CC BY
70
ОССИЯ И ЕЁ РОЛЬ В КУЛЬТУРНОМ РАЗВИТИИ ПАМИРЦЕВ УДК 008(100)
Д. Ш. Назархудоева
Московский государственный институт культуры
В статье рассматривается специфика историко-культурного развития территорий Памира и влияние России на условия жизнедеятельности этносов, населяющих этот регион, — как в прошлом, так и в настоящем. Показано, что в регионе наблюдалось своеобразное и порой противоречивое сочетание этнически неоднородных и резко различающихся по уровню своего культурного развития политических образований, вошедших позднее в состав Советского Таджикистана в 20-х годах ХХ века, с последующим сохранением этнической гетерогенности региона в рамках советского и постсоветского периода развития этой страны. Выявлены причины социально-политического и экономического неравенства, которое препятствовало ранее и не способствует в настоящее время динамичному развитию Горно-Бадахшанской автономной области, в частности, и Таджикистана в целом. Особое внимание уделено последствиям затяжного экономического кризиса в стране с присущими ему негативными в социально-культурном отношении явлениями, преодолеть которые в полной мере не удаётся уже длительное время. Обосновывается необходимость расширения и углубления взаимоотношений в социально-культурной сфере между Российской Федерацией и Таджикистаном. Обозначены конкретные условия, соблюдение которых необходимо для решения этой задачи, а также намечены возможные перспективы сотрудничества между двумя странами. Ключевые слова: Бадахшан, Памир, Россия, СССР, Таджикистан.
D. Sh. Nazarkhudoeva
Moscow State Institute of Culture, Ministry of Culture of the Russian Federation (Minkultury), Bibliotechnaya str., 7, 141406, Khimki city, Moscow region, Russian Federation
RUSSIA AND ITS ROLE IN THE CULTURAL DEVELOPMENT OF THE PEOPLE OF THE PAMIRS
The article examines the specifics of historical and cultural development of the Pamir region and the present and the past influence of Russia on the living conditions of ethnic groups inhabiting the region. In particular, it is shown that there was a peculiar and sometimes contradictory mixture of ethnically and culturally diverse developments, which found their ways into the Soviet Tajikistan in the 1920s. The ethnically heterogeneous composition of the Pamirian people was maintained throughout the 20th century within the general framework of the changes which took place during the Soviet period and are currently underway in the independent Tajikistan. An attempt has been made to determine the preconditions and causes of the socio-political and economic inequality, which prevented the dynamic development of Gorno-Badakhshan Autonomous Region and Tajikistan in general, in the light of the past and present developments of the country. Particular attention is paid to the consequences of the protracted economic crisis in the country with its inherent negative socio-cultural issues, which have been difficult to overcome for a long period of time. It is also highlighted in the article that the expansion and deepening of relations between the Russian Federation and Tajikistan in the social and cultural spheres are important factors in the development of the GBAO. The paper concludes with the prospects for collaboration and partnership between the two countries and identifies specific conditions, which must be followed in order to achieve this objective. Keywords: Badakhshan, Pamir, Russia, USSR, Tajikistan.
НАЗАРХУДОЕВА ДАВЛАТСИЛТОН ШАРОБОВНА — аспирантка кафедры теории культуры, этики и 128 эстетики социально-гуманитарного факультета Московского государственного института культуры
NAZARKHUDOEVA DAVLATSILTON SHAROBOVNA — doctoral student of Department of the theory of culture, ethics and aesthetics, Faculty of Social Sciences and Humanities, Moscow State Institute of Culture
e-mail: [email protected] © Назархудоева Д. Ш., 2015
Обретение Таджикской Автономной Советской Социалистической Республикой независимости 9 сентября 1991 года привело к стремительной актуализации проблем, сочетающих в себе этнологическую, региональную и культурно-историческую специфику. Причин тому было несколько. К началу 90-х годов ХХ века Таджикская АССР более чем на 9/10 занимала площади высочайших горных систем (Памира, Тянь-Шаня и нескольких меньших по размерам горных гряд на западе страны), что стало причиной недостатка многих жизненно важных ресурсов — от продуктов растениеводства и животноводства до промышленных товаров. Именно поэтому из соседних регионов Таджикистан получал большую часть необходимых для своего жизнеобеспечения ресурсов. Единственной отраслью экономики, обладавшей значительным экспортным потенциалом, была гидроэнергетика. Однако масштабный план создания новых ГЭС, принятый в первой половине 1970-х годов, так и не был к 1991 году реализован [5, с. 49—93]. К тому же граничащая с Афганистаном, китайским Синьцзяном и постсоветскими среднеазиатскими государствами страна оказалась отрезана от России — когда-то основного потребителя продукции своих немногих крупных предприятий [1].
Нельзя не учитывать и то обстоятельство, что в результате проводившегося в 1924— 1929 годах в рамках реализации советской национальной политики национально-территориального размежевания в состав Таджикской АССР вошли некоторые районы бывшего Кокандского ханства (Худжанд (Ленинабад), Пенджикент и верховья реки Зеравшан), Памир и территории зависимых от Бухары бекств (Куляб, Бальджуван, Дарваз, Каратегин и другие) [2]. Эти образования, являясь, по сути, самостоятельными политиями в рамках отдельных долин, имели мало общего в историко-культурном отношении. Советская власть, пытавшаяся создать из жителей этих областей «единую социалистическую нацию», вынуждена была считаться с их этнической гетерогенностью и использо-
вать ее «в деле социалистического строительства». Это привело к «мутации» региональных особенностей и формированию оригинальной системы специализации и дифференциации регионов страны. К концу 80-х годов ХХ века сложилась несколько иная, чем ранее, и чуть модифицированная в этническом отношении картина региональных сообществ [9].
Так, особое положение в Таджикистане (да и в Средней Азии в целом) всегда занимали памирские народы [см.: 8]. Проживая на 45% территории республики (Горно-Бадахшанская автономная область), они составляли не более 4% ее населения. Условия высокогорья определили сохранение национальной, конфессиональной и языковой обособленности памирцев, консервацию родовой общины и, что закономерно, крайнюю бедность местного хозяйства. Российская власть, а перед ней советская, последовательно оказывала Памиру материальную поддержку, чтобы культурный уровень проживающих здесь людей не очень уж резко отличался от соответствующего уровня в метрополии. В частности, на территории автономии в советское время действовал так называемый северный коэффициент, хотя Памирский регион расположен все-таки не на Севере. Эти меры привели к росту уровня образования и культуры памирцев, но одновременно ослабили и без того не очень развитое хозяйство региона. Поэтому прекращение существования СССР если и не привело памирцев к экономической катастрофе, то все же очень осложнило имевшиеся хозяйственные проблемы, к тому же настроив население против новой власти и новых условий ведения хозяйства [1].
Важно отметить также, что социальные и этнические «перегородки», фрагментирую-щие таджикское общество, многочисленны и к тому же многообразны. Они создают своеобразную иерархию различий, которая весьма причудливо воздействует на идентификацию людей в качестве «своих» либо «чужих». Необходимо учитывать и тот факт, что микрорегиональный уровень самоидентификации
памирцев сочетается в сознании жителей Памира с элементами «общенационального» самосознания и прагматическим пониманием необходимости сотрудничать с поддерживающим его государством. Тем не менее этноло-кальные различия играют важную роль в формировании конкретного отношения к внешнеполитическим партнерам Памира, и в том числе к России.
Следует вспомнить, что самопровозглашенная Автономная республика Бадахшан формально существовала до ноября 1994 года, когда на всенародном референдуме была принята новая Конституция Республики Таджикистан и состоялись выборы Президента Республики Таджикистан (им стал Э. Рахмо-нов). Еще при разработке Конституции развернулась дискуссия о правовом статусе Горного Бадахшана. Первоначальный проект Конституции не имел особой статьи, посвященной Памиру, и только в главе о местной власти говорилось, что специальным законом будут регулироваться все вопросы, связанные с правовым статусом Горно-Бадахшанской автономной области. По требованию представителей Памира конституционная комиссия пошла на уступки и включила в окончательный текст отдельную (7-ю) главу о ГБАО, фактически воспроизведя, таким образом, прежнюю структуру советской Конституции периода Таджикской АССР.
4 ноября 1995 года был принят Конституционный закон «О Горно-Бадахшанской автономной области». В преамбуле к 1-й статье 1-й главы говорилось, что «Горно-Бадахшанская автономная область, являясь составной и неделимой частью Республики Таджикистан, обладает особыми географическими условиями, уникальными культурными, духовными и языковыми ценностями». Таким образом, в Душанбе официально и на законодательном уровне признали своеобразие памир-ской культуры, но сделали это в такой форме, которая не допускала однозначной интерпретации памирцев как нетаджиков [12]. Все это не способствовало устранению политического недовольства части населения Памира.
Лишь 27 июня 1997 года в Москве между правительством Таджикистана и таджикской оппозицией было подписано «Общее соглашение об установлении мира и национального согласия в Таджикистане». Согласно этому договору оппозиция получала 30% мест в структурах власти, а оппозиционные вооруженные силы интегрировались в государственные военные и силовые структуры [1]. После подписания мирного соглашения прямое влияние Душанбе на ситуацию на Памире стало неуклонно возрастать. Памирцы были все же вовлечены в процесс послевоенной консолидации таджикской нации.
После заключения мира внимание людей и властей Памира переместилось на вопросы социального развития и поиска экономической основы для него. Большое политическое и экономическое значение для Памира и для всего Таджикистана имело строительство автомобильной дороги через Мургаб в Китай и автодороги Куляб — Дарваз, в результате чего прекратилась географическая изоляция региона.
В 2000-е годы показатели экономического развития Горно-Бадахшанской области улучшились, в частности отчасти восстановилось благосостояние населения. Но все же, несмотря на определенные успехи в социальной сфере и сельском хозяйстве, в целом большинство отраслей народного хозяйства Памира находится в состоянии затяжного кризиса. Одной из серьезных проблем остается безработица, особенно среди молодежи, поэтому значительная часть памир-цев вынуждена в поисках заработка мигрировать в страны ближнего зарубежья, и прежде всего в Россию. Например, поэтому в 2008 году за пределами страны находилось 23,5 тыс. памирцев, то есть 12% всего населения Памира. До настоящего времени денежные переводы мигрантов являются главным источником поддержания приемлемого уровня жизни населения области.
Характерно, что вопрос о правовом статусе Памира после принятия Конституции и соответствующего Конституционного закона
не стоит в политической повестке дня, но тем не менее продолжает оставаться дискуссионным. Многие таджикские политики продолжают рассматривать существование автономной области, пусть даже и с сильно урезанными полномочиями, как угрозу национальному единству Таджикистана. Многими из них этническое и культурное своеобразие Памира игнорируется, а автономность региона расценивается как наследие СССР [3].
Для такого подхода, впрочем, имеются определённые основания. Демократические преобразования 1989—1990 годов на советском пространстве способствовали подъёму национального самосознания у всех этнических общностей. Не остались в стороне и памирцы. Требования жителей Памира включали в себя: соблюдение прав и полномочий автономной области, предоставление выходцам с Памира дополнительных государственных постов в органах власти Таджикистана, качественное улучшение социально-экономического положения населения, установление местного контроля над природными богатствами, развитие прямых торгово-экономических отношений с соседними государствами [7].
В центре внимания находился, таким образом, вопрос об устранении социально-политического и экономического неравенства, которое препятствовало культурному развитию автономной области. Помимо этого, требования жителей Памира затрагивали вопросы сохранения памирских языков и создания памирского культурного центра, что актуализировало проблему этнической принадлежности памирцев и придавало движению за более чёткое определение и повышение статуса автономной области этнокультурный, отчасти национальный характер [11].
В апреле 1991 года Президиум Совета народных депутатов Горного Бадахшана вынес на рассмотрение Верховного Совета Таджикистана проект конституционного закона «О ГБАО», который предусматривал существенное расширение полномочий области в политической, экономической и соци-
ально-культурной сферах. В тексте проекта впервые недвусмысленно отмечались особенности региона, послужившие основой к получению им статуса автономной области. К ним были отнесены бытование в регионе памирских языков, культурное и духовное своеобразие Памира. Среди прогрессивных последствий присоединения Памира к России особо выделялся факт избавления населения от невыносимой тяжести налогов и поборов, навязанных им бухарской феодально-деспотической администрацией.
Следует подчеркнуть, что разрозненные сведения, имеющиеся в работах русских учёных, путешественников и представителей военно-дипломатических кругов того времени, в своей совокупности дают картину достаточно тяжёлых условий существования памирцев, несмотря на наличие у них такого жизненно важного сектора хозяйственной деятельности, как ремесленное производство. Судя по содержанию таких сведений, этот вид деятельности вполне соответствовал патриархально-феодальным потребностям местного населения. Господствующее положение натурального хозяйства и фактически полное отсутствие товарно-денежных отношений сузили значение ремесла до рамок хозяйственной потребности местного населения. За исключением крайне малозначимых эпизодов ремесло фактически не отделялось от земледелия и скотоводства. Тем не менее в работах российских исследователей имеются весьма многочисленные примеры искусного и даже изящного изготовления предметов домашнего обихода, а также достаточно высокого культурно-философского уровня, отражённого в том числе в персидско-таджикской литературе и поэзии [4]. Так, заметное развитие в Горном Бадахшане получили кузнечное дело, ткацкое производство, кожевенное, гончарное, деревообделочное и прочие виды ремесла и кустарного производства [3]. Однако тяжёлые природно-климатические условия, порождавшие ограниченность товарного производства, ставили жителей Памира перед необходимостью при-
обретения основной части орудий труда и продуктов питания извне [10, с. 125—126].
Характерно, что, по сведениям российских авторов, несмотря на географическую отдаленность от соседних государств, население Памира испокон веков имело тесные торговые связи с ними. Русскими исследователями приводится немало примеров сохранения ставших уже традиционными торговых связей населения Памира с соседними государствами, сведений об ассортименте товаров, привозимых на Памир, о том, что из-за слабого развития, а то и полного отсутствия товарно-денежных отношений, горцы предпочитали простой натуральный обмен или примитивный вид товарообмена.
Серьезным толчком для развития торговли и внедрения товарно-денежных отношений стало появление торговой лавки при Памирском отряде. Чуть позже в целях создания условий для конкуренции и объективного регулирования цен в Хороге был открыт базар. Главными предмета торговли стали привозимые из Кашгара и Оша русские ситцы, изделия из железа, мыло, шелковые платки и другие бытовые товары. Таким образом, благодаря российскому присутствию в регионе постепенно возрастало число торговых сделок и повышался уровень материального благосостояния жителей Горного Бадахшана.
Значительным был объем товарооборота между республиками СССР и Таджикской АССР. Но при этом и Горный Бадахшан, и Таджикистан в целом получали существенную материальную помощь из центра.
В настоящее время Российская Федерация
по-прежнему заинтересована в сохранении своего экономического и культурного влияния как в Таджикистане в целом, так и на Памире — в частности. Таджикистан также заинтересован в сотрудничестве с Российской Федерацией и в проявлении интереса к нему с ее стороны, поскольку, наряду с наработанными в прежние времена торгово-хозяй-ственными связями, республика сталкивается с необходимостью реализации своей продукции, которая представляет интерес в основном для России. При этом Таджикистан заинтересован в сотрудничестве не только с Россией. Однако объективные условия, в которых находятся обе эти страны, предполагают и делают необходимым продолжение и углубление сотрудничества между ними как в хозяйственно-экономической, так и в культурной сферах.
Разумеется, сотрудничая с Таджикистаном, Российская Федерация не будет иметь в ближайшие годы мгновенную отдачу, однако, вкладывая средства в Таджикистан и Горный Бадахшан в рамках совместных проектов, она сможет укрепить свое влияние в этой стране уже на новой основе. При этом по мере роста объемов хозяйственно-экономического сотрудничества между Таджикистаном и ГБАО, с одной стороны, и Россией — с другой, будет происходить и повышение социально-культурного уровня населения Горного Бадахшана, что в перспективе будет способствовать укреплению не только культурных связей между нашими странами, но и углублению экономического сотрудничества между ними.
Примечания
1. Андреев А. А., Шорохов В. А. Политика России в Таджикистане в зеркале общественного мнения // Таджики: история, культура, общество. Санкт-Петербург : МАЭ РАН, 2014. С. 479—492.
2. Бободжанов Н. Становление и развитие социалистической государственности в Таджикистане // Правоведение. 1975. № 1. С. 32—40.
3. Валиев А. Вопросы традиционной культуры таджиков восточной Бухары и Памира в трудах российских исследователей начала XX века // Вестник Российско-Таджикского (славянского) университета. 2010. №4 (30). С. 154—160.
4. Каландаров Х. С., Каландаров Т. С. Исмаилитские мотивы в персидско-таджикской поэзии // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2014. № 6 (62). С. 99—104.
5. Кошлаков Г. В., Тураева М. О., Майтдинова Г. М. Экономические интересы России в Таджикистане: риски и возможности. Душанбе, 2009.
6. Маликов М. Х. Роль России в урегулировании межтаджикского конфликта // Межтаджикское соглашение в исторической судьбе таджикского народа. Международная научно-практическая конференция, посвященная 15-летию подписания «Общего соглашения об установлении мира и национального согласия в Таджикистане» (Душанбе, 30 октября 2012 года). Душанбе, 2013.
7. Масов Р. М. Роль России в исторических судьбах таджикского народа и его национальном государственном строительстве // Мероси ниегон. 2001. № 5. С. 34—35.
8. Назархудоева Д. Ш. Этническая идентификация и межэтнические отношения народов Памира на современном этапе развития // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2015. № 1 (63). С. 101—105.
9. Олимов М. А. Об этнополитической и конфессиональной ситуации в Таджикистане и вероятности межэтнических конфликтов // Восток. 1994. № 2. С. 79—88.
10. Пирумшоев М. Х. Памир в русской историографии второй половины XIX — начала XX вв. : дис. на соиск. учен. степ. кандидата исторических наук : 07.00.09 — историография, источниковедение и методы исторического исследования / Пирумшоев Мунир Хайдаршоевич. Душанбе, 2011.
11. Сайнаков С. П. Из истории присоединения Памира к России // Вестник педагогического университета: издание Таджикского государственного педагогического университета им. С. Айни, серия общественных, гуманитарных и филологических наук. 2014. № 3 (58—1). Ч. 1. С. 88—100.
12. Шарафиева О. Х. Горный Бадахшан после распада СССР // Вестник Томского государственного университета. 2009. № 323. С. 194—196.
References
1. Andreev A. A., Shorokhov V. A. Politika Rossii v Tadzhikistane v zerkale obshchestvennogo mneniia [Russian Politics in Tajikistan in society opinion]. Tadzhiki: istoriia, kul'tura, obshchestvo [Tajik: history, culture, society]. St. Petersburg, Publishing house of "Peter the Great Museum of Anthropology and Ethnography", 2014. Pp. 479—492.
2. Bobodzhanov N. Stanovlenie i razvitie sotsialisticheskoi gosudarstvennosti v Tadzhikistane [Forming and development of socialistic state system in Tajikistan]. Pravovedenie. 1975, No 1, pp. 32—40.
3. Valiev A. Traditional cultural problems of Tajik people in West Bukhara and Pamir in the researches of Russian scientifics of XX century. Bulletin of the University (Russian-Tajik (slavonic) university). 2010. No.4 (30), pp. 154— 160. (In Russian)
4. Kalandarov Kh. S., Kalandarov T. S. The Ismaili motives in Tajik-Persian poetry. Vestnik Moskovskogo gosu-darstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2014, No. 6 (62), pp. 99—104. (In Russian)
5. Koshlakov G. V., Turaeva M. O., Maytdinova G. M. Ekonomicheskie interesy Rossii v Tadzhikistane: riski i voz-mozhnosti [Economic interests of Russian in Tajikistan: risks and opportunities]. Dushanbe, 2009.
6. Malikov M. Kh. Rol' Rossii v uregulirovanii mezhtadzhikskogo konflikta [Russian role in regulating of inter Tajik conflict]. Inter Tajik consideration in historic fate of Tajik people. International scientific conferencing dedicated to 15 years of sighing of Total consideration of peace coming and national consideration in Tajikistan (Dushanbe, October, 30, 2012). Dushanbe, 2013.
7. Masov R. M. Rol' Russian role in historical fates of Tajik people and their national government building. Merosiniegon. 2001, No. 5, pp. 34—35.
8. Nazarkhudoeva D. Sh. The current stage of development of ethnic identity and ethnic relations of the people of the Pamir. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2015, No. 1 (63), pp. 101—105. (In Russian)
9. Olimov M. A. Ob etnopoliticheskoi i konfessional'noi situatsii v Tadzhikistane i veroiatnosti mezhetnicheskikh konfliktov [About ethno politic and confessional situation in Tajikistan and probability of inter ethnos conflicts]. ORIENS. 1994, No. 2, pp. 79—88.
10. Pirumshoev M. Kh. Pamir in Russian historiography of the second part XIX — beginning XX centuries. Cand. hist. sci. diss. Dushanbe, 2011.
11. Sainakov S. P. Iz istorii prisoedineniia Pamira k Rossii [From history of joining Pamir to Russia]. Bulletin of pedagogical university: the edition of the Tajik state pedagogical university of S. Ayni, a series of social, humanitarian and philological sciences. 2014, No. 3 (58—1), pp. 88—100.
12. Sharafieva O. Kh. Gornyi Badakhshan posle raspada SSSR [Mountain Badakhshan after USSR collapse]. Tomsk State University Journal. 2009, No. 323, pp. 194—196.
