CC BY
176
РОЛЬ ПРАВОСОЗНАНИЯ СОТРУДНИКОВ ОРГАНОВ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ В ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
ОКСАНА АЛЕКСАНДРОВНА ВЕТРОВА,
преподаватель кафедры уголовного процесса Орловского юридического института МВД России
им. В.В. Лукьянова, кандидат юридических наук E-mail: 203.019@mail.ru
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Выявлены и изучены особенностей правосознания у сотрудников ОВД; на основе комплексного анализа в методологическом плане показаны содержательные особенности правового сознания в ходе осуществления ими правоприменительной деятельности и определены приоритетные направления в работе с личным составом.
Ключевые слова: правосознание, органы внутренних дел, правоприменение, профессионализм.
Annotation. Identified and studied peculiarities of legal awareness among police officers. On the basis of a comprehensive analysis in terms of methodology shown substantial features of legal consciousness in the course of their enforcement activities and priorities were identified in the work with the personnel.
Keywords: the sense of justice, internal affairs agencies, law enforcement, professionalism.
Правоприменительная деятельность взаимосвязана, прежде всего, с правосознанием субъектов, ее осуществляющих. В данной статье речь пойдет именно о правосознании сотрудников ОВД, которое традиционно рассматривается как профессиональное правосознание, отличное от обыденного, т.е. акцентируется внимание на тех моментах, которые приобретают принципиальное значение для правильного определения места и роли правосознания в правоприменительной деятельности ОВД.
На первый взгляд, обозначенный вопрос не требует специального рассмотрения, поскольку решается на протяжении достаточно длительного периода времени вполне однозначно: профессиональное правосознание (в том числе и правосознание сотрудников ОВД) характеризуется тем, что формируется под воздействием условий профессиональной (юридической) деятельности и отражает ее специфику. Следствием специфических условий формирования становится особенное содержание профессионального правосознания — составляющих его правовых знаний, идей, ценностных ориентаций, мотивов, чувств и т.д.
Так, В.М. Столовский пишет о том, что «профессиональное правосознание следственных работников органов внутренних дел представляет собой специализированную форму правосознания, содержание которой составляют правовые взгляды, представления, идеи, а также правовые чувства, установки ценностные ориентации, формирующиеся в основном в процессе
профессиональной деятельной — предварительного расследования преступлений и регулирующие наряду с нормами права, его поведение как субъекта государственной правоохранительной функции»1.
Н.Н. Вопленко определяет профессиональное правосознание как «обусловленную спецификой социальной роли и юридической деятельности профессионально формируемую систему правовых идей, взглядов, чувств, ценностных ориентаций, определяющих образ жизни и мотивы поведения в служебной сфере представителей юридической профессии»2.
Как представляется, сама постановка вопроса о необходимости рассмотреть профессиональное правосознание в его отличии от обыденного является вполне обоснованной. Также вполне оправданным видится то, что о существующих отличиях говорят, рассматривая профессиональное правосознание именно в содержательном его аспекте. «Сущность правового сознания юристов конкретизируется в его содержании: системе присущих данной профессиональной группе правовых знаний, оценок, представлений, стереотипов, традиций, ценностных ориентаций»3, по-
1 Столовский В.М. Профессиональное правосознание следователей органов внутренних дел. М., 1978. С. 31, 32.
2 Вопленко Н.Н. Правосознание и правовая культура. Волгоград, 2000. С. 22.
3 Баранов П.П. Теория систем и системный анализ правосознания личного состава органов внутренних дел. Ростов н/Д., 1997. С. 15.
скольку структурно-функциональные характеристики носят, по большому счету, универсальный для всех форм и видов правового сознания характер.
Вместе с тем, само понимание того, в чем именно состоят содержательные особенности профессионального правосознания, не всегда верно.
Прежде всего, не может быть признано оправданным понимание под профессиональным правосознанием компонентов, формирующихся «в основном в процессе профессиональной деятельности». Тем более нельзя говорить о профессиональном правосознании как о правосознании, которое «сложилось в результате специальной подготовки»4.
Содержание факторов, влияющих на содержательные единицы профессионального правосознания сотрудников ОВД, не ограничивается условиями профессиональной деятельности: являясь частью общественного правового сознания, оно неизбежно испытывает на себе воздействие экономических, политических, социальных, духовно-культурных и иных условий жизнедеятельности общества5. Кроме того, необходимо учитывать, что на службу в ОВД приходят в том возрасте, когда правосознание в целом уже является вполне сформировавшимся.
Процесс формирования правосознания является длительным и постепенным процессом, по времени совпадающим с процессом социализации личности6. При этом базовые составляющие правового сознания, сформировавшись единожды, остаются неизменными на протяжении всей жизни человека. Так, в частности, правовой менталитет, который традиционно включается в содержание правового сознания7, выступает наиболее глубинным слоем, смыкающимся с правовым бессознательным и несущим в себе правовые идеи, установки, характерные для социокультурной общности на протяжении всей истории ее существования. Его формирование никоим образом не связано со службой в ОВД, равно как и с любой другой профессиональной деятельностью, не может он также и измениться под воздействием условий такой деятельности.
Представляется, что приведенные аргументы в полной мере подтверждают то, что довольно сложно говорить о профессиональном правосознании как некой самостоятельной форме правового сознания, формирующейся в особых условиях профессиональной деятельности либо в процессе специальной профессиональной подготовки.
Более приемлемым по сравнению с традиционным пониманием профессионального правового сознания представляется, предложенное Д.В. Гуренко, который определяет профессиональное правосознание как «совокупность представлений и чувств, юридических, политических и морально-нравственных установлений, мотивирующих поведение юристов и иных субъектов юридической практики, обусловливающих их отношение к праву и правовому порядку, зависящих от особенностей конкретного государства и правовой системы, сложившихся в национальной правовой культуре стереотипов и императивов»8.
Не соглашаясь с тем, что в содержание правосознания возможно включение «политических и морально-нравственных установлений» и полагая, что содержательные единицы его гораздо разнообразнее, нежели «представления», «чувства» и «установления», тем не менее, считаем весьма точным указание на зависимость таких смысловых единиц от особенностей правовой системы и составляющих ее элементов — правовых норм, правовой культуры, юридической практики (в том числе правотворческой и правореали-зационной), правоотношений и т.д.
Признавая оправданным утверждение, что «состояние профессионально-правового сознания и культуры сотрудников правоохранительных органов детерминировано действием комплекса разнонаправленных факторов, которые можно объединить в две большие группы: внесистемные, или общесоциальные, и внутрисистемные, действующие в рамках правоохранительной деятельности»9, представляется возможным разграничить в нем два взаимосвязанных слоя, компонента.
4 Кожевников Н.С. Теория права: курс лекций: нормы права, правоотношения, правосознание и правовая культура, действие права. Н. Новгород, 2006. С. 150.
5 Магденко А.Д. Правосознание сотрудников органов внутренних дел Российской Федерации в контексте международных стандартов правоохранительной деятельности (Теоретический и практический аспекты): Дисс. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2004. С. 9; Гирько А.А. Влияние российского менталитета на правовое сознание граждан в современных условиях: Дисс. ... канд. философ. наук. Ставрополь, 2006. С. 12, 13.
6 Джамалова Э.К. Теоретико-правовой анализ основ формирования правосознания молодежи: Автор. дисс. ... канд. юрид. наук. Махачкала, 2005. С. 22.
7 Гирько А.А. Указ. соч. С. 14; Меняйло Д.В. Соотношение правового мировоззрения и правового менталитета // Гуманитарные науки и юридическое мировоззрение: Мат. межвуз. науч.-практ. конф. Белгород, 2003. С. 167, 168.
8 Гуренко Д.В. Социокультурные особенности профессионального правосознания в России: Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д., 2007. С. 7.
9 Гирько А.А. Указ. соч. С. 14.
Первый компонент, который условно можно обозначить как общесоциальный, формируется в процессе социализации будущего сотрудника ОВД как личности и представлен теми идеями, ценностями, установками, которые изначально присущи любому представителю российского общества. Это не просто совокупность существующих в данном обществе представлений о праве и правовых явлениях, а правовые идеи, взгляды, мнения, теории, наиболее типичные для данного общества.
Второй компонент—специальный—представлен правовыми взглядами, представлениями, идеями, чувствами, установками, ценностными ориентациями, формирующимися в процессе профессиональной подготовки и практической деятельности. Как раз он в содержательном плане отличает правосознание сотрудников ОВД от обыденного, массового сознания. Именно он выступает тем, что в правовой литературе нередко рассматривается как профессиональное правосознание вообще. Так, например, С.Ф. Шумилин пишет: «Профессиональное правосознание, в отличие от обыденного правосознания, формируется целенаправленно, в ходе профессиональной подготовки и развивается в процессе практического регулирования общественных отношений. Но возникает необходимость отметить, что генезис профессионального правосознания включает в себя три этапа: 1) создание предпосылок для формирования профессионального правосознания; 2) получение фундаментальных юридических знаний, достаточных для осуществления юридической деятельности; 3) пополнение юридических знаний в процессе осуществления юридической деятельности»10. Вполне очевидно, что в данном случае речь может идти только лишь именно о специальном компоненте профессионального правосознания, а не о профессиональном правосознании вообще.
Говоря о соотношении обозначенных компонентов, необходимо отметить два принципиальных момента.
1. Не согласиться с мнением о доминирующей роли тех содержательных единиц, которые относятся к специальному компоненту.
П.П. Баранов и А.И. Овчинников, высказывая мнение о том, что «у профессиональных юристов элементы обыденного правосознания также присутствуют» при этом отмечают, что все же «доминирует тот тип правового мышления и сознания, который связан с их деятельностью — в сфере публичного (уголов-
ного, административного и т.д.) или частного (гражданского, хозяйственного и т.д.) права»11. Однако, во-первых, общесоциальный компонент по времени начинает формироваться раньше специального, поскольку процесс социализации предшествует становлению личности профессионала; во-вторых, именно он включает в себя смыслоообразующие идеи—т.е. те базовые элементы, которые выступают содержательным ядром правосознания и придают ему устойчивость. С учетом этого общесоциальный компонент следует признать базовым по отношению к специальному.
2. Разграничение обозначенных компонентов не означает, что они по-разному проявляют себя в профессиональной и внеслужебной, бытовой деятельности. И общесоциальный, и специальный компонент одновременно присутствуют в правовом сознании и оба они действуют одномоментно в любой сфере жизнедеятельности того лица, которое является носителем правосознания.
Учеными, исследующими содержательные особенности профессионального правосознания (т.е., по большому счету, как раз того, что в профессиональном сознании выступает как специальный компонент), подчеркивается более высокая, по сравнению с обыденным правосознанием, степень знания и понимания правовых явлений. Предполагается, что остальные отличительные черты обусловливаются (или, по крайней мере, должны обусловливаться) более высоким, по сравнению с обыденным правосознанием, уровнем правовых знаний.
Даже с учетом того, что основой формирования специального компонента профессионального правосознания не всегда становится систематическое юридическое образование и он зачастую формируется лишь на основе практической юридической деятельности, его характеризует более высокий, по сравнению с обыденным правосознанием, уровень правовых знаний, и это обусловливается тем, что профессиональная деятельность дает, в первую очередь, именно правовой опыт, который влияет, прежде всего, на формирование рациональной составляющей правового сознания. Вместе с тем, возможность говорить о
10 Шумилин С.Ф. Функции юридической науки в процессе формирования профессионального правосознания // Гуманитарные науки и юридическое мировоззрение: Мат. межвуз. науч.-практ. конф. Белгород, 2003. С. 24, 25.
11 Баранов П.П., Овчинников А.И. Актуальные проблемы теории правосознании и правового мышления. Ростов н/Д., 2006. С. 16, 17.
детерминирующем влиянии правой идеологии на правовую психологию сомнительна.
Во-первых, приобретаемые правовые знания приводят, по большому счету, к изменению только лишь юридического компонента правового сознания, изменения же естественно-правового компонента не происходит. Соответственно, многие чувства, эмоции, испытываемые сотрудником ОВД как носителем профессионального правового сознания, остаются неизменными, поскольку прямо не зависят от уровня юридической образованности.
Во-вторых, многие идентифицируемые по их проявлениям в профессиональной деятельности свойства правосознания сотрудников ОВД, рассматриваемые как профессиональные, отличные от содержания обыденных, на самом деле представляют собой лишь проявления общесоциальных характеристик такого сознания в специфических условиях служебной деятельности.
Вопрос о содержании правосознания сотрудников ОВД рассматривается на сегодняшний день в двух аспектах. Во-первых, как вопрос о тех свойствах и чертах, которые должны быть присущи правосознанию сотрудника ОВД для того, чтобы обеспечить эффективное осуществление им профессиональной деятельности. Во-вторых, как вопрос об отклонениях от таких содержательных свойств, обозначаемых как «деформации профессионального сознания».
Что касается подобной постановки вопроса, то она во многом является спорной.
Сама по себе постановка вопроса о неком идеальном состоянии правосознания сотрудника ОВД, обеспечивающем эффективное осуществление им возложенных на него профессиональных функций, в целом допустима. Вместе с тем, необходимо понимать, что объективно практическая ценность конструирования подобных идеальных моделей весьма ограниченна. Любая подобная модель не может быть лишена субъективизма, поскольку способна отразить лишь представления того или иного ученого о том, какие качества правового сознания могут оказаться полезными в процессе осуществления правоприменительной деятельности. Также необходимо учитывать, что подобная идеальная конструкция не может быть признана универсальной в силу того, что: а) правоприменительная деятельность, осуществляемая ОВД, неоднородна по своим основаниям, субъектному составу, содержанию и другим важным характе-
ристикам; б) условия, в которых осуществляется такая деятельность, а также факторы, оказывающие на нее влияние, не остаются неизменными. Наконец, о правосознании в правоприменительной деятельности ОВД нецелесообразно говорить в идеальном плане, необходимо определить место и роль в правоприменении не идеального, а реально существующего правосознания, и только тогда можно рассуждать о том, как они взаимосвязаны между собой, а не сводить анализ к тому, какой в идеале должна быть их взаимосвязь.
Также представляется сомнительной сама возможность говорить о деформациях правосознания.
Если исходить из этимологии слова «деформация», то оно означает такой процесс, прикотором происходит изменение, искажение внешней формы, влекущее утрату объектом своих содержательных характеристик и функциональных свойств. Деформация, собственно говоря, в переводе с латинского языка и означает «уклонение того или иного органа или предмета от нормальной формы»12. Однако, в тех случаях, когда речь идет о деформациях правосознания, разговор идет не о формальных искажениях, а о содержательных отличиях реально существующего правосознания от идеальной, эталонной модели.
Более того, в данном случае вообще достаточно трудно говорить о каких бы то ни было отклонениях от «нормы» профессионального правосознания как соответствующей нормативно выраженным социальным ожиданиям совокупности свойств и качеств, способствующих высокопрофессиональному осуществлению юристом своих функций, как это делает, например, Н.Н. Вопленко13. И это предопределяется уже тем, что любая «норма» есть не что иное как идеальная теоретическая модель, во многом субъективная.
Соглашаясь с тем, что «способность и пригодность человека к какой-либо деятельности познается через конкретные результаты его работы, не противоречащие нормативно выраженным социальным ожиданиям»14, тем не менее, считаем, что все же такие результаты не являются для общества основой для оценки состояния правосознания как «нормального», о чем пишет Н.Н. Вопленко15. Любое правомерное поведение сотрудника ОВД, вне зависимости от его
12 Большая российская энциклопедия. Т. 14. М., 2005. С. 183.
13 Вопленко Н.Н. Указ. соч. С. 23.
14 Там же.
15 Там же.
мотивов, отвечает социальным ожиданиям, но оно в основе своей может являться как активным, так и маргинальным, и в последнем случае говорить о возможности оценки правосознания как профессиональной нормы будет весьма затруднительно.
Таким образом, в данном случае речь следует вести не о деформациях, а о содержательных особенностях правосознания сотрудников ОВД, которые находят свое проявление в том числе и в осуществляемой ими правоприменительной деятельности.
Говоря о содержательных особенностях профессионального правосознания сотрудников ОВД, следует отметить, что они находят свое выражение непосредственно в специальном компоненте, однако при этом во многом детерминируются специфическим содержанием компонента общесоциального.
Выявление и изучение особенностей правосознания у сотрудников ОВД позволит на основе комплексного анализа определять приоритетные направления в работе с личным составом, эффективно распределять силы и средства, строить прогнозы и профилактическую работу.
Подводя итог вышесказанному можно сделать следующие выводы:
1) правосознание сотрудников ОВД в содержательном плане не исчерпывается составляющими, формирующимися в профессиональной деятельности. Оно представлено двумя компонентами — общесоциальным и специальным;
2) именно общесоциальный компонент выступает базовым, ведущим по отношению к компоненту специальному. Это означает, что:
♦ во-первых, правосознание сотрудников ОВД обладает целым рядом свойств, выступающих не профессиональными характеристиками, а особенностями российского общественного правосознания в целом;
♦ во-вторых, такие свойства во многом определяют содержание специальных характеристик, которые отличают правосознание сотрудников ОВД от обыденного правового сознания;
3) в методологическом плане не совсем верно говорить о деформациях правового сознания сотрудников ОВД как о неких его отклонениях. Более правильно вести речь о содержательных особенностях правового сознания, влияющих на его функционирование, в том числе и в ходе осуществления правоприменительной деятельности.
ФИНАНСОВАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ В ДОКУМЕНТАХ G20
ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА КОНДРАТ,
доцент кафедры правового обеспечения управленческой деятельности МИУ МГИМО (У) МИД России, кандидат юридических наук
E-mail: kpoud@inno.mgimo.ru
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Анализируются усилия группы 20 по реформированию финансовой системы и обеспечению финансовой безопасности. На основе документов G20 исследуются принципы реформ для укрепления финансовых рынков и регуляционных режимов для предотвращения финансовых кризисов, а также конкретные шаги и решения группы 20 в этих областях.
Ключевые слова: финансовая система, финансовая безопасность, финансовая реформа, финансовая стабильность, финансовый кризис, финансовая архитектура, «Группа двадцати».
Annotation. Analysed the efforts of a group of 20 to reform the financial system and achieve financial security. It documents the G20 studies the principles of reforms to strengthen financial markets and regulatory regimes to prevent financial crises, as well as the specific steps and decisions taken by the group of 20 in these areas.
Keywords: financial system, financial security, financial reform, financial stability, financial crisis, financial architecture, group of 20.
«Группа двадцати» ^20) — неформальный форум крупнейших экономик мира. Основными целями и задачами форума провозглашены: 1) координация
политики между членами G20 с целью достижения глобальной экономической стабильности и устойчивого роста; 2) продвижение финансового регулирова-
