CC BY
125
УДК 902.01
РОМЕНСКИЕ КУРГАНЫ У С. ЛЕБЯЖЬЕ НА СЕЙМЕ © 2011 В. В. Енуков
докт. ист. наук, директор НИИ археологии юго-востока Руси e-mail: vyenukov@gmail.com
Курский государственный университет
Статья посвящена вводу в научный оборот материалов раскопок курганов роменской археологической культуры, которые являются составной частью комплекса разновременных памятников у с. Лебяжье Курской области. Погребальный обряд роменцев до сих пор изучен крайне недостаточно, что в немалой степени объясняется длительной хозяйственной деятельностью на плодородных почвах лесостепи Восточной Европы. Автор предполагает, что курган 6 содержал относительно ранние захоронения, хотя определение их абсолютной хронологии затруднено
Ключевые слова: роменская археологическая культура, Посемье, погребальные памятники, курганы, обрядность.
При обращении к анализу погребальной обрядности роменской культуры исследователи сталкиваются с острой проблемой недостатка материалов, что во многом объясняется активной хозяйственной деятельностью в зоне значительного распространения плодородных черноземов. Ярким примером тому является Посемье, которое в пределах Северской земли отличается повышенной концентрацией роменских памятников: их известно более трехсот1. Несмотря на это, курганы IX-X вв. сохранились здесь в крайне небольшом количестве, причем исследованные с использованием современной методики буквально единичны.
В 1989 г. экспедицией Курского государственного университета (тогда - пединститута) и Курского областного краеведческого музея были проведены раскопки разновременных памятников комплекса около с. Лебяжье Курского района Курской области. В их числе - поселение Лебяжье 4 второй четверти I тысячелетия н.э., на котором были обнаружены незначительные материалы роменского и древнерусского времени, а также грунтовые погребения, вероятно, ордынского периода (рис. 1; в пределах поселения располагались раскопы 1 и 2)2. Рядом с поселением были изучены могильник волын-цевского культурно-хронологического горизонта Лебяжье 3 (рис. 1, раскоп 3)3 и курганы роменской культуры. Последним и посвящена настоящая работа.
Впервые сведения о курганах в Лебяжьем приводятся в научно-популярной работе Ю. А. Липкинга4, однако научному обследованию они подверглись только в 1979 г., когда А. В. Кашкин подробно описал памятник и снял его инструментальный план5. Кладбище из семи округлых насыпей диаметром до 18 м при высоте до 1,2 м растянулось цепочкой на дюнном всхолмлении, располагавшемся на второй надпойменной террасе правого берега Сейма. Уже тогда было отмечено, что большинство из них, кроме №№ 5 и 6, были повреждены распашкой под лесопосадки и траншеями6. На момент раскопок в 1989 г. ситуация практически не изменилась (рис. 1). Для исследований были выбраны два кургана, нумерация которых соответствовала плану А. В. Кашкина.
Курган 6 располагался в крайней северо-восточной части группы, на некотором удалении от основного скопления. Форма насыпи приближалась к шаровому сегменту
диаметром 10-11 м при высоте всего 0,44-0,74 м (рис. 2А). Незначительность последнего параметра объясняется, судя по всему, тем, что она, как и грунт материка, состояла из рыхлого песка, в котором в дополнение встречались незначительные включения мелких угольков и золы. Курган был возведен прямо на погребенном дерне, причем для этого была использована особенность локального участка рельефа в виде небольшого, максимально до 0,6 м высотой, холмика. Таким образом, собственно курганная насыпь была весьма небольшая. Грунт для ее возведения был взят со стороны, ровики отсутствовали. Край восточной полы был поврежден распашкой, возможно, при посадке сосен, причем несколько деревьев располагались на кургане.
На уровне погребенной почвы размещались два захоронения, совершенные по обряду кремации на стороне. Погребение 2 занимало центральную часть подкурганной площадки. Оно состояло из двух линзовидных в разрезе скоплений из кальцинированных, практически без крупных фрагментов, костей, перемешанных с углем и золой (рис. 2А). Центральная часть северной прослойки имела толщину до 15 см, южной - 34 см. По направлению к периферии они истончались и сходили на нет. В обеих частях захоронения имелись участки с повышенной концентрацией костей. В северном скоплении были найдены бронзовая пряжка и спиралька, в южном - фрагмент изделия из кости с отверстием (рис. 2А; 3: 4-6).
С севера и запада к большему из двух скоплений погребения 2 примыкали две овальные в плане золисто-угольные прослойки с максимальной толщиной 2-4 см. Восточнее располагалась еще одна аналогичная по составу и совсем набольшая по размерам горелая прослойка толщиной до 16 см. К западу и северо-западу от погребения 2 размещалась подковообразная в плане горелая прослойка толщиной всего 1-3 см, в центре которой выделялся небольшой участок с повышенным содержанием угольков. Ее южная оконечность не исследовалась, так как здесь росло дерево. Все перечисленные прослойки располагались прямо на погребенном дерне.
Погребение 1 находилось под восточной полой кургана также на уровне погребенного дерна, на глубине всего 18-20 см от поверхности насыпи. Оно представляло собой небольшое, в плане овальной формы скопление из отобранных от продуктов горения кальцинированных костей, перемешанных с обломками лепного горшка. Размеры линзовидной в разрезе прослойки захоронения составляли 60 х 35 см при максимальной толщине в центре 3-4 см. Отдельные фрагменты горшка располагались в непосредственной близости от погребения, а один обломок венчика был найден в полутора метрах западнее (рис. 2А). Из обломков собралась примерно половина типичного роменского горшка, что позволило реконструировать его форму (рис. 3: 3).
Теоретически можно предположить, что сосуд был поврежден при распашке, однако, вероятнее всего, он был разбит в ритуальных целях. В пользу этого свидетельствует тот факт, что все фрагменты сосуда были найдены на уровне погребенной почвы, с отклонением от горизонтальной плоскости всего на 1-3 см. Обломки не имели следов вторичного обжига, а заметная их часть вообще отсутствовала. Можно полагать, что при отправлении ритуала был разбит уже поврежденный сосуд. С обрядом битья посуды были связаны и находки фрагментов лепной керамики, большая часть которых была обнаружена в западной половине насыпи, иногда - прямо под дерном. На уровне погребенного дерна было найдено только три обломка, из них два - в подковообразной горелой прослойке (рис. 2 А). Почти все фрагменты имели грубое, с примесью шамота, тесто, и их отождествление с роменской посудой особых сомнений не вызывает. На общем фоне лучшим качеством выделялись только два обломка (рис. 3: 1, 2). К сожалению, венчик имел небольшие размеры, поэтому соображения относительно его культурно-хронологической принадлежности имеют условный характер. На первый взгляд, он несет морфологические признаки заметно более ранних славянских древностей ки-
евско-колочинского типа и в таком случае попал в курган случайно. Но возможно и иное решение вопроса. При раскопках ближайшего к Лебяжьему из числа исследованных роменского городища - Ратского - была обнаружена достаточно представительная серия аналогичных форм, причем такого рода керамика также отличалась лучшим качеством теста и меньшей толщиной стенок. Для этих горшков был характерен высокий вертикальный, иногда немного отогнутый наружу, венчик, который переходил в плечико, имевшее резкий перегиб. Преобладание вертикального оформления венчиков позволяет полагать, что прототипом такой керамики является волынцевская посуда, на что уже обращалось внимание. По А. В. Григорьеву, такая керамика изготовлялась до X в. включительно, о чем свидетельствуют материалы Горналя . Эта позиция вызвала возражение на основании того, что «волынцоидная» керамика неизвестна в закрытых комплексах позднероменского времени8, однако достоверный пример подобно рода как раз известен в Посемье, причем на памятнике, расположенном неподалеку от Лебяжьего. В кургане финала роменской культуры, исследованном А.В. Зориным в Шуклинке, были встречены «волынцоиды»9. В таком случае обломки более качественной керамики могут быть связаны непосредственно с курганом 6, конкретно с погребением 2.
В целом курган 6 демонстрирует простой набор ритуальных черт. Судя по расположение в центре, основным было погребение 2. Явно в связи с его совершением были разведены ритуальные костры, для которых, видимо, использовался хворост, о чем свидетельствуют, за редким исключением, мелкие угли из горелых прослоек, незначительность последних и отсутствие следов прокала грунта. Привлекает внимание плани-графия в виде подковы одного из них. Возможно, такая форма являлась символом отсутствующих ровика или кольцевидной ограды, которые нередко встречаются в ромен-ских курганах. К погребению 2 тяготеют и обломки специально разбитых сосудов.
Строгих оснований для определения хронологического соотношения между захоронениями нет. Конечно, нельзя исключать их синхронности. Однако вполне вероятен более поздний характер погребения 1, на что указывают некоторые косвенные признаки. К их числу относятся отличные ритуальные черты: кости тщательно очищены от костра, сосуд был разбит прямо на месте захоронения и часть обломков перемешана с остатками сожжения. В насыпи над погребением 1 отсутствовали обломки керамики, связанные с погребением 2. Остатки сожжения располагались компактно, что вполне соответствует ситуации, когда небольшой, около полутора метров, участок полы был подрезан до основания кургана, а на получившейся площадке помещены остатки кремации. Напомним, что толщина насыпи в этом месте составляла не более 20 см. В этих условиях, да еще с учетом рыхлого песка, стратиграфически или планиграфически проследить подрезку было практически невозможно.
Курган 1 располагался в северной части основного скопления насыпей (рис. 1). Форма насыпи приближалась к шаровому сегменту диаметров около 7 м при максимальной высоте 0,6 м (рис. 2 Б). Стратиграфия имеет общие черты с курганом 6, однако погребенный дерн прослеживался только на небольшом участке. Никаких следов захоронения не обнаружено. Можно предположить его уничтожение траншеей, однако отдельные признаки в виде угольков или отдельных кальцинированных косточек, скорее всего, должны были фиксироваться. Нельзя исключать и меморативный характер насыпи. Однако более реальным выглядит иной вариант. В Курской области хорошо известны скопления песчаных дюн, которые считались курганными группами (Моква в черте Курска, Боровские Сосны под Рыльском), однако стационарными исследованиями под руководством автора был установлен их природный характер. Во всех случаях отмечалась одна характерная деталь: если с трех сторон насыпи выглядели как обычный курган, то с четвертой они как бы плавно «сливались» с прилегающим участком местности. Именно такой облик имела западная часть кургана 1 (рис. 2Б). Отметим, что, за ис-
ключением кургана 6, в той или иной степени этой особенностью обладали и другие насыпи в Лебяжьем.
Инвентарь из кургана 6 отличается скромностью, что, впрочем, обычно для ро-менской обрядности. На бронзовую спираль уже обращалось внимание. Она была включена Ю. Ю. Моргуновым и С. П. Щавелевым в состав «кривичских древностей 1Х-Х вв.»10. Однако спиральки имели гораздо более широкое распространение как хронологически, так и территориально. В частности, в северных провинциях Хазарии, непосредственно граничащих с Северской землей, их находки относятся к числу мно-гочисленных11.
Литые лировидные пряжки хорошо известны в древностях Восточной Европы, однако в сочетании с квадратными и прямоугольными шитками являются весьма редкими. По классификации В. Б. Ковалевской, находка из Лебяжьего ближе всего стоит к типу 4 (учтено 2 экз. из Сибири) и подтипу 1 типа 5 отдела III (9 экз. из Прикамья), которые существовали до IX в.12 Р. Д. Голдина с учетом материалов Агафоново I отнесла верхнекамские пряжки к концу УТ-УГП вв., отметив одновременность их появления с поясным набором, распространение которого определялось тесными контактами с югом Восточной Европы13. Правда, надо оговориться, что пряжка из Лебяжьего, хотя и близка сибирским и особенно прикамским находкам, однако имеет специфику морфологии: при переходе от рамки к щитку у нее отсутствует подтреугольный выступ, что делает «лиру» как бы «неполной». Наблюдение Р. Д. Голдиной подразумевает поиск прототипов в южных древностях, однако аналогичные детали ременной гарнитуры здесь почти неизвестны, хотя близкая лебяжьинской пряжка была учтена И. О. Гаври-тухиным при анализе аварских материалов Карпатской котловины14. Отсутствуют аналогии и в синхронной роменской салтово-маяцкой культуре, не обнаружены они и в северных древностях.
Таким образом, «узкие» определения времени возведения кургана 6 затруднены. С большой долей осторожности можно только предположить, что лировидную пряжку можно расценивать как указание на относительно раннюю хронологию комплекса в пределах бытования роменских древностей, которые уже традиционно определяются К-Х вв. Опять-таки косвенно это подтверждается и фактом отсутствия в кургане 6 изготовленной с применением гончарного круга посуды, которая распространяется у ро-менского населения Посемья не позднее второй-третьей четверти X в.15, попадая и в погребения (Шуклинка, курганы 1 из раскопок Ю. А. Липкинга и 1 из раскопок А. В. Зорина; курган в Жерновце)16.
На первый взгляд, предположение об относительно ранней дате кургана 6 согласуется с распространенным мнением о раннем характере роменских захоронений под
17
насыпью , однако как раз материалы раскопок памятников Посемья противоречат этому18. Недавно А.Г. Шпилевым был сделан вывод о том, что «особенности погребального обряда, вероятно, дают нам возможность отнести курган 6 к захоронениям переходного типа между волнынцевскими бескурганными и роменскими курганными и датировать его первой пол. IX в.».19 Однако автор не пояснил суть этой «специфики». Декларированная дата при аргументации, которая исчерпывается приведенной фразой, не позволяет принять предложенную хронологическую дефиницию.
В целом, археологический комплекс в Лебяжьем представляет собой уникальное явление, что во многом определяется наличием кладбищ всех последовательно сменяющих друг друга культурно-хронологических горизонтов лесостепного Днепровского Левобережья второй половины I тысячелетия н.э. Этот ряд представлен хрестоматийным могильником колочинской культуры Лебяжье 120, волынцевским могильником Лебяжье 3, роменским курганом 6 и обнаруженным в пределах Лебяжьего 1 погребением А. Последнее совершено уже по обряду ингумации, датируется концом X - началом
XI в. и отражает начало распространения в регионе древнерусской археологической культуры21. Комплексы, подобные Лебяжьему, нигде более неизвестны.
1 Енуков В. В. Славяне до Рюриковичей. Курск, 2005. Карта (Курский край: научн.-популярн. серия в 20 т. Т. III).
2 Тихомиров Н. А. Поселение киевского времени в с. Лебяжье под Курском II Славяно-русские древности Днепровского Левобережья: материалы конф., посвящен. 75-летию со дня рождения К. Ф. Сокола. Курск, 2008.
3 Он же. Могильник Лебяжье 3 под Курском II Там же.
4 Александров-Липкинг Ю. А. Далекое прошлое соловьиного края. Воронеж, 1971. С. 7б.
5 Кашкин А. В. Отчет об археологических разведках, проведенных в 1979 г. ЦентральноЧерноземным отрядом Института археологии АН СССР II Архив Института археологии РАН. Р-1. №79б8. Л. 35, 3б.
6 Археологическая карта России: Курская область I сост. А. В. Кашкин. Ч. 1. М., 1998. С. 112, 113. Рис. 48.
7 Григорьев А. В. Северская земля в VIII - начале XI века по археологическим данным II Тр. Тульской археологической экспедиции. Вып. 2. Тула, 2000. С. 23
8 Комар А. В., Сухобоков О. В. Городище «Монастырище и древнерусский Ромен: проблема преемственности II Стародавній ккоростень і слов’янскі гради VIII-X ст. Зб. наукових прац. Київ, 2004. С. 1б4.
9 Зорин А. В. Курганный могильник у с. Шуклинка и особенности погребальной обрядности По-сеймья рубежа X-XI вв. II Ю. А. Липкинг и археология Курского края: материалы межрегион. науч. конф. (Курск, 15-17 ноября 2004 г.). Курск, 2005. Рис. 2: 3, 4.
10 Моргунов Ю. Ю., Щавелев С. П. «Курескъ на Тускоръ»: К вопросу о происхождении летописного города II Славянский средневековый город. Тр. VI Междунар. Конгресса славянской археологии. М., 1997. Т. 2. С. 2б3-2б5.
11 Плетнева С. А. На славяно-хазарском пограничье (Дмитриевский археологический комплекс). М., 1989. С. 113. Рис. 58.
12 Ковалевская В. Б. Поясные наборы Евразии IV-IX вв. II Свод археологических источников. Е1-2. М., 1979. С. 34, 50. Табл. XV: 15.
13 Голдина Р. Д., Королева О. П., Макаров Л. Д. Агафоновский I могильник - памятник ломова-товской культуры на севере Пермской области II Памятники эпохи средневековья в верхнем Прикамье. Ижевск, 1980. С. 20, 50. Рис. б: 123а. Табл. III: 7; она же. Ломоватовская культура в Верхнем Прикамье. Иркутск, 1985. С. 127, 128.
14 Гавритухин И. О., Обломский А. М. Гапоновский клад и его культурно-исторический контекст. М., 199б. Рис. 74: 23.
15 Куза В. А. Некоторые уточнения в стратиграфии Большого Горнальского городища II Питання археології Сумщини: мат. науково-практичної конф. «Проблеми вивчення і охорони пам’яток Сумщини» (Суми. Квітень 1989 року). Суми, 1990. Табл. 2.
16 Узянов А. А. Раскопки курганов и городища в долине р. Тускарь II Археологические открытия 1984 г. М., 198б; Зорин А. В. Курганный могильник ... Рис. 1; 2: 1, 2.
17 Соловьева Г. Ф. Славянские союзы племен по археологическим материалам VIII-XIV вв. (вятичи, радимичи, северяне) II Советская археология. 195б. № XXV. 195б. С. 140, 141, 14б, 147; Седов В. В. Восточные славяне в VI-XIII вв. II Археология СССР. М., 1982. С. 139; Григорьев А.В. Северская земля ... С. 111-114.
18 Енуков В. В. Славяне до Рюриковичей. С. 101-104.
19 Шпилев А. Г. Украшения роменского времени из Курской области (вторя половина VIII - конец X вв.) II Stratum plus. 2010. №5. С. 245
20 Липкинг Ю. А. Могильники третьей четверти I тысячелетия н.э. в Курском Посеймье II Раннесредневековые восточнославянские древности. Л., 1974; Тихомиров Н. А. Княжинский и Лебяжинский могильники II Материалы и исследования по археологии Днепровского Левобережья. Вып. 1. Курск, 1990.
21 Енукова О. Н. Роменское погребение из Лебяжьего II Российская археология. 1995. №1; Енуков
B. В. Липинские курганы в контексте вопроса о «роменских» ингумациях II Славяно-русские древности Днепровского Левобережья: матер. конф., посвящ. 75-летию со дня рождения К. Ф. Сокола. Курск, 2008.
C. 39, 40, 47, 48.
Рис. 1. Западная часть археологического комплекса у с. Лебяжье: 1 - осыпи; 2 - просеки и дороги; 3 - сосновые посадки; 4 - раскопы; 5 - курганы
Рис. 2. Лебяжье. А - курган 6; Б - курган 1
Условные обозначения: 1 - дерн; 2 - погребенный дерн; 3 - песок; 4 - угли; 5 - горелое дерево; 6 - зола; 7 - кальцинированные кости; 8 - участки с повышенной концентрацией костей; 9 - перекоп; 10 - индивидуальные находки; 11 - фрагменты керамики из насыпи; 12 - фрагменты керамики, найденные под насыпью; 13 - лесопосадки
Находки: 1 - фрагменты лепного сосуда; 2 - пряжка; 3 - обломок предмета из кости; 4 - спиралька
Рис. 3. Лебяжье. Находки из кургана 6: 1-3 - керамика; 4 - бронзовая спираль; 5 - фрагмент предмета из кости; 6 - бронзовая пряжка (1-2 - на уровне погребенной почвы; 3 - погребение 2; 4-6 - погребение 2)
