CC BY
42
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 1997, Экспресс-выпуск 13: 3-9
Роль животных кормов в питании семеноядных вьюрковых
И. В. Прокофьева
Российский государственный педагогический университет,
Набережная реки Мойки, 48, Санкт-Петербург, 191186, Россия
Поступила в редакцию 16 мая 1997
В настоящее время доказано, что при высокой калорийности семян содержание в них протеина находится на низком уровне, что снижает их ценность как пищевого продукта (Esteban 1994). Поэтому в пище семеноядных вьюрковых обязательно должно присутствовать какое-то количество членистоногих, являющихся высокопротеиновым кормом. Их поедают как взрослые птицы, так и птенцы, которым они особенно необходимы. Однако в связи с тем, что вьюрковые приспособились к питанию преимущественно семенами, адаптации к добыванию членистоногих у них ограничены, и рацион их не может изобиловать разнообразными животными кормами. Показать, какие насекомые и другие животные все же являются добычей вьюрковых и с какой частотой они используются — цель настоящего исследования.
Район исследования, материал и методика
Изучение питания семеноядных вьюрковых (п/сем. Carduelinae сем. Fringillidae) вели в 1950-1970-е на юге Ленинградской обл. Собранный материал состоит из содержимого желудков 2 птенцов и 329 порций корма (284 объекта животной пищи), полученного методом шейных лигатур в 19 гнездах коноплянок Cannabina cannabina, чечевиц Carpodacus erythrinus, зеленушек Chloris chloris, снегирей Pyrrhula pyrrhula и щеглов Carduelis carduelis, а также из содержимого желудков 8 взрослых птиц и данных наблюдений за суточной активностью и кормовым поведением отдельных пар и особей.
При изучении питания птенцов выяснилось, что даже в сильно различающихся условиях почти всегда получаются сходные результаты, поскольку рацион этих птиц весьма однообразен. Поэтому достаточно иметь в качестве образцов корма не сотни принесенных родителями порций, а всего несколько десятков, чтобы составить представление о характере их питания. Это было проверено при работе с чечевицами (10 гнезд; 94 порции и содержимое 1 желудка) и коноплянками (6 гнезд; 192 порции и содержимое 1 желудка). С целью иметь материал для разного рода сравнений наблюдения вели не один год (за чечевицами 6 лет, за коноплянками 3), а в случае с коноплянками — и в разное время гнездового сезона (в июне, июле и сентябре). У птенцов других вьюрковых было взято значительно меньше порций корма: у зеленушек 20, у снегирей 15, у щеглов 8. Это, конечно, немного, но тем не менее может служить дополнением к другим материалам.
Наблюдения за питанием птенцов рассматриваемых видов вьюрковых показали, что животная пища добавляется к семенному корму в очень небольшом количестве и дается птенцам далеко не при каждом кормлении. Добыча представлена в основном малоподвижными животными. Чаще всего взрослые птицы ловят ее попутно при сборе растительного корма. Так, коноплянки, кормясь на растениях, находят не только семена, но и повреждающих их личинок долгоносиков. По наблюдениям других исследователей, щеглы собирают цветочных мух и гусениц с соцветий растений тоже вместе с семенами (Мальчевский, Пукинский 1983). Аналогичным образом поступают и зеленушки, добывая прежде всего тех насекомых, которые обитают в местах их кормежек семенами и зеленью (Мальчевский 1959). Активная охота на насекомых —редкое явление у видов Carduelinae, хотя иногда и наблюдается, например, у снегирей (Божко 1971).
В корме, отобранном у птенцов пяти видов вьюрковых, из насекомых представлены мелкие жуки и их личинки (у чечевиц это долгоносики Polydrosus sp., Phyllobius sp. и др.), тли, имаго и личинки листоблошек, кобыл очки (у коноплянок Cicadula sp.), слюнявицы и прочие равнокрылые хоботные, гусеницы пядениц и других бабочек, личинки пилильщиков и двукрылые (см. таблицу). Иногда к ним добавлялись еще пауки и их личинки, а также раковинные моллюски. Отметим, что у снегирей весь животный корм состоял исключительно из пауков (Cyclosa cónica, Singa sp., Araneus sp., Liniphia sp. и др.). Из всех объектов животного корма лишь мелкие гусеницы и личинки пилильщиков казались несколько крупнее остальных, тогда как прочие были настоящей мелочью. Иногда остатки насекомых содержались и в помете птенцов. Так, головные части долгоносиков приходилось видеть в помете 3-сут птенцов чечевиц.
Количество поедаемых животных очень невелико. Известно, например, что в тех случаях, когда снегири давали их птенцам вместе с семенами, на их долю приходилось всего 0.1% от объема всей пищи (Божко 1971). По нашим данным, если в принесенных порциях присутствовали животные, то каждый птенец получал за кормление в среднем 2-4 экз., редко больше. Исключением можно считать только случай изъятия у 1-2-сут птенцов чечевиц за два посещения гнезда (4 порции) свыше 120 насекомых (в том числе более 100 равнокрылых хоботных). Примечательно еще и то, что во многих порциях животная пища вообще отсутствовала. Так, за 72 посещения гнезд коноплянок лишь 22 раза удалось отобрать у птенцов помимо семян еще и мелких животных. У чечевиц то же самое было отмечено в 20 случаях из 37. В то же время отдельные порции корма иногда могут
полностью состоять их животной пищи. Это отмечено, например, у чечевиц, но в качестве редких случаев (Божко 1974).
Если повышенный интерес птиц к отдельным видам животного корма все же наблюдается, то это бывает преимущественно лишь при обнаружении скоплений насекомых, которых легко добыть. Так, в Савальском лесхозе (Балашовская обл.) птенцы зеленушек получали из животной пищи в одном случае (1951) только многочисленных в то время гусениц черемуховой моли (Божко 1954), а в другом (спустя два года) — исключительно личинок пилильщиков из ТепШгеШшёае (наши наблюдения).
Отношение разных видов семеноядных вьюрковых к паукам и различным насекомым неодинаковое. Так, снегири, по-видимому, в известной мере специализируются на добывании пауков. Этих членистоногих находили в рационе молодых снегирей не только мы, но и другие исследователи, причем в весьма значительном количестве (Иноземцев 1960; Божко 1971). Коноплянки, в отличие от снегирей, предпочитают личинок долгоносиков. В корме их птенцов этот вид пищи составлял около 42% от всех объектов животного происхождения. Чечевицы добывали в наибольшем количестве равнокрылых хоботных (66%).
Состав животного корма у семеноядных вьюрковых
Группы животных Число экземпляров
Чечевица Коноплянка Зеленушка Снегирь Щегол
Долгоносики 34 1 имаго, - - -
32 личинки
Жуки, 8 имаго, 4 - - - -
не определенные личинки
Равнокрылые 115 имаго, 35 - - 9
хоботные 4 личинки
Гусеницы пядениц 4 - - - -
Прочие гусеницы 8 1 - - 4
Двукрылые 1 - - - -
Личинки пилильщи- 1 - - - -
ков
Насекомые, 1 кладка 1 - 1 имаго,
не определенные 1 куколка
Пауки 1 - - 3 имаго. -
24 личинки
Моллюски - - 1 - -
ВСЕГО 181 70 1 27 15
Находки в пище раковинных моллюсков свидетельствуют о том, что последние как источник минерального корма необходимы зерноядным птицам так же, как насекомоядным. По нашим наблюдениям, моллюсков скармливают птенцам зеленушки, по литературным данным — снегири (Божко 1971).
Животная пища включается в рацион птенцов сразу после их вылупления. Это было проверено на коноплянках. У них и снегирей она всегда более или менее мягкая, а у чечевиц иногда бывает и жесткой (жуки), но тем не менее ее получают птенцы любого возраста. Иногда, впрочем, родители отрывают у “жестких” насекомых головы и надкрылья. Таких изувеченных жуков мы находили в пище чечевиц в возрасте 1-2 и 6 сут.
В рационе маленьких птенцов мы обнаруживали животный корм всегда. Его приходилось отбирать и у коноплянок в день вылупления, и у однодневных чечевиц, и у 3-сут щеглов. При кормлении же подросших птенцов у некоторых видов вьюрковых разные пары родителей вели себя очень неодинаково — одни приносили животный корм редко, другие часто. Это отмечено, в частности, у чечевиц. В одном гнезде насекомые регулярно присутствовали в пище птенцов лишь в первые 3 дня после вылупления (просмотрены 14 порций корма), а в дальнейшем на протяжении еще 9 дней за 15 посещений гнезда их ни разу не удалось обнаружить (27 порций). Конечно, ка-кое-то количество животной пищи подросшим птенцам все же, видимо, давалось, но значительно реже, чем в первые дни их жизни. Зато в другом гнезде птенцы в возрасте 3, 7 и 8 сут регулярно получали насекомых и пауков (содержались в 13 порциях из 16 добытых). За 6 посещений гнезда их не удалось обнаружить в корме только в одном случае. У коноплянок отношение к животной пище, видимо, более ровное. Во всех обследованных гнездах качественных различий в питании маленьких и больших птенцов почти не было.
Птенцам старшего возраста родители иногда не дают животный корм очень подолгу. Так, однажды у почти готовых к вылету зеленушек на протяжении 9 ч не удавалось отобрать ни одного кормового объекта животного происхождения, и лишь в 20 ч 30 мин, наконец, был изъят один моллюск.
У видов с растянутым периодом гнездования (коноплянка) могут иметь место некоторые различия в питании ранних и поздних выводков. Во время наблюдений за ними птенцы коноплянок получали насекомых все лето, включая первые числа сентября, но в июне несколько реже, чем в июле (Прокофьева 1963).
Кормят птенцов семеноядные вьюрковые редко, значительно реже насекомоядных. Это подтвердили наблюдения за суточной активностью трех пар щеглов, проведенные в конце июня 1967 и 1972
и начале июля 1974 (в разгар белых ночей). В первом гнезде находились 3 птенца в возрасте 1-2 сут, во втором — птенцы, вылетевшие спустя неделю, в третьем — птенцы перед самым вылетом. “Рабочий день” первой пары составил 16 ч 26 мин, второй — 18 ч 3 мин, третьей — 17 ч 20 мин. За это время сделано, соответственно, 12 прилетов с кормом к гнезду (кормил самец, а самка грела птенцов), 48 и 66. Последнее гнездо находилось под дождем почти 7 ч, но кормление птенцов не прерывалось. При таком редком кормлении, если учесть, что птенцы получали животную пищу отнюдь не каждый раз, роль последней в их питании вряд ли была существенной.
Судя по литературным данным, другие семеноядные вьюрковые кормят птенцов примерно с такой же частотой, как и щеглы. Зеленушки и коноплянки, например, прилетают с пищей к своим гнездам тоже совсем не часто, в среднем 2 раза в час (Мальчевский 1959; Мальчевский, Пукинский 1983). Такая низкая частота кормления компенсируется тем, что за один раз родители приносят птенцам много корма (семян). Для сравнения приведем сведения о частоте кормления птенцов у других вьюрковых, а именно тех, кто приносит своим птенцам в основном не семена, а животный корм. Так, более насекомоядные зяблики РпщШа соекЬБ в возрасте 2, 5 и 8 сут в тех же условиях (т.е. в июне) получали пищу на протяжении “рабочего дня”, соответственно, 116, 145 и 322 раза. Из сказанного следует, что насекомоядность у семеноядных вьюрковых выражена слабо; в противном случае их поведение мало чем отличалось бы от такового тех птиц, которые дают птенцам преимущественно животную пищу.
Благодаря редким кормлениям родители имеют возможность тратить много времени на сбор пищи и улетать за ней довольно далеко. Так, было отмечено, что одна пара коноплянок обычно искала корм в 200-300 м от гнезда, но иногда улетала за километр, если не дальше. В литературе есть сведения о том, что чечевицы, собирая пищу для птенцов, могут удаляться от гнезда на расстояние даже до 4 км (Зимин 1981). Понятно, что такие дальние перемещения совершаются исключительно в поисках семенного корма, а не насекомых, за которыми эти птицы специально почти не охотятся.
Если бы насекомых было легко добывать, возможно, эти птицы поедали бы их чаще. Косвенно это подтверждают наблюдения за че-чевицами. Среди этих птиц встречаются совсем “ручные” самки, которые, сидя на гнезде, спокойно склевывают с руки наблюдателя предлагаемых им двукрылых, довольно крупных гусениц и т.п. (обычно ими самими не добываемых) и могут это делать многократно.
Такое поведение отдельных особей является еще доказательством того, что не только птенцы, но и взрослые птицы охотно едят животную пищу в летнее время. В желудке одной зеленушки, убитой в
Рус. орнитол. журн. 1997 Экспресс-выпуск № 13 п
начале июля, тоже были насекомые (2 жука), а не только одни семена. Осенью семеноядные вьюрковые поедают животный корм гораздо реже, чем летом. Так, в желудках 2 снегирей, убитых в сентябре и в середине октября, немногочисленные остатки насекомых обнаружены только во втором из них. Желудки щегла и 3 чечеток Acanthis flammea, добытых 9 ноября, не содержали животной пищи совсем. Зимой вьюрковые существуют почти исключительно за счет семян, хотя, как показали наблюдения за чечетками в Германии (Thies 1990), они всё-таки способны добывать насекомых и в это время, причем иногда довольно много. В дальнейшем, т.е. в первые недели весны, изменений в “зимнем” характере питания происходит мало. Так, в желудке одного снегиря, убитого 24 марта, были исключительно семена и почки. Более или менее регулярное потребление членистоногих начинается позднее, по мере того, как они становятся многочисленнее и доступнее для птиц.
Хозяйственное значение
Анализируя использование семеноядными вьюрковыми животных кормов, нетрудно убедиться в том, что эти птицы не могут быть отнесены к активным истребителям насекомых, а следовательно, о сколько-нибудь существенной роли их в деле уничтожения вредителей леса и сельскохозяйственных культур говорить не стоит. Единичные случаи поедания ими вредных насекомых из числа жуков, чешуекрылых, тлей и т.п. внимания, в общем, не заслуживают. Гораздо важнее другая особенность их питания — использование растительного корма, являющегося для них основным. Здесь их деятельность безусловно подлежит оценке, поскольку, как известно, они могут приносить и пользу (например, уничтожением семян сорняков), и некоторый вред (поеданием почек фруктовых деревьев).
Литература
Божко С.И. 1954. Материалы по биологии размножения дубоноса и зеленушки в условиях искусственных насаждений Савальской лесной дачи/ Учен. зап. Ленингр. ун-та 181: 44-50.
Божко С.И. 1971. К экологии снегиря (Pyrrhula pyrrhula L.) в парках Ленинграда// Acta Biol Debrec. 9: 123-130.
(Божко С.И. 1974) Bozhko S.I. 1974. The ecology of the nesting period in the Scarlet Grosbeak, Carpodacus erythrinus Pall., in the parks of Leningrad/Acta omithol. 14, 3: 39-57.
Зимин В.Б. 1981. К экологии обыкновенной чечевицы (Carpodacus е. erythrinus Pall.) в Карелии/ Экология наземных позвоночных Северо-Запада СССР. Петрозаводск: 13-31.
Иноземцев A.A. 1960. К экологии снегиря в Московской области/ Учен. зап. Моск. пед. ин-та им. Ленина 142: 184-190.
Мальчевский A.C. 1959. Гнездовая жизнь певчих птиц: Размножение и постэмбрио-нальное развитие лесных воробьиных птиц Европейской части СССР. Л.: 1-282.
Мальчевский A.C., Пукинский Ю.Б. 1983. Птицы Ленинградской области и сопредельных территорий: История, биология, охрана. Л., 2: 1-504.
Прокофьева И.В. 1958. О питании гнездовых птенцов некоторых видов лесных птиц/ Учен. зап. Ленингр. пед. ин-та им. Герцена 143: 49-66.
Прокофьева И.В. 1963. О питании птенцов коноплянки (Acanthis cannabina L.)// Науч. докл. высш. школы. Биол. науки 2: 46-48.
Esteban M.D. 1994. Food choices by granivores in relation to plant chemistry/ J. Omithol. 135, 3: 312.
Thies H. 1990. Wintervorkommen und Nahrungsokölogie des Birkenzeisigs (Carduelis flammea) 1977/80-1988/89 in Beständen der Japan-Lärche (Larix leptolepis) des Segeberger Forstes / Kreis Segeberg/ Copax 13, 3: 281-308.
So o&
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 1997, Экспресс-выпуск 13: 9-15
К экологии болотной совы Asió flammeus в северо-восточной Фенноскандии
В.В.Бианки, Н.С.Бойко
Кандалакшский государственный природный заповедник, г. Кандалакша, Мурманская обл., 184040, Россия
Поступила в редакцию 7 мая 1997
В районе Кольского п-ва болотная сова Asió flammeus — обычный, но не ежегодно встречающийся вид. Она гнездится на открытых местах северной тайги — болотах, пожарищах, луговинах, реже в лесотундровой зоне и еще реже на небольших островах.
Как известно, численность сов значительно колеблется, что связано с изменением обилия мышевидных грызунов. Например, в южной Финляндии, судя по количеству окольцованных там сов, за период с 1954 по 1966 было три сезона, когда болотных сов было много и их метили по 177-212 экз. за лето; два сезона со средней численностью, когда метили по 63-68 птиц, а в остальные годы сов было мало и кольцевали меньше, чем по 32 птицы (Välikangas, Nordstrom 1957; Nordstrom 1958-1964; Nordstrom, Stén 1965; Stén 1966). На островах дельты Северной Двины болотные совы были обычны в 1976 (Стреляев, Сорокин, устн. сообщ.). На заповедных островах Кандалакшского залива в период с 1955 по 1996 болотных сов отмечали в течение 25 лет (59.5%), в Лапландском заповеднике — за 46-летний период, начиная с 1930 — в течение 19 лет (41.3%). Особенно много, почти половина от всех 114 встреч зареги-
Рус. орнитол. журн. 1997 Экспресс-выпуск № 13 Q
