CC BY
242Россия и Украина
К историографии украинского вопроса
© Мартин-Иогансон Э. © Martin—Ioganson E. Россия и Украина. К историографии украинского вопроса Russia and Ukraine. Historiography of Ukrainian question
Аннотация. Рассмотрены взгляды историков и публицистов русского зарубежья начала ХХ в. на украинскую историю и русско-украинские отношения. Проанализированы исторические корни проблемы украинского сепаратизма. Прослежена история влияния Запада на искусственное разжигание сепаратистских настроений среди украинского народа. Показано, что тезис некоторых современных украинских идеологов об изначальной отчужденности украинской национальной идентичности от России не имеет никакого научного обоснования.
Annotation. The article considers the views of Russian historians abroad in the beginning of the last century, who specialised in history of Ukraine and Russian-Ukrainian relations. It provides historical background of the subject of Ukrainian separatism. It emphasises that historically foreign policy of the Western Europe played crucial role in the development of Ukrainian separatism, through influencing and "promoting" ideas of separating Ukrainian people from Russia. The author argues that the concept, invented by the contemporary Ukrainian ideologists, that the origins of Ukrainian national identity is independent and have different historical roots from Russia, is baseless.
Ключевые слова. Россия, Украина, В. А. Мякотин, П. Б. Бицилли, И. О. Панас, А. М. Волконский, украинский сепаратизм, российские историки-эмигранты, внешний фактор, русскo-украинcкие отношения, фальсификация, Переяславский договор, славянский народ.
Key words. Russia, Ukraine, V. A. Myakotin, P. B. Bitsilli, I. O. Panas, A. M. Volkonskiy, Ukrainian separatism, Russian historians emigrants, external factor, Russian and Ukrainian relations, falsification, Pereyaslav Agreement, Slavic people.
Феномен украинского сепаратизма
На фоне сегодняшних обостренных отношений между Россией и Украиной, которые во многом являются результатом искусственно нагнетаемой Западом русофобской истерии, история этих отношений особенно актуальна.
Современные украинские идеологи настойчиво стараются внедрить в общественное сознание тезис об изначальной отчужденности русских и украинцев, об их различной исторической идентичности. Эти идеологи пытаются переписать историю, игнорируя исторические данные, фальсифицируя исторические факты, основанные на первоисточниках и глубоких научных исследованиях. На Украине издаются книги и учебники по истории, в которых навязывается совершенно новая интерпретация истории образования Украины, будто бы
МАРТИН-ИОГАНСОН Эллен — историк и публицист (г. Лондон, Великобритания).
изначально существовавшей отдельно от России, безапелляционно провозглашается, что наследником Киевской Руси была только Украина [3; 24]. Такая грубая фальсификация и ничем научно не обоснованные декларации являются банальной ложью, продиктованной все той же русофобской истерией.
Вопросы исторического развития русско-украинских отношений, в том числе и проблема украинского сепаратизма, детально исследовались еще русскими историками конца ХЖ — начала XX в., многие из которых были высланы из России в начале 1920-х гг. В русском зарубежье оказался тогда и В. А. Мякотин (1867, Гатчина — 1937, Прага), историк и политик, блестящий знаток украинской истории и русско-украинских отношений. В августе 1920 г. по ложному обвинению он был приговорен революционным трибуналом к смертной казни. В начале 1921-го, благодаря вмешательству В. Короленко, был освобожден, а в конце 1922 г. выслан за пределы России без права возвращения. Мякотин жил и работал в Берлине, Праге, Софии. Его исторические работы и общественно-политические взгляды на проблемы Украины, в том числе неоднократные предупреждения об опасности украинского национализма, и сегодня сохраняют актуальность и научную значимость.
Исторически сложилось так, что феномен украинского сепаратизма заключался прежде всего в национализме, т. е. в стремлении любыми путями доказать недоказуемое — независимое от Руси историческое происхождение украинцев. На этих попытках с помощью разного рода фантазий обосновать свою историческую отчужденность от восточного соседа и поныне основываются стремления украинских сепаратистов самоутвердиться, изолироваться от русской нации.
Мякотин рассматривал феномен украинского сепаратизма в неразрывном контексте с историей России, с революционными событиями, которые дали сильный импульс развитию националистических настроений и сепаратистских тенденций той части украинского населения, которой внушили уверенность в необходимости отделения Украины от России. Историческая концепция русско-украинских отношений основывалась Мякотиным на признании исторического родства национальных и историко-культурных традиций русского и украинского народов. Согласно его взглядам, имеющиеся различия в менталитете обусловлены наличием в украинской культуре элементов западной культуры. Долгие годы проживания среди литовского и польского народов в некоторой степени подорвали духовную связь с культурой времен Московского государства. Культурные традиции времен петровской империи также «не прижились» на украинской почве.
История русско-украинских отношений со второй половины ХVII в. — важнейшая тема, включающая целый спектр вопросов историко-культурного, политического, национального и экономического характера. Неясности, лакуны в исследовании многих вопросов были «удачно» использованы сторонниками украинского сепаратизма при фальсификации исторических событий, принципиально важных для формирования объективной картины русско-украинских отношений.
Значительное число работ российских историков-эмигрантов конца ХЖ — начала XX в., посвященных украинскому вопросу, имеют сегодня, помимо научного, еще и политическое значение. Труды не только В. А. Мякотина, но и П. Б. Бицилли, И. О. Панаса, А. М. Волконского1 и др. внесли весомый вклад в историографию русско-украинских отношений. Научно обоснованная картина исторического развития России и Украины с учетом факторов внешнего влияния, представленная в исследованиях этих ученых, во многом способствовала подрыву за рубежом негативного восприятия России, стереотипного представления о ней как политическом и культурном угнетателе своего ближайшего западного соседа.
Вопросы происхождение украинской культуры. «Украинство»
Украинский сепаратизм обнажил ряд важных спорных вопросов, относящихся к политическому, экономическому и культурному развитию двух славянских народов. Мякотин резко отрицательно относился к любым попыткам противопоставления русской и украинской культур. Соперничество двух культур явилось одним из важных факторов возникновения конфликтов в сфере политических отношений родственных народов.
Проблема обострения национальных отношений, по мнению Мя-котина, во многом зависела от интерпретаций обществом таких понятий, как «самостоятельная культура», «общерусский язык», «государственный язык» [15. Л. 4]. Стремление освободиться от великорусской культуры, доказать, что украинская культура самодостаточна в своем самостоятельном, отдельном от России развитии, явилось причиной возникновения так называемого украинства2 как своеобразного способа самоутверждения. Украинская культура, согласно сочинениям украинских «самостийников», имеет право на самостоятельное существование не как местная или областная особенность общерусской культуры, а как культура народа, обладающего собственными традициями.
1 Бицилли Петр Михайлович (1879, Одесса — 1953, София) — ученый, историк, филолог, философ культуры и литературовед.
Панас Иван Онуфриевич (1890—1980) — уроженец Галиции, ученый историк-славист.
Волконский Александр Михайлович (1866, Петербург — 1934, Рим) — русский военный дипломат, публицист, знаток «украинского сепаратизма» и сторонник общерусского единства, т. е. объединения малороссов, белорусов и великороссов. Исследовал в своих работах вопросы, как возникли сами понятия «украинцы» вместо «малороссов» и «Украина» вместо «Малороссии», каковы исторические корни украинского национал-сепаратизма.
2 «Украинство» — культурно-политическая идеология украинской интеллигенции, в основе которой лежат идеи и требования создания отдельной украинской государственности и культуры. Стимулировалась антирусской агитацией Австрии и Германии. По мнению П. Б. Струве, государственная обособленность Галиции от общерусской культуры стала источником украинской культурной политики, возводившей местную культуру в ранг национальной.
В этом отношении интерес представляет полемика между философом, историком и экономистом П. Б. Струве и В. А. Мякотиным [16; 25]. По словам Струве, «"украинство" таит под собой огромную культурную проблему, чреватую... величайшим и неслыханным расколом русской нации, который явится. подлинным государственным и народным бедствием. Все наши "окраинные" вопросы окажутся совершенными пустяками в сравнении с такой перспективой раздвоения, и если за малороссами потянутся белорусы, — растроения русской культуры» [25. С. 84—85]. Струве утверждал, что малорусская культура имеет право на существование только в качестве местной, областной. Нормальное состояние исторически сложившихся отношений русского и украинского народов может быть сохранено при условии восприятия русской культуры как общерусской, общегосударственной.
Возражая Струве, Мякотин утверждал, что существует различие между понятиями «общерусский» язык и «великорусский». Историческое взаимопонимание народов во многом зависит от того, на каких правах существуют национальные языки. Великорусский язык — это, прежде всего, язык русского народа. Общерусский же язык — понятие, скорее политическое. При этом, как подчеркивал Мякотин, функции русского языка как общегосударственного не означают его политического или культурного первенства.
Происхождение имени «Русь». Филологические доказательства
Вопрос о происхождении украинского языка (как одной из составляющих «украинского вопроса») уходит своими историческими корнями не только в область филологии, но и в сложную сферу поисков видения собственного национального облика, в проблему национального самосознания.
П. М. Бицилли, рассуждая о филологических поисках украинцев, писал: «В Галицкой Руси в XIX веке местный язык (диалект) развился до степени языка школы, литературы и науки. Но они отделываются тем, что украинский язык, насаждаемый в настоящее время на Украине, не есть местный малорусский язык, что это другой язык, не язык Т. Г. Шевченко и Н. А. Котляревского, язык народу чуждый» [1. С. 20]. Бицилли отмечал, что галицко-украинский язык непонятен украинцу-простолюдину. По его убеждению, можно рассматривать русский литературный язык и украинский как ветви одного и того же языка.
Вызывал и продолжает вызывать много споров вопрос о происхождении названия «Русь». И. О. Панас в своей работе «К вопросу о русском национальном имени» доказывал, что стремления галицких украино-филов заменить имя «русин» термином «украинец» не имеют никакого реального объективного исторического обоснования. «Термин "Украй-на" пережил определенную эволюцию. С течением времени этот термин приобретал этнографическое, национальное и, наконец, политическое значение. Термин "украинцы" может обозначать территории Украины;
население малорусских областей как особый и самостоятельный, не русский народ» [20. С.15].
Панас утверждал, что имя «Русь», «русский», «русин» было единственным национальным именем всего русского народа. Новгородская, Киевская, Галицкая летописи написаны русским языком. Именем «Русь» называется все пространство, населенное восточнославянскими племенами. Название «Русь» служило не только для обозначения восточнославянских племен, но имело и определенное политическое значение. Иностранцы знали этот народ как русский. Признаки языковых различий между украинским и русским наречиями стали заметны лишь на рубеже ХУ—ХУ1 вв. Эти различия проявились в результате миграции жителей Южной Руси на север. После свержения ордынского ига южнорусское население Руси вновь возвращалось на прежние места проживания, принося с собой языковые различия.
Русское слово «Украйна» означает «пограничная» земля. Вполне правомерно утверждать, что Украйной называлось не какое-то самостоятельное государственное образование, а часть государства или местности, расположенной около границы. Обратимся к историческим фактам. Для Литвы Киевские земли стали Украйной в конце XIV в. После объединения Литвы и Польши во второй половине XVI в. Украина превратилась в восточную окраину для Речи Посполитой. Что касается Московской Руси, то для нее Украина стала юго-западной окраиной в 1654 г.
А. М. Волконский высказывал мнение, что в исторических источниках до XIV в. вообще вряд ли найдется название «Украйна» [2]. В период X— XII вв. не могло существовать никакой самостоятельной Украины, поскольку Киевские земли являлись центром Древнерусского государства.
В российской исторической литературе 1850-х гг. активно обсуждались проблемы происхождения украинской нации, вопросы различия и близости украинского и русского языков. Шли дискуссии о том, кому в Киевском княжестве принадлежит честь создания памятников русской истории и литературы, был ли там русский язык единым, или существовало два разных языка (И. И. Срезневский, М. П. Лавровский, М. П. Погодин, Н. И. Костомаров, М. А. Максимович и др.). Нет необходимости подробно освещать эти дискуссии. Важен сам факт ее проведения. Максимович3, например, придерживался мнения, что Киевская Русь по своему духу была русской, ее духовность носила чисто русский характер. Эта русская духовность служила стержнем, объединявшим всю Киевскую Русь [6].
И. О. Панас утверждал, что наименование «русский», «русин» было единственным национальным именем всего русского народа, а также малорусских областей «в эпоху польско-литовскую и казацко-гетман-скую» [20. С.17].
3 Максимович Mихаил Александрович (1804—1873) — русский и украинский этнограф и лингвист, историк Украины, писатель; издатель альманаха «Денница» (1830, 1831, 1834), в котором сотрудничал А. С. Пушкин, издатель «Малороссийских песен», «Украинских народных песен» и «Сборника украинских песен»; член-корреспондент Императорской Академии наук, профессор ботаники Московского университета, ректор Киевского университета им. Святого Владимира (1834—1835).
Идея государственной независимости сама по себе не может быть ни плохой, ни хорошей. Трагедия заключается в том, что украинские сепаратисты и в прошлом, и в наше время в целях обоснования этой идеи и возбуждения национальных чувств фальсифицируют историю, называя период Киевской Руси «украинским». Попытки обосновать необходимость отделения Украины филологическими методами вызваны невозможностью создать исторически объективную картину, которая отражала бы развитие украинского народа вне общерусских государственных рамок.
После Первой мировой войны в западноевропейской печати стали появляться совершенно необоснованные заявления о том, что в древности Юг России жил отдельной жизнью от северных областей, что Киев был столицей не России, а Рутении. На самом деле Киевская земля никогда не была Рутенией или Украиной, это было Киевское княжество. По берегам реки Днепр в конце IX в. жили славянские племена. Киевский летописец Нестор, перечисляя имена этих славянских племен, никаких украинцев не упоминает.
Другой характерный пример: во всех летописях отражено такое величайшее событие, как обряд крещения своего народа князем Владимиром. Но крестил-то он народ Киевской Руси, а вовсе не Украины. Ярослав Мудрый (1019—1054) создал в Киеве первый законодательный кодекс под названием «Русская правда». Согласно Волконскому, подобных примеров, убедительно доказывающих, что никакой самостоятельной Украины в те времена не существовало, а была Русь, можно привести множество [2. С. 3]. Поставить эти реальные исторические факты под сомнение никому не под силу.
Присоединение Украины к Московскому государству
В процессе исторического развития проблема русско-украинских отношений трактовалась неоднозначно. Ссылаясь на прошлые события, историю учреждений, социальных и политических отношений, языковой фактор, ряд украинских ученых объявляют составной частью чисто украинской истории времена правления князей Олега, Святослава, Владимира. М. Грушевский, например, считал, что период Киевской Руси — это история некоей Украины—Руси, а ее непосредственным продолжением является история Западной Руси, а вовсе не Московский период. Московская Русь — это, мол, уже история другого народа.
Одна из важнейших проблем в истории русско-украинских отношений — присоединение Украины к Московскому государству. Значение этого эпохального для двух народов события различные исследователи оценивали с трех основных позиций: как инкорпорацию Украины, т. е. включение ее в состав России; как реальную унию; как установление вассальной зависимости Украины от России.
Согласно оценкам официальной советской исторической науки, «Украина вошла в состав централизованного Русского государства» [19.
С. 277]. Возражая против подобных трактовок, Мякотин высказывал мнение, что Малороссия в 1654 г. на самом деле не была инкорпорирована. Отношения между Россией и Малороссией, которая во второй половине XVII в. была еще автономна, он характеризовал как вассальные. Анализируя причины и условия присоединения, историк утверждал, что с позиции защиты интересов Украины это был вынужденный, но в то же время необходимый шаг.
Различались и оценки отношения в Московском государстве к присоединению Украины. Например, В. Плетнев считал, что присоединение было большой «жертвой» со стороны Москвы [21]. Иной точки зрения придерживался М. Грушевский, утверждавший, что не Украина, а Московское государство было инициатором присоединения. В борьбе с Польшей, отмечал он, Б. Хмельницкий искал поддержки Крыма, Турции, Молдавии, Швеции и России. Однако московское правительство на все просьбы украинского гетмана о помощи отвечало отказом. Условием своего согласия не вмешиваться в войну и не поддерживать противников Украины Москва поставила присоединение Украины к России.
Допустим, что Грушевский прав. Но как быть с тем фактом, который был хорошо известен и России, и Б. Хмельницкому: польский король, желая привлечь на свою сторону крымского хана, заключил с ним соглашение, по которому тот получил право в течение 40 дней опустошать Левобережную Украину. Приняв решение о присоединении Украины, Россия пошла на довольно рискованный шаг.
По мнению Мякотина, Б. Хмельницкий с самого начала восстания стремился наладить отношения с Москвой [7. Л. 17]. Это стремление находило выражение прежде всего в том, что Хмельницкий просил московского государя начать военные действия против Польши. По мере того, как успехи восстания сменялись поражениями, эти просьбы становились все настойчивее. Правительство Алексея Михайловича с большой осторожностью и опасением относилось к таким просьбам. В России еще слишком свежа была память о тяжелых поражениях в войне с Польшей. После долгих колебаний Россия все же согласилась на присоединение Украины и войну с Польшей. С политической точки зрения это решение Москвы можно объяснить тем, что России не выгодно было усиление Турции, под власть которой в случае отказа грозил перейти Б. Хмельницкий.
Наряду с чисто политической имелась и другая, не менее важная причина согласия Москвы на присоединение Малороссии: национальная идея, объединявшая русский и украинский народы. Этой национальной идеей была православная вера, которая подвергалась жестоким преследованиям со стороны поляков.
Национальная основа ориентации Малороссии на Россию нашла проявление еще в XIV в. Недовольство русской знати сближением Литвы с Польшей привело к усилению враждебного отношения русских к польской знати. После провозглашения в 1413 г. унии двух государств там стали активно насаждаться польские порядки. Польское влияние
распространялось не только на общественное устройство, но и на духовную жизнь, что повлекло за собой «ополячивание» прежде всего аристократии.
По словам Мякотина, «польское католическое влияние сделало к этому времени такие успехи в Литве, что по Городельской унии (1413) права и привилегии, имевшиеся в ту пору у польского дворянства, в Литве были распространены на ту часть литовской аристократии, которая приняла католичество» [10. Л. 5]. Такое влияние Польши на литовцев вызывало еще большую ненависть у русских. «К исходу XIV в. почти все западные и южные русские области, заселенные белорусской и малорусской ветвями русского племени, .вошли в состав великого княжества Литовского, а вместе с тем это последнее оказалось больше русским, чем литовским государством, т. к. до двух третей его территории к этому времени составляли русские области» [11. Л. 1—2 ].
По мнению Мякотина, столь быстрое подчинение русских земель Литве объясняется тем, что для русских политическая власть Литвы была единственным способом избавиться от ордынского ига. Сами литовцы не оказывали давления ни на социальную, ни на духовную жизнь присоединенных народов. Польша же, в отличие от Литвы, активно навязывала свои порядки. Если до объединения с Польшей литовские аристократы особенно не противились русскому культурному влиянию, то теперь быстро стали «усваивать польскую культуру» [10. Л. 5]. Подобное изменение роли русского элемента в Литовско-Русском государстве привело к тому, что в XV—XVI вв. целый ряд русских князей перешли на службу Московскому великому князю.
Другая принципиально важная причина ориентации Малороссии на Россию — это изначальное духовное родство, обусловленное национальной и религиозной близостью. Православная церковь оказалась в положении гонимой и преследуемой. Массы русского населения в Малороссии решительно сопротивлялись попыткам распространения на них греко-католической унии. Таким образом, к социальному гнету (города теряли вечевое устройство, крестьяне прикреплялись к земле, теряя свою гражданскую свободу) прибавлялся еще и религиозный гнет, оказывавший тяжелое нравственно-психологическое давление на православных людей.
Как отмечал Мякотин, движущей силой политического сближения с Россией было казачество, выступавшее борцом за права православных [10. Л. 6]. Точку зрения Мякотина разделял также историк Д. М. Одинец. «Той социальной силой, которой удалось увлечь за собой местное население и вместе с тем убедить Москву покончить со своими колебаниями и тем самым разрубить туго завязанный узел юго-западной, украинской проблемы, была украинское казачество» [18. С. 7].
Политическая составляющая научной проблемы присоединения Малороссии к Московскому государству наиболее ярко раскрывается в ходе дискуссии украинских историков В. Липинского и Р. Лащенко с В. А. Мя-котиным. Липинский утверждал, что заключенный в Переяславле дого-
вор не устанавливал постоянной связи между Россией и Украиной и характеризовал его как всего лишь военный союз, направленный против Польши [5. С. 29].
Соглашаясь с утверждением, что, начав войну против Польши, Б. Хмельницкий искал военной поддержки Москвы, Мякотин подчеркивал, что, как только восстание пошло на убыль и потерпело несколько поражений, Хмельницкий уже недвусмысленно просил принять Малороссию под покровительство Московского государя [12. С. 6]. Историк решительно опровергал утверждения Липинского о том, что Хмельницкий заключил с Москвой военный союз по подобию тех, какие заключались им с крымским ханом и турецким султаном. Не соглашался Мякотин и с заявлением Липинского о том, что гетман признавал лишь протекторат Московского царя. В подтверждение своих взглядов историк приводил данные исторических источников: «Все население Малороссии называло себя "поданными" царя» [8. Л. 10].
Мякотин считал также принципиально неверной позицию Р. Лащен-ко, утверждавшего, что после Переяславской рады Украина и Россия оставались совершенно независимыми друг от друга. Лащенко доказывал, что в грамотах Хмельницкого, отправлявшихся в Москву, гетман подчеркивал идею равенства Малороссии и Московского государства. Кроме того, он отмечал, что «при тех отношениях, какие намечались пактами Переяславского договора, гетман Хмельницкий лишь признавал моральный авторитет царя Московского, своего политического и военного союзника, вместе с тем он решительно отрицал какое бы то ни было право вмешательства во внутренние дела Украины, оставляя всю полноту власти в управлении казацким государством исключительно за собой и своим правительством, а также сохраняя за собой право сношения с другими государствами» [4. С. 67]. Московское правительство, пытался доказать Лащенко, с самого начала извратило идею союза двух независимых государств.
Это утверждение Мякотин опровергал убедительными доказательствами из исторических документов. Во время переговоров с Хмельницким русские представители открыто называли Украину вотчиной московского государя. «Так, между прочим, названа она была (Р. Лащенко знает это) в царской грамоте малорусской шляхте...» [12. С. 21]. Мякотин приходил к выводу, что планы построения русско-украинских отношений в рамках общерусской государственности у Хмельницкого и Московского правительства изначально отличались. Хмельницкий предполагал сохранение старого сословного строя без учета перемен в социальных отношениях, произошедших после восстания, которое изменило социальный облик Украины. Шляхетство как класс было фактически уничтожено. Его остатки слились с казачеством. Несмотря на это, в гетманских челобитных предусматриваются сохранение и увеличение привилегий для шляхетства.
В результате всех отступлений от первоначального соглашения отношения между Украиной и Московским государством приняли
вассальный характер. Московскому государю принадлежала верховная власть, но непосредственно на территорию Украины она не распространялась. Внутренняя административная и социально-экономическая жизнь Украины была независимой от верховной власти. Украина имела определенные обязательства — обеспечение Московского государства казацким войском. После присоединения к Московскому государству гетман оставался вождем казацкого войска, но одновременно становился правителем Малороссии, находясь в вассальной зависимости от Московского царя.
По мнению Мякотина, при анализе политических и экономических действий Московского государства (в качестве исторического ответа на политические обвинения в несправедливости России по отношению к Украине) отправным моментом должен быть вопрос о том, какие изначальные экономические и политические цели преследовала украинская сторона.
Основываясь на архивных документах, историк пришел к выводу, что многое из того, что украинцы в 1920—1930 гг. называли нарушением прав украинского народа со стороны Москвы, в действительности было проведено в соответствии с желаниями аристократии Левобережной Украины. Эту же точку зрения разделял и Бицилли. Например, возникновению и развитию крепостного права способствовала раздача имений в личное пользование гетманами и полковниками.
Первоначально, сразу после присоединения Украины к Москве, предполагалось, что крестьянское население Украины поступит под непосредственную власть московского государя [12. С. 28]. К царю должно было перейти право раздачи в стране имений, которое раньше принадлежало польскому королю. На практике же право раздачи земель было в значительной мере передано украинским властям. Важно подчеркнуть, что сами эти власти, военно-земледельческая аристократия, способствовали развитию крепостничества, т. к. имения раздавались в большинстве случаев с населенными на них крестьянами.
Касаясь Переяславской рады, Мякотин замечал, что между Украиной и Россией не существовало договора, содержащего конкретные условия перехода Украины в подданство России. «Данное соглашение, по своей форме не являвшееся договором, в значительной своей части уже в самый момент его заключения оказалось несостоятельным и неосуществимым» [12. С. 28]. В историографии русско-украинских отношений заслуживают внимания взгляды Д. М. Одинца4, согласно которым царь Алексей Михайлович и участники Земского собора 1653 г. считали Украину своей вотчиной [17]. Как полагал Одинец, на правительство Алек-
4 Одинец Дмитрий Михайлович (1883—1950) — российский историк, общественный и политический деятель русского зарубежья. Одним из направлений его исторических исследований были вопросы государственности восточных славян. После революции занимал посты министра великорусских дел в правительстве Украины (1917—1918), председателя киевского комитета Союза возрождения России (1918—1919), председателя Союза советских граждан во Франции (1947—1948), профессора Казанского университета (1948—1950).
сея Михайловича, принявшего решение оказать помощь Малороссии, повлияла уверенность в тесной национальной близости восточных славян.
Украинский вопрос
Многие из ученых русского зарубежья придерживались мнения, что обстановка, складывавшаяся на Украине в канун и во время Первой мировой войны, во многом стала результатом неудачной российской политики в дореволюционный период. Ни царский режим, ни Временное правительство не сумели сохранить народ как единую нацию, что способствовало развитию сепаратистских настроений. В. Д. Плетнев5, например, считал, что как таковой украинский вопрос наиболее громко завил о себе в дни революции. «Украинский вопрос, — писал он, — возник как последствие революции 1917 года. И его исторические корни лежат в прошлой политике российского правительства, исполненной глубочайших ошибок и неумения объединить все живые силы русского народа для творческой и прогрессивной работы. Не будем углубляться в ошибки российского правительства, это тема отдельного исследования. Посмотрим, как обстояли дела на Украине» [21. С. 10].
Какие же важные политические события происходили на Украине в 1917—1918 гг.? Социалистическая группировка во главе с Винниченко и Грушевским 7—9 апреля 1917 г. созвала в Киеве Всеукраинский съезд, который образовал Украинскую Центральную раду. Нельзя сказать, что съезд выражал интересы всего украинского народа. Участие в работе этого съезда принимали в основном представители социал-революционной и социал-демократической партий. К Украинской Центральной раде присоединились затем представители Всеукраинского съезда, работавшего с 6 по 8 мая 1917 г. Съезд высказался за установление федерального строя Российской республики, куда Украина вошла бы в качестве составной части.
О развитии сепаратистских настроений свидетельствует содержание четырех универсалов Украинской Центральной рады. В I универсале (3 июля 1917 г.) говорилось об Украине как составной части России. Согласно I универсалу, Украина не должна отделяться от России, но имеет право самостоятельно распоряжаться своей внутренней политикой и экономической жизнью. Однако революция до предела обострила вопрос об отделении Украины. Этот вопрос стал, казалось, национальным и политическим рубежом в сознании сторонников украинского сепаратизма. И от того, как пройдет Украина через этот рубеж, зависела
5 Плетнев Владимир Дмитриевич (1878—1954) — правовед, юрист. Преподавал на Санкт-Петербургских политехнических курсах товарищества профессоров и преподавателей. С января
1909 г. — экстраординарный профессор по кафедре военно-уголовного дела Александровской Военно-юридической академии, исполнял должность заведующего библиотекой Академии (октябрь
1910 г. — декабрь 1912 г.). Эмигрировал с семьей в Сербию в 1920 г. Входил в состав Государственного комитета (ГК) по приему и устройству русских беженцев.
не только ее государственная самостоятельность, но и идейная свобода: принять или не принять большевистскую идеологию. Украинский вопрос активно обсуждался в русском зарубежье, в эмигрантских общественно-политических кругах. Мякотин в одном из своих публичных выступлений в Праге в 1927 г. сказал, что судьба Украины, к сожалению, «решается без ее хозяина, т. е. без украинского народа» [14. Л. 4].
Парижская газета «Последние новости» писала тогда, что можно с некоторой долей оптимизма смотреть на будущее Украины, т. к. с 1654-го по 1917 г. нигде и никогда украинский народ не высказывал открыто намерения отделяться. Украинская независимость провозглашена была IV универсалом Центральной рады, «где не было ни одного избранника народа, который был бы избран на основе какого-либо закона с соблюдением элементарных гарантий избирательного права» [26. С. 1].
Знаменательно, что в уставе образованного в Берлине в 1919 г. Объединенного союза «Украйна» было выражено стремление к созданию федеративного союза двух наций. «Будучи чуждым всякого шовинизма, вызывающего ненужный и вредный антагонизм между Украиной и представленными в ней славянскими национальностями, Украинский Объединенный Союз "Украйна" будет бороться за те национально-исторические права украинского народа, которые являются его неотъемлемой собственностью и на которые ясно указывает его история» [22].
В среде тогдашней украинской эмиграции победу одерживала, таким образом, идея необходимости не отделения от России, а восстановления федерации в рамках Переяславского договора 1654 г. Вопрос сводился к тому, что же окажется сильнее: стремление к отчуждению или осознание исторической близости двух славянских народов?
Запад использует Украину
В. А. Мякотин неоднократно предостерегал в своих трудах и выступлениях, что западные страны готовы искусственно раздувать украинский вопрос с целью добиться отделения Украины от России. Усилия такого рода предпринимались влиятельными политическими силами в Берлине, Лондоне и Риме. Наиболее видными и энергичными деятелями в распространении идей украинского сепаратизма были граф А. Шеп-тицкий и М. Грушевский6. Рим, в частности, готов был расширить базу религиозных акций, всячески поощряя раскольническую деятельность А. Шептицкого7. Доказательством того, что украинскими сепаратистами руководило германское правительство, является архив Шептицко-
6 Грушевский Михаил Сергеевич (1866—1934) — украинский историк, филолог и общественно-политический деятель, академик Академии наук Украины, АН СССР.
7 Митрополит Андрей Шептицкий, в миру — граф Роман Мария Александр Шептицкий (1865, Прилбичи, Австро-Венгрия — 1944, Львов, УССР). Предстоятель украинской греко-католической церкви. Имел ученую степень доктора права. В 1888 г. принял монашество. Занимался политикой, был депутатом Галицийского сейма, австрийской Палаты господ. После распада Австро-Венгрии поддерживал идею независимости Западной Украины.
го, найденный во Львове в стенах митрополичьей резиденции. В документах отражены вопросы, касающиеся предстоящей оккупации Украины Германией, и многие другие, связанные с будущим Украины
[23. С. 3].
Ю. Д. Романовский8 также утверждал, что главным режиссером украинского сепаратизма в конце Х!Х — начале ХХ в. была Германия. Разрыв отношений России с Австрией и заключение австро-германского договора в 1879 г. имели своим последствием «резкое изменение внутренней политики австрийского правительства в Галиции» [23. С. 1]. Сначала австрийское правительство пыталось «отстоять Галицию от поглощения ее Россией» [23. С. 3]. Постепенно, в ходе укрепления связей между Веной и Берлином, в Германии развивается план использования Галиции в качестве трамплина для осуществления конечной цели — отделения всей Украины от России.
В начале XX в. Киев стал политической ареной, где разыгрывалась борьба между сторонниками и противниками отделения Украины.
Германия, утратившая по Версальскому договору свои колонии, неприкрыто делала ставку на отрыв от России Украины. В этих целях был образован центр немецких сил в окружении генерала П. Н. Скоропад-ского, вокруг которого группировались украинские сепаратисты. Сам Скоропадский не был идейным сепаратистом. Он согласился принять гетманство и стал сторонником отделения Украины от России в надежде избавления от большевизма. Режим Скоропадского был независим от России, но держался буквально на немецких штыках. Гетманство Скоропадского служило лишь прикрытием политических действий Германии. Не только политикам, но и рядовым обывателям было ясно, что Скоропадский являлся ставленником немцев, послушным орудием тех, кто обладал реальной политической властью. Правительство Ско-ропадского не пользовалось популярностью среди украинского населения. Особенное недовольство испытывали сельские жители, которые подвергались нещадному ограблению и насилию со стороны немецких солдат [9. С. 256].
Лозунги «великой самостийной Украины», отделения от России и присоединения к Австрии в виде Украинской области также не были поддержаны украинским населением. Свидетельством тому стало, в частности, воззвание, подписанное даже деятелями такого толка, как Петлюра, которое, как это ни удивительно, открыто провозгласило «тесную связь судеб Украины с судьбами России» [27. С. 2]. На фоне народного недовольства немецким вмешательством Петлюре удалось свергнуть Скоро-падского. Но и Петлюра не был свободен от влияния внешнего фактора. Он постоянно метался между переговорами то с большевиками, то с Антантой.
8 Романовский Георгий (Юрий) Дмитриевич (1877 — ок. 1936) — российский военный деятель, генерал-лейтенант, участник Первой мировой войны. Хорошо понимал малороссийскую (южная ветвь южно-славянского народа) специфику.
Внешний фактор как главный двигатель антироссийского украинского сепаратизма
Попытки сегодняшних украинских псевдоученых и пропагандистов переписать историю Украины и как-то «обосновать» ее «незалежность» от России далеко не новы. Но как в прошлом, так и в наши дни сами они чрезвычайно зависимы от внешней политики иностранных государств, грубо и нагло использующих Украину как средство для достижения своих собственных целей, не имеющих ничего общего с интересами Украины.
В связи с этим уместно провести некоторые исторические параллели. Когда-то, в ХIII—XVI вв., внешняя экспансия сыграла роковую для Руси роль, расчленив русский народ на великорусскую и малорусскую ветви. В конце XIX— начале XX в. внешний фактор (вмешательство иностранных государств) вновь угрожал разъединением двух близких народов.
Идейной базой, на которой сегодняшние украинские деятели, которых, на мой взгляд, невозможно назвать серьезными историками, строят свои нелепые россказни об украинской истории, является почти патологическая ненависть к России, агрессивная русофобия, на практике превратившаяся в гражданскую войну и культурный геноцид против русскоязычного населения на Украине, где русский язык теряет статус языка межнационального общения.
История показывает, что и в прошлом, и в наши дни русофобские идеи распространяются и навязываются извне. Нынешняя Украина стала жертвой хищной внешнеполитической авантюры, направленной против России. Оголтелая русофобия, которая сейчас активно пропагандируется на Западе, — оружие внешних сил, натравливающих Украину на Россию. Русофобия была и остается источником болезненных по своим проявлениям сепаратизма и национализма. Переписывание истории — лишь одно из самых уродливых ее проявлений.
Украинские власти настолько зомбированы Западом, что готовы предать свою национальную историю и культуру. Ради чего? Серьезные исследователи и политические аналитики на Западе, не особенно афишируя это, уже давно осознали, что Украина утратила политическую независимость. И только совсем уж наивный человек может не понимать, что никто в Европе Украину не ждал и не ждет. У Европы своих проблем более чем достаточно.
Переписывание истории — жалкие и уродливые попытки доказать недоказуемое. Ничего, кроме очередной трагедии для украинского народа, они не принесут. Беда сегодняшней Украины в том, что она упорно ищет спасения и поддержки там, где найти их изначально невозможно. Стремления понять, помочь украинцам на Западе никогда не было и быть не может, поскольку, преследуя исключительно свои собственные корыстные цели, европейцы, как и американцы, никого не спасают и никому не помогают. Как демонстрирует весь ход исторического развития, они лишь умело используют трудности других, захватывают и разрушают.
Спасение Украины — это мир, который может быть достигнут только в результате проведения разумной политики, отказа от безумной русофобской истерии и навязываемых мифов. И конечно, это знание и уважение своей настоящей, а не надуманной истории.
Принятые сокращения
ГАРФ — Государственный архив Российской Федерации.
Литература
1. Бицилли П. М. Проблема русско-украинских отношений в свете истории. Прага : Единство, 1930.
2. Волконский А. М. Историческая правда и украинофильская пропаганда. Турин, 1920.
3. Галичанецъ М. Украшська нащя : Походження i життя украшсько! наци з найдавнiших чаав до XI. Тернополь, 2005.
4. Лащенко Р. Переяславский догов1р 1654 р. м1ж Украиною 1 царем Московським // 1898—1923. Ювшейний зб1рник в честь професора доктора Станислава Дшстрянського. Прага, 1923.
5. Липинский В. В. Украша на перелом! Прага, 1920.
6. Максимович М. А. Языкознание : История словесности // Максимович М. А. Собрание сочинений : в 3 т. Киев, 1880. Т. 3.
7. Шкотин В. А. Выписки из архивных документов и книг о присоединении Украины к Московскому государству : заметки // ГАРФ. Ф. 5917. Д. 27.
8. Мякотин В. А. Заметки по истории Малороссии в ХУП—ХУШ вв. // ГАРФ. Ф. 5917. Д. 32.
9. Мякотин В. А. Из недалекого прошлого : Отрывки воспоминаний // На чужой стороне (Берлин). 1924. № 5.
10. Мякотин В. А. Малороссия в Х1У—ХУ вв. // ГАРФ. Ф. 5917. Д. 6.
11. Мякотин В. А. Материалы по истории общинного землевладения в Малороссии // ГАРФ. Ф. 5917. Д. 33.
12. Мякотин В. А. Переяславский договор 1654-го года. Прага : Единство, 1930.
13. Мякотин В. А. Письмо из общества «Историческое содружество». София 25 ноября 1930 г. // ГАРФ. Ф. 5917. Д. 100.
14. Мякотин В. А. Статьи и заметки по истории общественного движения в России // ГАРФ. Ф. 5917. Д. 125.
15. Мякотин В. А. Статьи и заметки по истории России и Малороссии в конце XIX — начале XX вв. // ГАРФ. Ф. 5917. Д. 121.
16. Мякотин В. А. «Украинство» и русская интеллигенция // Русское богатство. 1912. № 4.
17. Одинец Д. М. Очерки социальной истории Украины в XVII в. // Современные записки (Париж). 1925. Т. 23—24.
18. Одинец Д. М. Присоединение Украины к Московскому государству. Париж, 1935.
19. Освободительная война 1648—1654 гг. и воссоединение Украины с Россией. Киев : АН УССР, 1954.
20. Панас И. О. К вопросу о русском национальном имени. Ужгород : Школьная помощь, 1934.
21. Плетнев В. Д. Вопросы жизни : Украинский вопрос : Может ли существовать изолированная Украина. Прага,1928.
22. Устав Объединенного украинского союза «Украша» : проект. Берлин, 1919.
23. Романовский Ю. Д. Украинский сепаратизм и Германия. Токио, 1920.
24. Мифотворчество по-украински : Как на Украине переписывают историю // Русский мир. Украина. 2017. 30.03. — http://russmir.info/rus/7889-mifotvorchestvo-po-ukrainski-kak-na-ukraine-perepisyvayut-istoriyu.html (дата обращения: 07.12.2019).
25. Струве П. Б. Общественная культура и украинский партикуляризм // Русская мысль. 1912. № 1.
26. Украинский вопрос // Последние новости. 1927. 29.01.
27. Украинцы и Россия // Последние новости. 1927. 31.01. ♦
