CC BY
159
УДК 82/89
ББК Ш 5(2 = Хан)
e. В. Косинцева
г. Ханты-Мансийск
Роман Е. д. Айпина «Ханты, или Звезда утренней Зари» (к вопросу об идейно-художественном своеобразии)
Произведение Е.Д. Айпина «Ханты, или Звезда Утренней Зари» — первый опыт развития жанра романа в истории хантыйской литературы. Исследователи романа отмечают жанровые и стилевые сложности произведения; мифоло-гизм повествования, метафоричность образов. Авторские эксперименты позволили роману «Ханты, или Звезда Утренней Зари» оставаться самым изучаемым сочинением хантыйского прозаика.
ключевые слова. Хантыйская литература, Е. Д. Айпин, роман.
E. V. Kosintseva
Khanty-Mansiisk
The novel "The Khanty or the Morning Dawn Star" by E. D. Ajpin (on the issue of its originality)
E. D. Ajpin's novel «The Khanty, or the Morning Dawn Star» is the first experience in the development of the novel as a genre in the history of Khanty literature. Researchers mark out the novel's genre and style complexity; mythologizm of the narration, metaphorical character of images. Thanks to the author's experiments the novel «The Khanty, or the Morning Dawn Star» has remained the most studied work of the Khanty prose writer.
Key words: Khanty literature, E. D. Ajpin, the novel.
Роман Е. Д. Айпина «Ханты, или Звезда Утренней Зари» долго искал свой путь к читателю. Десять лет (1977—1987) автор создавал произведение, а затем потратил еще несколько лет на попытки опубликовать его в разных издательствах. Ю. Хазанкович в исследовании «Сопротивление распаду» рассказывает историю создания романа и говорит об Айпине, как о первом авторе в хантыйской литературы, который обратился к жанру романа: «Замысел романа "Ханты, или Звезда Утренней Зари” появился у Еремея Айпина в конце 1970-х гг. В это время он обдумывал повесть о судьбе своего отца, всю жизнь проохотившегося на
Агане. Повесть должна была называться "Звезда Утренней Зари". В 1984 г. замысел повести, построенной на автобиографии отца, был расширен до романа. Но полностью опубликовать книгу писателю удалось в 1990 г.
Еремей Айпин запечатлел трагедию конкретного человека, трагедию хантыйского охотника Димьяна и через жизнь его семьи отразил судьбу целого этноса. <...> роман Айпина "Ханты"
— качественно новое явление в литературах народов Севера. Форма романа, его содержание — это результат долголетних поисков и авторских усилий хантыйского писателя. В нем серьезно поставлена жизненно важная тема — тема выживания сородичей. Вечные проблемы и трагические повороты в их разрешении позволяют условно обозначить повествование Айпина как роман-трагедия, роман-драма. При этом трагическое в романе мы должны рассматривать и как тип сознания, и как формообразующее начало» [4, с. 77].
О заглавии романа О. Лагунова писала, что в нем слова «Ханты, или Звезда Утренней Зари» употреблены как взаимозаменяемые — «Ханты, или Звезда Утренней Зари». Заглавие отсылает к разным, но не противопоставленным стихиям, отражает движение из одного пространства в другое, путь, не разводящий, а объединяющий Землю и Небо. Первое слово в названии романа дано во множественном числе, второе — в единственном. Соотнося заглавие и текст произведения, невольно приходишь к выводу о том, что эти элементы целого скреплены мыслью о жертвенности. Человек жертвует своей жизнью, дабы сохранить на земле народ. Образ Человека-Звезды концентрирует в себе одновременно Смерть — Рождение — Возрождение каждого в отдельности и народа в целом. Уходящий Вверх умножает количество Звезд на небе. Главное, чтобы остались те, кому эти Звезды будут возвещать о приходе Нового дня» [2, с. 27].
В существующих рецензиях на сочинение Е. Д. Айпина, представленных В. Огрызко в книге «Хантыйская литература» оценку романа писателя условно можно назвать положительной. Рецензенты подчеркивают отсутствие художественности, примитивность сюжета, запутанность временно-пространственных категорий. В положительных комментариях обозначены два аспекта: реализм изображения и этнографическая насыщенность текста.
Интересно, что в работах, написанных после публикации книги Айпина, отчасти оспаривается мнение рецензентов. Большая часть работ рассматривает историко-социальный контекст романа, затрагивает проблему жанра, осмысливает авторский стиль. Проблема жанра являет-
ся наиболее спорным вопросом современного айпиноведения.
Сегодня в литературоведении жанр произведения Айпина определяют как сагу, летопись, сказание и др. Сам же автор называет свое творение романом. В произведении также присутствуют черты жанра путешествия, элементы житийного жанра. Если обратиться к основам теории литературы и вычленить характерные признаки каждого из названных выше жанров, то увидим, что оказался прав автор. Однако, здесь можно сделать уточнение — Айпин создал социально-историко-философский роман, если рассматривать произведение Айпина в контексте мировой литературы. Если же оценивать сочинение прозаика только в рамках истории хантыйской литературы (не стоит забывать о том, что это первая попытка разработать столь крупный жанр в хантыйской литературе) — то по ряду признаков его можно отнести к эпопее.
Осмысление категории времени в контексте жанра позволяет увидеть, что автором освещаются события с начала XX века до начала 1980-х годов, то есть изображается целая эпоха, почти столетие, и на примере конкретных героев, их семей рассказывается о судьбах родов и народа в целом.
В романе писатель через семьи главных героев воссоздает генеалогию родов и воспроизводит судьбу народа в ХХ веке. Здесь писатель использует модель: герой — семья — род — народ. Как подчеркнула Ю. Хазанкович: «Трагические катаклизмы национального бытия в XX веке нашли художественное выражение не в трагедии как в жанре, а в романе, повести, рассказе. Айпин обращается к драматическим сторонам бытия ханты, трагическим страницам их истории...» [4, с. 77].
В произведении Айпин создает семьи, имеющие общую этническую принадлежность. Семьи в большинстве своем многодетные, но абсолютно разные. Автор показывает нам сильных, ответственных мужчин, которые четко понимают значение понятия «хозяин дома», «глава семьи». Айпин показывает нам и слабых героев, которые живут по подсказке, для которых жизнь в реальном мире смешивается с вымыслом. В таких семьях главой становится женщина. Такова семья Демьяна и Анисьи.
Роман «Ханты, или Звезда Утренней Зари» несет в себе ряд авторских нововведений. Исследователи отмечают авторские эксперименты со стилем в романе. Роман предполагает художественное изложение. Типология романа накладывает свой отпечаток; так появляются философские размышления, исторические комментарии и описания, определяется соци-
альный статус героев. Айпин, желая усилить достоверность описываемого, вводит в текст элементы официально-делового стиля: статистические данные, данные переписи населения, официальные документы, нормативные акты, указывающие кого считать врагом народа и т.п. Герои Айпина — простые люди, поэтому в тексте имеются просторечные выражения, разговорные обороты, этнографизмы. Вводит автор в текст и малые фольклорные жанры; метафоричность повествования усиливают приметы, которые буквально с первых страниц произведения пророчат будущее развитие событий. Все это создает сложный синтез, который именуют авторским стилем и на который обращают внимание исследователи.
Еще одно авторское нововведение наблюдается в композиции произведения. Роман состоит из двадцати девяти глав. Интересно, что к этому произведению Айпин поставил четыре эпиграфа. Первый эпиграф — знаменитая фраза из романа Эрнста Хемингуэя «Старик и море»: «Человек не для того создан, чтобы терпеть поражения. Человека можно уничтожить, но его нельзя убить». Второй и третий эпиграфы — это материалы статей двух энциклопедических изданий, знакомящие с малочисленным народом Севера — хантами. Четвертый эпиграф — притча о Вверх Ушедшем Человеке.
Для понимания общей идеи произведения значим первый эпиграф. Четвертый эпиграф своеобразно исполняет роль пролога и вводит в повествование мифологическую линию.
В романе нет традиционного эпилога, обычно помещаемого в конце произведения, эпилог вписан автором в основное действие.
Необходимо коснуться и двух планов повествования в тексте: реальность художественная и реальность мифологическая переплетаются, поэтому, иногда трудно обозначить, какая же из них определяет ход событий. Да и герои Айпи-на в финале своей жизни получают мифологическое воплощении: Демьян верит, что станет Звездой Утренней Зари, Коску жители селения сравнили с Вверх Ушедшим Человеком.
Раскрывается писателем в романе и несколько тем. На первый план выходит тема семейная. Семьи, представляющие два рода — род Медведя и род Лося, — это модель целого народа. В изображении семей Айпин отступает от этнографической традиции: глава семьи — мужчина с сильным характером. В меняющемся мире, в изменяющихся условиях жизни силу характера, жизненную волю и несгибаемость проявляют героини, они же выполняют функцию главы семьи в романе. На фоне сильных женских характеров Айпин изображает слабость, несосто-
ятельность героев-мужчин. Мотивация героев к жизни также четко обозначена в произведении. Создавая образы героев, автор вновь избегает описаний, портретов. Герои рождаются в контексте их окружения, а индивидуальные черты проявляются через мысли и поступки.
Очень тесно семейная тема переплетается с темой исторической в романе. Четыре значимых события истории страны и народа ХХ века связывают героев романа: падение самодержавия, коллективизация, Великая отечественная война, период промышленного освоения севера.
Вновь появляется в романе образ, который уже встречался в рассказе «Клятвопреступник» и который ассоциативно связан с конкретным временем в истории страны, — «Кровавый глаз». События же истории показаны не масштабно, а весьма частно: все вписано в текст и показано через потери, через изменения жизни героев.
Семейная и историческая темы помогают создать в произведении социально-философский контекст. Мы определяем не только этническую принадлежность героев, условия их жизни, но и их приспособленность к меняющейся действительности; с позиции добра и зла оцениваются действия в романе. Философское начало усиливает и герой-философ, строящий свою жизнь по концепции трех теорий: родства, любви, веры.
«Жил Демьян и не просто промышлял зверя и птицу, ловил рыбу, собирал ягоду и кедровый орех, а все это для родственников делал, которые в малых селениях, в поселке, в городе и в других добрых странах живут. <...> Поэтому и жить надо по-родственному, понимать надо друг друга» [1, с. 27]. Свою теорию родства и собственно родственные отношения к людям он прививал сыновьям. И именно вера в родство с посторонними людьми погубила Демьяна.
Как отмечает О. Лагунова, «Связь» для Демьяна — это суть бытия земного и внеземного, это ядро модели мира героя и автора, что во многом определяет структуру романа. Стойбище и Вселенная, семья и род, предки и потомки, память собственная и чужая, судьба своя и не своя — во всем этом «человек должен найти себя». И в оставшиеся несколько дней земной жизни Демьян предпринимает попытку (возможно не первую) найти себя в своей дороге, в дороге рода, в жизни Земли и Вселенной. <...> Желание и стремление найти, а если ее нет — попытаться наладить «связь» между собой и всем (всеми) остальным — генетическая черта хантов. И даже тогда, когда попытка сближения с «гостями» рождает только боль и ощущение пустоты, герой Е. Д. Айпина не утрачивает желания найти хотя бы тонкую нить, связующую его
с ними» [3, с. 123]. Предпосылки возникновения теории родства Демьяна надо искать в детстве героя, когда отец учил его, как нужно прожить жизнь: «С людьми нужно хорошо жить, говорил ему отец. Для чего? Человек, прожив на земле отведенные ему дни, уйдет в потусторонний мир. И коль он оставит о себе добрую память, люди с благодарностью будут вспоминать его. А это приятно его потомкам — детям, внукам и другим родственникам и близким» [1, с. 134]. Автор оправдывает героя в его исканиях родственности: «Он четырежды убит вместе с отцом и братьями и многажды — вместе с другими родственниками. Поэтому, чтобы жить и чтобы не канул в небытие еще один человеческий род, ему нужна надежная родственная связь с человечеством. Не будь этой связи, сейчас он не жил бы на земле» [1, с. 35].
Вторая теория Демьяна — «теория веры». Она определяет концепцию двоеверия в романе. Для Демьяна существовало две веры: ученая и простая. Смысл ученой веры он объяснял Марине так: «Вы верите в учение, в книги, в коммунизм. Верите людям, которые написали эти книги, придумали эти слова и идеи. Это — ваши боги. <...> Главное — вы верите. С их помощью ищите Высшую Истину Жизни.» [1, с. 132]. Простая вера, по мнению Демьяна, «вера тех, кто не сможет постичь учение <...>. С помощью этой веры они ищут Высшую Истину Жизни» [1, с. 133]. Но, не смотря на то, что эта вера для неграмотных, у всякого человека должна присутствовать эта вера. А Высшая истина Жизни заключается в смысле жизни человека и искании: «Главное, это чтобы пустоты не было.» [1, с. 133].
Еще одна теория Демьяна — это «теория любви». Теория строится на уверенности в том, что где-то живут люди, которые встречаются и создают семьи: «Жили, ничего не подозревая о существовании другого. И вот однажды судьба свела их. И жизнь стала больше, мир — шире, небо — выше. <...> И все стало на двоих. На двоих» [1, с. 140]. Любовь у Демьяна подобна природе: «<...> девушка тихо заговорила. Демьян слушал ее мягкий певучий голос, похожий на мелодичный и чистый говор таежного родника. Такие родники встречались ему в урмане, на пологих склонах сопок, под сенью ельника и кедрача. Он останавливался и долго ненасытно впитывал в себя говор родника, что завораживал его необыкновенной чистотой звуков и необъяснимыми переливами мелодии. После, спустя многие дни, он мог вспомнить весь напев и спеть его без слов: "Вов-во-во-во-во-вов...". В нескольких звуках будет столько нюансов, что невозможно их передать ни словами, ни нота-
ми. Его заворожит мелодия, где нет ни одного лишнего и неверного звука. Что может быть искреннее и правдивее напева родника?! Что может быть искреннее и правдивее самой природы?!» [1, с. 142].
Философски осмысливаются в романе и категории жизни и смерти, переходящей в бессмертие: «Он чувствовал себя звеном той связи, которая соединяет воедино все то, что называется Жизнью — и Солнце, и Звезды, и Землю, и людей — близких и дальних родственников. <...> И, ощутив упругое тело аркана, он шагнул в черноту ночи, уверенный в том, что, когда придет время, он взойдет на востоке Звездой Утренней Зари и принесет людям новый день.» [1, с. 334]. Затрагивает автор и вопросы теософии.
Мировоззренческие позиции героев — представителей северного этноса — дополняют этнографизм повествования. Айпин ставит героев перед выбором и этот выбор предопределен всем бытием героя.
Весьма значима в романе и идея рока, появляющаяся в контексте исторической и семейной тем и напрямую связанная с родовым проклятием.
Все события в произведении, как и категория времени, взаимосвязаны с мотивом дороги. В отдельных главах функцию дороги выполняет река. В несколько дней реальности автор вложил целую эпоху. Именно мотив дороги позволил на ассоциациях, нарушая хронологию, видеть то прошлое, то будущее. О дороге, проделанной Демьяном на протяжении романа, О. Лагунова пишет: «Дорога от стойбища в поселок — это не просто физическая, географическая дорога из одного пункта в другой. Эта дорога соединяет оторванные друг от друга поколения одного рода, одной семьи» [2, с. 20].
В тексте весьма значимы символы: это и Звезда Утренней Зари; это и лодка — своеобразная параллель нарте, оставленной людям как вечное напоминание о Вверх Ушедшем Человеке. Приметы-предсказания дополняются интуитивными предчувствиями героев. Женский инстинкт подсказывает Анисье, что случится что-то плохое: «Может, не надо сегодня, а?» [1, с. 11]. Но Демьян, несмотря на ее слова и на знаки, которые подавали ему животные: (« <.> старый пес Харко тягучим воем разбудил его» [1, с. 10]; «Хозяйка смахнула куски лишайника с белой звездочки на лбу Пеструхи, медленно провела рукой по светлому загривку, погладила меж рогов. И тут на мгновение в доверчивом, широко распахнутом глазу мелькнул
бледный лик с тоскливым взором — женщина невольно отпрянула» [1, с.15]), собирается в дорогу. И в дорогу провожает его вой: «Избушка скрылась за поворотом дороги. И тут уши Демьяна резанул тоскливый вой Харко» [1, с. 18]. Использует Айпин в произведении и символику цвета: красного, черного, белого. Семантика белого цвета позволила автору воплотить избранность героев, своеобразно истолковать теорию Богочеловека.
Символично название романа; союз «или» предполагает выбор, и, если учесть, что Звезда Утренней Зари в романе, согласно народному мировоззрению, воплощает жизнь после смерти, то уже в заглавии обозначен выбор — жить или умереть. Судьбы главных героев указывают на смерть, однако женские образы, продолжение героев в детях, а также несколько эпизодов второго плана, казалось бы, на прямую не связанных с основным повествованием, о сильных духом представителях этноса дают надежду на выживание.
Весьма скудны в произведении пейзажные зарисовки. Скуп Айпин и на суждения, позиция самого автора скрыта в романе, нет комментариев к тому, о чем он пишет. Столь же неоднозначны и оценки главных героев в произведении. Интересно, что эти оценки высказаны устами героев второго плана. Так, например, знаковым в этом плане является эпизод с празднованием Дня победы Седым. Когда наступал великий праздник Ефим (Седой) всегда пел одну и ту же песню: «По военной дороге. <.>. В любую погоду — в дождь, в слякоть, в стужу. Маршировал строго на запад. Маршировал до тех пор, пока его не останавливали» [1, с. 69]. Показательна и реакция на поведение героя: «Он того. шуруп какой-то потерял на войне, — посмеивались одни, покручивая пальцем у виска.
- Молиться надо на него, люди. говорили другие, провожая его печальным взором» [1, с. 69].
В целом же Е. Д. Айпин создал весьма сложное произведение: сложное и в жанровом восприятии, и в стилевом. Роман пронизывает пессимистический настрой, однако мотив надежды присутствует в нем в противовес, и это присутствие просматривается через символы и дополняется эпизодическими историями жизни героев второго плана. Мифологизм повествования, метафоричность образов придают особую поэтичность тексту. Все авторские эксперименты позволили роману «Ханты, или Звезда Утренней Зари» оставаться самым изучаемым сочинением автора.
Библиографический список
1. Айпин Е. Д. Ханты, или Звезда Утренней Зари. М.: Молодая гвардия, 1990. 336 с.
2. Лагунова О. Модель мира в романе «Ханты, или Звезда Утренней Зари» Е.Д. Айпина // Вестник Тюменского государственного университета, 2000. № 4. С. 19 — 27.
3. Лагунова О. Феномен творчества русскоязычных писателей ненцев и хантов последней
трети XX века (Е. Айпин, Ю. Вэлла, А. Неркаги). Тюмень: Изд-во Тюменского государственного университета, 2007. 260 с.
4. Хазанкович Ю. Сопротивление распаду// Хантыйская литература /сост. В. Огрызко. М.: Литературная Россия, 2002. С. 77 — 81.
