CC BY
25М 3 (32), 2009
' 'Кул ътурная жизн ь Юга России " ^
A. Kh. MUSUKAEVA. CHARACTER'S SPEECH AS THE WAY OF PSYCHOLOGICAL ANALYSIS
On the example of the works of such authors as A. Keshokov, I. Mash bash, T. Adygov, M. Elberd and others, the author investigates different ways of characters' speech charasteristics: monologue, dialogue, author's and character's speech, inner speech etc.
Key words: psychological analysis, character's speech, stylistic analysis, folklore and literature.
В. К. ЧУМАЧЕНКО
РОЛЬ В. МОВЫ В ИСТОРИИ ЖУРНАЛИСТИКИ СЛОБОДСКОЙ УКРАИНЫ
В статье анализируются ранние газетные публикации участника харьковской громады В. Мовы, свидетельствующие о его значительном вкладе в становление журналистики Слободской Украины 1860-х годов.
Ключевые слова: история украинской журналистики, шевченковедение, харьковская громада.
Несмотря на изрядное расстояние, Кубань и столицу Слободской Украины город Харьков соединяют давние и плодотворные культурные связи. Особенно они окрепли в середине XIX столетия, когда Императорский Харьковский университет вошел в список учебных заведений, в которых кубанские казаки имели квоты на поступление своих студентов. В его стенах многие посланцы Черномории заявили о себе как яркие творческие личности. В это время здесь учатся, например, начинающие писатели Василий Мова (Лиманський) и Иван Стеценко (Нордега). Оба они дебютировали на страницах газеты «Харьков» (приложение к «Харьковским губернским ведомостям»), первый - как пламенный журналист, второй - как подающий надежды драматург, оставшийся, к сожалению, автором единственной, но весьма любопытной и до сих пор по достоинству не оцененной пьесы «Доля». Ее отдельный оттиск с автографом автора сберегается в Национальной библиотеке Украины им. В. И. Вернадского в Киеве.
О том, что «слободская» составляющая в казачьей культуре Кубани была заметным связующим звеном в ее культурных взаимоотношениях с Украиной, свидетельствуют новые книги заведующего кафедрой журналистики, профессора Харьковского национального университета им. В. Н. Каразина Игоря Леонидовича Михай-лина: уже зарекомендовавшая себя двухтомная «1стор1я украшсько! журналштики XIX стсшт-тя» [1] и вышедший относительно недавно «Нарис шторп журнал^тики Харивсько! губер-нп. 1812-1917)» [2].
В первой книге, состоящей из двух томов, последовательно изложена история развития украинской журналистики с момента ее возникновения и до конца столетия. Первый том посвящен условиям зарождения и национальным источникам журналистики, истории харьковских журналов 1810-1920-х годов, петербургского журнала «Основа» и газеты «Черниговский листок». Второй том освещает развитие украинской жур-
налистики в Галичине (газеты «Зоря Галицька». «Батьшвщина», «Дшо», «Буковина», журналы «Правда», «Зоря», «Свт>, «Народ», «ХлШороб», «Жите 1 слово» и другие), а также в эмиграции -женевские издания М. Драгоманова. Завершается том обзором украинской журналистики в России во второй половине столетия, где она была вновь сведена до уровня альманахов или русскоязычных изданий («Киевский телеграф» и «Киевская старина»).
Второй учебник представляет собой первую попытку подробного изложения истории прессы одного из важнейших регионов Украины, который принято считать колыбелью украинской журналистики в пределах Российской империи. Книга построена на четких методологических основах. В ней отбрасывается как неприемлемая идея о признании национально значимыми лишь изданий, которые печатались на украинском языке. Обосновывается плодотворная мысль о том, что газеты и журналы, выходившие на русском языке, следует также изучать в истории национальной журналистики, но под углом зрения украинского дискурса, т. е. отображения в них жизни этноса, с учетом их участия в формировании украинской идентичности.
Автор совершенно справедливо связывает зарождение журналистики Слободской Украины с появлением в Харькове университета (начало XIX столетия). Сгруппировавшиеся вокруг него силы украинской творческой интеллигенции из числа профессуры и студентов стали той почвой, на которой произросли первые харьковские газеты и альманахи местных романтиков, а затем появились и сменяли друг друга всевозможные газеты и журналы. Автор подробно останавливается на истории «Харьковских губернских ведомостей», выходивших непрерывно с 1838 по 1917 год. Отдельные главы посвящены таким наиболее примечательным газетам, как «Южный край» (1880-1919), «Слобожанщина» и «Порада» (обе - 1906), «Снш» (1912), а также журна-
"Культурная жизнь Юга России" № 3 (32), 2009
лам «Мир», «Вера и Разум», «Мирный труд» и «Школьный луч». Будущим исследователям И. Л. Михайлин оставляет для более детального изучения еще около 300 периодических изданий, выходивших на Слобожанщине в течение столетия.
Книги И. Л. Михайлина заинтересовали нас потому, что они однозначно вводят в круг зачинателей и корифеев слобожанской журналистики поэта с Кубани, воспитанника Харьковского университета Василия Семеновича Мову (Лиманского) (1842-1891). Свидетельство крупного специалиста в области изучения украинской журналистики для нас особенно важно, так как общеизвестна тенденция региональных исследователей преувеличивать значение отдельных фактов местной истории и культуры, что порой вызывает к их оценкам справедливое недоверие. В данном же случае нам выпала уникальная возможность соотнести свои оценки с авторитетным сторонним мнением.
Следует сказать, что весь корпус достоверно известных текстов В. Мовы-журналиста, разбросанных по страницам чрезвычайно редкой теперь газеты «Харьков», был собран нами и опубликован под одной обложкой еще в 1999 году [3]. Однако теперь книги И. М. Михайлина однозначно добавляют к ним еще два чрезвычайно важных текста, опубликованных анонимно, но, без сомнения, принадлежащих перу В. Мовы. Речь идет о статьях «Спор Украины за язык в Харькове» [4] и «Лист Харювсько! громади до галицько! молод¡» [5]. Введение их в широкий научный оборот позволяет по-новому взглянуть на проблему «Мовы-журналиста», а также дать более глубокую оценку общественно-политическим взглядам поэта, которые ранее рассматривались не как плод его собственных раздумий, а, скорее, как вторичные, заимствованные у нового университетского окружения.
* * *
Документы доносят точную дату поступления кубанского поэта в университет - 16 августа 1860 года. Первый период пребывания в Харькове связан с учебой на историко-филологическом факультете. С 1860 по 1864 год В. Мова одолел лишь два курса, после чего был исключен за неуплату. Очевидно, Кубанскому казачьему войску надоело платить за студента, систематически не являвшегося на экзамены. Второй вывод (1865-1869) связан с учебой В. Мовы на юридическом факультете, где он числился на правах «постороннего лица». Его имя появляется в официальных документах лишь по поводу окончания университета. Свою диссертацию на тему «Народное представительство и политическая свобода в Западной Европе» нерадивый студент защитит лишь в 1869 году.
Причина такой долгой и неровной учебы в том, что не одной только учебой были заняты мысли В. Мовы. Девятнадцатилетний кубанский казак появился в Харькове в момент, когда творческая жизнь университета теплилась лишь в студенческом литературном обще стве. В числе его членов исследователи называют И. Беликова, Д. Оробченко, А. Шиманова, Я. Станиславского, И. Паученко,
С. Сукачева, В. Гнилосырова, П. Лобко, К. и М. Жученко, И. Горошко, И. Шама и др. Особую роль играл Петр Алексеевич Лобко, поддерживавший отношения с Т. Г. Шевченко и даже выполнявший отдельные его поручения. В 1860 году кружок организовал распространение в Харькове украинских книжек, издаваемых в Петербурге П. Кулишом, а также первого украинского регулярного журнала «Основа», привлек к этой работе членов Харьковского литературного кружка (в том числе, В. Мову, который дебютировал как поэт в четвертом номере «Основы» за 1861 год). Следует подчеркнуть, что это была вполне легальная деятельность, возникшая в России на волне проводимых тогда реформ. Деятельность кружка ограничивалась преподаванием на южнорусском языке в школах, проведением литературных вечеров, хоров, изданием и распространением популярных брошюр, а также попытками найти средства на издание «своей» газеты.
Сходные проблемы обсуждались и в Харьковской Громаде, собиравшейся в доме писательницы Христи Алчевской, где бывали студенты университета и учащиеся других учебных заведений Харькова, семинаристы. Если литературный кружок при университете насчитывал полтора десятка членов, то в Громаде их было около 80. Здесь молодежь не только пела украинские песни и вела дискуссии о путях достижения народного счастья, но и составляла брошюры литературного и научного содержания, которые назывались «метелики». Маленькие разноцветные книжечки разлетались, подобно мотылькам, во все отдаленные уголки Украины и читались нарасхват сочувствовавшей национальному движению интеллигенцией и немногочисленными тогда сельскими грамотеями.
В Громаде все было основательнее и солиднее, шире спектр общественных и политических взглядов. Именно сюда приходили «заезжие гости»: Стороженко и профессор Пулюй из Галиции, Рыльский из Киева. Здесь блистал своим талантом и обаянием языковед Александр Потебня. Скорее всего, здесь, в салоне Алчевской, состоялось знакомство В. Мовы с писателем П. Кулишом.
Новый импульс деятельности молодых харьковчан придало полученное 27 февраля 1861 года известие о смерти Кобзаря. Отныне борьба за духовное наследие Шевченко, пропаганда его творчества станут ключевыми моментами в их деятельности. Уже 1 марта, вечером, кружковцы собрались, чтобы потолковать об устройстве благотворительного музыкально-литературного вечера. Чтобы придать задуманной акции как можно более широкий характер, предполагалось установить контакты с единомышленниками в Полтаве, Одессе, Киеве, Нежине, Москве, Петербурге, Херсоне, Екатеринославе, Екатеринодаре, Чернигове. Вечер состоялся в зале дворянского собрания. К участию в нем были приглашены университетские профессора П. А. Лавровский (славяновед) и А. П. Зернин (историк). Кроме них с чтением произведений Гребинки выступили Виноградский и Галченко. Музыкальные номера представляли
M 3 (32), 2009
"Культурная жизнь Юга России "
— 83
Ширков (скрипка) и Ковалевский (flute harmonie). На собранные средства решили закупить 6000 экземпляров букваря Т. Шевченко и передать их киевскому митрополиту Арсению для распространения в сельских школах.
31 марта студенты отправили церковному иерарху соответствующее письмо, но вместо благословения он написал донос обер-прокурору синода графу А. Толстому. А тот, в свою очередь, со-отнесся с шефом жандармов В. А. Долгоруким. Последний обратился за консультацией к министру народного просвещения, который заново поставил вопрос о букваре Шевченко перед Главным управлением цензуры. Последняя, уже однажды допустившая его к изданию, покровительствовать от имени правительства распространению оного в Малороссии в виде народного учебника признала неуместным. Разумеется, инициативных студентов взяли «на заметку».
Но это было только началом сражения за Шевченко, за понимание истинного значения и масштабов его поэтического гения, за распространение его пророческого слова в народе. В. Мове, активно участвовавшему в истории с распространением шевченковского букваря (его университетский приятель В. Гнилосыров в своем не опубликованном до сих пор дневнике фиксирует участие В. Мовы во всех предпринятых тогда начинаниях), вскоре предстояло принять свой первый единоличный бой. Поскольку открыть собственную газету кружковцам конечно же не разрешили, ареной дискуссии послужили страницы либеральной газеты «Харьков» (прибавление к «Харьковским губернским ведомостям»).
Трудно преувеличить значение дискуссии о Т. Шевченко 1861 года на страницах газеты «Харьков», ведь она была едва ли не первой в нарождавшемся шевченковедении. Началось все с того, что местный публицист А. Барымов опубликовал в номере за 12 апреля «Два слова о литературных вечерах в Харькове и одно - о Т. Г. Шевченко», полемически направленных против недавно проведенного шевченковского вечера. Иронизируя над увлеченностью части публики поэзией Кобзаря, фельетонист объяснял ее не достоинствами произведений, а известными обстоятельствами жизни поэта, которые всегда обращали на себя особенное внимание публики и заставляли смешивать человека с художником. Барымов предложил называть Шевченко не великим, а даровитым писателем, считая, что первого эпитета заслуживает разве что А. С. Пушкин. В украинского гения был нацелен и второй тезис критика, высказавшегося в том смысле, что и сам характер малороссийской нации устарел. Хрестоматийным стал впоследствии еще один высказанный им упрек - в ожесточенности поэта против «москалей».
Вступившему в полемику В. Мове [6] удалось верно расставить главные акценты в проблеме о «великости» Шевченко. Опирался он, в общем-то, на хорошо известные современникам оценки, высказанные крупнейшими российскими критиками В. Г. Белинским и Н. А. Добролюбовым по вопросу о народности поэзии А. С. Пушкина.
Вслед за своими учителями Мова высказывается в том смысле, что «поэту предстояло выразить душу народа со всеми ее своеобразными характеристическими особенностями». И это ему удалось: «характер малорусской народности, характер южнорусса - вот то, что он выразил в своих произведениях, и выразил в высокой степени полно, художественно и многосторонне». Размышляя о сопоставимости талантов Пушкина и Шевченко, Мова усматривает их разницу в сфере поэтической деятельности, и эта разница не уменьшает значения украинского гения, а, напротив, говорит в пользу его таланта. «Пушкин преимущественно рисовал высшее общество, вообще, жизнь народа образованного, касаясь чисто народной жизни настолько, насколько простирается взаимное соприкосновение этих двух слоев общества - образованного и необразованного - в действительности. Шевченко же выражал жизнь простого народа, не преображенного новейшей цивилизацией, а, как справедливо сказал Белинский, выражать художественно жизнь простого народа, подмечать в ней все прекрасное и высокое не только не легче, но даже гораздо труднее, чем в гостиных высшего общества». При этом В. Мова вовсе не умалял значения Пушкина, оговариваясь, что в своих последних произведениях тот пошел дальше всякого народного поэта, выражая в них «содержание общечеловеческое, мировое». Впрочем, Шевченко также имеет, по крайней мере, общеславянское значение, считает В. Мова. То, что поэт высказал, скорее всего и ближе всего придется по душе каждому славянскому народу (исключая отсюда, конечно, всех переродившихся ни на то, ни на се). Молодой критик находит у поэта мысли, составляющие общечеловеческое содержание, тем самым роднящие его с такими титанами, как Шекспир, Гете, Пушкин.
Именно вступление в дискуссию В. Мовы, при всем очевидном ученичестве высказанных им суждений, придало ей актуальность и то непреходящее и не осознанное нами до сих пор значение, на которое она может рассчитывать в истории украинской литературы. Все, что было потом, лишь развивало заложенные в ней незрелые, не до конца проговоренные, полемически заостренные мысли неофита с Кубани. Даже пресловутая «ожесточенность против москалей» в советских учебниках будет трактоваться так, как трактовал ее в свое время В. Мова.
Дебют на страницах газеты «Харьков» был настолько успешным, что на целых три года Василий Семенович становится одним из самых деятельных ее авторов. Он постоянно публикует свои новые статьи, смело вступает в новые дискуссии (с «культурным» помещиком Н. Зарудным и юристом Е. Н), не гнушается и небольших заметок на темы культурной жизни Харькова [7]. Создается ощущение, что в 1861-1862 годах в редакции газеты он был, что называется, своим человеком.
«Похолодание» в общественной жизни России, усиление реакции, пришедшейся на 1863 год, привело к изменению характера издания и уходу из него В. Мовы. Вскоре закрылись воскресные шко-
^ "Культурная жизнь Юга России "
№ 3 (32), 2009
лы, часть друзей, окончив университет, подалась из Харькова. Поэт, будучи исключенным за неуплату, был вынужден искать работу. Закончился первый период его харьковского бытия. Он уже не вернется на историко-филологический факультет, больше не станет писать по-русски и полностью перейдет на украинский язык. Причину такой разительной перемены можно понять, если вспомнить о польском восстании 1863 года, которое повлияло на умонастроения нарождавшейся украинской интеллигенции, ускорив национальное созревание многих будущих духовных лидеров нации.
В плане становления В. Мовы, как одного из них, интересны еще две анонимные публикации кубанца в западно-украинских изданиях, на анализе которых особо останавливается И. Л. Михай-лин. Они посвящены проблеме духовного единения всех украинских этнических земель. Началось с того, что 25 июля 1862 года в львовской моско-фильской газете «Слово» появилась программная статья «Послание к братьям Галичанам от братьев Киевлян», в которой последние рассказывали о своих успехах (создание объединений украинцев для совместной работы, открытие украинских народных школ, возникновение национальной журналистики, примером чего служила «Основа»). 5 сентября «Молодые Галичане» опубликовали ответ киевлянам под названием «Дещо на ответ братьям украинцам». Они с гордостью рассказывали о своих трех печатных изданиях (газеты «Слово», «Галичанин» и «Вечерници»), разветвленной сети школ и училищ, налаженной системе книгораспространения. Это был едва ли не первый публичный диалог австрийских и российских украинцев, засвидетельствовавший, что они являют собой не только этнографическое, но и культурное единство. А 22 октября к этому диалогу присоединились харьковчане, опубликовавшие анонимный «Спор Украины за язык в Харькове». И. Л. Михайлин считает, что его автором был В. Мова. Анализ текста, сам характер полемического рассуждения заставляет нас с этим предположением целиком и полностью согласиться.
В присланной из Харькова статье рассказывалось об одном из выступлений перед учениками университетского профессора Петра Алексеевича Лавровского. Известно, заявил он, что украинцы говорят по-разному на левом и правом берегу Днепра, и тем более в Галичине с ее особым наречием. Где же взять такой язык, чтобы все разобрать? Вместо того чтобы работать на пользу литературного языка, который уже сформировался, есть такие люди, что думают об особой украинской литературе, - это святотатство. Вон в России 50 говоров, но разве нужно ей иметь и 50 литератур?
Некоторые студенты ответили профессору, рассказывал далее корреспондент, что не следует молодым студентам первого курса проповедовать, будто народ украинский не создаст себе литературного языка, а то они и вправду могут в это поверить. В ответ Лавровский заявил, что он уже 20 лет работает в науке, повидал многое и уве-
рен, что никогда не будет особой украинской литературы. А запрещать ему об этом говорить - это деспотизм. Отнюдь, заявил со страницы газеты В. Мова, деспотизм - произносить подобные речи на лекции, когда преподаватель говорит, а слушатели молчат. Такие заявления могут подорвать у них авторитет украинской идеи, а в ней нет ничего преступного.
Далее автор в трех пунктах излагает свою ук-раинофильскую программу. Во-первых, он утверждает легитимность украинского возрождения, говорит об уважении украинофилов к правительству и отсутствии у них интереса к оппозиционным движениям. В условиях начавшейся в России реакции (арест Н. Г. Чернышевского, закрытие воскресных школ) этот шаг примирения навстречу властям был полностью оправданным. Второй пункт программы В. Мовы посвящен культурно-просветительной работе. Он говорит о желании учиться у народа всему доброму, рассказать ему на его родном языке обо всем, чему сам научился у народа. С этой целью необходимо собрать песни и сказки, вернуть народу его духовное богатство. В. Мова с беспокойством отмечал процесс денационализации в украинских университетах, включая и харьковский. «Мы желаем, - писал он, - чтобы те юноши, которые учатся теперь в наших университетах, учились не для чинов, а для пользы своей родной Украины, своего родного народа». «Мы хотим выковать свой родной язык», - подвел итог своим размышлениям поэт с Кубани [8].
Для осуществления данного плана Харьковская громада, в которой В. Мова играл не последнюю роль, планировала начать в январе 1863 года издание двуязычного еженедельника «Украшський вю-ник» под редакцией Ф. Павловського. Он был бы очень кстати, так как из-за финансовых трудностей в самом конце 1862 года прекратил свое существование петербургский журнал «Основа». Однако новое издание не было разрешено на основании печально известного Валуевского циркуляра от 11 октября 1862 года, запрещавшего увеличение количества периодических изданий без особых на то причин, особенно в Малороссии и западных губерниях империи. Кто знает, как развернулся бы полемический талант В. Мовы, уже вытесняемого со страниц либерального «Харькова» по требованию благонамеренных читателей, в новом, более радикальном издании. Но этим планам не было суждено сбыться. Единственную возможностью опубликовать украинские тексты предоставляли теперь лишь львовские издания. Этим и не преминул воспользоваться молодой литератор.
Его вторая статья, написанная в форме коллективного письма, появилась в 1863 году в «Вечерницах». И. Л. Михайлин называет ее «Листом Харювсько! громади до галицько! молод!» [9]. Академик Ю. Шевелев воспроизвел ее ранее в своем мюнхенском издании В. Мовы под названием «Письмо с Задншровсько! Украши» [10]. Косвенным подтверждением главенствующей роли кубанского поэта в написании этого письма служит его послание редактору «Вечерниц»
M 3 (32), 2009
"Культурная жизнь Юга России "
— 85
Федору Заревичу от 30 ноября 1862 года. Из него видно, что именно В. Мова посылает данный материал во Львов, оговаривая возможные варианты публикации, и именно на свое имя просит он направлять выписанные харьковчанами очередные номера газет «Слово» и «Вечерници» [11].
Целью нового письма харьковчан, как справедливо замечает И. Л. Михайлин, было рассказать братьям-галичанам о своеобразии ситуации на востоке Украины. Она отличалась тем, что здесь православная церковь являлась еще одним мощным фактором денационализации, в то время как греко-католическая церковь в Галичине выступала главным инициатором украинского национального возрождения. В этих условиях харьковчане ставили вопрос о необходимости выработки украинского народного языка и создания на нем литературы, которая не только бы обслуживала нижние слои населения, но формулировала идеи, подобно тому, как это делал Т. Шевченко. В. Мова вновь говорит о легитимности борьбы украинцев за свои национально-культурные права, но его отчет о новых «успехах» слобожанцев удручает: воскресные школы запрещены, двуязычная газета не разрешена к изданию. Остается нам, с горечью завершает он, развиваться самим, обогащаться знаниями, укрепляться в своих взглядах и верованиях и, если кто сможет, написать что-то для народа.
Публицистические выступления кубанского поэта в харьковских и львовских газетах способствовали расширению единого украинского мира от Львова до Харькова и Кубани, где жили потомки славных запорожцев. Воплощению этой идеи была посвящена вся последующая жизнь поэта, которая прошла в родных краях, далеко от украинских культурных центров. За возвращение на родину пришлось заплатить дорого: своим несомненным талантом украинского журналиста, которому в условиях тогдашней Кубани применения не нашлось. Впрочем, не будем спешить с за-
ключениями. Исследователями пока даже не ставилась проблема выявления анонимных текстов В. Мовы в кубанских, одесских и северокавказских изданиях.
Литература и примечания
1. Михайлин I. Л. 1стор1я украшсько! журнал!сти-ки XIX столггтя. Кш'в, 2003.
2. Михайлт I. Л. Нарис юторп журналютики Харшвсько! губернп. 1812-1917. Харю в. 2007.
3. Мова (Лиманский) В. Из литературного наследия / сост., предисл., ком. и науч. ред. текстов В. К. Чумаченко. Краснодар, 1999.
4. Спор Украины за язык в Харькове // Слово. 1862. 27 жовт.
5 .Хартвщ. Лист Харшвсько! громади до галиць-Ю1 молод! // Вечерници. 1863. № 14-15.
6. В. Эм-о-ве. По поводу «Слова» г. Рымова о Т. Г. Шевченко // Харьков. 1861. 28 июня. С. 497-503; 3 июля. С. 507-511.
7. Михайлт I. Л. Нарис юторп журналютики Харшвсько! губернп ... С. 58-64. В «Харькове», кроме вышеупомянутой, были напечатаны следующие статьи В. Мовы: «Два литератора-критикана», «Два слова г. Зарудному», «Разоблачение», «Автору статьи "Казусное происшествие"», «По поводу готовящегося музыкально-литературного вечера в память Т. Г. Шевченко», «Два-три слова о студенческих вечерах».
8. Текст данной статьи излагается нами по книге: Михайлин I. Л. 1стор1я украшсько! журналютики XIX столггтя ... С. 296.
9. Михайлин I. Л. 1стор1я украшсько! журналютики XIX столггтя... С. 319-321.
10. Мова (Лимансъкий) В. Твори / ред. ! вступ. статтяЮ. Шевельова. Мюнхен, 1968. С. 357-365.
11. Мова (Лимансъкий) В. Старе гшздо й молод! птахи / упоряд., авт. передм. та примга О. Ф. Сави-цьк!й. Кш'в, 1990. С. 385.
12. Михайлт I. Л. Нарис юторп журналютики Харшвсько! губернп ... С. 321.
V. K. CHUMACHENKO. VASYL MOVA'S ROLE IN THE HISTORY OF JOURNALISM
OF SLOBODA UKRAINE
The article is dedicated to the early newspaper publications written by Vasyl Mova, then a participant ofKharkiv City Hromada (Community) Society, proving his substantial contribution to the formation of journalism in the Slo-boda Ukraine of the 1860s.
Key words: history of the Ukrainian journalism, Shevchenko studies, Kharkiv City Hromada (Community) Society.
