CC BY
101
УДК 94 (477) 94 (47)
Вестник СПбГУ. Сер. 2. 2014. Вып. 3
Е. Ю. Клецкова
РОЛЬ МЕЛЬХИСЕДЕКА ЗНАЧКО-ЯВОРСКОГО В КОЛИИВЩИНЕ: РЕЛИГИОЗНЫЙ АСПЕКТ ГАЙДАМАЦКОГО ДВИЖЕНИЯ НА УКРАИНЕ В XVIII в.
Статья посвящена малоисследованной теме — религиозному аспекту гайдамацкого движения на примере деятельности игумена Мотронинского монастыря Мельхиседека Значко-Явор-ского. Автор статьи исследует сложный вопрос: действительно ли игумен имел поддержку лично от императрицы Екатерины II и российских властей в своей деятельности по восстановлению православия на Правобережной Украине. В статье также кратко затрагивается связь православного духовенства с гайдамаками. Автор бегло касается биографии Мельхиседека Значко-Явор-ского и заостряет внимание на событиях, предшествовавших Колиивщине (гайдамацкому восстанию 1768 г.), а именно на поездках игумена в Санкт-Петербург и Варшаву. Автор выясняет, действительно ли Мельхиседек встречался с императрицей. В статье используются архивные документы, рассматривается историография вопроса, включая работы русских и украинских ученых, а так же польских и американских исследователей. Библиогр. 23 назв.
Ключевые слова: Мельхиседек Значко-Яворский, Мотронинский монастырь, гайдамаки, Колиивщина, униаты, Екатерина II, диссиденты.
E. Yu. Kletckova
THE ROLE OF MELKHIZEDEK ZNACHKO-IAVORSKII IN THE KOLIIVSHCHYNA: RELIGIOUS ASPECT OF THE HAIDAMAKS MOVEMENT IN UKRAINE IN 18 CENTURY
The article is devoted to the scantily explored theme of the religious aspect of the haidamak movement with the activity of the abbot of Motroninskii monastery Melkhizedek Znachko-Iavorskii as an example. The author of the article explores the complex problem whether the abbot in his efforts to restore the Orthodox faith in the Right Bank Ukraine actually had the support from the empress Catherine II personally and the Russian authorities. The relations between the Orthodox clergy and the haidamaks are also investigated in the article. The author briefly explores the biography of Melkhizedek Znachko-Iavorskii and focuses on the events which preceded the Koliivshchina (the haidamaks' uprising of 1768) especially the journeys of the abbot to Saint-Petersburg and Warsaw are studied. The author interrogates whether Melkhizedek had the audience with the empress. Published and archival documents are used in the article. The author examines the historiography of the question including the studies of Russian, Ukrainian, Polish and American scholars. Refs 23.
Keywords: Melkhizedek Znachko-Iavorskii, Motroninskii monastery, the haidamaks, Koliivshchina, the Uniates, Catherine II, dissidents.
Гайдамацкое движение — одна из наименее изученных страниц истории Украины, к тому же наиболее спорных. Также она тесно связана с историей России и Польши. Большинство историков считали гайдамаков или героями (особенно в советское время — В. А Голобуцкий, А. П. Лола), или бандитами (преимущественно польские исследователи — Т. Корзон, Ф. Равита-Гавроньский, но и отечественные — А. А. Скальковский, Д. Л. Мордовцев). Те, кто не отказывал гайдамакам в идейности, называли одной из причин восстания наряду с социальной религиозную (В. Б. Антонович, Я. Шульгин, П. Мирчук, В. Серчик).
Клецкова Елена Юрьевна — аспирант, Санкт-Петербургский государственный университет, Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб. 7/9; [email protected]
Kletckova Elena Yu. — post graduate student, St.Petersburg State University, 7/9, Universitetskaya nab., St.Petersburg, 199034, Russian Federation; [email protected]
Мы рассмотрим религиозный аспект гайдамацкого движения на примере деятельности игумена Мотронинского монастыря Мельхиседека Значко-Яворского. В данной статье нас интересует, действительно ли он имел поддержку лично от Екатерины II и российских властей и был ли связан с Максимом Железняком и гайдамаками.
Биография Мельхиседека Значко-Яворского известна нам по сведениям из его челобитной1, поданной на имя Екатерины II Гервасию [1], а также из краткого формуляра [2, с. 864]2 Мельхиседека, составленного в 1806 г. До сих пор непревзойденной работой о Значко-Яворском является исследование Ф. Г. Лебединцева [3]. Будущий мотронинский игумен родился в 1720 (1721) г. в семье полкового лубенского есаула Карпа Ильича Значка, происходящего, по словам Мельхиседека, из знатного рода Костещов Яворских. Имел четырех братьев: Трофима, Максима, Андрея и Аркадия. Все они, кроме Аркадия, выбрали военную карьеру. Аркадий стал игуменом богуславского монастыря. Мельхиседек был старшим. Его первое имя доподлинно нам неизвестно, но есть версии, что звали его либо Михаил, либо Матвей [4]. Мельхиседек «жил при тех своих родителях з малолетства до совершенного возраста, и обучался по надлежащему русского писма, а притом старанием оного моего отца и других язиков в академии киевской» [1, с. 38]. Из этого сообщения мы можем сделать вывод, что Мельхиседек первоначально получил домашнее образование, а потом поступил в Киево-Могилянскую академию, где обучался латыни, философии, греческому и немецкому языкам. Известно также, что Мельхиседек интересовался медициной и затем во времена своего игуменства создал аптеку в Мотронинском монастыре. В двадцать два года Мельхиседек решил стать послушником Мотро-нинского монастыря. Из-за ошибки при подсчете даты рождения Мельхиседека Лебединцев считал, что Значко-Яворский родился в 1716 г. и пришел в монастырь в 1738 г. и соответственно имел семилетнее послушание, что, по словам того же Лебединцева, было чуть ли не исключением из обычных правил. Однако, если считать годом рождения Мельхиседека 1720 (1721) г., то в монастырь он пришел только в 1742 г., следовательно, послушание его длилось 3 года. В 1745 г. Значко-Яворский был пострижен в монахи, впоследствии он прошел следующие ступени монастырской иерархии: «послушания трапезническое, еклесиаршеское, казначейское, наместническое» [2, с. 864]. 8 мая 1753 г. Мельхиседек был произведен переяславским епископом Иоанном в игумены Мотронинского монастыря. В 1761 г. уже Гервасием Линцевским, новым переяславским епископом, Значко-Яворский назначен главным правителем церковных дел Украины. С этого времени начинается активная деятельность мотронинского игумена по восстановлению православной веры на Правобережье Украины.
К 60-м годам XVIII в. православие на Правобережье оказалось в бедственном положении, православные приходы и монастыри относились к юрисдикции Переяславской епархии, находившейся за Днепром, что затрудняло связь. Также, по утверждению американской исследовательницы Барбары Скиннер, из-за постоян-
1 Челобитная игумена мотренинского монастыря Мельхиседека, поданная на высочайшее императрицы Екатерины II имя Гервасию епископу, об арестовании его униатами, разграблении его имущества, содержании в тюрьме в м. Грудку и проч. с прошением защиты и удовлетворения (12 янв. 1767) (далее — Челобитная игумена...).
2 № ^ХХ. Краткий формуляр архимандрита Мелхиседека Значка-Яворского.
ного вмешательства России в дела Польши, отношение к православным верующим в Речи Посполитой было настороженным: «Таким образом, чем ярче вспыхивали польские обиды на Россию, тем больше православное сообщество подвергалось подозрению, насмешкам и последовательной дискриминации как от католиков, так и от униатов» [5, р. 101].
Позиции православной церкви в связи с деятельностью Мельхиседека на Правобережье укреплялись. Шло массовое возвращение украинских крестьян в подчинение православной церкви в лице Переяславской епархии. Однако такой энтузиазм украинского населения никак не мог понравиться униатскому и католическому духовенству и польской власти. В большей степени сложившаяся ситуация не устраивала, конечно, униатов — они теряли паству и приходы. В 1764 г. на сейме диссиденты (жители Речи Посполитой, придерживающиеся православия или протестантизма) были лишены свободы вероисповедания [6, с. 525], в связи с чем гонения на православных усиливаются, крестьяне пытаются «найти справедливость» у Мельхиседека и Гервасия. Однако сам игумен был подвергнут аресту и издевательствам, а над Мотронинским монастырем повисла угроза конфискации в пользу униатской церкви. Для решения этой проблемы Мельхиседек решился отправиться в Санкт-Петербург — искать защиты для православных Правобережной Украины при дворе русской императрицы. 30 апреля он написал донесение епископу Гервасию с просьбой отпустить его в Петербург, кратко описав ему бедствия православной церкви на Правобережье: «А предбывших годов и нынешними временами духовенство униатского исповедания, пренебрегая мирные трактата, многие монастыри и церкви благочестивые насилием на унию отобрали и отбирают, монастырские имущества расхитили и расхищают, а некоторые монастыри благочестивые со всем разорены» [7, с. 5]3. Мельхиседек рассчитывал с помощью Святейшего Синода выручить свой монастырь. Правда, речь в донесении к Герва-сию пока шла только об исходатайствовании решения проблемы Мотронинского, а затем и Мошногорского монастырей. От имени Гервасия были получены представления в Священный Синод. Мельхиседек отправился в столицу Российской империи, куда и прибыл в середине июня 1765 г.
Первоначально дела шли далеко не блестяще. Показательно письмо Мельхиседека Гервасию от 24 августа 1765 г. Мотронинский игумен уже почти два месяца находился в Петербурге, но ничего утешительного по своему делу сообщить не мог: «О деле мне порученом не имею что донести в твердости, и совершенейшей надежди никакой болш не предвидится, как только что последует из дела преосвященого бе-лоруского...» [7, с. 13]4, хотя с министром секретной иностранной коллегии Мельхиседек все же успел пообщаться. Из другого донесения, написанного 18 мая 1766 г., становится ясно, когда же Значко-Яворский был отправлен в государственную коллегию иностранных дел: «А из святейшего правительствующего синода отправлен я
3 Донесение игумена мотренинского монастыря Мелхиседека Гервасию, епископу переяславскому и бориспольскому, с просьбою отпустить его в Петербург для исходатайствования, при посредстве св. Синода, подтверждения от польского короля прав и привилегий мотренинского монастыря. 1765 г. апр. 30.
4 Письмо игумена мотренинского Мельхиседека к Гервасию, епископу Переяславскому и Бориспольскому, писанное из Санкт-Петербурга, с известиями по начатому там Мельхиседеком делу о защите духовенства и народа украинского от гонений за веру со стороны поляков и униатов. 1765 г. августа 24.
в государственую иностраних дел колегию тогоже года, сентября 7, дня, и з именим Ея императорского величества рескриптом в Полщу в Варшаву к его сиятельству, чрезвичайному и полномощному послу, Николаю Васильевичу князю Репнину, армии ея императорского величества генерал-майору, даби учиненно было домагател-ство двору полскому и министерству в такой силе, чтобы от всех обид, нападений и угрозов римских и униатских грекороссийские исповедники и их церкви и мона-стиры совершено защищаеми и ограждаеми были, а напротив того римские и униатские своеволники пристойним бы образом не толко от нападений, но и от угрозов воздержани были, о чем к его королевскому величеству от Её императорского величества, всеавгустейшей нашей государине грамота отпущена была» [7, с. 8]5.
В энциклопедии «Киево-Могилянская Академия в именах» упоминается о том, что Мельхиседек получил несколько аудиенций у Екатерины: «Во 2-й пол. 1765 добился нескольких аудиенций у имп-цы Екатерины II» [4, с. 228]. О свиданиях с императрицей пишет и Василь Кудрик [8, с. 19], и Пархоменко: «успел добиться личного свидания с Екатериной» [9, с. 629]. Однако мои попытки найти в записях Ка-мер-Фурьерского журнала за 1765 г. имя Мельхиседека не увенчались успехом. Что это может означать? Значко-Яворский не был у Екатерины? Или встреча с такой незначительной фигурой просто не была записана в протоколы придворной службы? Отсюда можно сделать вывод, что слова об «аудиенциях» или «личном свидании» несколько преувеличены. Завесу тайны приподнимает сам Мельхиседек в одном из своих донесений переяславскому епископу Гервасию от 8 октября 1767 г.: «Того ж года августа 30, в праздник благоверного князя Александра Невского, великолепный был ход Её императорского величества, и великое множество сенаторов, князей и кавалеров, и народа бесчисленное множество, и Её величество божественную литургию в помянутом Невском монастыре з присутствующими благоизволила слушать. Священнодействовал преосвященнейший митрополит великоновогород-ский Димитрий и с ним по праву сторону первое место держал его высокопреподобие, покойный архимандрит троецкой Сергиевой Лаври Лаврентий, другое место я нижайший, по леву сторону его высокопреподобие, архимандрит донской держал первое место, а другое место держал неякий игумен. По божественной литургии пели молебствие, а по молебствии соборном представлен я был пред лице Её императорского величества святейшего правительствующего синода членами: преосвя-щеннейшим Димитрием, митрополитом великоновгородским, преосвященнейшим Гавриилом санктпетербургским, преосвященнейшим Афанасием ростовским за высочайшую милость полученную благодарить ея императорскому величеству, где всеподданнейше я и благодарил» [2, с. 828-829]6. А вот и запись Камер-Фурьерского журнала на эту дату: «30-го числа, во Вторник, то есть в день торжества кавалерского праздника Святого благоверного Великого Князя Александра Невского, происходи-
5 Донесение мотренинского игумена Мелхиседека Гервасию, епископу Переяславскому и Бори-спольскому, с представлением отчета о результатах его поездки в Петербург и Варшаву по делу о защите православных обитателей Украины от гонений со стороны поляков и униатов. 1766 г. мая 18 (далее — Донесение игумена. 1766 г. мая 18).
6 № CLVII. Донесение игумена мотренинского монастыря Мелхиседека Гервасию, епископу Переяславскому и Бориспольскому, о пожаловании, в бытность его в Петербурге по делу о защите украинского духовенства и народа от гонений со стороны поляков и униатов, императрицею Екатериною II ризницы для мотренинского монастыря и лично для него набедренника и палицы, и проч. 1767 г. октября 8 (далее — Донесение игумена. 1767 г. октября 8).
ло следующее: .По окончании Божественной литургии и прочей церковной службы, производилась с крепостей Санктпетербургской и Адмиралтейской пушечная пальба. А Её Императорское Величество, приняв от духовенства всенижайшее поздравление и всемилостивейше пожаловав оных к руке, соизволила из церкви чрез монастырь за святые ворота идти» [10, с. 165]. Мы видим, что встреча с императрицей все-таки состоялась, и хотя «аудиенция» была кратковременной, Мельхиседек был представлен Екатерине.
Почему-то Ф. Лебединцев сообщает нам, что Мельхиседек «занимал первое место по левую сторону» [3, с. 95], но из вышеприведенной цитаты видно, что мотро-нинский игумен занимал лишь второе место по правой стороне. Также заметим, что сообщения о «личном свидании» можно считать правдивыми, но лишь до ближайшего знакомства с обстоятельствами встречи. Мельхиседек сообщает нам, что всего лишь поблагодарил императрицу за полученный дар — ризницу. Однако на этом пожалования не закончились. 3-го сентября ему был выдан именной рескрипт «о благочестивых монастырях и церквах» [3, с. 95]. Уже лично Мельхиседеку в середине сентября были вручены «набедренник и полиция» [2, с. 829]7 из ризницы императрицы. Следует отметить, что мы не можем получить полной картины происходивших в Петербурге событий, поскольку донесения Мельхиседека фрагментарны, и, как мы видим, зачастую записаны намного позже его поездки. Также Мельхиседеку был выдан паспорт для проезда в Варшаву за «собственною вашего императорского величества печатю» [1, с. 40] 8.
Итак, теперь мы точно знаем, что игумену была дана грамота за ЛИЧНОЙ подписью Екатерины, т. е. императрица была хорошо осведомлена о деле Мельхисиде-ка. Из Петербурга Мельхисидек поехал сначала в свой монастырь и лишь затем уже в Варшаву.
Предпринятая Мельхиседеком поездка, конечно, не могла устроить его противников. На обратном пути из Петербурга его попытались убить, потом арестовать и забрать грамоты, но все же отпустили. Лебединцев пишет, что в начале октября Мельхиседек был уже в своем монастыре. Сам Мельхиседек в челобитной на имя Екатерины от 12 января 1767 г. пишет, что из Петербурга направлялся прямо в Варшаву: «А по отправке моей з Санктпетербурга в Варшаву.» [1, с. 41].
6 января 1766 г. Мельхиседек прибыл в Варшаву и отправился к князю Репнину. Тот принял его с уважением. Дело было представлено королю. От Мельхиседека потребовали королевских привилегий на монастырь, «а княжих прав за действитель-нии не принято» [7, с. 16]9, а по поводу притеснений — потребовали частных случаев и свидетелей, угрожая отправить «безрезультатно», а в Петербург отписать, что Мельхиседек напрасно беспокоил высшую власть. Мельхиседек смог представить нужные документы: «И по начатии дела чрез осем недель у маестату его королевского величества по возможности моей страпал и подавал меморияли, и в шести десяти пунктах личные жалобы к его же королевского величества маестату» [7, с. 9] 10. По
7 То есть палица; Донесение игумена. 1767 г. октября 8.
8 Челобитная игумена.
9 Письмо игумена мотренинского Мелхиседека к Гервасию, епископу Переяславскому и Бори-спольскому, с известием об успехе его поездки в Варшаву по делу об исходатайствовании православному украинскому народу привилегий на свободное исповедание веры и проч. 1766 г. февр. 15 (далее — письмо игумена ... 1766 г. февр. 15).
10 Донесение ... 1766 г. мая 18.
повелению короля вице-канцлером Млодзиевским было написано несколько писем. Одно из них — униатскому митрополиту Володкевичу: «Другий лист я отобрал к митрополиту владимирскому Ш X. Волоткевичу, дабы всех удержано униатов и запрещено б не делать обид» [7, с. 17]11. Успешному ходу дела поспособствовал и митрополит Георгий Конисский, также защищавший перед польским королем православную веру. 15 февраля 1766 г. Мельхиседек писал Гервасию, что «Его величество обнадежили выдать генеральную всем нам привилегию» [7, с. 17], и 3 марта 1766 г. была выдана «Привилегия короля Станислава Августа Понятовского, подтверждающая права и привилегии православных обитателей королевства польского на свободное исповедание ими православной веры и проч.» [11, с. 160]12. 2 апреля 1766 г. Мельхиседек был уже в своем монастыре, откуда писал Гервасию об успехе своей поездки в Варшаву.
Интересным является тот факт, что с деятельностью Мельхиседека совпала активизация выступлений Екатерины в защиту «диссидентов». Так в Архиве внешней политики Российской империи в фонде №80 «Варшавская миссия (1720-1797)» есть очень интересный документ: «Декларация Екатерины по вопросу о диссидентах» [12] за 1766 г. Кроме того, в другом фонде, №79 — «Сношения с Польшей», мы найдем весьма оживленную переписку российского и польского дворов касательно «диссидентов». Можно также заметить тенденцию активного вмешательства российского двора во внутренние дела Польши. Так, например, любопытен документ №1005 за февраль 1767: «Письмо Панина князю Н. В. Репнину для распространения среди шляхты о необходимости восстановления прав диссидентов» [13]. Жалобы от православного духовенства на притеснения также стали напрямую отправляться в Варшаву: дело №1049 от 12 сентября 1767 г. «Письмо Переяславского епископа Гер-васия Репнину о притеснении католиками и униатами православного духовенства, в частности о заключении в тюрьму игумена мотронинского монастыря Мельхосе-дека» [14]. Впоследствии Репнину писал уже сам Мельхиседек: дело №1068 от 13 сентября 1767 г. «Письмо игумена Троицко-Мотронинского монастыря Мельхиседека чрезвычайному послу в Варшаве Репнину о нападении униатов на монастырь и заключении его в тюрьму. С приложением списка разграбленных вещей» [15].
Таким образом, мы можем говорить о том, что российские власти в рамках политики поддержки «диссидентов» в Речи Посполитой оказывали реальную поддержку Мельхиседеку. Учитывая роль Екатерины в этой политике, можно не сомневаться, что она лично контролировала происходящее.
Оценка степени участия Мельхиседека Значко-Яворского в событиях 1768 г. — в Колиивщине — весьма разная. Советские ученые аккуратно обходили стороной вопрос о религиозных причинах восстания. В работе В. А. Голобуцкого, посвященной Максиму Железняку [16], нет ни слова о Мельхиседеке, даже не упоминается тот факт, что Железняк был послушником Мотронинского монастыря. Другие исследователи считают Мельхиседека чуть ли не страстным вдохновителем восстания — этой версии в основном придерживается польская сторона (за редким исключением) и часть украинских историков. Правда, здесь необходимо уловить расстанов-
11 Письмо игумена ... 1766 г. февр. 15.
12 № LIV. Привилегия короля Станислава Августа Понятовского, подтверждающая права и привилегии православных обитателей королевства польского на свободное исповедание ими православной веры и проч. 3 марта 1766 года.
ку акцентов. Для поляков Мельхиседек Значко-Яворский не кто иной, как «аетпу 1апа1ук» [17, с. 200]. Впрочем, не только польские историки придерживаются версии, что восстание было организовано мотронинским игуменом. Украинские историки тоже так считали: «Наместник православного владыки Мельхиседек Значко-Явор-ский, игумен Мотронинского монастыря, исчерпав все законные способы борьбы за права православной церкви, решился организовать восстание» [18, с. 142].
Стоит отметить, что гр. П. А. Румянцев был уверен в непричастности Мельхиседека к событиям, связанным с восстанием: «Но игумен мотронинский объявляет, как он еще в прошедшем 1767 году, в мае месяце, выехал из монастыря своего, находясь всегда вне оного, не только об обращениях гайдамаков, но и монастыре своем никакого известия не имеет» [6, с. 114]. Однако «лишь только Панин, в письме Румянцеву от 19 сентября, дал понять, что он сам и императрица имеют иной взгляд на это дело, как Румянцев спешит отречься от прежних своих мнений», заявляя, что «они были только гадательные, а не положительные», и что «смешанная там его идея простиралась только по воззрению на обстоятельства наружные» [6, с. 94]. Сохранилось также письмо Н. И. Панина переяславскому епископу Гервасию от 2 сентября 1768 г., в котором прямо обвиняется Мельхиседек: «Я не скрою еще от вас, что дошедшие ко Двору ея величества известия гласят, будто все сии беспорядки происходят отчасти от послабления и попущения вашего преосвященства яко епархиального того краю пастыря и особливо по проискам Матренинского игумена Мелхиседека, о беспокойном нраве коего мы здесь довольно и предовольно уже сведомы» [19, с. 549]. Получается, императрица не сомневалась в прямом участии Мельхиседека в организации восстания.
Не все исследователи уверены в этом факте (Лебединцев — главным образом), ведь Мельхиседек не появлялся в Мотронинском монастыре с момента своего бегства из заключения в Дермани в 1766 г. Будущий же глава восстания — Максим Железняк — в монастырь пришел лишь в ноябре 1767 г.: «Прежде имел я [жителство]... а из оной [Запорожской Сечи] Полской же области в монастыре Мотреновском, в которой я пришол прошлого году в ноябре месяце» [20, л. 6]. В монастырь Железняк мог прийти по той причине, что, вероятно, слышал о его игумене — защитнике православия. К тому же восстание 1768 г. было не первой попыткой православных защититься. Лебединцев и Серчик упоминают о неком казаке Каневского куреня Запорожской Сечи Иване, который уже в 1767 г. с небольшим отрядом действовал в округе. Одними из инициаторов восстания были два священника, лишившиеся приходов и спасающиеся в стенах монастыря от униатов. Вообще же, отношение иерархов православной церкви к восстаниям было прохладным. Но простые монахи поддерживали их активно, о чем свидетельствуют многочисленные «письма» к братии монастырей с просьбами не поддерживать гайдамаков [2, с. 710]13. В деле восстановления православной власти в украинских землях нужны были аккуратность и законность, которые, впрочем, зачастую не выдерживались католической и униатской стороной. Однако православные иерархи не желали быть заподозренными в призывах к восстанию, так о переходе крестьян в православие Гервасий говорил: «...Должны они склонятись панам своим и их просити о свободу, а никаким обра-
13 № СХХ11. Письмо игумена мотренинского монастыря Мелхиседека, писанное к братии того монастыря, по поводу разорений, производимых в Украине конфедератами, с увещанием молиться, терпеть и не принимать никакого участия в восстании. 1768 г. мая.
зом не прогневляти их, и тое делати не раптово, но все по малу малу»14 [11, с. 486]. Гервасию было не занимать терпения, как замечает Скиннер: «Прослужив десять лет в русской православной миссии в Китае, Гервасий привнес миссионерское усердие в свое назначение» [5, р. 108].
В свою очередь, украинский исследователь начала XX в. Осип Гермайзе привел уникальные факты о связи Мотронинского монастыря с запорожцами: «Гайдамака Андрей Голубенко на допросе дает дополнение к этому признанию [в дополнение к признанию Максима Железняка на допросе 25 августа 1768 г.], что монахи Мотре-нинские даже соответствующую агитацию проводили среди казаков» [21, с. 39].
Существует точка зрения Ф. Лебединцева, согласно которой «мнение народное о выдаче Мелхиседеком золотой грамоты, которою будто бы Екатерина призывала всех жителей Украины к восстанию против Поляков и униатов для наказания их за совершенные ими в Украине злодейства, легко могло образоваться под влиянием известной истории о поездке Мельхиседека ко двору Екатерины» [3, с. 206]. Простой народ знал, что Мельхиседек ездил в Петербург и получил некие грамоты от императрицы. Естественно, что состав и содержание этих грамот не были известны крестьянам. Отсюда открывается широкий простор для народной фантазии, который, возможно, мог подогреваться и униатами-фанатиками, желавшими в последующем очернить имя Мельхиседека и Екатерины. Как послушник Мотронинского монастыря Максим Железняк, вероятно, не раз мог слышать рассказы о поездке игумена к императрице и в Варшаву. Кто знает, какие мысли родились в голове бывшего запорожского казака, впоследствии избранного своим отрядом полковником. Лебе-динцев в своем исследовании замечал: «Самая грамота, если она не есть произведение народной фантазии, но действительный факт, могла быть выдана Железняком, и для большей силы приписана Мелхиседеку, в котором народ украинский видел единственного защитника своего и ходатая» [3, с. 206]. Однако, по мнению Гермайзе, какой-то документ мог существовать, ведь гайдамаки верили в поддержку со стороны России. Из этого следовало, что такую веру «нужно было оформить. Это сделать могли только грамотные люди — монахи, и к ним обращались гайдамацкие ватажки» [21, с. 38]. Впрочем, в протоколе допроса Железняк не упоминает о каких-либо документах. Вслед за профессором Т. Г. Таировой-Яковлевой следует отметить: «Она [легенда о том, что Екатерина II выдала золотую грамоту] была столь убедительна, что даже П. А. Румянцев засомневался и в июне 1768 г. (!) просил Екатерину подтвердить (или опровергнуть) этот указ ("поелику не знаю, чтоб от вашего императорского величества даны были на сей случай какие особенные повеления")» [22, с. 105].
При установлении степени участия духовенства в Колиивщине исследователь сталкивается с определенными сложностями, еще О. Гермайзе отмечал, что «Российская власть допрашивала пойманных гайдамаков; в том числе и Железняка, хотела добиться подтверждения от них, что ни Запорожье, ни духовенство активного участия в гайдаматчине не принимали» [21, с. 38]. В противном случае это грози-
14 № CXXIV. Письмо вицеписаря переяславской духовной консистории, иеродиакона Иоанна Стеблинского к шафарю мотренинского монастыря, иеромонаху Элпидифору, с объявлением ему словесной резолюции Гервасия, епископа Переяславского и Бориспольского, на донесение его о том, что в деле присоединения к православию украинские жители во всем полагаются исключительно на мотренинский монастырь, а также по делу о выдаче св. антиминсов для присоединяющихся к православию приходов. 1766 г. марта 1.
ло империи неприятными дипломатическими сложностями: Колиивщину можно было трактовать как восстание, инспированное Россией. К тому же запорожцы явно скрывали имена лояльных монахов, а пыткам их не подвергали.
Один из исследователей XIX в. В. А. Пархоменко замечал, касаясь поездки Мельхиседека в Санкт-Петербург, что «и раньше интересовавшаяся польским вопросом и имевшая виды на Польшу, императрица Екатерина любезно приняла Мельхиседека и с охотою обещала исполнить просьбу его о поддержке православных в польской Украине, так как в этом увидела одно из средств все глубже и шире проявлять свое влияние на польские дела» [9, с. 629]. К похожему выводу приходит и Владислав Серчик: «Начинания обоих церковников [Мельхиседека Значко-Яворского и Георгия Конисского] давали Екатерине новую возможность для вмешательства во внутренние дела Речи Посполитой после провала, который потерпела акция по защите диссидентов в 1764 г.» [23, s. 304]. Серчик задается вопросом, какую роль выполнял Мельхиседек в 1765 г., когда направлялся в Варшаву — роль царского посла или просто просителя. Ответа, однако, польский историк не дает. Судьба украинских земель давно уже решалась не в самой Украине и даже не всегда в Польше, но при российском императорском дворе.
Мельхиседек Значко-Яворский был неординарной личностью, однако его деятельность была почти предана забвению. Некоторая активность по восстановлению памяти о нем началась еще во второй половине XIX в. в связи с изданием «Архива Юго-Западной Руси». Впрочем, как замечает Василь Кудрик, исследователь XX в., «книжка, которая дает широкие сведения о Яворском, издана в Киеве аж в 1864 году, но и она не была предназначена для общественности, только для ученых, как исторический материал» [8, с. 17]. Далее он добавляет, что эта книга и в научной среде была не оценена, потому что других заметных работ о Мельхиседеке не вышло. Это замечание Кудрика, к сожалению, актуально до сих пор. В полном забвении бывший игумен Мотронинского монастыря скончался в Глухове в 1809 г.
Источники и литература
1. Вестник Западной России. 1865. Т. 1, №2. С. 37-58.
2. Архив Юго-Западной России. Ч. 1, т. 3. Киев: В Типогр. Федорова, 1864. 907 с.
3. Лебединцев Ф. Архимандрит Мельхиседек Значко-Яворский: 1759-1771 гг. // Архив Юго-Западной России. Ч. 1, т. 2. Киев, 1864. 683 с.
4. Киево-Могилянська академiя в iменах XVII-XVIII ст. Кшв: Вид. дiм «КМ Академiя», 2001. 734 с.
5. Skinner B. The Western Front of the Eastern Church: Uniate and Orthodox Conflict in the 18th-century Poland, Ukraine, Belarus and Russia. DeKalb: Northern Illinois University Press, 2009. 295 р.
6. Переписка гр. П. А. Румянцева о восстании в Украине 1768 // Киевская старина. 1882. №9. С. 89-118.
7. Вестник Западной России. 1865. Т. 1, №1. С. 1-18.
8. Кудрик В. Мелхиседек Значко-Яворський: додаток до «Маловвдомого». Вшншег; Маниоба: ТРИЗУБ, 1957. 220 с.
9. Пархоменко В. А. Мельхиседек Значко-Яворский: к 100-летию со дня смерти // Русская старина. 1910. №6. С. 627-632.
10. Церемониальный Камер-Фурьерский Журнал 1765 года [ежегодник; б.и.]. 1852. 318 с.
11. Архив Юго-Западной России. Ч. 1, т. 2. Киев: В Типогр. Федорова, 1864. 683 с.
12. Архив внешней политики Российской империи (АВП РИ). Ф. 80. Варшавская миссия (17201797). 0п.80/1. Д. 925. Декларация Екатерины по вопросу о диссидентах.
13. АВП РИ. Ф. 80. Варшавская миссия (1720-1797). Оп.80/1. Д. 1005. Письмо Панина князю Н. В. Репнину для распространения среди шляхты о необходимости восстановления прав диссидентов.
14. АВП РИ. Ф. 80. Варшавская миссия (1720-1797). 0п.80/1. Д. 1049. Письмо Переяславского епископа Гервасия Репнину о притеснении католиками и униатами православного духовенства, в частности о заключении в тюрьму игумена мотронинского монастыря Мельхоседека.
15. АВП РИ. Ф. 80. Варшавская миссия (1720-1797). 0п.80/1. Д. 1068. Письмо игумена Троицко-Мотронинского монастыря Мельхиседека чрезвычайному послу в Варшаве Репнину о нападении униатов на монастырь и заключении его в тюрьму. С приложением списка разграбленных вещей.
16. Голобуцкий В. А. Максим Железняк. М.: Изд-во социально-экономической литературы, 1960.
72 с.
17. Korzon T. Wewn^trne dzieje Polski za Stanislawa-Augusta, 1764-1794. T. I. Krakow; Warszawa: Ksi§-garnia L. Zwolinskiego i s-ki, 1897. 515 s.
18. Велика Iсторiя Украши: у 2 т. Т. II / передм. д-ра 1.П. Крип'якевича; Зладив М. Голубець. Кшв: «Глобус», 1993. 400 с.
19. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Кн. 6, т. 26-28. СПб.: Т-во «Общественная польза», 1851-1879. 1178 с.
20. Центральний державний кторичний архiв Украши (ЦД1АК Украши). Ф. 59. Киевская губернская канцелярия. Оп.1. Ед.хр. №5520. Протоколы допросов Максима Железняка, Тарана и др. гайдамаков и запорожских казаков, участвовавших в восстании гайдамаков 1768 г.
21. Гермайзе О. Коливщина в свиш ново-знайдених матерiялiв // Украша. Кн. 1-2. Кшв: Держав-не Видавництво Украши, 1924. С. 19-81.
22. Аржакова Л. М., Клецкова Е. Ю., Таирова-Яковлева Т. Г. Полемические заметки о Колиивщине // Украшськш Гумаштарний Огляд. Вип. 18. Кшв: «Смолоскип», 2013. С. 88-115.
23. Serczyk W. Melchisedek Znaczko-Jaworski i klasztor motreninski przed wybuchem Koliszczyzny // Studia historyczne. 1968. №3. 297-322 s.
Статья поступила в редакцию 7 марта 2014 г.
