РОМАН ИНГАРДЕН О ПСИХОЛОГИИ ЭСТЕТИЧЕСКОГО ВОСПРИЯТИЯ Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

УДК 159 ББК 88

DOI 10.24412/2073-0454-2021-2-327-331 © Л.В. Молодкина, 2021

Научная специальность 19.00.01 - общая психология, психология личности, история психологии

РОМАН ИНГАРДЕН О ПСИХОЛОГИИ ЭСТЕТИЧЕСКОГО ВОСПРИЯТИЯ

Людмила Васильевна Молодкина, декан факультета по переподготовке специалистов с высшим образованием, доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин, кандидат философских наук Государственный университет по землеустройству (105064, Москва, ул. Казакова, 15) E-mail: lmolodkina@hotmail.com

Аннотация. В представленной научной статье дан краткий анализ феноменологической онтологии и психологии искусства в философских исследованиях польского мыслителя Романа Ингардена. Автор утверждает, что Р. Ингарден весьма точно использует искусство для обоснования психологических аспектов онтологической проблематики, что позволяет признать его основоположником феноменологической эстетики. На ряде примеров из сферы архитектурных памятников как произведений искусства выявляется и демонстрируется движение мемориальных смыслов, выявляемых потоками интенционального сознания, что, несомненно, свидетельствует о научно-философской весомости феномено-лого-психологических исследований Р. Ингардена, о его самостоятельном вкладе в эстетическую теорию.

Ключевые слова: психология искусства, феноменологическая онтология, феноменологическая эстетика, интенци-ональность, интенциональный предмет, «горизонт», жизненный мир, смысловой слой.

ROMAN INGARDEN ON THE PSYCHOLOGY OF AESTHETIC PERCEPTION

Lyudmila V. Molodkina, Dean of the Faculty of Retraining Specialists with Higher Education, Associate Professor of the Department of Humanitarian Disciplines, Candidate of Philosophical Sciences State University of Land Use Planning (105064, Москва, ул. Казакова, 15) E-mail: lmolodkina@hotmail.com

Abstract. The submitted paper provides a brief analysis of the phenomenological ontology and psychology of art in the philosophical studies of the Polish thinker Roman Ingarden. The author claims that R. Ingarden, as a phenomenologist, very accurately uses art to substantiate the psychological aspects of ontological problems, which allows him to be recognized as the founder of phenomenological aesthetics. A number of examples from the sphere of architectural monuments as works of art demonstrate the movement of memorial meanings revealed by the streams of intentional consciousness, which undoubtedly testifies to the scientific and philosophical significance of R. Ingarden's phenomenological-psychological research, and to his independent contribution to aesthetic theory.

Keywords: psychology of art, phenomenological ontology, phenomenological aesthetics, intentionality, intentional object, "horizon", life world, semantic layer.

Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН

Для цитирования: Молодкина Л.В. Роман Ингарден о психологии эстетического восприятия. Вестник Московского университета МВД России. 2021(2):327-31.

Для того чтобы воспринять в эстетическом чувствовании «Венеру Милосскую», недостаточно в течение мгновения «посмотреть» на нее только с одной точки зрения.

Нужно ее «увидеть» с различных сторон, в различных перспективах, с меньшего или большего расстояния, уметь в каждой фазе переживания на основе чувственного наблюдения... ориентироваться на эти видимые свойства Венеры Милосской, которые открывают ее эстетические ценности в данной перспективе... прийти к рассмотрению целостности ансамбля этих качеств, и только тогда - в особом эмоциональном созерцании - отдаться очарованию красоты сформированного «эстетического предмета».

Роман Ингарден «Исследования по эстетике».

Роман Витольд Ингарден, выдающийся польский философ и эстетик, один из самых известных и знаменитых учеников Эдмунда Гуссерля, стоял у истоков создания и развития феноменологической эстетики, которая в полной мере отражает психологические основы его онтологии и эпистемологии в отношении социокультурной объективности. Еще будучи студентом, Р. Ингарден установил тесные контакты с философами феноменологического направления во Фрайбургской школе Э. Гуссерля в Германии. Так же, как и его великий учитель, Р. Ингарден в течение всей своей жизни испытывал творческое волнение и научно-исследовательский интерес к раскрытию основной проблемы феноменологии, выявлению сущностной динамики сознания в соотношении с бытием. Выявленные постепенно расхождения в философских взглядах учителя и ученика свидетельствовали о том, что точка зрения Р. Ингардена, в отличие от аналитического трансцендентального идеализма Э. Гуссерля, сводилась к интерпретации коррелятивности сознания и объекта с позиции реализма. После публикации множества работ по данной тематике «Ингарден считал себя вполне подготовленным, чтобы приступить непосредственно к исследованию проблемы идеализма-реализма» [1, с. 192]. Многотомный труд Р. Ингар-дена «Спор о существовании мира» свидетельствовал о наличии разночтений по онтологическим вопросам в сфере феноменологии, о выявлении «узких» в ней мест. Это было главное онтологическое исследование, проведенное Р. Ингарденом «в самые суровые годы второй мировой войны и оккупации - с сентября 1941 до половины января 1945 года. Писал в условиях одиночества, изоляции, не имея под рукой необходимых книг. Это был научный и гражданский подвиг» [1, с. 192]. Философ придает онтологии строго дифференцированный характер, подразделяя ее на материальную, формальную и экзистенциальную. Продолжая традиционно развивать феноменологические концепты, Р. Ингарден на этой основе выделяет множественную социокультурную объективность с особым содержательным и формальным статусом, а именно: произведения искусства - литературные, архитектурные, живописные, музыкальные; религиозные памятники; государственные символы. Тем самым он поддерживает незыблемый интерес феноменолога к онтологическому фундаменту как, прежде всего, художественно-эстетической культуры, так и иных объектов широкой социально-культурной направленности, и, по сути дела, становится основоположником феноменологической эстетики, основным звеном которой явился поиск универсальной установки сознания в данной социально-культурной сфере. В рамках эстетико-фе-номенологического анализа произведений литерату-

ры, архитектуры, музыки и живописи прослеживается оригинальная - в сравнении с трансцендентальным идеализмом - психологическая тенденция.

Р. Ингарден целенаправленно привлекает психологию искусства для разрешения онтологических вопросов, и это, несомненно, свидетельствует о научно-философской весомости его феноменологических исследований, о самостоятельном вкладе в эстетическую теорию. Категории многомерности, неопределенности, многослойности, бытийности, конкретизации концептуально расширили философ-ско-исследовательские рамки эстетической теории и являются концептуально ключевыми при анализе объектов художественной реальности. Р. Ингарден словно «погружается» в онтологическое пространство произведения искусства, выявляя его смысловую подоплеку и наблюдая движение смыслов, их взаимосвязь с потоками сознания и физическим миром.

В этом контексте Р. Ингарден предпринял феноменологическое исследование художественной литературы как одного из главных компонентов культурно-эстетической объективности, наиболее подходящий по всем объективным и субъективным причинам для тщательного анализа феноменов «идеального мира». В творческом литературном процессе максимально раскрываются феноменальные потоки сознания, объ-ективируясь в нем в форме отрефлектированного социально-культурного опыта. Художественный литературный текст, подчеркивает Р. Ингарден, содержит в себе несколько повествовательных планов, интен-ционально продуцируемых автором. Это может быть как крупноплановое охватывание исторической эпохи в культурно-образном выражении либо художественная концентрация на интенциях и переживаниях отдельного персонажа.

В дальнейшем философские интересы Р. Ингар-дена смещаются к углубленной феноменологической интерпретации онтологии музыкального искусства, живописи и архитектуры. Его внимание акцентируется на вопросах «познавания» и эстетического переживания произведения искусства как объекта и ин-тенционального предмета, в котором порождаются разноликие смыслы и многообразные значения, демонстрирующие связи между художественным объектом и сознанием. Р. Ингардена интересовали вопросы объективной многослойности в том или ином виде искусства и взаимосвязи художественного предмета со своим онтологическим коррелятом. Каким образом и насколько музыкальное произведение зависит от звука инструмента или голоса, архитектура - от строения, живопись - от холста и пр.? Например, музыкальное произведение представляется Р. Ингарденом не только как идеальный объект, создаваемый ощущениями ис-

полнителей и слушателей; оно создано композитором в определенный момент времени и требует наличия определенного инструментального сопровождения. Поэтому музыкальное произведение конституируется между реальным и идеальным бытием - бытием чистой интенции. Основой интенционального бытия музыкального, литературного, архитектурного, живописного произведений являются творческие акты художника. Нотный ряд, согласно мнению Р. Ингар-дена, представляет собой онтический фундамент музыки и обладает менее определенным характером в сравнении с бытийной основой литературного текста - словами или предложениями. В музыкальном произведении содержится много неопределенных точек, таких как громкость исполнения, акцентуация нот и пр. Эти физические атрибуты порой могут создавать весьма неожиданные и непредвиденные нюансы. Поэтому бытийная основа литературного произведения более схематизирована в сравнении с музыкальным.

Художественный образ в сфере живописи Р. Ин-гарден описывает как интенциональный предмет со множеством онтологических слоев, а именно: начиная от денотата, репрезентируемого в художественно-образной форме, и заканчивая многообразным слоем индивидуального схватывания денотата в различных модусах рефлексии (визуальные, слуховые и пр.) и сознания в целом. Эта феноменологически разработанная онтология художественных жанров является уникальным вкладом в сокровищницу мировой эстетической мысли.

Относительно архитектуры Р. Ингарден замечает, что, безусловно, функциональность архитектурного произведения должна сводить на нет онтологическую множественность и при этом максимально соединять интенции архитектора и реципиента. Однако он подчеркивает, что хотя функциональность и является доминирующим свойством архитектуры, впоследствии акцентируется архитектурная реальность этого социально-культурного объекта не только для утилитарно-потребительского использования, но и для эстетического восприятия. Наблюдатель (реципиент) самостоятельно осуществляет на интенциональном уровне реконструкцию эстетических слоев архитектурной объективности.

Избранные статьи Р. Ингардена по вопросам философии и психологии искусства, о художественном произведении, его структуре и восприятии были объединены и представлены в виде фундаментального монографического труда «Исследования по эстетике», в котором автор одну из глав посвящает феноменологическому анализу архитектуры, создав, таким образом, глубокую и интересную философско-психологиче-скую концепцию зодчества [2]. Философ прослежи-

вает генезис архитектурного произведения, выделив в нем несколько этапов («слоев»), помогающих увидеть в изначальной обычной постройке смысл и значение. Вырисовывается феноменологический «портрет» строения, постепенно преображающегося в восприятии реципиента в истинное произведение искусства. Формирование эстетических и художественных ценностей постройки происходит в сознании в последовательно нарастающем смысловом «темпе». Р. Ингарден отмечает различные подходы и «точки зрения» («этикетки»), словно приписываемые строению сознанием: взгляд инженера, мнение историка-исследователя или восприятие туристом, «наделяющие» постройку различными смысловыми чертами, приобретающими в самом предмете значимость его качеств и особенностей [2, с. 204-205]. Предмет в совокупности этих извне почерпнутых новых свойств видоизменяется, обретает новый облик, новую квинтэссенцию.

Конституируемый таким образом философский контекст приводит Р. Ингардена к созданию уникальной эстетико-феноменологической типологии этапов в генезисе архитектурного образа с выделением их особой преемственности и взаимообусловленности. Любое строение изначально представляется как реальный целостный физический предмет. Впоследствии, согласно мнению философа, постройка как целое генерируется в стадию бытийной основы произведения архитектуры. Наконец, в сознании интенционально обрастая смысловым многообразием «этикеток», архитектурный объект в той или иной «конкретизации» достигает уровня эстетического предмета с тенденцией к обретению художественно-образных черт произведения искусства. Это наивысшее проявление «бы-тийности» архитектурного объекта.

Феноменологическую установку Р. Ингардена интересно применить для эстетической интерпретации памятника архитектуры, бытийным фундаментом которого всегда изначально является постройка. При определенных интенциональных актах, при особой конкретизации строение может наращивать в себе мемориальный смысл. Р. Ингарден как истинный феноменолог вначале мысленно акцентирует в постройке реальную предметность («груда камней»). Это некое целое, обладающее физическими свойствами, своими законами, самостоятельной сущностью по отношению ко всяким актам сознания. Реальное целое, заключенное в феномене постройки, автономно и независимо в своем существовании от сознания. Однако философ подчеркивает, что это реальное целое есть некий эквивалент какой-либо «субъективной точки зрения и сознательного поведения субъекта, при котором... избегается осуществление всяких интенциональных актов.» [2, с. 207]. Иначе говоря, феномен строения

как целого не интенционален, это еще не «храм», не «театр», не «святыня», а значит, не «памятник». Если использовать традиционный феноменологический язык Э. Гуссерля, то реальное целое постройки - это ее «жизненный мир», фон, горизонт, на котором впоследствии могут разворачиваться другие особые акты сознания - интенциональные акты.

Согласно феноменологической позиции Р. Ингар-дена, должно произойти «посвящение в храм» некоторой постройки (или на нашем примере, «посвящение в мемориал, памятник» некоторого комплекса построек в природном окружении). Кстати, именно в этих суждениях философа явно видна проблема памяти, к которой он, очевидно, не был безучастным. Роща может стать священной или кусок полотна превратиться в знамя, которому мы «отдаем воинские почести и сохраняем на протяжении целых столетий на память...» [2, с. 209]. Действительно, усадебный дом и парк вокруг него, а в парке отдельное дерево (например, дуб в усадьбе Остафьево, бывшем владении князей Вяземских) становятся мемориальными, если применить к ним ту же процедуру «посвящения», которая является интенциональным актом сознания.

Большая подвижность, изменчивость в подобных интенциональных действиях нашего сознания неоднократно подчеркивается Р. Ингарденом. Это во многом определяется социокультурной средой, типом общественного и индивидуального сознания, религиозными верованиями, в целом уровнем менталитета. Тем не менее, интенциональный акт сознания, направленный на реальный предмет (постройку, фрагмент ландшафта, бытовой предмет и т.п.) на самом деле ничего не изменяет в реальном физическом мире этих вещей. Важно, что такой реальный предмет приобретает новое интенциональное, ирреальное качество, - он становится бытийной основой некоего нового предмета: храма, памятника. Под иным углом зрения строение интен-ционально превращается в произведение архитектуры, становится при определенных обстоятельствах истинным произведением искусства. Зритель вырабатывает в сознании особую позицию, определенное мнение в отношении постройки. В данном случае происходит не «посвящение в памятник», а скорее, «посвящение в художественно-эстетическое произведение». Следует отметить возможность обратного процесса, когда памятник в социокультурном пространстве, выйдя хотя бы частично «на волю» из архивных резервуаров, обретает статус произведения искусства.

Р. Ингарден считает наиболее важным конструктивным элементом архитектурного произведения систему геометрических форм, основанных на законах статики тяжелых масс и соответствующих утилитарному смыслу постройки. Другие элементы произ-

ведения в конструктивном отношении являются производными, хотя в эстетическом восприятии этого произведения они могут играть главную роль. Имеются в виду элементы окружающей природы, художественные или декоративно-прикладные дополнения, мемориальные вещи, то есть все то, что составляет материальное содержание образной картины архитектурного произведения. Философ весьма тонко и точно подводит к мысли о том, что, несмотря на трудную для понимания своеобразную внутреннюю необходимость и логику архитектурного произведения искусства, оно является творением человека, основанным, прежде всего, на умозаключении. И это творение воплощает в себе проявление эмоционально-вожделен-ческих элементов души человека [2, с. 213-214].

Тема человека, а значит, опосредованно и тема памяти рельефно вырисовываются в феноменологических суждениях Р. Ингардена о связи архитектурного произведения с реальным миром и литературным произведением, а также в вопросе его конкретизации. Мыслитель убеждает, что «архитектура выражает человека. путем выражения его основной психической структуры и его способа телесной жизни, его конструктивно-интеллектуальных и эстетически-вос-принимающих духовных способностей.» [2, с. 247]. Каждое архитектурное художественное произведение, по Р. Ингардену, связано с реальным миром посредством человека. Человек представлен уже в той утилитарной реальной постройке, по отношению к которой в сознании совершен интенциональный акт. И постройка, таким образом, превращается в восприятии в храм, дворец, а в воспоминаниях - в памятник. В этом состоит психология семантического смысла архитектуры.

Р. Ингарден вводит понятие «конкретизация», которая, с его точки зрения, в архитектурном произведении предполагает разнообразие процессов эстетического восприятия. Каждый зритель воспринимает произведение по-своему, т.е. интенционально направленное на архитектурный предмет сознание различно в своих модусах. Восприятия, говорит Р. Ингарден, могут протекать в художественной форме и тем самым приобретают свойства эстетического переживания. Архитектурное же произведение при этом получат дополнительные интенциональные свойства - художественно-эстетические.

Интенциональная ритмика становится динамичнее за счет движения зрителя как внутри здания, так и снаружи. В интенциональном предмете сопереживается «игра форм, растянутая во времени», «своеобразная жизнь» здания, начинает пониматься «таинственный язык навечно обращенного в камень, неподвижного, и, однако, "говорящего" интерьера здания» [2, с. 247].

«Внешняя» жизнь архитектурного произведения -окружающий ландшафт, восход или заход солнца, полуденный зной, ясное небо, осенний туман, ночной мрак - делает одно и то же здание разнообразным в восприятии его конкретизаций.

Присоединяясь к феноменологическим рассуждениям Р. Ингардена, добавим, что в интерьер здания и в его экстерьер обычно включено немалое множество мемориальных вещей, начиная с самого здания как такового, природных окружающих компонентов и заканчивая личными, бытовыми и прочими предметами. Мемориальные «наслоения» различного характера в архитектурно-природном произведении, будучи переживаемыми в качестве многообразных конкрети-заций, поднимают степень его интенциональности до уровня «памятника».

Подводя итоги и проецируя феноменолого-эсте-тические и психологические принципы Р. Ингарде-на на сферу архитектурного искусства, заметим, что философизация памяти указывает на духовную обязательность сохранения меморий как со стороны индивида, так и в целом социума, способных возрождать прошлое усилиями воспоминания (теоретического, а, значит, философско-научного, и практического). Благодаря этому происходит процесс актуализации и возобновления прошлого, его «сцепления» с культурно-ценностными парадигмами настоящего в современном социокультурном пространстве. Прошлое и настоящее не отделяются, а взаимодействуют и взаимопереходят, дополняя друг друга. Памятники могут

помочь человеку вновь обрести, «отреставрировать» утраченное естественное чувство - ощущение среды обитания, ее эстетики. Поэтому мемориально-патриотическая сюита архитектурного художественного произведения призвана звучать высоко и с новой силой. В этом плане многослойная феноменологическая онтология и психологическая эстетика Романа Ингар-дена является актуальным философским направлением в силу растущей ныне социальной неоднородности. Динамика культурно-духовной ценностной объективности, эстетических и художественных меморий нацелена, прежде всего, на сохранение и развитие их смыслов и значений, могущих быть вскрытыми и понятыми в сознании современного интерпретатора.

Литература

1. Долгов K.M. Феноменология искусства. М.: ИФ РАН, 1996. 264 с.

2. Ингарден Р. О произведении архитектуры // Исследования по эстетике. М.: Издательство иностранной литературы, 1962. 572 с.

References

1. Dolgov K.M. Phenomenology of Art. Moscow: IF RAS, 1996. 264 p.

2. Ingarden R. About the work of architecture // Research on aesthetics. Moscow: Publishing House of Foreign Literature, 1962. 572 p.