CC BY
157
302
УДК 94 (53) ББК 63.3(6)
РОЛЬ СССР В СТАНОВЛЕНИИ ГОСУДАРСТВЕННОГО СУВЕРЕНИТЕТА КОРОЛЕВСТВА САУДОВСКАЯ АРАВИЯ
| О.А. Никонов
Аннотация. Статья посвящена анализу международной ситуации, сложившейся в регионе Ближнего Востока и на Аравийском полуострове в первой трети XX века. Тяжелое экономическое и социально-политическое состояние будущего королевства Саудовская Аравия определило вектор инициатив короля Ибн Сауда, направленных на достижение государственного суверенитета. Особое место отведено внешней политике Великобритании, стремившейся после Первой мировой войны различными средствами укрепить свое колониальное господство в арабских землях. Автор приходит к выводу, что поддержка СССР, включая существенную материальную помощь, полученную от товарообменных операций между странами, позволила лидеру аравийских племен - эмиру Неджда - Ибн Сауду стабилизировать ситуацию в центральной Аравии после гражданского раскола и на более прочных основах вести диалог с западными странами. Вместе с тем, укрепление двусторонних советско-аравийских отношений способствовало и решению собственных геополитических задач СССР, а именно: преодолению обструкции стран Запада коммерческим и политическим начинаниям Советского правительства в регионе Ближнего Востока, и установлению взаимовыгодных отношений, как с аравийскими монархиями, так и с сопредельными африканскими государствами.
Ключевые слова: Саудовская Аравия, Ближний Восток, Великобритания, СССР, внешняя торговля, дипломатия, международные конференции.
USSR ROLE IN FORMING OF STATE SOVEREIGNTY OF KINGDOM OF SAUDI ARABIA
I O.A. Nikonov
Abstract. The article is devoted to the analysis of the international situation formed in the Middle East and on the Arabian Peninsula in the first third of the 20th century. A difficult economical, social and political situation of the
future of the Kingdom of Saudi Arabia determined the vector of initiatives of the king Ibn Saud, directed to the formation of state sovereignty. A special attention is devoted to the foreign policy of Great Britain aiming to strengthen its colonial supremacy in Arab countries after the First World War. The author concludes that the USSR support, including sufficient economical help, received due to the barter between countries, let the leader of Arab tribes, Amir of Najd, Ibn Saud, stabilize the situation in central Arabia after a civil dissent and on firmer grounds converse with Western countries. Besides, the strengthening of mutual Soviet-Arabian relations made it possible to solve some geopolitical tasks of the USSR; namely, to overwhelm a stonewalling of western countries to commercial and political efforts of Soviet government in the Middle East, which resulted in mutual beneficial relations both with Arab monarchies and bordering African states.
Keywords: Saudi Arabia, the Middle East, Great Britain, the USSR, foreign trade, diplomacy, international conferences.
Становление королевства Саудовская Аравия пришлось на сложные годы первой трети XX века. Весь Ближний Восток тогда представлял собой арену политических интриг ведущих европейских стран, стремившихся закрепить за собой наиболее выгодные коммерческие и политические привилегии. В качестве инструмента реализации своих замыслов Великобритания, Франция, США, Германия и Италия нередко использовали патриотический настрой туземной элиты, направленный на завоевание арабской независимости и создание собственной государственности. Паралич центральных властей Османской империи, опутанной различными ка-питуляционными соглашениями и политическими обязательствами в пользу иностранных держав, превратил стамбульский кабинет в стороннего наблюдателя за развернувшимся на окраинах сепаратизмом. По справедливому заключению Р.Г. Ланды, турецкие паши, как правило, «не имели возможности, в случае конфликта, до-
статочно эффективно противостоять местным феодалам» [1, с. 132].
В таких условиях Абд аль-Азиз ибн Сауд, начав очередную компанию по завоеванию независимости центральной Аравии, в период с 1902 по 1913 гг. сумел освободить от турецкого гарнизона будущую столицу королевства — Эр-Рияд, и изгнать все турецкие воинские части и администрацию из Аль-Хасы [2, р. 75, 83-84]. 303
Самой вовлеченной в процессы национально-освободительного движения в арабских землях оказалась Великобритания. Заключив в 1899 г. тайное соглашение о политическом протекторате с шейхом Кувейта Му-бараком ас-Сабахом, британский МИД практически завершил процесс установления своего контроля над всеми княжествами Персидского залива: Кувейтом, Бахрейном, Катаром, Оманом, Абу-Даби. К началу Первой мировой войны главная цель Великобритании сводилась, с одной стороны, к удержанию в своих руках Египта, Суэцкого канала и аквато-
рии Красного моря и, с другой, — к расширению своего присутствия в Месопотамии (Ирак). Поэтому нет ничего удивительного, что британцы стали активно влиять на события в «промежуточной» зоне и вмешиваться в шедшую с переменным успехом борьбу феодальных кланов Саудитов и Рашидитов в Аравии.
Правитель Неджда — Ибн Сауд полагал, что заинтересованность Великобритании в вышеозначенных регионах позволит ему рассчитывать на серьезную внешнюю поддержку в борьбе с турецкими властями. Вместе с тем, начало Первой мировой войны открыло перед Великобританией широкие возможности достижения своих целей без корректировки планов с туземными элитами. Убежденность Ибн Сауда в том, что в специфических условиях военного времени «англичане более нуждаются в нем, чем он в них», сыграла с лидером Аравии злую шутку. Впоследствии оказалось, что надежды Ибн Сауда, возлагаемые на договор, оказались довольно приз-1ПЛ рачными из-за британских диплома-304 тических игр. Однако на момент соглашения будущий король полагал, что смог выторговать лучшие для себя условия. 26 декабря 1915 г. в селении Дарин аравийский лидер заключил договор с политическим советником при британских войсках в Месопотамии Перси Коксом. В соответствии с договоренностями, Великобритания признавала Ибн Сауда и его наследников «правителями Нед-жда, Аль-Хасы, Катифа и Джубейля» включая города и порты, принадлежащие им, а также право контролировать местные племена. Договор был ратифицирован вице-королем Индии 18 июля 1916 г. Договор был
первым юридическим документом, подтверждавшим новый международный статус саудовского государства. Накануне заключения договора британцы сделали эмиру Эр-Рияда подарок в тысячу винтовок и 20 тыс. ф. ст., и разрешили ему закупать военное снаряжение из запасов военных складов на Бахрейне.
Однако соглашение Ибн Сауда с британцами, как оказалось, не гарантировало ему стабильность и независимость. Британская политика на Востоке всегда преследовала исключительно собственные цели и нередко демонстрировала «умение» менять своих партнеров для их достижения. Поэтому параллельно переговорам с Ибн Саудом шли тайные консультации «Форин офис» с шерифом Мекки — Хусейном ибн Али аль Хашими. Эти переговоры в конечном итоге привели к арабскому антитурецкому восстанию, которое началось 5 июня 1916 г. Международный вес шерифа — потомка Пророка Мохаммеда, его связи с арабскими патриотами и возможность сковать восстанием четыре турецкие дивизии от Маана до Саны, — все это предопределило выбор Хусейна главным союзником «Фо-рин офис» в Аравии.
Ибн Сауд оказался не только преданным, но и окруженным врагами с трех сторон: с запада — союзным с британцами шерифом, с севера — политическим противником из династии Ра-шидитов — эмиром Джебель-Шамма-ра, с востока и севера — восставшим против него воинственным племенем аджман [3, с. 58]. Даже на южном направлении у Ибн Сауда не было надежных партнеров. Благодаря заключенным в 1915 и 1917 гг. соглашениям с правителем Южного Асира Мо-
хаммадом Али аль-Идриси Великобритания поставила этот эмират под свой контроль. Лондон снабжал аль-Идриси деньгами и оружием, а британский флот на Красном море поддерживал военные действия по расширению и укреплению территории эмирата [4, с. 5]. В Северном Асире правила династия Айядов, стремившаяся сохранить независимость, а потому объективно выступавшая против расширения влияния Неджда. На другой южной границе с момента признания в 1904 г. имамом стремился укрепить свою власть и независимость йеменский правитель Яхья Хамид ад-Дин. Ему принадлежала область Ти-хамы, на северную часть которой претендовал Ибн Сауд [4, с. 20].
Окончание Первой мировой войны поставило перед ведущими мировыми державами вопрос о формировании послевоенного ландшафта на Ближнем Востоке. В расчет были приняты следующие обстоятельства. Во-первых, военные действия в Европе заставили государства озаботиться созданием стратегических топливных резервов, без которых невозможна современная маневренная война. Английский премьер-министр лорд Д. Керзон, выступая на заседании Межсоюзнического Нефтяного Совета осенью 1918 г., отмечал, что Британия «приплыла к победе на нефтяной волне» [5, р. 32-33.]. Ему вторил и его коллега по альянсу премьер-министр Франции Жорж Клемансо, утверждая, что «нефть также необходима как кровь» [6, р. 70]. Эксплуатация природных богатств Ближнего Востока на «справедливой» основе предполагала достижение соглашений между западными странами о разграничении сфер интересов.
Во-вторых, возникла необходимость политического контроля над территориями, ранее входившими в состав Османской империи в форме коллективной системы ответственности. Такой контроль позволял весьма эффективно наладить экономическое освоение местной ресурсной базы. Примечательно, но ни о каком участии туземного населения в устройстве собственного будущего речи не шло. Иллюстрацией к данному тезису служит открытое письмо известного проповедника и миссионера на Ближнем и Среднем Востоке Аттельстана Рейли, опубликованное «Таймс» 20 ноября 1919 г. В нем, в частности, утверждалось: «Единственная надежда для этих обширных частей страны — это надежда на то, что некоторые из союзных держав примут мандат на управление ими. Я говорю некоторые, потому что такая задача совершенно не под силу какой-нибудь одной из них. Великобритания может сохранить свое положение на Тигре до Мосула...» [7, л. 23 об.]. Вполне естественно, что автор считал Великобританию «единственной хранительницей порядка и цивилизации в Передней Азии» [там же, л. 24]. Как справедливо замечала историк Ц. Чекаидзе: «Фактор военно-политического преобладания в регионе предоставил британскому правительству весомый аргумент.. И если Индия считалась "жемчужиной британской короны", то Суэцкий канал рассматривался как "тотем британского величия"» [8, с. 202].
Вместе с тем, в политических условиях мандатной системы, проводить политику «сверху» было весьма проблематично. Поэтому в Лондоне были вынуждены соотнести имперские
305
306
стратегические интересы с экономическими и политическими реалиями и искать более рациональные варианты отстаивания своих позиций, а именно, установление «точечных» союзов.
Условия, сложившиеся после распада Османской империи, сделали возможным союз Великобритании и Хашимитской династии. Образование находившихся под мандатным управлением Великобритании королевств в Ираке и Трансиордании, как и провозглашение независимости Хиджаза, укрепили этот союз. Шериф Хусейн в Хиджазе, король Фейсал I в Ираке и король Абдалла I в Трансиордании создавали тот действенный треугольник британского контроля, который мог в дальнейшем восстановить британское влияние на всем мусульманском Востоке. Ведь нельзя сбрасывать со счетов возможность контроля главных мусульманских святынь — Мекки и Медины и крупнейшего красномор-ского порта — Джидды. Заявление министра колоний У. Черчилля, сделанное в 1921 г., что в отношении арабской расы могут быть применены две политики: одна — держать арабов разделенными; другая — в попытке создать арабское государство, дружественное по отношению к Великобритании, становилось лейтмотивом политики Великобритании на арабском Востоке. Принимая во внимание роль британских политических комиссаров в руководстве национальным правительством в Египте, и режим кондоминиума (британо-египетское правление) в Судане, можно утверждать, что главная цель внешнеполитической стратегии Великобритании была достигнута.
Развивая идею сохранения зависимых, но формально самостоятель-
ных государств, британский кабинет позволил подконтрольному королевству Хиджаз установить дипломатические отношения с рядом стран. В первые годы «независимости» королевство Хиджаз обменялось дипломатическими представителями с Великобританией, Францией, Египтом, Ираком, Сирией, СССР, Италией, Нидерландами, Турцией и Афганистаном [1, с. 135].
И, напротив, 5 мая 1922 г. Нед-жду навязали невыгодный договор о пограничном разграничении с Ираком, в соответствии с которым часть спорной территории переходила под контроль Хашимитского государ -ства. Соглашение, подписанное в иранской Мохаммере, было позднее подтверждено статьями Укайрского протокола, что установило межгосударственную пограничную линию и дало возможность Великобритании строить военные форты на границе владений Ибн Сауда.
Любопытным представляется факт установления представитель -ских отношений с СССР. На протяжении столетий Российская империя и Великобритания были непримиримыми врагами в вопросах политического и экономического доминирования в восточных странах. Революция 1917 г. в России не только не сняла этих противоречий, напротив, их только усилила, учитывая известное обращение советского правительства к народам Востока с призывом к антиколониальной борьбе. Потратив на организацию «кордона против большевиков» (с фев-раля1918 по февраль 1921 г.) по подсчетам лорда Д. Керзона более 100 млн. ф. ст. [9, л. 106 об.], Великобритания «вдруг» не препятствует установлению дружественных отношений
своего протеже с извечным противником. Только содержание английских войск на границе с большевиками, по заявлению У. Черчилля в Палате общин от 16 декабря 1921 г., обходилось в 16,5 млн. ф. ст. [10, л. 106 об.]. Естественный вопрос, который возникает в связи с этим — зачем? Дело тут не только в заключении советско-британского торгового соглашения 1921 г. Договор снял экономическую и политическую изоляцию советского государства, но не изменил методов торговой и политической конкуренции, особенно в Иране, Ираке, на Ближнем Востоке. Проясняет картину факт обращения доктора Азила — представителя хиджазского шерифа Хусейна к председателю советской делегации Г.В. Чичерину на Лозаннской конференции 1922—23 гг. Арабский делегат от имени своего монарха просил советскую сторону признать его не как короля Хиджаза, а как «верховного главу всех арабских стран». При этом доктор Азил указывал на намерение короля сохранить «в отдельных странах их правителей» при создании в них конфедерации [11, с. 170]. Это было настолько созвучно заявлениям британского истеблишмента и содержанию статей, публикуемых «Таймс» на протяжении 1921 г., что не составляло труда понять основной замысел британской дипломатии. Привлечение на сторону Хусейна «не империалистической» страны могло существенно снизить накал антиколониальной борьбы арабских племен, особенно в Курдистане и династических распрей в Аравии. О задачах Великобритании в данном регионе осенью 1918 г. довольно откровенно писал госсекретарь по делам Индии: «будет удобно поощрять создание федерации самостоятельных
государств. которые могут воевать друг против друга, но не будут вредить Месопотамии» [12, с. 15]. Тем более, что по подсчетам того же Д. Керзона военная компания в Ираке стоила государству 700 млн. ф. ст. [13], а временами здесь приходилось держать до 420 тыс. солдат и офицеров [14, с. 10].
Для советской стороны заключение соглашения с авторитетным представителем арабо-мусульманского мира, безусловно, было дипломатическим прорывам. Однако, понимая политический расклад сил в Аравии, Москва не хотела связывать себя жесткими обязательствами, способными в дальнейшем существенно осложнить деятельность государства в регионе в целом. Кроме того, соглашаясь с британским предложением, правительство СССР решало важный вопрос по деблокированию морского судоходства из Черного моря в Средиземное. Дело в том, что, несмотря на заключение британо-советского торгового договора, оккупационное командование Великобритании и Франции в Стамбуле отказывалось пропускать российские коммерческие суда через Босфор и Дарданеллы. По этому поводу в ноябре 1922 г. Заместитель наркома иностранных дел Л.М. Карахан отмечал, что проход судов через проливы возможен под флагами вех наций, «кроме русского, германского, австрийского, болгарского и венгерского» [15, л. 2].
Поэтому советская сторона, признав необходимость установления дипломатических отношений с Хиджа-зом, уклонилась от признания ставленника Великобритании лидером всего арабского мира. Попутно Г.В. Чичерин указал на наличие в Аравии
307
308
врагов Хусейна — кланы аль-Идриси и Ибн Сауда, чье мнение на сей счет надо было учитывать [11, с. 170].
С учетом вышеперечисленных обстоятельств, Москва согласилась на обмен дипломатическими представителями, и в 1924 г. в были открыты агентство и генеральное консульство СССР в Джидде и миссия Хиджаза в советской столице. Возглавлять миссии своих стран за границей было поручено, соответственно, К.А. Хакимо-ву и эмиру Лофталле. Нельзя сказать, что власти СССР серьезно беспокоили династические распри на территории Аравийского полуострова, но вот установление отношений с правителем Джидды — да. Дело в том, что без поддержки местных властей нельзя было восстановить прерванные в ходе войны и революции морские коммуникации с Персидским заливом. Крупнейшие стоянки судов по пути Одесса — иранская Мохаммера как раз приходились на хиджазскую Джидду — йеменскую Ходейду и иракскую Басру. Самый крупный морской порт на маршруте — египетская Александрия из-за боязни британских властей большевистской агитации был в этот период недоступен для советских пароходов. Аденский порт, контролируемый Великобританией еще с середины XIX века, также был закрыт для российских судов. Наконец, в борьбе с движением за объединение исторического Йемена, организованного имамом Яхья, британские войска заняли Ходейду. При отсутствии надежных стоянок и возможностей дозаправки углем и водой, перспективы восстановления морских коммуникаций СССР представлялись весьма туманными. Консульство в Джидде, в первую очередь, должно было прозонди-
ровать почву на предмет установления взаимовыгодных коммерческих контактов, и возможности организовать в Джидде торгово-перевалочный пункт. При этом было рекомендовано внимательно следить за внутриполитической ситуацией в регионе, и искать приемлемые для СССР формы коммерческих и политических контактов с туземной элитой.
Уже первые донесения К.А. Хаки-мова в НКИД о состоянии дел в Аравии и британской политике показали правильность избранной СССР линии поведения. Консул отмечал, что раздел северной Аравии и создание «английского коридора» от Суэца через Палестину, Ирак, Персидский залив к Индии изолировали Хиджаз, Неджд, Асир, Йемен от их давних северных коммерческих партнеров [16, л. 15]. Британский произвол привел к заметному обострению внутренней ситуации в регионе. Проанализировав сложившиеся обстоятельства, консульство констатировало, что общая обстановка на полуострове напрямую зависит от экономического состояния аравийских стран.
Стесненные внешние и внутренние условия заставили Ибн Сауда предпринять самостоятельные шаги по защите своих экономических интересов, претензий и власти. Необходимость самостоятельных инициатив стала особенно очевидной после марта 1924 г., когда король Хусейн провозгласил себя халифом — покровителем всех правоверных. Военные действия между Недждом и Хиджа-зом оказались успешными для сторонников Саудитов.
Во время гражданского конфликта СССР занял нейтральную позицию, что, безусловно, сказалось на от-
ношении Ибн Сауда к СССР. Так, во время осады Джидды, все советские граждане были переправлены в безопасное место — Мекку, которую к тому моменту захватили отряды Ибн Сауда [17, с. 671]. После провозглашения 8 февраля 1926 г. Ибн Сауда королем Неджда, Хиджаза и присоединенных областей, СССР первым признал новое правительство. В ноте от 16 февраля 1926 г. подчеркивалось, что «исходя из принципов самоопределения народов. Советское правительство считает себя в состоянии нормальных дипломатических сношений с Правительством Вашего Величества» [там же, с. 101]. В ответном письме в адрес советского правительства король выражал признательность за проявление дружественных отношений и заявил о готовности его страны сохранить с СССР отношения на основе уважения независимости его страны и «прочих международных обычаев, признаваемых всеми государствами» [там же, с. 101-102].
Благожелательное отношение советского правительства к лидеру аравийских племен сказалось на оказании помощи молодому арабскому государ -ству на международной арене. В том же 1926 г. Советская Россия поддержала позицию королевства на созванной в мае международной санитарной конференции в Париже. Нота с таким предложением от советского НКИД за подписью Г.В. Чичерина поступила наркому здравоохранения РСФСР Н.А Семашко, возглавлявшему делегацию [там же, с. 275]. Дело в том, что, организованная под благовидным предлогом борьбы с распространением эпидемических заболеваний, конференция могла стать действенным инструментом великих держав для уста-
новления бесконтрольного господства во всех международных портах стран Востока. Холера, чума, желтая лихорадка и другие заразные заболевания, проникающие из стран Азии и Африки в Европу и Америку, вызывали обоснованное беспокойство в развитых странах еще в середине XIX века. К концу XIX века были сформированы санитар -ные нормы, позволившие европейским государствам устанавливать в местах конечной отправки транзитных грузов и пассажиров из стран Востока в Европу свои карантинные службы. Особое значение для стран Аравии имела Египетская санитарная служба, созданная в 1892 г. британцами на базе Венецианских соглашений. И хотя Египетский морской санитарный совет имел статус международного органа, никого не могло ввести в заблуждение истинное положение дел. Британский надзор за судами, идущими через Суэцкий канал, в случае «обнаружения опасности» мог привести к полному закрытию границ для передвижения людей и товаров, что гарантированно вызывало паралич всей транспортной и торговой сети и, как следствие, серьезные экономические трудности и финансовые убытки. Еще более серьезные стеснения для Аравии несли статьи санитарной конвенции 1894 г. Тогда в Париже великим державам удалось включить в перечень «международных мер за пределами Европы» не только порты Красного моря и Персидского залива, но и «систему охраны Египта и Суэцкого канала, подробно остановиться на медико-санитарной проблеме паломничества в Мекку» [18, с. 54]. Окончательная редакция санитарных норм была выработана в Париже в ноябре 1911 — январе 1912 г. Конвенцию поддержала 41 страна. Поми-
309
мо 16 стран из Южной и Северной Америки, включая США, и европейских стран (Франция, Великобритания, Германия, Австро-Венгрия, Люксембург и пр.), она была поддержана Марокко, Османской империей, Сиамом, Египтом и Китаем [там же, с. 55].
После развала Османской империи и образования на ее территориях независимых государств и подмандатных владений возникла необходимость подтвердить ранее достигнутые соглашения и пролонгировать полномочия европейских наблюдателей. Обсуждение новых санитарных правил объективно имело свои резоны, поскольку после Первой мировой войны к основным эпидемиологическим угрозам добавились паразитарные тифы, оспа, испанка (испанский грипп). Вместе с тем, СССР был заинтересован в выведении крупнейших восточных портов из-под иностранного контроля, и передачи этих портов национальным правительствам. Для советской стороны данный шаг мог привести к облегчению условий экспортно-импортных операций в случае 310 нормализации отношений СССР с восточными партнерами. Можно было бы обвинить советское правительство в безответственности и создании угрозы для европейского сообщества, учитывая состояние медицинской службы на Востоке. Однако, представляется, что СССР опирался на солидный и успешный опыт, накопленный русскими врачами в борьбе с разного рода туземными заболеваниями, включая эпизоотию. Медицинские центры в Иране, Палестине, Средней Азии и Эфиопии вполне справлялись с этими задачами, не прибегая к ограничениям карантинной службы [19]. В качестве примера можно привести
эпизод, связанный со вспышкой чумы в иранском порту Бушир летом 1899 г., когда русский врач Пашков-ский стал единственным спасителем для местных зараженных. Только он, в силу своих профессиональных качеств и результатов лечения, был благословлен городским духовенством на оказание помощи страждущим, в то время как чиновников британской карантинной службы на улицах города забрасывали камнями [20, л. 11-12].
Благодаря жесткой позиции советской делегации на переговорах в Париже, из Конвенции 1926 г. в значительной мере исчезли «особые постановления для стран Востока», которые имелись в прежних Конвенциях, исчез и соответствующий подзаголовок ст. 54 Конвенции 1912 г., который определял этот особый режим. В результате достигнутых договоренностей устанавливался национальный контроль за карантинно-сани-тарным состоянием во всех портах принадлежавших Саудовской Аравии. Примечательно, но добиться своими действиями послабления карантинного режима для наиболее перспективного партнера СССР на Востоке - Ирана не удалось. Ст. 90 Конвенции, пусть и в смягченном виде, сохранила особый режим в портах Персидского залива [21].
Не менее значимой оказалась поддержка СССР по линии конфессиональных контактов. Во время проведения всемусульманского конгресса в Мекке (7 июня - 5 июля 1926 г.), созванного Ибн Саудом по поводу восстановления паломничества к святым местам, уфимский муфтий Фахретдинов был избран первым заместителем председателя
конгресса. Участие российских мусульман повысило значимость проводимого мероприятия и косвенно способствовало провалу съезда в Каире, созванного по указке Великобритании для избрания нового халифа [17, с. 672].
Очередным шагом по укреплению международного положения королевства Саудовской Аравии стало турне 1932 г. в СССР и ряд европейских стран — Голландию, Германию, Польшу. Политическую делегацию возглавлял премьер-министр, законный сын Ибн Сауда — принц Фейсал. С 28 мая по 7 июня делегацию тепло принимали в Москве и Ленинграде, предоставив возможность знакомства с отечественными предприятиями и культурными центрами обеих столиц. Проявленное внимание объяснялось стремлением Советского правительства подчеркнуть заинтересованность в дальнейшем укреплении хозяйственного и культурного благополучия королевства. Как отмечал в приветственной речи Председатель ЦИК СССР М.И. Калинин, народы Советской страны внимательно следят за развитием аравийского государства и за его политикой, «направленной на защиту независимого существования арабского народа» [22, с. 342].
Обозначившийся с начала 1926 г. внешнеполитический курс СССР на поддержку суверенитета молодого арабского королевства, вызвал недоумение в рядах прожженных европейских политиков. По мнению большинства, смена правящей династии в Аравии никак не влияла на политическую самостоятельность нового правительства. Такую точку зрения в беседе с Наркомом иностранных дел СССР Г.В. Чичериным высказал Ге-
неральный секретарь МИД Франции Ф. Бертело. Обмен мнениями состоялся в Париже 23 мая 1927 г. В ходе встречи Ф. Бертело заметил, что «Ибн Сауд совершенно в руках Англии». Г.В. Чичерин, по-видимому, более осведомленный о трениях, существующих между британским «Форин офис» и правящим домом, на замечание своего коллеги заметил, «что это неверно, ибо Англия имеет в Аравии пять одновременных политик и поддерживает Ибн Сауда, как и всех его соперников» [23, с. 229]. В таких условиях для СССР открывалась перспектива стать для аравийского королевства надежным якорем, партнером, способным оказать как материальную, так и политическую поддержку в борьбе за отстаивание национальных интересов.
Сближение позиций между двумя странами на международной арене позволили королевству Хиджаза-Неджда надеяться на установление взаимовыгодных отношений и в коммерческой сфере. Благодаря этому, арабская сторона получила доступ к рынку недорогого продовольствия, текстиля, керосина и строительных материалов. Традиционно Аравия ввозила продовольствие из Египта, Ирака. Однако бедственное положение на продовольственном рынке этих стран после Первой мировой войны не позволяло закупать продукцию в больших объемах. Так, в 1923 г. из Египта в Аравию было ввезено всего 655 т. чечевицы, 1080 т. пшеницы, значительная часть которой проследовала дальше в Сирию, на сумму 7023 и 9763 ф. ст. соответственно [24, л. 121]. Дефицит продовольственных товаров вынуждал туземные власти искать дополнительный источник.
311
Поставки крупных партий продовольствия удалось наладить к весне 1927 г. Так, на борту судна «Теодор Нетте» в мае в Джидду было завезено 150 т. сахара и 80 т. муки [25, с. 52]. Осенью того же года рейсом парохода «Томь» ввезли 100 т. сахара и 86 т. муки [26, с. 20]. Всего за 1927 г. Советским государством было поставлено в Хиджаз-Неджд 750 т. муки и 470 т. сахара, что составляло 25% емкости сахарного и 10% мучного спроса аравийского рынка. Впоследствии ассортимент был расширен за счет пиленого леса, спичек, металлических и фарфоровых изделий, тканей, парфюмерии и галантереи [27, с. 42, 44].
Коммерческие инициативы советской стороны нашли понимание в среде местного купечества. Так, в январе 1925 г. от влиятельного хиджазского купца М. Бахафзаллы в адрес генерального консульства СССР в Джидде поступило предложение организовать дистрибьютерскую сеть для торговли советским керосином в Красномор-ских портах, включая Порт-Судан, Массауа, Аден, Моху, Ходейду и Джи-312 бути. Кроме того, купец гарантировал сбыт керосина на Бахрейне и внутри Аравийского полуострова [25, с. 50]. Заключение первых успешных коммерческих сделок между СССР и королевством Ибн Сауда вызвали волну негативной реакции со стороны западноевропейской прессы. Акционерное общество «Руссотюрк», которое по поручению советского правительства осуществляло коммерческие сделки в Аравии, французские, итальянские и британские СМИ обвинили в попытках создать русско-арабский коммерческий трест, полномочия которого «не ограничиваются чисто финансовыми предприятиями» [27, с. 42]. Апо-
феозом антисоветской истерии стала статья в британской «Дейли Телеграф», автор которой увидел в существовании представительства СССР в Джидде «чрезвычайно опасный фактор в связи с близостью с Суданом и легкостью сообщений с народами Восточной Африки и Аравийского полуострова» [28, л. 26].
Однако несмотря на нападки со стороны западной прессы, выгоды от торговли с СССР толкали местных коммерсантов к расширению деловых отношений. Так, в первом квартале 1927-1928 расчетного года аравийские купцы вышли на операционную площадку Московской товарной биржи. И хотя фирма была всего одна, она закупила российского текстиля на 156 тыс. руб. [29, л. 98, 101]. По оценкам экспертов МТБ, в ноябре — декабре 1927 г. сделки с королевством Хиджаз-Неджд достигли 17 — 18 млн. руб. [30, л. 160 об.]. Для арабских потребителей российская сторона выступала как поставщик и производитель доступных товаров. Предложить в качестве экспорта собственную продукцию Аравия не могла. Традиционно главной статьей ее внешней торговли были верблюды. Торговлей верблюдами занималась специальная корпорация, члены которой назывались акай-ли и причисляли себя к потомкам прославленного древнего племени бану хикаль [31, с. 21-22]. Еще одной важной отраслью торговли была торговля лошадьми, вывозившимися громадными партиями в Индию, Египет, Турцию и Европу. Среди ремесленных изделий выделялись расшитые плащи из Аль-Хасы, дешевые металлические изделия, мраморные кофейники и ступки из Аль-Джауф, четки, украшения, серебряная и жестяная посуда
из Мекки. Ни один из этих товаров не подходил для российского рынка.
Тем не менее, с развитием товарообменных операций через Джидду для СССР открывались перспективы сбыта своей продукции на внутриара-вийских рынках, а также в сопредельных регионах. Так, на состоявшемся 26 августа 1927 г. в Ближневосточной секции Российской Восточной торговой палаты (РВТП) совещании внешнеторговых организаций, был заслушан доклад начальника второй товарной экспедиции в Хиджаз-Неджд Н.М. Белкина. В нем подчеркивалось, что наличие нормальных дипломатических отношений обеспечивает юридическую основу для торговли между двумя странами. Тогда же было принято решение об установлении регулярных рейсов между Одессой и портами Красного моря, включая Джидду.
Важно отметить, что торговые отношения с СССР значительно облегчили финансовое состояние арабской страны и оживили коммерческую деятельность местного купечества. Валютные поступления от товарообменных операций с СССР пришлись на начальный период мирового экономического кризиса, в результате которого практически иссяк основной источник доходов королевской казны — паломничество. Традиционные доходы, приносимые сборами с паломников с 1928 г. стали стремительно сокращаться. Если в 1929 г. хадж совершили примерно 100 тыс. человек, то в 1930 г. Мекку и Медину посетило примерно 80 тыс. К 1931 г. эта цифра сократилась еще вдвое и составила приблизительно 40 тыс. паломников [32, р. 66]. Резкое падение денежных поступлений в казну,
за счет которой традиционно «кормились» шейхи подконтрольных племен, порождало социальную напряженность в саудовском обществе и могло привести к восстанию наиболее непокорных племен Хиджаза.
Попытки королевского правительства изыскать дополнительные средства у западных партнеров успеха не принесли. Почти два года ушло у британских властей на обсуждение размеров и условий кредита Ибн Сауду, а когда транш был совершен, то стал инструментом иностранного капитала для концессионных и иных захватов национальных богатств Аравии. В частности, к началу 1931 г. саудовский долг британцам превысил 100 тыс. ф. ст., что дало в руки лондонского правительства серьезные рычаги воздействия на экономическую политику туземных властей. В результате внешнего давления министр экономики королевства Хиджаз и Неджд А. Су-лейман был вынужден принять решение о девальвации риала, повысив содержание в нем никеля. В результате данных действий к концу 1931 г. сау- „л„ довский риал обесценился [33, р. 26]. 313
Напротив, операции с СССР были организованы по льготной для аравийцев схеме. Так, по соглашению 1931 г. финансового департамента королевства с Всесоюзным внешнеторговым объединением «Востгосторг», поставки керосина из СССР на местные рынки предполагалось осуществлять с постепенным погашением долга в течение года [34, с. 300-301, 635]. Политика льгот и преференций была логичным продолжением государственной концепции взаимоотношений советского государства с восточными странами, озвученной еще в 1917 г. Не стоит обольщаться на пред-
314
мет излишней благотворительности правительства СССР или чрезмерного желания видеть государства Востока суверенными во всех обдастях их деятельности. Большевистское правительство было не менее меркантильно и прагматично, чем его «западные» оппоненты. Вся «левая» популистская шелуха слетела с НКИД и коммерческих структур СССР буквально в течение нескольких месяцев после начала практической работы на восточных рынках. Из опыта работы в Иране и Турции был сделан ряд выводов. Во-первых, о концептуальном изменении подхода в организации системы взаимоотношений с восточными партнерами, то есть об отказе от капитуля-ционного наследия Российской империи. Комментируя данный выбор, Комиссия Народного комиссариата рабоче-крестьянской инспекции по обследованию торговли с Ближним Востоком отмечала: «Не владея этими позициями фактически, нецелесообразно было удерживать их формально, юридически противореча из-за этого в корне нашей основной политической линии по отношении к народам Востока» [35, л. 23-24]. Во-вторых, о необходимости материально стимулировать самый активный класс восточного общества — купечество. Именно оно наиболее заинтересовано в национальной независимости и ведения дел «цивилизованными» (на основе равноправных отношений — Н.О.) методами. На практике это вылилось в предложения советской продукции (сахар, керосин, мука и пр.) на аравийских рынках по мировым ценам. (Обычно цены были в 2 раза выше даже по сравнению с египетскими.) Задача, поставленная НКИД перед «Ближвостгосторгом», сводилась к воз-
ЕК
можности «местному купечеству прилично заработать на наших товарах» [36, л. 20]. Удовлетворяя коммерческие потребности туземного купечества, СССР решал свои геополитические задачи, включая установление контактов с соседним Йеменом, Эфиопией и Эритреей. Конечно, советские действия объективно влияли на укрепление суверенитета Саудовской Аравии, но говорить о безвозмездной помощи СССР не приходится.
Таким образом, дипломатическая и политическая поддержка СССР, включая существенную материальную помощь, полученную от товарообменных операций, позволила Ибн Сауду стабилизировать ситуацию в стране после гражданского раскола и на более прочных основах вести диалог с западными странами. В условиях обструкции политических и экономических начинаний СССР на международной арене, советскому правительству пришлось прибегнуть к гибким формам взаимодействия с восточными странами, как в политических, так и экономических делах. Тот факт, что решение задачи укрепления позиций СССР в арабском мире совпало с коренными интересами арабского народа, направленными на завоевание суверенитета, не отрицает наличие у Советского правительства собственных геополитических целей в регионе.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. История Востока. В 6 т. (отв. ред. Р. Г. Ланда). Т. V. Восток в новейшее время (1914-1945 гг.) [Текст]. - М.: Восточная литература, 2006. - 717 с.
2. Bowen, W. The history of Saudi Arabia [ТехЦ / W. Bowen. - L.: Greenwood Press, 2008. - 158 p.
3. Васильев, А.М. Личность в истории Аравии [Текст] / А.М. Васильев // Азия и Африка сегодня. - 2012. - № 12. - С. 49-63.
4. Новейшая история Йемена (1917-1982 гг.). - М.: Наука, 1984. - 231 с.
5. Longrigg, S. Oil in the Middle East [Тех!] / S. Longrigg. - Oxford University Press, 1954. - 401 p.
6. Kent, M. Oil and Empire: British Policy and Mesopotamian Oil, 1900-1920 [ТехЦ / M. Kent. - L.: Macmillan, 1976. - 274 p.
7. Российский государственный архив экономики (РГАЭ). - Ф. 413. - Оп. 2.
- Д. 297.
8. Чикаидзе, Ц.М. К истории проблемы арабского единства [Текст] / Ц.М. Чика-идзе // Новая и новейшая история. - 2013.
- № 3. - С. 202-209.
9. Архив внешней политики Российской Федерации (АВПРФ). - Ф. 04. - Д. 50663. -П. 110.
10. АВПРФ. - Ф. 04. - Оп.18. - П. 110. -Д. 50663.
11. Документы внешней политики СССР (ДВП СССР). - Т. VI. - М.: Политиздат, 1962. - 671 с.
12. Мгои, Ш.Х. Курдский национальный вопрос в Ираке в новейшее время [Текст] / Ш.Х. Мгои. - М.: Наука, 1991. - 328 с.
13. Амин, Саид. Восстания арабов в XX в. [Текст] / Саид Амин. - М.: Прогресс, 1964. - 348 с.
14. Федченко, А.Ф. Ирак в борьбе за независимость (1917-1968) [Текст] / А.Ф. Федченко. - М.: Наука, 1970. - 315 с.
15. РГАЭ. - Ф. 413. - Оп. 7. - Д. 170.
16. РГАЭ. - Ф. 8317. - Оп. 1. - Д. 40.
17. ДВП СССР. - Т. IX. - М.: Политиздат, 1964. - 783 с.
18. Клименко, Е.П. Международное сотрудничество в борьбе с эпидемиями (середина XIX - начало XX в. [Текст] / Е.П. Клименко // Ученые записки Таврического национального университета им. В.И. Вернадского. Серия «Юридические науки». -2014. - Т. 27 (66). - № 3. - С. 50-58.
19. Никонов, О.А. Гуманитарная практика в восточной политике Российской империи о второй половине XIX в. [Текст] / О.А. Никонов // Преподаватель XXI век.
- 2010. - № 2. - С. 276-284.
20. Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). - Ф. 194. - Оп. 3. - Д. 376.
21. Большая медицинская энциклопедия [Текст] // Конвенции [Электронный ресурс]. - URL: http://big_medicine.academic. ru/5200/КОНВЕНЦИИ (дата обращения: 01.02.2017).
22. ДВП СССР. - Т. XV. - М.: Политиздат, 1969. - 867 с.
23. ДВП СССР. - Т. X. - М.: Политиздат, 1965. - 687 с.
24. РГАЭ. - Ф. 413. - Оп. 3. - Д. 1551.
25. Макеев, Д.А. Внешнеторговые связи СССР со странами Арабского Востока в 1922-1939 гг. [Текст] / Д.А. Макеев. - М.: Издательство МГПИ им. В.И. Ленина, 1983. - 115 с.
26. Торговля России с Востоком. - 1927. - № 5-6.
27. Родригес, А.М. У истоков внешнеторговых связей СССР со странами Аравийского полуострова (1920 - 1930-е гг.) [Текст] / А.М. Родригес // Вестник Российского университета дружбы народов. - Сер. Всеобщая история. - 2011. - № 4. - С. 40-53.
28. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). - Ф. 391. - Оп. 2. - Д. 93.
29. РГАЭ. - Ф. 3429. - Оп. 13. - Д. 2108.
30. РГАЭ. - Ф. 7590. - Оп. 3. - Д. 182.
31. Родригес, А.М. Аравийские монархии в XX в.: Политика, экономика, социальная структура [Текст] / А.М. Родригес. - Нью-Йорк - Онтарио: Мелен - Пресс, 2000. -408 с.
32. Knauershare, R. The Saudi Arabian Economy [ТехЦ / R. Knauershare. - N.Y., 1975. - 253 р.
33. Bligh, A. From Prince to King: Royal Succession in the House of Saud in the Twentieth Century [ТехЦ / A. Bligh. - N.Y.: N.Y. Univ. press, 1984. - 140 p .
34. ДВП СССР. - Т. XVIII. - М.: Политиздат, 1973. - 718 с.
35. РГАЭ. - Ф. 635. - Оп. 3. - Д. 44.
36. АВПРФ. - Ф. 88. - Оп. 1. - П. 1. - Д. 1.
REFERENCES
1. Arhiv vneshnei politiki Rossijskoj imperii (AVPRI), F. 194, Op. 3, D. 376. (in Russian)
2. Arhiv vneshnei politiki Rossijskoj Federatsii (AVPRF), F. 04, D. 50663, P. 110. (in Russian)
315
1ЕК
316
3. Arhiv vneshnei politiki Rossijskoj Federatsii (AVPRF), F. 04, Op. 18, P. 110, D. 50663. (in Russian)
4. Arhiv vneshnei politiki Rossijskoj Federatsii (AVPRF), F. 88, Op. 1, P. 1, D. 1. (in Russian)
5. Bligh A., From Prince to King: Royal Succession in the House of Saud in the Twentieth Century, New York, 1984, 140 p .
6. Bolshaia meditcinskaia entciklopedia, available at: http://big_medicine.academic.ru/5 200/K0HBEHUHH (accessed: 01.02.2017). (in Russian)
7. Bowen W., The history of Saudi Arabia, London, Greenwood Press, 2008, 158 p.
8. Chikaidze C.M., K istorii problemy arabskogo edinstva, Novaia i noveishaia istoria, 2013, No. 3, pp. 202-209. (in Russian)
9. Dokumenty vneshnej politiki SSSR (DVP SSSR), Vol. VI, Moscow, Politizdat, 1962, 671 p. (in Russian)
10. DVP SSSR, Vol. IX, Moscow, Politizdat,
1964, 783 p. (in Russian)
11. DVP SSSR, Vol. X, Moscow, Politizdat,
1965, 687 p. (in Russian)
12. DVP SSSR, Vol. XV, Moscow, Politizdat, 1969, 867 p. (in Russian)
13. DVP SSSR, Vol. XVIII, Moscow, Politizdat, 1973, 718 p. (in Russian)
14. Fedchenko A.F., Irak v borbe za nezavisimost (1917-1968), Moscow, Nauka, 1970, 315 p. (in Russian)
15. Gosudarstvennij arhiv Rossijskoj Federatsii (GARF), F. 391, Op. 2, D.93. (in Russian)
16. Istoria Vostoka, ed. R.G. Landa, Vol. 5, Vostok v novejshee vremia (1914-1945 gg), Moscow, Vjstochnaj literatura, 2006, 717 p. (in Russian)
17. Kent M., Oil and Empire : British Policy and Mesopotamian Oil, 1900-1920, London, Macmillan, 1976, 274 p.
18. Klimenko E.P. "Mezdunarodnoe sotrudni-chestvo v borbe s epidemijami (seredina XIX - nachalo XX veka)", in: Uchenie za-piski Tavricheskogo nazionalnogo universi-
teta im. V.I. Vernadskogo, Seria "Uridicheskie nauki", Vol. 27 (66), No. 3, pp. 50-58. (in Russian)
19. Knauershare R., The Saudi Arabian Economy, New York, 1975, 253 p.
20. Longrigg S., Oil in the Middle East, London, Oxford University Press, 1954, 401 p.
21. Makeev D.A., Vneshnetorgovye svjazi SSSR so stranami Arabskogo Vostoka v 1922-1939 gg., Moscow, MPGI im. V.I. Lenina, 1983, 115 p. (in Russian)
22. Mgoi Sh.X., Kurdskiy nazionalniy vopros v Irake v novijshee vremia, Moscow, 1991, 328 p. (in Russian)
23. Nikonov O.A., Gumanitarnaja praktika v vostochnoi politike Rossijskoj imperii vo vtoroi polovine XIX v., Prepodavatel XXI vek, 2010, No. 2, pp. 276-284. (in Russian)
24. Novejshaia istoria Iemena (1917-1982 gg.), Moscow, Nauka, 1984, 232 p. (in Russian)
25. Rossijskij Gosudarstvennij arhiv ekonomiki (RGAE), F. 413, Op. 2, D. 297. (in Russian)
26. RGAE, F. 413, Op. 3, D. 1551. (in Russian)
27. RGAE, F. 413, Op. 7, D. 170. (in Russian)
28. RGAE, F. 635, Op. 3, D. 44. (in Russian)
29. RGAE, F. 3429, Op. 13, D. 2108. (in Russian)
30. RGAE, F. 7590, Op. 3, D. 182. (in Russian)
31. RGAE, F. 8317, Op. 1, D. 40. (in Russian)
32. Rodriges A.M., Aravijskie monarhii v XX v.: Politika, ekonomika, sotcialnaja struktura, New York, Mellen Press, 2000, 408 p. (in Russian)
33. Rodriges A.M. U istokov vneshnetorgovih sviazey SSSR so stranami Aravijskogo poluostrova (1920 - 1930-e gg.), Vestnik Rossijskogo universiteta druzbi narodov, Ser. Vseobschaj istoria, 2011, No. 4, pp. 4052. (in Russian)
34. Said Amin, Vosstania arabov v XX v., Moscow, Progress, 1964, 348 p. (in Russian)
35. Torgovlia Rossii s Vostokom, 1927, No. 5-6. (in Russian)
36. Vasiliev A.M., Lichnost v istorii Aravii, Azia i Afrika segodnia, 2012, No. 12, pp. 49-63. (in Russian)
Никонов Олег Александрович, доктор исторических наук, профессор, кафедра новой и новейшей истории, Московский педагогический государственный университет, Nikonov100@ mail.ru
Nikonov O.A. ScD in History, Professor, Modern and Contemporary History Department, Moscow State University of Education, Nikonov100@mail.ru
