CC BY
105Россия и США: концептуальные подходы к ядерному сдерживанию
Полковник запаса О.Ю. АКСЁНОВ, доктор технических наук
Полковник в отставке Ю.Н. ТРЕТЬЯКОВ, доктор технических наук
АННОТАЦИЯ
ABSTRACT
В историческом ретроспективе показано различие взглядов США и России на концептуальные подходы к ядерному сдерживанию. Рассмотрены тенденции изменения механизмов сдерживания от начала холодной войны до наших дней. Показаны значимость систем и средств ракетно-космической обороны в обеспечение ядерного сдерживания, а также роль Научно-исследовательского испытательного центра ЦНИИ ВКС МО РФ — преемника 45 ЦНИИ МО и предприятий промышленности в создание стратегических систем обороны.
The paper shows in historical retrospect the difference in views on conceptual approaches to nuclear deterrence in the United States and in Russia. It examines the trends in the changes that deterrence mechanisms have undergone since the start of the Cold War and to this day. It shows the importance of systems and means of space missile defense for ensuring nuclear deterrence, and also the role of the Research and Testing Center of the RF MoD ASF Central Research Institute, the successor to MoD Research Center 45, and industrial enterprises in making strategic defense systems.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
KEYWORDS
Сдерживание, устрашение, принуждение, ракетно-ядерная гонка, ядерное сдерживание, противоракетная оборона, система предупреждения о ракетном нападении, ракетно-космическая оборона.
Deterrence, intimidation, coercion, nuclear missile race, nuclear deterrence, missile defense, system of missile attack warning, missile space defense.
ПРОБЛЕМА предотвращения войны и сохранения мира на Земле — важнейшая задача современности. К сожалению, опасность ядерной войны после первого применения атомного оружия США в августе 1945 года продолжает сохраняться. Вторая мировая война кардинальным образом изменила обстановку в мире. Одним из ее итогов стало приобретение статуса мировых сверхдержав Советским Союзом и Соединенными Штатами, которые выступили союзниками в борьбе с фашизмом. Общественное мнение и позиция политических кругов США в отношении к СССР в годы войны были вполне доброжелательными.
Перелом начался после 22 февраля 1946 года, когда временный поверенный в делах США в СССР Джордж
Кеннан направил госсекретарю США донесение — знаменитую «длинную телеграмму» из 8 тысяч слов1. В своем
донесении Кеннан предостерегал руководство от продолжения «рузвель-товской» политики доверительных отношений с СССР, от иллюзий в отношении возможности договариваться с Москвой на основе учета интересов партнера и верности обязательствам. Важнейшее положение телеграммы заключалось в утверждении об экспансионизме советских руководителей. Единственным адекватным ответом на него Кеннан считал сдерживание Москвы — удержание ее в рамках тех зон влияния, которые она уже сумела приобрести. Он рекомендовал оказывать противодействие любым попыткам СССР выйти за пределы этой зоны посредством «несгибаемой силы в любой точке земного шара».
Хотя телеграмма была предназначена только для госсекретаря США, с ней были ознакомлены несколько тысяч дипломатов, членов кабинета правительства и высших офицеров вооруженных сил. Текст Кеннана разослали в посольства США по всему миру. В июле 1947 года он был опубликован за подписью «мистер Икс» в Foreign Affairs, ведущем американском журнале по вопросам внешней политики и международных отношений. Маловероятно, что автором центральных тезисов телеграммы был мистер Икс, а ее широкая публикация связана с новизной для администрации Гарри Трумэна предложенных подходов к построению послевоенных отношений с СССР. Представляется, что таким способом, в контексте обвинений советского правительства в «недоговоропригодности», США заявили о своих намерениях пользоваться монопольным обладанием атомной бомбой как геополитическим инструментом «несгибаемой силы», направленной против СССР.
Надо заметить, что русскому умиротворяющему термину сдерживание принято ставить в соответствие
английский термин йепеттепсе, который означает устрашение, а в широком толковании — принуждение противника к определенным действиям. Неэквивалентность этих понятий очевидна. И вполне логично, что политическая доктрина «сдерживания» Москвы уже в начале 1950-х годов породила американскую военную стратегию «массированного возмездия», предусматривавшую атомные бомбардировки более 120 городов и промышленных центров. По сей день нет внятного ответа, какие действия СССР побуждали американцев и англичан опасаться оккупации Западной Европы Советской Армией, но при любом развитии событий ядерная война мыслилась как односторонний и безнаказанный акт со стороны США. Ведение войны против СССР без применения ядерного оружия исключалось.
Своевременное создание Советским Союзом эффективной противовоздушной обороны на базе зенитных ракетных комплексов С-25, С-75 и С-125 сделали нереальными планы США по бомбардировке Москвы и других важных объектов. Надежная система ПВО СССР явилась достаточным фактором сдерживания, так как после не достигшей цели атомной бомбардировки агрессор был бы вынужден вести с Советской Армией конвенциальную войну, исход которой не вызывал сомнений по крайней мере на евразийском театре.
Ситуация коренным образом изменилась с появлением на вооружении США, а потом и СССР ракет межконтинентальной дальности с ядерным снаряжением. Боевой блок (ББ) баллистической ракеты по сравнению с самолетом представлял собой принципиально иной объект с точки зрения его перехвата. На порядок более высокая скорость, на порядок меньшие размеры, многократно большая механическая прочность
делали боевые блоки недосягаемыми для информационных и огневых средств ПВО. В конце 1950-х — начале 1960-х годов были развернуты многочисленные исследования по созданию специализированных комплексов противоракетной обороны (ПРО). Прорыв был достигнут в работах под руководством Г.В. Кисунь-ко на специально созданном Балхаш-
ском полигоне в каменистой пустыне Бетпак-Дала, где 4 марта 1961 года впервые в мире был выполнен перехват боеголовки баллистической ракеты Р-12 с весовым эквивалентом ядерного заряда. Боеголовка разрушилась и частично сгорела в полете, что подтвердило возможность успешного поражения баллистических ракет (рис. 1).
В-ЮОО
Рис. 1. Фоторегистрация первого перехвата боевого блока
Однако эти же работы показали всю проблематичность создания реальной противоракетной обороны. Осуществление перехвата ББ оказалось несоизмеримо сложнее, дороже и маловероятней, чем точная его доставка к цели с одного континента на другой. Средство нападения было эффективней и дешевле, чем средство обороны. Единственным надежным способом поражения ядерного ББ оказался ядерный взрыв, который на
дальности нескольких сотен метров превращает блок в болванку за счет выжигания его электронной аппаратуры. Но при отражении группового ракетного удара пришлось бы взрывать над защищаемой зоной не меньшее количество ядерных боезарядов, чем ББ в наносимом ими ударе. Даже в идеальном случае, такая система защищала только ограниченные территории (пусть даже крупные населенные пункты) от ограниченной атаки.
Тем не менее Соединенные Штаты в конце 1960 годов начали создавать именно такую ПРО в рамках программы «Сейфгард». Для обороны авиабаз Гранд Форкс, Мальстром, Уитман с межконтинентальными баллистическими ракетами (МБР) «Минитмен», а также Вашингтона с пригородами и еще нескольких крупных городов предусматривалось создание двенадцати противоракетных комплексов, оснащенных противоракетами с ядерными боеголовками. Предполагалось, что одна противоракетная база сумеет обезвредить до 80 атакующих ББ при гарантированном успешном перехвате противоракетой «один в один». Реа-лизовывалась программа «Сейфгард» в усеченном варианте. Одной из причин являлось то, что таким способом можно защищать только высокозащищен-ные объекты, какими являются шахты МБР «Минитмен», предназначенные для ответного удара. Незащищенные наземные объекты с такой обороной, как правило, не выдерживают. Появление на вооружении разделяющихся головных частей еще более усложнили эту задачу и сделали систему «Сейф-гард» неэффективной с точки зрения вклада в ядерное сдерживание.
С учетом полигонных испытаний и системных исследований советскими разработчиками и их американскими соперниками был сделан вывод, остающийся незыблемым по сей день: задача отражения массированного ракетно-ядерного удара не имеет ни концептуального, ни технического решения. Только для сверхважных объектов можно создать систему противоракетной обороны, которая обеспечит отражение нескольких десятков первых ББ в ракетном ударе, имеющем целью обезглавливание, нарушение системы военного управления. Именно такая концепция важной, но ограниченной роли ПРО в системе ядерного сдерживания, была положена в основу создания отечественной системы
стратегической ПРО города Москвы. Защита системы управления стратегических ядерных сил от обезглавливающего удара и сегодня полностью соответствует оборонительному характеру российской военной доктрины2.
Здесь надо заметить, что после отказа от системы «Сейфгард» в 1974 году США больше не возвращались к созданию реальных боевых систем, предназначенных для поражения в полете стратегических ракет или их боевых блоков. Мировая шумиха, развернутая в начале XXI века вокруг глобальной ПРО США, совершенно не соответствовала ее скромным потенциальным возможностям по перехвату ракет и являлась политическим прикрытием размещения американской ударной ракетной группировки в Евразии. Это прикрытие просуществовало до 2018 года, когда в обзоре по ПРО США и обзоре ядерной политики США было прямо заявлено, что противоракетная оборона от российской угрозы — это прежде всего поражение российских ракетных пусковых установок ядерными зарядами до пуска ракет, а не перехват их в полете. Налицо полный возврат к доктрине конца 1940-х годов — сдерживание Москвы угрозой нанесения превентивного ядерного удара без ясно обозначенной военной угрозы самим Соединенным Штатам.
К 1960 году соотношение американских и советских межконтинентальных ракет, находящихся на боевом дежурстве, составляло приблизительно 60:1. Такой перевес тем не менее не гарантировал для США достижения решительных целей одним ударом по сверхдержаве СССР, даже при отсутствии противоракетной обороны. Началась ракетно-ядерная гонка (рис. 2), в которой Советский Союз сократил отставание в численности ядерных боезарядов и их носителей до значений, которые сами по себе уже не влияли на стратегический баланс взаимного уничтожения3.
Рис. 2. Соотношение стратегических наступательных вооружений СССР и США в период гонки ядерных вооружений
Все большее значение приобретала система информационного обеспечения, которая могла исключить получение внезапного первого удара. В 1956 году решением руководства страны в составе 4-го Главного управления Министерства обороны было специально создано 5-е управление для организации разработки, испытаний и сдачи в эксплуатацию средств и систем ракетно-космической обороны (РКО): противоракетной обороны (ПРО), предупреждения о ракетном нападении (ПРН), противокосми-ческой обороны (ПКО) и контроля космического пространства (ККП). Как только в начале 1960-х годов были сформированы ракетные войска стратегического назначения, в СССР также был выдвинут важнейший вопрос о том, по какой информации будет приниматься решение об их применении в ответном ударе. В 1961 —1962 годах в нескольких постановлениях ЦК КПСС и Совмина СССР были определены задачи и мероприятия по созданию системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН).
В свою очередь, Соединенными Штатами к 1963 году были созданы мощные радиолокаторы непрерывного действия в Гренландии, на Аляске и в Англии для обнаружения ударов советских ракет и информирования об этом высшего военного руководства. С 1970 года начато развертывание американской космической системы обнаружения стартов баллистических ракет с группировкой спутников на геостационарной орбите.
Правильно понимая сложность проблемы создания, испытаний и боевого применения системы предупреждения о ракетном нападении, Министерство обороны поручает-только что созданному в 1960 году 45-му Специальному научно-исследовательскому институту проработку вопросов объединения боевых возможностей систем ПРО, ПРН и ПКО по обнаружению баллистических ракет и своевременному предупреждению руководителей страны о ракетном ударе. Поставленная задача была успешно решена. Сегодня эти системы объединены не просто термином «ракетно-космическая обо-
рона», а стройной идеологией ведения вооруженной борьбы с воздушно-космическим противником.
Ряд причин субъективного характера, а также отставание в развитии необходимых радиоэлектронных технологий позволило принять на вооружение СПРН ограниченного состава только в 1970 году. Первая очередь системы включала два радиолокационных узла в городах Мурманске и Скрунде, командный пункт в Подмосковье. Практически только начинались работы по созданию космического эшелона СПРН, вошедшего в состав системы в 1982 году. Ключевую роль в преодолении идеологических и технических проблем создания СПРН и ракетно-космической обороны в целом сыграли организационные решения, принятые в Вооруженных Силах и оборонной промышленности. В соответствии с директивой Генштаба ВС СССР от 30 марта 1967 года в составе Главко-мата войск ПВО страны создается Управление командующего войсками противоракетной и противокосми-ческой обороны. Войска ПРО и ПКО (в последующем — войска РКО) предназначались для выполнения задач по уничтожению одиночных межконтинентальных баллистических ракет и космических спутников в полете.
Благодаря концентрации волевого и административного военного ресурса, теснейшего взаимодействия с разработчиками вооружения и строителями был сделан мощный рывок в обеспечении решения обозначенных в названии рода войск «огневых» задач. Были приняты на вооружение система стратегической ПРО Москвы и система противо-космической обороны ИС, а затем ИС-МУ Именно в войсках РКО было осуществлено создание стратегических информационных систем — системы предупреждения о ракетном нападении и системы
контроля космического пространства, а также формирование ракетно-космической обороны как единой военно-технической системы.
Беспрецедентным для советской оборонной промышленности и чрезвычайно значимым по своим результатам было создание в 1970 году Центрального научно-производственного объединения (ЦНПО) «Вымпел» — головного в стране предприятия по тематике РКО. Причиной поиска новой формы организации промышленности были разобщенность и недостаточный технический уровень разработок аппаратуры радиолокационных станций на различных предприятиях Минрадиопро-ма, отсутствие системной увязки на уровне требований и характеристик, а главное — отсутствие научно обоснованных проектных проработок перспектив развития систем РКО. Отчасти именно это и привело к критическому на тот момент, нарастающему отставанию от США в области ПРО и ПРН. В состав ЦНПО «Вымпел» вошли 25 предприятий отрасли с общей численностью работников более 70 тыс. человек. Стержневым принципом нового объединения было создание в нем головного Научно-технического технологического центра, отвечавшего за разработку систем РКО в целом и осуществлявшем оперативное руководство работой предприятий по созданию средств непосредственно на объектах Вооруженных Сил.
Концентрация ресурсов и систематизация работы на важнейшем направлении формирования отечественной системы стратегического ядерного сдерживания достаточно быстро принесла результаты. Уже в 1973 году под руководством Главного конструктора СПРН В.Г. Репина были выполнены работы по объединению информации от радиолокационных станций СПРН и ПРО на ко-
мандном пункте СПРН. Затем было обеспечено управление режимами функционирования ПРО по командам СПРН, т. е. получен мощный результат — обеспечено совместное функционирование двух сложных автоматических систем, созданных различными разработчиками и сформировано единое радиолокационное поле. По воспоминаниям В.Г. Репина «...многолетний барьер был сломан, появился зародыш РКО как единой стратегической системы». Сопряжение центра контроля космического
пространства (ЦККП), идеология и алгоритмы которого были созданы в 45 ЦНИИ Минобороны, с командным пунктом СПРН в 1974 году и обеспечение их непрерывного автоматического взаимодействия в реальном масштабе времени, а также программно-алгоритмическое сопряжение ЦККП с командным пунктом системы противокосмической обороны ИС-МУ завершили формирование четырехзвенной структуры РКО, которая позже будет названа «классической» (рис. 3).
Основой ракетно-космической обороны является единая группировка развернутых на территории России, стран ближнего зарубежья и в космическом пространстве средств и систем предупреждения о ракетном нападении, контроля космического пространства и противоракетной обороны
РАКЕТНО-КОСМИЧЕСКАЯ ОБОРОНА
I
Система Система Система
преду прежде пня контроля космического противоракетной
о ракетном нападении пространства обороны
1 J к
Системы РКО работают по взаимосвязанному алгоритму
Система противокосмической обороны
^ С 1983 г. Россией объявлен односторонний моратории на использование средств ПКО
Рис. 3. Системы ракетно-космической обороны
В начале 1980-х годов в состав СПРН успешно интегрирован также полностью автоматический в части получения и обработки информации космический эшелон — система обнаружения стартов баллистических ракет УС-КС. Еще раз заметим, что в условиях технологического отставания отечественной радиоэлектроники от американского уровня высокие информационные и боевые возможности РКО были достигнуты благодаря новым и эффективным математическим, алгоритмическим
и системным решениям. Таким образом, в результате выполнения системно скоординированных работ угроза внезапного ракетно-ядерного удара по СССР была сбалансирована возможностью ответного удара, решение на нанесение которого обеспечивалось оперативной и достоверной информацией предупреждения, а обстановка в космическом пространстве, интенсивно заполнявшемся военными космическими системами, поставлена под оперативный контроль.
Приведенный выше краткий исторический обзор имеет целью привлечение внимание к отечественному опыту преодоления проблемы создания системы стратегического сдерживания в непростых для государства условиях 60—70-х годов прошлого века. Анализ сегодняшней обстановки убеждает в том, что к этому опыту необходимо обратиться.
После прихода администрации Д. Трампа директивно сформулирована резкая смена ядерной политики США, очевидно отражающая глубокий пересмотр концептуальных подходов к ядерному сдерживанию как таковому. Продолжая линию, начатую в 2001 году денонсацией договора по ПРО, Соединенные Штаты в 2018—2019 годах практически завершили сворачивание международно-правовых механизмов поддержания международной ракетно-ядерной безопасности, созданных в XX веке.
В 2019 году США вышли из договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД), ужесточили для России условия реализации многостороннего договора по открытому небу (ДОН). В феврале 2021 года истекает действие Договора о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (ДСНВ, неофициальное название — СНВ-3) — последнего действующего соглашение об ограничении вооружения
Именно в войсках ракетно-космической обороны было осуществлено создание стратегических информационных систем — системы предупреждения о ракетном нападении и системы контроля
космического пространства, а также формирование ракетно-космической обороны как единой военно-технической системы.
между Москвой и Вашингтоном. Для того чтобы продлить действие СНВ-3 еще на пять лет сторонам достаточно обменяться дипломатическими нотами. Однако Соединенные Штаты блокируют практические шаги по продлению действия договора. Из-за текущих политических разногласий между Россией и США новое соглашение не готовится, и вряд ли оно вообще сможет появиться в двухстороннем или многостороннем формате в обозримой перспективе. Таким образом, сложившаяся система безопасности, основанная на двухстороннем балансе стратегических вооружений и системе международных договоров американцами, практически демонтирована.
В дальнейшем США намерены обеспечить свою безопасность и, главное, достижение своих геополитических и экономических целей путем глобального силового доминирования, уничтожения или устрашения оппонентов. Деятельность в сфере противоракетной обороны переведена на принципиально новый качественный уровень в соответствии с январской 2019 года директивой — так называемым «Обзором ПРО США». Как следует из анализа этого основополагающего документа в отношении России и Китая, обладающих мощным ракетно-ядерным потенциалом, США переходят к стратегии «предотвращения ракетных атак» путем вывода из строя системы управления СЯС и уничтожения ракет до их пуска. Фактически данной директивой, как было замечено выше, введена в действие концепция упреждающего, превентивного удара.
В подписанном в феврале 2018 года «Обзоре ядерной политики США», в отличие от предыдущего «Обзора 2010 года», границы применения ядерного оружия расширены до полного их исчезновения. Фактически объявлено, что США приравнивают свое ядерное оружие к конвенционному, планиру-
ют размещать и применять его без каких-либо ограничений и соглашений, под не определенным заранее предлогом. В обзоре 2018 года отчетливо сформулированы задачи размещения ядерного оружия малой мощности в Европе и Азии. В качестве вероятных противников рассматриваются Россия и Китай. Там же заявлено, что США оставляют за собой право на первоочередное применение ядерного оружия для нанесения неприемлемого для противника ущерба при защите как от ядерной, так и неядерной агрессии.
Непосредственно на обновление ядерного арсенала, включая традиционную ядерную триаду с боезарядами большой мощности, в ближайшие годы предписано выделить финансовые средства, сопоставимые с потраченными на эти цели в 80-е годы прошлого века на пике гонки ядерных вооружений. Планируется выполнение большой номенклатуры опытно-конструкторских работ, в том числе по ядерным боезарядам новых модификаций. Возможно, выполнение этих работ потребует проведения натурных испытаний. Как известно, Соединенные Штаты не ратифицировали «Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний». В обзоре указано, что они оставляют за собой решение о проведении испытаний взрывными методами, если это «.будет необходимо для обеспечения безопасности и эффективности ядерного арсенала США».
В области космической деятельности президентом США в 2018 и 2019 годах изданы директива № 3 и директива № 4 соответственно, определяющие космос как сферу первостепенных интересов США с точки зрения реализации глобального военного превосходства над противниками. Директива по космической политике № 4 направлена на создание космических сил США, предназначенных для обеспечения контроля космиче-
ской деятельности и превосходства в космосе. Ее выпуск позиционирован как ответ на «продолжающиеся действия наших ближайших конкурентов, Китая и России», которые, по словам министра обороны США, могут быть попытками «отрицать, деградировать или уничтожить космические возможности Америки». Под этим тезисом в США начато создание крупнейшего военного формирования — вида войск, предназначенного для реализации космической политики, основные цели и направления которой определены директивой № 3 2018 года. Таким образом, освободившись от соответствующих международных обязательств и ограничений, США ведут развертывание глобальной стратегической наступательной системы, включающей ударные группировки за пределами национальной территории и соответствующую космическую инфраструктуру.
Учитывая директивный, обязательный для исполнения государственными органами США характер так называемых «Обзоров.», их следует рассматривать как комплексную взаимоувязанную концепцию модернизации стратегических наступательных сил США, направленную на силовое обеспечение решения геополитических задач на евразийском континенте. Другими словами, США повторно, как в 1950-е годы, перешли к активной фазе реализации концепции стратегического ядерного сдерживания в форме принуждения своих оппонентов к определенным действиям, как правило, уступкам, с помощью угрозы причинения ущерба.
Насколько отечественная система стратегического ядерного сдерживания и, в частности, ракетно-космическая оборона адекватны новым вызовам военной безопасности? Оптимально ли организационное построение войск, обеспечивающее боевое применение единого комплекса
стратегических систем ПРН, ККП, ПРО? Насколько отвечает сегодняшнее распределение полномочий, функций и контрактов в промышленности задачам выработки новых технических доктрин, технологий и системных решений, а также задачам организации скоординированной работы кооперации предприятий, создающей вооружение ракетно-космической обороны, от этапа научно-исследовательских работ до этапов принятия на вооружение и совершенствования в ходе эксплуатации?
Поиском ответов на все эти вопросы занимается Научно-исследовательский испытательный центр ЦНИИ ВКС Минобороны России — преемник 45-го Центрального научно-исследовательского института Министерства обороны в тесном взаимодействии с предприятиями промышленности и органами военного управления. При этом главным инструментом исследований и разработок, проводимых научными сотрудниками Центра, является математическое и имитационное моделирование. Моделирование охватывает основные физические и технические процессы, связанные с движением объектов в околоземном пространстве, формированием фоноцелевого сигнального поля, его преобразования информационными средствами, функционированием алгоритмов. Причем алгоритмы «перетекают» из моделей в функциональное программное обеспечение реальных средств и обратно по мере их отработки, что превращает моделирование в непосредствен-
ный инструмент и этап выполнения опытно-конструкторских работ, а также обеспечивает преемственность в разработке следующих поколений техники.
Созданные за шестьдесят лет деятельности института научные школы, лабораторно-исследовательская и испытательно-моделирующая база в настоящее время являются мощным инструментом исследований и разработок, одним из основных элементов в общей технологии обоснования, производства, испытаний, ввода в строй, сопровождения боевой эксплуатации систем, комплексов и средств ракетно-космической обороны. Задачи, поставленные перед институтом при его образовании, остаются актуальными и в настоящее время, поэтому в нашей организации продолжают зарождаться новые научные школы и поддерживаться ранее созданные, естественно на современном научном уровне с учетом последних тенденций развития науки и технологий.
Коллектив Научно-исследовательского испытательного центра ЦНИИ ВКС, несмотря на определенные объективные и субъективные трудности, в настоящее время полон творческих сил и продолжает с честью выполнять возложенные на него задачи, о чем свидетельствуют высокий уровень боевой готовности систем и средств ракетно-космической обороны, а также непрерывный ввод в боевой состав Воздушно-космических сил новых перспективных систем и средств ракетно-космической обороны.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Иванян Э.А. Кеннана «длинная телеграмма». Энциклопедия российско-американских отношений. XVIII—XX века. М.: Международные отношения, 2001. 696 с.
2 Военная доктрина Российской Федерации. Утверждена Президентом
Российской Федерации В. Путиным 25.12.2014 // Российская газета. № 298. 2014. 30 декабря.
3 Червов Н.Ф. Ядерный круговорот: что было, что будет. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001. 382 с.
