, пожалуй, самое модное слово. Его часто произносит президент, на нем спекулируют олигархи и либералы-западники, за него как за палочку-выручалочку держатся националисты и шовинисты. Каждый из них, естественно, вкладывает в это понятие собственное содержание. Президент, судя по всему, считает апелляцию к патриотизму своего рода стержнем объединительной идеологии на основе синтеза либеральной экономической политики и культа велико-державия, питающегося соком дореволюционных российских традиций. У либералов-западников патриотизм ассоциируется с рыночными отношениями. Для них патриот лишь тот, кто верит в священность частной собственности, безусловное всемогущество
15
рынка и боготворит демократию в ее американизированном варианте даже тогда, когда она насильственным путем навязывается суверенным странам.
Настоящий, или просвещенный, патриотизм - это чувство, которым можно и следует гордиться. Оно предполагает деятельную любовь к родине, проявляющуюся в конкретных делах, приносящих пользу людям. Патриот - это не тот, кто постоянно напоминает о своем патриотизме, а тот, кто плодотворно трудится на благо общества, помогает обездоленным, лечит больных и воспитывает детей, создает новые знания и умения, борется с насилием, выступает против эксплуатации и рабства, содействует прогрессу общества. И, напротив, не может считаться патриотом тот, кто подавляет граждан и осложняет их существование, живет не для людей, а за их счет, унижает иностранцев и тех, кого он считает «инородцами», консервирует отжившие порядки, навязывает ложные идеи и цели обществу, силой пытается загнать людей в «светлое будущее», будь то «коммунизм», «капитализм» или «демократия». Сегодня, в условиях сближения и взаимодействия различных стран, регионов и социальных общностей наблюдается определенная тенденция к сближению и взаимопроникновению различных идей и ценностей. Так, ценности свободы, справедливости и эффективности в определенной мере разделяют все основные идеологии. То же можно сказать о таких ценностях, как демократия, солидарность, всеобщий мир и др. Эти ценности нужны многим людям перед лицом угроз и вызовов, с которыми столкнулось сейчас человечество. Практическая реализация этих ценностей в России будет успешной, если у большинства ее граждан сложится более-менее четкое представление о том, к какому обществу, к какой модели общественного развития следует стремиться.
«Мир перемен», М., 2007, № 3, с. 112-125.
Орест Муштук,
16
