CC BY
111
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 6 (144).
История. Вып. 30. С. 23 -28.
в. н. Асочакоеа
роль приходских общин новокрещеных в распространении православия в хакасскоминусинском крае в XVIII - первой четверти XIX века
В статье рассматривается роль церковно-приходских организаций новокрещеного ясачного населения как инструмента христианизации коренных народов Сибири. На примере приходов Хакасско-Минусинского края исследуются типологические особенности приходов, роль приходского духовенства в распространении православия, его отношения с приходскими мирами, место и значение аборигенной администрации в приходских общинах.
Ключевые слова: церковно-приходские общины, новокрещеные, христианизация, приходское духовенство, культурно-религиозное взаимодействие.
История становления низовой структуры русской православной церкви среди крещеных коренных народов Сибири получила развитие сравнительно недавно. В 1930-1940-е гг. в период становления советской историографии в работах о христианизации коренных народов Сибири давалась резко негативная оценка православной церкви и приходскому духовенству. Историки А. Г. Базанов, И. И. Огрызко1 в приходских общинах новокрещеных видели механизм церковно-полицейского надзора над населением колонизируемых земель и орудие эксплуатации. Слабое внедрение православия в аборигенное общество они объясняли социально-экономическими причинами - христианство как религия классового общества не соответствовала уровню развития большинства автохтонных народов Сибири.
В 1970-е гг., когда в исторической науке и сибиреведении обозначился качественно новый этап развития, получила освещение и проблема взаимоотношений новокрещеных с приходским клиром. Так, например. Н. А. Миненко писала о том, что, несмотря на злоупотребления клира, его отношения с новокрещеными прихожанами были вполне добрососедскими2. Проблемы духовной культуры и роли приходских общин подняты в работах А. Н. Копылова. По мнению исследователя, «...в общине объединялись функции производственного коллектива, соседской и конфессиональной общности, административной единицы»3. Для понимания вопросов организации низовой структуры православной церкви в Сибири большое значение имеют работы Н. Н. Покровского. По его мнению, сложившийся идеал «общин-
ности» постепенно разрушался в XVIII в. в связи с наделением приходского духовенства политическими и полицейскими функциями. Типологию приходских общин в Тобольской епархии в XVIII в. на материалах Западной Сибири выявила Н. Д. Зольникова4, она отметила, что в изучаемый период усилилась и завершилась бюрократизация приходов, влияние выборных лиц (церковных и часовенных старост) стремительно падало. В результате к концу XVIII в. приходское духовенство стало менее зависимым от верующих, чем в начале века. Однако приходы еще сохранялись как единицы самоуправления. Н. Д. Зольникова выделила в Тобольской епархии XVIII в. пять типов общин: городская, сельская, заводская, приход с центром в крепости, конфессиональная община крещеного коренного населения, к сожалению, территория юга Приенисейского края автором специально не изучалась.
Становление церковно-приходской организации на юге Западной Сибири в XVII
- начале XX в. рассмотрены А. М. Адаменко, который пришел к выводу, что в регионе не сложилась практика наследования церковных должностей, поэтому приходское духовенство на юге отличалось меньшей замкнутостью, чем в других частях Сибири5.
Современная историография характеризуется отходом от стереотипных негативных оценок деятельности русской православной церкви. Вместе с тем в ряде работ встречается идеализация взаимоотношений клира и новокрещеной паствы. Иркутский историк О. Е. Наумова пишет: «Священство периода освоения сибирских земель было по тем временам достаточно образованным, воспитанным в духе нелицемерной любви к Богу
и людям. Оно прививало православную культуру своей пастве. Ведь именно они являлись единственными духовными проводниками культуры не только среди русского люда, но и среди коренных народов, неся на себе крест миссионерства»6.
По мнению большинства современных исследователей, преимущественная часть православных приходов в Сибири формировались по северо-русскому образцу.
В последние годы привлекает внимание ученых и история приходских общин новокрещеных как сложный разноуровневый и многофункциональный организм7. Применяя разработанную типологию8, мы попытаемся выявить особенности функционирования приходских общин новокрещеных на территории Хакасско-Минусинского края во второй половине XVIII - начале XIX в. Рассмотрим характер взаимоотношений клира и прихожан, роль приходского сбора и аборигенной верхушки.
В XVIII - первой четверти XIX в. в Хакасско-Минусинском крае действовало
18 приходов: в Минусинском округе - 10; в Ачинском - 8, в том числе - 3 образованы среди новокрещеного ясачного населения.
История их образования хорошо представлена архивными документами, что позволяет произвести сравнительный анализ с другими типами общин, выявить динамику развития, дать оценку роли в процессе христианизации. Как уже отмечалось выше, церковно-приходские общины - сложный конфессиональный, социальный, производственный организм с многообразными функциями, поэтому мы остановимся только на некоторых аспектах. Это строительство церквей, отношения клира и прихожан, клира и аборигенной администрации.
Ужурская Петропавловская церковь была построена в 1775 г. От обращения прихожан и до освящения прошло почти 17 лет (1758-1775). В отличие от сельских церковно-приходских общин, инициатива строительства храмов исходила не от рядовых прихожан, а от верхушки общества: «князцы Янгулов, Курчаков, Арыпкаев по согласованию с общинами деревень Андроновой, Усть-Изыкчульской, Байтатской, Усть-Сосновской, Васильевской и Лопатинской» подали прошение Тобольскому и Сибирскому митрополиту Павлу о постройке церкви возле реки Ужур9. Для сравнения - церковь Караульно-
Острожского прихода построена по прошению жителей девяти деревень (2 марта
1777 г.). В 1796 г. жители села Минусинского «.учинили согласной приговор, чтоб построить в оном селе вместо ветхой деревянной вновь Спасскую церковь с приделом, на что и подписали более тысячи рублей»10; прошение жителей с. Шушенского (1791 г.)11.
Разрешение на строительство Ужурской церкви прихожане получили в 1760 г., при условии, что строительство будет осуществлено «собственным коштом»12. Собранных средств было очень мало, строительство затянулось, и большую часть денег дал кызыльский кня-зец Г. Ульчугачев, ставший к тому времени депутатом Уложенной комиссии от «ясачных инородцев». Он лично ходатайствовал перед Тобольским епископом Варлаамом13, в 1770 г. храм был заложен и освящен 28 января 1775 г.
Аскизский Петропавловский приход был образован на юге Хакасско-Минусинского края почти одновременно с Ужурским. Красноярский заказчик протоиерей Алексей Михайловский писал, что «.в прошлом 1767 г. был для проповеди слова божьего новокрещеным из Кузнецкого и Красноярского ведомств: Красноярского ведомства
Койбальской землицы, Кузнецкого ведомства Сагайской, Бельтирской, Верхотомской, Мраской землицы, объявляли мне, что новокрещеные в реченной землице уже сот до пяти и более душ обоего пола то, что в отдалении находятся от церквей». Жители окрестных земель обещают построить «.в Сагайской землице при реке Аскиз своим коштом вновь во имя первоапостолов Петра и Павла деревянную церковь». Новокрещеные обещали, если будет построена церковь, еще сто человек примут крещение. Разрешение было получено и, меньше чем за год (2 марта 1771 г.) построили храм на средства прихожан14, и сагайского князца Амзора Наирова15. Приход состоял из 15 улусов и десяти хакасских родов: сагайский, бельтирский, казановский, кызыльский, кийский, ближнекаргинский, дальнекаргинский, кивинский, карачерский, изушерский.
Третий приход - Бейский, выделился из Аскизского прихода в 1814 г. Он стал еще одним центром распространения христианства в Хакасско-Минусинском крае. В 1815 г. здесь построили на средства прихожан каменную Покровскую церковь с колокольней. Церковный причт состоял из священника,
одного дьякона, двух псаломщиков-причет-ников. Приход был довольно компактным и небольшим по размерам, в него входили две деревни: Табат и Уты, расположенные от церкви в 17 и 9 верстах соответственно.
Формально православные храмы для новокрещеных должны были строиться на казенные средства. Еще Петр I издал указ «.для оных новокрещеных на строение церквей и утвари, на дачу оным новокрещеным для крещения, казне митрополичьей давать по одной тысяче рублей на год по указу из Штатс-Контор коллегии из неокладных доходов казны губернии16. Но деньги на строительство, как правило, собирали прихожане. Например, Хатангская Богоявленская церковь (1778 г.) была также построена на средства тунгусов, самоедов, якутов17. Церкви у новокрещеных были небольшие по размерам, деревянные, приходы малочисленны.
Причты в приходах новокрещеных были однокомплектными, состояли из священника и дьячка. По сравнению с сельскими, и даже с заводскими, считались бедными, не случайно в Аскизской церкви на протяжении всего периода не хватало церковнослужителей, а священники часто менялись.
Отношения прихожан и клира были непростыми из-за языковых, социокультурных, мировоззренческих различий. Часто возникали конфликты, которые духовные власти старались решать в пользу новокрещеных прихожан, чтобы не оттолкнуть их от православия.
В 1782 г. ужурский священник Козьма Марков отправился в ежегодную поездку по улусам для выполнения служб, но прихожане отказались его признавать, заявив, что требы у них исполняет священник с. Арейского Михаил Терсков, переведенный к этому времени в г. Красноярск. Духовное правление приняло «соломоново решение»: передать ясачных в Бараитский приход, «.так как священник Коновалов (священник Бараитского прихода) находится жительством поблизости тех качинских ясачных новокрещеных»18. Коновалов служил в приходе около 30 лет, знал хакасский язык и отличался активной миссионерской деятельностью. Козьма Марков также заслуживает краткой характеристики, поскольку он был первым священником в хакасских землях, прослужил в Аскизской церкви пять лет. Он родился в семье абаканского дьячка, с 1761 г. служил пономарем, а затем священником в Аскизской церкви. В 1776 г.
между священником и прихожанами возник конфликт по поводу выполнения обрядов. Крещеные ясачные Марыткаев, Тотаков, Чичинев жаловались, что крещеные ясачные Борогондон Колыванов и Андрей Ненякин засватали дочерей и поехали венчаться в село Аскизское, а Козьма Марков им отказал. В феврале того же года священник потребовал за крещение дочери ясачного Марыткаева 50 копеек, которых у названного Марыткаева не было, дочь позже умерла без крещения и отпевания. А у койбальского князя Алтанжара Киштеева вымогал 112 рублей. Священник грозился забрать весь скот и пожиток, поэтому Киштеев дал расписку, а сам удавился. Ясачные требовали взыскания с Маркова 112 рублей и незамедлительного выполнения им всех христианских обрядов19. В регламенте или уставе духовных дел записано, чтобы священники «.не домогались платы за крещение, венчание, погребение, а довольствовались податью с прихожан»20. Эти обстоятельства, очевидно, и были учтены Красноярским духовным правлением. Хотя, как верно заметил церковный историк конца XIX в. Александр Евтихиев, «.очевидно, что они приняли христианскую веру, но не оставили шаманства и отговаривались от священника Маркова»21.
Аналогичный случай произошел в приходе Бейской Покровской церкви. В 1824 г. в церковь был переведен священник Тимофей Тюшняков. Ясачные новокрещеные, составляющие значительную часть прихода, обратились в Иркутскую духовную консисторию с просьбой вернуть им прежнего священника Герасима Коновалова «.как проверенного, бескорыстного, в противном случае, они обратятся в идолопоклонство»22. В деле служебного расследования сохранилась объяснительная Тюшнякова: «.бывший священник Герасим Коновалов, часто бывав среди кочующих инородцев, говорит обо мне с плохой стороны, что ими гнушаюсь, что буду беспокоить пребольшими в свою пользу требованиями. Ясашным внушено, что я требую письменным приказом восемь быков, десять коров, двадцать баранов». И снова «соломоново решение»: Коновалова оставить в Бейском приходе, Тюшнякова перевести в Градо-Минусинскую церковь (позже стал благочинным Минусинского округа)23.
Население в приходах новокрещеных отличалось этносоциальной неоднороднос-
тью. В Ужурском приходе это: крестьяне, мещане, подворники, ясачные24. Всего на
1778 г. формально ясачных - 1809 человек25. Новокрещеные кочевали в значительном отдалении от церкви, и поэтому иногда записывались в другие приходы. Как они объясняли сами, «.ездили на промыслы в дальние расстояния», и им было неудобно в Ужурском и Боготольском приходах26. В исповедных росписях за 1788 г. род князца Соломачева числился в двух приходах Красноярского заказа - Ужурском, Подсосенском и Кийском Ачинского27. Бейский приход объединял кочующих ясачных Койбальского рода, дворян, казаков, мещан и купцов, крестьян, поселен-цев28.
В северных заказах Тобольской епархии приходы новокрещеных были преимущественно однородными по этническому составу, в южных - со временем приобретали смешанный характер. Причинами явились дальнейшее освоение русскими более благоприятных для земледелия районов юга Приенисейского края, медленные темпы прироста аборигенного населения, политика правительства и церковных властей, направленная на развитие и укрепление связей русского и коренного населения.
Территории приходов крещеного населения были огромные, поселения располагалось на значительном расстоянии друг от друга и от церкви. В Аскизском приходе числилось около 70 населенных пунктов разного типа - русские деревни, заимки, хакасские улусы. Селения были малолюдные, часть населения проживала временно. Несмотря на то, что Синод установил расстояние до храма не более 20 верст, в приходах ХакасскоМинусинского края оно достигало 80-150. Это затрудняло службу священников, они писали, что объезд не совершали так как «.лошади вследствие бескормицы отощали», что «.инородцы разбрелись из своих улусов по временным заимкам», «.вода разлилась, мосты снесло»29. Прихожане также жаловались, что не могут попасть в церковь на исповедь и службы в праздничные дни, так как «.реки большие, называемые два Июса, два Кемчуга разлились»30. Прихожане Ужурской церкви писали: «Для исправления и мирских треб приходятся священникам немалое за-
31
труднение».
Характерной особенностью церковно-приходских организаций в Сибири в XVIII - пер-
вой четверти XIX в. было несовпадение границ приходов и территориально-административных единиц. В церковных приходах могли состоять жители селений, принадлежащих разным волостям, округам, губерниям и даже епархиям. Светские и духовные власти практически не обращали на это внимания, так как размеры приходов, в первую очередь, определялись материальными соображениями. Дробить приходы не разрешалось, поскольку в этом случае прихожане не смогли бы содержать свой клир, а от выплаты казенной руги центральная власть отказалась со второй четверти XVIII в. В административном отношении прихожане подчинялись Колыванскому и Тобольскому наместничествам, населенные пункты входили в Красноярский, Ачинский, Кузнецкий, Томский уезды. Но территории приходов новокрещеных, как правило, совпадали с границами ясачных волостей, в отличие от русских приходов, так, во-первых, администрация боялась оттолкнуть неофитов от православия, а во-вторых, надеялась на поддержку аборигенной администрации.
По разным причинам, в том числе, в связи с миграцией населения, происходили перемещения жителей отдельных селений из одного прихода в другой. Переход был возможен с санкции архиерея, для церковной администрации наиболее важным было сохранение количества дворов в старом и новом приходах. В Приенисейском крае такой подход был распространен, в том числе, на районы с чисто ясачным населением.
В церковно-приходском самоуправлении светская национальная власть, главы волостей и селений играли ведущую роль. Князцы Филипп Итегечев, Петр Тойдонов, Михаил Соломачев «.имели пожелание в здешний Ужурской приход» и просили избрать церковного старосту из ясачных. Но попытка превратить светскую власть коренных народов в механизм борьбы с язычеством не привела к серьезным успехам. Слишком сильны были религиозные дохристианские традиции и поверхностным христианство.
Позиция верхушки хакасского общества
- князцов, зажиточных людей - влияла на отношение сородичей к христианству. Церковь в Ужуре была построена во владениях княз-ца Улчегачева, который построил первый благоустроенный дом с балконом по русскому образцу32, он же выделил недостающую сумму на строительство церкви. Сагайский
князец Амзор Наиров, сын чайзана Наира Тулбечекова, одного из первых башлыков, принявших подданство России, «.по крещению Федор, отличался набожностью и духом веры, построил церковь собственным иждивением» в Аскизе33. Политические деятели, то есть лидеры традиционного общества, сталкиваясь с новой, в данном случае, русской администрацией, включались в значительно более широкую систему связей и контактов, усваивая элементы новой политической культуры - православной. В то время как массы коренного населения сохраняли ориентацию на привычные поведенческие и ценностные ориентиры34. Когда «.князец Шуйской волости Филип Итегечев, Курчиковой волости Петр Тойдонов, Камгарлинской волости Михаил Соломачев вместе с родичами пожелали быть в Ужурском приходе» вместе с ними перешли, и многочисленные сородичи и население прихода увеличилось.
За соблюдением подчиненными христианских обычаев князцы следили весьма поверхностно. В Аскизском приходе в 1816 г. из 1377 новокрещеных на исповеди отсутствовало 1287, то есть 93 %35. Аборигенная администрация представляла приход в органах церковной власти, играла главную роль на выборах клира и должностных лиц. Церковные старосты играли значительно меньшую роль, чем в русских приходах. Функции самоуправления были узурпированы светской властью либо духовенством. Это распределение обязанностей поддерживалось администрацией, так как новокрещеные «были шатки в вере» и нуждались в контроле и надзоре. Общинные сходы были немноголюдны, собирались намного реже, к концу XVIII в. их значение падает повсеместно, и в первую очередь, у но-вокрещенов. Правда, в качестве пережитка у новокрещеных приходах долго сохранялось древнее право отказа неугодным священнослужителям.
Характерной особенностью российской действительности в XVIII в. было несовпадение юридического статуса и фактического положения дел. Проявлялось это и в вопросах деятельности общин новокрещеных. В начале XVIII в. большинство храмов для новокрещеных возводилось за счет казенных средств, клир получал не казенное жалованье, а хлебную ругу. К концу века, следуя курсу на удешевление церкви, государство стремилось переложить все расходы, связанные со стро-
ительством храмов и содержания клира на новокрещеную паству, полагая очевидно что за полвека православие достаточно укрепи-лось36. Добавим, что установленное правило, согласно которому новокрещеные должны жить отдельно от язычников, оседло, приписанные к русским селениям, также сдерживало процесс христианизации.
Во второй половине завершился первый этап массовых крещений в Сибири и связанный с ним процесс образования церковно-приходских общин новокрещеных. Увеличивается число приходов со смешанным хакасско-русским населением: Бараитский, Новоселовский, Анашенский, Абаканский, Луказского завода, Курагинский, Минусинский, Назаровский, Караульного острога, Балахтинский, Курбатовский, Подсосенский и другие. К концу века во всех приходах проживали крещеные хакасы.
Церковно-приходская община в ХакасскоМинусинском крае до начала ХК в. находилась в стадии становления, она долгое время сохраняла традиции северорусской общины, осуществляла не только религиозные, но и территориально-административные, хозяйственные, культурные, морально-этические функции. В сельских приходских общинах демократические традиции сохранялись до 1799 г., когда особым распоряжением были отменены приходские выборы духовенства, в общинах новокрещеных они не сформировались.
Приходские организации новокрещеного населения в Хакасско-Минусинском крае в XVIII в. не сыграли большой роли в утверждении православия среди коренного населения, клир использовался государством в качестве средства контроля и надзора, кроме того, духовенство было в массе своей не подготовлено для миссионерской деятельности. По мере увеличения численности русских в регионе под влиянием ряда факторов, в том числе вследствие казенного освоения Сибири и внутриуездной колонизации, население приходов стало смешанным, хакасско-русским. Эти приходы являлись зонами социокультурных контактов, здесь шел интенсивный процесс культурно-религиозного взаимодействия и взаимообмена, что объективно способствовало этносоциальной, культурнохозяйственной интеграции общества.
Примечания
1 Базанов, А. Г. Очерки по истории миссионерских школ на Крайнем Севере (Тобольский Север) / А. Г. Базанов. - Л., 1936; Огрызко, И. И. Христианизация народов Тобольского Севера в XVIII в. / И. И. Огрызко. - Л., 1941.
2 Миненко, Н. А. Северо-Западная Сибирь в XVIII - первой половине XIX в. : ист.-этног-раф. очерк / Н. А. Миненко. - Новосибирск, 1975.
3 Копылов, А. Н. Очерки культурной жизни Сибири XVIII - начала XIX в. / А. Н. Копылов ; отв. ред. Л. А. Гольденберг. - Новосибирск, 1974. - С. 3.
4 Зольникова, Н. Д. Сибирская приходская община в XVIII в. / Н. Д. Зольникова ; отв. ред. Н. Н. Покровский. - Новосибирск, 1990.
5 Адаменко, А. М. Характеристика приходов Томской епархии в начале XX в. / А. М. Адаменко // Из истории освоения юга Западной Сибири русским населением XVII
- начала XX в. - Кемерово, 1997. - С. 3-11.
6 Наумова, О. Е. Иркутская епархия в XVIII
- первой половине XIX в. / О. Е. Наумова.
- Иркутск, 1996.
7 Николаев, А. П. Приходская община новокрещеных Северо-Западной Сибири во второй половине XVIII в. : автореф. дис канд. ист. наук /
А. П. Николаев. - Новосибирск, 1996; Санников, А. Н. Организация и деятельность православной церкви на территории Прибайкалья во второй половине XVII-XVIII вв. : автореф. дис. . канд. ист. наук / А. Н. Санников. - Иркутск, 2004; Таймасов, Л. А. Христианское просвещение нерусских народов и этноконфессиональ-ные процессы в Среднем Поволжье в последней четверти XVIII - начале XX века : автореф. дис. . д-ра ист. наук / Л. А. Таймасов. - Чебоксары, 2004 и др.
8 Зольникова, Н. Д. Сибирская приходская община в XVIII в.
9 ТФ ГАТО. Ф. 156. Оп. 1. 1760. Д. 11. Л. 12.
10 Ватин, В. А. Село Минусинское : ист. очерк / В. А. Ватин. - Минусинск, 1914. - С. 131.
11 ГАКК. Ф. 592. Оп. 1. Д. 119. 45 л.
12 ТФ ГАТО. Ф. 156. Оп. 1. 1768. Д. 73. Л. 112; ГАКК. Ф. 592. Оп. 1. Д. 301. Л. 15-17 об.
13 ГАКК. Ф. 592. Оп. 1. Д. 142 (ч. 1). Л. 145-166.
14 ТФ ГАТО. Ф. 156. Оп. 1. Д. 73. Л. 1-6, 11.
15 Спасский, Г. И. Народы, кочующие в верховьях реки Енисей / Г. И. Спасский // Сиб. вестн. Ч. 1. - СПб., 1818. - С. 89.
16 ПСЗ-1. Т. VI, № 3637.
17 Грачева, Г. Н. К вопросу о влиянии христианизации на религиозные представления нганасан / Г. Н. Грачева // Христианство и ламаизм у коренного населения Сибири (вторая половина XVIII - начало XIX в.). - Л., 1979.
- С. 34.
18 Евтихиев, А. Историческое описание прихода и церкви села Бараитского / А. Евтихиев // Енисейс. епарх. ведомости. - 1894. - № 5.
- С. 48.
19 Ватин, В. А. Минусинский край в XVIII веке. : этюд по истории Сибири / В. А. Ватин.
- Минусинск, 1913. - С. 118-120.
20 ПСЗ-1. Т. VI, № 3718. С. 346.
21 Евтихиев, А. Историческое описание прихода. - С. 91.
22 МГГА. Ф. 17. Оп. 1. Д. 10. Л. 6 об.
23 МГГА. Ф. 17. Оп. 1. Д. 158. Л. 299.
24 ГАКК. Ф. 592. Оп. 1. Д. 44. Л. 37-48 об; Д. 104. Л. 2-2 об.
25 ГАКК. Ф. 592. Оп. 1. Д. 142 (1). Л. 145-166.
26 ГАКК. Ф. 592. Оп. 1. Д. 119. Л. 40.
27 ТФ ГАТО. Ф. 156. Оп. 1. 1773. Д. 70. Л. 128.
28 ГАКК. Ф. 592. Оп. 1. Д. 105. Л. 1-12.
29 Енисейс. епарх. ведомости. - 1890. - № 10.
- С.180.
30 ТФ ГАТО. Ф. 156. Оп. 1. 1782. Д. 68. Л. 5.
31 Там же. Л. 2.
32 Потапов, Л. П. Краткие очерки истории и этнографии хакасов (XVII-XIX вв.) / Л. П. Потапов. - Абакан, 1952. - С. 122.
33 Спасский, Г. И. Народы, кочующие в верховьях реки Енисей / Г. И. Спасский // Сиб. вестн. Ч. 1. - СПб., 1818. - С. 89.
34 Это явление отмечено в исследованиях по потестарно-политической этнографии. См.: Кубель, Л. Е. Очерки потестарно-политичес-кой этнографии / Л. Е. Кубель. - М., 1988.
- С. 206-209.
35 ГАКК. Ф. 592. Оп. 1. Д. 136. Л. 187-192.
36 Николаев, А. П. Приходская община новокрещеных. - С. 12.
