CC BY
149
6(2) /2014
которой связывают и от которой зависит будущее КНР.
Литература
1. Лю Цзэхуа, Лю Хунтао, Ли Жуйлань. Шижэнь юй шэхуй (сянь Цинь цзюань). - Тяньцзинь: Тяньцзинь жэнь-минь чубаньшэ, 1988. - №4. - С.217, 8, 21-37, 115,116, 137.
2. Янь Буке. Шидайфу цзенхэ ды синче // Вэньши чжиши. - 1989. - №9. - С.15, 12.
3. Юй Инши. Интеллигенция в Китае: исторический обзор // Социальные и гуманитарные науки. Зарубежная литература. Серия «Китаеведение». - 1992. - №1. - С.111.
4. Bol P.K. This culture is ours: intellectual transmission in Tang and Sung China. - Standford, 1992. - P.84.
5. Смит С.А. Рабочие, интеллигенция и марксистские партии: Санкт-Петербург, 1895-1917 гг. и Шанхай, 19211927 гг. // Социальные и гуманитарные науки. Зарубежная литература. Серия «Китаеведение». - 1997. - №2. - С.124.
6. Сташевский В.А. Некоторые вопросы организации научной деятельности в КНР / Интеллигенция: место в обществе и политика руководства КПК. - М, 1978. - С.57.
7. Китай. - Пекин: Синьсин, 1990. - С.217.
8. Китай: количество специалистов по различным специальностям превышает 46,86 млн человек // Русско-китайский фонд развития культуры «Образование в Китае» // [Электронный ресурс] - URL: http//www.chinastudy.ru/ news/show/id/466 (дата обращения 25.12.2013).
9. Zhou Enlai. On the question of intellectuals / Communist China 1955-1959: policy document with analysis / ed. R.B. Bowie, J.K. Fairbank. - Cambridge, 1962. - P.128-144.
10. Qu Shipei. Zhongguo daxiejiaoyu fazhanshi. - Shanxi, 1993. - P.648.
11. Пащенко Е.Г. Социально-классовая структура общества / Государственный строй КНР. - М., Наука, 1998 -С.73-82.
12. Merle Goldman. The intellectuals in the deng xiaoping era / State and Society in China. - Boulder, 1992. - P.67.
13. Экономика КНР в 80-е годы: стратегия, проблемы и тенденции развития. - М., 1991. - С.221.
14. Чжу Кайсюань. На пороге XXI века: реформа и развитие образования в Китае / Развитие образования и науки на пороге XXI века: сб. ст. - М.: МАН ВШ, 1995. -С.44-45.
15. Китай больше чем другие страны страдает от «утечки мозгов» // Агентство «Синьхуа» // [Электронный ресурс] - URL: http://www.xinhuanet.com (дата обращения 25.12.2013).
Барлукова Оксана Дмитриевна, кандидат социологических наук, доцент кафедры философии Бурятской государственной сельскохозяйственной академии им. В.Р.Филиппова, г. Улан-Удэ, e-mail: oxana106@mail.ru
Barlukova Oksana Dmitrievna, candidate of sociological sciences, associate professor, department of philosophy, Buryat State Academy of Agriculture named after V.R. Philippov, Ulan-Ude, e-mail: oxana106@mail.ru
УДК 325.1 © Н.В. Кондрашова
РОЛЬ ВЫНУЖДЕННЫХ МИГРАНТОВ В СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЕ СОВРЕМЕННОГО РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
Мигранты оказывают существенное влияние на изменения в социальной структуре страны пребывания. Изучение социальной роли вынужденных мигрантов необходимо в целях оптимизации управления процессом с учетом специфики многонациональной страны и более полного удовлетворения потребностей, как индивида, так и интересов общества и государства. Актуальность получения нового знания обусловлена и недостаточной изученностью.
Ключевые слова: социальная структура, стратификация, стратификационная шкала, вынужденные мигранты, миграционная ситуация, маргиналы, беженцы, вынужденные переселенцы.
N.V. Kondrashova
THE ROLE OF FORCED MIGRANTS IN THE SOCIAL STRUCTURE OF MODERN RUSSIAN SOCIETY
Migrants have a significant impact on changes in the social structure of the host country. The study of social role of forced migrants is necessary to optimize a process of control taking into account the specificity of multinational country and better meet the needs both of individual and interests of society and state. The urgency of obtaining new knowledge is caused by its insufficient studying.
Keywords: social structure, stratification, stratification scale, forced migrants, migration situation, outcasts, refugees, internally displaced persons.
В нашем исследовании под понятием «вынужденные мигранты» мы понимаем беженцев и вынужденных переселенцев.
В международном праве и национальном зарубежном законодательстве термин «вынужден-
ный переселенец» не применяется - это исключительно российское определение. Как правило, за рубежом используются понятия «перемещенные лица», «внутренние беженцы» и т.п. Правовое положение беженцев и перемещенных лиц в
мире регулируется рядом международно-правовых актов, как общих, так и специальных. В октябре 1992 г. к этим актам присоединилась и Российская Федерация (Постановление Президиума Верховного Совета Российской Федерации от 26 октября 1992 г. №37281 «О присоединении Российской Федерации к Конвенции о статусе беженцев и Протоколу, касающемуся статуса беженцев»).
Нормы международного права в отношении беженцев и вынужденных переселенцев нашли применение в законодательстве России. На основании международно-правовых документов и в связи с усилившимся потоком беженцев и вынужденных переселенцев в Российской Федерации в 1993 г. были приняты Законы «О беженцах» и «О вынужденных переселенцах».
Беженцы и вынужденные переселенцы - это люди, вынужденные в силу каких-либо обстоятельств политического, военного, религиозного характера покидать место постоянного жительства и искать приют на территории другого государства либо на территории своего государства, но в иной его части. Проблема беженцев и вынужденных переселенцев имеет международный характер и является актуальной для Российской Федерации.
Характер и структура миграционных процессов претерпели значительные изменения, поскольку конец XX в. ознаменовался неуклонным ростом числа вынужденных мигрантов во всем мире. По данным Управления Верховного ко-
миссара по делам беженцев Организации Объединенных Наций (УВКБ ООН) в разных уголках земного шара к концу 1999 г. насчитывалось свыше 11,5 млн беженцев, которые по различным причинам в поисках убежища и безопасности покинули свои страны и пересекли международные границы. Внутренних перемещенных лиц, вынужденно покинувших места проживания, но оставшихся в пределах своих стран, еще больше - по разным оценкам их от 20 до 25 млн чел. [3].
Согласно данным Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев(UNHCR), в мире в 2012 г. количество беженцев выросло на 3 млн составило 45,2 млн чел., что является максимумом за последние 18 лет. Это 15,4 млн получивших статус беженца, около миллиона подавших заявление на убежище, а также около 30 млн тех, кто был вынужден сменить место жительства в пределах одного государства. Фактически каждые 4,1 секунды в мире появляется новый беженец, конкретизирует UNHCR. Говоря о возрасте переселенцев, в ООН отмечают, что 46% от 45,2 млн - это дети и подростки младше 18 лет [6].
Федеральная служба государственной статистики РФ на 01.01.2013 г. отмечает 39133 чел. (без снятых с учета) вынужденных переселенцев и беженцев с начала регистрации: из них вынужденные переселенцы (с 01 июля 1992 г.) -38370 чел., беженцы (с 20 марта 1993 г.) -763 чел. [7].
79 26 59 196 41958 39133
20504 |-1 4726 4291 8914 7177 6802 4337 4092 2135 2096 2554 1 1 '-' '-' 1 II II-1 '-' '-' - - —
1995 1996 1997 1998 1999 2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 на 01 на 01
января января
2013 г 2013 г
Рис. 1. Численность вынужденных переселенцев и беженцев (чел.)
Мигранты оказывают существенное влияние на изменения в социальной структуре страны пребывания.
Вынужденные мигранты переживают наиболее интенсивные изменения своего положения по отношению к прежней системе социальных
отношений. Эти изменения обусловлены внешними обстоятельствами, маргинальная ситуация в значительной мере «навязана» людям извне. Для мигрантов характерна неопределенность их положения, «потенциальная поливекторность их социальных траекторий».
300000
250000
200000
150000
100000
50000
6(2) /2014
В западной литературе группы иммигрантов и беженцев традиционно включаются в разряд «маргинальных». Они «исключены» не только из рынка труда (как главной стратифицирующей оси современного общества), но также и из «социального контекста». Данная проблема особенно актуальна для развитых стран, в которых масштабы иммиграции таковы, что последняя выходит из-под контроля и приобретает неуправляемые и незаконные формы. Она несет экономическую нестабильность, нагрузку на системы социальной защиты принимающих стран, и это обусловливает неприятие ищущих убежище лиц, определенную фобию перед незнакомой культурой.
Основные характеристики территориальной дифференциации образа жизни связаны с устойчивостью и изменчивостью, относительной частотой смены образов и поведения. Изменение образа жизни сопровождается разным по продолжительности состоянием маргинальности. Примером понятия инверсивной маргинально-сти служит ситуация, когда отмечается хорошая приживаемость мигрантов в сочетании с психологическим дискомфортом местных жителей, т.е. «...маргинальный образ жизни характеризуется психологическим дискомфортом индивида, связанный с необходимостью или невозможностью реализации образцов поведения и неустойчивостью социальных эстафет, определяющих данный образ жизни» [5]. Однако быстро меняющийся образ жизни не является маргинальным. Выделение маргинальной личности справедливо только по отношению к определенным условиям жизнедеятельности, в определенном контексте.
Маргинальная ситуация вынужденных мигрантов связана с потерей собственности, жилья, работы, то есть вызвана не столько культурными, сколько социально-экономическими причинами. Наиболее радикальные изменения в жизни людей касаются переоценки своих возможностей и необходимости задействовать свои ресурсы для преодоления экстремальной ситуации.
Следствием миграционных перемещений является адаптация или ассимиляция. Адаптация есть ключевой вопрос стабильности общества. Чем выше уровень адаптации, тем более значима экономическая и интеллектуальная отдача человеческих ресурсов для развития региона, а усиливающаяся конфликтная ситуация свидетельствует о снижении уровня адаптации, дест-руктурирует систему и усиливает социальную напряженность.
Важную роль играют объективные факторы, детерминирующие процесс социальной адапта-
ции вынужденных мигрантов, среди которых следует рассматривать естественные (природные) и общественные - демографические, этнические, экономические, социальные, социально-психологические.
Экономические факторы определяют территориальные различия в возможностях занятости, заработной плате, жилищных условиях. Демографические факторы определяют различия в возрастной и половой структуре населения, показателях его воспроизводства, уровнях образования населения.
Один из важнейших демографических факторов миграции населения - сама миграция. Во-первых, выбытие людей из определенных мест составляет в большинстве случаев необходимую предпосылку к вселению в эти места других лиц. Во-вторых, вероятно, неудачное переселение мигранта. В-третьих, в процессе миграции изменяется распределение родственников, друзей, земляков по территории, что существенно изменяет условия переселений. Наконец, сами переселения дают мигрантам опыт устройства на новых местах, а также влияют на физическую и моральную дееспособность работников, что облегчает им вселение в определенные пункты.
Этнические факторы также играют существенную роль: сказываются своеобразие языка, быта, материальной и духовной культуры, обычаев, привычек и навыков.
Проблемы адаптации и аккультурации занимают значительное место в современной социологической литературе. Немаловажным является исследование проблем связанных со стратегиями и последствиями межкультурного взаимодействия. Например, стадии аккультурации: 1) интеграция, когда каждая из взаимодействующих групп и ее представители сохраняют свою культуру, но одновременно они устанавливают тесные контакты между собой; 2) ассимиляция, когда группа и ее члены теряют свою культуру, но поддерживают тесные контакты с другой культурой и фактически перенимают ее; 3) сепаратизм, когда группа и ее члены теряют свою культуру, но не устанавливают тесных контактов с другой культурой [8].
Нельзя не принимать во внимание тот факт, что мигранты привносят в жизнь принимающего общества культурное разнообразие, сформировавшиеся в иных условиях ценности, нормы, обычаи и традиции. Роль вынужденных мигрантов в социальной структуре определяется спецификой адаптационных процессов, зависит от половозрастной структуры и семейного положения вынужденных мигрантов, от численности и характера расселения каждой группы, исходит
из характеристики взаимодействующих культур, степени их сходства и различия, возможности и способности вынужденных мигрантов к усвоению социокультурных норм принимающего общества, а также от интенсивности взаимодействия с окружающими иноэтничным обществом, в зависимости от рода деятельности вынужденных мигрантов.
Результаты наших социологических исследований позволяют выявить некоторые особенности положения вынужденных мигрантов в Республике Бурятия. Прежде всего - уровень безработицы среди вынужденных мигрантов превышает этот показатель у местного населения. На прежнем месте жительства 77% вынужденных мигрантов имели работу, в то время как на новом месте - только 66%.
Наблюдения показывают, что вынужденные мигранты, приехавшие в Республику Бурятия, являлись в основном представителями славянских этносов, впитали элементы культуры доминирующего этноса того государства или региона, где они проживали прежде, что проявляется в поведении, языке, ценностных приоритетах, так как вынужденные переселенцы более остро ощущают различия культур: в той, в которой они жили ранее, и той, с которой столкнулись. Данные исследования, говорят о частичной ассимиляции, когда индивид жертвует своей культурой в пользу инокультурной среды, старается придерживаться своей (8%), своей и новой (25%) респондентов, новой (67%) респондентов.
Имеющиеся культурные отличия не создают трудностей в общении, конфликта новых и старых норм не наблюдается. Это во многом и объясняется, тем, что у большинства (70%) вынужденных мигрантов в Республике Бурятия проживают родственники, а 50% из них являются уроженцами республики, т.е. они либо знакомы с обычаями, традициями, правилами поведения, либо имеют полное представление о них.
Планы вынужденных мигрантов на жительство говорят о том, что большая часть из них (56,44%) не намерены покидать республику и, очевидно, что их жизненные стратегии связываются с вливанием в новую среду, поиском путей и форм, позволяющих сделать это успешно. Однако значительная часть (7,92%) думает о возвращении на прежнее место жительства, 7,92% намерены переехать в другой район республики, 6,93% - переехать в другой регион
России, а 3,96% предполагают переехать в другую страну.
Кроме того, выявлены следующие особенности:
- расселение вынужденных мигрантов не равномерно по административным территориям;
- большая часть вынужденных мигрантов «оседает» в городской местности, многие при этом меняют статус сельского жителя на городского;
- для прибывших на территорию Республики Бурятия характерно снижение жизненного уровня, каждый четвертый переселенец теряет профессиональный статус и работу по специальности как источник существования. Все это становится основанием для десоциализации, влияет на изменение ценностных ориентаций.
Беженцы и вынужденные переселенцы играют определенную роль в социальной структуре российского общества и требуют повышенного внимания со стороны институтов государства и общества в силу остроты социальных проблем, возникающих в процессе их переселения.
Литература
1. Заславская Т.И. Современное российское общество: проблемы и перспективы // Общественные науки и современность. - 2004. - №5. - С.7-8.
2. Заславская Т.И. Социальная структура современного российского общества. - М., 1997.
3. Психология беженцев и вынужденных переселенцев: опыт исследований и практической работы / под ред. Г.У. Солдатовой. - М.: Смысл, 2001. - С.4.
4. Социально-экономическое положение Республики Бурятия: комплексный доклад / Бурятстат. - Улан-Удэ, 2007. - С.109.
5. Шаракова И.В. Дифференциация образа жизни в системах расселения: дис. ... канд. геогр. наук. - М., ИГАН, 1991. - 184 с.
6. [Электронный ресурс] - URL: http://www.gazeta.ru/ social/2013/06/19/5386513. shtml
7. [Электронный ресурс] - URL: http://www.gks.ru/ wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/population/d emography/#
8. Berry J.W. Immigration, acculturation and adaptation // Applied psychology: an international review. - 1997. - Vol. 46(1). - P.5-34.
9. Bochner S. The social psychology of cross-cultural relation / Cultures in contact. Ed. by Bochner S. - Oxford: Per-gamon press, 1982. - P.5-44.
Кондрашова Наталия Васильевна, кандидат социологических наук, доцент кафедры теории социальной работы Бурятского государственного университета, г. Улан-Удэ, e-mail: prokusheva0103@mail.ru Kondrashova Nataliya Vasilevna, candidate of sociological sciences, associate professor, department of social work, Buryat State University, Ulan-Ude, e-mail: proku-sheva0103@mail.ru
