CC BY
26
Орхан Джемаль,
журналист
РОССИЯ - САУДОВСКАЯ АРАВИЯ: ВОПРОС О 200 МИЛЛИАРДАХ
История дипломатических отношений Саудовской Аравии и России сложна и драматична. В 1926 г. СССР был первой державой, признавшей Саудовскую Аравию независимой страной. Сделано это было в пику Великобритании, боровшейся в то время против нынешней королевской династии Саудидов на стороне династии Хашими-тов, находящейся ныне у власти в Иордании. Саудовская Аравия и выжила в первые годы своего независимого существования не без помощи Советского Союза. Тогда нынешний нефтяной лидер мира получал из страны Советов... керосин. В 1932 г. СССР посетил тогдашний наследный принц и будущий король Фейсал аль-Сауд. Он осматривал новые заводы, восторгался успехами индустриализации, но в целом в СССР ему не понравилось. Набожного принца раздражал воинствующий атеизм. Вскоре дипотношения наших стран пресеклись, в 1938 г. из Джидды была отозвана советская миссия, как гласила официальная формулировка, «в связи с отсутствием перспектив улучшения советско-саудовских отношений». Начался долгий политический роман аравийского королевства и США (дипотношения между ними были установлены в 1931 г.). Это и стало подлинной причиной разлада советско-саудовских отношений: в Москве были крайне раздражены тем, что Саудовская Аравия, с которой СССР вел тогда переговоры о нефтяных концессиях, отдала предпочтение американцам.
США вложили в нефтяную разведку огромные средства, получили концессии на разработку найденных месторождений (первая такая концессия была куплена всего за 100 тыс. долл.), и в 1939 г. от берегов королевства уже отошел первый американский танкер с сау-
довской нефтью. Экономическое сотрудничество переросло в военное — США разместили на территории королевства свои базы. Впоследствии Штатам несколько раз пришлось пересматривать условия нефтяных договоров в пользу Саудовской Аравии, но их политические интересы от этого не пострадали. В 80-х годах советско-саудовские отношения стали почти враждебными. Саудовская Аравия практически не скрывала, что поддерживает афганских моджахедов. Эффективная антисоветская деятельность в ту пору совместно осуществлялась саудовской Общей разведкой, которой тогда руководил Турки аль-Фейсал, и американским ЦРУ, во главе которого стоял Уильям Кейси. «Сговор» спецслужб стал одной из причин провала всей афганской политики СССР. В начале 90-х годов — после того как Афганская война закончилась поражением СССР, а США и их союзники перестали считаться врагами России, — дипломатические отношения между Саудовской Аравией и Россией были восстановлены. Тысячи российских мусульман получили возможность совершить паломничество в Мекку (хадж), саудовцы стали финансировать строительство мечетей, издание религиозной литературы. Но к середине 90-х годов вновь появилась напряженность. Саудовская Аравия обвинялась Россией в неофициальной поддержке чеченских сепаратистов: хотя, строго говоря, помощь из государственных структур чеченцам не поступала, но, с другой стороны, эти самые структуры не препятствовали частной деятельности исламских фондов. С 1932 г. между руководителями Саудовской Аравии и России/СССР не было встреч на высшем уровне.
Будущий король Саудовской Аравии, а фактически, уже первое лицо королевства, — наследный принц Абдалла бен Абд аль-Азиз аль-Сауд в начале сентября 2003 г. побывал в России с государственным визитом. Президент Путин и принц Абдалла аль-Сауд подписали соглашение о сотрудничестве в нефтегазовой сфере, предусматривающее взаимодействие при координации поставок нефтепродуктов на внешний рынок, реализацию совместных нефтехимических проектов, привлечение саудовского капитала в российскую экономику. С внешней стороны — обыкновенный договор двух нефтедобывающих держав. Так и есть, если не вспоминать о сумме инвестиций в российскую экономику, предложенной саудовской стороной. Цена вопроса
— 200 млрд. долл.
Этот визит готовился давно: срывался, переносился и, наконец, состоялся. Шаги по сближению с Россией Саудовская Аравия
особенно активно начала предпринимать после трагедии 11 сентября 2001 г. Заявления о причастности саудовских граждан к таранам Всемирного торгового центра и дальнейшая судьба Афганистана и Ирака просто вынудили саудовцев искать новых экономических и политических союзников. Саудовская Аравия не предпринимала каких-либо шагов, которые могли бы быть восприняты как проявление нелояльности по отношению к Соединенным Штатам, но актуальной стала угроза нефтяного шантажа. Королевство — мировой лидер по разведанным запасам нефти — производит около 8,6 млн. баррелей в день, а может добывать и 10 млн. баррелей. Главный американский поставщик топлива, увеличивая или сокращая нефтедобычу, получил рычаг давления на США, политика которых в исламском мире становилась все более агрессивной. В Вашингтоне стали раздаваться заявления, что недавний главный арабский союзник, возможно, станет потенциальным противником, что необходимо искать альтернативных поставщиков нефти. Эти призывы с учетом того, что основные активы королевства хранились именно в банках США, заставили Саудовскую Аравию всерьез забеспокоиться. И в Москву негласно зачастил Турки аль-Фейсал, тоже принц и в прошлом глава саудовских спецслужб (в последние годы он курировал главные инвестиционные проекты королевства). Принц Турки аль-Фейсал — шеф Службы общей разведки Саудовской Аравии, внук основателя Саудовского королевства Абд аль-Азиза и сын короля Фейсала. Внуки Абд аль-Азиза — особая каста в саудовской иерархии, это так называемые королевские технократы. В этой группе выделились как раз дети Фейсала: Сауд аль-Фейсал стал министром иностранных дел; Халид — губернатором юго-западной провинции Асир; Саад — заместителем директора Генеральной организации нефти и минеральных ресурсов «Петромин»; Абдалла — влиятельным бизнесменом и знаменитым поэтом; Турки избрал для себя профессию разведчика. Первоначально он являлся заместителем директора Департамента внутренней разведки Саудовской Аравии, а впоследствии — шефом Службы общей разведки «А1-ЫакЬЪагаЬа1-’АтаЬ».
С Турки аль-Фейсалом связана совсем уж особая история. Курируя в пору афгано-советской войны моджахедов и интернациональную помощь им, Турки создал ветеранский союз воинов-интернационалистов — «Аль-Каиду». В ту пору это был точно такой же союз, как и советские ассоциации ветеранов Афганистана. После окончания войны, когда контроль над ветеранами ослаб, аль-
каидовцы подались в политику и террор, а наши «афганцы» — в бизнес и криминал. Справедливости ради надо заметить, что именно Турки аль-Фейсал настаивал в 90-х годах на аресте «отбившегося от рук» Усамы бен Ладена. Как менялось отношение разведчика королевских кровей к собственному детищу («Аль-Каиде») и бен Ладену, курирующим офицером которого он был, видно по целому ряду его высказываний: «Он производил впечатление воспитанного, мягкого молодого человека, не осмеливавшегося высказать свое мнение во время беседы». «Созданная в 1989 г. организация “Аль-Каида” после вывода Советской армии из Афганистана не имела каких-либо конкретных задач, кроме расплывчатой цели восстановления справедливости». «Бен Ладен пытался выступать с антиамериканскими заявлениями в школах и религиозных организациях, но не был замечен в подрывных действиях, и после строгого внушения ему было разрешено покинуть Королевство». «В 1990 г. бен Ладен предложил использовать для освобождения Кувейта армию из мусульман-добровольцев. Он был против присутствия иностранных воинских частей на территории Саудовской Аравии. Ладен стал в оппозицию фетве (богословско-юридическое суждение) саудовских улемов, которые признали допустимым принятие военной помощи Запада, с этого момента Усама бен Ладен изменился и стал таким, каким мы его сейчас знаем».
В марте 2002 г. Турки аль-Фейсал прибыл для переговоров о возможности размещения в России огромных саудовских активов, выводимых из американских банков (уже тогда речь шла о сумме, значительно превышающей весь российский государственный долг). Поначалу имелась в виду довольно простая сделка: России предоставлялся 150-миллиардный беспроцентный кредит на 25 лет для выплаты внешнего долга в обмен на «блокирование американской агрессии» в Совете Безопасности ООН. Особых предпосылок для более солидных договоренностей не было. Товарооборот между двумя странами был просто смехотворным: в 2001 г. — 57 млн. долл., а в 2001 г.
— 67 млн. Но в первом полугодии 2002 г. (когда состоялся визит принца Турки) он достиг 53 млн. долл. Переговоры высокопоставленного разведчика были не безуспешными. В Москве решили, что возможность «приютить» арабские деньги есть. Но шила в мешке не утаишь, и, несмотря на секретность визита, подготовка саудовцами «отступления на заранее подготовленные позиции» стала известна многим. Полгода спустя принц Турки еще раз приехал в Москву для
более детального разговора: речь должна была идти уже о конкретных условиях готовящегося соглашения. На первый взгляд, миссия Турки аль-Фейсала была сорвана: прямо во время его визита случился теракт на Дубровке, и тут уж было не до переговоров. Совпадение теракта и визита породило множество слухов об их взаимосвязи, но фактов никто не приводил, и дело в основном ограничивалось спекуляциями на тему «кому это выгодно».
Однако саудовцы не отказались от мысли наладить экономическое взаимодействие с Россией. Вопрос о том, где размещать 200 млрд. долл., выводимых из США, оставался открытым. Кроме того, саудовцы беспокоились, что российский плацдарм вот-вот окажется занятым другим лидером исламского мира — Ираном. Успех США в Ираке только обострил ситуацию. Отныне США вовсе не нуждаются в Саудовской Аравии как в основном агенте своего влияния на Ближнем Востоке. Через некоторое время эту роль вполне может начать играть обновленный Ирак, способный не только стать проводником американских политических интересов в регионе, но и заменить Саудовскую Аравию в качестве главного поставщика нефти — его запасы черного золота являются вторыми в мире. С другой стороны, в Москве тоже понимали, что 200 млрд. долл. не разбрасываются. Тем более, что саудовцы осознали, что лобовой сделкой — кредит в обмен на поддержку — не обойтись, и стали договариваться о заключении полноценного соглашения в нефтяной сфере.
В качестве жеста доброй воли Саудовская Аравия предложила российским компаниям участвовать в тендерах по освоению трех новых газовых месторождений королевства. Речь, конечно, не шла об отказе саудовцев от американского рынка. Их основными компаньонами остаются «Exxon Mobil Corp.», «Shell» и «British Petroleum». Российским компаниям предложили лишь субконтракты по доставке и налаживанию оборудования. Тем более, что это шло в русле соглашения 1998 г. между ЗАО «Стройтрансгаз» и саудовской «Саад А. Кахайл & партнерз», когда саудовская сторона обязалась зарегистрировать «Стройтрансгаз» в качестве потенциального подрядчика нефтегазового госконцерна «Арамко». Но тогда формулировка «потенциальный» не давала реальной возможности работы на саудовской территории.
До сей поры в Саудовской Аравии на государственном уровне существовало негласное вето по допуску российских компаний в нефтегазовый сектор. Теперь Россия получала доступ к святая святых
американских интересов на Ближнем Востоке. Еще в 1998 г. саудовцы отказались от курса на самостоятельное освоение своих нефтяных запасов, а теперь вплотную подошли к диверсификации иностранных вложений в собственную нефтегазовую экономику. Но у аравийских партнеров есть интерес и к вложениям на территории РФ. Однако здесь они встретили понятное сопротивление.
В российском нефтяном бизнесе присутствует западный капитал, и заокеанские партнеры наших нефтяников не собираются спокойно смотреть, как их вытесняют с российского рынка. Вполне возможно, что недавние переговоры о покупке 25% акций «ЮКОС-Сибнефти» американскими «ChevronTexaco Corp.» и «ExxonMobil Corp.» (сумма сделки — свыше 11 млрд. долл.) были сдетонированы не только просьбами Ходорковского, нуждавшегося в политической защите своего бизнеса, но и повышенным интересом саудовцев к нефтяным вложениям на территории России. Однако это сопротивление вряд ли заставило Саудовскую Аравию отказаться от территориальной диверсификации своих капиталов. Пример Ирака, в нефтяном секторе которого тоже присутствовали различные международные интересы, наглядно продемонстрировал необходимость рассредоточения вложений по всей планете, чтобы в случае локального конфликта на своей территории сохранить ресурс влияния.
Помимо сотрудничества в нефтяной сфере, в отношениях России и Саудовской Аравии замаячили и другие перспективы. В 2002 г. на заседаниях российско-саудовской межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству представители Эр-Рияда интересовались и российскими высокими технологиями, военно-промышленным комплексом. Министр обороны и авиации принц Султан бен Абдель Азиз заявил, что «если США откажутся продавать королевству оружие, оно может найти его на других рынках». Характерно, что в канун визита принца Абдаллы в СМИ активно заговорили о стремлении Саудовской Аравии получить доступ к российским ядерным разработкам. Соблазн выгодно посотрудничать был слишком велик, и Россия засемафорила о своей готовности к сближению с исламским миром. В.Путин во время последнего визита в Малайзию заявил, что существует возможность вступления России и в ОИК — пока, правда, в качестве наблюдателя. У подписанного двустороннего соглашения есть и третья сторона, не названная ни в одном документе, что не мешает ей незримо присутствовать и даже, скорее всего, контролировать «контрольный пакет» договора. Имен-
но от нее зависит, останется ли договор просто бумагой с двумя подписями или получит практическое продолжение. Тема партнерства России и США занимает одно из главных мест в политических дискуссиях. А ведь именно Вашингтон может счесть себя ущемленным в результате заключения нового договора: во-первых, произойдет отток денег из США; во-вторых, ослабнет американский контроль над мировыми нефтяными рынками; а в-третьих, в перспективе он способен привести к росту технологического и военного ресурса мощного исламского государства, население которого отнюдь не доброжелательно относится к Соединенным Штатам. То, что В.Путин озабочен реакцией Вашингтона, понятно: непосредственно перед встречей с Абдаллой, во время визита в Италию, он связался по телефону с Дж.Бушем, а в конце сентября имел возможность непосредственно пообщаться со своим американским коллегой. Сумел ли он убедить Буша, что наши ближневосточные контакты не ущемляют интересы США?
Возможно, визит Абдаллы перерастет в самую сенсационную сделку последнего времени. Но если начнут муссироваться темы о «новой геополитической конфигурации мира», «возвращении к двуполярной модели», «новом антиамериканском альянсе», не исключено, что Путин махнет рукой на деньги, предпочтя не ссориться с главной державой мира. Показательно, что накануне визита российского президента Америка стала готовить общественное мнение в ключе «Опасайтесь сближения России и Саудовской Аравии» (именно так называлась огромная статья в «Вашингтон пост»). Без особых иллюзий в Америке решили, что «общая повестка, включающая нефть, терроризм и торговлю оружием, у Москвы и Эр-Рияда... — противовес усилению американского влияния в Персидском заливе». Еще более характерно, что практически впрямую статья респектабельного издания указывает на болевую точку, способную камня на камне не оставить от намечающегося нефтяного альянса: «Совету национальной безопасности следует проинструктировать Государственный департамент США и разведывательное сообщество, чтобы те осуществляли мониторинг возможных новых явлений и событий в отношениях между Москвой и Эр-Риядом. ...Вашингтону следует осуществлять мониторинг темпов перевода денежных средств чеченским повстанцам из радикальных исламских фондов и от частных жертвователей и следить, не станут ли саудовцы экстрадировать ныне проживающих в их стране лидеров чеченского движения сопротивле-
ния». Далеко не факт, что Кремль всерьез считает саудовско-чеченские негосударственные контакты главной причиной своих проблем на Кавказе, но нет сомнения, что тема эта всерьез обсуждалась на встрече принца Абдаллы и В.Путина. Очевидно и то, что, педалируя это направление, рано или поздно можно сорвать намечающийся договор (или ряд договоров), причем не по окрику из Вашингтона и не по «злой» воле Эр-Рияда, а по инициативе самой Москвы. Последний аргумент против военно-нефтяного сближения аравийского королевства с Россией и охлаждения отношений Саудовской Аравии и США — наличие на территории ближневосточного королевства американских военных баз. Пока Саддам был у власти, все, впрочем весьма не настойчивые, просьбы саудовцев покинуть их территорию, разбивались о железный аргумент: уход американских солдат оставит Кувейт беззащитным перед лицом иракской агрессии. Этот резон исчез вместе с баасистским руководством Ирака. Теперь на первый план выходит иной аргумент: солдаты США на территории Королевства — гарант стабильности режима. Однако большинство проблем у режима во второй половине XX в. возникало в результате не внешней угрозы и даже не «волнения обездоленных низов», но борьбы внутри саудовского истеблишмента.
Реформы 1958 г. были вызваны деятельностью «фронды принцев», возглавляемой Фахдом ибн Абд аль-Азизом. Движение за конституционное правление и Арабский фронт освобождения возглавил другой принц — Таляль ибн Абд аль-Азиз. Армейский заговор 1968 г. был составлен элитой саудовских ВВС, выходцев из привилегированных бедуинских племен, во главе его стояли командующий Дахран-ским округом Саид Омари и полковник Дауд ар-Руми. Легкое классовое недовольство в среде нефтяного и строительного пролетариата всерьез не воспринимали даже марксистские аналитики в СССР, тем более что в «Арамко» проводили фундаментальную социальную политику (премии, надбавки за выслугу лет, беспроцентные кредиты, ссуды, которые частично или полностью гасились компанией). Саудовские граждане, подвизавшиеся в индустриальной сфере, очень быстро повышали свою квалификацию, становились инженерами, менеджерами, буровыми мастерами, а черную, хоть и неплохо оплачиваемую, работу выполняли гастарбайтеры. Неизмеримо большую угрозу для режима представляли протестные религиозные течения. В конце 70-х — начале 80-х годов на фоне исламской революции в Иране в Хиджазе начались антиправительственные и антиваххабитские
выступления суннитов (во главе выступлений стояли Мухаммед аль-Кахтани и Джухайман аль-Отейба), а в восточных провинциях начались волнения шиитов. Дело дошло до захвата повстанцами главной мусульманской святыни — мечети Аль-Харам в Мекке. Но в конце концов выяснилось, что основная масса бунтарей состояла не из коренных саудовцев, а из арабских эмигрантов. Это протестное движение было разгромлено, причем не только репрессивными методами (во многом религиозным радикалам пошли на встречу). Саудиды стали подчеркивать, что ваххабизм вовсе не государственная идеология, а одно из теологических течений. Шиитам предоставили, хоть и ограниченные, но религиозные свободы и т.д.
Можно констатировать, что правящая династия выработала иммунитет против внутренних угроз. Перераспределение властных полномочий среди элит упразднило проблему «дворцовых переворотов», привилегированное положение армии и упадок баасистского движения — офицерскую смуту, а социальная политика и формирование рабочих низов из «неграждан» — классовый протест. Единственной серьезной угрозой остается религиозный бунт. Исламский протест идеологически заменил и национальное, и классовое, и эли-таристское сопротивления. Но любые антиамериканские шаги династии будут приниматься «арабской улицей» как уступка, диалог и политическое достижение. В Саудовской Аравии это понимают и умело используют как раз в переговорах о выводе американских баз.
«Свободная мысль XXI», М., 2003 г., № 11, с. 53—56.
Евгений Трифонов,
публицист
ИНДОСТАН: АПОКАЛИПСИС ЗАВТРА
XXI век будет веком потрясений. Аналитики спорят лишь о том, где произойдет самый опасный конфликт ближайших десятилетий. Претендентов немало: Ближний Восток, Индонезия и Филиппины, расколотые по религиозному признаку Нигерия и Эфиопия. Но самой опасной «горячей точкой», по всей вероятности, станет полуостров Индостан.
Не только наличие ядерного оружия и средств его доставки у Индии и Пакистана делает этот регион сверхопасным. Сами по себе «ядерные кнопки» не нажимаются: ядерный конфликт между Росси-
