CC BY
77
Племенной мир
© 2011
А. В. Безруков
РОЛЬ МОНЕТЫ В МЕЖПЛЕМЕННОЙ ТОРГОВЛЕ НАРОДОВ
ВОЛГО-КАМЬЯ
Статья посвящена находкам греческих, римских и византийских монет на территории Волго-Камья в период II в. до н.э. — V-VII вв. н.э. Автор рассматривает возможные причины и пути распространения античных монет в среде варварских обществ, а также состав монетных находок и приходит к выводу о том, что значительный приток античных монет на протяжении сравнительно длительного хронологического периода не привел к возникновению собственной денежно-весовой системы и не имеется достаточных оснований говорить о распространении денежного обращения среди варварских племен Волго-Камья.
Ключевые слова: римские и византийские монеты, варвары, периферия.
На территории Урало -Поволжского региона и Прикамья, по сравнению с районами Краснодарского края, Ростовской области, Украины, Кавказа и Закавказья, обнаружено сравнительно мало достоверных находок римских и византийских монет. Вероятно, одной из причин этого можно назвать то обстоятельство, что кочевники степной и лесостепной полосы Восточной Европы, в отличие от земледельческих племен, не зарывали свои сокровища в землю. Кроме того, на всем протяжении эпохи владычества ираноязычных племен в степях Евразии в среде кочевых племен преобладал меновый характер торговли, что обусловило в целом слабое развитие денежных отношений.
Самыми ранними находками античных монет на территории Урала, Поволжья и Прикамья, предшествовавшими появлению собственно римских монет, являются монеты Ольвии и других городов Причерноморья.
На левом берегу р. Волги в двух пунктах в общей сложности на сегодняшний день известно 5 (пять) монет: три ольвийские монеты, одна херсонесская монета и одна пантикапейская1.
Безруков Андрей Викторович — кандидат исторических наук, доцент кафедры истории Древнего мира и Средних веков Магнитогорского государственного университета. E-mail: buonogiomo@mail. ru
1 Шелов 1970, 176.
Относительно хронологии найденных ольвийских монет Д. Б. Шелов утверждает, что их датировка не выходит за пределы III в. до н.э., следовательно, можно говорить о том, что «борисфены» попали туда в период между концом IV — началом III вв. до н.э.; проникновение ольвийских монет на территорию Нижнего Поволжья не связано с функционированием торгового пути Геродота, поскольку древняя трасса выходила севернее, к Самарской Луке, а ольвийские монеты были обнаружены и на территории Астраханской области. Кроме того, нигде в причерноморских степях на всем протяжении пути от Ольвии до Поволжья не обнаружены ольвийские монеты, да и сам торговый путь из Ольвии в Нижнее Поволжье заглох к III в. до н.э.2 Обнаружение ольвийских монет на Нижнем Дону свидетельствует в пользу того, что наиболее вероятный путь, по которому монеты из Ольвии попадали в Поволжье, вел с территории Северо-Западного Причерноморья через Боспор Киммерийский и далее, низовьями рек Дона и Кубани, а не степными дорогами.
Изучение боспорских монет связано с определенными трудностями объективного характера. В большинстве случаев нам известен только факт находки монеты, но мы не знаем ни типов, ни датировки; когда же они известны, то это в большинстве своем монеты второй половины III и начала IV вв. н.э. Очевидно, что распространение позднебоспорских монет в Поволжье, как и распространение римских монет по восточноевропейской степи и лесостепи, шло не через античные города Северного Причерноморья, а иными путями. Говорить о каком-либо обращении этих разнотипных, в основном медных монет, конечно, невозможно3.
Проникновению ольвийских и пантикапейских медных монет, обнаруженных на Нижнем Дону и Нижней Волге, могли во многом способствовать боспорские ‘Чга&п§-ро8І£”, основанные на Кубани4. Именно их активность в качестве посредников в греко-варварской торговле могла в конечном итоге обеспечить проникновение отдельных монет. В то же время состав монетных находок и условия их обнаружения не дают нам оснований для окончательных выводов по данному вопросу.
На территории Южного Приуралья античные монеты были обнаружены при раскопках курганного могильника близ с.Иштуганово (Мелеузовский р-н, Башкортостан), где было открыто погребение кочевника (курган 4, погребение 4), сопровождавшееся монетами.
Одна из них представляет собой тетрахалк, чеканенный во время правления Митридата VI Евпатора (120-63 гг. до н.э.) в городе Амастрия в Малой Азии и датируется 105-90 гг. до н.э. Вторая монета — обол, принадлежащий ко времени правления Митридата VI Евпатора или его сына Фарнака (63-47 гг. до н.э.), датируется 73-63 гг. до н.э.5.
Таким образом, состав монетных находок в целом свидетельствует о случайности и нерегулярности их завоза в Поволжье и Приуралье. Практическая ценность находок недорогих греческих монет заключается прежде всего том, что они свидетельствует о составе городов — основных участников и посредников в тор-
2 Там же, 215
3 Там же, 216.
4 Міе^агек 1997, 132.
5 Зограф 1951, 77; Кропоткин, Обыденнов 1985, 243-245.
говле между античными центрами Северного Причерноморья и рассматриваемыми областями в различные хронологические периоды.
Пути, по которым монеты могли доставляться в Поволжье, со временем, в зависимости от политической обстановки как в степях, так и в античных городах Северного Причерноморья, изменялись и, естественно, не могли быть постоянными.
На первоначальном этапе установления торговых контактов значительную роль играл степной путь, начинавшийся в Северо-Западном Причерноморье (Оль-вия), а в более позднее время, когда в торговле с варварами усиливаются позиции Пантикапея и Боспорского царства в целом, основные торговые коммуникации, связывавшие район Северного Причерноморья с территорией Поволжья и При-уралья, проходили через Прикубанье и Нижнее Подонье.
Наиболее ранние находки римских медных, бронзовых и серебряных монет датируются второй половиной — концом II в. до н.э. — I в. до н.э., периодом наиболее интенсивного обращения римского республиканского денария и его активного использования в международной торговле. Обращение римского республиканского денария на Востоке было ограничено пределами римской экспансии, преимущественно территорией Закавказья. Проникновение их на территорию Среднего и Нижнего Поволжья носило случайный, нерегулярный характер, и далее они уже встречаются только в более поздних кладах вместе с римскими императорскими денариями. Большинство кладов, содержащих римские республиканские денарии, вероятно, были зарыты только в конце 11-начале III вв. н.э.6 Столь долгое их функционирование объясняется тем, что серебряные денарии выступали не столько в роли платежного средства, сколько служили знаком определенного социального статуса владельца данных монет.
Находки монет и кладов середины III в. н.э. на территории Восточной Европы редки и свидетельствуют, вероятно, о том, что варвары не приняли обесцененные антонианы и перешли в основной своей массе к меновой торговле. Общий уровень социально-экономического развития варварских племен Восточной Европы в указанный период вообще исключал возможность появления единого эквивалента в торговом обмене, и сравнительно редкие находки римских монет не могут свидетельствовать об особых предпочтениях среди варварской знати в отношении римской монеты.
Можно говорить только о том, что римские монеты, являясь, прежде всего, следствием контактов варваров с римским миром, выполняли в областях своего распространения различные функции в зависимости от социально-экономического развития населения того или иного региона.
Бронзовые монеты из Рождественского (Лаишевский р-н, Татарстан) и Ижевского (Удмуртия) могильников датируются первой половиной III в. н.э. Не исключено, что римские монеты и изделия проникали в Северное Причерноморье в указанный период не только и не столько посредством торговых контактов, но в большей своей массе в результате успешных грабительских походов причерноморских племен7. Впрочем, медные монеты не могли служить ценным трофеем
6 Кропоткин 1967, 17.
7 Буданова 1982, 173-175.
даже для кочевников. Судя по отверстиям, монеты с территории Татарстана и Уд -муртии использовались в качестве подвесок.
Экономический и политический кризис Римской Империи III в., вторжение готов в союзе с целым рядом причерноморских племен, вне всякого сомнения, не способствовали развитию международных экономических связей. Закономерными последствиями общего социально-экономического и политического кризиса, разразившегося в Римской империи, явилась деградация римской серебряной монет, быстрое выпадение антонианов из обращения и, соответственно, усиление процесса натурализации в области международных торговых контактов.
Единичны находки римских золотых монет в Поволжье и Приуралье. В Астраханской области на правом берегу Волги у села Замьяны (Енотаевский р-н) была найдена золотая монета Евдокии (408-414 гг.), супруги Феодосия II (408-450 гг.). а золотая монета Феодосия I (379-395 гг.) хорошей сохранности происходит из погребения, обнаруженного на территории Уфы8.
Золотые римские монеты в Поволжье и Южное Приуралье поступали путем сложного обмена в тот период, когда из района Подунавья и Поднепровья золотые римские монеты поступали в Крым и на Боспор9.
Они не являются ценным свидетельством по истории экономических отношений античных городов и варваров, так как золотые монеты не могли играть серьезную роль в международной торговле и денежном обращении на сопредельных, тем более, периферийных территориях. Золотые и другие и «чужеземные» монеты не обязательно служили платежным средством, но могли «выполнять наряду с другими сокровищами важную знаковую функцию»10.
После реформы Нерона 64 г., приведшей к ухудшению состава монеты уменьшенного веса, за пределы империи некоторое время вывозилась только дореформенная монета, более полновесная и лучшая по составу. Исследования кладов, найденных за пределами Римской империи, показывают, что вывоз монет, чеканенных после реформы 64 г., начался только со времени правления Адриана (117-138 гг.)11.
Результаты сопоставления между динамикой ввоза римских монет в восточном (индийском) и северном (европейском) направлениях, проведенного Е. Ю. Лебедевой, свидетельствуют о следующем факте: эпоха Нерона — заключительная фаза экспорта монеты на Восток, а для Европы — начало активного импорта римских монет. Во время Веспасиана основная масса монет поступает уже в Европу, а в Индию — единицы. На Индостан огромное количество монет поступает в период Нерона-Августа, а в Европу массовый импорт начинает поступать со времени Нерона и до правления Коммода. Следовательно, единая монетная модель римской внешней торговли испытывает в I-II вв. н.э. чрезвычайно существенную передислокацию в направлении монетного экспорта12.
Таким образом, самые ранние находки медных ольвийских и пантикапейских монет, а также монет других античных центров, относящихся к IV-III вв. до н.э.,
8 Кропоткин 1961, 68.
9 Абрамзон, Масленников 1999, 79-81.
10 Гуревич 1984, 230-233.
11 Зеймаль 1962, 146.
12 Лебедева 1990, 121.
не могут служить доказательством раннего возникновения денежного обращения в среде варварских племен Поволжья. Сложнее обстоит дело с решением вопроса о зарождении товарно-денежного обращения в связи с массовым притоком серебряной римской монеты, начало которого относится к I в. н.э.
По мнению М. Г. Мошковой, основная масса привозимых импортных товаров, конечно, обменивалась непосредственно на продукцию кочевников-скотово-дов, но наличие значительной имущественной дифференциации, фиксируемой на примере существования бедных и очень богатых погребений, заставляет предположить, что в руках этой знати скапливались значительные богатства, в том числе у них могли быть и деньги 13.
Доказательством возникновения товарного обращения могут служить сходные тенденции в притоке монет в Поволжье, характерные в целом и для всей Восточной Европы, а также идентичные пропорции в распределении серебряных и медных монет, являющиеся доказательством их употребления в качестве денежных знаков. Наконец, сам факт обнаружения в Поволжье большого количества исключительно римских монет, а не боспорских, чего можно было бы ожидать, служит косвенным доказательством в пользу тезиса о существовании денежного обращения.
Таким образом, общие тенденции в области распространения римских монет характерны и для распространения римских монет на периферии, но с некоторым запаздыванием, что свидетельствует о вовлечении отдаленных варварских территорий в общие экономические процессы, присущие в целом и более развитым районом Восточной Европы.
Н. А. Фролова, основываясь на статистических данных, пришла к выводу о том, что боспорские цари получали от Рима регулярные субсидии отнюдь не на создание оборонительных рубежей, прикрывающих границы Римской империи, начиная со второй половины II в. н.э. Эти субсидии шли либо на оплату наемных войск из варварских племен, либо на подкуп верхушки племен, представлявших наибольшую опасность для Боспора. Данными фактами объясняется относительная немногочисленность находок римских денариев на территории Боспорского царства и, соответственно, массовое проникновение римской серебряной монеты в степи Европейской Сарматии14.
Таким образом, массовый приток серебряной римской монеты в большей степени был обусловлен причинами политического характера, нежели экономическими потребностями варварских обществ и, следовательно, у нас нет достаточных оснований говорить ни о каком-либо значительном распространении денежного обращения среди варварских племен Поволжья, Приуралья и Прикамья, ни об активном использовании серебряной римской монеты варварской верхушкой при межплеменном обмене и в международной торговле. Кроме того, массовый приток римского монетного серебра на протяжении сравнительно длительного хронологического периода не привел к возникновению собственной денежно-весовой системы.
13 Мошкова 1956, 188.
14 Фролова 1982, 158-163.
Денежное обращение в варварской среде находилось, таким образом, на первоначальной стадии своего развития, когда функции денег еще не получили всех необходимых предпосылок для подъема и расширения ареала своего воздействия на экономику и уклад соответствующих племен15.
Одним из важнейших событий, изменивших общую политическую карту древнего мира и в значительной степени повлиявшего на смену направлений основных торговых путей в международной торговле, явилось образование Восточной Римской империи.
Золотые византийские солиды VII в. представлены находками с территории Нижнего Поволжья и Южного Приуралья16. Что касается вопроса о путях проникновения золотых монет в Поволжье и Южное Приуралье, то нельзя отдать предпочтение в пользу какого-либо одного пути. Вполне вероятно, что монета из-под Орска проникла по степному пути из Средней Азии, по которому поступал хорезмийский и практически весь восточный, в том числе и византийский, художественный импорт. В пользу данной версии, вероятно, свидетельствует и тот факт, что в Средней Азии известны находки преимущественно золотых солидов и совсем нет серебряных византийских монет17. Вследствие недостаточного коли -чества нумизматического материала на данный момент мы не имеем возможности более конкретно решить этот вопрос.
Таким образом, подавляющее большинство золотых византийских монет VI-VII вв. поступало в степи Восточной Европы не в результате торговли, а либо вследствие периодических военных набегов и грабежей, осуществлявшихся коче -выми племенами Восточной Европы против Византийской Империи, либо в качестве дани, регулярно выплачиваемой Византии вождям племенных союзов кочевников.
Изданный в Византии указ 374 г. н.э. запрещал платить «варварам» за товары золотом, которое утекало из Империи, усиливая ее финансовые затруднения: «Не следует отдавать золото варварам за рабов или за какие-либо другие товары, более того, не следует допускать, чтобы золото перевозилось к варварам торговцами»18. Косвенным подтверждением утечки золота могут служить находки византийских солидов, обнаруженных на территории Поволжья и Приура-лья, вывозившихся, несмотря на запрет, на варварские территории в виде слитков и монет. Отдельные монеты в результате многоступенчатого межплеменного обмена достигали, таким образом, районов Поволжья и Приуралья.
Большая часть византийских серебряных монет VII в. найдена территории Прикамья, ограниченной бассейном р. Сылвы. Клады серебряных византийских монет V-VI вв. нам неизвестны, серебряная монета в международной торговле вытесняется золотой, и только в VII в. клады, содержащие серебряные византийские монеты, обнаружены в Закавказье и Прикамье.
Картографирование находок византийских серебряных монет с территории Поволжья свидетельствует в пользу того, что для серебряных и медных монет византийского происхождения существовали единые пути, по которым они попада-
15 Нудельман 1982, 125.
16 Кропоткин 1962, 26.
17 Массон 1951, 54.
18 Пигулевская 1951, 67-68.
ли в Поволжье. Возможно, что большая их часть оказалась в этом районе посредством старого торгового пути из византийского Херсонеса, ведущего из Северного Причерноморья через территорию Нижнего Подонья и Прикубанья в Поволжье.
Наряду с чеканкой золотой монеты в 615 г. при императоре Ираклии начался выпуск серебряной монеты, т.н. двойных милиарисиев, или гексаграммов. Согласно Н. Л. Казамановой, в связи с выплатой регулярной дани аварам, которая достигала 80-100 тыс. солидов, выпуск новой утяжеленной монеты был призван в какой-то мере заменить золотой солид при крупных торговых операциях на внешнем рынке 19
Клады византийских серебряных монет трижды зарегистрированы в Прикамье.
В Пермской области у пос.Бартым (Березовский р-н) в 1950 г. в сасанидском серебряном сосуде были обнаружены двести шестьдесят византийских серебряных монет; при закладке шурфа рядом были также обнаружены еще двенадцать однотипных гексаграмм Ираклия, которые чеканились в Константинополе между 615-629 гг.20.
Бартымский монетный клад пришел в Прикамье не позднее середины VII в. Принимая во внимание его уникальный состав, хозяином его был даже не закавказский, а византийский купец. Вполне может быть, что все византийские монеты завезены в Прикамье вместе, одним караваном из византийского Херсона в 630-е годы вверх по Дону, Волге и Каме21. Часть его могла разойтись мелкими партиями, а большая часть осела в Бартымском кладе. На Усть-Сылвенском городище (на берегу р. Сылвы) среди комплекса предметов гляденовской и ананьинской культур, предположительно на месте раннесредневекового жертвенного места площадью около 1000 м, среди прочих серебряных монет были обнаружены семь гексаграмм Ираклия и Константина22. Вполне вероятно, что эти монеты имеют непосредственное отношение к монетному кладу из Бартыма.
Таким образом, большая часть византийских золотых и серебряных монет проникла на территорию Поволжья, Прикамья и Приуралья по торговому пути с территории Закавказья по Волге и Каме в сравнительно короткий отрезок времени (вторая половина V — середина VII вв.), но при этом проникновение византийских монет на территорию рассматриваемых областей, как это можно видеть, в целом было относительно незначительным и нерегулярным и не привело к созданию местной денежно-весовой системы и возникновению денежного обращения у народов Приуралья, Прикамья и Поволжья.
ЛИТЕРАТУРА
Абрамзон М. Г., Масленников А. А. 1999: Золотые монеты Феодосия II из Восточного Крыма // ВДИ. 2, 79-97.
Бадер О. Н., Смирнов А. П. 1954: «Серебро Закамское» первых веков нашей эры // ТГЭ. Вып. 13, 16-24.
19 Казаманова 1957, 71.
20 Бадер, Смирнов 1954, 19.
21 Морозов 1996, 157.
22 Голдобин, Лепихин, Мельничук 1991, 40.
Буданова В. П. 1982: Передвижение готов в Северном Причерноморье и на Балканах в III в. н.э. (по данным письменных источников) // ВДИ. 2, 155-175.
Гуревич А. Я. 1984: Категории средневековой культуры. М.
Голдобин А. В., Лепихин А.Н., МельничукА. Ф. 1991: Исследование святилищ железного века в Пермском Прикамье // АОУиП / Л. А. Наговицин (ред.). Ижевск, 38-51.
Зеймаль Е. В. 1962: Клад римских денариев из Таджикистана // НЭ. 3, 144-151.
Зограф А. Н. 1951: Античные монеты // МИА. 16. М.;Л.
Кропоткин В. В. 1961: Клады римских монет на территории СССР // САИ. Г4-4. М.
Кропоткин В. В. 1962: Клады византийских монет на территории СССР // САИ Е4-4.
М.
Кропоткин В.В, ОбыденновМ. Ф. 1985: Находка античных монет в погребении кочевника на Южном Урале // СА. 2, 241-254.
Лебедева Е. Ю. 1990: Экономические связи Римской империи с Индией: дисс....канд. истор. наук. М.
Массон М. Е. 1951: К вопросу о взаимоотношениях Византии и Средней Азии по данным нумизматики // Тр. СУ Т. XXIII. Кн. 4, 94-109.
Морозов В. Ю. 1996: Пути проникновения сасанидских монет и художественных изделий в Поволжье и Прикамье // Евразийские степи в I тыс. н.э. / Д. А. Сташенков (ред.). Самара, 148-159.
Мошкова М. Г. 1956: Производство и основной импорт у сарматов Нижнего Поволжья: дисс.... канд. истор. наук. М.
Нудельман А. А. 1982: Римская монета в междуречье Днестра, Прута и Дуная // Нумизматика Античного Причерноморья / В. Янин (ред). Киев, 114-127.
Пигулевская Н. В. 1951: Византия на путях в Индию. Из истории торговли Византии с Востоком в IV-VI вв. М.; Л.
Фролова Н. А. 1982: О римско-боспорских отношениях в I — середине III в. н.э. по нумизматическим данным // Нумизматика античного Причерноморья / В. Янин (ред.). Киев, 55-63.
Шелов Д. Б. 1969: Ольвийские монеты в Поволжье. М.
Шелов Д. Б. 1970: Танаис и Нижний Дон в II-I вв. до н.э. М.
Шелов Д. Б. 1972: Танаис и Нижний Дон в первые века нашей эры. М.
Mielczarek M. 1997: Remarks on the numismatic evidence for the northern Route: the Sarmatians and the trade route linking the northern Black Sea with Central Asia // Silk Road Art and archaeology. Special Volume, 131-145.
COINS IN INTERTRIBAL TRADE OF THE VOLGA-KAMA REGION
A. V. Bezrukov
The article deals with Greek, Roman, and Byzantine coins of the 2nd — 7th centuries BC found on the territory of the Volga-Kama region. The author considers possible reasons for and ways of spreading ancient coins in barbarian communities. He also considers coins composition and comes to the conclusion that a large influx of antique coins during a rather long period did not result in monetary and weight system of the local tribes. There are no grounds to speak about extended money circulation among barbarian tribes of the Volga-Kama region.
Key words: Roman, and Byzantine coins, barbarians, periphery.
