CC BY
49
криминалистической технике в 60 — 80-х гг. ХХ в. уделялось большое внимание. Руководители органов прокуратуры Новгородской области следили за тем, чтобы технический арсенал криминалистических лабораторий вовремя пополнялся. Следователи же постоянно совершенствовали свои знания и навыки в обращении с техническими средствами при расследовании преступлений. Проводимая следователями работа приносила столь ощутимые результаты.
1. Уголовный кодекс РСФСР. Ярославль, 1994. 671 с.
2. Государственный архив Новгородской области (ГАНО). ГАНО. Ф.Р-3997. Оп.3. Д.577. С.28.
3. Там же. С.29.
4. ГАНО. Ф.Р-3997. Оп.3. Д.446. С.44.
5. ГАНО. Ф.Р-3997. Оп.3. Д.577. С.29.
6. Там же. С.17.
7. Там же.
8. ГАНО. Ф. Р-3997. Оп.3. Д.446. С.18.
9. Там же.
10. Там же.
11. ГАНО. Ф. Р-3997. Оп.3. Д.645. С.119.
12. Там же.
Bibliography (Transliterated)
1. Ugolovnyj kodeks RSFSR. Yaroslavl', 1994. 671 s .
2. Gosudarstvennyj arxiv Novgorodskoj oblasti (GANO). GANO. F.R-3997. Op.3. D.577. S.28.
3. Tam zhe. S.29.
4. GANO. F.R-3997. Op.3. D.446. S.44.
5. GANO. F.R-3997. Op.3. D.577. S.29.
6. Tam zhe. S.17.
7. Tam zhe.
8. GANO. F. R-3997. Op.3. D.446. S.18.
9. Tam zhe.
10. Tam zhe.
11. GANO. F. R-3997. Op.3. D.645. S.119.
12. Tam zhe.
УДК 343.811
РОЛЬ НОВГОРОДСКИХ ГУБЕРНСКИХ ОРГАНОВ ИСПОЛНЕНИЯ НАКАЗАНИЯ В ПОДГОТОВКЕ ПРОЕКТА ИСПРАВИТЕЛЬНО-ТРУДОВОГО КОДЕКСА РСФСР 1924 г.
Г.А.Кузьмин
Гуманитарный институт НовГУ, genak87@mail.ru
Особенностью подготовки проекта Исправительно-трудового кодекса 1924 г. явилось широкое участие в этом деле местных органов, исполняющих наказание в виде лишения свободы. Новгородским губернским управлением мест заключения в комиссию по разработке кодекса были также представлены предложения, которые касались деятельности органов исполнения наказания на местах.
Ключевые слова: Исправительно-трудовой кодекс 1924 года, Новгородская область, места лишения свободы, распределительная комиссия
The specific feature of the drafting of the Corrective-labor code 1924 was the engagement of the local authorities, executing punishment in the form of deprivation of freedom. The Novgorod Province administration of the places of detention also presented some proposals, which related to the activities of the local Penitentiary Service, to the Commission on the drafting of the code. Keywords: the Corrective-labor code 1924, Novgorod region, places of detention, distribution Commission
Принятие Исправительно-трудового кодекса РСФСР (далее ИТК РСФСР) в 1924 г. явилось важным этапом в истории развития пенитенциарного дела в стране. Данный кодекс попытался систематизировать в единое целое многочисленные ведомственные декреты и постановления, принятые с 1917 г. и регулирующие отбывание наказания и систему мест заключения. ИТК 1924 г. сыграл огромную положительную роль в осуществлении и дальнейшем развитии принципов советской исправительно-трудовой политики и долгие десять лет, вплоть до принятия в 1933 г. нового ИТК РСФСР, детально регламентировал исполнение уголовного наказании в РСФСР.
Характерной особенностью подготовки проекта Исправительно-трудового кодекса явилось широкое участие в этом деле местных органов, исполняющих наказание в виде лишения свободы. Новгородским губернским управлением мест заключения в комиссию по разработке кодекса Главного управления местами заключения (далее ГУМЗ) НКВД РСФСР были также представлены ряд предложений.
Первоначальный проект кодекса не содержал раздела о социальной адаптации лиц, отбывших наказание в виде лишения свободы [1]. Вместе с тем Новгородским губернским управлением мест заключения было предложено внести в ИТК положения, предусматривающие создание и деятельность специализированного органа, в функции которого входила бы организация помощи содержащимся в местах заключения и освобождаемым из них. Более того, в ГУМЗ был направлен проект устава соответствующего комитета. Согласно указанному уставу, губернский комитет помощи имел бы целью организацию всякого вида помощи освобождаемым из мест заключения, а также содержащимся в них заключенным, принадлежащим к трудовому элементу, путем объединения государственных, профессиональных, кооперативных и политических учреждений и отдельных деятелей, желающих бороться с нуждой, ведущей к повторной преступности [2].
Для осуществления указанных целей комитет мог бы: образовывать денежный и материальный фонд, оказывать помощь для поездки на родину или
на место службы (работы), устраивать общежития, столовые и ремесленно-производственные предприятия, объединять освобожденных в артели, кооперативы, организовывать амбулатории, лечебницы, санатории, содействовать обзаведению на льготных условиях рабочими инструментами и предметами домашнего обихода, учреждать профессиональные и общеобразовательные школы и курсы, устраивать бюро юридической помощи, открывать отделения в других пунктах губернии.
В состав комитета по проекту входили как государственные и партийные служащие, так и лица, желающие оказать комитету содействие в его работе. Средства комитета состояли бы из процентных отчислений от чистой прибыли предприятий мест заключения; субсидий правительственных и общественных учреждений, пожертвований и отчислений, доходов от своих капиталов и специальных мероприятий [3].
Кроме того, губернская исполнительная власть поддержала авторов Исправительно-трудового кодекса относительно создания и наделения широкими полномочиями распределительных комиссий. Так, Новгородским губернским исполнительным комитетом в президиум Всероссийского исполнительного комитета в конце 1923 г. сообщалось, что в местах заключения губернии констатирована перегруженность, колеблющаяся по отдельным местам заключения от 60 до 150%. Губернский исполнительный комитет пришел к выводу о необходимости принятия экстренных мер для устранения прегруженности мест заключения, которая создалась отчасти за счет профессионально-преступного элемента, а отчасти — за счет трудового населения, главным образом, крестьянства. Указанные экстренные меры заключались бы в скорейшем образовании на основе нового Исправительно-трудового кодекса РСФСР комиссии для пересмотра дел всех заключенных и выявления тех из них, которые, будучи рабочими и крестьянами, не являются социально-опасными и в дальнейшей изоляции не нуждаются. В результате работы указанных комиссий были бы выявлены заключенные, в отношении которых дальнейшее содержание их под стражей нецелесообразно. К указанным лицам, прежде всего, могли быть отнесены исключительно рабочие и крестьяне, приговоренные к лишению свободы, в большинстве своем, за мелкие имущественные и незначительные должностные преступления, а также за телесные повреждения [4].
Вместе с тем, как отмечает губернский исполнительный комитет, практика создания и деятельности распределительных комиссий, образованных согласно Постановлению Народного комиссариата юстиции РСФСР от 23 июля 1918 г. «О лишении свободы, как мере наказания, и о порядке отбывания такового (Временная инструкция)», вполне подтвердила принципиальную правильность и полную целесообразность применения указанным органом досрочного освобождения и сокращения наказания. При подобной системе была бы обеспечена увязка между уголовной политикой и политикой борьбы с преступностью на данной территории. В свою очередь, пред-
ставительство в губернской распределительной комиссии органов, наиболее заинтересованных в правильном проявлении классового подхода и целесообразном направлении борьбы против тех или иных преступных элементов населения, является лучшей гарантией правильного применения этих принципов
[5].
Однако отдельные стороны деятельности распределительной комиссии ранее не были должным образом законодательно урегулированы, в связи с чем она функционировала не совсем гладко. Распределительная комиссия не имела своего штата служащих, из-за чего дела заключенных сотнями накапливались и подолгу залеживались без исполнения, что, в свою очередь, влекло излишнюю загрузку мест заключения теми заключенными, которые могли бы быть освобождены. Таким образом, подобный пробел влек за собой огромные расходы по содержанию тех заключенных, которые без ущерба для дела могли бы быть на свободе [6].
Обращает на себя внимание тот факт, что свои предложения по структуре и видам мест заключения, система которых устанавливалась новым кодексом, выражали и отдельные должностные лица Новгородской губернии. Так, 15 апреля 1924 г. начальником первой Новгородской губернской исправительно-трудовой колонии т. Межаком начальнику ГУМЗ НКВД Е.Г.Ширвиндту было адресовано письмо, в котором первый излагает перед вышестоящим руководством «местные» вопросы, при этом как прося его обратить внимание на отдельные проблемы, возникающие при функционировании колонии, так и отмечая положительные стороны такого вида мест заключения, как сельскохозяйственные колонии, способного в полной мере выполнить цели наказания — в виде перевоспитания заключенных и в виде самоокупаемости мест заключения.
Анализируя текущее законодательство, регламентирующее исполнение наказания в виде лишения свободы, Мешак приходит к выводу, что существенным недостатком является отсутствие возможности распределения заключенных между губерниями минуя ГУМЗ, а лишь по согласованию между губернскими управлениями местами заключения. В подтверждение правоты своей позиции им указывается, что на летний сезон 1924 г. для полноценной деятельности возглавляемой им колонии потребуется не менее 600 человек. «При этом Новгородская губерния дать этого числа не может, а поэтому не мешало бы заблаговременно решить вопрос о присылке благонадежных заключенных из соседних губерний. Однако для этого необходимо согласие ГУМЗ, которое может быть получено слишком поздно, что может сорвать всю посевную компанию» [7].
Однако просьба Межака была удовлетворена Е.Г.Ширвиндтом лишь в части пересылки в колонию необходимого количества заключенных [8].
В то же время следует отметить, что не все предложения Новгородских властей оставались незамеченными. Так, важным разделом принятого ИТК РСФСР 1924 г. стал раздел социальной адаптации лиц, отбывших наказание в виде лишения свободы.
Для оказания планомерной помощи бывшим заключенным Кодекс предусматривал создание в каждой губернии (области) комитетов помощи освобожденным из мест заключения, полномочия, порядок деятельности и структура которых во многом совпадали с проектом, предложенным Новгородской инспекцией мест заключения.
Что касается распределительных комиссий, то им в ИТК была посвящена целая глава. Губернские распределительные комиссии были наделены широкими полномочиями, которые позволяли им не только в полном объеме проводить в жизнь карательную политику государства, но и регулировать число заключенных в местах заключения в каждой губернии. Вместе с тем ИТК не в полной мере учел предложения Новгородской губернской исполнительной власти и законодательно закрепил лишь состав распределительных комиссий, ничего не сказав про аппарат их служащих, в связи с чем на местах возникали некоторые перебои в работе.
Следует также отметить, что участие губернских органов власти в принятии Исправительно-трудового кодекса не ограничивалось лишь стадией разработки проекта. Указанная деятельность носила систематический характер и не была прекращена и после введения ИТК в действие.
Так, в начале 1926 г. участились случаи, когда заключенные, которым в соответствии с ИТК предоставлялся отпуск, «по прибытии на родину, под влиянием окружающей среды или алкоголя, безусловно употребляемого большинством с целью отпразднова-ния подобного события, как отпуск, результаты которого сводили к беспробудному пьянству, сопряженному с хулиганскими выходками, угрозами убить, поджечь деревню» [9].
Подобное поведение заключенных давало населению повод к жалобам о слабости режима, хотя заключенным каких-либо привилегий не предоставлялось. Некоторые местные исполнительные комитеты дошли до того, что, вынося протокольные постановления, требовали полного прекращения отпусков заключенным-хулиганам и убийцам, чего инспекция мест заключения по своему собственному усмотрению сделать не могла, так как положения об отпусках были закреплены в Исправительно-трудовом кодексе, который инспекция была не вправе изменить.
По результатам указанного расследования Губернской инспекцией мест заключения в ГУМЗ был направлен доклад, который содержал ряд предложений по изменению ИТК, которые касались наделением губернской распределительной комиссии по пред-
ставлению администрации места заключения правом отмены или сокращения предоставленного отпуска. Причинами подобного решения могли являться жалобы местных органов власти на поведение заключенного, а также острая необходимость в «рабочих руках». Однако данная инициатива не нашла поддержки в центре по причине и без того большой загруженности распределительных комиссий [10].
Таким образом, анализ архивных документов позволяет выявить характерную особенность исследуемого периода — активное участие губернских органов власти в деятельности по разработке и редактированию ИТК. Не имея права законодательной инициативы, эти органы сталкивались со всеми недостатками принимаемых нормативных актов в сфере исполнения наказаний, и эта практика способствовала приведению законодательства в данной сфере в соответствие реалиям повседневной жизни.
1. Уголовно-исполнительное право России / Под ред. П.Е.Конегера, М.С.Рыбака. Саратов: Ай Пи Эр Медиа., 2010. С.186.
2. Кузыченко Н.С. Новгородский губернский попечительный комитет о тюрьмах: тюрьма и благотворительность // Документальное наследие Новгорода и Новгородской земли. Проблемы сохранения и научного использования: материалы Второй научной конференции историков-архивистов. В.Новгород., 2002. С.27.
3. Государственный архив Новгородской области (ГАНО). Р.822. Оп.1. Д.784. Л.3-7.
4. ГАНО. Р.822. Оп.1. Д.1268. Л.15.
5. Там же. Л.17.
6. Там же. Л.21.
7. ГАНО. Р.822. Оп.1. Д.353. Л.534.
8. Там же. Л.536.
9. ГАНО. Р.1244. Оп.1. Д.109. Л.29-30.
10. Там же. Л.145-146.
Bibliography (Transliterated)
1. Ugolovno-ispolnitel'noe pravo Rossii / Pod red. P.E.Konegera, M.S.Rybaka. Saratov: Aj Pi E'r Media., 2010. S.186.
2. Kuzychenko N.S. Novgorodskij gubemskij popechitel'nyj komitet o tyur'max: tyur'ma i blagotvoritel'nost' // Dokumental'noe nasledie Novgoroda i Novgorodskoj zemli. Problemy soxraneniya i nauchnogo ispol'zovaniya: materialy Vtoroj nauchnoj konferencii istorikov-arxivistov. V.Novgorod., 2002. S.27.
3. Gosudarstvennyj arxiv Novgorodskoj oblasti (GANO). R.822. Op.1. D.784. L.3-7.
4. GANO. R.822. Op.1. D.1268. L.15.
5. Tam zhe. L.17.
6. Tam zhe. L.21.
7. GANO. R.822. Op.1. D.353. L.534.
8. Tam zhe. L.536.
9. GANO. R.1244. Op.1. D.109. L.29-30.
10. Tam zhe. L.145-146.
