CC BY
71ОРГАНИЗАЦИЯ ПСИХИАТРИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ
© Коллектив авторов, 2008 УДК 616.89:340.6
Для корреспонденции
Логинов Юрий Евгеньевич - начальник отдела судебно-психиатрической экспертизы, Главный судебно-психиатрический эксперт МО РФ Адрес: г. Москва, Госпитальная пл., д. 3 Телефон: (495) 693-58-26
В.К. Шамрей, Ю.Е. Логинов, А.Г. Чудиновских
Роль профессоров кафедры душевных и нервных болезней Военно-медицинской (Медико-хирургической) академии в становлении отечественной судебной и криминальной психиатрии
Главный государственный центр судебно-медицинских и криминалистических экспертиз МО РФ, Москва
The role of the faculty of the department of mental and nervous system diseases at the Military Medical Academy (Academy of Medical Surgery) in the formation of domestic forensic and criminal psychiatry
V.K. Shamrey, Yu.E. Loginov, A.G. ChudinovskiKh
The paper reviews the historical aspects of the formation and evolution of domestic forensic and criminal psychiatry. Highlighted is the important role of management and psychiatrists of the Department and Clinic of mental and nervous diseases of the Military Medical Academy (Academy of Medical Surgery) in the scientific elaboration of problems pertaining to this area of psychiatry and their activity as forensic-psychiatric experts. Special emphasis is placed on the organization of forensic psychiatric expert examination in Russia's armed services.
В статье рассматриваются исторические аспекты становления и развития отечественной судебной и криминальной психиатрии. Отмечается роль руководителей и психиатров кафедры и клиники душевных и нервных болезней Военно-медицинской (Медико-хирургической) академии в научной разработке вопросов, касающихся этого раздела психиатрии, их деятельность в качестве судебно-психиат-рических экспертов. Особое внимание уделено организации судебно-психиатрической экспертизы в Вооруженных силах РФ.
К становлению судебной психиатрии в России психиатры Военно-медицинской академии имели непосредственное отношение. П.А. Бутковский в 1834 г. в главе «Распознавание сомнительной душевной болезни у подсудимых людей» своего учебника по психиатрии первым привлек внимание к ее вопросам. Для отграничения истинного психического заболевания от «притворного сумасшествия» им предложены четыре правила, которые имеют практическое значение при проведении судебно-психиатрической экспертизы и в наше время. При решении вопроса о вменяемости важное значение имело предложенное П.А. Бутковским определение душевной болезни» [3]. С середины XIX века развитие психиатрии создало основу для судеб-но-психиатрической оценки различных форм психической патологии и формирования экспертных принципов. В этот период выдающуюся роль сыграл И.М. Балинский. Являясь членом Медицинского совета, он давал судебно-психиатрические заключения по наиболее трудным в судебно-психиатрическом отношении случаям. Г.В. Морозов писал: «Судебно-психиатрические суждения И.М. Балинского находились впереди современности, предвосхищая разработку клинических вопросов судебной психиатрии» [16]. В 1859 г. психиатрическая секция медицинского общества в Петербурге была реорганизована в «Общество
64
Российский психиатрический журнал № 5, 2008
петербургских врачей для помешанных». «На его заседаниях часто обсуждались вопросы психиатрического законодательства и судебной психиатрии... Новые гласные суды, открытые в 1864 г., стали приглашать, в качестве экспертов-психиатров, по наиболее важным судебным процессам, не только в Петербурге, но и в провинциях, преимущественно врачей клиники Балинского» [22]. Экспертизы И.М. Балинского в судах давали материалы для решения фундаментальных вопросов в психиатрии. Они «определили клиническую разработку учения о пограничных состояниях, обусловили выделение как самостоятельной клинической формы в последних -психопатию» [20]. В его заключениях приводятся термины «психопат», «психопатическое состояние», причем «в эти термины вкладывалось содержание, близкое к современному» [1, 16].
В немецкой литературе сформировалось мнение, что приоритет в создании учения о психопатиях принадлежит Коху. Однако исследование Коха о психопатических неполноценностях было опубликовано им в 1891—1893 гг., а его работа об аномальных характерах появилась в 1900 г., т. е. спустя несколько лет после выступления Балинского по этому вопросу. Таким образом, приоритет Балинского в учении о психопатиях является совершенно бесспорным, и это учение должно быть раз и навсегда связано с его именем» [18].
Разрабатывали основы судебной психиатрии и ученики И.М. Балинского. Так, И.П. Мержеевский в 1883 г. одним из первых в картине «острого бреда пьяниц» (алкогольного делирия) выделил соматические нарушения, галлюцинации, алкогольный сомнамбулизм, которые считал заслуживающими особого внимания в судебно-медицинском отношении [13]. Основанный им в 1883 г. журнал так и назывался «Вестник клинической и судебной психиатрии и неврологии». В журнале стали активно публиковаться исследования по судебной психиатрии. С.Н. Данилло сформулировал принципы отсутствия различий между душевнобольными преступниками и просто больными, для испытуемых он считал целесообразным предоставление экспертного отделения, а также отделения для опасных помешанных всех категорий [5, 6]. П.А. Дюков поднял вопрос об изменениях свода законов, связанных с душевнобольными, о помещении душевнобольных, совершивших преступления, не в юридические, а в специальные медико-психиатрические учреждения [7]. В.Н. Чехов был экспертом при судебно-психиатри-ческих процессах в Санкт-Петербургском, Курском, Харьковском, Екатеринославском и Тамбовском окружных судах и в 1895 г. в приложении к своему русскому переводу психопатологии Крафта-Эбинга опубликовал материалы для русской судебной психиатрической казуистики. А.Е. Черемшанский в 1883 г. опубликовал свою работу «Неспособность к вменению», где рассматривал критерии невменя-
емости. Большое значение для развития судебной психиатрии имели работы В.Ф. Чижа, который в 1888 г. первым стал преподавать вопросы судебной психиатрии юристам Петербургского университета.
Важным моментом, стимулировавшим развитие судебной психиатрии, является проведенная в 1864 г. судебная реформа. В те годы одним из ведущих специалистов в стране по судебной психиатрии можно считать О.А. Чечотта. Он не только с 60-х годов постоянно участвовал в психиатрической экспертизе Санкт-Петербургского Окружного Суда, но и был автором перевода с английского языка книги Г. Модсли «Ответственность при душевных заболеваниях», оказавшей большое влияние на развитие отечественной судебной психиатрии. Глава IV этой книги («Законодательство и душевные болезни») сопровождалась дополнительной главой, написанной самим О.А. Чечоттом: «Русское законодательство и душевные болезни», в которой дается обзор действующих к тому времени законов, имевших отношение к душевным болезням [22]. Под влиянием Г. Модсли, О.А. Чечотт и В.Х. Кандинский пришли к необходимости дополнить медицинский критерий невменения его психологической расшифровкой и аргументацией, что они и предложили в ходе дискуссии 1883 г. Вначале их поддержал только Л.Ф. Рагозин. Большинство психиатров столицы «считали, что сам факт установления психиатром душевного заболевания является достаточным для признания лица, страдающего этим заболеванием, невменяемым и что психологическая формула вменения является излишней. На трех заседаниях Петербургского общества психиатров В.Х. Кандинский и О.А. Чечотт доказали необходимость введения психологического критерия вменения» [20].
В конце XIX века, после публикации работ Ломброзо, стали предприниматься активные попытки установить связи характера совершаемых преступлений с психическими заболеваниями, личностью преступников и особенностями их телосложения. Позднее под влиянием работ Кречмера многие психиатры пытались установить взаимосвязь физической и психической конституции. В ХХ веке у нас в стране взгляды Ломброзо и Кречмера были подвергнуты жесткой критике, а на рубеже веков к ним был большой интерес. В 1888 г. А.Е. Щербак опубликовал работу «Преступный человек» по Lombrozo». В конце XIX века это направление активно разрабатывал В.Ф. Чиж. А.И. Ющенко опубликовал монографию «Основы учения о преступнике, душевнобольном и психологии нормального человека». Наконец, в 1904 г. В.М. Бехтерев основал журнал «Вестник психологии, криминальной антропологии и гипнотизма», в котором вопросы криминальной антропологии освещались регулярно вплоть до революции 1917 г.
ОРГАНИЗАЦИЯ ПСИХИАТРИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ
Вопросы стационарной судебно-психиатриче-ской экспертизы (СПЭ) и принудительного лечения оставались неопределенными до 1901 г., когда при Министерстве внутренних дел была сформирована особая комиссия для организации призрения душевнобольных. В работе данной комиссии принимали участие И.П. Мержеевский и В.М. Бехтерев. По результатам работы комиссии испытуемые больные, душевнобольные арестанты, в том числе военнослужащие, должны были призреваться в окружных государственных лечебницах.
Основные задачи и принципы судебной психиатрии были сформулированы в 1905 г. на II съезде отечественных психиатров в Киеве. Они касались изменения судебного законодательства о психически больных, организационных и процессуальных вопросов экспертизы, регламентации всех звеньев судебно-психиатрической деятельности. И.А. Сикорский говорил на этом съезде «о распространении компетенции психолого-психиатрической экспертизы не только на религиозных диссидентов, но и на всех тех лиц, действия которых, в соответствии с тогдашним законодательством, считались незаконными. По его замыслу, при юридических факультетах университетов следовало создать экспериментальные тюрьмы для изучения преступных типов человека... этим преступником мог быть не только какой-то «страдающий религиозным помешательством» сектант, и не только обычный вор или убийца, но и кто-то из революционеров» [12].
Разработанные задачи и принципы судебной психиатрии внедрялись в жизнь медленно. Особенно это касалось прав душевнобольных и испытуемых, находящихся на СПЭ. Душевно больные арестанты продолжали содержаться в психиатрических больницах в кандалах, против чего протестовали В.М. Бехтерев и П.А. Останков на III съезде отечественных психиатров в 1910 г. [16].
С начала ХХ века вопросы судебной психиатрии начали преподаваться юристам. В Петроградском университете на юридическом факультете судебную психиатрию преподавал П.А. Останков. В основанном в 1907 г. В.М. Бехтеревым Психоневрологическом институте одна из 3 его секций называлась криминальной, предполагала подготовку юристов и включала изучение антропологии, криминальной антропологии с психологией преступников, уголовной социологии, судебной психопатологии и общей теории права. Курс судебной психопатологии вел в этом институте П.Я. Розенбах.
Некоторые психиатрические экспертизы привлекали внимание не только всей общественности России, но и превращались в громкие политические скандалы. В марте 1911 г. в Киеве было начато расследование странного убийства «12-летнего мальчика, Андрея Ющинского. Через четыре месяца после убийства был арестован Менахем Мендель Бейлис» [21]. «Его обвиняли в совершении
ритуального убийства по заданию еврейской секты хасидов для получения христианской жертвенной крови, необходимой якобы для выпечки мацы» [14]. Эксперты, исследуя характер ран и потеки крови, пришли к заключению, что убийство, возможно, имеет ритуальный характер. Одним из крупнейших в России судебных медицинских экспертов, особенно в вопросах преступлений, связанных с психическими расстройствами, извращениями и религиозно-ритуальными убийствами, считался И.А. Сикорский. В частности, благодаря его рекомендациям удалось погасить опасную психопатическую эпидемию в Киевской губернии в 1892 г., раскрыть тайну массовых убийств сектантов в Саратовской губернии в 1897 г. Поэтому его привлекли к экспертизе как психиатра с целью дать заключение о возможном душевном состоянии убийцы. Давая в мае 1911 г. это заключение, «он вышел за пределы поставленных следствием вопросов, говоря в историческом аспекте об убийствах детей, при этом даже не упоминал о «ритуальных убийствах». Тем не менее он был подвергнут критике, даже остракизму» [8]. «И.А. Сикорский... не поднимал вопросов о причастности Бейлиса к конкретике дела, но остался при своем мнении о характере убийства» [10]. Публикации версии о ритуальном убийстве вызвали бурю негодования у другой части общества, которая гневно отвергала такую возможность. «Дело Бейлиса» попытались использовать в своих интересах различные партии и группировки, и заурядный уголовный процесс превратился в громкий политический скандал. И.А. Сикорского обвинили в антисемитизме, черносотенстве и в том, что он получил в связи с делом Бейлиса от царского правительства 4 тыс. рублей. Проблема подкупа экспертов и различных способов давления на них существовала уже тогда. М.И. Буянов, исследовавший этот вопрос, в своей книге решительно опровергает легенду о получении Сикорским денежного вознаграждения от царской полиции [4]. «В такой атмосфере у Сикорского резко ухудшилось самочувствие. Он тяжело переживал эту возню, а вскоре заболел и уже больше не смог вернуться к преподавательской деятельности» [14].
Заключение экспертизы, не исключающее ритуального характера убийства, могло спровоцировать в стране еврейские погромы. Еврейская общественность активно противодействовала этому. В Петербурге был организован «особый комитет для борьбы с антисемитской политикой царизма» во главе с А.М. Горьким и В.Г. Короленко. Комитет организовал сбор денег в России и за рубежом и защиту Бейлиса в суде. Была развернута кампания в прессе, в ряде городов организованы демонстрации протеста. В итоге удалось добиться назначения повторной судебно-медицинской экспертизы, к которой привлекли В.М. Бехтерева. Владимир Михайлович для проведения экспертизы во время суда, в сентябре - октябре 1913 г. нахо-
66
дился в Киеве и в своем заключении доказывал, что убийство не имеет отношения к ритуальным целям [2]. Несмотря на то что решающим в оправдании Бейлиса было то, что присяжные сочли недостаточным для признания его вины показаний предвзято к нему настроенного фонарщика, именно судебные экспертизы привлекли внимание общественности. В связи с экспертизой были неприятности и у В.М. Бехтерева. После возвращения из Киева его фактически уволили из Военно-медицинской академии (не продлили срок службы), не утвердили в должности президента Психоневрологического института и заведующего кафедрой душевных и нервных болезней Женского медицинского института [17]. Кроме того, полученный Бехтеревым за экспертизу гонорар, переданный для строительства Противоалкогольного института, расценивался черносотенной прессой как сумма, за которую В.М. Бехтерев «продался евреям» [9].
«Дело Бейлиса» длилось два с половиной года, суд продолжался целый месяц и имел большой общественный резонанс. Экспертиза по этому делу вошла в историю как «первая судебная психолого-психиатрическая экспертиза» [2]. Кажется парадоксальным, что ни В.М. Бехтерев, ни И.А. Сикорский, ни другие врачи, участвовавшие в экспертизе в течение месяца, ни разу не осматривали самого Менделя Бейлиса и не беседовали с ним.
Хотя последующие события Первой мировой войны, революции и гражданской войны не способствовали развитию судебной психиатрии, в ноябре 1918 г. в Петрограде ученик В.М. Бехтерева Лев Григорьевич Оршанский организовал первый в стране Институт судебной неврологии и психиатрии [11]. Мысль о создании подобного учреждения была верной, но практического значения в условиях гражданской войны создание института не имело. Большинство вопросов решалось вне правового поля в революционных трибуналах. После окончания гражданской войны, в 1921 г., в Москве был открыт Институт судебно-психиат-рической экспертизы, который в 1938 г. получил наименование Центрального научно-исследовательского института судебной психиатрии им. В.П. Сербского [15]. В.П. Осипов был членом совета этого института и «в течение многих лет являлся его бессменным консультантом» [19].
Проблемы судебной психиатрии в довоенное время разрабатывались не только в столице. Я.А. Анфимов, работая в Грузии, в 1924 г. опубликовал монографию «Психиатрическая экспертиза на суде (по данным современной психопатологии)». А.К. Ленц с 1922 по 1925 г. работал консультантом-невропатологом судебно-психиат-рической экспертизы Петроградских мест лишения свободы. В 1927 г., основываясь на материалах наблюдения за заключенными, он опубликовал монографию «Криминальные психопаты (социопа-
ты)», в которой утверждал, что патология личности может сформироваться под влиянием тюремной обстановки. Эта работа была подвергнута жесткой критике. Политическое руководство страны считало, что в условиях тюремного заключения люди должны перевоспитываться и становиться активными и сознательными строителями коммунизма. Активно занимался судебной психиатрией И.Ф. Случевский. С 1926 г. он состоял консультантом СПЭ Ленинградской психиатрической больницы принудительного лечения, а с 1950 г. работал по совместительству профессором судебной психиатрии кафедры уголовного процесса и криминалистики юридического факультета Ленинградского государственного университета. Однако в целом в довоенное время единого подхода к производству СПЭ в стране не было.
С началом Великой Отечественной войны основной задачей судебной психиатрии стала СПЭ военнослужащих. Эта задача была тесно связана с организацией психиатрической помощи в армии. В течение 1941 г. психиатрическая помощь в частях действующей армии ограничивалась эвакуацией больных в тыл страны, где большинство попадали в гражданские психиатрические больницы. Военнослужащие с различными проявлениями боевого стресса (например, с паническими реакциями, сурдомутизмом) легко оказывались в сфере внимания немедицинских органов (полит-органов, особых отделов НКВД). В 1942 г. в своем отчете о командировке в действующую армию В.А. Горовой-Шалтан отмечал низкий уровень подготовки психиатров на фронтах, на многих фронтах их вообще не было. В.А. Горовой-Шалтан считал, что экспертное решение о возможности возврата в строй при аггравации, симуляции,истерических реакциях, нарушениях поведения, связанных с дисциплинарными или криминальными поступками, должно приниматься психиатрами во фронтовых госпиталях. В 1942 г. СПЭ военнослужащих была включена в структуру военно-врачебной экспертизы, и Н.Н. Тимофеев был назначен на должность Главного психиатра и судебно-психиатрического эксперта Красной Армии, были изданы указания по организации психиатрической помощи и экспертизы во время войны, которые предусматривали институт армейских и окружных психиатров. В 1943 г. Н.Н. Тимофеев разработал «Положение о судебно-психиатрической экспертизе в Красной Армии», введенное в действие Приказом НКО № 225 от 15.05.1943 г. Экспертные исследования стали осуществляться психиатрами Красной Армии, одновременно являвшимися членами соответствующих военно-врачебных комиссий (фронтовой, окружной и фронтового эвакопункта). Особо сложные экспертные случаи подлежали рассмотрению в Центральном институте судебной психиатрии им. В.П. Сербского с участием
ОРГАНИЗАЦИЯ ПСИХИАТРИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ
Н.Н. Тимофеева. Для производства СПЭ военнослужащих в Институте им. В.П. Сербского было организовано военно-эксперт-ное судебно-психи-атрическое отделение.
В послевоенный период (1946-1947) в связи с расформированием эвакопунктов фронтов и госпитальных баз СПЭ военнослужащих в большей степени переместились в гражданские психиатрические учреждения. Негативно сказался факт утраты штатного руководства судебно-пси-хиатрической экспертизы в Вооруженных силах в связи с возвращением Н.Н. Тимофеева в 1947 г. на кафедру психиатрии Военно-медицинской академии им. С.М. Кирова. По сути, планомерное руководство СПЭ после войны практически прекратилось, несмотря на то что Н.Н. Тимофеев до 1968 г. являлся нештатным судебно-психиатри-ческим экспертом МО СССР и по совместительству - научным сотрудником Института судебной психиатрии им. В.П. Сербского. Как правило, 1-2 раза в месяц Н.Н. Тимофеев приезжал в Москву и лично проводил СПЭ военнослужащим, находившимся в Институте им. В.П. Сербского. Непосредственно на местах судебно-следствен-ные органы военных прокуратур и трибуналов назначали СПЭ либо в гражданские психиатрические больницы, либо в отделения военных госпиталей. Учитывая, что последних было меньше, чем гражданских психиатрических учреждений, произошел явный перевес в сторону гражданской психиатрической сети. В связи с этим специфика военной СПЭ начала нарушаться, появилось непонимание особенностей психической патологии у военнослужащих, взаимосвязи между судебно-экспертными и военно-врачебными категориями выводов. Юридическая основа невменения уголовного наказания субъекту воинского преступления, в случае признания его в различной степени не годным к военной службе, становилась трудновыполнимой. Поэтому Н.Н. Тимофеевым был разработан и 2 июля 1962 г. издан приказ № 48, вводивший в действие первое послевоенное «Положение о судебно-психиатрической экспертизе в Советской Армии и Военно-Морском Флоте». В положении указывалось, что только стационарная судебно-психиатрическая экспертиза может, помимо военного госпиталя, проводиться в судебно-психиатрических отделениях или в психиатрических стационарах гражданских учреждений. Все остальные виды экспертиз военнослужащих (амбулаторные, посмертные, заочные) должны проводиться только в военно-медицинских учреждениях. Обязательным требованием, в случае определения ограниченной годности к военной службе, являлось составление помимо судебного заключения свидетельства о болезни. Контроль за «судебно-психиатрической работой» возлагался на Главного психиатра Советской
Армии. Наряду с этим военная судебно-психиатри-ческая экспертиза руководствовалась изданной в 1970 г. общесоюзной Инструкцией «О производстве судебно-психиатрической экспертизы в СССР», в которой давались общие принципы составления судебно-психиатрических заключений.
Двойственное положение в проведении судебно-психиатрических исследований военнослужащих в Министерстве обороны как нештатными экспертами в лице психиатров военных госпиталей, так и гражданскими специалистами, при отсутствии своих штатных квалифицированных судебно-пси-хиатрических экспертов, все больше приводило к организационной хаотичности и снижению качества диагностики. Главная военная прокуратура, Управление военных трибуналов постоянно обращали внимание ЦВМУ МО СССР на необходимость более четкой организации судебно-психи-атрического процесса. В мае 1975 г. состоялось расширенное совещание в Главной военной прокуратуре с участием руководства ЦВМУ СССР и начальника Центральной судебно-медицинской лаборатории МО СССР. На повестке дня стоял вопрос о создании штатной судебно-психиатрической службы МО СССР. Данная разновидность экспертной деятельности была официально включена в систему судебно-медицинских исследований и подчинена начальнику Центральной судебно-медицинской лаборатории - Главному судебно-медицинскому эксперту МО СССР. В Центральную судебно-медицинскую лабораторию МО были введены две должности экспертов-психиатров. Вышел приказ заместителя Министра обороны -начальника Тыла Вооруженных Сил СССР № 101 от 31.12.1975, вводивший в действие «Инструкцию о производстве судебно-психиатрической экспертизы в Вооруженных Силах СССР». Начал осуществляться первичный контроль за деятельностью врачей-психиатров военных госпиталей, проводивших СПЭ военнослужащим, впервые четко стала проводиться статистическая обработка экспертного материала. Многочисленные выезды в военные округа для производства сложных экспертиз, инспекционная деятельность позволили оценить проблемное положение дел при проведении военнослужащим экспертиз в гражданских психиатрических учреждениях.
Таким образом, во второй половине 70-х гг. ХХ века концепция построения судебно-психиатри-ческой службы Министерства обороны была разработана и обоснована. В последние годы вопросы воинских преступлений все чаще становятся предметом обсуждения в средствах массовой информации и многочисленных общественных организациях. Поэтому этой службе приходится сталкиваться со сложными задачами, имеющими широкий общественный резонанс, а порою и политическое звучание.
68
Литература
1. Балинский И.М. Экспертиза по делу Мироновича, Безака и Семеновой // Вестн. клинической и судебной психиатрии и неврологии. - 1885. - Т. 3, вып. 1. -С. 368-371.
2. Бехтерев В.М. Убийство Ющинского и психиатро-психологическая экспертиза // Врачебная газета. - 1913. -15 декабря. - № 50.
3. Бутковский П.А. Душевные болезни, изложенные сообразно началам нынешнего учения психиатрии в общем и частном, теоретическом и практическом содержании. -СПб., 1834. - 318 с.
4. Буянов М.И. Дело Бейлиса. - М.: Прометей, 1993. - 125 с.
5. Данилло С.Н. О призрении так называемых помешанных преступников // Вестн. клинической и судебной психиатрии и неврологии. - 1884. - Т. 1. - С. 68.
6. Данилло С.Н. О призрении душевнобольных испытуемых преступников // Труды первого съезда психиатров в Москве. - М., 1889. - С. 26.
7. Дюков П.А. Преступление и помешательство // Вестн. клинической и судебной психиатрии и неврологии. - 1885. -№ 1-3. - С. 39-40.
8. Журавель В.А. Из истории социальной и судебной психиатрии и психологии в Украине // Судебная и социальная психиатрия 90-х годов: Материалы междунар. конф. -Т. I. - Киев; Харьков; Днепропетровск, 1994. - С. 5-6.
9. К биографии академика, профессора В.М. Бехтерева. Воспоминания старшего брата Николая // Архив музея Санкт-Петербургского научно-исследовательского психоневрологического института им. В.М. Бехтерева, ф. 1, ед. хр. 69.
10. Колупаев Г.П. Очерки истории отечественной общей и военной психиатрии. - М.: ГВКГ им. Н.Н. Бурденко, 2005. - 453 с.
11. Кочорова Л.В., Вишняков Н.И., Незнанов и др. Психиатрия Санкт-Петербурга: прошлое, настоящее, будущее. - СПб., 2000. - 126 с.
12. Менжулин В.И. Другой Сикорский: неудобные страницы истории психиатрии. - Киев: Сфера, 2004. - 490 с.
13. Мержеевский И.П. К вопросу об алкоголизме // Вестн. клинической и судебной психиатрии и неврологии. - 1883. -№ 1-2. - С. 25.
14. Михеев В.Р., Катышев Г.И. Сикорский. - СПб.: Политехника, 2003. - 618 с.
15. Морозов Г.В. Судебная психиатрия // Журн. невропатол. и психиатр. - 1967. - Т. 67, вып. 11. - С. 1683-1685.
16. Морозов Г.В., Лунц Д.Р., Фелинская Н.И. Основные этапы развития отечественной судебной психиатрии. -М.: Медицина, 1976. - 336 с.
17. Никифоров А.С. Бехтерев. - М.: Мол. гвардия, 1986. -288 с.
18. Озерецковский Д.С. И.М. Балинский как основоположник учения о психопатиях // Невропатол. и психиатр. - 1950. -Т. 19, вып. 1. - С. 12-14.
19. Полякова М.Я. Жизнь и деятельность В.П. Осипова. Из истории отечественной психиатрии. - Л.: ВМедА, 1967. -75 с.
20. Рохлин Л.Л. Жизнь и творчество выдающегося русского психиатра В.Х. Кандинского. - 2004. - 288 с.
21. Солженицын А.И. Двести лет вместе: В 2 ч. - Ч. 1. -М.: Русский путь, 2001. - 512 с.
22. Текутьев Ф.С. Исторический очерк кафедры и клиники душевных и нервных болезней при Императорской Военно-Медицинской (бывшей Медико-Хирургической) Академии. -СПб.: Военная Типография, 1898. - 303 с.
$
