Ролевая идентичность опекунов в контексте их удовлетворенности функциональными характеристиками семейных отношений

Микляева Анастасия Владимировна; Безгодова Светлана Александровна; Юркова Елена Владимировна

психологические науки

Микляева Анастасия Владимировна, Безгодова Светлана Александровна, Юркова Елена Владимировна РОЛЕВАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ ОПЕКУНОВ В КОНТЕКСТЕ ИХ УДОВЛЕТВОРЕННОСТИ ...

УДК 159.9.07

РОЛЕВАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ ОПЕКУНОВ В КОНТЕКСТЕ ИХ УДОВЛЕТВОРЕННОСТИ ФУНКЦИОНАЛЬНЫМИ ХАРАКТЕРИСТИКАМИ СЕМЕЙНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Микляева Анастасия Владимировна, доктор психологических наук, профессор кафедры психологии человека Безгодова Светлана Александровна, кандидат психологических наук, доцент кафедры психологии человека Юркова Елена Владимировна, кандидат психологических наук, доцент кафедры психологии человека Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена (191186, Россия, Санкт-Петербург, набережная реки Мойки, 48, e-mail: yurkovaev@herzen.spb.ru)

Аннотация. Психологическое сопровождение опекунских семей является одним из актуальных направлений психологической и социальной помощи детям, оставшимся без попечения родителей. В статье обосновывается необходимость дифференцированного подхода к психологическому сопровождению опекунских семей в зависимости от их структурно-динамических характеристик на основании результатов эмпирического исследования ролевой идентичности опекунов в семьях кровной и некровной опеки. В исследовании приняло участие 175 женщин-опекунов, состоящих и не состоящих с опекаемыми детьми в кровном родстве, а также группа сравнения: 42 женщины - кровные матери. Показано, что свойственное всем группам опекунов смешение ролей «родителя» и «опекуна» в семьях кровной и некровной опеки порождает различные психологические последствия. Удовлетворенность семейным функционированием чаще декларируется опекунами, не состоящими в кровном родстве с опекаемыми детьми, в сравнении с опекунами-бабушками. Наиболее близкими по оценкам семейного функционирования к кровным матерям являются опекуны-тети. Оценка удовлетворенности семейным функционированием в исследуемых группах опекунов имеет различные связи с первоначальной функциональностью/дисфункциональностью опекунской семьи, полом, возрастом ребенка, характеристиками взаимоотношений с ним и стажем опеки. В семьях некровной опеки роль опекуна имеет социально выраженный характер, в семьях кровной опеки ключевым является психологический контекст семейных отношений.

Ключевые слова: замещающая семья, семья кровной опеки, опекуны, приемные родители, ролевая идентичность, семейные отношения, удовлетворенность семейными отношениями.

ROLE IDENTITY GUARDIANS IN THE CONTEXT OF THEIR SATISFACTION OF THE FAMILY RELATIONSHIP FUNCTIONAL CHARACTERISTICS

Miklyaeva Anastasia Vladimirovna, doctor of psychological sciences, professor of the Human psychology department Bezgodova Svetlana Aleksandrovna, candidate of psychological sciences, associate professor of the Human psychology department Yurkova Elena Vladimirovna, candidate of psychological sciences, associate professor of the Human psychology department Herzen State Pedagogical University of Russia (191186, Russia, St. Petersburg, Moika embankment, 48, e-mail: yurkovaev@herzen.spb.ru)

Abstract. Psychological support of guardian families is one of the most important directions of psychological and social assistance to children separated from their parents. The paper substantiates the need for a differentiated approach to the psychological support of guardian families depending on their structural and dynamic characteristics on the basis of the empirical research about the role identity of guardians in kinship and non-kinship care families. The research involved 175 women kinship and non-kinship guardians, and a comparison group: 42 women - native mothers. It is shown confusion of the roles "parent" and "guardian" in all groups of guardians. Kinship and non-kinship custody gives rise to various psychological consequences. Non-kinship guardians often declared satisfaction of family functioning, than guardians-grandmothers. The closest to the family functioning's assessment to the native mothers are the guardians-aunts. Satisfaction assessment of the family functioning by guardians has different correlations with the functionality/dysfunctionality of the guardian family, child's gender, child's age, relations with child and experience of care. In the of non-kinship guardian families the role of guardian is social indeed, in the kinship guardian families it depends from psychological context of family relations.

Keywords: foster family, kinship guardian family, guardians, foster parents, role identity, family relations, satisfaction with family relations.

Введение. Согласно статистическим данным, в период с 2005 по 2017 гг. число детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, сократилось в 3,7 раз, что обусловлено, в первую очередь, реализацией политики деинституционализации и семейного жизнеустройства данной категории детей, что признается приоритетной формой организации их жизни. Только в 2017 году в семьи были устроены более 64 тысяч детей, оставшихся без родительской опеки. Любую семью, в которой ребенок воспитывается не кровными родителями, принято называть замещающей, поскольку ее основной функцией является замещение для ребенка родительской опеки [1]. Замещающие семьи могут быть профессиональными, в которых воспитание приемного ребенка составляет содержание профессиональных обязанностей приемных родителей, и непрофессиональными, формами устройства ребенка в которых является усыновление или опека/попечительство.

Специалисты, работающие с замещающими семья-

ми, отмечают, что, несмотря на максимальную приближенность замещающей семьи к удовлетворению потребностей ребенка иметь родителей и быть включенным в семейные отношения, замещающие родители не могут в полной мере воспроизвести условия воспитания в кровной семье [2]. Для замещающей семьи характерна особая структура внутрисемейных отношений [3-5], что особенно ярко проявляется в условиях кровной опеки, когда опекунами становятся близкие родственники ребенка. Именно этой форме жизнеустройства детей-сирот и детей, оставшихся без родительского попечения, отдается приоритет согласно Федеральному закону «Об опеке и попечительстве» (48-ФЗ РФ от 24.04.2008 с изменениями на 2016 г.), в п. 5 которого указано, что «бабушки и дедушки, совершеннолетние братья и сестры несовершеннолетнего подопечного имеют преимущественное право быть его опекунами или попечителями перед всеми другими лицами» [6]. Исследования, посвященные устройству детей в семьи кровной опеки,

Miklyaeva Anastasia Vladimirovna, Bezgodova Svetlana Aleksandrovna, Yurkova Elena Vladimirovna ROLE IDENTITY GUARDIANS IN THE CONTEXT OF THEIR SATISFACTION ...

psychological science

демонстрируют ее положительное влияние на формирование идентичности [7-8], жизненных перспектив [9] и психологического благополучия [10] опекаемых.

Вместе с тем, наиболее существенное отличие семей кровной опеки от замещающих семей, в которых опекуны не имеют родственных связей с ребенком, связано со смешением семейных ролей, проявляющемся в том, что опекун одновременно вынужден выполнять функцию отца и/или матери и свою семейную роль в соответствии с родственными отношениями (бабушка, дедушка, тетя, брат и т. д.) [11], что порождает потенциал конфликтности в отношениях между детьми и опекунами [12]. Кроме того, опекуны, приходящиеся ребенку кровными родственниками, находятся под воздействием переживания реальной или символической утраты близких людей, которое способствует искажению образа опекаемого ребенка, влечет за собой изменения способов взаимодействия с ним [13-14]. Есть основания полагать, что в семьях кровной опеки опекуны в реальности могут сталкиваться с большим количеством проблем, чем опекуны, не являющиеся кровными родственниками ребенка, оставшегося без попечения родителей [15-16], однако они склонны не сообщать о поведенческих проблемах опекаемых и не обращаться за психологической или психиатрической помощью [17]. При этом курирующие службы часто применяют более мягкие стандарты при оценке отношений в семьях кровной опеки и условий жизни опекаемого ребенка, с одной стороны, и обеспечивают им меньше поддержки, с другой [18]. В этих условиях защитными, предопределяющими возможностями опекуна по созданию условий для психологического комфорта и успешного развития ребенка, становятся готовность опекуна к принятию новой роли, наличие умений и навыков, необходимых для осуществления воспитательных функций, в также поддержка со стороны других членов семьи [19], эмпирическими референтами которой могут выступать показатели функ-циональности-дисфункциональности семейных отношений [20]. В связи с этим актуален вопрос о том, каков характер ролевой идентичности опекунов в непрофессиональных замещающих семьях кровной и некровной опеки и каковы взаимосвязи между характеристиками ролевой идентичность опекунов и их удовлетворенностью функциональностью семейных отношений.

Программа исследования. Исследование проводилось с целью анализа ролевой идентичности опекунов в семьях кровной и некровной опеки в контексте их удовлетворенности функциональными характеристиками семейных отношений. В исследовании приняли участие 175 опекунов детей школьного возраста (7-17 лет) из Санкт-Петербурга и Нижнего Новгорода (все женщины), том числе 103 опекуна, не состоящие в кровном родстве с ребенком, 56 опекунов, приходящихся ребенку бабушкой и 15 - тётей. Группу сравнения составили 42 матери, воспитывающих родных детей. Подробная характеристика выборки представлена в таблице 1.

Таблица 1 - Характеристика выборки.

Выборки Возраст респондента Семейное положение Возраст ребенка Полребенка Стаж

Вбраке Нев браке Мальчик Девочка

Опекуны, не гтри-ходящиесяродст-венником ребенку 48,47±8,27 67,0% 33,0% 12,05±2,69 57,3 % 42,7% б,20±4,24

Опекуны-б а б ушки 61,40±7,03 56,% 45,7% 12,20*2,62 68,7 % 31,3% 5,87±3,93

Опекуны-тёти 42,93±10,5б 30,4% 69,6% 13,73±2,37 58,9% 41,1% 5,49±5,68

Группа сравнения 39,81±5,65 50,0% 50,0% 11,31±2,2б 40,5 % 59,5%

жанием методики «Семейный АПГАР» использовалась 5-балльная шкала Лайкерта.

Математическая обработка результатов исследования осуществлялась с помощью пакета прикладных статистических программ 10.0». В процессе

обработки данных осуществлялись следующие математические процедуры: расчет первичных статистик, критериальный анализ (Я-критерий Краскела-Уоллиса, ЦТ)-критерий Манна-Уитни), корреляционный анализ (Г коэффициент Спирмена).

Результаты исследования и их обсуждение. Результаты исследования показали, что наиболее высокие показатели удовлетворенности функциональными характеристиками семейных отношений наблюдаются в семьях, в которых опекуны не состоят в кровном родстве с детьми, принятыми под опеку (22,01±3,28). Довольно высокие значения этого показателя наблюдаются и в выборке опекунов, приходящихся опекаемому ребенку родной тетей (21,45±3,67). Самые маленькие оценки получены в выборке опекунов-бабушек и в группе сравнения (19,94±4,27и 20,06±2,96 соответственно).

Более детальный анализ показал, что основной вклад в выявленные различия вносит разница в оценках удовлетворенности различными сторонами внутрисемейного взаимодействия, тогда как оценки поддерживающего потенциала семейных отношений во всех группах довольно высоки (см. таблицу 2).

Таблица 2 - Средние значения и стандартные отклонения прямых оценок удовлетворенности семейным функционированием.

Утверждения опросника Выборки Н/р<

Некровные опекуны Опекуны-бабушки Опекуны-тети Группа сравнения

Л уверен, что могу обратитьсяк своей 4,53±0,69 4,22±0,84 4,38±0,81 4,50±0,55

Л удовлетворен тем, как г нашей семье обсуждаются возникающие у нас проблемы 4,3б±0,{5<5 3,9б±1,01 4,13±0,62 3,93*0,92 10,83/0,01

Я удовлетворен тем, как члены семьи выражают своичувства. в том числе в мой адрес 4,31±0,70 3,80±1,18 4,47±0,64 3,79*0,92 15,58/0,01

Я удовлетворен тем, какмоя семья отве-ча ет на мои инициативы 4,32±0,62 3:9б±0,90 4,27±0,59 3:8б±0,72 15.15/0,01

Л удовлетворен тем, как мы с семьей проводим совместный досуг 4,48±0,58 4,00±1,01 4,20*0,77 3,98±0,84 15,97/0,001

Исследование проводилось с помощью беседы и анкетирования, в рамках которых применялись цветоассо-циативная процедура [21] и экспресс-тест функциональности семейных отношений «Семейный АПГАР» [20]. Для цветоассоциирования респондентам предлагались следующие слова-стимулы (звездочкой отмечены стимулы, не предлагавшиеся респондентам, составившим группу сравнения): мой опекаемый* ребенок, моя семья, родительство, Я-опекун*, Я, Я-родитель, опекунство*, моя жизнь, жизнь моей семьи. Для оценки функциональности семейных отношений в соответствии с содер-

Для группы сравнения характерным оказался достаточно большой разрыв между оценкой поддерживающего потенциала семейных отношений и оценками удовлетворенности различными аспектами внутрисемейного взаимодействия. Это позволяет предполагать, что респонденты, составившие группу сравнения, в целом готовы признавать те трудности, которые возникают в повседневной внутрисемейной коммуникации, однако не воспринимают их как угрозу семейной поддержке. Схожая, хотя и менее выраженная, тенденция отмечается и в выборке бабушек, являющихся опекунами кровных внуков. В остальных выборках обозначенная тенденция не прослеживается.

Сопоставление этих результатов с усредненными оценками слов-стимулов «жизнь нашей семьи» и «моя семья», полученных с помощью цветоассоциирования (см. таблицу 3) позволяет отметить, что готовность к признанию трудностей позволяет матерям, составляющим контрольную группу, сохранять ощущение эмоциональной комфортности жизни собственной семьи. Расхождение между прямыми оценками и опосредованными оценками семейного функционирования в этом случае могут быть объяснены достаточно высокой критичностью респонденток, проявляющейся при осмыслении опыта внутрисемейного взаимодействия. Бабушки-опекуны, напротив, характеризуются относительно низкими оценками комфортности семейного функционирования, полученным с помощью цветоассоциирова-ния, что соответствует и прямым оценкам, полученным в этой выборке, представлена в таблице 2. Таким образом, трудности, возникающие во внутрисемейной коммуникации и констатируемые бабушками-опекунами, вероятно, отрицательно сказываются на общей оценке комфортности семейного функционирования. В выбор-

358

Azimuth of Scientific Research: Pedagogy and Psychology. 2018. Т. 7. № 3(24)

психологические науки

Микляева Анастасия Владимировна, Безгодова Светлана Александровна, Юркова Елена Владимировна РОЛЕВАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ ОПЕКУНОВ В КОНТЕКСТЕ ИХ УДОВЛЕТВОРЕННОСТИ ...

ках некровных опекунов и опекунов-сестер родителей опекаемого ребенка, которые сходны друг с другом по возрасту составивших их респонденток, наблюдается некоторое несоответствие между прямыми и опосредованными оценками семейного функционирования, что может указывать на желание опекунов, составляющих эти группы, приукрасить действительность, умолчать о возникающих трудностях. Это предположение подтверждается, в том числе, сведениями, полученными во время неформальных бесед с респондентами. Многие из них отмечали, что при ответах на вопросы старались показать свою семью с лучшей стороны, опасаясь, что упоминание возникающих трудностей вызовет пристальное внимание со стороны органов опеки и может повлечь за собой негативные последствия, вплоть до изъятия опекаемого ребенка из семьи. Таким образом, можно констатировать, что опекуны-бабушки оказываются более открытыми для обсуждения проблем, неизбежно возникающих в жизни опекунской семьи, нежели опекуны более младшего возраста, независимо от наличия или отсутствия кровного родства.

Таблица 3 - Средние значения и стандартные отклонения опосредованных оценок удовлетворенности семейным функционированием и семейными ролями.

Слова-стимулы Выборки Н/р<

опекуны Опекуны-бабушки Опекуны- Группа с

Мой(опекаемын) ребенок 2,45*1,59 2,67*1,83 2,36*1,78 1,61*0,79 17,05/0,001

Моя семья 2,31*1,27 3,22*1,86 2,43*1,74 1,84*0,92

Роднтельство 2,56*1,43 3,20*1,64 3,29*1,94 2,55*1,39

Я-опекун 2,68±1,б4 3,08±2,00 2,93*1,94

Я 2:73±1,71 3,33*2,13 2,50*1,40 2,34*1,51

Я-родитель 2,60*1,56 3,43*2,04 3,07*2,16 2,84*1,53

Опекунство 2,77±1,73 3,80*2,04 3,50±1,91

Моя жизнь 2,б7±1,7б 3,82*2,13 2,21*0,97 2,53*1,20 14,18/0,01

Жизнь нашей семьи 2,39*1,41 3,61*2,05 2,57±2,03 2,08*1,08 18,36/0,001

При анализе данных, представленных в таблице 3, обращает на себя внимание достоверно более высокая оценка слова-стимула «мой (опекаемый) ребенок, типичная для респонденток, составивших группу сравнения, что иллюстрирует закономерно более высокую комфортность взаимодействия в системе «мать - ребенок», нежели в системе «опекун - ребенок». Также необходимо отметить меньшую (на уровне выраженной тенденции) комфортность семейных ролей «родителя» и «опекуна» для кровных родственников опекаемого ребенка (бабушек и тёть), в сравнении с респондентками, не состоящих с опекаемым ребенком в родстве, что, вероятно, иллюстрирует их большую готовность к принятию в семью ребенка на условиях опеки, обдуманность и взвешенность этого решения, тогда как бабушки и тети зачастую оказываются в этой роли под влиянием жизненных обстоятельств, которые, как правило, вдобавок ко всему являются для них самих травматичными (например, смерть или тюремное заключение близкого родственника).

С помощью корреляционного анализа было показано, что структура взаимосвязей в исследуемых выборках существенно различается. Так, на материале группы сравнения получено почти в 2,5 раза меньше достоверных взаимосвязей между изученными показателями, чем на материале выборок, которые составляют респондентки-опе-куны, что может быть проинтерпретировано как большее разнообразие способов реализации родительской роли кровными матерями, в сравнении с женщинами, взявшими ребенку под опеку. Показателен также и тот факт, что опосредованные оценки собственной родительской роли и взаимодействия с ребенком оказались не связанными с прямыми оценками семейного функционирования, независимыми от пола и возраста ребенка, а также супружеского статуса матери. Показатели, полученные на материале выборок семей кровной и некровной опеки, оказались связанными между собой значительно более жестко.

Так, на материале выборки опекунов, не являющихся кровными родственниками опекаемого ребенка, получены множественные положительные взаимосвязи между оценками «Я», «Я-родитель», «Я-опекун», «родитель-

ство» и «опекунство» (0,23< ^<0,54, р<0,05), а также отрицательные взаимосвязи этой группы показателей с прямыми оценками удовлетворенности семейным функционированием (-0,47< ^<-0,21, р<0,05). Показатели «мой опекаемый ребенок», «жизнь нашей семьи» и «моя жизнь» связаны между собой (0,23< ^<0,35, р<0,05), однако не имеют взаимосвязей с показателями комфортности ролевой идентификации респонденток. Также интересной представляется положительная взаимосвязь между возрастом опекаемого ребенка и показателем «родительство» (^<0,25, р<0,05) а также различиями в оценках по параметрам «Я-опекун», которые составляют 2,31±1,41 и в случае, если опекаемый ребенок - девочка, и 3,21±1,79 - мальчик (2=2,61, р<0,01) и «моя жизнь» (2,23±1,64 и 3,21±1,77 соответственно, 2=2,90, р<0,01). Описанные результаты в совокупности позволяют констатировать, что для женщин-опекунов, не являющихся кровными родственницами опекаемого ребенка, характерно слияние опекунской и родительской ролей при определенном разрыве между самооценкой исполнения соответствующих ролей и характером отношений с опекаемым ребенком. Положительная идентификация с ролью опекуна-родителя и высокая самооценка качества ее исполнения предполагают в этих семьях декларацию удовлетворенности семейным функционированием. Однако, судя по всему, совпадение декларируемых оценок с субъективной комфортностью семейного функционирования определяется именно качеством отношений с ребенком, которого чаще достигают респондентки, опекающие девочек, чем мальчиков. Модальность идентификации с ролью родителя-опекуна, в свою очередь, связана с возрастом опекаемого ребенка (но не со стажем опеки): чем младше ребенок, тем более вероятна положительная ролевая идентификация, и наоборот. Супружеский статус респондентки оказался незначимым фактором как в аспекте модальности идентификации с ролью родителя-опекуна, так и в аспекте модальности отношений с опекаемым ребенком.

На материале выборки бабушек-опекунов получена иная структура взаимосвязей. В частности, положительно взаимосвязанными оказались показатели «мой опекаемый ребенок», «моя семья», «Я-опекун», «Я-родитель», «моя жизнь», «жизнь нашей семьи», а также возраст опекаемого ребенка (0,33< ^<0,59, р<0,05). Также выявлены множественные отрицательные взаимосвязи между этой группой показателей и прямыми оценками удовлетворенностью семейным функционированием (-0,53< г<-0,30, р<0,05). Связанные друг с другом показатели «Я» и «моя жизнь» (^=0,34, р<0,05) корреляций с названными выше показателями не продемонстрировали. Также были выявлены положительные корреляции между стажем опеки и показателями «мой опекаемый ребенок» и «жизнь нашей семьи» (^=0,33, р<0,05 и г=0,37, р<0,05 соответственно). Различий между бабушками, опекающими мальчиков и девочек, а также состоящими и не состоящими в браке, обнаружено не было. Обобщая эти результаты, можно отметить, что для бабушек, выступающих опекунами в отношении своих кровных внуков, также характерно слияние ролей опекуна и родителя, модальность которых, однако, в этом случае взаимосвязана с характером отношений с опекаемым ребенком. Фактором, опосредующим модальность внутрисемейных отношений, является стаж опеки: по мере увеличения продолжительности опыта опеки нарастает осознание сопряженных с ней трудностей, и удовлетворенность семейным функционированием снижается. При этом бабушки полностью вовлечены в исполнение роли опекуна-родителя, которая неразрывно связана с их восприятием жизни в целом.

Взаимосвязи показателей, полученных в выборке ре-спонденток, приходящихся сестрами родителям опекаемого ребенка, оказались более всего похожи на структуру корреляционных связей, полученных на материале группы сравнения. В этой выборке также не обнаружено взаимосвязей между прямыми оценками удовлетворен-

Miklyaeva Anastasia Vladimirovna, Bezgodova Svetlana Aleksandrovna, Yurkova Elena Vladimirovna psychological

ROLE IDENTITY GUARDIANS IN THE CONTEXT OF THEIR SATISFACTION ... science

ности семейным функционированием и модальностью ролевых идентификаций и отношений с опекаемым ребенком, что позволяет предположить, что взаимоотношения с опекаемым ребенком не являются для данной группы опекунов фактором, имеющим решающее значение для оценки функциональности семейной ситуации. Вероятно, появление опекаемого ребенка в семье в этом случае вносит наименьшие изменения в ее структуру и функционирование, поскольку в этих семьях опекуны, как правило, являются ровесниками родителей ребенка и имеют собственных детей, в отличие от опекунов-бабушек и опекунов, не связанных с ребенком кровным родством (в том случае, если они не имеют своих собственных детей или же их дети уже выросли и покинули родительскую семью). Показательными в этой связи являются различия показателя «мой опекаемый ребенок» в подгруппах опекунов, состоящих и не состоящих в браке (3,00±1,23 и 1,21±0,53 соответственно, Z=2,04, р<0,05), которые позволяют предположить, что отношения с опекаемым ребенком во многом определяются семейной ситуацией, которая сложилась в жизни опекуна. Тем не менее, положительные взаимосвязи между показателям «Я», «Я-опекун» и «Я-родитель» (0,73< ^<0,77, р<0,05) указывают на то, что и для опекунов, являющихся тётями опекаемого ребенка, характерно слияние опекунской и родительской идентичности.

Выводы. Проведенное исследование показало, что некровные опекуны и опекуны, приходящиеся ребенку тётями, в меньшей степени, нежели бабушки, готовы обсуждать трудности, которые возникают в повседневном внутрисемейном взаимодействии. При этом для женщин-опекунов (независимо от того, состоят они в кровном родстве с опекаемым ребенком или нет) характерно слияние опекунской и родительской идентичности, причем положительная модальность ролевой идентификации чаще встречается у женщин, опекающих детей младшего школьного возраста, в сравнении с детьми-подростками. В семьях, в которых кровного родства между ребенком и опекуном нет, ролевое слияние, вероятно, не оказывает негативного влияния на характер внутрисемейного взаимодействия в целом и отношения между опекуном и ребенком в частности. Имея возможность принять более взвешенное и осознанное решение о принятии обязанностей по опеке над ребенком, некровные опекуны при оценке функциональности семейных отношений ориентируются, в первую очередь, на самооценку качества выполнения опекунской/родительской роли, а не на характер отношений с ребенком (возможно, исходят из представления о том, что ребенок появляется в семье с некоторым «багажом», доставшимся ему от биологических родителей). В семьях, в которых опекун и ребенок состоят в кровном родстве, ролевое смешение может приводить к снижению оценки комфортности семейных отношений и их функциональности, что особенно заметно на примере опекунов-бабушек, для которых исполнение опекунских обязанностей зачастую становится единственной жизненной задачей, а трудности, возникающие во взаимоотношениях с опекаемым ребенком, наносят существенный урон модальности ролевой идентичности и оценке своей собственной жизни в целом. В выборке опекунов-тёть негативные эффекты ролевого слияния частично нивелируются тем фактом, что опекаемый ребенок включается в «готовую» детско-родительскую подсистему семейных отношений, и модальность ролевой идентичности опекуна определяется не характером отношений с опекаемым ребенком, а функциональностью системы семейных отношений (как детско-родительских, так и супружеских) в целом. Эти выводы указывают на необходимость дифференцированного подхода к психологическому сопровождению опекунских семей.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

1. Шипицына Л.М. Психология детей-сирот. СПб.: изд-во СПбГУ, 2005. 628 с.

2. Алексеева Э.Р. Патронатная семья как 360

социализации детей-сирот : автореферат дис. ... канд. со-циол. н. Екатеринбург, 2009. 19 с.

3. Захарова Ж.А. Проблемы детей-сирот, воспитывающихся в условиях приемной семьи // Отечественный журнал социальной работы. 2007. № 1. С. 25-32.

4. Морозова И.С., Белогай К.Н., Отт Т.О. Особенности детско-родительских отношений в приемных семьях // Вестник Кемеровского государственного университета. 2014. Т. 3. № 3 (59). С. 146-151.

5. Ослон В.Н. Жизнеустройство детей-сирот: профессиональная замещающая семья. М.: Просвещение, 2014. 366 с.

6. Федеральный закон Российской Федерации от 24.04.2008 № 48-ФЗ (ред. от 28.11.2015) «Об опеке и попечительстве» [Электронный ресурс] // http://base.garant. ru/193182/ (дата обращения: 19.07.2018).

7. Messing J. From the child's perspective: A qualitative analysis of kinship care placements // Children and Youth Services Review. 2006. Vol. 28 (12). Pp. 1415-1435.

8. Nixon P. Relatively speaking: Developments in research and practice in kinship care. Dartington, UK: Research in Practice, 2007. 118 р.

9. Smith J., Boone A. Future outlook in African American kinship care families // Journal of Health & Social Policy. 2007. Vol. 22 (3-4). Рр. 9-30. DOI: 10.1 300/ J045v22n0302.

10. Winokur M.A., Holtan A., Batchelder K.E. Systematic review of kinship care effects on safety, permanency, and well-being outcomes // Research on Social Work Practice. 2018. Vol. 28 (1). Рр. 19-32.

11. Богомягкова О.Н. Специфика родительских установок в семьях разных социальных категорий // Вестник Пермского государственного гуманитарно-педагогического университета. Серия № 1. Психологические и педагогические науки. 2015. 2015. № 1. С. 105-113.

12. Ziminski J. Systemic practice with kinship care families // Journal of Social Work Practice. 2007. Vol. 21 (2). Рр. 239-250. DOI: 10.1080/02650530701371986.

13. Олейник В.В. Семейный диагноз в опекаемых семьях // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2007. № 43-2. С. 194-197.

14. Осипова А.А. Психологические проблемы приемной семьи // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2013. № 161. С. 290-298.

15. Harris M.S., Skyles A. Kinship care for African American children: Disproportionate and disadvantageous // Journal of Family Issues. 2008. Vol. 29 (8). Рр. 1013-1030.

16. Тузова О.Н. Опекунство как социально-психологическое явление // Sciences of Europe. 2017. № 14-2 (14). С. 97-100.

17. O'Brien V. The benefits and challenges of kinship care // Child Care in Practice. 2012. Vol. 18 (2). Рр. 127-146.

18. Farmer E., Moyers S. Kinship care: Fostering effective family and friends placements. London: Jessica Kingsley, 2008. 256 р.

19. Denby R.W., Testa M.F., Alford K.A., Cross C.L., Brinson J.A. Protective factors as mediators and moderators of risk effects on perceptions of child well-being in kinship care // Child Welfare. 2017. Vol. 95 (4). Рр. 111-137.

20. Smilkstein G., Ashworth C., Montano D. Validity and reliability of the Family APGAR as a test of family function // Journal of Family Practice. 1982. Vol. 15. Рр. 303-311.

21. Бажин Е.Ф., Эткинд А.М. Цветовой Тест Отношений: методические рекомендации. Л.: Изд-во ЛНИИПНИ им. В.М. Бехтерева, 1983. 18 с.

Публикация подготовлена при поддержке РФФИ, проект № 18-013-00085.

Статья поступила в редакцию 17.08.2018

Статья принята к публикации 27.08.2018

Azimuth of Scientific Research: Pedagogy and Psychology. 2018. Т. 7. № 3(24)

ROLE IDENTITY GUARDIANS IN THE CONTEXT OF THEIR SATISFACTION OF THE FAMILY RELATIONSHIP FUNCTIONAL CHARACTERISTICS

Текст научной работы на тему «Ролевая идентичность опекунов в контексте их удовлетворенности функциональными характеристиками семейных отношений»