CC BY
49
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2010. № 3
Кан Бён Юн
РОМАН ВОСПИТАНИЯ В ЛИТЕРАТУРЕ
ХХ ВЕКА: «МЫ» Е. ЗАМЯТИНА
И НОВЫЙ ТИП ЭКСПЛИКАЦИИ ПРОЦЕССА
ФОРМИРОВАНИЯ ЛИЧНОСТИ
В статье рассматривается роман Е. Замятина «Мы» как особый тип романа воспитания, созданный в русле новой психологической прозы. Основой пути главного героя к себе являются не отношения его с окружающим миром, а преодоление конфликтов, происходящих в его сознании. Ключом к интерпретации сюжета воспитания становится теория К. Юнга.
Ключевые слова: роман воспитания, теория К. Юнга, психологическая проза, самость, Мандала.
In this article E. Zamjatin's novel "We" is considered as a special type of the Bildungsroman, created in the tideway of new psychological prose. The protagonist's (D-503) way to finding himself is not related to the world around. But it is connected with overcoming the conflicts occurring in his consciousness. C. Jung's theory becomes a key to interpreting this theme.
Key words: bildungsroman, C. Jung's theory, psychological prose, self, Mandala.
Роман Е. Замятина «Мы» (1921) в современном литературоведении рассматривается чаще всего как антиутопия, а также как роман психологический и философский1. Интересно было бы обратить внимание еще на одну жанровую грань «Мы», а именно - подойти к этому произведению как к особому типу романа воспитания.
В отличие от классического романа воспитания, модель которого окончательно сформировалась в литературе XIX в., роман «Мы» создавался в русле новой психологической прозы, опирающейся на последние достижения психологии как науки (в первую очередь на открытие сферы бессознательного), а иногда (как, например, в случае с романом А. Белого «Петербург») идущей параллельно с наукой, одновременно с учеными или даже раньше, чем они, совершая открытия в области человеческой психики.
Для воссоздания внутреннего мира персонажа и воспроизведения вновь открытых психических реалий литературе потребовался новый язык, способный выразить «многослойность» структуры лич-
1 См.: СкороспеловаЕ.Б. Русская проза XX века. От А. Белого («Петербург») до Б. Пастернака («Доктор Живаго»). М., 2003. С. 207-230; Мун Чжун Ил. Жанровая проблематика и поэтика романа Е. Замятина «Мы». М., 2007.
ности, включающей в себя сознание и бессознательное, и передать специфику сложных взаимоотношений как между этими слоями, так и внутри них.
Ключ к пониманию языка новой психологической прозы можно найти в работах ученых-психологов, в частности в трудах К.Г. Юнга, не просто описавшего и истолковавшего ряд важнейших психологических процессов, но и предложившего систему знаков-символов, эти процессы обозначающих.
Замятин ведет рассказ о пути, который проходит его герой Д-503, на языке, который тут же и создает, давая материальное воплощение психических состояний и процессов, происходящих в сознании и в бессознательном персонажа. Язык этот близок языку аналитической психологии Юнга, что позволяет в ходе исследования романа использовать предложенные Юнгом термины, определения и толкования.
В начале повествования герой романа Е. Замятина предстает как личность, нашедшая свое призвание: Д-503 - строитель «Интеграла», автор записок о Едином Государстве, предназначенных «отсталым» жителям других планет. В этом своем качестве образ Д-503 имеет целый ряд соответствий с распространенным в фольклоре и в литературе архетипом героя, соединяющего в себе черты защитника и просветителя2. Будучи одновременно математиком, создателем «Интеграла» и писателем, Д-503 выполняет в романе функцию культурного героя, того, кто должен принести знание об идеальном государстве жителям Вселенной. Знание это призвано защитить гармонию (космос) от хаоса, и потому Д-503 еще и герой-борец, бросающий вызов силам хаоса. Не наделенный физической силой, он опирается в этой борьбе на свой светлый ум, как это делает умный герой в мифологии и литературе.
Итак, вначале создается впечатление, что герой романа - уже сформировавшаяся личность, прошедшая свой путь становления, характерный для романа воспитания, но в данном случае психологический итог оказывается началом повествования, что не свойственно подобному жанру.
На этом этапе реализацией пространства души героя становится Город.
Такая функция образа города не является открытием Замятина. Впервые в истории европейской культуры взгляд на Город как на символ человеческой души предложил Блаженный Августин в трактате «О Граде Божием». В русской литературной традиции представление о Городе как о воплощении человеческой души восходит к Гоголю. В драматическом фрагменте «Развязка "Ревизора"» Гоголь писал о том, что появляющийся в комедии уездный город - это «наш
2 См.: Мелетинский Е.М. О литературных архетипах. М., 1994.
11 ВМУ, филология, № 3
же душевный город, и сидит он у всякого из нас»3. Впоследствии «душевный город» появится в русской литературе в «Петербурге» А. Белого, в «Мелком бесе» Ф. Сологуба и т.д.
Город души в замятинском романе - четырехугольник, созданный пересечением проспектов. В этом пространстве по улицам шагают «четырехугольники» нумеров, демонстрируя «квадратную гармонию серо-голубых шеренг». Все эти четырехугольники обрамлены кругом Стены, ограждающей находящиеся внутри «прямые улицы», «шары куполов», «огромные пылающие кубы-дома» (424)4 от дикого мира, где царит хаос.
Внутри этого четырехугольника существуют О, Я, I. Эти персонажи несут в себе идею рациональной гармонии, подчеркнутую «геометрическими» деталями в структуре образов.
К геометрическим фигурам отсылают уже имена героев. Так, в основе графического изображения имени Д - треугольник. Имя 1-330 связано с прямой линией, О-90 - с кругом. Кроме того, в описании внешности персонажей присутствует сравнение с геометрическими фигурами: О-90 вся «круглая» («всегда это казалось - что она похожа на свое имя» (309)); 1-330 - «тонкая, резкая, упрямо-гибкая, как хлыст» (311).
Передавая состояние, присущее Д-503, характерное для него ощущение самореализованности, Замятин придает образу города форму Мандалы, во всех цивилизациях мира лежащую в основе планировки древнейших городов и способствующую преображению города в упорядоченный космос, в священное место, связанное своим центром с потусторонним миром. Иначе говоря, в планировке города в форме Мандалы выражается космическая гармония.
Мандала в теории архетипов Юнга символизирует Самость -обретение человеком гармонии с самим собой и с миром. Самость - это «архетип целостности - наиполнейшего человеческого потенциала и единства личности как целого; регулирующий центр психического»5.
Но в том типе геометрической фигуры, которая у Замятина представляет состояние Д-503, нарушено очень важное условие - гармоническое сосуществование сознательного и бессознательного, вынесенного за пределы Города. Подобное отступление от канона заставляет задать вопрос: действительно ли состояние Д-503 в начале романа отвечает нашему представлению о завершении формирования личности, установлении гармонии внутри человека?
3 Гоголь Н.В. Вторая редакция окончания «Развязки Ревизора» // Гоголь Н.В. Собр. соч.: В 7 т. М., 2006. Т. 4. С. 650.
4 Здесь и далее страницы указаны по изданию: Замятин Е. Мы // Замятин Е. Избранное. М., 1989.
5 Зеленский В.В. Толковый словарь по аналитической психологии. М., 2008. С. 214.
Для подданных Единого Государства характерно состояние безмятежной радости. В коллективном бессознательном толпы, массы у Замятина живет начало, которое на языке аналитической психологии называется архетипом ребенка, и связано с потребностью личности в защищенности. Эта потребность отвечает другой грани коллективного бессознательного - мечте о Спасителе - образе, который также представлен в системе архетипов Юнга.
Об этом образе в одной из своих лекций К.Г. Юнг говорит следующее: «Все человечество живет с подспудным ожиданием Спасителя; это ожидание можно обнаружить везде. <.. .> Комплекс Спасителя - архетипический образ коллективного бессознательного, и совершенно естественно, что он активизируется в эпохи, так насыщенные проблемами и дезориентацией, как, к примеру, наша»6.
В связи с характерной для массы потребностью в Спасителе интересно обратить внимание на глубокие размышления русского философа С. Франка по поводу «Легенды о Великом Инквизиторе», где он пытается вскрыть философский смысл истории, рассказанной Иваном Карамазовым в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы». История эта имеет непосредственное отношение к проблеме Спасителя и значению этого архетипа в жизни человечества.
Великий Инквизитор мечтает о создании земного рая, где человек будет избавлен от трагизма, сомнений и мук совести, «вернется
„7
к райскому состоянию младенческой невинности и простодушия» . Для достижения подобного состояния следует заплатить немалую цену: отказаться от творческой тревоги духа, от личной свободы.
Великий Инквизитор опирается в своих рассуждениях на представление о том, что человек хочет чувствовать себя защищенным, огражденным от трагических вопросов бытия. В таком случае управление толпой должен взять на себя сверхчеловек, который добровольно согласится, взяв власть, взять на себя и грех обмана и принуждения. Ведомое большинство будет слепо подчиняться его воле, навсегда позабыв о той свободе выбора, которая дана личности от рождения.
Однако руководить человеком, по мнению Франка, может только Богочеловек, который, взывая к каждой человеческой личности, будет пробуждать в людях способность самостоятельно идти к самоосуществлению.
В романе Замятина всю ответственность за нумеров берет на себя Благодетель, который, как и его предшественники, изгоняет из Города бессознательное, искусственно упрощая психику человека. Замятин, как писатель ХХ в., как свидетель «восстания масс» и ак-
6 Юнг К.Г. Аналитическая психология: теория и практика. СПб., 2007. С. 209.
7 Франк С.Л. Легенда о Великом Инквизиторе // О великом инквизиторе: Достоевский и последующие. М., 1991. С. 245.
туализации коллективного бессознательного, как свидетель новейших достижений психологической науки, негативно воспринимает подобное упрощение, так как для него формирование личности связано не с упрощением, а с обретением гармонии между разными слоями психики.
В защищенном мире Единого Государства Д-503 не чувствует себя абсолютно удовлетворенным. Чтобы выразить эту мысль, Замятин вводит ряд деталей: ощущение дисгармонии привносят в состояние Д-503 то ветер, прилетающий из-за Стены, то пыльца диких цветов, то его собственные волосатые руки, то картины в музее, на которых изображена жизнь предков, т.е. любое упоминание о том, что вытеснено за пределы сознания. Наиболее значимая символическая деталь, выражающая состояние Д-503, - тревожащие его воспоминания о ^-1.
Тревога, сомнения, чувство одиночества - все эти ощущения, спрятанные за социальной реализованностью Д-503, становятся знаком незавершенности пути Д-503 к самому себе. Поэтому «объектом осмысления» в дневнике героя и предметом изображения в романе оказывается процесс индивидуации. Употребим этот термин К. Юнга, так как он выражает особое понимание процесса формирования личности. Замятин отказывается делать основой пути Д-503 к себе отношения героя с окружающим его миром. Если в романе и появляется подобие сюжетных отношений - Д-503 - Я, Д-503 - I, Д-503 - О и т.д., то они нужны писателю как знаки конфликтов, происходящих в сознании главного героя. Для Замятина формирование личности может произойти не в результате преодоления героем внешних препятствий, а в итоге снятия внутренних конфликтов.
«Прямые улицы», «параллелепипеды», «квадратная гармония», «стены», «купол» - все эти слова и словосочетания характеризуют искусственную, «чужую» по отношению к Д-503 Мандалу, предложенную ему «извне», не отвечающую при этом его внутренним требованиям.
Таким образом, достижение уровня самореализации для Д-503 равнозначно обретению в его психике равновесия между рациональным и иррациональным, сознательным и бессознательным. Выражением важных шагов на этом пути становится мотив разрушения искусственной Мандалы под действием стихии, «атакующей» ее с двух сторон: стихия бессознательного, представленная организацией заговорщиков, раскалывает Город изнутри и одновременно, в образе дикого мира, врывается в него через брешь в Стене, разрушая разумные «построения», уничтожая систему, в которой у героя было свое определенное место.
В последней записи Д-503 отмечает, что в Городе остаются «хаос, рев, трупы, звери» (462). 0-90 ушла за Зеленую Стену, 1-330
казнили, неизвестно где R-13 и Ю. Это почти пустой Город. А так как Город - это душа Д-503, можно сказать, что в его душе ничего не остается.
Когда Д-503 сталкивается с разрушительной силой бессознательного, он испытывает ужас. Охваченной страхом, Д-503 с чувством облегчения идет на операцию по удалению фантазии: он «возвращает» ответственность Благодетелю, т.е. делает шаг назад, возвращается в состояние ребенка.
Жанровая форма романа воспитания подвергается, таким образом, «перелицовке», деформации, становится рассказом о воспитании «наизнанку», трагическим пророчеством о неразрешимой дисгармонии в психике человека ХХ столетия.
Список литературы
Гоголь Н.В. Вторая редакция окончания «Развязки Ревизора» // Гоголь Н.В.
Собр. соч.: В 7 т. Т. 4. М., 2006. Замятин Е. Мы // Замятин Е. Избранное. М., 1989.
Зеленский В.В. Толковый словарь по аналитической психологии. М., 2008. Мелетинский Е.М. О литературных архетипах. М., 1994. Мун Чжун Ил. Жанровая проблематика и поэтика романа Е. Замятина «Мы». М., 2007.
Скороспелова Е.Б. Русская проза ХХ века. От А. Белого («Петербург») до
Б. Пастернака («Доктор Живаго»). М., 2003. Сэмьюэлз Э., Шортер Б., Плот Ф. Словарь аналитической психологии
К. Юнга. СПб., 2009. Франк С.Л. Легенда о Великом Инквизиторе // О великом инквизиторе:
Достоевский и последующие. М., 1991. Юнг К.Г. Аналитическая психология: теория и практика. СПб., 2007. Collins C. Zamyatin's We as Myth // Zamyatin's We A Collection of Critical
Essays. Michigan, 1988. Jung C.G. The Development of Personality. N.Y., 1977.
Сведения об авторе: Кан Бён Юн, аспирант кафедры истории русской литературы XX-XXI веков филол. ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: oddyoong@ yandex.ru
