CC BY
118
ФИЛОСОФИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ______________
стратегию, которую автор еще 20 лет назад назвал «экономикой для человека», то мы должны понимать, что она не может развиваться вне демократии. Но модель «демократии налогоплательщика», где реальными субъектами принятия политических решений все больше являются собственники крупнейших финансовых, административных и силовых ресурсов устарела: экономике, где востребован творческий потенциал большинства необходимы, но не достаточны парламентаризм, многопартийность и свобода слова. Все большую, а в перспективе решающую роль в ней должны играть гражданское общество и «демократия корней травы».
И еще одна «деталь»: экономика далеко не всегда была сферой, где задачи эффективности совпадали с императивами морали. «Только бизнес, ничего личного!» — это одна из норм рыночной экономики. Но уже давно пора от завета рыночного фундаментализма — «нравственно то, что выгодно» — идти к иному императиву: «выгодно»(соответствует задачам развития «Экономики для человека») то, что нравственно.
Параллельно с развитием альтернативной экономики должно идти обновление экономической теории и образования, причем — опережающими темпами. Нынешней монополии economics в науке и преподавании должно
прийти действительное признание многообразия парадигм экономической теории и других общественных наук, широкое использование методологии и теории политической экономии. Экспансии «экономического империализма» мы должны и можем противопоставить эко-социо-гуманитарную открытость и экономической теории, и экономического образования. В школах и университетах, наряду с неоклассикой, достойное место должны занять и гетеродоксальные экономические теории, политическая экономия, наряду с математикой — методология и аппарат различных общественных наук, философии.
В заключение подчеркну: любые императивы только тогда чего-нибудь стоят, когда они адресованы субъекту, способному их реализовать. У предлагаемой нами альтернативы есть широкий круг потенциальных сторонников и субъектов реализации. Это те работники материального производства, науки, образования, медицины и т.п., кто видит свое будущее в развитии вместе со своей страной, а не за счет других; это политические и социальные организации, движения, сети, для которых обозначенные приоритеты есть не популистский лозунг, а практически актуальная задача, над решением которой они работали, работают и будут работать; это социально-ответственный бизнес, для которого будущее его народа не менее важно, чем увеличение прибыли. Именно им мы и адресуем наши интенции.
Литература
1. Кротов М.И., Мунтиян В.И. Антикризисная модель экономического развития России // Проблемы современной экономики. — 2015. — №2. — С.7—14.
2. Бузгалин А.В., Колганов А.И. Открытая политэкономия и империализм «мэйнстрима»: экономикс как прошлое // Проблемы современной экономики. — 2012. — №2. — С.41-47; №3. — С.32-37.
РОССИЯ МЕЖДУ ЗАПАДОМ И ВОСТОКОМ: ЕВРАЗИЙСКИЙ ПОВОРОТ
Э.Р. Тагиров,
заведующий кафедрой истории и музеологии Казанского государственного института культуры,
ректор Института культуры мира (ЮНЕСКО), профессор, доктор исторических наук [email protected]
Статья посвящена проблеме евразийской миссии России, ее привлекательности для мира, которая заключается в потенциале ее «мягкой силы»: духовности, толерантности, всемирной отзывчивости, в отстаивании нового мирового порядка, основанного на многополярности, антигегемонизме и глобальной справедливости. В статье дан анализ феномена «Поворота на Восток», который определяется не как тактический ход, вызванный российско-американской «перезагрузкой» и санкционной политикой Запада, а как долгосрочный стратегический тренд. Важным условием его успешности является выведение отношений с Китаем на уровень стратегического партнерства.
Ключевые слова: Евразия, евразийство, поворот на Восток, многополярный мир
УДК 327 ББК 66.1-21
С чем связано нынешнее возбуждение евразийского ментального нерва России? С закрытием дверей Европы, начавшимся новым крестовым походом Запада, возгоранием страсти к геополитическому гегемонизму или пробуждением евразийского инстинкта, зова «крови и почвы»?
Как бы то ни было: Евразия и евразийство вновь в горячей повестке дня России и человечества.
Евразия — «ядерный материк Земли»
Первые евразийские штрих-коды на карте всемирной истории начертил Геродот. А.Гумбольдт — немецкий ученый, географ-путешественник, открывший Новый Свет, назвал его «Евразией». С него берет начало зачарованного подхода к ней. Затем последовала лавина стремления ее философско-космологического и рационально-заземленного «оседлания».
В чем же секрет неостывающе-накаляющегося интереса к «Пупу Земли»? В уникальности геологических, географических, геополитических и природно-климатических характеристик? Но разве она не привлекательна как геостратегическая ве-
личина, в которую вмещено 75% населения Земли, 60% внутреннего валового продукта и 75% энергетических ресурсов [1]. Несомненно, важно измерение Евразии и в качестве геополитического плацдарма, на котором происходила и продолжается «схватка» современных держав мира за корону глобального лидерства. Вспомним Х.Дж. Маккиндера: «Тот, кто доминирует над Хартлендом («срединная земля») — тот владеет судьбами Евразии, тот, кто владеет судьбами Евразии — тот доминирует над миром» [2, C.207].
Всё так. Но магия Евразии заключается в нечто большем, более глубинно-высоком. Не зря на протяжении тысячелетий ее призрак бродил по Планете, волновал умы поколений, становился предметом размышлений, связанных с философскими вопросами мирского и духовного бытия. В голограмму сознания — воображения человечества Евразия вошла в образе высшей духовной Субстанции, заступницы перед Всевышним. Она представала как священная Вершина Планеты, где сокрыты тайны Мироздания, Космоса, Океана, зашифрованы ответы на вызовы времен. От нее вечно исходили флюиды загадочности,
86
ФИЛОСОФИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ
Д
веяло метафизикой бескрайних степей и «русским духом, что Чингисханом пахнет» (Л.Карсавин). Казалось, что в этом безграничном пространстве «исхожены пути на всех направлениях прогресса» (П.Савицкий), апробированы модусы человеческого общежития, обозначены векторы движения к мега-целям. По
B. Вернадскому, на евразийско-необъятном поле «начертан путь русской судьбы».
Мифологизация образа Евразии базируется на исторических реалиях. В этом геофизическом Центре ойкумены в рамках «осевого времени» (с 800 до 200 гг. до н.э.) совершается изначальный и самый крупный в истории человечества «духовный прорыв» [3, C.18]. В процессе его реализации из чрева «ядерного материка Земли» [4], как из яичной скорлупы один за другим выплескивались и формировались «острова — континенты», мировые культуры, религии, цивилизации, скрещенно-взаи-мосвязанные нитями «материнской пуповины», общей исторической судьбой. Тогда на просторах Евразии были вызваны к жизни первотолчки глобализации, породившие креативную «пан-идею» создания империй «от моря до моря».
В рамках «осевого времени» Евразия пережила все кванты исходного времени — времени оформления матрицы человеческого Рода, конструирования прототипа всемирной цивилизации. Оно превратило Евразию не только в поле военных «битв народов», но и в генератор витальной энергии. Только за период с XVIII в. до н.э. до XIII в. н.э., по данным Л.Гумилева, в ее недрах произошло 9 пассионарных «взрывов» тектонической силы [5,
C. 13]. Совсем не случайно она стала колыбелью озарительных идей, научных открытий, глобальных проектов. С ее освоения начинается эра «евразиеизма», исторического оптимизма, ознаменованная прозорливыми пророчествами, сокровенными откровениями, эсхатологическими ожиданиями, впечатанными в тексты священных писаний.
Человечеству не дано в полной мере постичь тайну того, как Евразия стала осью мировой истории. Это «великая тайна», отмечал Карл Ясперс. «Удивление перед тайной, — пишет он, — является само по себе плодотворным актом познания, источником дальнейшего исследования и, быть может, целью всего нашего познания» [6, C.48].
Для России Евразия стала «праматерью» ее Духа и Плоти, движение к разгадке ее «великой тайны» стало смыслом жизни череды поколений — мыслителей, сутью русской мечты, искомой национальной идеи.
«Хлеб да соль» евразийства
Что представляет собой феномен евразийства? Где его корни? Где та историческая почва, «хлеб да соль» (Л.Карсавин), взрастившая плодоносное Древо? Ведь нельзя же время «выброса» пассионарной энергии русских философов—эмигрантов 20-х годов ХХ века считать его началом, сутью и концом. Равно нелепо полагать, что взлет философской мысли в эпоху античности есть сугубо персонализированный «продукт» деятельности «кучки» мыслителей, сидевших на «кочках» Эллады.
Евразийство — не расшифрованный код человечества. На этом поле пасутся интеллектуалы, политики, банкиры и даже брендосоздатели самого разного пошиба. Отметим лишь главное, что его характеризует. Евразийство — это мировоззрение, философия мышления, идеология развития, своеобразная энциклопедия русской интеллектуальной мысли, берущая начало с седых времен старины. Оно есть плод коллективного осмысления причин и факторов, сформировавших особый философско-космогонический стиль мышления и умонастроения, глобалистский тип характера, психологии и менталитета русского народа. Россию, которую «умом не понять», по мнению евразийцев, создали скрещенные во времени и пространстве три фактора — столпа. Первый фактор — География, поместившая его в «сердцевинную область» (А.Пушкин) планеты. География, «привившая степное начало к русской стихии», превратившая «Россию из дочери оседлой Руси, мирно пашущей меж Неманом и Волгой», в «преемницу боевой, кочевой и беспредельной Орды» (Л.Карсавин) [7].
Второй — это История длиною в две с половиной тысячи лет, отлитая из чудесного сплава былинно-исторических и драмати-
ческих актов обретения и потерь, взлета и угасания пассионарной энергии народа-первопроходца, обустроившего «великую мировую перемычку» (Н.Трубецкой). Она состоит из череды «эпох-кайрос»1: IX век — принятие христианства, формирование духовного ядра русской цивилизации; XVI век — превращение Московии в воспреемницу Византии; XIX — «золотой век», составивший «akme-moment» российской культуры; начало ХХ века, породившее феномен «евразийства», вставшего тогда в один ряд таких классических идеологий как: атлантизм, европоцентризм, ориентализм. История, соединившая множество этно-конфессиональных величин в «единое евразийское братство» (Н.Трубецкой). История, вобравшая в себя дерзновенный опыт коллективного творения цивилизаций, ставших историческими памятниками дерзновенного прорыва в будущее: Тюркский Каганат, Гуннская держава, Золотая Орда, Российская империя, СССР. Все эти взлетные «точки» — от Скифии до России, стали ступенями лестницы, ведшей к «Государству — Правды» (Н.Алексеев), «империи Духа» (Н.Трубецкой), «универсальной ноосферной цивилизации» (В.Вернадский). В таком контексте — суть всей «русской социологии развития», состоявшей в стремлении создать всеевразийское человеческое сообщество. Развивая аналитико-прогностическую мысль «отцов-основателей» концепции евразийства, последний из его могикан — Л.Гумилев в стиле категорического императива отчеканил: «Россия как держава может состояться только как евразийская и только через евразийство» [8, C.19].
Третий фактор — это Геополитика. Тайно-исподволь, двигавшая едва ли не самыми крупнейшими событиями на российско-евразийском майдане. Геостратегичность умствования, сознания и действия предопределялась как преимуществами соседствования России с двумя «гигантами» — Европой и Азией (возможность мимесиса, использования их достижений), так и реальной угрозой быть проглоченным или растерзанным в междоусобно-конкурентной войне этих частей света.
Таковы зерна «хлеба да соли» евразийства, из коих сотворена концептуальная схема осмысления феномена «Россия», состоящая из триады ценностей: духовность, всечеловечность, солидарность. Оставленная нам в наследство «золотой сотней» евразийцев, блистательной плеядой философов — мыслителей, сравнимая по мощи интеллекта с сократовской школой мудрствования. Изгнанной суровыми ветрами революции на «философском пароходе» в Европу, востребованная витальной необходимостью превращения России в «Россию — Евразию», в которой взрастает «зерно будущего человечества» (С.Шевырев).
Евразия: «битва за будущее»
Как нет «богоизбранных» людей, так нет и «богоотмеченных» народов. Все они равны перед Всевышним. Есть лишь соперничество «за место под Солнцем», выливающееся в конкуренцию идей и проектов, по итогам которой и определяется глобальное лидерство в мире. Согласно закону непостоянства и перемещения духовно-творческого центра человечества в пределах Ойкумены меняется историческая роль систем — цивилизаций. «Азия просветила Европу, и Европа покорила Азию. Теперь Европа просвещает Азию. Повторит ли Азия ту же операцию над Европой?» [9, C.305]. Начавшийся «Закат Европы» (О.Шпенглер) и «подъем» Азии есть утвердительный ответ на вопрос «отца» русской истории В.Ключевского, заданный им ровно 110 лет назад. Вновь пришло время Евразии, на которой разворачивается историко-драматическая пьеса «Битва за будущее». Почему «битва»? Потому что процесс нового «сотворения мира» — это не только «копошение» каждого народа (государства) в своей национальной скорлупе и даже не только их встречи — диалоги, сколько «война» концепций развития. Это признак того, что человечество прозрело до вывода, что ключи его будущего находятся в евразийской точке Планеты. С этого рубежа битва за «Кольцо Евразийского Властелинства» превращается в глубинный тренд всего третьего тысячелетия. На великой евразийской шахматной доске турнир главных мировых игроков — США,
1 «Время-кайрос» — это не хронометрическое, а определение особого отрезка всемирной истории, вмещающей в себя драматический акт «сражения» эпох — уходящей с наступающей.
87
ФИЛОСОФИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ_______________
Европы, России, Китая, начавшийся более двух тысячелетий назад, вступает в финальную фазу.
Америка, «опыленная» пыльцой евразийства еще в своем отрочестве (через тюрков — индейцев в доколумбовую эру), всегда мыслила и действовала в духе евразийской геостратегии. Вторая мировая война, завершившаяся под фанфары атомного превосходства Америки, возбудила евразийское геополитическое воображение, превратив «паневразийство» в мета-цель. Она предельно откровенно выражена «ястребом» американской дипломатии З.Бжезинским: «Главный геополитический приз для Америки — Евразия. Для нас жизненно важно, чтобы на политической арене не возник соперник, способный господствовать в Евразии... Глобальное первенство Америки непосредственно зависит от того, насколько долго и эффективно будет сохраняться ее превосходство на Евразийском континенте» [10, C.43]. Однако температура ее глобалистского пыла начала падать после Ирака, Ливии, Сирии... А на украинском майдане Вашингтон потерпел едва ли не самое сокрушительное поражение в большой геополитической игре XXI века, закрепившее признаки американского имперского увядания. Этим объясняется идея реванша за Крым, «страшной мести» России, закрывшей главные ворота в Евразию.
Но философия «конца Америки» иллюзорна. За Америкой концентрированная мощь Запада, многовековое историческое лидерство (интеллектуальная, технологическая, военная...) и модельность американского образа жизни, американской мечты. Ее нынешняя геостратегическая цель, материализованная масштабным комплексом проектов (от «Нового шелкового пути» до военно-политической программы «Возвращение в Азию»), идеологически обрамлена идеей «продвижения в Евразию международного демократического порядка». Разделяю точку зрения И.Я. Левяша: «Демонизация США и антиамериканизм, как и всякие «анти» не продуктивны» [11, C.16]. Необходимо понимание реальной роли США и меры конструктивного отношения к ним. Совершенно прав С.Караганов: «Нельзя попасться в антиамериканскую игру... Американские синдромы пройдут, а Америка останется на обозримый период сильнейшей державой» [12, C.45].
В исторической пьесе «Битва за будущее» Европе отведена исконно присущая ей роль миротворца, носителя философии толерантности, вместе с Россией составляющей вакцинированный фермент евразийства — в единой эллино-материнской утробе. Перед ней сложная задача: освободившись от американского доминирования, сформировать геостратегическую концепцию мира и сотрудничества в Евразии. Ее философским ядром могла бы стать «Парижская хартия новой Европы» (1990 г.). Тогда мечта Шарля де Голля о создании общеевропейского интеграционного пространства от Лиссабона до Владивостока могла бы стать реальностью. Переход Европы от баррикадно-санкционной политики — это не предмет выбора, а — выживания. «Я думаю, что немцы впервые за 70 лет вышли... из подросткового возраста и вступили в совершеннолетие. Они теперь готовы выступить против США и сказать им: «Наши интересы не совпадают с вашими. Мы не хотим войны в Центральной Европе!» [13]. Это заявление американского аналитика Рэя Макговерна показательно: в нем схвачена прорывающаяся на европейском поле тенденция самостоятельного участия в евразийском шахматном турнире.
В растущем стремлении Европы к освобождению от опеки американского шерифа, особенно усилившееся в связи с нахлынувшим сюда «цунами» миграции (сравнимое с великим историческим переселением), просматривается желание вернуться к «европейской мечте», корни которой восходят к временам античности. Ее конкуренция на евразийской ярмарке идей — концепций не угроза России, а фактор ускорения, обстоятельство, требующее прорыва к качественным показателям, достигнутым европейской цивилизацией. Как справедливо отмечает А.Громыко: «Надо не «присоединяться» к европейской цивилизации, к которой Россия принадлежала всегда, а занять в ней передовые позиции... «Европейская мечта» уникальна потому, что это единственная наднациональная система ценностей эпохи постмодерна» [14, C.74, 76].
России, быть может, впервые в ее истории предстоит задача фундаментального переосмысления значимости конкурентного преимущества своей евразийскости. Возобновление евразийского дискурса — важный симптом начавшейся коррекции ее внешнеполитической ориентации. Его инициатором стал Президент В.Путин. Подчеркивая «евразийскую природу России» и важность использования «заряда, который несут в себе евразийские идеи», он признался, что мы «не всегда используем это преимущество». Стране нужен был эффект нового «Куликовского сражения», чтобы вновь выйти на исходную траекторию эволюции цивилизации «Россия — Евразия».
Создание Евразийского Экономического Союза (ЕАЭС) в этом смысле — не тактический ход, а стратегическая мысль, направленная на решение многих отложенных задач: реинтеграцию в рамках СНГ, усиление роли России в Азиатско-Тихоокеанском регионе, составление статуса великой державы и превращение ее в один из силовых центров в многополярном мире. ЕАЭС становится генератором пассионарной энергии, образцом, моделью «умного деяния» по «собиранию евразийских камней». Эта мысль вновь была актуализирована Президентом РФ в его выступлении на 70-й — юбилейной Генассамблее ООН.
«Москва — Пекин». Парное словосочетание, ставшее крылатым выражением братского характера взаимоотношений двух стран в эпоху развитого социализма. После долгого забвения оно зажигается вновь «огнем» нового — евразийского смысла. Хотя скажем прямо, что в современном китайском политическом словаре нет понятия «евразийство», в ходу лишь — «Азия», «Восток». Но ведь мы — россияне так же с трудом его воспринимаем «близко к сердцу». Ибо долго были «больны европеизмом». Реалии начала XXI века, тем более его перспективы, превращают идею евразийства не только в глобальный, но и мировой проект. На фоне актуализации возрастает роль Китая как претендента на глобальное лидерство. Китай, считавшийся Богом забытой страной, еще только пробуждается, но уже стал предметом вселенских дискуссий, вожделенным объектом познания — сближения. Политическая карта мира расчерчена красными пунктирными линиями, исходящими от столиц мира и смыкающимися в точке «Пекин». Настал час триумфа Китая. Цивилизация, никогда за все десять тысяч лет не стремившаяся выходить за пределы своих границ, впервые начинает повсеместно свивать «кукушкины гнезда», обволакивать мир паутиной союзов, договоров, пробивать транспортные туннели — коридоры по всем азимутам Земного Шара. Среди них — мега-проект «Экономический пояс нового Шелкового пути». На нем сомкнулись интересы всех игроков великой евразийской Шахматной доски. Предположительно в его орбиту включится более 3 млрд землян. Создан фонд Шелкового пути с капиталом 40 млрд долларов (Китаем!). Ожидается усиление этого Проекта открытием морского и воздушного ответвлений Шелкового пути. Об этом не преминул сказать председатель КНР Си Цзиньпин на 70-й Генассамблеи ООН. «Мирное возвышение Поднебесной» — сугубо восточная мягкость претенциозной цели быть гегемоном мира.
На кого больше работает этот почти фантастический проект? На Китай или Россию? Не ожидая «ответа», Россия уже вписалась в него. Речь идет о «контракте века» («Сила Сибири»), то есть о поставке российского газа Китаю объемом 38 млрд кубометров, стоимостью 400 млрд долларов. Создание мощного модернизированного транспортного коридора позволит России оживить в стране инвестиционный климат, модернизировать материальную базу многих регионов, усилить логистику, связать скоростными железнодорожными линиями огромные пространства («Москва — Пекин», «Казань — Москва»). Он интересен и по многим другим соображениям.
Но весь вопрос в принципах участия в этом грандиозном эксперименте, главным проектантом, финансистом и технологом которого является Китай. Страна, поставившая цель к 2030 г. по абсолютному размеру ВВП выйти на уровень США, довести демографический потолок до 1,5 млрд человек, завершить программы урбанизации, инноваций, финансовой и военной реформ. При этом главной составляющей национально-глобальной мощи Китая была и остается «мягкая сила».
88
ФИЛОСОФИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ
Д
Это удвоение интеллектуального, научного, образовательного и культурного потенциала. Именно «мягкая сила» будет «мотором» возвышения, инструментом реализации великой китайской мечты-превращения Поднебесной во всемирного лидера, способом усиления привлекательности, модельности китайской цивилизации. И это — ее мощнейшее конкурентное преимущество. Россия перед выбором: стать союзником, партнером, просто соседней страной? Не забудем, что Китай уже
сегодня обладает одним из самых мощных интеллектуальных софтов, является второй экономикой в мире, крупной космической и ракетно-ядерной державой [15]. Отсюда вывод: России с Китаем необходимо не только дружить, а превратить его в стратегического союзника.
Возможно ли это? Необходимо! Ибо ось Коловращения Истории вернулась «на круги своя». На Великой евразийской шахматной доске идет «битва за будущее».
Литература
1. Рудашевский В., Рыскулов Д. Трансазийский коридор развития // Независимая газета. — 2012. — 11 сентября.
2. Панарин И.П. Информационная война и Евразия // Евразийство — будущее России: диалог культур и цивилизаций. Матер. междунар. конф. — М., 2001.
3. Орлова Б.И. Евразийская цивилизация. — М.: Норма, 1998. — 275 с.
4. Замятин Д.Н. Пришествие геократии. Евразия как образ, символ и проект российской цивилизации // Независимая газета. — 2008. — 23 июля.
5. Фрумкин К.Г. Пассионарность. Приключение одной идеи. — М., 2008. — 224 с.
6. Ясперс К. Смысл и назначение истории: Пер. с нем. 2-е изд.. — М.: Республика, 1994. — 527 с.
7. Петров Д. Хлеб да соль философа Карсавина // Новая газета. — 2015. — 27 марта.
8. Гумилев Л.Н. Ритмы Евразии. — М.: Экопрос, 1993. — 576 с.
9. Ключевский В.О. Письма. Дневники. Афоризмы и мысли об истории. — М.: Наука, 1968. — 528 с.
10. Бжезинский З. Великая шахматная доска. — М.: Международные отношения, 1999. — 256 с.
11. Левяш И.Я. Россия в XXI веке: между роком геополитики и императивом глобализации // Россия и современный мир. — 2005. — №2. — С.5-22.
12. Игрицкий Ю. Россия — XXI: поиск баланса в мировом дисбалансе // Свободная мысль. — 2006. — №9/10. — С.38-51.
13. Дашичев В.И. Философия мира и сотрудничества // Независимая газета. — 2015. — 3 июля.
14. Громыко А. Цивилизационные ориентиры во взаимоотношениях России, ЕС и США // Свободная мысль. — 2007. — №8. —
С.68-76.
15. Независимая газета. — 2015. — 12 августа (редакционная колонка).
НЕКОТОРЫЕ ПОДХОДЫ К ФОРМИРОВАНИЮ ПРОБЛЕМНОГО ПОЛЯ ЕВРАЗИЙСКОЙ ПОЛИТЭКОНОМИИ
Н.В. Ведин,
профессор кафедры экономической теории Казанского национального исследовательского
технического университета — КАИ им. А.Н. Туполева, доктор экономических наук [email protected]
Н.Ф. Газизуллин,
профессор кафедры общей экономической теории и истории экономической мысли Санкт-Петербургского государственного экономического университета,
доктор экономических наук, [email protected]
Статья посвящена исследованию условий формирования евразийской политэкономии. Приводятся аргументы в пользу политико-экономического осмысления евразийства через призму экономической неоднородности хозяйственных процессов. В статье обосновывается положение, согласно которому социокультурная среда различных национальных экономик оказывает специфическое, для каждого этноса уникальное, воздействие на экономическую сферу через систему сотрудничества. Авторы проводят различение функционального и дискурсивного пространств совместного производства как необходимой предпосылки анализа его институционализации.
Ключевые слова: этнос, коллективное производство, сотрудничество, дискурс, институты.
УДК 330.1/330.3
К постановке проблемы
Обсуждение вопросов политэкономического осмысления особенностей и перспектив развития евразийской цивилизации1 не в последнюю очередь инициировано острыми геополитическими вызовами и кризисными явлениями в экономике, с которыми столкнулась Россия в последние годы. Кроме того, экономическая наука в долгу перед российскими евразийцами 20-х годов (включая выдающийся вклад «последнего евразийца», как называл себя Л.Н. Гумилев) — историков, философов, лингвистов, географов, правоведов, писателей и публицистов. Однако идея евразийской политэкономии, мягко говоря, нетривиальна, она не из тех, что могут быть безоговорочно приняты учеными, выросшими на классической традиции фор-
мационной теоретической системы — политической экономии капитализма.
Трудно было бы оспорить возможные возражения против самой формулы евразийской политэкономии, оставаясь в ее (политической экономии) предметных границах, как они были обозначены классиками и продолжают с некоторыми нюансами соблюдаться современными исследователями. Формационные универсалии, присущие марксистской политэкономии, и совершенное равнодушие к какому-либо историческому и социальному контексту, характерное для рыночной ортодоксии, сами по себе могут служить аргументом против политэкономической интерпретации евразийской идеи. И в этом отношении позиция исследователей должна быть, на наш взгляд, отрефлексирована.
89
