CC BY
11Россия: правда о прошлом и будущем
сч сч £
Б
а
2 ©
Конотопов Михаил Васильевич,
доктор экономических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, академик-секретарь секции новых технологических укладов, Российская инженерная академия
В работе изложена позиция автора по ключевым проблемам организации эффективного перехода России к новому технологическому укладу, которая базируется не только на оценке современного состояния страны, но и на анализе объективных условий ее развития в длительной ретроспективе, которые и определили особенности этого развития.
Предложен новый подход к определению зависимости научно-технических и социально-экономических процессов как основных составляющих прогресса человечества и новая трактовка социально-экономического устройства СССР. Опровергнута догма об империалистических устремлениях России, поскольку на деле наша страна представляла уникальное в истории явление - «империю наоборот».
Рассмотрена современное состояние мировых финансов с его основной негативной чертой -особой ролью и влиянием фиктивного капитала, что служит основным препятствием на пути к новому технологическому укладу. Предложены для обсуждения основные характеристики «сценария» развития российской экономики, предусматривающего ее индустриализацию в рамках шестого технологического уклада.
Ключевые слова: прогресс, суверенитет, азиатский способ, технология, уклад, наука, экономика, фиктивный капитал
Начиная это повествование, автор мысленно обращается прежде всего к будущему, точнее к той его части, которая охватывает задачи и проблемы по организации эффективного перехода России к новому, шестому по счету технологическому укладу, который надо понимать как совокупность технологий, определяющих уровень жизни человечества в отдельный исторический период1 . Определение стратегии и тактики на этом пути для общества, а для каждого его члена сознательного выбора достаточно комфортного маршрута - важнейшая и неотложная задача и государственной политики, и гражданской жизни.
Неотложная потому, что счет времени здесь идет не на десятилетия и даже не на годы, и любое промедление в выработке эффективной стратегии может привести к потере потенциала для будущего.
Решая задачу долгосрочного целеполагания, прежде всего необходимо не только оценить современное состояние любой системы как стартовую позицию, но и дать анализ ее истоков и механизма формирования. Применительно к социально-экономической системе России мы должны ответить на ряд основных вопросов.
С каких теоретических позиций нам вести анализ?
Что определило особые направления движения России на пути ее социально-экономического и политического прогресса?
Какой на самом деле социально-экономический строй существовал у нас в период, который принято именовать «советским»?
Что получила наша страна за период последних реформ?
Какие новые внешние и внутренние угрозы несет России современность?
И, наконец, как быть дальше?
Для начала разберем путаницу и заблуждения в терминологии.
Последние десятилетия с переменной остротой идет дискуссия о преимуществах подходов «формационного» (речь идет о социально-экономических формациях) и «цивилизационного»
к анализу прошлого и будущего человечества. Не вдаваясь в ее подробности, сразу оговорюсь, что в основном привержен первому, ибо второй практически исключает экономику как основу цивилизации. Это, однако, не означает, что надо пренебрегать во многом весьма интересными результатами исследований, полученными сторонниками второго подхода2 , особенно в части этнических особенностей и культурных традиций.
Но и в рамках первого подхода огромная проблема. В свое время И.Сталин изъял из научного оборота и преподавания теории одну социально-экономическую формацию, четко обоснованную К.Марксом и Ф.Энгельсом - азиатский (он же древневосточный) способ производства (причина такого поступка нам станет ясна позднее).
Дело в том, что в Древнем Египте, например, в Индии, Китае, Японии в различных вариантах в силу разных причин, прежде всего природно-климатических сложилась именно
эта формация, которая до сих пор трактуется как рабовладельческая. На деле государства Древнего Востока имели принципиальные отличия.
1. Рабы не были главной производительной силой общества, т.е. производством материальных благ, сельским хозяйством и ремеслом занимались в основном люди, которые считались свободными.
2. Земля находилась в государственной или государственно-общинной собственности.
3. Государство на Востоке имело форму «восточной деспотии», т.е. полного бесправия жителей перед лицом государства.
От себя должен добавить еще одну позицию, которая, впрочем, объективно вытекает из двух предыдущих: уровень жизни индивида как материальный, так и моральный определялся не размерами его собственности, а степенью личной близости к государству. Наоборот, величина его собственности была производной от этой близости.
Существование общества на Востоке зависело от неразделимой оросительной системы, требовавшей коллективных усилий и централизованного руководства. К.Маркс писал, что в Азии государство имело особую отрасль управления - управление общественными работами. Для этого требовался мощный бюрократический аппарат. Следствием сочетания государственной собственности на землю и государственного управления общественными работами стала верховная собственность государства на все хозяйство страны, т.е. сложилась централизованная государственная система хозяйствования.
Я вынужден в сотый раз возвращаться к этому вопросу не потому, что в общественном сознании до сих пор зияет дыра в виде «рабовладельческого Древнего Египта», но прежде всего потому, что без понимания особенностей азиатского способа производства невозможен объективный анализ и особенностей развития России, ибо ее экономика черты этого способа частично переняла в ходе борьбы с монгольским игом, о чем поговорим позже.
Тут налицо яркий пример того, когда путаница в терминологии рождает непонимание сути.
Теперь о заблуждениях. По выражению братьев Стругацких Россия «Свернула со столбовых дорог цивилизации» (кстати, в понимании сторонников циви-лизационного подхода единой цивилизации нет как таковой). Но есть ли вообще такой единый «столбовой тракт» цивилизации, или это все-таки «дороги, которые мы выбираем»? Несостоявшийся идеолог реформ России Г.Явлинский, например, считает, что есть, ссылаясь на универсальность экономических законов. Законы для идеальных газов тоже универсальны, вот только идеального газа в природе нет.
Действие каждого отдельно взятого экономического закона универсально, а вот их составляющая зависит от сочетания природно-климатических, географических, этнических, исторических, культурных и других особенностей страны. Поэтому правомерность группировки даже схожих национальных экономик всегда будет сомнительна. Копирование, механический перенос на свое развитие кальки пусть даже положительного зарубежного опыта - дорога в никуда. Ступая на тропу реформ, прежде всего надо вычленить и проанализировать не схожесть, а отличия и разобраться в их причинах.
Что у нас иначе и почему.
Весь исторический опыт показывает, что степень закабаления человека человеком прямо пропорциональна благоприятности природных условий для существования живых организмов, а длительность, наоборот, обратно пропорциональна. Чем благоприятней, тем сильней и короче, чем хуже, тем слабее и дольше.
Рабство возродилось в Южной Америке и на юге Северной. В России рабства не было никогда, а на севере России не было и крепостничества. Все дело в том, что природные условия не позволяли человеку производить избыточный по отношению к обеспечению собственных минимальных потребностей продукт, ради которого его и стоит поработить.
Даже в обеспечении этих потребностей климат диктует огромные различия. Так. «становой» для пропитания в России культурой стала рожь, которая в южной Европе всегда считалась сорняком среди колосьев пшеницы.
Суровость климата повлияла на менталитет россиян, ибо она определяла рабочую активность человека около 200 дней в году, а в Западной Европе в полтора раза больше. В свою очередь это диктовала объединение усилий при помощи в индивидуальной беде (строительство домов для погорельцев, «кусочни-чество» - помощь в пропитании тем членам общины, у кого случился неурожай) и самое длительное существование сельской общины именно в России (она была упразднена Указом Президиума Верховного совета СССР только в 1930 г.!).
Наконец, «малый ледниковый период» (глобальное похолодание в Европе), который начался у нас в злосчастное царствование Бориса Годунова, и закончился только в конце ХУШ в. Он принес не только бесконечные неурожайные годы, смуту и иностранное нашествие, но и окончательное закрепление крепостного права. «Прикрепление крестьян к земле» было объективной необходимостью, а не злой волей царя.
Подобно этому и экономическая изолированность России в тот же период была обусловлена не идеологическими соображениями, ими она только оформлялась. России просто нечего было предложить миру для обмена из своего валового продукта, ибо урожая с трудом хватало для простого воспроизводства, а каждый третий-четвертый год вообще был неурожайным.
Обратимся к созданию централизованного российского государства. Фено-
мен его в том, что оно формировалось вокруг Москвы в рамках монгольского ига, под гнетом Золотой орды, которая, справедливости ради надо сказать, стала тогда слабеть. Современные историки правильно отмечают, что их предшественники достаточно добросовестно разбирались в коллизиях взаимоотношений русских князей, а вот динамика самой орды изучена мало. В знаменитом «стоянии на Угре», которое можно считать точкой отсчета в окончательном закате Золотой орды, участвовали в качестве оппонентов не только русский великий князь, но и другие «чингизиды» (наш великий князь сам вписал себя в родословную Золотой орды на основании родства по женской линии), возглавлявшие осколки этого некогда единого образования.
Интересно то, что именно приемникам нашего доморощенного чингизида удалось в конце концов собрать территории, некогда подконтрольные Золотой орде, в рамках Российской империи.
Московское централизованное государство принципиально отличалось как от других государств Европы, так и от Киевской Руси. В других государствах монарх из земли имел «домен» (мы бы сказали «надел»), а в Киевской Руси князь во главе дружины по сути был наемником у города, с которым он заключал «ряд» (договор). Это относилось и киевскому князю по традиции именуемому великим. Теперь же великий князь, а затем царь был верховным собственником и земель, и городов России. Вот только и хозяйства их были слабоваты, да и связи между ними не устоялись.
Централизованное русское государство сложилось раньше, чем экономические предпосылки его создания. И государству пришлось самому формировать, насаждать экономику «под себя». Насаждаемая «указная» экономика приобрела, как справедливо указывали классики марксизма, черты азиатского способа производства, о котором говорилось ранее.
Заметим, что «Азия» как географическое понятие тут ни при чем, все происходило тогда на европейской территории. Государство российское росло потом за счет присоединения новых территорий и народов, причем бескровно, с ассимиляцией. Нам не приходится стыдливо замалчивать такие исторические факты как то, что в ходе освоения «дикого запада» демократическое вашингтонское правительство платило своим гражданам деньги за сданные ими скальпы индейцев, причем скальп ребенка оплачивался по самому высокому тарифу.
О £
ю
г 2
сч cJ £
Б
а
2 о
Еще одной важнейшей особенностью Российской империи была та, что она была «империей наоборот»3 . Обычно центр империи живет за счет ограбления окраин. В России же национальные окраины всегда «подкармливались» за счет населения центра (использование механизмов азиатского способа производства это позволяет).
Эта практика стала еще шире в период страны советов, но об этом позже.
Можно вспомнить пышный рассвет промышленности Польши в конце XIX-начале ХХ вв., небывалый взлет Азербайджана на базе новой отрасли - нефтедобычи, Украины за счет сахарного свекловодства и снабжения сахаром всей Европы, создание высокотехнологичной промышленности в Латвии,хлопководство в Туркестане, в котором до этого практически не было товарного производства, развитие виноделия в Крыму, наконец, приобщение Великого княжества финляндского к цивилизации (до этого Финляндия была ограбленной провинцией Швеции) и многое другое.
И все это на фоне центральной России, где по-прежнему преобладало экстенсивное сельское хозяйство.
В Российской империи никогда не обострялась национальная рознь. Кстати, понятие «национальность» заменяло понятие «вероисповедование», терпимость к которому была определена еще в короткое правление Петра III. Понятно, что православный имел определенные преимущества, но и получить их мог любой желающий, оное православие приняв. Интересно, что именно Петр III, а не его вдова Екатерина П, как это принято в общественном сознании, издал указ «о вольности дворянства», избавлявший последнее от обязательной государственной службы. На деле это была не «государева милость», а государственная необходимость. Остро стояла проблема организации эффективного управления как основными хозяйственными единицами, которыми тогда были поместья, так и надзора за основной массой населения - крестьянством. Эти функции мог совмещать только помещик, а созданная Петром I и окрепшая при его приемниках регулярная армия, точнее ее организация, позволяла перенаправить дворянский ресурс на решение этих задач управления.
И в самом управлении Россией много отличий от остальной Европы, коснусь только некоторых из них.
Прежде всего это мощный центральный аппарат. Еще монах Аврамий пенял
Петру I (за что и был сослан): «иным (чиновникам - М.К.) де и сидеть негде, стоя пишут, и, написав, дерут, не столько в ящики кладут, сколько под ноги мечут». Размер бюрократии определял еще и «российского разлива» азиатский способ производства, так как в задачу центра входил и надзор за хозяйством страны.
А вот местное управление, как и в старину должно было хлопотать о «пропитании» само.
«Полудержавный властелин» А.Мен-шиков в царствование Екатерины 1вооб-ще хотел отменить государственное жалование чиновникам низшего ранга, мол те и на взятках проживут. Поэтому, когда гоголевский городничий пеняет полицейскому «Не по чину берешь!» - это не литературная метафора, а правда жизни. Содержать полицейских - это обязанность городских обывателей и несли те эту повинность безропотно, видимо услуги полиции были нужны. Только в правление Александра III государство начало выплачивать полиции регулярное жалование, да и оно было приостановлено в ходе Русско-японской войны под флагом патриотизма.
Мы видим, что зерна коррупции были посеяны на отечественной ниве давно и бороться с ней так же нелегко как со злосчастным борщевиком, который лезет на любое свободное пространство.
С другой стороны, чем лучше бойкая торговля военными и гражданскими должностями во французском королевстве или покупка мест в английском парламенте? Дело в национальной специфике.
Даже промышленная революция девятнадцатого века в России началась «с конца» по сравнению с другими странами Европы. Там как? Сначала текстильная промышленность, потом угольная, металлургия, машиностроение и в самом конце транспорт. Нам же пришлось с транспорта начинать - пароходы, потом сеть железных дорог. Без них невозможен был единый российский рынок, а в свою очередь и сама промышленная революция теряла смысл. Создание транспортной сети было задачей и заслугой государства, и реализацией особых возможностей азиатского способа производства.
Россия не участвовала ни в одном из мировых или межрегиональных экономических кризисов вплоть до энергетического кризиса 80-х гг. прошлого века4. Кризисы были, но они возникали асинхронно мировым экономическим процессам. Вот и сказалось отсутствие опыта, когда СССР «мягко» втянули в энергети-
ческий кризис, а заготовленной ловушки мы просто не заметили.
В огромную экономическую ловушку, которая влечет за собой крах всей политической системы, Россия попала за ХХ столетие второй раз. Первый - это революция 1917 г.
Как могла установиться «диктатура пролетариата» в преимущественно аграрной стране, где по численности в населении преобладает крестьянство? Очень просто, притормозив аграрную реформу П.А.Столыпина, целью которой были окончательное разрушение сельскохозяйственной общины и переход к фермерскому хозяйству, государство само создало «пятую колонну» внутри крестьянства. Около половины вышедших из общины для переселения на новые места хозяйственного освоения крестьян, разбазарив по дороге и деньги за откуп своей доли, и государственные дотации, вернулись в родные места, а там ни кола, ни двора. Мы получили новую категорию населения - сельских люмпенов, а люмпены по предупреждению К.Маркса опасней для пролетариата чем буржуазия. Они и составили социальную базу революции на селе.
Все помнят один из первых декретов советской власти - декрет о земле, по которому земля отходила в собственность государства, а ведь по К.Марксу она должна была перейти в частную собственность крестьян. Дело в том, что не большевики, а эсеры провели еще до октября 17-го года Всероссийский сход крестьян, где под давлением крикунов-люмпенов был принят наказ о передаче земли государству, и большевики взяли его на вооружение.
Именно здесь и был заложен первый камень в фундамент нового витка азиатского способа производства в нашей экономике.
Были, есть и будут споры почему советская власть тогда победила. Ответ прост. Любая политическая революция имеет шанс на успех только тогда, когда она попадает в резонанс революции экономической. Но между революциями научной, технической, технологической и т.п. и революцией политической есть принципиальное различие. Первые всегда означают прогресс человечества, результаты последней носят вероятностный характер. Резонируя экономической, политическая революция может на определенный исторический период утвердить новый политический строй, но если он не способен трансформироваться вслед социально-экономической динамике, его ждет замена.
Буржуазная революция в Англии попала в резонанс интенсификации сельского хозяйства и зарождению промышленности. Октябрьская революция - в переход от пара к электричеству.
Именно поэтому первой и самой действенной программой советской власти была «Электрификация всей страны».
План ГОЭЛРО (кстати, из нархозпла-нов он один был выполнен и даже перевыполнен на деле, а не на бумаге) и сейчас справедливо является предметом изучения за рубежом России, а нам к его опыту еще обязательно предстоит вернуться. И именно его реализация легла в основу экономики нашего отечественного социализма.
Вот только что понимать под словом «социализм»? Само слово сейчас использует каждый, кому не лень, вкладывая нужное ему содержание. С большой охотой люди воспринимают социалистическую модель скандинавского типа, которая сложилась в ходе преодоления последствия мирового экономического кризиса 29-33 гг., устояла при относительно «мягком» участии скандинавских стран во Второй мировой войне и укрепилась после нее на базе использования энергоносителей, добываемых в Северном море (следует отметить, что при этом уровень социальных гарантий в ФРГ сейчас выше, чем у скандинавов, а немцы не имели природно-исторических льгот). Не будем обсуждать осторожные, но многочисленные указания специалистов на истощение ресурсов для сохранения этой модели у скандинавов, ибо наш предмет - собственная модель.
Беру смелость утверждать, что экономическая модель советского периода - практически в чистом виде азиатский (древневосточный) способ производства в отличии от Российской империи, где наблюдались только его черты. Источник различия - отсутствие частной собственности на средства производства.
Наряду с резонансом промышленной революции укреплению новой политической системы в стране, которой вновь пришлось создавать экономику заново, помог упомянутый ваше мировой экономический кризис, пробивший стену изоляции нашей страны от мирового сообщества. Первоначально индустриализации проводилась на базе зарубежных технологий и с привлечением иностранных специалистов, оставшихся на родине без работы.
Второй этап индустриализации сопровождался созданием собственной армии специалистов в том числе и выс-
шей квалификации, максимально высоким моральным и материальным стимулированием развития высокой науки и высокого искусства. Если сравнивать со средним уровнем жизни населения, то для представителей интеллектуальной сферы это был подлинно «золотой век», равного которому история не знает. 5
Неоспоримое достижение нашей страны в советский период это тот средний уровень образования ее населения, которого в мире не было и нет теперь и у нас (не по количеству дипломов, а по сути). Второе - это технологический суверенитет страны, которого ныне тоже нет.
Не приобрети наша страна тогда технологический суверенитет, мы бы наверняка потеряли бы суверенитет государственный. Экономика была в руинах, а природные ресурсы страны как мухи (с легкой руки Л.Троцкого) облепили иностранные концессии в основном из США.
Возможно избранная экономическая модель и была тогда единственным выходом из тупика, но не будем забывать и то, что в сталинский период до четверти трудоспособного населения страны несли свою трудовую повинность в лагерях...
Вряд ли подобные результаты были возможны в рамках другого способа производства в столь короткие сроки. Д.Гел-брейт как-то сказал, что любой экономист втайне мечтает о рабовладении. Думаю, нет уверен, что он имел в виду азиатский способ, просто не знал этого названия, как и большинство наших отечественных теоретиков.
Постулат о неэффективности советской модели экономики неверен. Советская экономика была эффективна, но в экстремальных условиях, которые, впрочем, и сопровождали основной период ее существования. Можно получить почти мгновенный результат, мобилизуя и перебрасывая армии строителей, строя каналы и плотины, корпуса «высоток» и заводов, космодромы и атомные электростанции. Но когда ресурсы действующего технологического уклада для роста производительности труда практически исчерпаны, обостряется особая черта азиатского способа производства - стагнация.
Бумага и порох появились в Китае, а книгопечатание, артиллерия и взрывные работы в Европе. В Древнем Египте инженерам запрещено было вычислять, они могли только измерять. Достоверность любого диссертационного исследования в СССР начиная от философии и эконо-
мики, и заканчивая физикой и гинекологией подтверждалась «соответствием трудам классиков марксизма-ленинизма». Беда нашей собственной социально-экономической теории была в том, что классики не оставили нам в наследство теории социализма, и мы десятилетиями занимались «подгонкой» действительности под формулировки К.Маркса из анализа капитализма, а его же азиатский способ производства был вымаран из теории по указанию И.Сталина.
Азиатскому способу свойственно преимущественно не интенсивное, а экстенсивное развитие производства, особенно когда речь идет о решении глобальных задач. Самый характерный отечественный пример тому - программа освоения целинных и залежных земель. Жаль, что Н.С.Хрущев, который в целом хорошо послужил своей стране по сравнению с другими лидерами того периода, увлекся гидропоникой уже в отставке.
Принятая в СССР социально-политическая модель не смогла трансформироваться применительно к условиям новой революции - информационной, что и стало коренной причиной замены этой модели. Отставание нашей страны в информационных технологиях было самым существенным во всех областях деятельности включая и производство оружия. Подмена качественной составляющей роста количественной - вот основа стагнации.
Интересно то, что эта количественная составляющая относится и самому процессу управления, где она создает иллюзию эффекта управленческого воздействия. Так, еще в 1975 г. был проведен закрытый анализ того, как выполняются Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР. Оказалось, что они выполнены лишь на 3 процента! Думаю, что аппарат ЦК тогда стыдливо утаил эту правду от верховного руководства страны.
А вот хаотичные попытки «перестройки», предприняты малообразованными людьми (помните идеологический штамп - «социализм с человеческим лицом»?) без всякой ясной программы, да еще с участием «агентов влияния США», таких как А.Яковлев, лишь обнажили факт неуправляемости страны. Точку поставил ГКЧП. Чего стоили только дрожащие руки «и.о. Президента» Г. Янаева во время его выступления, транслируемого на всю страну!
Но в самом распаде СССР есть и другая точка, точка отсчета. Это признание
© £
Ю
I
Г 2
сч сч £
Б
а
2 о
Верховным Светом РСФСР верховенства законов РСФСР на ее территории над законами СССР летом 1990 г. Это окончательно развязало центробежные силы в союзе.
От распада больше всего потеряло население бывших союзных республик, ибо, если и считать СССР империей, то такой «империи наоборот» никогда не было и, надеюсь, не будет.
Империализм - это вообще неэквивалентный обмен как внутри государства, так и во вне его. У нас обмен тоже был неравный. Идея интернационализма и «пропорционального развития» всех народов и территорий реализовывалась путем отъема части заработанного в РСФСР и Белоруссии. Так, Грузия по числу личных автомобилей на тысячу человек населения занимала первое место в СССР, а по числу научных работников в мире. Даже наши «западноевропейские» и вроде трудолюбивые прибалтийские республики дотировались. В равной степени это относится и к «странам социалистического содружества». Иной раз думаю, не потому ли они так озлобились на нас, что Россия перестала делиться? Или, когда нашу страну обвиняют в попытках «возродить советскую империю», где они видят стимул для этого у российского народа?
Вернемся, однако, к упомянутой выше «ловушке» для экономики СССР - мировому энергетическому кризису 80-х годов. В 1985-86 гг. средняя цена на баррель нефти снизилась с 40 до 20 долларов США (в ценах 2000 г.) при этом темы роста ВВП СССР сократились в 1981-85 гг. до 2,1%. а в последние годы союза до 1, 2%. Страна перешла на голодный паекб .
Мощный удар по бюджету СССР нанесла тогда и знаменитая антиалкогольная кампания. Странно, что, стремясь подружиться с зарубежьем, руководители союза не учли его опыт в подобных проектах. Так, «сухой закон» в США привел к созданию организованной преступности, а единственным положительным его эффектом стало появление быстроходных катеров, на которых преследовали бутлегеров.
Советского Союза не стало, а Россия ступила на тернистый путь реформ, проводимых по принципу: «Ломать не строить, душа не болит!».
Начну с конца. Самым неутешительным итогом девяностых годов прошлого столетия для народа России, самой большой его социальной потерей стала потеря уверенности пусть в небогатом, но твердо гарантированном завтрашнем дне. И произош-
ло это на фоне глубокого социального расслоения, которого ранее не было.
Главный корень зла всех наших реформ - это модель экономического роста, которую подсунули нам «младоре-форматоры», и имя которой неоклассическая или англосаксонская. Она внедрилась в наше народное хозяйство в ходе печально знаменитой «шоковой терапии», эфемерной приватизации, разрыва кооперированных связей и прочего.
Этот неолиберальный путь значил для нас закат высокотехнологичного обрабатывающего производства практически во всех отраслях и активное наращивание поставок за рубеж необработанного сырья, прежде всего энергоресурсов. «Преобразовательные задачи для стран центральной и восточной Европы с самого начала 90-х годов, - пишет американский экономист Дж.Ангресано, -исходили из интересов Запада и определялись идеологическими постулатами, присущими неоклассической теории, такие как предоставление рынка западным кредиторам, доступ к сырым материалам этих стран и усиление политического влияния (Запада - М.К.)»7 .
Такое направление означает периферийное развитие России, но не в силу ее особенностей, которые дают только дополнительные стимулы роста при разумном их использовании, а, наоборот, движение в рамках мировой экономической системы, но в качестве сырьевого придатка стран опережающего развития по качественным его параметрам. Приведу только два доказательства:
- точкой отсчета при формировании бюджета России служит теперь ожидаемая среднемировая цена на сырую нефть;
- в производстве страны практически отсутствуют технологии из ядра, действующего пятого технологического уклада за исключением оборонного комплекса.
В ходе приватизации, когда складывалась нынешняя хромая модель нашей экономики. российский народ подстерегала еще одна ловушка. Люди не забыли ощущения обретения собственности на квартиры, которые им подарила пресловутая «перестройка» (на деле «де факто» эти квартиры и так находились в собственности, а ее оформление «де юре» добавило только мобильность в управлении ею). Поэтому возможность расширить свои владения воспринималась большинством населения как приятное, хоть и весьма туманное будущее.
Ловушка была в том, что приватизация жилья проходила предметно, причем весьма жестко, а знаменитый «вау-
чер» был обезличен, что давало возможность оборотистым и близким к новой власти всех ее уровней людям свободно манипулировать юридически и экономически безграмотным населением, сохраняя при этом видимость законности.
Период 90-х вообще характерен тем, что важнейшие решения по демонтажу существовавших как политической, так и экономической систем и становления новых оформлялись не законодательно, а многочисленными постановлениями правительства. Широта «охвата проблем» была невероятна - от создания Российской академии наук до знаменитых «залоговых аукционов».
Именно этот властный хаос дал толчок к активизации криминала. Если более или менее образованные люди наверху действовали внешне законно, то, подражая им, внизу «братки» действовали как умели. Но цель была одна - награбить. Уважаемый читатель, вспомните, куда вы девали свой ваучер и что получили взамен.
В итоге от дележа пирога государственной собственности среднестатистический житель России получил в довесок к квартире только земельный участок и то, если он был у него в пользовании ранее.
Еще один важнейший печальный итог реформ - снижение образования населения России до критического уровня. В 90-е годы, будучи членом Экспертного совета сначала при Президенте, а затем при Правительстве России, я мог знакомиться с распоряжениями и постановлениями правительства и первым делом смотрел те, которые касались образования и науки. Они казались мне бессистемными, малозначимыми, часто неумными, но безобидными. Вижу теперь, что я глубоко и горько ошибался, и все эти камешки сложились в мозаику. Теперь ясно, например, что насаждение плодившихся как грибы частных вузов имело целью подорвать государственную образовательную систему путем недобросовестной конкуренции. Нынешняя реформа образования в России вызвала шквал вполне справедливых нареканий. Но мне думается, что первый камень нам- критикам первый камень надо бросить в свой огород. Критикуя конструктивно, предлагают другой, более эффективный проект, а его пока нет, или я о нем не знаю.
Вернемся, наконец, к проблемам перехода России к новому технологическому укладу и начнем с базовых понятий.
Цикличность роста, свойственная экономической системе, определяется тем, что существующий набор производ-
ственных технологий периодически морально устаревает. Моральное старение действующих производственных фондов означает то, что нынешняя технологическая схема не может обеспечить дальнейший стабильный рост производительности труда. А ведь именно технологический уклад - совокупность технологий, определяющая уровень существования человечества в определенный исторический отрезок времени, диктует верхний предел основных параметров жизни населения в этом периоде (уровень материального потребления, время и качество отдыха, доступность и качество здравоохранения и прочее) и, как результат, саму продолжительность жизни.
Почему верхний? Дело в том, что социально-экономический формат, политическое устройство общества в свою очередь определяют эффективность использования материально-технической базы производства и отношения по поводу производства и распределения общественного продукта.
Почти два последних века характерно постоянное ускорение технико-технологического прогресса производства, отсчет которого можно вести от появления парового двигателя и, что особенно заметно во второй половине ХХ века. Особенность этого периода во многом обусловлена появлением новой отрасли как знаний, так и производства - информационных технологий, позволяющих, с одной стороны, обеспечить быструю технико-технологическую адаптацию результатов фундаментальных научных исследований, с другой - повысить качество и оперативность управления производством.
Однако мы наблюдаем определенный парадокс: ускорение использования достижений науки для производства товаров конечного потребления опережает этот показатель в потреблении производственном. Ранее эта тенденция носила обратный характер, что свойственно здоровому состоянию экономической системы.
Другой особенностью современной и перспективной экономики является неуклонное снижение роли специализации производства в обеспечении роста производительности труда наряду с технико-технологическим прогрессом, что делает технический прогресс практически единственным источником этого роста, а универсализацию - магистральным направлением развития производства, переход к природоподобным технлоги-ям вплоть до создания в перспективе технологии квантового копирования (атомного конструирования)8.
На пути к новому технологическому укладу мировой экономике предстоит пережить целый ряд кризисов как системно -объективных, так и искусственных, порожденных хищными корпоративными интересами. Важнейшей характеристикой современного этапа служит постоянный рост финансового (по принятым в мире показателям) капитала. Казалось бы, в чем проблема? Финансовый капитал является естественной составляющей рыночной экономики, где он по классической схеме органично взаимодействует с капиталами производственным и торговым, и все вместе они обеспечивают процесс расширенного воспроизводства, разрешая свои противоречия через закон средней нормы прибыли.
Сама постановка задачи говорит о функциональной доминанте производственного капитала в их семье, а непропорциональный рост финансового капитала отражает «дряхлость» совокупных производственных мощностей по отношению к тому уровню развития производительных сил, который может обеспечить внедрение новых технологических разработок.
Критической точкой является та, при которой существующая технологическая модель производства достигла своего «физического предела» в интенсивном росте производительности оборудования за счет его модернизации, а значит возможность роста производительности труда как единственно законного по социально-экономическим меркам источника увеличения прибавочного продукта при равных затратах исчерпана. Действующие фонды постепенно превращаются в кандалы для производства на пути его прогресса. Но и производственные и финансовые фонды имеют единого измерителя - деньги. Тормозящаяся активность производственного капитала заменяется излишней активностью капитала финансового, отсюда и его непропорциональный рост.
Корпорации как основные субъекты хозяйственной деятельности современной экономики лихорадочно проводят так называемую «капитализацию» активов, стремясь пополнить реки своих доходов притоками за счет спекуляций на фондовых рынках. Но те не имеют собственных родников, дающих материальный продукт, поэтому многие финансовые потоки перестают отражать и обслуживать производственные процессы, а финансовый капитал порождает свое родное, но незаконное дитя - капитал фиктивный.
В производственных же отраслях, составляющих действующий технологический уклад, возникает эффект относительного перепроизводства. Почему относительного? Дело в том, что продукция, успешно реализуемая ныне, теряет эту возможность в перспективе, а их производственные фонды постепенно утрачивают свою ликвидность на рынке.
В преддверии нового технологического уклада мы имеем ситуацию, при которой фиктивный капитал активно обращается на рынке, а производственный малоликвиден, да и его рыночная оценка (капитализация) эфемерна. Экономика начинает активно «пузыриться» подобно болоту.
Нарождающийся уклад будет иметь ядро из нового набора производственных технологий, которые пока существуют в виде технико-технологических разработок и проектов, введение которых в хозяйственный оборот требует финансирования. Где его взять?
История финансовых пузырей, возникавших в прежних технологических укладах, даёт общую тенденцию: финансирование как правило определялось характером финансового пузыря, «схлопыванием» которого начиналась фаза спада в каждом укладе, причем большое значение имели отношения между центром мировой финансовой системы и ее периферией.
Становление первого технологического уклада во многом финансировалось за счет колониальной торговли, второго
- за счет одновременного экспорта капитала и технологий из центра,третьего
- за счет использования колоний в качестве сырьевого придатка, четвертого -за счет массового рефинансирования долларовых обязательств, пятого - за счет ренты.
Зарождающийся шестой уклад в мире пока может опереться лишь на разрастающийся транзакционный сектор, который породил такие аморфные явления, как «виртуальный капитал», «сетевой капитал», «капитал бренда» и прочие разновидности нематериальных ценностей, не идентифицируемых, не отделяемых от корпорации или индивида, не имеющих и не способных производить материальную ценность, и самое главное, не являющимися по своей сути самовозрастающей стоимостью, то есть капиталом.
Неуправляемый финансовый сектор мировой экономики с фиктивными котировками валют и глобальной борьбой за ликвидность каждого из многочисленных финансовых пузырей делает стандартные меры неспособными эффективно перенаправить финансовые потоки. При этом раз-
© £
ю
I
г 2
сч сч £
а
2 о
вивающимся странам активно навязывают модель западного типа, в результате чего мир может лишиться источников финансирования нового технологического уклада.
Еще одна форма фиктивного капитала - политический капитал, задача которого в просчетах собственной страны обвинить внешних врагов. В сотрудничестве с наднациональными финансовыми организациями, прежде всего Международным валютным фондом, политики, ангажированные фиктивным капиталом, шантажируя доступностью кредита и санкциями, добиваются того, чтобы мир стал поставщиком материальных ресурсов для ненасытного фиктивного капитала.
С особым вниманием надо посмотреть на роль США. Весь ХХ век США успешно эксплуатировали мировое сообщество. Приняв символическое участие в Первой мировой войне, штаты из должника превратились в кредитора полуразоренной Европы. Вторая мировая помогла США выйти из ими же спровоцированного мирового экономического кризиса 29-33 гг. и навязать миру долларовую гегемонию.
В последней трети минувшего века, отказавшись от размена доллара на золото, Федеральный резервный фонд США стал крупнейшим фальшивомонетчиком за всю историю человечества. Но именно здесь США создали новую гигантскую ловушку теперь уже для собственной как экономической, так и политической системы.
Снабжая весь мир ничем не обеспеченными деньгами, Федеральный резервный фонд США (хотя почему США, может быть международного фиктивного капитала?), дает правительству стран-основателей перевернутой финансовой пирамиды практически подкупать свое население материальными ценностями, полученные путем экспансии фиктивного капитала (сравните, например, валовые продукты США и Великобритании и уровень их годового потребления).
Крах долларовой системы - дело недалекого будущего, причем именно крах, ибо трансформация ее в принципе не возможна в силу знаменитого «эффекта домино», так как кроме эмиссии фальшивых денег система зиждется на многослойном кредитовании, росте всех видов задолженностей, в том числе и государственного долга, платить по которому не собирался никто и никогда. Теперь облигации госдолга США вынужден уже приобретать сам Федеральный резервный фонд ввиду отсутствия желающих (вслед эту даже трогательную в своей наивной простоте практику стали ис-
пользовать и ведущие страны Европы, где государственные долги теперь приобретают центральные банки). Да и последний «ипотечный кризис» - продукт попыток того же фонды укрепить свои шаткие позиции9
Агрессивная внешняя политика штатов под флагом защиты национальных интересов, которые, которые, видимо, должны охватить не только Землю, но и всю галактику, ни что иное как попытки сохранить долларовую колонизацию планеты. Другой весьма ожидаемой попыткой может в ближайшее время стать резкая девальвация доллара США, впрочем, виновными будут объявлены «внешние враги», прежде всего Китай. Кто бы ни контролировал резервный фонд, правомерность эмиссии доллара в качестве мировых денег должна отражать мощь экономики США. После Второй мировой войны штаты производили порядка 60% мировой валовой продукции. Сейчас около 15, причем и здесь очень велика доля «услуг» фиктивного капитала. Впрочем, все это путь в никуда. Спасти долларовую систему нельзя, ее можно только «обнулить».
Стоит задуматься, может начавшийся выход Великобритании из Европейского содружества не воля народа, а проект международного фиктивного капитала по строительству нового «запасного аэродрома» взамен агонизирующего Федерального резервного фонда? Очень может быть.
Наконец, о показателях роста и эффективности экономики, которые служат сейчас в мире ориентирами как для предпринимателей, так и для политиков. Преобладание доли услуг в ВВП развитых стран нам подсунули три десятка лет назад как истинное и не вызывающее сомнение благо. Простейшие же расчеты нам показали, что во многом это «услуги» фиктивного капитала. Кстати, воспеваемый Д.Трампом рост экономики США в 2017 г., - в основном итог операций на фондовом рынке.
Индексы фондового рынка оперируют активами субъектов экономики после их пресловутой капитализации, поэтому принимать решение (важнейший акт управления!) приходится как в тумане, «на ощупь».
Мировые финансы, зараженные рыночным фундаментализмом, грозят окончательно превратиться в неуправляемую пирамиду без капитального основания. Способ существования фиктивного капитала - это борьба за ликвидность, а далеко не всякие деньги становятся капиталом. Фиктивный капитал способен воспроизводить только фальшивую стоимость. Та-
кова мировая ситуация в преддверии нового технологического уклада. Разрешиться она может только чередой кризисов, порожденных не системными причинами, а «схлопыванием» пузырей фиктивного капитала. Тогда можно будет только позавидовать, например, Монголии, которая пока не слишком интегрирована в мировую финансовую систему.
Правомерен вопрос: стоит ли спешить и России, или использовать, наконец, свой собственный исторический опыт и опять не участвовать в мировых финансовых кризисах, а обратить их себе во благо? Тем более, что научно-технический прогресс теперь вводит в оборот те ресурсы, которые в силу природно-климатических характеристик, географического положения ранее были «забалансовыми» для человечества, и которыми как раз и обладает Россия. Здесь и территории рискового землепользования, и запасы пресной воды, расположенные далеко от мест компактного проживания (Байкал, например), и другие.
Думаю, что истерия Запада по отношению к России вызвана как раз этими процессами, а не только тем, что страна обрела разумную и внятную внешнюю политику.
Пропорционально расширению палитры балансовых ресурсов России возрастает и внешняя угроза ей.
Но есть угрозы и внутренние. Несколько потесненные «неолибералы» продолжают активно внедрять свою хромую модель экономики в умы через систему образования. Неоклассическая теория представляет собой, как справедливо и многие объективные западные специалисты, набор дедукций, предлагающих комплект метафизических, а, следовательно, ненаучных аксиом. Она оперирует «вершками» экономических процессов, категорически отказываясь проникать в их суть. Основанная на такой теории государственная политика тупикова. Да и усвоить ее практически невозможно. За последние десятилетия мне довелось общаться с сотнями аспирантов, и на мой вопрос: «Что такое товар и рынок?», отвечал только каждый десятый... Что это, как не формирование «пятой колонны», в ряды которой попадают невинные люди с замусоренными мозгами?
Очевидно, что первоочередными задачами является разработка адекватной модели экономического развития и обретения Россией технологического суверенитета.
За последние годы мы получили заметный прогресс в сельском хозяйстве
(автор этих строк мечтал дожить до того дня, когда Россия начнет вывозить, а не ввозить зерно!), а именно в производстве продуктов питания шестой уклад пока не предполагает революционных перемен. Это хорошо.
Мы потеряли огромные производственные мощности обрабатывающих отраслях промышленности. Это очень плохо, считая потери недополученных материальных благ и моральные пощечины населению, но, с другой стороны, это дает определенные преимущества, ибо устаревшие производственные фонды - всегда мощнейший тормоз при зарождении новых.
Действующая ныне экономическая модель не позволяет государству проводить эффективную внутреннюю политику ни с позиций разрешения социально-экономических противоречий, ни с позиций обеспечения устойчивого социально-экономического прогресса. Более того наше существование на обочине мировой финансовой системы означает то, что на поверку зарубежные инвестиции в наше производство могут быть фальщивыми. Фиктивный капитал, предоставляя финансирование проектов, извлекает из страны материальные ресурсы в поддержку своих финансовых пирамид, а на деле мы имеем самофинансирование.
Неоклассическая модель, опираясь на «теорию (я бы сказал концепцию) предельной полезности», вообще оперирует понятиями молодого капитализма, а не постиндустриального общества. Между тем и на столь любимом нашими «либералами» Западе есть вполне разумные точки зрения. К примеру то направление экономической мысли, которое принято называть «посткейнсианским», признает необходимость государственного воздействия на инвестиционный процесс в целях роста экономики и благосостояния населения и предлагает для этого соответствующий механизм.
Нам предстоит новая индустриализация страны, но все программы как стратегические, так и тактические, реализуемые в этом направлении, должны быть четко ориентированы на конечную цель - формирование шестого технологического уклада. Ключевая проблема здесь -определение приоритетных технологий, которые составят ядро нового уклада и обеспечат устойчивое экономическое развитие страны на длительный срок.
Сейчас существуют несколько вариантов программы инновационного развития экономики России, ни один из которых анализировать смысла нет (по крайней
мере те, которые мне известны). Дело в том, что по сути они программами и не являются. Программа не может быть набором добрых пожеланий. Она должна содержать цель, задачи, их иерархическую взаимосвязь, четкий алгоритм решения, сроки и места внедрения инноваций, наконец - ответственных за исполнение.
Помню ко мне обратился профессор Андрюшин С.А. и поведал, что разделяет точку зрения Высшей школы экономики о том, что программы нам вообще не нужны, а нужны «точечные инновации». Что я мог ответить? Пожелал им успеха в поиске этих «точек».
Мы с моими коллегами (прежде всего профессорами Егоровым В.Г. и Новицким Н.А.) рассмотрели различные «сценарии» технико-экономического развития Рос-сии10 Наиболее приемлем тот вариант, при котором государство организует и контролирует внедрение в экономику технологий из ядра шестого уклада, «тормозя» инвестиции для роста «дряхлых» производств, в рамках общероссийской инновационно-инвестиционной программы новой индустриализации.
Такая программа будет включать:
- организацию приоритетных (исходя из содержания ядра шестого уклада) научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок и их внедрения в производство;
- трансформацию образовательной системы применительно к запросам нового технологического уклада;
- централизацию финансовых потоков за счет распределительных функций бюджета, использования возможностей налоговой системы, создания специальных фондов на время реализации программы;
- комплекс жестких мер по охране сферы социального обеспечения населения с целью исключения возможности сокращения ее материально-финансового обеспечения.
Тут нам и пригодится опыт нашего знаменитого ГОЭЛРО, к которому я обещал вернуться. Должен заметить, что первоочередной задачей сейчас является создание собственного производства (мирового уровня) всех составляющих материально-технической базы для сбора, хранения, обработки и передачи информации, того, что профессионалы в этой области сейчас именуют «железом». Странно, что этим никак не озаботились наши либеральные реформаторы, а ведь именно здесь сейчас необходимое условие не только технологического, но и государственного суверенитета.
Если исключить материальную составляющую, то информатизация экономики по своей сути - ускоренный рост значения науки в роли производительной силы по сравнению с другими составляющими. С позиций экономической теории тут нет ничего нового, но стоит еще раз осмыслить особенности науки как непосредственной производительной силы.
Первое. Ее продукт - новое знание не имеет аналогов, поэтому у нас нет здесь привычных в материальном производстве технологий и мы можем опираться только на методологию исследований. Второе. Новое знание, если его воспринимать как товар, является товаром особого рода и экономический эффект от его использования всегда вероятностен и часто отложен во времени.
В силу этого финансирование научных исследований малопривлекательно с позиций быстрой и высокой доходности, а для фиктивного капитала исключено вообще. Но научно-технический прогресс теперь единственный источник роста производительности труда, а значит и уровня жизни населения. Вывод - организация и финансирование науки - предмет общенационального интереса и задача государства. Вопрос в тематике исследований. Сомневаюсь, например, в необходимости исследования влияния интернета на проституцию в России, проведенного недавно в рамках Высшей школы экономики. Хотя, налицо информатизация, да и вторая составляющая авторам вероятно близка.
И последнее, к чему возвращаюсь, но первое по сути - снижение среднего уровня образованности населения России не по статистической, а по содержательной его составляющей. Возьмем высшее образование. Оно должно пробудить у человека способность к самостоятельному творческому мышлению, продуктивность которого основана на знаниях, полученных до него, но им усвоенных. Естественное или техническое образование необходимо дополнить знанием подлинных достижений искусства и литературы, а не концертами так называемых эстрадных «звезд». Это не звезды, а мусор, причем не космической, а нашей собственной свалки.
Подмена финансового капитала фиктивным сопровождается стимулированием, насаждением фальшивого искусства и псевдолитературы, и метастазы этой мировой опухоли, цель которой создание тупоголового потребителя, успешно проникают и в Россию.
О £
ю
I
г 2
сч cJ £
Б
«а
2 о
Начиная со второй половины прошлого века рыночная экономика выработала целый набор механизмов стимулирования избыточных, нерациональных потребностей у населения. Цель - расширение сбыта. В последнее время активно используется фактор снижения качества товаров по таким характеристикам как прочность, надежность, то есть «живучесть» и, как результат, сокращение срока пользования.
В зеркальном отражении этот прием проник в искусство и литературу. Ранее основной задачей эстетического воспитания было поднять сознание индивида до понимания высших образцов чувственного восприятия мира, что требовала от их создателей таланта, образования, трудолюбия и, как результат, мастерства.
Идеология общества потребления наоборот стремиться довести средний уровень эстетического восприятия до самой низшей планки. Что требует от создателей инсталляций, например, или текстовых комиксов, подаваемых как литература, только наглости и пресловутой «раскрученности». Что касается эстрады, ранее этот жанр требовал тонкого чутья, дабы тронуть душу человека, часто балансируя на грани пошлости, но ни в коем случае эту грань не переступая! Теперь, наоборот, пошлость и бессмысленность - главные характеристики востребованной эстрады.
Фиктивный капитал - фиктивные искусство и литература.
Прямым результатом этих процессов стала незаметная подмена морально-этических стандартов. Ежедневно из телеприемников мы слышим от представителей правоохранительных^) органов: «На этой афере они заработали столько-то миллионов...». Не украли. Не похитили, а заработали!
Без формирования идеологии, в рамах которой деятельность любого человека будет оцениваться и стимулироваться морально и материально по степени ее общественной полезности нам никогда не приблизиться к накоплению так называемого «человеческого капитала»11 , о роли которого в последнее время не высказался только ленивый. И важнейшим направлением здесь является государственная поддержка не только фундаментальной и прикладной науки, но высокого искусства и литературы.
Теперь о правде как таковой. Лично меня с детства смущали заголовки газет: «Правда», «Комсомольская правда»,
«Московская правда», «Правда Востока», «Пионерская правда».
Какая же из них настоящая, и почему говорят «у каждого своя правда»? С возрастом я понял, что в поисках просто правды главное не лгать самому себе.
Литература
1. Конотопов М.В., Сметанин С.И. Из тупика. Экономический опыт мира и путь России. Русайнс, 2016
2. Конотопов М.В., Сметанин С.И. Экономическая история. Учебник для вузов. 15-е изд. Дашков и К, 2015
3. Очерки экономической теории. Под общей ред.Конотопова М.В. 2-е изд. Просвещение, 2016
4. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения
5. Экономическая история мира в пяти томах. Под общей ред. Конотопова М.В. 3-е изд. Алетейя, 2018
6. Экономический прогресс: прошлое, настоящее, будущее. Под общей ред. Конотопова М.В. Русайнс, 2017
Ссылки:
1 Подробно смотрите «Экономический прогресс: прошлое, настоящее, будущее. Под ред. Конотопова М.В. Русайнс, 2017
2 Хочу заметить, что в 2008 г., готовя к изданию «Экономическую историю мира в шести томах», я с удовольствием включил в нее очерк профессора Воробьева Ю.Ф. о Н.Я. Данилевском, который был одним из основателей цивилизаци-онного подхода.
3 Я впервые обосновал это понятие 17 лет назад (смотрите Конотопов М.В., Сметанин С.И. Из тупика. Экономический опыт мира и путь России. «Академический проект», 2000). Приятно, что за минувшие годы оно прижилось, и теперь даже снят многосерийный документальный фильм с таким названием
4 Подробнее смотрите Очерки экономической теории. Под общей редакцией Конотопова М.В. 2-е изд. Просвещение, 2016
5 Подробно смотрите Конотопов М.В., Сметанин С.И. Из тупика. Экономический опыт мира и путь России.3-е изд. Русайнс, 2016
6 Подробнее смотрите Очерки экономической теории. Под общей редакцией Конотопова М.В. 2-е изд. Просвещение, 2016
7 Angresano J. The Political Economy of Gunnar Myrdal. An Institutional Basis for the Transformation Problem. - Williston, VT: Edward Elgar Publishing Limited, 1997, p. 28.
8 Подробнее смотрите Очерки эко-
номической теории. По общей ред. Конотопова М.В. Просвещение, 2016
9 Подробнее смотрите Экономический прогресс: прошлое, настоящее, будущее. Под обще редакцией Конотопова М.В. Русайнс, 2017
10 Подробнее смотрите Экономический прогресс: прошлое, настоящее, будущее. Под общ. ред. Конотопова М.В. рУсайнс, 2017
11 Сама идея человеческого капитала стара как классическая политическая экономия. Ее основатель - знаменитый мыслитель Вильям Петти, оценив во второй половине ХУП века материальное богатство Англии в 250 млн. фунтов стерлингов, предлагал к ним добавить денежную оценку самого населения страны в размере 417 млн. Он искал способ оценить размер личного элемента национального богатства, исходя из уровня его образования и профессиональной квалификации, позволяющей использовать технические новинки. Вот вам и человеческий капитал.
Russia: the truth about the past and the
future Konotopov M.V.
Russian engineering academy In work the author's position on key problems of the organization of effective transition of Russia to new technological way which is based not only on assessment of the current state of the country, but also on the analysis of objective conditions of her development in a long retrospective which have defined features of this development is stated. New approach to determination of dependence of scientific and technical and social and economic processes as main components of progress of mankind and new interpretation of the social and economic USSR device is offered. Dogma about imperialistic aspirations of Russia as in practice our country represented the phenomenon unique in the history - «the empire on the contrary» is disproved. It is considered the current state of world finance with his main negative line - a special role and influence of the fictitious capital that serves as the main obstacle in a way to new technological way. The main characteristics of «scenario» of the development of the Russian economy providing her industrialization within the sixth technological way are offered for discussion. Keywords: progress, sovereignty, Asian way, technology, way, science, economy, fictitious capital
References
1. Konotopov MV, Smetanin SI Out of the impasse.
Economic experience of the world and the path of Russia. Rusains, 2016
2. Konotopov MV, Smetanin SI Economic history.
Textbook for high schools. 15 th ed. Dashkov & Co. 2015
3. Essays on economic theory. Under the general
red.Konotopova M.V. 2 nd ed. 2016
4. Marx K., Engels F. Works
5. The economic history of the world in five volumes.
Under the general ed. Konotopova M.V. 3rd ed. Aleteya 2018
6. Economic progress: past, present, future. Under
the general ed. Konotopova M.V. Rusays, 2017
***
