CC BY
386
норм (несмотря на всю непроработанность правовой системы) регулирующих именно преддоговорной обмен информацией, т.е. обязанность франчайзера (правообладателя) сообщить франчайзи (пользователю) всю достоверную информацию о своем бизнесе, о франчайзинговом опыте и т.д., тем самым создаются некие дополнительные гарантии для пользователя, то в Российской Федерации их просто нет.
Исходя из вышесказанного, можно заключить, что новеллы Федерального закона от 18 июля 2011 г. № 216-ФЗ «О внесении изменений в часть вторую Гражданского кодекса Российской Федерации» имеют принципиальное значение для развития института коммерческой концессии в России и носят прогрессивный характер. С уверенностью можно утверждать о правильности намеченной законодателями цели, а именно улучшении положений обеих сторон договора коммерческой концессии, что, несомненно, должно привести к увеличению числа подобных договорных отношений, а вследствие этого к экономическому росту и оздоровлению гражданско-правовых отношений. Несмотря на это, необходимо дальнейшее реформирование действующего законодательства, регулирующего договор коммерческой концессии, с целью приведения его в соответствие с требованиями практики.
1 См.: Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда № 09АП-23364/2012-ГК по делу № А40-105978/11-134-333. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
2 См.: Российская газета. 2011. 22 июля.
3 См.: Федеральный закон от 18 июля 2011 г. № 216-ФЗ «О внесении изменений в часть вторую Гражданского кодекса Российской Федерации» // Российская газета. 2011. 22 июля.
4 См.: Российская газета. 2006. 27 июля; 2013. 30 дек.
5 См.: Собр. законодательства Рос. Федерации. 2011. № 50, ст. 7343; 2013. № 52, ч. 1, ст. 6988.
К.А. Куликов
РОЛЬ ПРИНЦИПА ДОБРОСОВЕСТНОСТИ В ПРИЗНАНИИ СДЕЛКИ НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНОЙ
Статья посвящена исследованию принципа добросовестности в гражданском праве и его значения для признания сделки недействительной. Элементы принципа добросовестности выявляются в отдельных условиях недействительности сделок.
Ключевые слова: добросовестность, недействительность сделки, реформа гражданского права, принципы, справедливость.
K.A. Kulikov
THE ROLE OF GOOD FAITH PRINCIPLE IN THE INVALIDATION OF TRANSACTIONS
The article is dedicated to the principle of good faith in the civil law and its role in the invalidation of transactions. Elements of good faith principle are identified in certain cases of invalidity of transactions.
Keywords: good faith, invalidation of transaction, the reform of Russian civil law, principles, equity
© Куликов Константин Андреевич, 2015
Аспирант кафедры гражданского и семейного права (Саратовская государственная юридическая академия); e-mail: kulikov_konstantin@yahoo.com
Введение в Гражданский кодекс РФ (далее — ГК РФ) общего принципа добросовестность Федеральным законом от 30 декабря 2012 г. № 302-ФЗ «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой гражданского кодекса Российской Федерации» (в ред. от 4 марта 2013 г. № 21-ФЗ)1 породило новую волну дискуссий по поводу целесообразности законодательного закрепления понятия «добросовестность», его правовой и морально-нравственной природы. Данный институт претерпел значительные изменения в ходе реформы гражданского законодательства, в свете которых анализ принципа добросовестности при недействительности сделок представляет особый интерес.
В научной литературе по гражданскому праву довольно сложно встретить одобрение данной законодательной новеллы, зато в критике недостатка нет. Так, к примеру, К.И. Скловский пишет, что ни в Кодексе, ни в каком-либо ином федеральном законе определить какие-то подходы, параметры понятия добросовестности в принципе невозможно2. Немало сказано об опасности безграничного расширения судейского усмотрения в связи с введением в закон данного принципа3. На наш взгляд, закрепление в ст. 1 ГК РФ принципа добросовестности — позитивное нововведение. В Концепции развития гражданского законодательства4 говорится о том, что встречающиеся в ГК РФ указания на добросовестность поведения субъектов отдельных правоотношений недостаточны для эффективного правового регулирования. Не можем с этим не согласиться. Принцип добросовестности известен российскому праву с дореволюционных времен. Так, в ст. 1538 и 1539 Свода законов Российской империи добрая совесть рассматривается как основание для толкования сделки5. Сегодня более десятка а статей Кодекса содержат прямые отсылки к принципу, еще больше статей его
0
? подразумевают. Понятие «добросовестность» интуитивно понятно каждому из
з нас и, если отойти от юридического формализма, не требует пояснения для нор-
| мального члена общества. Не видим ничего плохого в том, чтобы ориентировать
1 субъектов гражданских правоотношений на необходимость действовать в соот-| ветствии с этим принципом.
! Один из главных тезисов против введения добросовестности в качестве прин-
| ципа гражданского права — неопределенность данного понятия и, вследствие
| этого, расширение судейского усмотрения. Однако определять, отвечают ли
| действия сторон сделки критериям добросовестности, законодатель поручает
'I судьям — лицам, к которым предъявляются жесткие морально-нравственные
| требования, в частности Законом РФ от 26 июня 1992 г. № 3132-1 «О статусе
| судей в Российской Федерации» (в ред. от 22 декабря 2014 г. № 431-ФЗ)6. При
^ О
этом не вызывает сомнение тот факт, что механизмы реализации судейского усмотрения необходимы в законодательстве, поскольку закон объективно не ё успевает за быстро меняющимися общественными отношениями. Тем не менее, § целесообразно все же закрепить в законе критерии добросовестного поведения, | а также дать легальное определение самому понятию «добросовестность», по-| скольку нельзя отрицать, что действующая редакция ст. 1 ГК РФ вызывает слишком много вопросов.
Как бы то ни было, на сегодняшний день ГК РФ закрепляет принцип добросовестности как общий императив поведения всех субъектов гражданских правоотношений (пп. 3, 4 ст. 1 ГК РФ, п. 2 ст. 6, п. 5 ст. 10), так и в качестве неотъемлемого элемента отдельных гражданско-правовых институтов (ст. 157, 120 220, 223, 234, 302, 602, 662, 662,1103, 1109, 1222 и др.).
Необходимо отметить, что принцип добросовестности в гражданском праве существует в двух смыслах: в объективном и субъективном. Добросовестность в объективном смысле означает соответствие поведения субъекта гражданских правоотношений «доброй совести», общим принципам справедливости, морали и нравственности7. Именно добросовестность в этом, объективном смысле, была введена в ст. 1 ГК РФ в 2013 г.
Понятие «добросовестность» в субъективном смысле куда более конкретно. Добросовестность в субъективном смысле изначально возникла из института добросовестного и недобросовестного владения имуществом, известного еще римскому праву. В субъективном смысле под добросовестностью понимается неосведомленность лица об отсутствии законных оснований на приобретение вещи (ст. 302, 303 ГК РФ). Рассмотрим оба названных вида добросовестности применительно к статьям о недействительности сделок.
С 1 сентября 2013 г. принцип добросовестности непосредственно введен законодателем в ст. 166 ГК РФ, которая была дополнена п. 5, согласно которому «заявление о недействительности сделок не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности, если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки». Таким образом, в отечественном законодательстве было закреплено правило эстоппель, пришедшее из англо-американской правовой семьи, которое в общем виде означает запрет ссылаться на определенные обстоятельства в защиту своей позиции. На практике нередки случаи, когда лицо инициирует признание сделки недействительной, желая воспользоваться преимуществами двусторонней реституции. Правило е
т
эстоппель должно стать барьером на пути таких действий при помощи принципа и добросовестности. Отказ в признании сделки недействительной будет являться а санкцией за недобросовестное поведение стороны. о
в
Действия законодателя в этом направлении представляются разумными и о
оправданными. Введение п. 5 в ст. 166 ГК РФ является логическим продолже- з
нием закрепления принципа добросовестности в ст. 1 и показывает перспекти- Р
вы и роль данного принципа в сфере недействительности сделок. Тем не менее, е
проблемы в правоприменения данного пункта могут быть связаны все с той же °
неопределенностью понятия «добросовестное» поведение, т.к. в данном случае р
оно употреблено в наиболее расплывчатом, объективном смысле, т.е. как соот- |
ветствие поведения общим принципам справедливости и морали. о
Статья 168 ГК РФ как в новой, так и в предыдущей редакции, не содержит К
упоминаний о принципе добросовестности. Однако, если копнуть чуть глубже, |
становится очевидно, что именно эта статья в сочетании с обновленной ст. 1 ГК и
РФ открывает для суда широкие перспективы для применения принципа добро- ¡§
совестности к спорам о недействительности сделок. Закрепляя принцип добросо- 00 вестности в ст. 1 ГК РФ, законодатель возводит его в ранг правовых, переносит ^
из области морали в область права. Закон обязывает участников гражданских 5 правоотношений действовать добросовестно при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей. В то же время формулировка ст. 168 «сделка, нарушающая требования закона», настолько широка, что вполне позволяет судье признать сделку недействительной на том единственном основании, что стороны действовали недобросовестно, сославшись на п. 3 ст. 1 и ст. 168 ГК РФ. На сегодняшний день подобные приме-
ры судебной практике неизвестны. Между тем довольно активно используется механизм признания недействительными сделок, при совершении которых допущено злоупотребление правом (ст. 10, ст. 168 ГК РФ).
Начало применения подобного правового механизма было положено в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 20 мая 2008 г. № 15756/078 по иску ЗАО «КСЦ Переделкино» к ООО «Диамант Груп» о признании недействительным договора купли-продажи зданий. Суть данного дела состояла в том, что ООО «Диамант Груп», недобросовестно воспользовавшись своим влиянием на директора санатория, купило у «КСЦ Переделкино» три здания, после чего сразу же передало их бывшему собственнику в аренду. При этом арендная плата за три месяца превышала выкупную цену знаний, уплаченную «Диамант групп», а эксплуатацию зданий санаторий продолжал в том же режиме, что и раньше. Исходя из внутренних моральных убеждений и представлениях о справедливости, незаконность подобной сделки не вызывала сомнения у судей. Между тем найти подходящий механизма для признания сделки недействительной в §2 гл. 9 ГК РФ никак не удавалось. В итоге пришлось обратиться к ст. 10 ГК РФ, которая запрещает осуществлять гражданские права исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действовать в обход закона, а также заведомо недобросовестно осуществлять гражданские права, иными словами, запрещает злоупотребление правом в сочетании со ст. 168 ГК РФ о недействительности сделок, нарушающих требования закона. При вынесении упомянутого постановления в 2008 г. отсутствовал современный п. 3 ст. 1 ГК РФ, между тем, на наш взгляд, сегодня ссылка на общий принцип добросовестности а для признания сделки недействительной как нарушающей требования закона в л. подобных ситуациях выглядит логичнее, чем ссылка на злоупотребление правом. 3 Статья 169 ГК РФ, посвященная сделкам, совершенным с целью противной
| основам правопорядка или нравственности, также не содержит упоминания
1 принципа добросовестности. Однако само понятие «основы правопорядка или & нравственности» к понятию «добросовестность» очень близко. Они оба пришли | в право из сферы морали и оба не имеют какого-либо легального определения, | позволяя суду трактовать их по своему усмотрению. Что касается изменений, | внесенных законодателем в ст. 169 ГК РФ, хотелось бы отметить следующее.
2 Как видно из сказанного, одним из направлений реформы гражданского за° конодательства стало внедрение принципа добросовестности как основопола-« гающего принципа и неотъемлемого элемента отдельных гражданских право-| вых институтов, в частности, института недействительности сделок. В этой е связи не совсем логичным представляется исключение из ст. 169 ГК РФ такой 1 гражданско-правовой санкции, как взыскание в доход государства всего полу° ченного сторонами сделки, противной основам правопорядка и нравственности.
го
Ведь заключая сделку, противоречащую не только закону, но и основам правопо-1 рядка и нравственности, стороны поступают в высшей степени недобросовестно, I а значит заслуживают соответствующего наказания. Между тем законодатель одновременно вводит в ст. 1 Кодекса императивное правило о необходимости всем участникам гражданских правоотношений действовать добросовестно и исключает конфискацию из ст. 169 как санкцию за совершение антисоциальной сделки. Таким образом, гражданско-правовая ответственность за подобные сделки значительно смягчается. Данный шаг представляется нам противоречивым 122 и выбивающимся из общей логики реформы гражданского права.
Говоря о роли принципа добросовестности в составах отдельных видов недействительных сделок, можно отнести ряд статей в одну группу, а именно ст. 171, 173, 173.1, 174, 174.1, 178 ГК РФ. Дело в том, что в каждой из этих статей последствия сделки зависят от того, добросовестно ли действовала сторона при ее заключении. Причем добросовестность в данном случае понимается вполне конкретно: сторона действовала добросовестно, если в момент заключения сделки не знала и не должна была знать об основаниях ее недействительности. Так, ст. 171 ГК РФ обязывает недобросовестную сторону сделки возместить не только полученное в натуре, но и реальный ущерб. Статья 178 ГК РФ также освобождает добросовестную сторону сделки, заключенной под влиянием заблуждения, от возмещения реального ущерба. Сделки юридических лиц, совершенные в противоречии с целями их деятельности, а также сделки, совершенные без необходимого в силу закона согласия (ст. 173, 173.1) могут признаваться недействительными только при условии недобросовестности стороны. То же относится и к сделкам, совершенным представителями с превышением их полномочий (ст. 174), а также к сделкам в отношении имущества, распоряжение которым запрещено или ограничено.
Таким образом, в названных статьях законодатель активно использует принцип субъективной добросовестности, четко определяя границы его применения и дифференцируя ответственность добросовестных и недобросовестных сторон. Из этого можно заключить, что принцип субъективной добросовестности, возникший из института добросовестного и недобросовестного владения и виндикации, сегодня выходит за его рамки и успешно применяется в других институтах гражданского права, в т.ч. в институте недействительности сделок.
Подводя итог сказанному, можно сформулировать следующие выводы:
понятие добросовестности используется в гражданском праве в двух смыслах: в объективном и субъективном. В нормах о недействительности сделок добросовестность применяется в обоих смыслах, причем роль данного института велика;
одним из направлений реформы гражданского права является более активное внедрение принципа добросовестности в гражданско-правовые отношения, в т.ч. и в отношения, возникающие по поводу недействительности сделок;
исключение конфискации из ст. 169 ГК РФ как общего последствия признания недействительной сделки, противной основам правопорядка и нравственности, противоречит общему курсу на усиление начал добросовестности в гражданском праве;
в ст. 1 ГК РФ необходимо отразить, что понимается под добросовестностью, а также каковы критерии добросовестного поведения, что будет способствовать единообразию в практическом применении принципа.
1 См.: Собр. законодательства Рос. Федерации. 2012. № 53, ч. 1, ст. 7627; 2013. № 9, ст. 873.
2 См.: Скловский К.И. Применение норм о доброй совести в гражданском праве России // Хозяйство и право. 2002. № 9. С. 79.
3 См.: Гаврилов Э. О введении в Гражданский кодекс Российской Федерации общих норм, устанавливающих принцип добросовестности // Хозяйство и право. 2013. № 8. С. 5; Микрюков В.А Принцип добросовестности — новый нравственный ограничитель гражданских прав // Журнал российского права. 2013. № 6. С. 21; Ульянов А.В. Добросовестность в гражданском праве // Журнал российского права. 2014. № 6. С. 135.
4 См.: Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации: одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 7 октября 2009 г. // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2009. № 11.
5 См.: Якубчик М.М. Комплексное понятие добросовестности: соотношение с доктриной злоупотребления правом // Журнал российского права. 2012. № 10. С. 110.
6 См.: Ведомости СНД РФ и ВС РФ. 1992. № 30, ст. 1792; Собр. законодательства Рос. Федерации. 2014. № 52, ч. 1, ст. 7542.
7 См.: Гаврилов Э. О введении в Гражданский кодекс Российской Федерации общих норм, устанавливающих принцип добросовестности // Хозяйство и право. 2013. № 8. С. 4.
8 См.: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 20 мая 2008 г. № 15756/07. Дело № А40-72598/05-19-458. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
