CC BY
116
собна перейти к режиму более активного централизованного вмешательства в процесс социально-экономического развития, если только не будет стимулирована к тому международными донорами. Вовлеченные в постсоветскую трансформацию международные финансовые организации на словах признали провал своей стратегии помощи 90-х годов, но к существенным изменениям в их практической политике это не привело. Более того, они продолжают исходить из того, что в Киргизии все в основном было сделано правильно и страна нуждается лишь в дальнейшем углублении и даже радикализации рыночных преобразований.
Скрупулезный анализ, в том числе и экспертов МВФ и Всемирного банка, показывает, что экономическое развитие постсоветских экономик в значительной мере блокируется институциональной средой, сложившейся в годы перехода. В качестве первого шага на пути к здоровому росту следует признать, что блокирующая рост институциональная матрица не является продуктом только внутренних сил, но едва ли не в большей степени выкристаллизовалась при участии внешних доноров. Без ее реформатирования ожидать положительных сдвигов не имеет смысла. В качестве второго, более трудного шага следует отбросить ложную идею о необходимости сжать государство до минимума. Дело не в масштабах его вовлеченности в экономическую жизнь, а в качестве такого вмешательства. Осмысленное возвращение государства в социально-экономическую жизнь представляет собой главный вызов для Киргизии и ее доноров на ближайшую историческую перспективу. Без активизации государства рассчитывать на устойчивое социально-экономическое развитие здесь не приходится.
"Мировая экономика и международные отношения ",
М., 2004 г., № 6, с. 96-108.
А.Шевяков,
историк
РОССИЯ, ТУРЦИЯ И СТРАНЫ СНГ
Центральная Азия (ЦА) и Кавказ — две региональные системы, расположенные в глубине евразийского континента, — привлекают в последнее время все большее внимание турецких политиков, рассматривающих эти регионы как зону своих разносторонних интере-
сов. С подачи турецких СМИ эти два региона даже объединены в одно целое, которое они называют "Центральной Евразией" или даже просто "Евразией" — термин географически и политически не вполне корректный, но понятный всем и весьма удобный для общего обозначения двух данных территорий.
В борьбе за влияние в Центральной Евразии сталкиваются интересы ряда государств, прежде всего России, Турции и Ирана. Но определенный интерес к ней проявляют прежде всего США, а также ФРГ, Франция, Великобритания, Израиль, КНР, Индия, Пакистан, Саудовская Аравия. Однако интересы России, Турции и Ирана явно преобладают, поскольку эти государства — естественные географические соседи Центральной Евразии — особенно заинтересованы в стабильности и безопасности в данном регионе, ибо обстановка в нем прямо влияет на обстановку и в этой тройке государств.
Для Турции особое стратегическое значение имеет бывший советский Кавказ. Во-первых, как своеобразное "окно" в Центральную Азию, с которой у Турции нет общих границ. И, во-вторых, как регион, с которым связана энергетическая безопасность страны. Как известно, своих энергоресурсов у Турции мало, и жизнедеятельность всей экономики этой страны тесно связана с сооружением нефтепровода Баку—Тбилиси—Джейхан (БТД) и выходом через него на цен-тральноазиатский рынок нефте- и газопродуктов. Этот проект приоритетен для Турции, поскольку открывает возможности получения энергоресурсов из закаспийских государств не только в ближайшей, но и в отдаленной перспективе, обеспечивая экономический рост страны. Строительство трубопровода, который как бы "огибает" Россию, проходя через Азербайджан и Грузию, началось в 2002 г. и, возможно, закончится в 2004 г.
Особенно интенсивно развиваются двусторонние военные связи Турции с государствами Кавказа и Центральной Азии. Официальные представители турецких спецслужб наводнили бывшие республики Советского Союза, от Грузии и Азербайджана до Узбекистана. Спецподразделения Турции принимают участие в подготовке своих коллег из аналогичных структур этих республик, а также Казахстана. Небезынтересно, что вопросы евроатлантического партнерства с государствами Центральной Азии в штаб-квартире НАТО в бельгийском Монсе курирует турок Осман Явузали. Все это делается с благословения США, действующих и через Анкару для получения доступа к нефти и газу Центральной Азии.
Однако в сложной политической игре, разворачивающейся с участием России, США, Турции, Ирана и Китая, страны ЦА чувствуют себя заложниками сложившихся обстоятельств. Охотно принимая экономическую, военную и гуманитарную помощь Турции, эти государства, в общем, сегодня отвергают ее политический диктат и пресекают ее попытки навязать им роль "младшего брата" в двусторонних отношениях; исключение составляет лишь Азербайджан. Влияние Турции на входящие в Ташкентский договор о коллективной безопасности (ДКБ) Таджикистан, Казахстан, Киргизию и Армению вообще сильно ограничено, поскольку Анкара мало что может здесь противопоставить Москве. Но что касается Азербайджана, Грузии, Узбекистана и Туркменистана, то здесь Турция определенно стремится не упустить свой шанс. Эта страна хочет расширить свое влияние и за пределами Центрально-Азиатского региона. Известны прежние попытки Анкары создать некое "Тюркское содружество", в которое, помимо Турции, входили бы тюркские регионы России, в частности Татарстан и Башкортостан. Предполагалось, что членами "содружества" станут также Азербайджан и государства Центральной Азии (ЦА). Однако утопичность этого проекта была видна с самого начала — сколько-нибудь серьезно продвинуться по пути его реализации Турции не удалось. В свое время она не смогла оказать государствам Центральной Азии достаточную финансово-экономическую и политическую помощь, на которую они рассчитывали, что также ограничило ее присутствие в данном регионе. Турецкие претензии (правда, не особо афишируемые на официальном уровне) на лидерство в регионе на основе этноидеологических лозунгов пантюркизма также не нашли отклика в государствах Центральной Азии. Хотя надежда на превращение страны в деловой и политической перекресток Азии, Европы и Ближнего Востока в Турции все же пока сохраняется и в основном возлагается на реализацию проектов транскавказского транспортного коридора, в первую очередь его нефтегазовой составляющей.
Есть у Анкары и другая внешнеполитическая проблема, заметно отвлекающая ее от решения вопросов дальнейшего проникновения в Центральную Азию и на Кавказ — бесплодные пока попытки вступления страны в Европейский Союз (ЕС). При этом Турция явно рассчитывает использовать свое влияние на государства ЦА и Кавказа в качестве дополнительного аргумента для своего вступления в ЕС — ведь через нее этот Союз получит возможность оказывать влияние на
целый ряд стран. И опять "топливно-энергетические аргументы" выступают в качестве решающих: турецкие политики утверждают, что со временем их страна может стать "топливным терминалом Европы", ибо именно через нее центральноазиатские нефть и газ могут транзитом следовать в европейские страны. Однако и они — эти аргументы — пока не производят должного впечатления на европейских политиков.
Многие российские аналитики считают, что стремление Турции получать из Азербайджана и государств Центральной Азии дешевые нефть и газ как в своих собственных интересах, так и "для Европы" — не главная цель этой страны. Главное — желание иметь в данном регионе, прежде всего, на Кавказе, геополитическое и стратегическое преимущество над Россией и Ираном, контролировать проходящие через регион торгово-транспортные пути, что обеспечит бесспорное главенство в регионе. Это стремление Турции, что немаловажно, находит понимание и поддержку в США.
Рассмотрим теперь вопрос о том, как "работает" Турция в разных странах региона. Обратимся прежде всего к России, которая, безусловно, является полноценным членом Кавказского региона. На Кавказе расположены десять субъектов РФ. После распада СССР отношения Турции с Москвой складывались не лучшим образом: взаимные обвинения следовали одно за другим. Принимая миролюбивую политику нашей страны за слабость и считая себя единственным полномочным представителем Запада и НАТО в этой части Азии, Анкара развернула кампанию критики России, которая, кстати, правда, несколько ослабнув, продолжается до сих пор.
Российская политика в Центральной Азии и на Кавказе с избранием на пост президента Владимира Путина приобрела наступательный характер. Эта политика Москвы, впрочем, не была неожиданностью для Анкары, которой стало ясно: с надеждами на лидерство в регионе придется проститься. Укрепив сотрудничество с Ираном, Россия выбила у Анкары "исламский козырь", а противопоставить российско-иранскому тандему Анкаре реально нечего. Отсюда — болезненная реакция на складывающуюся в регионе ситуацию и эмоциональные, в принципе не свойственные Анкаре, заявления ее государственных деятелей. В Турции опасались, что дальнейшее усиление влияния России и, в некоторой степени, Ирана на бывшие советские республики Закавказья и Центральной Азии могло повлечь за собой провал амбициозных проектов по прокладке Транскаспийского газо-
провода (ТКГ) и нефтепровода Баку—Джейхан, что означало бы полное фиаско региональной политики Анкары. В связи с этим в Турции росло число противников проекта "Голубой поток", предусматривающего экспорт российского газа в республику. Директор Турецкой государственной нефтепроводной компании "Боташ" Хайреттин Узун заявил тогда: ""Голубой поток" угрожает геополитическим интересам Турции и представляет непосредственную опасность для тюркского мира". В свою очередь, Москва неоднократно выражала недовольство позицией Стамбула, особенно в "чеченском вопросе", в связи с захватом парома "Аврасья" и гостиницы "Свиссотель", а также в связи с попытками проведения в Турции конференций по Чечне и прочими провокационными действиями.
После терактов в Нью-Йорке и создания мировой антитеррористической коалиции политика Турции в отношении России изменилась. В ноябре 2001 г. российские и турецкие дипломаты достигли договоренности о продолжении двусторонних консультаций по сотрудничеству в борьбе против международного терроризма, плотной работе по "экономическому измерению российско-турецкого взаимодействия в Евразии". В этой связи приведем высказывание турецкого профессора-политолога И.Ортайлы, который заявил, что Россия и Турция — ведущие державы на евразийском пространстве, "медиаторы" между Западом и Востоком, Европой и Азией. Такую функцию-де они выполняли изначально, с момента возникновения обоих государств, которые в равной степени являются культурными и политическими наследниками Византийской империи. И.Ортайлы подверг позицию России "мягкой критике", так как она, по мнению ученого, допускает слишком большое смешение своей культуры с культурой "протестантской". Под последней профессор имел в виду культуры и политические системы государств Западной Европы (он назвал Францию, Германию, Голландию), которые негативно влияют на политику России и мешают развитию традиционных добрососедских отношений с Турцией. Это, как подчеркнул И.Ортайлы, отделяет Россию от тюркских истоков ее культуры, приводит к развитию "русского шовинизма", который по степени опасности политолог сравнил с исламским фундаментализмом.
По мнению бывшего заместителя министра иностранных дел Турции И.Тюркмена, Россия и Турция являются равными партнерами на евразийском пространстве, и соперников им здесь нет. Но сейчас в евразийские дела активно вмешиваются Соединенные Штаты,
которые из-за своей агрессивной позиции "отдалились от всего мира" и повсеместно считают себя вправе вершить дела по своему усмотрению. Однако сейчас ситуация в мире изменилась. Действия США в Азии могут привести, а в ряде случаев уже привели к негативным для этой страны последствиям. И.Тюркмен предложил России помощь в решении ее проблем в Центральной Азии и на Кавказе. Он заявил, что без Турции Россия их решить просто не в состоянии. Причем сотрудничать в этом вопросе две страны должны без оглядки на США, которые присутствуют в Центральной Азии только экономически, т.е. своими деньгами. Если же говорить о "реальном присутствии", т.е. людьми, идеями, культурой, то таковое есть только у России и Турции, — они и должны решать кавказские и центральноа-зиатские проблемы своими силами, без привлечения помощников извне.
Эти же идеи турецкие политологи развивали и на международной конференции "Ближний Восток: Отношения с Россией и актуальные проблемы современности", состоявшейся в Москве в ноябре 2002 г. Особенно ярким в этом отношении был доклад руководителя делегации турецкого университета "Йедитепе", профессора К.Кеванча. "Надо отметить, — заявил профессор, — что из 500-летних отношений России и Турции русско-турецкие войны велись только 50 лет, причем практически всегда они начинались под давлением западноевропейских государств, а остальные 450 лет обе страны поддерживали нормальные отношения, вели взаимовыгодную торговлю, сотрудничали по многим направлениям. Фактически враждовали не Россия и Турция как страны и народы, а Российская и Оттоманская империи, связанные жесткими отношениями с империями европейских стран". Профессор К.Кеванч подчеркнул, что "в политической сфере у России и Турции также много общих интересов. В частности, Турция и Россия могли бы вести скоординированную политику в Каспийском регионе. Турция могла бы успешнее, чем сейчас, сотрудничать с тюркоязычными странами Центральной Азии — Казахстаном, Туркменией, Узбекистаном и Киргизией, но турецкое проникновение туда невозможно без участия России и Ирана. Пока ИРИ противодействует такому проникновению, причем теперешняя дружба России и Ирана тому, увы, способствует...".
Таким образом, следует с удовлетворением отметить, что за последние годы политика Турции в отношении России изменилась в позитивную сторону. Первоначальная эйфория, вызванная надежда-
ми на полный распад России, попытки создать пантюркистский союз от Турции до Якутии, а также желание подмять под себя все страны и народы тюркоязычного мира, прошли. Анкара стала более реалистично оценивать свою роль в современном мире и пока отказалась от попыток стать единственным лидером на юге постсоветского пространства и в тюркских регионах России. Процесс взаимной интеграции экономик двух стран идет уже несколько лет и постепенно набирает обороты. Как отметил президент России В.В.Путин в ходе визита главы МИД Турции Абдуллы Гюля в Москву в феврале 2004 г., "Россия устойчиво занимает второе место в товарообороте Турции после Германии". Помимо торговых, интенсивно развиваются другие сферы российско-турецких деловых отношений. Наиболее весомые из них — проекты в областях военно-технического сотрудничества и топливно-энергетического комплекса. По мнению обозревателей, визит А. Гюля поможет вывести отношения двух стран на новый виток развития.
Наиболее твердый и последовательный союзник Турции на Кавказе — это, безусловно, Азербайджан. Главная "головная боль" этой страны — проблема Нагорного Карабаха и, как следствие, жесткое противостояние с Арменией. Для противодействия Еревану Баку пытается сформировать стратегический альянс с Турцией и Грузией. Для этого руководство Азербайджана сознательно стремится навязать народу турецкую идентичность. Прямое предложение о вхождении Азербайджана в состав Турции первым озвучил государственный советник президента Азербайджана по внешнеполитическим вопросам В.Гулузаде, что не могло не прозвучать как официальное мнение руководства страны. Сделать это, по мнению авторов предложения, нужно, чтобы защититься от России. Время от времени в Азербайджане на высоком уровне заводятся разговоры о необходимости заключения военного договора с Турцией, а также о создании на территории Азербайджана военной базы НАТО или США. Сближение с Азербайджаном Анкара первоначально предполагала строить за счет ухудшения отношений с Москвой, но такой путь вскоре был признан бесперспективным. Ведь ухудшение отношений с великим северным соседом наверняка осложнило бы экономическую ситуацию в Турции, и не исключено, что это привело бы к сокращению помощи Анкары Азербайджану, в чем не заинтересованы ни руководство этой республики, ни Турция, продолжающая делать ставку на укрепление всестороннего союза с этой страной.
Впрочем, этот союз развивается далеко не безоблачно. Так, Азербайджан возлагал очень большие надежды на освоение крупного газового месторождения на Каспии Шах-Дениз с запасами газа в 1 трлн. куб. м, причем он рассчитывал, что основное финансовое и организационное бремя возьмет на себя "братская Турция". Однако "тюркское единство" в данном случае не сработало из-за экономической сомнительности проекта. Экономическая ситуация в самой Турции сейчас не блестящая, и не исключено, что "шефство" над азербайджанским газом Турция отложит до лучших времен. И хотя Баку прилагает массу усилий, чтобы спасти проект, акционеры уже покидают его. Азербайджанские власти из кожи вон лезут, чтобы доказать туркам свою техническую и экономическую компетентность и способность подготовить проект освоения месторождения и само месторождение до того состояния, когда в него можно будет вкладывать средства. Но пока это у них плохо получается, хотя ход работ по этому проекту, включая сроки начала поставок газа в Турцию, неоднократно рассматривался на совещаниях у ныне покойного президента страны Гейдара Алиева.
Иначе складываются отношения Турции с Арменией. Уже около десяти лет две страны не имеют дипломатических отношений, а граница между ними закрыта. Турция и Азербайджан проводят политику полной блокады Армении. В основе такого, явно ненормального положения, две проблемы: известный геноцид армян в Османской империи в 1915 г. и ситуация с Нагорным Карабахом. Турция закрыла границу с Арменией, выражая поддержку тем самым Азербайджану, 20% территории которого оккупировано вооруженными формированиями этнических армян — Армией Нагорного Карабаха. Кроме того, Турция опасается территориальных претензий со стороны Армении. Одним словом, речь идет о застарелом и крайне болезненном конфликте. Остроты ему добавляет тот факт, что охрану 300-километровой турецко-армянской границы осуществляют российские погранвойска, а в самой Армении, в Гюмри, расположена российская военная база. По словам президента Республики Армения (РА) Р.Кочаряна, "...присутствие России в Армении и на Кавказе вообще является стабилизирующим фактором в регионе и серьезным элементом безопасности".
Может ли Турция выступить стороне Азербайджана в случае возникновения конфликта между ним и Арменией из-за Нагорного Карабаха? Сейчас это абсолютно исключено, ибо в этом случае ей
придется поставить крест на своих намерениях вступить в ЕС. Кроме того, прямое вмешательство Турции в карабахские дела неизбежно заставит Россию принять адекватные меры, на что Турция просто не может решиться.
Свою политику в отношении Грузии Турция строит на основе грузино-российских противоречий. Анкара откровенно делает упор на вытеснении из страны России, армянского населения и укреплении в ней азербайджанского влияния. Здесь она опирается на поддержку азербайджанцев, компактно проживающих в шести районах этой республики. Доля азербайджанцев в населении Грузии оценивается в 5,7%, т.е. это довольно большая диаспора. Свою экспансию в Грузию Турция осуществляет "тихой сапой". Численность турок в республике достигает многих тысяч человек, причем они занимают заметные посты в бизнесе, сфере обслуживания, образовании. Так, например, большинство столовых и ресторанов по всей магистрали, ведущей из Турции в Тбилиси, принадлежит туркам, хотя их номинальными владельцами числятся грузины. Большинство рекламных щитов в Тбилиси и других местах Грузии — это "продукция" турецких рекламных фирм. В витринах многих магазинов в центре Тбилиси висят портреты Кемаля Ататюрка. Турецкие рыболовные сейнеры беспрепятственно ведут незаконную добычу рыбы в территориальных водах Грузии, причем власти смотрят на это сквозь пальцы. В открытых в Грузии английских и французских колледжах учится и турецкая молодежь. Есть и собственно турецкие колледжи. Не все из них открыты на абсолютно законных основаниях. Предполагается открыть в Грузии также турецкий университет. Для состоятельных турецких студентов арендуются или покупаются дорогие квартиры с тем, чтобы они впоследствии прочно обосновались в стране. Турецкие власти ведут в стране активную пропагандистскую деятельность, платя, между прочим, грузинам за доверчивость и гостеприимство черной неблагодарностью: недавно в Турции, "с подачи" Министерства образования страны, перестали признавать грузинские дипломы о высшем образовании.
Интересы Турции в Казахстане базируются на двух обстоятельствах. Во-первых, на наличии в стране больших запасов нефти, на которые Турция "положила глаз", т.е. рассчитывает со временем закупать ее на выгодных условиях. И, во-вторых, на привлекательном инвестиционном климате и довольно сносных условиях для иностранных капвложений в экономику страны. Представляется также
немаловажным, что в начале 90-х годов Турция первой признала Казахстан как самостоятельное государство и установила с ним дипломатические связи. С тех пор Турция сделала в Казахстане серьезные капиталовложения, но считает этот объем недостаточным. Обе стороны не удовлетворены и объемом взаимного товарооборота, который очень быстро растет. В списке стран — инвесторов Казахстана Турция занимает пятое место. Турецкие предприниматели активно осваивают нефтедобывающую отрасль, банковскую и строительную сферы, секторы обслуживания и телекоммуникаций. Однако две страны связывают не только экономические интересы. Турция заявила о своем желании оказать помощь Казахстану в подготовке армейских специалистов. Известно, что Анкара направила казахстанскому руководству свои предложения на этот счет, однако не известно, реализуются ли они. В 2001 г. Турция обещала предоставить Казахстану крупную военную помощь, но свои обещания она не выполнила, и в полном объеме эти средства в Казахстан не поступили.
Только-только налаживающееся сотрудничество Турции и Узбекистана с самого начала было омрачено событиями 1989 г. в Фергане, когда десятки тысяч турок-месхетинцев и азербайджанцев, несмотря на протесты мировой общественности, стали жертвами нападений со стороны узбекских экстремистов и депортированы в другие страны, главным образом в Россию, Украину и Азербайджан. Впрочем, обиды турецкой стороной были забыты довольно быстро: глава молодого государства Ислам Каримов недолго и скорее по инерции ориентировался на Россию, а затем резко попытался "переориентироваться" на исламский мир, в первую очередь на Турцию и арабские государства. Дипломатические отношения два государства установили в апреле 1992 г. Начиная с этого и вплоть до 1998 г. турецкие фирмы, наряду с пакистанскими и арабскими, получили в Узбекистане большие преференции. В феврале 1998 г. Ташкент потрясли теракты, в которых обвиняли некоторых турецких политиков и спецслужбы. В результате деятельность еще недавно процветавших турецких, а заодно с ними пакистанских и афганских фирм, стала сворачиваться. Вскоре выяснилось, что за десять лет — с 1992 по 2001 г. — турецкие инвестиции в экономику Узбекистана оказались гораздо меньше, чем в Казахстане. С тех пор ситуация изменилась мало. Из существенных акций можно отметить разве что договоренности по борьбе с международным терроризмом. На сегодняшний день экономические отношения между Узбекистаном и Турцией раз-
виваются вяло. Из крупных межгосударственных проектов можно отметить лишь создание транспортного коридора из Узбекистана в Турцию на участке Термез (Узбекистан)—Догхарун (Афганистан). Теперь грузы из Узбекистана можно транспортировать в Турцию и Иран через Афганистан, минуя Туркмению и Россию. Противодействие местных властей и коррупция мешают турецким предпринимателям реализовывать в Узбекистане крупные проекты; в последнее время они стараются открывать здесь в основном предприятия малого и среднего бизнеса, оборот которых невелик. Не в пример экономическим, довольно стабильно, хотя и не без проблем, развиваются узбек-ско-турецкие отношения в военной и военно-политической областях. На протяжении последних лет президент И.Каримов многократно встречался с руководством Генштаба Вооруженных сил Турции. На встречах обсуждались вопросы состояния и перспектив военных и военно-технических связей между Узбекистаном и Турцией, а также вопросы региональной безопасности. С 2002 г., в соответствии с подписанным договором, Турция предоставляет Узбекистану безвозмездную военную помощь. В порядке "гуманитарной помощи" узбекская армия получает из Турции камуфляжное обмундирование натовского образца. Однако контакты между военными двух стран заметно ослабли, а отношения охладели после того, как в мае 2001 г. узбекские спецслужбы якобы предложили группе чеченцев за 1 млн. долл. убить скрывающегося в Турции лидера оппозиционной партии "Эрк" Мухаммада Салиха (настоящее имя — Салай Мамадинов), собравшего на президентских выборах 1991 г. 12,45% голосов, причем чеченцам в качестве аванса было выплачено 135 тыс. долл. Турки были якобы крайне возмущены попыткой узбекских спецслужб организовать теракт в их стране. Однако прохладные отношения продолжались недолго: уже в 2002 г. в узбекских СМИ появились сообщения, что Турция приступила к оказанию помощи Узбекистану в подготовке спецподразделений для борьбы с террористами.
В настоящее время ежегодный товарооборот между двумя странами составляет примерно 320 млн. долл. Несмотря на сохраняющиеся политические разногласия, Турция по-прежнему, наряду с США, Великобританией, ФРГ, Республикой Корея, Китаем, Россией, Украиной, остается одним из основных инвесторов в узбекскую экономику. В республике создано 245 узбекско-турецких СП, работают 35 турецких компаний. Однако власти решительно не допускают турецких предпринимателей к участию в развитии топливно-
энергетического комплекса (ТЭК) страны. В 2002 г. по обвинению в незаконном предпринимательстве в сфере ТЭК несколько турецких предпринимателей были арестованы узбекскими спецслужбами. В сфере бизнеса между двумя странами вообще существует определенная напряженность, проистекающая в основном из-за того, что обе страны претендуют на лидерство в "тюркском мире". Одно время многие турецкие предприниматели из-за неопределенности своего положения вообще собирались свернуть свое экономическое присутствие в Узбекистане и "передислоцироваться" в Россию и Казахстан. На неофициальном уровне намерения вытеснить турок из страны почти не скрываются. Но официально узбекское правительство заявляет, что оно отнюдь не отказывается от сотрудничества с Турцией. Чтобы удержаться на узбекских рынках, турецкие бизнесмены в последнее время стали применять новую тактику: создавать СП с участием третьей стороны — предпринимателей из государств, пользующихся расположением И.Каримова, — США, Японии, стран Западной Европы.
Довольно успешно развиваются отношения Турции с Киргизией. Отчасти это объясняется тем, что обе страны находятся в несколько натянутых отношениях с самым мощным государством региона — Узбекистаном. Турция — один из крупнейших кредиторов экономики Киргизстана. В основном турецкие деньги вкладываются в объекты, где можно получить быструю отдачу — гостиницы, кафе, магазины, туризм. Однако киргизская сторона не удовлетворена объемом турецких инвестиций в экономику. Турецкие же бизнесмены остерегаются вкладывать здесь большие деньги, во-первых, из-за политической нестабильности в стране и, во-вторых, из-за угрозы нападений отрядов исламских экстремистских движений и партий с юга. Новый импульс турецко-киргизские отношения получили после размещения в Центральной Азии воинских контингентов НАТО, после чего президент Киргизии Аскар Акаев стал чувствовать себя на международной арене гораздо увереннее. Турция стала менять и инвестиционную политику в Киргизстане. Турецкие бизнесмены стали вкладывать деньги в производственные объекты, браться за строительство не только отелей, магазинов, кафе, но и заводов по переработке сельхозпродуктов, животноводческих комплексов. При активном участии турецких компаний реконструируется жизненно важная для страны дорога Бишкек—Ош.
Из всех государств Центральной Азии наиболее "сердечные отношения" у Турции складываются с Туркменистаном. Товарооборот между этими странами приближается к 0,5 млрд. долл. в год, а доля турецкого капитала в экономике республики достигает примерно 4 млрд. долл. В стране действуют около 400 турецких фирм и компаний, работают свыше 15 тыс. турецких предпринимателей. Они занимают главенствующее положение в строительной, фармацевтической, перерабатывающей отраслях и фактически "захватили" текстильную промышленность, контролируя 90% предприятий и рабочих мест. Турецким бизнесменам предоставляются беспрецедентные привилегии при налогообложении, предоставлении кредитов, аренде недвижимости и т.д. Тысячи турок получают туркменские паспорта. По указам Ниязова многих турецких граждан назначают на высокие государственные посты, вплоть до заместителей министров. Послом Туркмении в США долгое время вообще был гражданин Турции Ха-лиль Угур.
Налажено тесное сотрудничество между военными ведомствами и спецслужбами обеих стран, в Турции ведется подготовка кадров туркменской армии по многим военным специальностям. Руководящий состав высшего и среднего звена силовых ведомств Туркменистана почти в полном составе прошел подготовку и переподготовку в турецких военных центрах. По турецкому образцу реорганизована туркменская милиция. Однако туркмено-турецкие отношения не во всем безоблачны, время от времени в них возникают всякого рода эксцессы и осложнения. Так, в начале 2003 г. режим Туркменбаши фактически обвинил Турцию в пособничестве террористам, устроившим нападение на кортеж туркменского президента; как было объявлено, шесть из почти 60 арестованных по этому делу были турками. Правда, через несколько дней Туркменбаши опомнился, и арестованные турки были выпущены на свободу, а потом им вообще разрешили вернуться на родину. По утверждению некоторых СМИ, это решение было принято по просьбе Р.Эрдогана, посетившего в эти дни Туркмению. Визит Эрдогана в значительной мере был связан с переговорами о возможной поставке туркменской электроэнергии в Турцию. Туркменистан — государство энергоизбыточное, оно не только обеспечивает себя электричеством, но может направлять значительную часть на экспорт. Важным экспортным направлением здесь считают Иран, а в перспективе — и Турцию. Уже построен туркмено-иранский "энергомост" — ЛЭП-400 Балканабад—Али-Абад.
Далее ЛЭП должна протянуться в Турцию и Армению, о чем уже проведены предварительные переговоры.
А вот в Таджикистане интересы Турции крайне ограничены, так как эта страна тесно связана с Россией и находится под сильным влиянием Ирана, что заметно сужает возможности турецкой дипломатии. На редких встречах руководителей двух стран обе стороны ограничиваются малообязывающими общеполитическими заявлениями, например, о "приверженности демократии" или о "совместной борьбе с терроризмом", но о развитии торгово-экономических отношений речь, как правило, не идет. Так, во время встречи в ноябре 2002 г. с главой Таджикистана турецкий президент Ахмед Неджет Се-зер заявил, что "...в будущем правительстве Афганистана не может быть места талибам". В ответ Эмомали Рахмонов сказал, что полностью разделяет эту точку зрения.
Подводя итоги, можно утверждать, что деятельность Турции на постсоветском пространстве создавала немало проблем для России и, во всяком случае, не способствовала улучшению отношений нашей страны с большинством молодых государств Кавказа и Центральной Азии. Несколько лет назад Исламистская партия благоденствия, возглавляемая бывшим в то время премьер-министром Эрбаканом, получила из саудовских фондов от зарубежных кавказских общин и собрала в самой Турции 70 млн. долл. добровольных пожертвований для Чечни, но до адресата дошло только 15 млн. долл., остальная сумма исчезла. Спустя некоторое время, то же самое повторилось с 10 млн. долл., поступивших из Ливии, — в Чечню из этой суммы поступило только 2 млн. Расследование, однако, показало, что эти деньги не осели ни у Эрбакана, ни у Партии благоденствия. Они были выплачены некоторым лидерам чеченских группировок, чтобы они воспрепятствовали перекачке азербайджанской нефти через Чечню в Россию. Посланцы Чечни периодически наезжают в Анкару для получения очередных денежных "благотворительных траншей", расходуемых на приобретение оружия и совершение в нашей стране террористических актов. Имели место аресты и задержания на территории России турецких граждан, разоблаченных как разведчики.
Турция тратит большие средства на развертывание по всей России турецких школ и турецких культурных центров, причем не всегда с благими намерениями. Скажем, в мае 2001 г. в Ростове-на-Дону была приостановлена деятельность такого центра, так как местные контрразведчики выяснили: его посетители изучали там идеи ради-
кальной исламской организации "Нурджулар", которая выступает за создание единого тюркского государства — Великого Турана, в границы которого должны войти и несколько регионов Юга России. Был выдворен за пределы России один из руководителей этого центра — гражданин Турции Адырмаз Неджати, который, по данным ФСБ, собирал информацию для турецких и других иностранных спецслужб.
Конечно, соседей не выбирают, а Турция — наш давний естественный южный сосед, добрыми отношениями с которым надо дорожить, а отношения эти — укреплять и развивать. И само географическое положение наших стран, и естественные интересы наших государств в соседних странах СНГ порождают как комплекс противоречий, так и возможности для сотрудничества.
"Азия и Африка сегодня", М., 2004 г., № 5, с. 18-26.
Сергей Дружиловский, профессор (МГИМО)
ИСЛАМСКИЙ РЕЖИМ В ИРАНЕ СУЩЕСТВЕННО ИЗМЕНИЛСЯ ЗА ПОСЛЕДНИЕ 25 ЛЕТ
Итоги состоявшихся в 2004 г. выборов в иранский меджлис седьмого созыва не принесли неожиданностей. Абсолютное большинство мест в высшем законодательном органе страны получили консерваторы, в частности Партия благополучия исламского Ирана, выступавшая на выборах с лозунгом "Развитие, но не только в мечтах". Немалую роль в формировании нового иранского меджлиса сыграло то, что более 2 тыс. кандидатов в депутаты (среди них большая часть реформаторов) не были допущены к участию в выборах. Разумеется, такая процедура не совпадает с западными представлениями о демократии, и поэтому с самого начала она была воспринята многими европейскими комментаторами как нарушение прав человека. Впрочем, если бы процедура предварительного отбора коснулась не прозападно настроенных реформаторов, четыре года доминировавших в парламенте, а консерваторов, то реакция Запада была бы совсем другой. Достаточно вспомнить, что в 1990 г. никто на Западе не пытался обвинять иранское руководство в нарушении норм демократии, когда к выборам в авторитетнейший в Иране Совет экспер-
