CC BY
87
стр. 109 из 185
ИСТОРИЯ И КУЛЬТУРОЛОГИЯ
УДК 930.085
РОССИЯ И РОССИЙСКОЕ ЗАРУБЕЖЬЕ 1920-Х - 1980-Х ГОДОВ:
ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ И КУЛЬТУРНЫЙ ДИАЛОГ
Сотников Сергей Александрович, кандидат исторических наук, доцент кафедры «История и политология», [email protected],
ФГБОУ ВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса», Москва, Российская Федерация
The author analyzes Russian emigrant's social and political life during the hard historical period, he tells us about the evolution of State and Russian emigrant's relations in the 20th century. The author describes achievements and results that help to maintain Russian culture and have influence on Russian development as a whole.
В статье рассматривается культурная и политическая жизнь российского зарубежья в сложный исторический период для России, эволюция взаимоотношений между государством и российским зарубежьем на протяжении ХХ века. Выявляются достижения и результаты, благоприятно влияющие на развитее России в целом и на сохранение культурного облика русского народа.
Keywords: emigrants, history, culture, evolution, Russian emigration, world culture, cultural dialogue, Soviet society
Ключевые слова: зарубежье, история, культура, эволюция, российская эмиграция, мировая культура, культурный диалог, советское общество
Одним из актуальных направлений современной международной политики Российской Федерации является развитие разносторонних связей с миром зарубежных соотечественников. «Не только те, кто живет и трудится в России, но и все, кто живет за сегодняшними границами Российской Федерации, формируют облик нашей страны. Широко известны имена соотечественников, добившихся выдающихся успехов в бизнесе, политике, обогативших мировую культуру. И для нас крайне важно, что мнение многих из вас авторитетно и признано в мире», - отметил президент России В.В. Путин, выступая перед участниками Конгресса соотечественников в Москве 11 октября 2001 года [1].
стр. 110 из 185
В данном контексте дополнительную актуальность приобретает изучение исторического опыта развития культурного диалога России и российского зарубежья ХХ века. Общественно-политическое и культурное взаимодействие российской диаспоры с метрополией происходило с достаточно высокой степенью интенсивности в 1920-е годы и сохранялось в определенных формах даже в эпоху «железного занавеса». Фактор российского зарубежья оказывал серьезное влияние на государственную политику СССР в идеологической и культурной сфере, а также непосредственно на советское общество, формировавшее свое собственное, отличное от официальной доктрины, видение мира российской эмиграции.
Взаимное притяжение, идеализация и в то же время сложный идеологический и духовный конфликт между советской Россией и российским зарубежьем определили специфику общественно-политического и культурного диалога между нами, всестороннее исследование специфики и форм которого представляет значительный научный интерес.
Информационное и культурное взаимодействие между российским зарубежьем и советской Россией (СССР) осуществлялось по нескольким основным направлениям: через прессу, книгоиздательскую, библиотечную, музейно-выставочную сферу, кино и другие формы культурно-просветительной деятельности, а также через непосредственные контакты и переписку между представителями эмигрантского мира и советского общества. При этом степень интенсивности информационного обмена и его содержание подвергались значительным изменениям на протяжении ХХ века. Более или менее свободным культурный диалог был в 1920-е годы, когда многие представители советской творческой и научной интеллигенции работали и отдыхали за границей, возможны были совместные издательские и художественные проекты с демократическими кругами эмиграции. Затем в течение нескольких десятилетий информация о мире российского зарубежья для советских граждан является практически полностью закрытой, за исключением узкого круга лиц - работников спецслужб, дипломатов, «выездных» артистов, ученых и журналистов.
Возможности доступа к информации о жизни в СССР и российском зарубежье в период 1930-х-1980-х годов существенно различались: эмигранты могли читать и приобретать советские газеты и журналы, в том числе по подписке, а также художественную литературу, научные издания, учебники, альбомы по искусству; посещали выступления советских артистов и музыкантов во время их зарубежных гастролей, ходили на показы советских фильмов и т.п. Например, читальный зал библиотеки Земгора в Праге «каждое утро пополнялся свежими газетами со всего мира, в
стр. 111 из 185
том числе и советскими» [2]. Благодаря этому обстоятельству, российское зарубежье никогда не отрывалось полностью от культурной жизни своей родины.
Сфера книгоиздания и библиотечное дело в зарубежной России явились одной из наиболее устойчивых и эффективных форм культурного диалога между российским зарубежьем и родиной. Они не только обеспечивали распространение за рубежом советской литературы и прессы, но и сформировали крупные книжно-журнальные фонды [3-5]. Так, знаменитая библиотека библиографа и библиофила Н.А. Рубакина, переданная согласно его завещанию в СССР, включала практически все русские журналы и газеты (с 1860-х годов), а также издания эпохи первой русской революции и коллекцию нелегальной революционной литературы [6; 7]. В ее составе находился и значительный комплекс эмигрантских изданий, хранящийся в настоящее время в коллекции Отдела русского зарубежья РГБ. Книги и архивные документы, прежде всего, собрание Русского зарубежного исторического архива в Праге (РЗИА), вывезенные в послевоенные годы в СССР, были практически закрыты для пользования, однако были проведены их систематизация и описание, а в 1970 -1980-е годы к ним получили доступ некоторые ученые-историки, труды которых заложили научную основу отечественной историографии российского послереволюционного зарубежья [8-10].
Представления о российской эмиграции, существовавшие в советском обществе на протяжении всего рассматриваемого периода, носили вариативный характер. Прежде всего, существовали официальные идеологические установки, которые определяли подход к эмигрантской теме в прессе, художественной литературе, кинематографе, гуманитарной науке. Уже в период Гражданской войны в России (1917—1922) большевистская пропаганда формирует образ послереволюционной эмиграции как непримиримого идеологического и военного противника советской власти. Официальная трактовка этого образа была довольно схематичной и опиралась на классовую доктрину, противопоставлявшую дворянско-буржуазный, белогвардейский мир российского зарубежья революционному пролетариату и крестьянству советской России [11-14]. Получила также распространение литературно-публицистическая тема идейного краха эмигрантов, их неприкаянности, тоски по родине, получившая отражение в нескольких издания мемуаров участников белого движения, возвратившихся на родину в начале 1920х годов [15-17]. Со своей стороны, политически активные круги российского зарубежья через прессу и публицистическую литературу формировали негативный образ большевистского режима и советского строя [18].
стр. 112 из 185
Одновременно культурный диалог продолжался и между идейно близкими друг другу сегментами эмигрантского и российского социума. Старшее и среднее поколение эмигрантов и граждан СССР межвоенной эпохи представляли собой две части одного и того же общества, имевшего в рамках идентичных социально-профессиональных стран сходный менталитет и во многих случаях одинаковое мировоззрение и политические взгляды; прежде всего, это относится к профессорско-преподавательскому корпусу, ученым, значительной части оставшегося на родине чиновничества, офицерства, предпринимательского слоя, вынужденно принявшим большевистский режим. Информационный обмен, осуществлявшийся между ними в первые послереволюционные годы, происходил «на одном языке» и в условиях относительной свободы перемещения и переписки, обеспечивал более или менее объективную картину жизни по обе стороны границы.
Непосредственное творческое общение в 1920-е годы происходило между российскими и зарубежными деятелями авангарда, конструктивизма, футуризма и других революционных, новаторских направлений в искусстве. Творчество Владимира Маяковского, Эля Лисицкого, Ильи Эренбурга в равной мере принадлежало и советской, и эмигрантской культуре.
В последующий период в советской России и зарубежье наблюдается, с одной стороны, развитие взаимной мифологизации, с другой, формирование молодых поколений с новым менталитетом, воспитанных на основе сложившейся системы идеологических клише и фрагментарной информации, что оказывало влияние и на специфику культурного диалога между диаспорой и метрополией. Существенно сокращается частная и научная переписка между гражданами СССР и эмигрантами: хотя формально обмен
корреспонденцией не был запрещен, но контакты с зарубежьем стали опасными, и по этой же причине письма утратили полноту и достоверность информации. Идеологическая борьба и почти полная изоляция в течение нескольких десятилетий определили формирование мифологем, чрезмерную политизацию и искажение образов двух культур -советской и эмигрантской - в восприятии друг друга.
Тем не менее, обе параллельные ветви российского исторического процесса продолжали свой культурный диалог, который в 1930 -1950-е годы осуществлялся в значительной степени как «перекличка» независимых друг от друга процессов. Вероятно, наиболее ярким примером этого явления можно считать пушкинский юбилей (1937), широко отмечавшийся и в СССР, и эмиграцией.
стр. 113 из 185
Принципиально различалось видение проблемы культурного взаимодействия между СССР и российским зарубежьем. Эмигрантская интеллектуальная элита отстаивала идею единства отечественной культуры, которая подверглась искусственному разделению и искажению. Так, Г.П. Струве писал, что «зарубежная русская литература есть временно отведенный в сторону поток общерусской литературы, который - придет время - вольется в общее русло этой литературы» [19].
Эта точка зрения была близка значительной части советской творческой интеллигенции, однако официальная доктрина фактически отрицала наличие эмигрантской культуры и искусства, делая исключение для репатриантов либо фигур мирового масштаба, творчество которых не было связано с политикой (Шаляпин, Рахманинов и др.).
Важной вехой в развитии культурного диалога между СССР и российским зарубежьем стала Великая Отечественная война, трагические события которой пробудили среди эмигрантов патриотические чувства. Победа Советского союза над фашизмом заставила многих эмигрантов пересмотреть свое отношение к советскому государству, армии, народу. В российском зарубежье завоевали популярность советские военные песни, стихи, кинофильмы. Кроме того, период конца 1940-1950-х годов стал эпохой непосредственного соприкосновения двух уже достаточно далеко отошедших друг от друга ветвей отечественной культуры. На Запад пришла «вторая волна» эмиграции, в значительной степени изменившая социальный и общественно-политический облик российского зарубежья [20]. Творческое наследие «второй волны» формировалось на основе синтеза советской, «старой» эмигрантской и европейской и американской культур. Кроме того, ее представители в эпоху «холодной войны» проявили значительную активность в развитии политической и религиозной пропаганды на территории СССР [2123].
В этот же период советское общество получило доступ к непосредственным свидетельствам о мире российского зарубежья благодаря новой волне репатриации из Европы и Китая. Несмотря на трагическую участь репатриантов, в массовом порядке подвергавшихся репрессиям, они сыграли важную роль в культурном диалоге между российским зарубежьем и советским обществом, распространяя через частную, повседневную жизнь элементы эмигрантской бытовой культуры, языка, менталитета, религиозных убеждений и т. п. Прибытие русских харбинцев обогатило культурную жизнь советского Дальнего Востока и Сибири, где обосновались многие переселенцы - педагоги, музыканты, деятели театра.
стр. 114 из 185
Для советского общества были легально доступны лишь отдельные фрагменты творческого наследия эмиграции, точнее, репатриантов - романы и повести А.Н. Толстого, А.И. Куприна, И.А. Бунина, картины И.Я. Билибина, шансон А.Н. Вертинского, джаз О.Л. Лундстрема и т.п. В эпоху «оттепели» общественные и личные контакты деятелей культуры и искусства российского зарубежья с родиной несколько расширились. Преференции в данном отношении имели представители демократических кругов, а также эмигранты «первой волны», продемонстрировавшие позитивное отношение в СССР. Со своими соратниками по «кругу Маяковского» и российскому футуризму первой четверти ХХ в. - Н.Н. Асеевым, А.Е. Крученых и др. поддерживал постоянные связи Д.Д. Бурлюк, Активно контактировали с советскими деятелями культуры сын Ф.И. Шаляпина Ф.Ф. Шаляпин, художники Николай Бенуа, Юрий Анненков, известная деятельница Серебряного века С.Н. Андроникова-Гальперн, бывшая подруга М. Горького М.И. Закревская-Будберг, Юрий и Святослав Рерихи и др. [24]. В 1960-е годы в Советском Союзе прошли гастроли Николая Гедды, Игоря Стравинского, балета Джорджа Баланчина и других деятелей искусства зарубежной России [25]. Все они прибывали в СССР в качестве иностранных (американских, шведских, французских) артистов и имели соответствующее иностранное гражданство. В 1960-е годы вышло в свет довольно значительное количество мемуаров эмиграции «первой волны», содержание которых соответствовало официальным идеологическим установкам: авторы подчеркивали
горькую участь изгнанников, их разочарование в идеях белого движения и стремление на родину [26-31].
В свою очередь российское зарубежье активно стремилось к установлению информационных и личных связей с родиной, проявляло интерес к экономике и политике, общественной жизни СССР, официальному советскому искусству и литературе и всем их оппозиционным формам. Идеологическое неприятие большевистского режима и официозного советского искусства и литературы сочеталось в эмигрантском обществе с огромным интересом ко всему, происходящему на родине, в том числе в сфере культуры, признанием многих ее достижений. «Не будем... поддаваться... ослеплению, не будем утверждать, - подчеркивал Георгий Адамович в начале 1960-х годов, - что там в России со времен революции ничего ценного не создано, и что не будь нас, страну нашу можно было бы без урона для человечества скинуть со счетов цивилизации... По отношению ко многим отраслям творчества это утверждение абсурдно» [32]. Наиболее выдающиеся достижения отечественной культуры советского периода воспринимались эмиграцией как общее достояние России, включая ее зарубежный мир. При этом они нередко отторгались
стр. 115 из 185
государством и официальным общественным мнением СССР (творчество Л. Пастернака, И. Бродского, художественный «андеграунд»).
В послевоенный период в российском зарубежье развивается движение за развитие культурных связей с СССР и за возвращение на родину культурных ценностей, собранных и сохраненных эмигрантами, которое получает поддержку с советской стороны в лице «Советского общества по культурным связям с соотечественниками за рубежом» (общества «Родина»), созданного в 1975 году. В задачу Комитета входило развитие контактов с эмигрантскими организациями демократического направления и формирование в российском зарубежье позитивных представлений о Советском Союзе и его культурной политике, проводя встречи с эмигрантами, презентации советских книг и кинофильмов и т.п. Для этих целей издавалась и распространялась во многих странах мира газета «Голос Родины». Постоянные контакты с обществом «Родина» поддерживали, в частности, Союз ветеранов и инвалидов Первой мировой войны в Париже, Русский культурно-демократический союз в Финляндии, Пушкинский клуб в Лондоне, Федерация русских канадцев, Свято-Николаевская русская школа в Австралии и др. При участии общества «Родина» музеям и библиотекам СССР был передан ряд произведений искусства, архивных документов и книг из эмигрантских собраний, причем эти акции стали частью открытого культурного диалога, поскольку имена С. Лифаря, барона Э. Фальц-Фейна, М. Жилинскаса и других дарителей становились известны не только специалистам, но и более широким кругам интеллигенции, интересовавшимся культурой и искусством.
Наряду с легальными контактами с зарубежьем, происходившими по линии западных коммунистических партий, Общества дружбы с народами зарубежных стран и т.п., в 1970-1980-е годы в ряде сегментов советского общества, прежде всего, в среде интеллигенции, устанавливаются каналы информационного взаимодействия с миром западной и российской эмигрантской культуры. В этот период в сообществе советской инакомыслящей интеллигенции нелегально распространяются журналы и книги эмигрантских издательств («Издательство имени Чехова», «Посев», «Континент» и др.), приобретают популярность радио «Свобода», «Голос Америки» и другие иностранные «голоса», авторами передач и дикторами которых являются преимущественно эмигранты из СССР. В результате их деятельности значительная часть советского образованного общества знакомится с комплексом идейно-политических доктрин российского зарубежья, получает новые представления о многих событиях и явлениях отечественной истории, о православной вере и деятельности зарубежной церкви, а также соприкасается с
стр. 116 из 185
творчеством В. Набокова, М. Алданова, Н. Бердяева и многих других писателей, философов, литературных критиков и т.п.
Одновременно интеллектуальное пространство российского зарубежья наполнялось произведениями выдающихся отечественных писателей, поэтов и публицистов второй половины ХХ века - А. Солженицына, В. Аксенова, С. Довлатова и др., которые через зарубежные издания возвращались к советскому читателю.
В этот период общественно-политический и культурный диалог России и российского зарубежья достигает высокой степени интенсивности и фактически создает единое, общее для его участников идейно-культурное пространство. В то же время это пространство охватывает достаточно узкий круг интеллектуалов и характеризуется крайне высокой степенью политизированности, значительным влиянием диссидентской субкультуры и западной советологической пропаганды.
В эпоху «перестройки» культурный диалог России и российского зарубежья приобретает более широкий и многоаспектный характер, начинается отказ от многих идеологических штампов и запретов, повышается уровень толерантности в оценках исторических явлений и фактов. Российское общество переживает период увлечения темой зарубежья, прежде всего, историей и культурой послереволюционной 1920 -1930-х годов, при этом, в том числе под влиянием эмигрантской мемуарной и художественной литературы, наблюдается идеализация белого движения и мира зарубежной России в целом. В то же время в орбиту общественно-политического и культурного диалога России и зарубежья активно включаются ученые, политики, деятели искусства и бизнеса обеих сторон [33]. В 1990 году проводилась международная научная конференция, посвященная проблемам истории и культуры российской эмиграции, в августе 1991 года в Москве прошел первый Конгресс зарубежных соотечественников.
В 1990-е годы развитие культурного взаимодействия между российским зарубежьем и родиной стало неотъемлемой частью демократизации постсоветской России, важным элементом процесса ее вхождения в международное культурное и экономическое пространство. При этом с той и с другой стороны наблюдалось преодоление стереотипов и заблуждений, интенсивный информационный обмен, взаимное обогащение двух ветвей отечественной культуры через литературу, изобразительное искусство, международные научные, просветительные и гуманитарные проекты. Формирование ближнего зарубежья в странах постсоветского пространства вносит
стр. 117 из 185
принципиальные изменения в содержание и смысл межкультурного диалога в рамках международного Русского мира.
Таким образом, общественно-политическое и культурное взаимодействие России и российского зарубежья не прекращалось на протяжении всего ХХ века и в настоящее время продолжает развиваться как неотъемлемая часть мирового культурного и социально-экономического процесса. Мир зарубежной России открывается для российского общества во всей своей полноте и становится неотъемлемым элементом отечественной культуры, искусства, образования и науки. Расширение культурного диалога между Россией и российским зарубежьем имеет огромное значение для реализации современной политики руководства Российской Федерации по развитию связей с зарубежными соотечественниками.
Литература
1. Выступление В.В. Путина на Конгрессе соотечественников 11 октября 2001 года // http://2002.kremlin.ru/events/330.html (дата обращения: 23.12. 2010).
2. Андреев Н.Е. Из воспоминаний «Пражские годы». // В кн.: Прага. Русский взгляд. Под ред. С.В. Никольского. М.: ВГБИЛ, 2003. С. 172.
3. Базанов П.Н., Шомракова И.А. Книга русского зарубежья. Из истории книжной
культуры ХХ века. Учебное пособие. СПб., 2003.
4. Костина И.О. Библиотеки российской эмиграции в Европе. 1920-1930-е годы. М., 2004.
5. Селезнева Т.В. Издательская деятельность российских эмигрантов в Америке (19171930-е годы) // В кн: Исследования и материалы. М., 1996. С. 72; 148-159.
6. Мавричева К. Г. Н.А. Рубакин. М., 1972.
7. Беспалова Э.К. Рубакин Николай Александрович // Библиотечная энциклопедия. М.,
2007.
8. Барихновский Г.В. Идейно-политический крах белой эмиграции и разгром внутренней контрреволюции (1921-1924 годы). Л., 1978.
9. Мухачев Ю.В. Идейно-политическое банкротство планов буржуазного
реставраторства в СССР. М., 1982.
10. Шкаренков Л.К. Агония белой эмиграции. М., 1981.
11. Кудрявцев Р. Белогвардейцы за границей. М., 1923.
12. Мещеряков Р.Л. На переломе (Из настроений белогвардейской эмиграции). М., 1922.
13. Михайлов Е.А. Белогвардейцы - поджигатели войны. М., 1932.
14. Сонов И. Капиталистический заговор против Страны Советов. М.; Л., 1927.
стр. 118 из 185
15. Белов В.М. Белое похмелье. Русская эмиграция на распутье: Опыт исследования психологии, настроений и бытовых условий русской эмиграции в настоящее время. М.; Пг., 1923.
16. Слободской А. Среди эмиграции: Мои воспоминания. Л., 1925.
17. Федоров Г. Путешествие без сантиментов: Воспоминания беженца. Л.; М., 1926.
18. Ершов В.Ф. Советское общество и власть 1920-1930-х годов в историографии российской военно-политической эмиграции // Общество и власть: Научная конференция МГУС. М., 2002. С. 72-79.
19. Струве Г.П. Русская литература в изгнании. Париж-М., 1996. С. 22.
20. Базанов П.Н. Проблемы исследования «второй волны» русской эмиграции // Наука и культура русского зарубежья: Сборник научных трудов СПбГАК. СПб., 1997.
21. Алексеева Л. История инакомыслия в СССР. Новейший период. Вильнюс-М., 1992;
22. Безбородов А.Б., Мейер М.М., Пивовар Е.И.. Материалы по истории диссидентского движения 50-80-х годов. М., 1994.
23. Данилов А. А. История инакомыслия в России. Советский период. 1917-1991. Уфа, 1995.
24. Антошин А.В. Идейно-политические позиции российских эмигрантов в эпоху «холодной войны» (середина 1940-х-конец 1960-х годов). Автореф... д-ра ист. наук. Екатеринбург, 2010. С. 24.
25. Афанасьев А.Л. Полынь в чужих полях. М., 1984. С. 268.
26. Губарчук П. За океаном. Киев, 1960.
27. Шостаковский П.П. Путь к правде. Минск, 1960.
28. Любимов Л. На чужбине. М., 1963.
29. Мейснер Д. Исповедь старого эмигранта. М., 1963.
30. Мейснер Д. Миражи и действительность. М., 1966.
31. Наседкин В.Н. Пятнадцать лет скитаний по земному шару. М., 1963.
32. Адамович Г. Вклад русской эмиграции в мировую культуру. Париж, 1961.
33. Сотников А.А. Высшее образование сегодня // Сервис в России и за рубежом:
Электронный журнал. 2011. № 2. ЦКЬ: http://rguts.ru/electronic_journal (дата
обращения: 12.11.2012).
