CC BY
61
УДК 271-9
Б01: 10.24411/2224-5391-2019-10107
Диакон Евгений Лютько
РОЛЬ МИТРОПОЛИТА ПЛАТОНА (ЛЕВШИНА) В СТАНОВЛЕНИИ ЦЕРКОВНОЙ КОРПОРАТИВНОСТИ (РУБЕЖ ХУИ1-Х1Х вв.)*
Аннотация. В статье рассматривается одна из важнейших вех в истории Русской Церкви Нового времени, которая, тем не менее, не связана с каким бы то ни было масштабным конкретным историческим событием и в связи с этим не привлекала внимания исследователей. На рубеже ХУШ-Х1Х вв. формируется то, что мы в рамках этой статьи называем «церковно-иерархической корпоративностью», — т. е. особая система отношений, объединяющая представителей церковной иерархии. Мы доказываем, что становление этого явления было во многом связано с личностью митр. Платона (Левшина) и прослеживаем это на трех примерах: 1) становлении исторического метода самоописания церковной иерархии, который открыл митр. Платон первым опубликованным трудом по русской церковной истории, 2) возникновении в его письмах первых признаков «иерархической» экклесиологии, окончательно сформулированной митр. Макарием (Булгаковым), — т. е. такой проблематизации понятия о Церкви, в рамках которой под Церковью понимается прежде всего иерархическая корпорация, и 3) системе подготовки кадров, которую митр. Платон создал в Московской епархии еще до возникновения духовно-академической системы 1814 г. Ключевые деятели духовного просвещения и наиболее влиятельные иерархи последующего периода в большинстве являлись выходцами из школ, связанных с митр. Платоном, и подчас формировались под его непосредственным влиянием. Эти черты: понимание своей социальной «обособленности» (выраженное в общем историческом и эк-клесиологическом измерениях), обусловленное, в частности, общим институциональным происхождением, присущи российской церков-
* Исследование осуществлено в 2017-2018 гг. в рамках проекта «Парадигма христианского священства и ее трансформации в истории и современности» при поддержке Фонда развития ПСТГУ.
116
© диакон Евгений Лютько, 2019
ной иерархии начиная с XIX в., и продолжают определять ее облик на современном этапе.
Ключевые слова: история русской Церкви, историческая прерывность, российский епископат, корпоративность, экклесиология, духовное образование, митр. Платон (Яевшин).
Цитирование. Яютько е. и., диак. Роль митрополита Платона (Левшина) в становлении церковной корпоративности (рубеж ХУШ-Х1Х вв.) // Вестник Екатеринбургской духовной семинарии. 2019. № 1 (25). С. 116-133. Б01: 10.24411/2224-5391-2019-10107
Одной из задач, которая стоит перед исторической наукой и, в частности, перед церковной историей, является выявление рубежей, которыми современность отделяется от прошлого. Процесс превращения современности в прошлое нельзя остановить и нельзя постичь каким бы то ни было объективным образом. Тем не менее, мы можем формулировать те или иные способы описания прошлого и современности, которые в свою очередь позволяют выявить различия между ними и, собственно, манифестируют собой «историческое развитие».
Изменение исторической ситуации может прослеживаться на разных уровнях: от совершенствования или деградации материальной культуры до истории понятий. Интеллектуальная ситуация меняется не менее стремительно, чем материальная, и это изменение находится в тесной, неразрывной связи со всеми прочими типами трансформации. В этой статье мы попытаемся выявить исторические изменения, рассмотренные через призму жизни и деятельности Московского митрополита Платона (Левшина). Нашей задачей является выявление интеллектуальных концептов или организационных форм, которые были бы актуальны и сейчас и которые обязаны своим возникновением в российском контексте митр. Платону. Таким образом, в общих чертах цель этого исследования — ответ на вопрос, чем мы, в рамках нашей современной церковной ситуации, обязаны митр. Платону1?
1 Исследования подобного рода уже имеются; так, например, отношение митр. Платона к проблеме старообрядчества, в частности введение «единоверия», может рассматриваться как принципиально новаторское. См.: костерев в. Н., Бугрова М. с. Митрополит Платон: рождение компромисса // Старообрядчество. Светское и церковное законодательство ХУП-ХУШ вв. Арзамас, 2001. С. 73-76.
Личность митрополита Платона как иерарха, общественного деятеля и даже церковного историка хорошо изучена2, поэтому мы не будем излагать уже известные биографические факты, а попытаемся последовательно рассмотреть три взаимосвязанных фактора, которыми может быть описан вклад митр. Платона в становление современной церковной жизни.
Церковная история митр. Платона
Как известно, митр. Платон — автор первого опубликованного в России церковно-исторического произведения3. Это произведение по многим причинам и во всех отношениях является историческим. Оно открыло собой новый способ авторепрезентации духовенства — использование исторической аргументации было связано, с одной стороны, с все более усложняющимся положением, в котором находилась церковная иерархия, ее «выпадением» из состава политеческой элиты империи и, вследствии этого, необходимости искать исторические основания своей деятельно-сти4. А с другой стороны, оно находилось в рамках всеобщего в ту эпоху увлечения историзмом, связанного, в свою очередь, с представлением об относительности и исторической обусловленности общественного порядка, которое распространяется по Европе после Французской революции5.
Преосвященный Платон был одним из наиболее авторитетных и влиятельных иерархов своего времени. К моменту готовности «Краткой истории» правил уже третий император, знавший Платона в качестве Московского митрополита, а слава о его учености выходила далеко за пределы Российской империи. Вопреки этому, а может быть, наоборот, именно из-за
2 Здесь мы упомянем лишь основные наиболее масштабные и значимые современные работы: papmehl K. A. Metropolitan Platon of Moscow (Petr Levshin, 1737-1812): The Enlightened Prelate, Scholar and Educator. Oriental Research Partners, 1983; Глазева а. с. Жизнь и взгляды Московского митрополита Платона (Левшина) // Российская история. 2010. № 6. С. 120-131; Wirtschafter E. K. Religion and Enlightenment in Catherinian Russia: The Teachings of Metropolitan Platon. DeKalb, 2013.
3 стенник Ю. в. Исторические воззрения митрополита Платона (Левшина) / О книге «Краткая церковная российская история» // XVIII век: сб. 23. СПб., 2004. С. 211-230.
4 См. подробнее об этом: Lyutko E. Church History and the Predicament of the Orthodox Hierarchy in the Russian Empire of the Early 1800's // Slovene. 2017. Vol. 6, no. 2, pp. 385-399.
5 Это явление французский историк Ф. Артог называет «современным режимом историчности» артог ф. Мировое время, история и написание истории // Крынщазнауства i спецыяльныя пстарычныя дысцыплшы: навук. зб. Вып. 3. Мшск, 2007. С. 13-23).
этого, на пути к публикации своего исторического сочинения он встретил столько препятствий, сколько мы вряд ли могли бы ожидать на пути у церковного историка. Мы не будем подробно останавливаться на трудностях, с которыми столкнулся митр. Платон в, казалось бы, совершенно естественном для любого архиерея, не говоря уж о старейшем иерархе древней столицы, деле печатания собственных трудов6: претензии обер-прокурора Н. М. Яковлева, необходимость вмешательства Св. Синода, и, наконец, совершенно унизительная для Платона процедура цензурирования его труда в стенах подчиненной ему Московской академии — все эти препятствия свидетельствовали о том, что к началу XIX в. церковная иерархия оказалась теснейшим образом вплетена в новые институциональные структуры, во главе с все усиливающейся фигурой обер-прокурора, монополизирующей распространение знания, касающегося «духовных дел»7.
Митр. Платон в своей «Истории» преследует двуединую стратегическую цель (которую можно отличить от тактических или утилитарных, таких, как, например, снабдить учащихся духовных школ соответствующим пособием): 1) создать альтернативу светским историческим произведениям, либо игнорирующим «духовную» проблематику, либо представляющим ее в искаженном виде, 2) продемонстрировать таким образом значение православного духовенства в процессе становления российской государственности на протяжении всей ее истории8. Вот как
6 Подробнее об этом см.: Лебедев М. Митрополит Платон как историк [Студенческая работа. 1880 г.] // ОР РГБ. Ф. 172; 115; Виноградов В. П. Дело издания Краткой российской церковной истории митрополита Платона по письмам его к епископу Августину // МЕВ. 1905. № 45.
7 Как справедливо отмечает М. Лебедев, «в былые времена, а именно в 1785 г., самому преосвященному представлено было высочайшим указом право разрешать печатание книг духовного содержания, какой указ снова повторен (л. 6 об.) был и давал преосвященному большие права, ибо в нем, между прочим, предписывалось, чтобы издание Вольтера, предпринятое тогда московскими литографами, отнюдь не печатаемо было без апробации преосвященного митрополита Московского Платона» // лебедев М. Митрополит Платон как историк [Студенческая работа. 1880 г.] // ОР РГБ. Ф. 172. К. 286. Ед. хр. 1. Л. 6-6 об. Впоследствии цензура, в том числе работ прославленных иерархов, которые в силу своего статуса и авторитета некогда сами являлись цензорами, оказалась в руках служащих специальной институционализированной духовной цензуры. См.: Об учреждении духовной цензуры в Москве при ставропигиальном Донском монастыре (14 марта 1799, № 1888) // ПСЗРИ I. Т. 25. СПб., 1830. С. 583-585.
8 О последнем подробно сказано здесь: Стенник Ю. В. Исторические воззрения. С. 211-230.
формулирует он, как кажется, одну из самых острых претензий к современной историографии, непосредственно связанную с его решением написать «Историю»: «Новейшие же историки от сего времени (1560 г. — конец «Нестеровой летописи». — е. л.), а особливо осмнадцатаго века, хотя и продолжали до нас свои повести, но единственно о делах гражданских, а о церковных или ничего, или весьма мало, — и то случайно, а не по порядку течения времени и дел. Хотя же они и прописывали, что предприяли описывать одни дела гражданские, а церковные описывать не почитали для себя принадлежащим, но довольно приметно, что сия материя по новому обращению вещей была им неприятна и со вкусом нового мудрования мысли их и сердца несходственна»9.
Именно этот тезис, выдвинутый митр. Платоном, является введением различения, которое было совершенно не очевидно для авторов предыдущих эпох: церковная история — это не только история, написанная о представителях церковной иерархии (о такой церковной истории в России уже было известно10), но и история, написанная в рамках определенной системы ценностей. «Материя» (т. к. факты и персоналии), оказывается, не находится в отрыве от рефлексирующего разума, который в рамках философской парадигмы Просвещения, казалось бы, должен беспристрастно работать с ней. Напротив, она находится в вза-имообусловливающей связи: «Материя по новому обращению вещей была им неприятна и со вкусом нового мудрования мысли их и сердца несходственна».
Процитированное выше высказывание свидетельствует не только о том, что необходима своего рода «жанровая справедливость» и гражданская история должна быть уравновешена церковной. Нельзя не обратить внимание на социальное измерение этого пассажа: сообщество интеллектуалов не однородно не только в плане происхождения, социального статуса или области занятий. Существуют разные способы «мудрования мысли», и их различие уже не просто случайность: церковная и гражданская история больше не находятся в отношении подобия, т. е.
9 Платон (Яевшин), митр. Краткая российская церковная история, сочиненная преосвященным Платоном, митрополитом Московским, в Вифании. Т. II. М., 1805. С. 55.
10 См., напр., датируемую рубежом 1770-1780-х гг. рукопись прот. Петра Алексеева: Алексеев П., прот. Краткое начертание истории Греко-Российской Церкви // ОР ГИМ. Фонд Черткова. № 91.
в ситуации совпадения метода при различии предмета11. Существуют два различных интеллектуальных сообщества: светское и духовное, и разграничение между ними проходит по линии различения не только предмета, но и метода (или «мудрования»). В этом «Церковная история» митр. Платона — манифестация сообщества «духовных» интеллектуалов, находящихся в окружении господствующих носителей «светского» мышления.
Современная дискуссия о соотношении богословия и прочих наук, церковной и светской истории и т. д. (по методу ли, или предмету) во многом восходит к этому заочному спору митр. Платона и его «светских» оппонентов, как одному из первых случаев обнаружения методологического зазора между различными интеллектуальными сообществами.
Церковь как иерархическая корпорация
О сообществе «духовных интеллектуалов», которые чаще всего одновременно являются архиереями, митр. Платон особенно часто говорит в письмах к своим ученикам в последние годы жизни. Их единство и верность разделяемым ими ценностям являются залогом сохранения их идентичности от нападок светской бюрократии. Именно в этот период митр. Платон все чаще использует категорию Церкви, подразумевая под ней сообщество церковных иерархов, переживающее кризис своего положения в обществе. Мы рассмотрим несколько примеров из его переписки, чтобы продемонстрировать эту «кризисную риторику».
В 1806 г. один из «платоников» объявил о своем желании поступить в Санкт-Петербургский университет, на что митр. Платон ответил: «Я кошт положил на содержание учеников платоновых единственно в том намерении, чтобы они обучались в пользу Церкви и быть им в духовном звании»12 (здесь и далее курсив наш. — Е. Л.). Здесь понятие о Церк-
11 Как это формулировал ранее прот. Петр Алексеев, «история церковная во всем применяется светской». ОР ГИМ. Фонд Черткова. № 91. Л. 6.
12 Смирнов С. К. История Московской славяно-греко-латинской академии. М., 1855. С. 373. Ср.: в 1787 г. Нижегородский епископ Дамаскин (Руднев) обратился к Платону (Левшину) с жалобой на двух студентов: «Здешние семинаристы, обучавшиеся в Московской академии, на сих днях явились ко мне и просили дозволения, чтоб еще им поучиться в Академии, а потом в Московском университете, но как я приметил из их речей, что им хочется посредством университета выйти в другое звание, то и рассудил оставить их здесь». Там же. С. 351.
ви, как кажется, — это своего рода аллегория, за которой скрывается епископат, однако словоупотребление митр. Платона позволяет расширить и обогатить пространство смыслов.
«Молиться о кающемся Церкви корабле очень и очень должны»13; «Ибо кому не известно, какая язва для Церкви Христовой — папизм, и до какой степени лукавы и злобны его орудия — иезуиты?»14; «Бодрствуйте, братие! и усильно заботьтесь о хранении Церкви»15; «Почто лишать епископов того права, которое им даровала Церковь16, и коим они пользовались чрез 800 лет?»17; «Ежели что заслужил перед Церковью и Богом, то милостивой награды от Всещедрого Бога ожидаю, особливо при последних днях жизни моей. Желаю и вам находить единственно в том удовольствие, дабы удостоиться быть верным орудием благоустройства Церкви Его, и в сем почитать все свое блаженство и радость, ежели чем верно услужите благосостоянию и целости сего священного Церкви его тела»18. — Перед нами не стоит цели процитировать и классифицировать все высказывания митр. Платона, содержащие слово «Церковь» в значении, отличном от церкви как храма. Вместе с тем, обратив внимание на эти высказывания, концентрация которых приходится на начало XIX в., следует сделать ряд замечаний.
Церковь, как объект письменной речи, оказывается преимущественно в высказываниях, выражающих ситуацию критического характера. метафора корабля кающихся отсылает к чуждым и полным опасностям пространствам моря. Церковь, как бенефициар служения людей «духовного звания», — это своего рода топоним, который подспудно предполагает наличие некоего конкурента в борьбе за студента.
«Священное тело Церкви» является прямой отсылкой (практически переводом) «Corpus Ecclesiae mysticum» — построения, не встречающегося в восточной традиции, по крайней мере, в том смысле, в котором его употребил митр. Платон. Восходящая к ап. Павлу метафора
13 Из письма митр. Амвросию (Подобедову) от 13 марта 1804 г. // Митрополит Платон (Левшин) и его учено-монашеская школа. К чести духовного чина. М., 2015. С. 136.
14 Там же. С. 137.
15 Там же. С. 137.
16 Речь идет о праве епархиальных архиереев возводить в сан архимандрита.
17 Из письма митр. Амвросию (Подобедову) от 11 апреля 1804 г. Там же. С. 138.
18 Из письма митр. Амвросию (Подобедову) от 18 сентября 1809 г. Там же. С. 155.
«Церкви — тела Христова» на Западе в Каролингскую эпоху преломляется в учении о Теле Христовом как Corpus mysticum, а в XII столетии первоначально евхаристический образ получает выраженно «политическое» прочтение — появляется «Corpus Ecclesiae mysticum» — формула, подчеркивающая «корпоративность» Церкви19. Герхард Ладнер дает смелую интерпретацию этого политико-теологического маневра: «Они [богословы XII в.] восприняли формулу Corpus Christi Mysticum в критический момент истории Церкви, когда возникла опасность "перегрузки" институциональной, корпоративной составляющей Церкви <...> возникновение государства как политического тела, а вскоре и как самодостаточного сообщества вынудило Католическую иерархию подчеркнуть значение Римской Церкви как "корпорации", высшей среди всех политических тел, ввиду Ее духовного основания и божественного установления»20.
Эта цитата приведена не с целью указать на тождество процессов, разворачивающихся в средневековой Европе и России конца XVIII — начала XIX вв. Равно и не с целью провести институциональную или историко-фактографическую параллель между письмом митр. Платона и буллой 1302 г., между ситуациями России рубежа XVIII-XIX вв. и XIV в. в истории западноевропейского Christianitas. Это сходство, скорее, структурное. Оно указывает на то, что различные религиозные иерархии схожим образом реагируют на трансформацию властных отношений и, в частности, усиление светской бюрократии.
Употребление понятия «Церковь» в узком смысле, т. е. применительно только к сообществу церковной иерархии, судя по всему, не было изобретением митр. Платона. Однако в его узусе оно обретает своеобразную стабильность, и эта стабильность может быть определенным образом проинтерпретирована. Митр. Платон, как и все прочие «школьные» богословы, начиная с арх. Феофана (Прокоповича), а последний, в
19 См. сведение нового взгляда на метафору «мистического тела» в булле папы Бонифация VIII «Unam sanctam» (1302 г.): «Побуждаемые верой, мы призваны верить в единую святую Церковь, католическую, а также апостольскую... без которой нет ни спасения, ни отпущения грехов... которая представляет собой единое мистическое тело, глава коего Христос, а глава Христа — Бог». Цит. по: Канторович E. Два тела короля. Исследование по средневековой политической теологии. М., 2015. С. 290.
20 Ladner G. B. Aspects of Medieval Thought on Church and State // Review of Politics (University of Notre Dame). 1943, no. 9, pp. 415.
свою очередь, вслед за западными, прежде всего католическими, богословами, предпочитал т. н. «социологическую» экклесиологию21. В этом плане за ним последуют и его ученик свт. Филарет (Дроздов)22, и вся дальнейшая катехизическая традиция вплоть до наших дней23. Однако в середине XIX в. обнаружилась еще одна тенденция, которая не присутствует в современных учебниках по богословию, однако лежит в основании современной общественной дискуссии о Церкви, а именно эккле-сиологического учения митр. Макария (Булгакова) о «Церкви учащей». Тогда еще епископ Макарий прямо говорит о тождественности Церкви и иерархии24, чему, в свою очередь, А. С. Хомяков противопоставил свое знаменитое «динамическое» определение Церкви25.
Интересно, что первым, кто в русской традиции предложил «динамическое» определение Церкви задолго до А. С. Хомякова, был И. В. Лопухин26, один из главных богословских оппонентов
21 Термин «теократический социологизм» применяет к западной экклесиологии Н. К. Гав-рюшин. Под «социологическим» в данном случае поднимется всякое определение Церкви, в основе которого лежит понятие об сообществе. Гаврюшин Н. К. На границе философии и богословия: Шеллинг — Одоевский — митрополит Филарет (Дроздов) // Богословский вестник, 1998. [Т. 2.] Вып. 2. С. 84-85. Определение Церкви митр. Платона («Собрание человеков, во Иисуса Христа верующих») прот. Георгий Флоровский называет «очень неточным». Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. Париж, [1937]. М., 2009. С. 149.
22 Филарет (Дроздов), свт. Пространный православный катехизис Православной Кафолической Восточной Церкви. М., 2006. С. 250.
23 В т. ч. «Проект Катехизиса Русской Православной Церкви для общецерковного обсуждения», работа над которым была завершена в 2016 г. См. подробнее: Сайт «Синодальная библейско-богословская комиссия Русской Православной Церкви». URL: http://theolcom.ru (дата обращения: 28.07.2017).
24 «Когда говорим, что хранительницею и истолковательницею Божественного откровения поставлена быть Церковь, то разумеем собственно одну церковь учащую, или священную иерархию» (Макарий (Булгаков), еп. Введение в православное богословие. СПб., 1852. С. 296).
25 «Динамическое», т. е. связанное с категорией «действия»: «Церковь — не множество лиц в их личной отдельности, но единство Божией благодати, живущей во множестве разумных творений, покоряющихся благодати». Хомяков А. С. Церковь одна // Сочинения: в 2 т. М., 1994. С. 70.
26 Церковь как «внутреннее духовное делание». Лопухин И. В. Некоторые черты о внутренней Церкви. СПб., 1788. См. подробнее: Гаврюшин Н. К. На границе философии... С. 87; Хондзинский П., прот. «Церковь не есть академия»: Русское внеакадемическое
митр. Платона. Таким образом, мы можем, пусть и несколько схематично, но все же дополнить представление о развитии экклесиологи-ческой дискуссии в России конца XVIII — начала XIX вв.: не А. С. Хомяков реагирует на «иерархическую» экклесиологию архим. Макария (Булгакова), а, скорее, митр. Платон, «реагирует» на «динамическую» экклесиологию И. В. Лопухина, запуская тем самым движение в рамках трихотомии определений Церкви: базового «социологического» и двух «крайних», связанных непосредственно с дискуссией богословов «школы» и «русской Laientheologie»27: «иерархического» и «динамического».
«Иерархическая» экклесиологическая позиция, у истоков которой, как мы попытались показать, стоит митр. Платона, имплицитно предполагает два обстоятельства: об одном из них мы уже упоминали — это ощущение критического, «осажденного» положения церковной иерархии во все более секулярном мире. А второе — это высокий уровень внутрикорпоративного доверия: уверенность в собратиях-епископах прямо пропорциональна недоверию к все более разнообразному составу мирян, подчас мыслящих независимо от своих пастырей. Генезис этого корпоративного духа также связан с личностью митр. Платона.
Система подготовки церковной элиты
После смерти митр. Платона оказалось, что почти половина епископата Русской Церкви являются выпускниками школ, которые были либо основаны митр. Платоном, либо находились в его непосредственном подчинении28. Более того, более 30 % епископов прошли Троицкую семинарию — излюбленную школу Московского митрополита. В период правления Платона в Московской епархии была создана целая система образовательных учреждений, часть из которых после реформы 1814 г. была упразднена, а другая низведена до статуса духовных училищ. Так, назначение митр. Платона на Московскую кафедру в 1775 г. повлекло за
богословие XIX века. М., 2017. С. 61-66.
27 См. обоснование использования понятия «Laientheologie» применительно к русскому контексту: хондзинский П., прот. Русская Laientheologie в эпоху Александра // Фи-ларетовский альманах. 2012. № 8. С. 18-30.
28 45 % епископата из тех, кто являлся епископом в течение 1812-1825 гг.
собой незамедлительное возникновение трех духовных семинарий: Калужской (1775), Перервинской (1775), Звенигородской (1775). Наряду с уже существующими Коломенской (1723, которую заканчивал сам митрополит) и вышеперечисленными Московской академией и Троицкой семинарией, они сформировали образовательное пространство, в котором осуществлялось относительно свободное перемещение студентов29. Эта «система» имела объективные тенденции к расширению, что выразилось в возникновении в 1800 г. еще одной семинарии — Вифанской. Если в одной из семинарий ощущался недостаток студентов, он восполнялся за счет других, и наоборот30. К этой московской духовно-образовательной «системе» могли подключаться семинарии из других епархий. так, в бытность свою тверским архиепископом (оставаясь при этом наместником Троице-Сергиевой лавры), митр. Платон отправил в Троицкую семинарию около 70 студентов тверской31. наконец, несмотря на то, что сам митр. Платон в свое время не пожелал обучаться в московском университете32, в конце XVIII в. студенты московских семинарий в особых случаях имели и использовали эту возможность33. Троицкая семинария выделялась особенно — это сравнительно небольшое учебное заведение34 являлось кузницей монашествующих интеллектуалов: там учились студенты, которые были особенно близки Платону и которые, на его взгляд, были особенно талантливы35.
29 смирнов с. к. История Троицкой. С. 233-234.
30 Там же.
31 Там же. С. 137.
32 Платон (левшин), митр. Автобиография // Он же. Цветущая сложность. С. 16.
33 Например, в университете обучались будущие митрополиты — выпускники Московской академии Евгений (Болховитинов) и Серафим (Глаголевский) и выпускник Троицкой семинарии Михаил (Десницкий).
34 В 1790 г. там обучался всего 301 студент, в то время как Московская академия насчитывала 971 учащегося. См. статистические данные: смирнов с. к. История Троицкой... С. 239; freeze G. L. The Russian Levites: Parish Clergy in the Eighteenth Century. Harvard University Press, 1977. P. 88.
35 В 1800 г. отец будущего свт. Филарета (Дроздова) посчитал образование в Троицкой семинарии «более солидным», нежели в Московской славяно-греко-латинской академии, и определил сына именно туда (Из воспоминаний покойного Филарета, митрополита Московского // Православное обозрение. 1868. Август. С. 507). Позднее сам святитель подчеркивал значение Троицкой семинарии в письме к британскому миссионеру Роберту Пинкертону: «В 1812 году, когда преставился радевший о ней [Троицкой семинарии]
Одним из маркеров особенного потенциала, которым мог обладать выпускник, была способность к церковно-историческому исследованию, которое выводило его в интеллектуальный «авангард» эпохи36. Совсем не случайно то, что ключевые церковные историографы начала XIX в. — арх. Мефодий (Смирнов), свт. Филарет (Дроздов) и свт. Иннокентий (Смирнов) — были выходцами из Троицкой семинарии. Более того, указанные иерархи были самыми молодыми епископами своего поколения37, что на рубеже XVIII-XIX вв. (да и в целом в рамках Синодального периода) однозначно трактуется как признание чрезвычайных интеллектуальных способностей.
Принято считать, что рождение современной системы духовного образования, которая как система институтов существует до сих пор, относится к моменту духовно-академической реформы 1814 г.38 Однако это так лишь отчасти. Действительно, институциональная база, концептуальная структура, документальное оформление — все это явилось достоянием творцов реформы 1814 г. И, казалось бы, сама реформа произошла не благодаря, а скорее вопреки позиции митр. Платона, который, как известно, идею реформы не поддерживал. Однако если мы зададимся более глубоким вопросом, кто, собственно, воплощал реформу и, что более важно, какое сообщество стало «парадигмальным» для новой ду-
митрополит Платон, среди епископов и архиепископов Русской Церкви четырнадцать было вышедших из этой семинарии и обучавшихся там под началом этого просвещенного архипастыря, двое из них были митрополитами». Pinkerton R. Russia: or, Miscellaneous Observations of the Past and Present State of That Country and Its Inhabitants. London, 1833. P. 229. См. перевод письма: Материалы к истории Библейского общества в России / Хонд-зинский П., свящ. // Филаретовский альманах. Вып. 7. М., 2011. С. 20-22.
36 Введение церковной истории в преподавательскую практику в московских школах являлось давней идеей Платона, которая обсуждалась начиная с середины XVIII в. В 1770 г. митрополит писал, что «напоминается начальству семинарии, чтобы прилежнее тщание иметь, дабы ученики учены были и успевали, в истории церковной и гражданской, ибо сие наипаче человека просвещенным делает» (Смирнов С. К. История Троицкой. С. 333).
37 Архимандриту Мефодию в день хиротонии было 33 года, свт. Филарету — 34, свт. Иннокентию также 34. 34 года было также будущему митр. Феофилакту (Русанову), выходцу из Олонецкой семинарии и студенту Александро-Невской главной семинарии.
38 См. подробнее о реформе 1814 г.: Сухова Н. Ю. Духовно-учебная реформа 18081814 гг. и становление высшей духовной школы в России // Вертоград наук духовный. М., 2007. С. 15-52.
ховно-академической интеллектуальной элиты, то больше всего на эту роль подходит платоновская Троицкая семинария39.
Заключение
Три фактора, на которые мы обратили внимание, — введение исторического способа для самоописания церковной иерархии, первые очертания «иерархической» экклесиологии и создание «новой» интеллектуальной элиты — не являются отдельными элементами какой-то «программы» и, строго говоря, их рядоположение выглядит искусственно. Однако создание правильной и выверенной структуры из рядополагаемых между собой элементов не всегда позволяет нам описать исторические трансформации во всей их сложности и многоаспектности. Выявленные элементы нашей структуры — это разные углы обзора, сходящиеся на личности митр. Платона и позволяющие проследить происходящие в обществе изменения. И, несомненно, их может быть больше.
Однако и этих примеров достаточно, чтобы увидеть, как на рубеже ХУШ-Х1Х вв., в эпоху затяжной реакции на Французскую революцию и осмысления новых политических вызовов, в среде российской церковной иерархии начинает распространяться особый тип корпоративных отношений, связанный с общей исторической памятью («История» митр. Платона), символическим местом в обществе («иерархическая» эк-клесиология) и интеллектуальным происхождением (школы митр. Платона, прежде всего Троицкая семинария).
Безусловно, эти корпоративные отношения переживали трансформации в течение последующих исторических эпох — деятельность
39 Уже в течение реформы 1808-1814 гг. оказывается востребовано сразу несколько ученых монахов — выпускников Троицкой семинарии. Среди них первые три ректора новообразованной академии — архим. Евграф (Музалевский-Платонов), арх. Сергий (Крылов-Платонов), свт. Филарет (Дроздов), а также арх. Евгений (Казанцев), свт. Иннокентий (Смирнов), арх. Симеон (Крылов-Платонов), занявшие другие начальственные места. В 1814 г. в Комиссию Духовных училищ вступают митрополиты Михаил (Десницкий), Серафим (глаголевский) и вышеупомянутый архим. Филарет (Дроздов). Кроме того, за исключением трех лет (1816-1819 гг.) ректорства будущего митр. Филарета (Амфитеатрова) в МДА, весь исследуемый период, во всех (трех) духовных академиях ректорские позиции занимали ученики митр. Платона или ученики его учеников. См. данные по митрополитам столичных городов и ректорам духовных академий: Сухова Н. Ю. Высшая духовная школа: проблемы и реформы (вторая половина Х1Х века). М., 2006. С. 523-528.
К. П. Победоносцева, революция 1917 г., репрессии 1930-х годов — все эти и, наверное, многие другие вехи вносили свои коррективы в структуру и принципы воспроизводства церковно-иерархической корпорации. Однако сама церковно-иерархическая корпоративность, как мы попытались показать в этой статье, как феномен современной церковной жизни, в ряде своих наиболее значимых черт восходит к процессам рубежа XVIII-XIX вв. и генеалогически восходит к личности митр. Платона (Левшина).
Сведения об авторе. Лютько Евгений Игоревич, диакон — младший научный сотрудник Научного центра истории богословия и богословского образования при богословском факультете Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета (Россия, г. Москва). E-mail: e.i.lutjko@gmail.com
Список литературы
1. Артог ф. Мировое время, история и написание истории // Крынщазнауства i спе-цыяльныя пстарычныя дысцыплшы: навук. зб. Вып. 3. Мшск, 2007. С. 13-23.
2. виноградов в. П. Дело издания Краткой российской церковной истории митрополита Платона по письмам его к епископу Августину // Московские епархиальные ведомости. 1905. № 45.
3. Гаврюшин Н. к. На границе философии и богословия: Шеллинг — Одоевский — митрополит Филарет (Дроздов) // Богословский вестник. 1998. [Т. 2.] Вып. 2. С. 82-95.
4. Глазева а. с. Жизнь и взгляды Московского митрополита Платона (Левшина) // Российская история. 2010. № 6. С. 120-131.
5. канторович е. Два тела короля. Исследование по средневековой политической теологии. М., 2015.
6. костерев в. Н., Бугрова М. с. Митрополит Платон: рождение компромисса // Старообрядчество. Светское и церковное законодательство XVII-XVIII вв. Арзамас, 2001. С. 73-76.
7. лопухин и. в. Некоторые черты о внутренней Церкви. СПб., 1788.
8. Макарий (Булгаков), еп. Введение в православное богословие. СПб., 1852.
9. Материалы к истории Библейского общества в России / свящ. П. хондзинский // Фи-ларетовский альманах. Вып. 7. М., 2011. С. 7-49.
10. Митрополит Платон (Левшин) и его учено-монашеская школа. К чести духовного чина. М., 2015.
11. Об учреждении духовной цензуры в Москве при ставропигиальном Донском монастыре (14 марта 1799, № 1888) // Полное собрание законов Российской империи. Собр. I. Т. 25. СПб., 1830. С. 583-585.
12. Платон (Левшин), митр. Краткая российская церковная история, сочиненная преосвященным Платоном, митрополитом Московским, в Вифании. Т. I-II. М., 1805.
13. Смирнов С. К. История Московской славяно-греко-латинской академии. М., 1855.
14. Стенник Ю. В. Исторические воззрения митрополита Платона (Левшина) / О книге «Краткая церковная российская история» // XVIII век: Сб. 23. СПб., 2004. С. 211-230.
15. Сухова Н. Ю. Высшая духовная школа: проблемы и реформы (вторая половина XIX века). М., 2006.
16. Сухова Н. Ю. Духовно-учебная реформа 1808-1814 гг. и становление высшей духовной школы в России // Она же. Вертоград наук духовный. М., 2007. С. 15-52.
17. Филарет (Дроздов), свт. Пространный православный катeхизис Православной Кафолической Восточной Церкви. М., 2006.
18. Хондзинский П., прот. «Церковь не есть академия»: Русское внеакадемическое богословие XIX века. М., 2017.
19. Хондзинский П., прот. Русская Laientheologie в эпоху Александра // Филаретов-ский альманах. 2012. № 8. С. 18-30.
20. freeze G. L. The Russian Levites: Parish Clergy in the Eighteenth Century. Harvard University Press, 1977.
21. Ladner G. B. Aspects of Medieval Thought on Church and State // Review of Politics (University of Notre Dame). 1943. No. 9, pp. 403-422.
22. Lyutko E. Church History and the Predicament of the Orthodox Hierarchy in the Russian Empire of the Early 1800's // Slovene. 2017. Vol. 6. No. 2, pp. 385-399.
23. Papmehl K. A. Metropolitan Platon of Moscow (Petr Levshin, 1737-1812): the Enlightened Prelate, Scholar and Educator. Oriental Research Partners, 1983.
24. Pinkerton R. Russia: or, Miscellaneous Observations of the Past and Present State of That Country and Its Inhabitants. London, 1833.
25. Wirtschafter E. K. Religion and Enlightenment in Catherinian Russia: The Teachings of Metropolitan Platon. DeKalb, 2013.
Deacon Eugene I. Lyutko
the role of metropolitan platon (levshin) in
the emergence of church-hierarchical identity
Abstract. The article deals with an important milestone in the history of Russian Orthodox Church — the emergence of the hierarchical corporate identity. This phenomenon is not directly related to any significant historical event, and therefore has not been considered within traditional historical narratives. This type of identity emerges at the turn of the 18th-19th centuries; the author shows the role of metropolitan Platon (Levshin) in this process by mean of the following examples: 1) Emergence of the historical method of the ^urch hierarchy's self-
description — Platon was an author of the first Russian church-historical work. 2) The first shapes of the "hierarchical ecclesiology" that emerges in his letters to the junior bishops. That is the type of ecclesiology that implicates in the notion of the Church only the corporation of bishops. 3) The system of the "renewal of the intellectual elite", which was founded by Platon within the Moscow eparchy. Afterwards this paradigmatic social structure was implemented in the empire-wide project of the educational reform of 1814. The most of the important churchmen of the first quarter of the 19th century was raised in the "platonian" seminaries. All these characteristics — i. e. understanding of "self-insularity" (depicted in the historical and ecclesiological dimensions) related to the common institutional background, are inherent to the modern Orthodox hierarchy in Russia.
Keywords: Russian Church history, historical discontinuity, Russian episcopate, cooperative identity, ecclesiology, theological education, Platon (Levshin).
Citation. Lyutko E. I., Deacon. Rol' mitropolita Platona (Levshina) v stanovlenii tserkovnoi korporativnosti (rubezh XVIII-XIX vv.) [The Role of Metropolitan Platon (Levshin) in the Emergence of Church-Hierarchical Identity (18-19 Centuries)]. Vestnik Ekaterinburgskoi dukhovnoi seminarii — Bulletin of the Ekaterinburg Theological Seminary, 2019, no. 1 (25), pp. 116-133. DOI: 10.24411/2224-5391-2019-10107
About the author. Lyutko Eugene Igorevich, Deacon — Junior Research Fellow in the Research Center for the History of Theology and Theological Education at the Faculty of Theology in the Saint Tikhon's Orthodox University (Russia, Moscow). E-mail: e.i.lutjko@gmail.com
References
1. Artog F. Mirovoe vremia, istoriia i napisanie istorii [World Time, History and Writing of History]. Krynitsaznaystva i spetsyial'nyia gistarychnyia dystsypliny [A Source Study and Special Historical Disciplines], vol. 3. Minsk, 2007, pp. 13-23.
2. Freeze G. L. The Russian Levites: Parish Clergy in the Eighteenth Century. Harvard University Press, 1977.
3. Gavriushin N. K. Na granitse filosofii i bogosloviia: Shelling — Odoevskii — mitropolit Filaret (Drozdov) [At the Border of Philosophy and Theology: Schelling — Odoyevsky — Metropolitan Philaret (Drozdov)]. Bogoslovskii vestnik — Theological Herald, 1998, [vol. 2], no. 2, pp. 82-95.
4. Glazeva A. S. Zhizn' i vzgliady Moskovskogo mitropolita Platona (Levshina) [Life and Views of the Moscow Metropolitan Platon (Levshin)]. Rossiiskaia istoriia Russian History, 2010, no. 6, pp. 120-131.
5. Kantorowicz E. H. Dva tela korolia. Issledovanie po srednevekovoi politicheskoi teologii [The King's Two Bodies: A Study in Mediaeval Political Theology]. Moscow, 2015.
6. Khondzinskii P., archpriest. «Tserkov' ne est' akademiia»: Russkoe vneakademicheskoe bo-goslovie XIX veka ["The Church Is Not an Academy": Russian Non-academic Theology of the 19th Century]. Moscow, 2017.
7. Khondzinskii P., Archpriest. Russkaia Laientheologie v epokhu Aleksandra [Russian Laientheologie in the Era of Alexander]. Filaretovskii al'manakh — Philaret's Almanac, 2012, no. 8, pp. 18-30.
8. Khondzinskii P., Priest. (ed.). Materialy k istorii Bibleiskogo obshchestva v Rossii [Materials on the History of the Bible Society in Russia]. Filaretovskii al'manakh — Philaret's Almanac, 2011, vol. 7, pp. 7-49.
9. Kosterev V. N., Bugrova M. S. Mitropolit Platon: rozhdenie kompromissa [Metropolitan Platon: the Birth of a Compromise]. Staroobriadchestvo. Svetskoe i tserkovnoe zakonodatel'stvo XVII-XVIII vv [Old Believers. Secular and Ecclesiastical Legislation of the 17th-18th Centuries]. Arzamas, 2001, pp. 73-76.
10. Ladner G. B. Aspects of Medieval Thought on Church and State. Review of Politics (University of Notre Dame), 1943, no. 9, pp. 403-422.
11. Lopukhin I. V. Nekotorye cherty o vnutrennei Tserkvi [Some Features of the Inner Church]. Saint Petersburg, 1788.
12. Lyutko E. Church History and the Predicament of the Orthodox Hierarchy in the Russian Empire of the Early 1800's. Slovene, 2017, vol. 6, no. 2, pp. 385-399.
13. Makarii (Bulgakov), bishop. Vvedenie v pravoslavnoe bogoslovie [Introduction to the Orthodox Theology]. Saint Petersburg, 1852.
14. Mitropolit Platon (Levshin) i ego ucheno-monasheskaia shkola. K chesti dukhovnogo china [Metropolitan Platon (Levshin) and His Scholarly Monastic School. To the Honor of the Spiritual Rank.]. Moscow, 2015.
15. Ob uchrezhdenii dukhovnoi tsenzury v Moskve pri stavropigial'nom Donskom monas-tyre (14 marta 1799, № 1888) [On the Establishment of Religious Censorship in Moscow with the Stauropegic Donskoy Monastery (March 14, 1799, no. 1888)]. Polnoe sobranie zakonov Rossiiskoi imperii. Sobr. I [Complete Collection of Laws of the Russian Empire. Collection I], vol. 25. Saint Petersburg, 1830, pp. 583-585.
16. Papmehl K. A. Metropolitan Platon of Moscow (Petr Levshin, 1737-1812): The Enlightened Prelate, Scholar and Educator. Oriental Research Partners, 1983.
17. Philaret (Drozdov), saint. Prostrannyi pravoslavnyi katekhizis Pravoslavnoi Kafolicheskoi Vostochnoi Tserkvi [The Extensive Orthodox Catechism of the Orthodox Catholic Eastern Church]. Moscow, 2006.
18. Pinkerton R. Russia: or, Miscellaneous Observations of the Past and Present State of That Country and Its Inhabitants. London, 1833.
19. Platon (Levshin), Metropolitan. Kratkaia rossiiskaia tserkovnaia istoriia, sochinennaia preosviashchennym Platonom, mitropolitom Moskovskim, v Vifanii [A Brief Russian Church History, Compiled by the Most Reverend Platon, Metropolitan of Moscow in Bethany], vol. I-II. Moscow, 1805.
20. Smirnov S. K. Istoriia Moskovskoi slaviano-greko-latinskoi akademii [The History of the Moscow Slavic-Greek-Latin Academy]. Moscow, 1855.
21. Stennik Yu. V. Istoricheskie vozzreniia mitropolita Platona (Levshina) [Historical Views of Metropolitan Platon (Levshin)]. О knige «Kratkaia tserkovnaia rossiiskaia istoriia» [About the Book "Brief Church Russian History"]. XVIIIvek [18th Century]. Vol. 23. Saint Petersburg, 2004, pp. 211-230.
22. Sukhova N. Yu. Dukhovno-uchebnaia reforma 1808-1814 gg. i stanovlenie vysshei duk-hovnoi shkoly v Rossii [Religious and Educational Reform of 1808-1814 and Formation of the Higher Religious School in Russia]. Vertograd nauk dukhovnyi [The Vineyard of Theological Sciences]. Moscow, 2007, pp. 15-52.
23. Sukhova N. Yu. Vysshaia dukhovnaia shkola: problemy i reformy (vtoraia polovina XIX veka) [Higher Religious School: Problems and Reforms (Second Half of the 19th Century)]. Moscow, 2006.
24. Vinogradov V. P. Delo izdaniia Kratkoi rossiiskoi tserkovnoi istorii mitropolita Platona po pis'mam ego k episkopu Avgustinu [The Issue of Publication of the Brief Russian Church History of Metropolitan Platon on His Letters to Bishop Augustine]. Moskovskie eparkhial'nye vedomosti — Moscow Eparchial News, 1905, no. 45.
25. Wirtschafter E. K. Religion and Enlightenment in Catherinian Russia: The Teachings of Metropolitan Platon. DeKalb, 2013.
