CC BY
32
Экономические науки
УДК 332.1
DOI: 10.21209/2227-9245-2016-22-12-77-85
РОЛЬ ТРАНСАКЦИОННЫХ ИЗДЕРЖЕК В ФОРМИРОВАНИИ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ: ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ
THE ROLE OF TRANSACTION COSTS IN THE FORMATION OF ENVIRONMENTAL POLICY: FOREIGN EXPERIENCE
И. П. Глазырина, .Забайкальский гocyдарcmвенный yнuверcumеm, г. Чита
iglazyrina@bk.ru
I. Glazyrina, Transbaikal State University, Chita
Изложены основные подходы к проблемам трансакционных издержек в управлении природными ресурсами, которые в современной эколого-экономической литературе определяются как затраты на управление социо-эколого-экономическими системами. Результаты эмпирических исследований говорят о том, что данные трансакционные издержки играют ключевую роль при разработке природно-ресурсной политики. Приведена современная классификация трансакционных издержек, а также пример алгоритма принятия решений в условиях неопределенности и институциональной замкнутости. Величина и характер трансакционных издержек во многом определяется институциональной средой в сфере природопользования. Эффективно работающие институты повышают эффективность природопользования как в экономическом, так и в экологическом плане. Наиболее важным является вопрос о том, как трансакционные издержки, их величина, характер и распределение могут влиять на достижение целей устойчивого развития стран и регионов. Описаны две модели регулирования отношений природы и общества, характерные для развитых и развивающихся стран
Ключевые слова: трансакционные издержки; эколого-экономическая политика; институциональные решения; эффект «колеи»; природопользование; институциональная среда; устойчивое развитие; модели регулирования; природные ресурсы; природно-ресурсная политика
The article describes the main approaches to the problem of transaction costs (TC) in the management of natural resources in contemporary ecological and economic literature is defined as the cost management of socio-ecologi-cal-economic systems. The results of empirical studies suggests that these TC play a key role in the development of natural resource policy. The article presents a modern classification of transaction costs, as well as an example of the algorithm of decision-making under uncertainty and institutional closure. The amount and nature of transaction costs is largely determined by the institutional environment in the sphere of nature use. Effective institutions enhance the effectiveness of environmental management both in economic and environmental terms. The most important is the question of how transaction costs, their magnitude, character and distribution can affect the achievement of sustainable development of countries and regions. The article describes two models of regulation of relations of nature and society in the developed and developing countries
Key words: transaction costs; ecological and economic policy; institutional solutions; the effect of «gauge»; natural resources; institutional environment; sustainable development; regulatory models; Natural resources; natural resource policy
Статья noдгomoвлена при фuнанcoвoй тддержке Poccuйcкoгo наyчнoгo ôo^û (nрoекm 16-18-00073)
77
© И. П. Глазырина, 2016
Проблема трансакционных издержек (далее — ТИ) и их существенная роль в процессах природопользования выявлена еще в работах Р. Г. Коуза более 50 лет назад [10]. Исследования последних двух десятилетий показали, что разнообразие проявлений этого феномена в разных социально-экономических и природных условиях исключает возможность универсальных решений как для повышения эффективности использования природных благ, так и для экологических последствий, которые неизбежно возникают. По сравнению с «чистым» вариантом, описанным Р. Г. Ко-узом, права собственности на природные блага в современных ситуациях, связанных с острыми экологическими проблемами, часто не могут быть строго определены. Прежде всего, это касается экологических функций природных систем и порождаемых ими экосистемных услуг [2; 11].
Вопросам о роли ТИ в управлении природными ресурсами в современной зарубежной научной литературе уделяется значительно большее внимание, чем в рос-
о о Л
сийской. Существует несколько подходов к определению понятия «трансакционные издержки» в сфере природопользования. В целом, можно отметить, что все они расширяют это понятие по сравнению с традиционным представлением о том, что это — затраты, возникающие в связи получением информации и заключением контрактов (в том числе с использованием рыночных механизмов); издержки, сопровождающие взаимоотношения экономических агентов [19]. Основная причина такого расширения представленного понятия — экологические аспекты хозяйственной деятельности, связанной с использованием природных ресурсов и высоким уровнем воздействия на природные системы, «ускользающими» от экономического анализа. С учетом сложившегося консенсуса в данной работе мы считаем целесообразным использовать следующее определение: «Трансакцион-ные издержки в управлении природными ресурсами — это совокупные затраты на определение, установление, поддержание, функционирование и совершенствование
соответствующих институтов (формальных и неформальных) и организаций; а также на выявление проблем, которые эти институты и организации призваны решать» [15. С. 188].
Две модели регулирования отношений природы и общества. Как в научных исследованиях, так и в управленческой практике существует два основных подхода к регулированию отношений природы и общества. Первый, которого придерживаются западные исследователи, позиционирующие себя как представители направления Ecological Economics [11], разделяют многие российские ученые. Первичной считается задача, сформулированная как результат общественного выбора: обеспечение экологических интересов общества. И уже вторичным является вопрос о снижении природоохранных затрат (EC), то есть суммы трансакционных издержек (TC) и расходов на устранение/предотвращение негативных воздействий (abatement costs, AC). При этом подразумевается, что будет получен экономический результат (ER), приемлемый для инициаторов процесса, в том числе для инвесторов. Если упрощенно моделировать эту позицию государства/ общества как задачу оптимизации, то целевой функцией будут суммарные природоохранные затраты, которые надо минимизировать, а система ограничений состоит из условий достижения экологических целей и приемлемого уровня экономических результатов (RL):
ЕС = TC+AC а min,
при достижении экологических целей и ER > RL.
Цель снижения собственно трансакционных издержек не ставится. Важно снижать совокупные затраты на достижение экологических целей — государство осознает свою ответственность за то, чтобы согласование экологических и экономических интересов не стоило обществу неоправданно дорого. Иногда ТИ необходимо увеличивать. Например, могут возрасти затраты на усиление государственного контроля и регулярного мониторинга. При
высоких тарифах за негативное воздействие на окружающую среду. Это заставит компании устанавливать природоохранное оборудование, вводить системы экологического менеджмента и т.п., то есть снизить компонент АС. Дополнительные затраты на исследования могут предотвратить необратимые изменения природных систем и разрушение экологических функций — эти последствия могут, в конечном счете, обойтись обществу очень дорого.
Вопрос о том, как получить лучший собственно экономический результат, обычно не обсуждается в контексте ТИ. Предполагается, что в данном случае вопрос оптимизации — это задача бизнеса, государственное управление должно обеспечить лишь равные условия, некоррупционные процедуры, независимый суд для разрешения коммерческих споров, антимонопольное регулирование и др.
Представленная концепция в значительной мере реализуется во многих странах ОЭСР. Это результат глубинных институциональных изменений в западном обществе, и большую роль в этом сыграли усилия гражданского общества, направленные на повышение экологической ответственности бизнеса и государства. В соответствии с классификацией О. Уильямсона [20], можно утверждать, что изменения коснулись и самого глубокого уровня неформальных институтов. Уже во второй половине XX в. стали формироваться новая экологическая культура и традиции. При этом стоит оговориться, что эти процессы существенно различаются в разных странах — уровни экологической ответственности в скандинавских странах и странах Южной Европы не одинаковы.
Характерной особенностью развивающихся стран является эколого-экономиче-ская политика, основанная на принципиально иной концепции. Целевой функцией является экономический результат, который необходимо максимизировать. Отметим, что органы управления не игнорируют экологические цели, во многих странах существует природоохранное законодательство, и бизнесу предписывается выпол-
нение установленных норм. В терминах оптимизации эту задачу можно формализовать так:
ER а тах,
при соблюдении экологических норм.
Реализация этой модели управления приводит к многочисленным экологическим проблемам. Соблюдение норм часто понимается как «согласование» определенных уровней негативного воздействия (выбросов в атмосферу, сбросов в водные объекты и др.) и внесение соответствующих платежей. В случае несоблюдения норм предусмотрены штрафы. Природоохранные законы в переходных экономиках, как правило, несовершенны, уровень допустимых выбросов, тарифы и штрафы занижены — опять же вследствие концепции максимизации экономического результата. Поэтому формальное соблюдение норм не гарантирует экологического благополучия. Кроме того, есть проблемы, которые плохо регулируются экономическими инструментами. Характерным примером является Китай: высокие темпы экономического роста требовали гораздо более жестких нормативов, но меры были приняты лишь на пороге экологической катастрофы. Однако ситуация кардинально меняется [3]. Здесь важно отметить и то, что в Китае не ограничиваются только правовым (вторым по О. Уильямсону) уровнем институциональных реформ. В настоящий момент разворачивается грандиозная информационно-идеологическая кампания, цель которой — изменить культуру природопользования населения всей страны.
Несмотря на то, что научное сообщество в большей своей части придерживается первого («западного») подхода к проблеме согласования экологических и экономических интересов, на практике в России реализуется именно вторая модель. От «китайского варианта» ее последствий нашу страну спасает то, что скорость экономического роста и масштабы индустриализации у нас несопоставимы с китайскими.
Трансакционные издержки, институты и «зависимость от колеи». «Запад-
ный» подход к регулированию эколого-эко-номических взаимодействий во многом определили повестку исследований в области ТИ. После выхода статьи Д. Норта и Д. Уоллеса, посвященной количественной оценке трансакционного сектора в экономике США [19], были выполнены макроэкономические оценки и для некоторых других стран, в том числе для России [4; 6; 7 ]. Автору неизвестны работы, посвященные количественной оценке ТИ в управлении природными ресурсами для целых стран. Большинство зарубежных исследований изучают ТИ в отдельных секторах природопользования, причем количественная оценка далеко не всегда является целью этих работ. Наиболее важным считается вопрос о том, как трансакционные издержки, их величина и характер и распределение между акторами могут влиять на достижение целей устойчивого развития стран и регионов.
В контексте процессов природопользования многие авторы подчеркивают критически важную связь трансакционных издержек в управлении природными ресурсами и качества соответствующих институтов. Очень показательны в этом плане работы Э. Остром [18] и О. Уильямсона [20]. Статьи по данной тематике подчеркивают необходимость разработки механизмов для оптимизации распределения ТИ с учетом региональной специфики и демонстрируют потенциальные выгоды от возможных изменений институциональной среды. Ряд работ выявляют разнообразие проявлений влияния ТИ в процедурах принятия решений в различных секторах природопользования [12—17].
Зарубежные исследования ТИ в управлении природными ресурсами преимущественно ориентированы на решение задач экологической устойчивости природопользования. В большинстве работ речь идет не просто о ТИ в конкретном секторе, а о ТИ в управлении «комплексными социально-экологическими системами» [15].
В российской научной литературе проблеме ТИ посвящено большое количество работ [4; 6; 7]. Однако в контексте приро-
допользования и с учетом его специфики эта тематика представлена недостаточно и опосредованно. Однако концептуальные основы для разработки исследовательских подходов в этой области заложены в работах Е. В. Рюминой [8; 9] и В. А. Крюкова [5], хотя они прямо не нацелены на изучение проблем ТИ.
Величина и характер трансакцион-ных издержек во многом определяются институциональной средой в сфере природопользования. Эффективно работающие институты повышают эффективность природопользования как в экономическом, так и в экологическом плане, однако «цена институтов» должна учитываться при изучении ТИ [15. С. 185].
«Зависимость от колеи», то есть от предыдущего пути развития и сложившихся трендов («path-dependence») проявляется в эффектах «замкнутости» (lock-in) [1; 7]. В этом случае речь идет о том, что социо-эко-номическая система нередко «замыкается» и не впускает новые технологические и институциональные парадигмы. И дело не только в том, что «переключение» на новые парадигмы и модели требует затрат. Часто знания и стиль мышления ключевых «игроков» заставляют их принимать решения в рамках существующих парадигм. Эффект колеи проявляется также в институциональных провалах рынка: институты, созданные для решения старых проблем часто создают барьеры для решения новых.
Сфера природопользования обладает значительной инерцией, особенно это касается минерально-сырьевого сектора. Это обусловлено необходимостью масштабных инвестиций, сложностью технологий, оборудования, «привязкой» к конкретным территориям, зависимостью от других отраслей, кадрового потенциала и др. Дополнительные ТИ могут возникать из-за того, что господствующие институты оказывают «замыкающее» влияние на институциональную среду и тем самым затрудняют переход к новым институтам, необходимость которых уже назрела вследствие развития социально-экономической системы и технологического прогресса.
Классификация трансакционных издержек в управлении природныши ресурсами. В работе S. Hanna, M. Munasinghe [14] предложено разделение ТИ на две категории: ТИ, возникающие до реализации проекта (инициативы, программы и др.) — ex ante ТИ, и ТИ, сопровождающие реализацию проекта — ex post ТИ. Г. Маршалл считает необходимым допол-
Многие авторы подчеркивают важность учета ТИ институциональной замкнутости. Например, выбор правительством Австралии патерналистской практики регулирования землепользования создает препятствия для внедрения экономических и административных стимулов, направленных на экологизацию хозяйственной деятельности. Практика распределения водных ресурсов в бассейнах Мюррей-Дар-линг в Австралии, Колорадо в США, Саска-чеван-Нельсон в Канаде ограничивает возможности для реформирования управления, основанного на экосистемном подходе [12; 15].
Трансакционные издержки целесообразно рассматривать в связи с трансфор-
нить классификацию в части ex post классом ТИ, возникающих вследствие высокой степени неопределенности, характерной для продолжительных природно-ресурсных проектов (изменение макроэкономических условий, непредсказуемость последствий воздействия на окружающую среду и т.п.) и необходимости адаптации к меняющейся институциональной среде (табл. 1) [15].
мационными, то есть расходами, связанными с преобразованием материальных затрат в конечную продукцию [19].
Выделяют:
— STFC — статические трансформационные издержки, возникающие в процессе выбора технологического решения, адекватного существующим институтам (например, выбора проекта разработки месторождения, наиболее выгодного компании с точки зрения существующей системы налогов, экологических платежей, таможенных пошлин и т.д.);
— TTC — издержки технологических переходов, то есть затраты, связанные с изменением технологий под влиянием изменений институциональной среды (напри-
Taблицa 1
Трансакционные издержки в управлении природными ресурсами [15]
Transaction costs in the management of natural resources [15]
Виды трансакционных издержек Описание
Ex ante ТИ Исследования и информационное обеспечение. Разработка проекта, подготовка документации. Выдача/получение разрешительных документов, определяющих допустимое воздействие на экологию. Заключение предварительных контрактов, их правовое сопровождение
Ex post ТИ Управление проектом, мониторинг (технологический и экологический). Заключение текущих контрактов, их правовое сопровождение. ТИ «принуждения» для обеспечения выполнения экологических обязательств, включая судебные и административные. ТИ, связанные с адаптацией к изменяющимся условиям в период выполнения проекта, в том числе к технологическим, климатическим, экологическим, институциональным
Статические ТИ (STC) ТИ, возникающие в рамках функционирования существующих институтов
Динамические ТИ (ITC) ТИ, связанные с изменением институтов, переходом от прежних институциональных решений к новым
ТИ (ILC) институциональной замкнутости Дополнительные ТИ, возникающие вследствие институциональной замкнутости и «зависимости от колеи»
ТИ (TLC) технологической замкнутости Дополнительные ТИ, возникающие вследствие технологической замкнутости и «зависимости от колеи»
мер, внедрение новых технологий очистки сбросов в водные объекты вследствие законодательного ужесточения природоохранных требований).
Эти издержки необходимо учитывать при разработке эколого-экономической политики. Обращает на себя внимание то, что во многих работах вопросы эколого-эконо-мического регулирования относятся к коллективным действиям (collective actions). То есть в традициях западной политической культуры речь идет о выборе решений общества по отношению к природным благам, которые являются общим достоянием.
Проблемы «замкнутости» и принцип предосторожности. Западные исследования, посвященные трансакцион-ным издержкам в управлении природными ресурсами, всегда ориентированы на поиски инструментов поддержки решений. В процессах природопользования неизбежно проявляется неопределенность, и де-факто решения принимаются в условиях ограниченной рациональности действующих лиц. Если в отношении издержек STC, ITC, STFC, TTC могут быть разработаны методы количественной оценки, то издержки ILC и TLC на этапе разработки институциональных решений оценить практически невозможно. Однако именно эти факторы могут стать ключевыми для успеха или провала задуманных реформ. Тем не менее, в этом случае предлагаются алгоритмы поддержки решений. Далее приведем один из них [15].
Предположим, что рассматривается вопрос о целесообразности принятия новых институциональных решений (А) или (В), при этом не исключается отказ от данных решений. Процедура предусматривает два этапа. На первом для каждого варианта оценивается сумма
STotal = STC + ITC+ STFC+ TTC,
и в качестве приоритетного (№ 1) выбирается тот вариант, у которого эта величина меньше. Второму варианту присваивается № 2.
На втором этапе производится эвристическая оценка в контексте возможности
негативных последствий вследствие технологической и/или институциональной замкнутости и составляется «матрица выбора». Если эксперты ожидают, что проблемы замкнутости для рассматриваемого варианта настолько серьезны, что для их решения потребуется высокий уровень издержек ILC и/или TLC, то в матрице эти издержки помещаются с знаком «—», если они незначительны — то со знаком «+». Если негативные последствия институциональной замкнутости считаются весьма вероятными для обоих вариантов, то рекомендуется (пока) отказаться от институциональных изменений. Это означает, что в данной институциональной среде и при данном уровне технологического развития предлагаемые вариантами (А) и (В) инновации преждевременны. Все усилия и затраты (STotal) по их продвижению могут оказаться напрасными.
Отказ предполагается до того момента, когда будут преодолены эффекты технологической и институциональной замкнутости. В первом случае это может быть, например, вследствие системной государственной поддержки для стимулирования внедрения новых технологий, повышения импортных пошлин, снижающих привлекательность устаревших, но дешевых импортных средств производства и т.д. «Матрица выбора» представлена в табл. 2.
В статье G. Marshall [15] описанный алгоритм используется для оценки двух вариантов изменения правил водопользования с целью сохранения экосистем бассейна Мюррей-Дарлинг в Австралии, где состояние речных долин подвергается высокому негативному воздействию вследствие активного водопотребления. Автор приходит к выводу, что программа выкупа государством части земель в речных долинах и прекращения там сельскохозяйственного производства с учетом всех описанных ранее критериев предпочтительнее, чем альтернативная программа совершенствования инфраструктуры, обеспечивающей водопотребление на этой территории.
Таблица 2
«Матрица выбора»: процедуры принятия решений в условиях технологической и
институциональной замкнутости [15]
«Selection Matrix»: decision-making in terms of technological and institutional
isolation [15]
Вариант (В) Комбинации условий технологической и институциональной замкнутости + TLC + ILC + TLC - ILC - TLC + ILC - TLC - ILC
+ TLC + ILC Выбираем вариант А Выбираем вариант А Выбираем вариант А Выбираем вариант А
+ TLC Выбираем Оставляем Оставляем Оставляем
Вариант (А) - ILC вариант В status-quo status-quo status-quo
- TLC Выбираем Оставляем Оставляем Оставляем
+ ILC вариант В status-quo status-quo status-quo
- TLC Выбираем Оставляем Оставляем Оставляем
- ILC вариант В status-quo status-quo status-quo
Решение ничего не менять определяется как «применение принципа предосторожности» (precautionary principle). Скорее, в этом проявляется понимание определенной опасности и/или бесперспективности преждевременных реформ в неподходящей институциональной среде.
Выводы. Большое количество работ, посвященных ТИ, затрагивают вопросы формирования экологической политики.
ТИ можно разделить на те, которые несут коммерческие компании, и те, которые возлагаются на общество в целом в лице уполномоченных контролирующих и регулирующих органов. В западной литературе они называются общественными (public), тогда как в России их обычно называют государственными. Результаты эмпирических исследований говорят о том, что эти ТИ играют ключевую роль при разработке при-родно-ресурсной политики. Они могут быть весьма значительными: например, в работе L. McCann [16] отмечается, что их доля в затратах на разработку и реализацию политики регулирования в агропромышленном комплексе США достигает 30 %. В статье A. Ofei-Mensah, J. Bennett [17] проводится сравнение величины ТИ при использовании различных институциональных решений, направленных на снижение выбросов двуокиси углерода в атмосферу в транспортном секторе Австралии. Оказалось, что данные затраты, в зависимости от выбранного ва-
рианта регулирования, могут отличаться почти в три раза: от 2,5 до 7,2 долл. в расчете на 1 т сокращения выбросов эквивалента С02. Авторы приходят к выводу, что эффективные институты могут существенно снижать ТИ, они способствуют также повышению результативности экономических механизмов регулирования.
Э. Остром отмечает, что для успешного регулирования использования природных ресурсов чрезвычайно важно наличие оперативных и низкозатратных механизмов разрешения конфликтных ситуаций, которые неизбежно возникают практически везде [18].
Если бы обсуждалась проблема ТИ в российском природопользовании, то вместе с важными экологическими проблемами в первом ряду стоял бы вопрос о (неоправданно) высоких затратах, связанных с посредническими структурами и сложившейся контрактной практикой, особенно в сфере добычи и переработки нефти и газа. Однако в большинстве развитых стран с обширным природно-ресурсным сектором этот вопрос не является самым актуальным в силу существующей институциональной среды, где рыночная конкуренция и качественное государственное управление обеспечивают возможность нахождения эффективных решений в режиме саморегулирования социально-экономической системы [20].
Однако проблеме конфликта интересов и лоббирования отводится серьезное внимание. Одним из надежных способов «не упустить» их из виду является рассмотрение ТИ вместе с затратами на сокращение / предотвращение негативного воздействия при разработке процедур принятия решений — именно здесь объективно заложены причины конфликтов. Кроме того, это полезно для предотвращения возможных нежелательных последствий
Список литературы_
изменений природно-ресурсной политики. Реформы могут встретить сопротивление вследствие эффекта «колеи» или институциональной замкнутости и не дать желаемого эффекта.
В России тоже можно найти такого рода примеры. Однако ТИ в управлении природными ресурсами и соответствующие проблемы институциональных трансформаций в нашей стране — это предмет отдельного исследования.
1. Аузан А. А. «Эффект колеи». Проблема зависимости от траектории предшествующего развития — эволюция гипотезы // Вестник Московского университета. Сер. 6. Экономика. 2015. № 1. С. 3—17.
2. Бобышев С. Н., Захаров В. М. Экосистемные услуги и экономика. М.: Типография ЛЕВКО, 2009.
72 с.
3. Забелина И. А., Клевакина Е. А. Экономическое развитие и негативное воздействие на окружающую среду в регионах трансграничного взаимодействия // ЭКО. 2016. № 8 (506). С. 67—82.
4. Комкова А. А., Шаститко А. Е. Количественная оценка трансакционного сектора: возможности, ограничения, результаты / / Научные исследования экономического факультета. 2014. Т. 6. № 3. С. 25—48.
5. Крюков В. А. Сыгрьевыге территории в новой институциональной реальности / / Пространственная экономика. 2014. № 4. С. 26-60.
6. Литвинцева Г. П., Гахова Н. А. Динамика трансакционного сектора в экономике: как учил Д. Норт // Journal of institutional studies. 2016. Т. 8. № 2. С. 38-50.
7. Нуреев Р. М. Россия после кризиса — эффект колеи / / Journal of institutional studies. 2010. Т. 2. № 2. С. 7—26.
8. Рюмина Е. В. Экологическая версия предназначения природной ренты // Экономическая наука современной России. 2001. № 2. С. 11—22.
9. Рюмина Е. В. Экономический ущерб от экологических правонарушений. М.: Наука, 2009. 331 с.
10. Coase R. H. The problem of social cost / / Journal of Law and Economics, 1960, no. 3, pp. 1—44.
11. Daly H., Farley J. Ecological Economics: Principles and Applications. Washington: Island Press, 2003. 450 p.
12. Garrick, D., McCann L., Pennel J. Transaction costs and environmental policy: Taking stock, looking forward // Ecological Economics 88, 2013, pp. 182—184.
13. Garrick. D., Whitten, S., Coggan, A. Understanding the evolution and performance of water markets and allocation policy: A transaction costs analysis framework // Ecological Economics 88, 2013, pp. 195—205.
14. Hanna S., Munasinghe M. Efficiencies of user participation in natural resource management // Property Rights and the Environment: Social and Ecological Issues. Beijer International Institute of Ecological Economic and the World Bank, Washington, D.C, 1995, pp. 59—67.
15. Marshall G. Transaction costs, collective action and adaptation in managing complex social-ecological systems // Ecological Economics 88, 2013, pp. 185—194.
16. McCann L. Transaction costs and environmental policy design // Ecological Economics 88, 2013, pp. 253—262.
17. Ofei-Mensah A., Bennett J. Transaction costs of alternative greenhouse gas policies in the Australian transport energy sector // Ecological Economics 88, 2013, pp. 214—221.
18. Ostrom E. A general framework for analyzing sustainability of social-ecological systems. Science, 2009, pp. 419—422.
19. Wallis J. J., North D. C. Measuring the Transaction Sector in the American Economy, 1870—1970 // In: Engerman S. L. and Gallman R. E. (eds). Long-term Factors in American Economic Growth. Univ. of Chicago Press, 1986, pp. 95—161.
20. Williamson O. E. Transaction cost economics: how it works; where it is headed // The Economist. 1998, vol. 146 (3), pp. 23—58.
List of literature_
1. Auzan A. A. Vestnik Moskovskogo universiteta. Ser. 6. Ekonomika (Bulletin of Moscow University. Ser. 6. Economy), 2015, no. 1, pp. 3—17.
2. Bobylev S. N., Zakharov V. M. Ekosistemnye uslugi i ekonomika [Ecosystem services and economics]. Moscow: Printing LEVKO, 2009. 72 p.
3. Zabelina I. A., Klevakina E. A. EKO (ECO), 2016, no. 8 (506), pp. 67-82.
4. Komkova A. A., Shastitko A. E. Nauchnyeissledovaniyaekonomicheskogo fakulteta (Economic Research Department), 2014, vol. 6, no. 3, pp. 25-48.
5. Kryukov V. A. Prostranstvennaya ekonomika (Spatial Economics), 2014, no. 4, pp. 26-60.
6. Litvintseva G. P., Gakhova N. A. Journal of institutional studies (Journal of institutional studies), 2016, vol. 8, no. 2, pp. 38-50.
7. Nureyev R. M. Journal of institutional studies (Journal of institutional studies), 2010, vol. 2, no. 2, pp. 7-26.
8. Rumina E. V. Ekonomicheskaya nauka sovremennoy Rossii (Economic science of modern Russia), 2001, no. 2, pp. 11-22.
9. Rumina E. V. Ekonomichesky ushherb ot ekologicheskih pravonarusheniy [Economic damage from environmental offenses]. Moscow: Science, 2009. 331 p.
10. Coase R. H. Journal of Law and Economics (Journal of Law and Economics), 1960, no. 3, pp. 1-44.
11. Daly H., Farley J. Ecological Economics: Principles and Applications (Ecological Economics: Principles and Applications). Washington: Island Press, 2003. 450 p.
12. Garrick, D., McCann L., Pennel J. Ecological Economics 88 (Ecological Economics 88), 2013, pp. 182-184.
13. Garrick D., Whitten S., Coggan A. Ecological Economics 88 (Ecological Economics 88), 2013, pp. 195-205.
14. Hanna S., Munasinghe M. Property Rights and the Environment: Social and Ecological Issues (Property Rights and the Environment: Social and Ecological Issues). Beijer International Institute of Ecological Economic and the World Bank, Washington, D.C, 1995, pp. 59-67.
15. Marshall G. Ecological Economics 88 (Ecological Economics 88), 2013, pp. 185-194.
16. McCann L. Ecological Economics 88 (Ecological Economics 88), 2013, pp. 253-262.
17. Ofei-Mensah A., Bennett J. Ecological Economics 88 (Ecological Economics 88), 2013, pp. 214-221.
18. Ostrom E. A general framework for analyzing sustainability of social-ecological systems [A general framework for analyzing sustainability of social-ecological systems]. Science, 2009, pp. 419-422.
19. Wallis J. J., North D. C. Measuring the Transaction Sector in the American Economy, 1870—1970 [Measuring the Transaction Sector in the American Economy, 1870-1970]. In: Engerman S. L. and Gallman R. E. (eds). Long-term Factors in American Economic Growth. Univ. of Chicago Press, 1986, pp. 95-161.
20. Williamson O. E. The Economist (The Economist). 1998, vol. 146 (3), pp. 23-58.
Коротко об авторе _ Briefly about the author
Гиазырина Ирина Петровна, д-р экон. наук, профессор, Забайкальский государственный университет; главный научный сотрудник, Институт природных ресурсов, экологии и криологии СО РАН, г. Чита, Россия. Область научных интересов: экологическая политика, трансакционные издержки iglazyrina@bk .ru
Irina Glazyrina, doctor of economic sciences, professor, Transbaikal State University, Senior Research Fellow, Institute of Natural Resources, Ecology and Cryology SB RAS, Chita, Russia. Sphere of scientific interests: environmental policies, transaction costs
Образец цитирования _
Глазырина И. П. Роль трансакционных издержек в формировании экологической политики: зарубежный опыт // Вестн. Забайкал. гос. ун-та. 2016. Т. 22. № 12. С. 77-85. DOI: 10.21209/2227-9245-2016-22-12-77-85
