CC BY
125
Россия в Евразии: баланс геоэкономических и геополитических инструментов интеграции1
Андрей Борисович Волынчук,
доктор политических наук, ведущий научный сотрудник Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, Владивосток. E-mail: i-abv@yandex.ru
В статье анализируются предпосылки, перспективы и возможные риски реинтеграционных процессов, активизированных Москвой на постсовет -ском пространстве во втором десятилетии XXI в. Автором даётся оценка динамики развития интеграционных механизмов с момента создания новых государств после распада Советского Союза и до настоящего вре -мени (СНГ, ОДКБ, Союзное государство Россия — Беларусь, ШОС, ЕАЭС). Выявлено, что, за исключением короткого периода конца 1990- х гг., когда Российская Федерация в силу разных причин отказалась от управления процессами интеграции на постсоветском пространстве, всё остальное время Москва является инициатором создания и организатором разно образных межгосударственных интеграционных структур, цель которых — объединение бывших советских республик вокруг одного центра. Из всех постсоветских стран только Россия обладает и желанием к объедине -нию, и наибольшими для этого возможностями. При этом её деятельность ведётся в соответствии с современными представлениями о собственных геоэкономических и геополитических интересах, которые и легли в основу современной интеграционной политики российского государства. В то же время рост активности Москвы в деле объединения постсоветских стран прямо пропорционален росту политического, экономического и военного потенциала Российской Федерации в мире. Однако на результативность российской интеграционной политики оказывают влияние четыре внеш -них фактора (Китай, США, Ближний Восток, Казахстан). Их проявление в различных сочетаниях и с различной силой способно существенно изме -нить как содержание, так и скорость интеграционных процессов. Ключевые слова: Россия, Евразия, СНГ, Евразийский союз, ШОС, ОДКБ, постсоветское пространство, интеграционные процессы, реинтеграция, национальные интересы.
1 Раздел статьи, посвящённый анализу методологических аспектов между -народной интеграции, подготовлен при поддержке гранта РФФИ (проект № 18 -014 -00012 А). Остальные разделы написаны в рамках государственного задания ИИАЭ ДВО РАН.
Russia in Eurasia: Balance of Geo-economic and Geopolitical Integration Tools. Andrei Volynchuk, Institute of History, Archeology and Ethnography of the Peoples of the Far East FEB RAS, Vladivostok, Russia. E-mail: i-abv@yandex.ru.
The article analyzes the prerequisites, prospects and possible risks of the reintegration processes activated by Moscow in the post - Soviet space in the second decade of the 21st century. The author assesses the development dynamics of the integration mechanisms of the new states after the collapse of the Soviet Union up to the present time (CIS, CSTO, Russia - Belarus Union State, SCO, EEA). It was revealed that, apart from a short period of the late 1990s, when the Russian Federation refused controlling integration processes in the post Soviet space, Moscow is the organizer and initiator of various interstate integration structures. Their activities are aimed at uniting the former Soviet republics around one center. Among all post - Soviet countries, only Russia has the desire and the opportunity to unite. Its activity is realized in accordance with modern ideas about its own geo economic and geopo litical interests. These interests are at the heart of the modern integration policy of the Russian state. At the same time, the growth of Moscow's activity is directly proportional to the growth of the political, economic and military potential of the Russian Federation in the world. However, the effective -ness of the Russian integration policy is influenced by four external factors (China, the United States, the Middle East, Kazakhstan). Their manifestation in various combinations and with different strengths can significantly change both the content and speed of integration processes. Keywords: Russia, Eurasia, CIS, Eurasian Union, SCO, CSTO, post - Soviet space, integration processes, reintegration, national interests.
Общеизвестно, что изначально понятие «интеграция» связыва -лось главным образом с экономической сферой. Поэтому именно хозяйственные интересы и возможные выгоды от эко -номического сотрудничества долгое время находились в центре внимания исследователей. Однако к настоящему времени боль -шее значение в определении термина придаётся политической составляющей интеграционных процессов. Так, многие специа -листы отмечают, что актуальным стимулом интеграции сегодня выступает острая необходимость решения проблем безопасности, обеспечение и поддержание мира, помощь в становлении и раз витии различных политических и социальных институтов [1; 3; 5; 8; 10; 11]. Стремительный рост глобальной и региональной меж -государственной напряжённости актуализирует для современной России тематику возможности/целесообразности евразийской
интеграции в рамках старых и новых проектов. Анализ предпосы -лок, перспектив и возможных рисков реинтеграционных процес -сов на постсоветском пространстве является целью данной статьи.
Распад Советского Союза по своей сути является дефрагмента -цией некогда единого политического, экономического и культур -ного пространства. Сначала перспективы независимости и нацио -нального суверенитета во многих бывших советских республиках оценивались гораздо выше, чем неминуемые издержки от прекра щения действия Союзного договора. И даже, несмотря на юриди -чески оформленное замещение СССР Содружеством Независимых Государств (СНГ, 08.12.1991 г.), реальное понимание необходимо -сти реинтеграции постсоветского пространства пришло не сразу. Содружество Независимых Государств как новая модель уже меж дународных отношений было предложено инициаторами Беловеж -ского соглашения. И по своей сути представляло собой механизм адаптации республик Союза к условиям независимости и цивили зованного раздела союзных активов.
В марте 2005 г. в Ереване В. Путин отметил, что СНГ создава -лось как бракоразводный механизм для бывших советских рес публик: «Если в Европе страны ЕС совместно работали для объ -единения, то СНГ создавалось для цивилизованного развода. Всё остальное — политическая шелуха и болтовня» [12].
Таким образом, СНГ было ориентировано скорее на постепен -ное понижение уровня интеграции новых стран, чем на сохранение единого пространства. Тем более что с обретением независимо сти не все бывшие советские республики согласились активно уча ствовать в патронируемых Москвой в структурах и снова играть роли подчинённых.
Политические элиты новых государств на тот момент не име ли ни практического, ни теоретического опыта создания подоб ных институтов и слабо представляли себе будущее Содружества. За что справедливо подвергались критике с разных сторон: экс -пертов, общественных организаций, политической оппозиции. Тем не менее необходимо согласиться, что Содружество Незави симых Государств является первым опытом интеграции постсовет ского пространства.
Анализируя предпосылки и причины межгосударственных сближений, можно со значительной долей обобщения сказать, что все интеграционные процессы следует подразделять на геополи тические, связанные с реализацией странами участницами своих
геополитических интересов, и геоэкономические — направленные на решение тех или иных макроэкономических задач: расширение старых рынков и открытие доступа к новым, достижение эко номического контроля над национальными факторами производ ства и природными ресурсами, обеспечение доступа к актуальным технологиям и др.
С другой стороны, те же процессы можно классифицировать по признаку организационной направленности интеграционных процессов. Этот тезис требует пояснения. Для сложных политико -экономических пространств, включающих в себя территории гра ничащих друг с другом стран, — потенциальных субъектов инте -грации, характерна дифференциация этих субъектов по уровню их политического, экономического, военного потенциала. Сильные страны фактически становятся инициаторами интеграционных процессов, своеобразными «центрами притяжения», стягиваю -щими/сшивающими фрагментированное политико экономи ческое пространство. Инструменты этого могут быть различ -ными: милитарные, экономические, политические, гуманитарные или любое их сочетание. В результате формирования и усиления некого интеграционного центра формируются центростремитель ные процессы. А снижение его потенциала создаёт предпосылки для возникновения и развития центробежных процессов, которые способны привести к изменению всей модели интеграции [4].
Все процессы, связанные интеграцией и реинтеграцией постсо ветского пространства, можно рассматривать с точки зрения этих подходов.
Несмотря на существенное отставание Российской Федерации от Советского Союза в политическом и экономическом влиянии, современная Россия на постсоветском пространстве фактически является единственным центром интеграции. Из всех постсовет ских стран только Россия обладает не только желанием к объеди -нению, но также и наибольшими для этого возможностями (хотя пока, может, и недостаточными).
Исходя из ранее озвученного подхода, российские националь ные интересы интеграции можно разделить на геоэкономичес кие и геополитические. Стремление к реализации этих интересов/ целей по сути лежит в основе интеграционной политики россий ского государства на протяжении всего постсоветского периода.
Однако надо отметить, что большая часть экономических инте ресов далеко не очевидна. Так, например, нельзя всерьёз говорить,
как о несомненной выгоде, о расширении рынка сбыта продук ции российских производителей: рынки партнёров в разы усту пают российскому; объёмы потенциальных инвестиций партнёров не в состоянии удовлетворить инвестиционный голод российской экономики в условиях санкционных ограничений; в научно тех нологическом отношении ни одна страна из постсоветских рес публик (за исключением Украины до недавнего времени) не обла -дает сравнимым с российским уровнем научно технических разработок.
Единственный вариант, способный объяснить стремление экономической интеграции и российской заинтересованности в ней, — это обеспечение доступа к месторождениям дефицитных/ высоколиквидных полезных ископаемых (нефть, газ и т.п.) и обес -печение контроля над маршрутами/транспортными коридорами их доставки на международные рынки. А это уже цель не только экономическая.
В свою очередь, геополитические интересы России на постсо -ветском пространстве напрямую связаны с вопросами националь ной безопасности, как то: противодействие военно политической и экономической экспансии США и стран Евросоюза в Средней Азии; обеспечение политической стабильности и социально эко номической устойчивости светских государств региона, форми рующих мягкое «подбрюшье» России; борьба с международным терроризмом, международной организованной преступностью; прекращение наркотрафика.
Таким образом, в соответствии с представлениями о собст венных геоэкономических и геополитических интересах Россия выступает инициатором создания разнообразных интеграционных инструментов, деятельность которых направлена на достижение или геоэкономических, или геополитических целей российского государства.
Однако при этом необходимо иметь в виду два момента. Во - пер -вых, при исследовании геополитического компонента в интеграци онных процессах необходимо учитывать экономическую эффектив -ность их реализации. Во вторых, никакой экономический анализ не может считаться законченным без оценки его реальных и потен циальных геополитических рисков и выгод [13].
К организациям, в рамках которых Россия продвигает идеи интеграции и реализует свои геоэкономические интересы, следует отнести (с некоторыми оговорками): СНГ, ЕврАзЭС, Таможенный
союз, Единое экономическое пространство, Евразийскую эконо -мическую комиссию и Евразийский экономический союз (ЕАЭС).
Несмотря на то, что мы не считаем возможным рассматривать Содружество Независимых Государств исключительно интеграци -онным проектом в силу задач, ради которых оно было создано, тем не менее одним из важных, по нашему мнению, достижений этой версии постсоветской интеграции является выработка прин ципа «разноскоростной интеграции». Он впервые был успешно реализован в рамках СНГ и привёл к возникновению новых инте грационных объединений стран участниц Содружества, готовых к углублению процесса политического, экономического, культур -ного взаимодействия. Так, за сравнительно короткий временной период были сформированы «Союзное государство России и Рес публики Беларусь», ЕврАзЭС, Таможенный союз, Единое эконо -мическое пространство, Евразийская экономическая комиссия и, наконец, Евразийский экономический союз (ЕАЭС). При этом все эти организации не заменили собой СНГ. Они, организационно отталкиваясь от нормативно правовой базы Содружества, позво ляли странам участницам создавать более продвинутые инте грационные институты. Тем самым предпринималась попытка выйти за пределы изначально заложенного адаптационного меха низма СНГ и перейти к реальным формам экономического, поли тического сотрудничества.
Активная деятельность российского руководства по реали зации экономической интеграции на постсоветском простран стве началась только с 2000 г., когда была создана новая инте -грационная структура — Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС). До этого момента, почти десятилетие, в силу много численных проблем государственного роста Россия не рассматри вала интеграцию в качестве приоритета своей внешней политики. И в результате упустила инициативу.
В начале 1993 г. лидеры среднеазиатских республик пришли к выводу, что СНГ является крайне малоэффективным и аморф -ным образованием, а Россия ведёт весьма пассивную политику на постсоветском пространстве. И с целью укрепления обретённой государственности и политической самостоятельности они стали развивать взаимодействие в обход России, создавая альтернатив ные СНГ субрегиональные группировки.
Действительно, долгое время Москва не реагировала на данную интеграцию в Средней Азии. А в это время она набирала обороты.
Четырьмя среднеазиатскими республиками — Казахстаном, Кир -гизией, Таджикистаном и Узбекистаном — был создан Централь -но Азиатский Союз.
Только к концу XX в. Россия стала уделять этому региону боль -шее внимание. В 2001 г. Москве был предоставлен статус наблю -дателя в Центрально -Азиатском Союзе. А в начале 2004 г. Россия подала заявку на вступление в Организацию Центрально Азиат ского Сотрудничества (ОЦАС), правопреемницу Центрально Ази атского Союза, которая к концу этого же года была удовлетворена.
После вхождения России в организацию, в силу несопоста вимости экономического, демографического, территориального потенциала России и стран Центральной Азии, данная структура фактически лишилась своей региональной специфики. В резуль тате оказалось, что на момент принятия Российской Федерации в ОЦАС речь шла не о вступлении России в организацию, а о слия -нии этой организации с интеграционными объединениями, функ ционирующими под эгидой Москвы. Действительно, уже в 2005 г. было принято решение о слиянии ОЦАС с ЕврАзЭС, что факти -чески означало отказ большинства центральноазиатских респуб лик от развития интеграции в регионе в обход России.
Тем не менее Казахстан периодически инициирует централь ноазиатские интеграционные проекты, однако особой поддержки в этом регионе уже не находит. Во всяком случае, пока. В свою очередь, Москва расценивает инициативы Казахстана как попытку ослабить влияние России в Центральной Азии.
Далее интеграционная активность Москвы шла только по нарас тающей.
В октябре 2007 г. Республикой Беларусь, Казахстаном и Рос -сийской Федерацией был подписан Договор о создании Единой таможенной территории и формировании Таможенного сою за (ТС) с едиными Таможенным кодексом, таможенным тари фом, системой внешнеторгового, таможенного и технического регулирования.
В ноябре 2011 г. президенты этих стран подписали Деклара -цию о Евразийской экономической интеграции, где было заяв лено о переходе к следующему этапу интеграционного строитель ства — Единому экономическому пространству (ЕЭП). В рамках ЕЭП страны договорились согласовывать свои действия в ключе вых областях регулирования экономики.
В феврале 2012 г. был создан постоянно действующий над -национальный регулирующий орган, который получил название «Евразийская экономическая комиссия» (ЕЭК). Она фактически стала механизмом подготовки Договора о Евразийском экономи ческом союзе, который был подписан 29 мая 2014 г. тремя пре -зидентами в Астане. Договор об Экономическом союзе вступил в силу после ратификации парламентами трёх стран и начал дей ствовать с 1 января 2015 г. В 2016 г. Союз пополнился новыми членами — Киргизией и Арменией.
В новой организации, как и в предыдущих версиях, обозна чен экономический вектор интеграции. Проект позиционируется как лишённый политической составляющей. На разных этапах подготовки договора лидеры Белоруссии и Казахстана неодно кратно высказывались против какой-либо политизации ЕАЭС. Тем не менее, по мнению некоторых экспертов, «проект Евразий ского союза представляет собой попытку России сформировать региональную гегемонию на постсоветском пространстве в соот ветствии со своими глобальными интересами» [9, с. 61]. Это утвер -ждение представляется правдоподобным, если учесть те усилия и упорство, с которыми Россия создавала механизмы координации межгосударственного взаимодействия на постсоветском пространстве.
Действительно, создание ЕАЭС не может не иметь серьёзных последствий политического характера. Евразийский экономичес кий союз является довольно асимметричным интеграционным образованием с явным преобладанием одного участника — Рос сии. Страна, имеющая наибольший ВВП, наибольшую территорию и население, с более мощной и диверсифицированной экономикой не может не пытаться реализовать свои преимущества и вывести их в реальную политическую плоскость при принятии важных эко номических, организационных, а следовательно, и политических решений.
К геополитическим инструментам России, с помощью которых она старается управлять процессами интеграции на постсоветском пространстве, следует отнести Организацию Договора коллектив ной безопасности (ОДКБ) и Шанхайскую организацию сотрудни -чества (ШОС). Время возникновения этих организаций связано с изменением российской позиции в вопросах интеграции пост -советского пространства и приходится на начало 2000- х гг., когда
Россия активизировалась по всем возможным направлениям инте грации: и экономическим, и военно политическим.
ОДКБ — организация военно - политической направленности — была создана в 2002 г. на основе Договора о коллективной безо -пасности от 1992 г. Основной состав организации долгое время неизменен: Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Россия, Таджикистан. Исключение составляет «челночное» движение Узбе -кистана, который вступал в организацию и выходил из неё уже несколько раз.
Несмотря на декларирование серьёзных целей, Договор о кол лективной безопасности не представляет по факту своей дея тельности военно политического объединения союзников. Начи ная с момента подписания в 1992 г. и по настоящее время ОДКБ представляет собой больше виртуальную организацию, нежели реальную.
За 25 лет существования организации механизм коллективной безопасности ни разу не был запущен. Коллективные силы не уча ствовали в боевых действиях по оказанию военной поддержки странам - участницам. Хотя за эти годы кризисные ситуации воз -никали неоднократно (Россия — первая и вторая чеченская вой на, российско - грузинский конфликт 2008 г.; Армения, Киргизия, Таджикистан).
Причина такой пассивности, на наш взгляд, заложена в осново полагающих документах договора, а именно в концепции коллек тивной безопасности участников, где сформулированы основные принципы взаимоотношения стран. Так, один из них предпола -гает «взаимное уважение и учёт национальных интересов и пози ций государств членов ДКБ в сфере политики и безопасности» [7]. Другими словами, если страна участница договора считает, что её участие в той или иной силовой акции, проводимой под эги дой ОДКБ, не соответствует её национальным интересам, то она вправе игнорировать своё участие и занять нейтральную позицию.
В результате за всю историю существования ОДКБ не было принято решения об оказании военной помощи. Самая «мощ ная» поддержка была оказана России по факту расстрела грузин скими войсками российских миротворцев в августе 2008 г., на тот момент, кстати, обладавших мандатом ООН. Организация выра зила только озабоченность самим фактом агрессии. Хотя в подоб -ных ситуациях от союзников как минимум ожидается однозначная политическая поддержка.
Такая позиция членов ОДКБ вполне объяснима. В условиях высоких геополитических рисков и глобальной нестабильности они стараются избежать ухудшения отношений с западными парт нёрами, которое, несомненно, наступило бы, если бы члены ОДКБ открыто поддержали действия России в Южной Осетии или позд -нее в Крыму.
Если напрямую угрозы их не касаются, члены ОДКБ проводят так называемую политику лавирования между центрами силы, смысл которой состоит в поиске оптимальной амплитуды колеба ния между Россией и Западом, с целью получения максимально возможных бонусов как от Москвы, так и от Вашингтона.
Сегодня партнёры ОДКБ получают значительные преференции в военно - техническом сотрудничестве с Россией. Москва предос -тавляет союзникам возможность приобретать военную технику и вооружение по минимальным внутрироссийским ценам, оказы -вает помощь в подготовке военных специалистов [2, с. 12].
В условиях быстрого изменения обстановки в регионе и в мире сохранение такого подхода значительно снижает уровень безо пасности России. Следовательно, необходимо ожидать скорой трансформации существующей модели коллективной безопасно сти. И эти изменения, скорее всего, начнутся в ОДКБ, где будут пересмотрены основополагающие принципы организации. Однако без длительной и кропотливой подготовки эти действия не будут встречены союзниками одобрительно, что при усилении давле ния Москвы может привести к изменению численного состава организации.
В результате распада СССР и прекращения идеологического соперничества между Китаем и Россией возникли благоприят ные предпосылки для сотрудничества, которые в 2001 г. способ -ствовали созданию Шанхайской организации сотрудничества. Эта организация под воздействием внутренних, региональных и глобальных факторов, а также благодаря совпадению целей и интересов участников стала быстро развиваться. К числу уча стников ШОС (Казахстан, Китай, Киргизия, Россия, Таджикистан, Узбекистан) в 2017 г. присоединились Индия и Пакистан. В резуль -тате страны ШОС с численностью населения более 3 млрд чел. составляют около 60% территории Евразии [8].
По своим целям ШОС не является военной организацией, тем не менее к главным задачам относит укрепление стабильно сти и безопасности на широком пространстве, объединяющем
участников, борьбу с терроризмом, сепаратизмом, экстремизмом, наркотрафиком, последствиями стихийных бедствий, развитие экономического сотрудничества, энергетического партнёрства, научного и культурного взаимодействия. Таким образом, Шанхай ская организация сотрудничества для России является ещё одним геополитическим инструментом развития интеграции. И в отличие от ОДКБ этот инструмент более сложный в использовании. Тер риториально интеграционные процессы, охватывающие страны ШОС, выходят далеко за пределы постсоветского пространства. Более того, в этой организации Россия объективно не является лидером. По многим позициям и в первую очередь по уровню эко номического потенциала она значительно уступает Китаю. Именно Пекин является интеграционным центром данного объединения.
Несмотря на стратегическое партнёрство России и Китая и тес ное взаимодействие стран в рамках организации и на мировых политических площадках, для продвижения российских интере сов посредством ШОС существуют серьёзные риски. В первую очередь это касается расхождения политических и экономичес ких интересов Москвы и Пекина.
КНР рассматривает страны ШОС как потенциальный рынок сбыта и в перспективе как основу евразийской зоны свободной торговли. Поэтому выступает за паритет политической и экономи ческой деятельности организации. А ещё лучше, если бы экономи ческие цели превалировали работе ШОС [10, с. 44].
Россия, напротив, настаивает на сохранении традиционной активности ШОС в борьбе с проявлениями терроризма, экстре мизма и сепаратизма, справедливо опасаясь установления эконо мической гегемонии Китая в Центральной Азии. Вероятно, именно этим обстоятельством объясняется лоббирование Москвой всту -пления в ШОС Индии как экономического противовеса Пекину.
В завершение следует сказать: во первых, пространственное соприкосновение и даже пересечение интеграционных инициатив России и Китая неизбежно ведёт к конкуренции проектов, предла гаемых Москвой и Пекином. И в этом соревновании у России шан -сов победить немного.
Во вторых, хотя интеграционные проекты России на постсо ветском пространстве имеют своей целью обеспечение контроля над экономическими и политическими процессами бывших совет ских республик, тем не менее они не являются попыткой Москвы восстановить СССР версии 2.0. Современные российские проекты
строятся на рыночных принципах взаимодействия с учётом мини мизации издержек и расходов. Не всегда это удаётся реализовать в полной мере, однако в силу имеющегося экономического и поли -тического потенциала Российской Федерации альтернативы этому нет. Страна не готова снова нести на себе всё бремя интеграции.
В - третьих, в настоящее время российская интеграционная активность на постсоветском пространстве и за его пределами будет развиваться под влиянием четырёх основных факторов: 1) фактор Китая, 2) фактор США, 3) фактор Ближнего Востока, 4) фактор Казахстана.
Китай. Позиционирование интересов Китая в Центральной Азии и продвижение их посредством ШОС и Великого шёлко вого пути способно не только существенно изменить ситуацию в регионе, но и вызвать центробежные тенденции в Евразийском экономическом союзе. Развитие двустороннего экономического сотрудничества с КНР под эгидой Шёлкового пути объективно ставит членов Союза в ситуацию расслоения интересов, где совме стные с китайским бизнесом проекты вступают в противоречие с обязательствами республик в рамках Евразийского Союза.
США. Прекращение или изменение формата антитеррористи -ческой кампании, проводимой США в Афганистане, будет иметь серьёзные последствия для безопасности центральноазиатских республик. Это потребует от России дополнительных усилий в рамках ОДКБ или же двусторонних обязательств.
Ближний Восток. Разгром и вытеснение боевиков ИГИЛ с тер -ритории Сирии и Ирака, в рядах которых находится большое коли чество выходцев из Центральной Азии, приведёт к их возвращению на родину, что создаст дополнительную угрозу — дестабилизацию республик.
Казахстан. В условиях сложившейся в этой стране авторитар -ной модели политического режима при прекращении Н. Назарбае вым президентских полномочий риски для интеграционных проек тов возрастают. Высока вероятность того, что новое руководство республики инициирует процесс пересмотра ряда интеграционных соглашений. Сближение Казахстана и Китая в экономической сфе -ре также оказывает на риски значительное влияние.
Таким образом, существующие риски реинтеграции постсо ветского пространства могут значительно повлиять на строитель ство Евразийского союза, добавить нестабильности в формирую щийся тренд центростремительных интеграционных процессов.
Кроме того, продолжающееся изменение баланса сил в пользу Китая может отразиться на положении России и в ШОС. В част ности, это, вероятно, выразится в том, что на фоне китайского про екта Шёлкового пути будет снижаться интерес стран Центральной Азии к участию в этой организации. Для Пекина снижение роли ШОС будет компенсироваться ростом его собственного экономи ческого присутствия в Центральной Азии, в то время как Москве возместить эту потерю будет нечем.
ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ
1. Бобыло А.М., Песцов С.К. Национальная безопасность: эволюция теоретичес -ких представлений и национальные политические практики США, КНР и РФ // Азиатско -Тихоокеанский регион: экономика, политика, право. 2015. № 3 (36). С. 9-22.
2. Быстренко В.И. ДКБ — ОДКБ — непростой путь к коллективной безопасно -сти // Наука и мир. 2015. № 2. С. 10—14.
3. Винокуров Е.Ю., Либман А.М. Две евразийские интеграции // Вопросы эконо -мики. 2013. № 2. С. 47—72.
4. Волынчук А.Б., Шведов В.Б. Опыт предварительного определения состава геополитического потенциала // Евразийский журнал региональных и поли -тических исследований. 2008. № 13. С. 42—50.
5. Воскресенский А.Д. Мировой тренд регионализации. Основной понятийный аппарат // Мировое комплексное регионоведение. Введение в специальность / под ред. А.Д. Воскресенского. М.: Магистр, НИЦ ИНФРА- М, 2015. С. 130—157.
6. ЕАЭС и ШОС готовят ответ Вашингтону // ПРАВДА-ТВ^Ц: информацион -ный ресурс. URL: http://www.pravda -tv.ru/2016/03/04/212761/eaes - i- shos -gotovyat - otvet -vashingtonu (дата обращения: 26.10.2017).
7. Концепция коллективной безопасности // ODKB - CSTO.ORG: сайт Организа -ции Договора о коллективной безопасности. URL: http://www.odkb - csto.org/ documents/detail.php?ELEMENT_ID=130 (дата обращения: 29.10.2017).
8. Кочетов Э.Г. Инновационное обустройство глобального мира (Россия — Ки -тай: стыковка широтных геоэкономических поясов — меридиональные связ ки) // Безопасность Евразии. 2014. № 2. С. 324—335.
9. Лаумулин М. Дискуссия по проблемам евразийской интеграции // Централь ная Азия и Кавказ. 2014. Т. 17. Вып. 3. С. 44—62.
10. Лузянин С.Г. Российско - китайские измерения Шанхайской организации сотруд -ничества. Модель — 2013 г. // Проблемы Дальнего Востока. 2013. № 3. С. 42—49.
11. Пономарёва Е.Г., Рудов Г.А. Евразийская интеграция и цивилизационное про -странство России // Обозреватель — Observer. 2013. № 9 (284). С. 18—30.
12. Путин В.В. СНГ создавалось для «развода» // BBC RUSSIAN.COM: сайт Рус -ской службы Би би си. URL: http://news.bbc.co.uk/hi/russian/russia/newsid_ 4382000/4382389.stm (дата обращения: 29.10.2017).
13. Эжиев И.Б. Геополитический риск: предмет, объект, классификация, анализ, прогнозирование // Власть. 2011. № 1. С. 50—53.
64
A.B. BoflbiHHyK
REFERENCES
1. Bobylo A.M., Pescov S.K. Nacional'naja bezopasnost': jevoljucija teoreticheskih predstavlenij i nacional'nye politicheskie praktiki SShA, KNR i RF [National se -curity: the evolution of theoretical concepts and national political practices of the United States, China and Russia]. Aziatsko-Tihookeanskij region: jekonomika, politika, pravo, 2015, no. 3 (36), pp. 9-22. (In Russ.)
2. Bystrenko V.I. DKB — ODKB — neprostoj put' k kollektivnoj bezopasnosti [CST — CSTO — an uneasy way to collective security]. Nauka imir, 2015, no. 2, pp. 10—14. (In Russ.)
3. Vinokurov E.Ju., Libman A.M. Dve evrazijskie integracii [Two Eurasian integra -tions]. Voprosy jekonomiki, 2013, no. 2, pp. 47—72. (In Russ.)
4. Volynchuk A.B., Shvedov V.B. Opyt predvaritel'nogo opredelenija sostava geo -politicheskogo potenciala [The experience of preliminary determination of the structure of geopolitical potential]. Evrazijskij zhurnal regional'nyh i politicheskih issledovanij, 2008, no. 13, pp. 42—50. (In Russ.)
5. Voskresenskij A.D. Mirovoj trend regionalizacii. Osnovnoj ponjatijnyj apparat [The world trend of regionalization. Basic conceptual framework]. Mirovoe komp-leksnoe regionovedenie. Vvedenie v special'nost' [World integrated regional stud -ies. Introduction into a professional field]. Ed. by. A.D. Voskresenskij. Moscow, Magistr, NIC INFRA - M Publ., 2015, pp. 130—157. (In Russ.)
6. EAJeS i ShOS gotovjat otvet Vashingtonu [The EEA and the SCO prepare a response to Washington]. Available at: http://www.pravda- tv.ru/2016/03/04/212761/ eaes - i- shos -gotovyat - otvet -vashingtonu (accessed 26.10.2017). (In Russ.)
7. Koncepcija kollektivnoj bezopasnosti [The concept of collective security]. Avail -able at: http://www.odkb - csto.org/documents/detail.php?ELEMENT_ID=130 (ac -cessed 29.10.2017). (In Russ.)
8. Kochetov Je.G. Innovacionnoe obustrojstvo global'nogo mira (Rossija — Kitaj: stykovka shirotnyh geojekonomicheskih pojasov — meridional'nye svjazki) [In -novative arrangement of the global world (Russia — China: integration of latitu dinal geo - economic belts — meridional links)]. Bezopasnost' Evrazii, 2014, no. 2, pp. 324—335. (In Russ.)
9. Laumulin M. Diskussija po problemam evrazijskoj integracii [Discussion on the problems of Eurasian integration]. Central'naja Azija i Kavkaz, 2014, vol. 17, issue 3, pp. 44—62. (In Russ.)
10. Luzjanin S.G. Rossijsko - kitajskie izmerenija Shanhajskoj organizacii sotrudni -chestva. Model' — 2013 g. [Russian - Chinese measurements of the Shanghai Co -operation Organization. Model — 2013]. Problemy Dal'nego Vostoka, 2013, no. 3, pp. 42—49. (In Russ.)
11. Ponomarjova E.G., Rudov G.A. Evrazijskaja integracija i civilizacionnoe prostranst -vo Rossii [Eurasian integration and the civilizational space of Russia]. Obozreva-tel' - Observer, 2013, no. 9 (284), pp. 18—30. (In Russ.)
12. Putin V.V. SNG sozdavalos' dlja «razvoda» [The CIS was created as fraud]. Avail -able at: http://news.bbc.co.uk/hi/russian/russia/newsid_4382000/4382389.stm (accessed 29.10.2017). (In Russ.)
13. Jezhiev I.B. Geopoliticheskij risk: predmet, objekt, klassifikacija, analiz, progno -zirovanie [Geopolitical risk: subject, object, classification, analysis, prediction]. Vlast', 2011, no. 1, pp. 50—53. (In Russ.)
