CC BY
248
УДК 111 : 316.3
А. А. Стоян
Роль «машин желания» в обществе массового человека
В современном массовом обществе, где в основу поставлено потребление, а целью ставится линейный рост производства, максимально важно понять, по каким принципам строится механизм формирования и убеждения. Для массового человека как единицы массового общества существуют механизмы производительного характера желаний или «машины желания». Целью данной статьи является раскрытие механизма «машины желаний» применимо к массовому человеку, а также обозначение их роли в нынешнем постиндустриальном обществе.
In modern mass society based on consumption and aimed at providing linear production growth it's important to understand the principles of organization and persuasion mechanisms. For the mass man as a part of mass society there exist mechanisms of procreant desire formation also known as 'desire machines'. The aim of the article is to analyze 'desire machine' pattern in relation to the mass man as well as their role in present-day postindustrial society.
Ключевые слова: «машины желания», общество потребления, шизоанализ, массовый человек, «тело без органов».
Key words: 'desire machines', consumer society, schizoanalysis, mass man, 'body without organs'.
Общество постиндустриальной формации образовало систему, в которой идеологическая составляющая подчинена не продвижению тех или иных мотивов гармонизации социума, а линейно-поступательному росту потребления. Идея такого бесконечного роста приводит к проблеме его смысла и реальных возможностей. Естественно, что эта проблема вошла в предметное поле современного философского дискурса.
Особенности постиндустриального общества как замкнутой системы, ориентированной на безмерное товарное производство, повышенное потребление и унификацию идеологий до неумеренного консьюмеризма еще с 40-х гг. XX в. изучали многие философы и социологи. Институт социальных исследований в Франкфурте-на-Майне, более известный как Франкфуртская школа, стал знаменит благодаря яркой плеяде философов -Г. Маркузе, Т. Адорно, М. Хорк-хаймера, Э. Фромма, разрабатывавших критическую теорию общества. Представители указанной школы полагали, что буржуазное общество, разделенное на классы, в процессе перехода в постинду-
© Стоян А. А., 2018
стриальную стадию, через короткий промежуток времени трансформировалось в тоталитарную систему, в которой пролетариат как преобразующая сила отсутствует напрочь. По этой причине лишь оставшиеся интеллектуалы и аутсайдеры способны произвести действия, которые смогут запустить необходимые социальные преобразования. Технократичность и тотальный контроль стирают границу между личным и общественным существованием, а существование такого общества обеспечивается путем внедрения ложного сознания через идеологическую обработку средствами массовой информации, а также отвлекающими мероприятиями, за которые отвечают массовая культура и навязываемый культ потребления [8].
Франкфуртская школа была далеко не единственной: подобные исследования проводились выдающимся философом и культурным деятелем Ги Дебором, чей трактат «Общество спектакля» стал одной из ключевых работ в изучении рассматриваемого вопроса. В его работе важным столпом является анализ товарного фетишизма. В обществе, продвигающем идеологию потребления, товар является почти оружием и главным элементом, на основе которого и зиждется вся
ТЛ __С С
система. В производственном цикле уже не играет такой важной роли качество: для массового человека, живущего в массовом обществе, важнейшим признаком является количество [2, с. 78].
Товарный гуманизм, по Дебору, представляется системой с двойным дном: улучшение качества жизни людей не связано с реализацией общечеловеческих ценностей, необходимой является способность и привычка приобретать все больше новых товаров. Прежняя система жизненных ценностей под давлением идеологической нагрузки минимизируется и отправляется на периферию истории. Массовый человек вовлечен в бесконечную потребительскую гонку, несмотря на бессмысленность, индивиду внушается мысль о покупке новых и новых товаров с целью быть полноценным членом общества. Человек почти бессмертен, пока у него есть задача вести правильное потребительское поведение, связанное с приобретением товарных единиц и их способностью дать временное счастье [5, с. 86]. Когда товарная сменяемость становится слишком форсированной и индивид более не имеет возможности ей следовать, происходит болезненное выпадение из жизни, что можно охарактеризовать как социальную смерть. Товар становится реально существующей иллюзией [2, с. 91].
В указанных теориях вопрос о мотивах индивидов и производительных силах, порождающих потребительское желание, стоял открытым и неизученным. Важным моментом было не только вскрытие психологических установок, порождающих развитие «жажды потре-
бительской направленности» у индивидов, но также рассмотрение совокупности желаний как ментального массива, развивающегося по собственным законам. К этому вопросу обратился философский тандем Жиля Делеза и Феликса Гваттари. Их основополагающей задачей стало проведение подробного исследования постиндустриального общества с точки зрения психоанализа и социальных технологий. Предполагалось, что капитализм, преодолевая индустриальную стадию и предвосхищая наступление постиндустриальной эры, проецирует весь «кристалл желаний» через монетарную экономику, создавая организационную структуру ментальной, а не материальной направленности [11, с. 49]. Делез и Гваттари скоординировались, чтобы подробно описать и проанализировать эту систему, обладающую особыми феноменологическими свойствами.
Центральный элемент рассмотрения в работах этих философов -анализ желания как особой категории. Оно не относится к эквиваленту нужды, как в классическом понимании у Фрейда. В постиндустриальном обществе желание носит характер базисной производительной силы. Продуктивные силы экономики определяются воздействием массива желаний. В таком социуме личность подавляется на психологическом уровне через общественное подавление. Все минимизируется и исключается, кроме желания, чей производительный характер трансформируется в отдельную полузамкнутую систему, лишь косвенно соединенную с другими «звеньями». Это и есть «машина желаний». Она функционирует как самовыключающееся звено в гигантской схеме других «машин», которые к ней подсоединены. Имея возможность работать автономно, «машина» на минимальном уровне исполняет свою задачу по производству потока желаний изнутри. В случае замкнутости системы развитие потока носит имплозивный характер. Когда же система соединяется с соседними, поток желаний носит усиливающийся характер, приводя в действие производительные силы. В общем понимании современная капиталистическая система представляет собой мультифункциональную вселенную, составленную из многочисленных элементов «машин желания».
Для полноценного действия «машин желания» как структурного элемента системы, важным моментом становится деиндивидуализа-ция человеческого сознания, его подстройка под существующие правила. Человек переходит в новую стадию, которая называется Делезом и Гваттари «социальной машиной лицеобразования» [3, с. 79]. Ее главной функцией становится ментальная адаптация под установленные нормы субъективности, носящей откровенно шизофренический характер. Индивид лишается права на личностное вос-
приятие собственного бытия, отныне его роль - быть действующим элементом системы социального воспроизводства. Теперь эта «машина фациальности» являет собой совокупность воздействия знаковых, медийно-идеологических, информационных и прочих структур, которые замещают истинную личность, преобразуя ее в ложное сознание, функция которого - быть частью общей системы. Трансформируя личностное восприятие к конструктам стандартизированной «шизофренической» субъективности, понимаемой ложным сознанием как норма, такая «машина фациальности» получает свою «маску» - ту социальную роль, под которой теперь живет и воспринимается индивид [1, с. 53].
Это «специфическое лицо» обладает набором предсказуемых качеств и действует строго с внедренной поведенческой программой, что позволяет применить по отношению к нему полный набор средств контроля, заранее просчитывающих все действия в социальной среде. Между общественным и личным устанавливается тождественность. Теперь в среде социального взаимодействия индивид является лишь объектом манипуляции, предписывающей исполнение определенной роли и ограниченного функционала. Нет возможности проявления самости, индивид не должен мыслить себя вне заданной роли в обществе. Социальная инженерия формирует совокупность таких «машин фациальности» как безликое множество, сообщество массового человека, являющееся частью системы шизофренической субъективности
[3, с. 81].
«Маска», существующая в пространстве социального, теперь является объектом постоянного воздействия со стороны различных массивов желаний. При воздействии на индивида личностная «машина желания» формирует свой массив, который имеет свойство периодически изменяться. Вариантов массивов может быть бесконечное множество, даже в пределах одного носителя ложного сознания. Для актуализации и закрепления этого феномена, Делез и Гваттари ввели специальную концепцию - «тело без органов» (ТБО), как термин, обозначающий массив общественных желаний, способный меняться через небольшие промежутки времени. Массивы желаний способны приобретать бесконечное число форм и ищут самые различные способы воплощения в персональной «машине желания». «Тело без органов» способно формироваться для каждого отдельного случая во всех возможных комбинациях. Желание не должно в обязательном порядке ориентироваться на привязанности и привычки субъекта. ТБО аккумулирует различные комбинации желаний, в том числе возможность обнуления и замещения одного массива другим [4, с. 53].
М. В. Рендл отмечает, что содержащее определенную конфигурацию компонентов «тело без органов» в пределах отдельного концепта может получить замещение, которое сначала выводится на нулевой уровень, обнуляя массив, а далее - совокупность внутренних импульсов запускает процессы перестройки системы желаний в новом качестве. Таким образом, «самоконфигурация» подчеркивает способность каждого ТБО к самоорганизации и перераспределению сформированного потока желаний через минимальные промежутки дезинтеграции [7, с. 129].
Трансформации подвергается не только индивид, но даже пространство вокруг него. Массовый человек, будучи объектом манипуляции, находится в постоянном движении, которое отрицает наличие одной «точки покоя» и носит номадический (кочевнический) характер. Антиструктурность массива желаний создает иную топологию окружающего пространства, в которой более нет четкой формы координации материальных объектов, пространство и движение лишаются начальной и конечной точек покоя [10, с. 207]. Такие хаотические структуры относятся к другому понятию в терминологии Делеза и Гваттари - ризоме.
Пространственная структура зависит от движения, многонаправ-ленность перемещений создает новые преобразованные структуры, содержащие множественные восприятия отношений, плоскостей, смыслов, где в основе - необходимость координации и упорядочивания массива желаний для создания в каждом отдельном случае новой «машины желания». Комплексность и видимая хаотичность такой структуры, бесконечное многообразие разнообразных связей подчеркивает полное проникновение во все элементы системы производственных отношений. По сути, «все является производством: производство производств, действий, страстей, потреблений» [3, с. 13]. Шизофреническая идея бесконечного роста имеет в своей основе необходимость прививания функции производства к уже произведенному. Так, индивиду навязывается формирование новых «машин желаний» под воздействием соответствующего массива, производственные мощности обязаны вести непрерывный поток создания новых товаров для умножения массива желаний [6, с. 198].
«Шизоанализ» Делеза и Гваттари в своей основе предполагает наличие явных шизофренических черт, которые охватывают не только человеческое существование, но и весь производственный цикл, предполагающий постоянное формирование массивов желаний и бесконечный экономический рост. Субъект более не способен выразить себя и свое место в мире. В этой ризомической структуре, несмотря
на отсутствие явной систематизации, субъекту дана определенная роль, он больше не способен видеть разницу между средством производства и произведенным. Следовательно, именно условный «шизофреник» будет «универсальным производителем», способным бесконечно множить уже произведенное.
Л. В. Мурейко полагает, что «шизоидность» системы и существующего в ней под определенной ролью субъекта связана с некоторыми особенностями производственного процесса, в частности, «механического стремления к экономии, эквивалентности обмена, к всеохватывающему контролю, что ведет к стремлению к стадности» [6, с. 199]. Кроме того, конечный продукт не носит характер определенности, он постоянно заново включается в процесс, формируя либо новый продукт, либо массив желаний.
Важно различать «машины желания» и технические машины как средства производства. Техническая машина способна поддерживать производственный цикл до своей возможной поломки. Если же вести речь о «машинах желания», то их функционал можно свести к другому термину, являющемуся полной противоположностью - «антипроизводству». Их условная «поломка» не остановит цикл воспроизводства желаний, а напротив - усилит его и приведет к обновлению. Для общества, где шизоидная структура является нормой, такое противоречие не будет чем-то неестественным. Машины желания достаточно часто могут подвергаться различным «поломкам», и это является фактором усиления их производительности. Ведь к уже произведенному прилагается прививание функции производства, таким образом, в «сломанном» состоянии такая «машина» перетасовывает собственные элементы («детали»), рассматривая их в новом ракурсе, что неизбежно ведет к созданию нового механизма функционирования. Иное видение является последствием такой «поломки», что должно привести к прогрессу. Именно прерывание налаженного производственного цикла дает новый толчок и даже, в некоторых случаях, революционный переворот, цель которого усилить и усовершенствовать механизм технического производства. В современном мире типичным примером является работа маркетологов, которые внедряют на рынок определенный продукт, работают с ожиданиями потенциальных покупателей, создают определенный мифический ореол этому продукту, который чаще всего, мало связан с истинной прикладной функциональностью этого предмета, после чего, фактически выпускают один и тот же продукт с небольшими изменениями, ведя постоянный мониторинг потребительских поведенческих реакций. В случае, если небольшие изменения уже ни-
как не могут повлиять на реакцию целевой группы, случается «поломка», которая способна привести к серьезному «перевороту», выражающемуся в виде выпуска совершенно новой продукции, или презентации условно «старого» предмета с совершенно иного ракурса, предвосхищающего потребительские ожидания.
«Машины желания» характеризуются двумя базовыми элементами: «анти-производством» и массовостью. Важным моментом в «ши-зоанализе» Делеза и Гваттари является интерпретация массовости и ее влияние на общество. Именно этим термином обусловлено все современное производство, выпускающее стандартизированную продукцию, ориентированную на массы. Через воздействие СМИ массовость формируется в бесконечные массивы желаний, передающиеся массовым сообществам. Даже у одного индивида может быть масса «машин желаний», каждая из которых представляет определенную выборку. Если вести сравнение «машин желания» и способов существования индивидов в современном социуме, сходной частью будет наличие такой черты, как полное безличие.
Но если безличие у «машин желания» носит чисто механистический характер (для типизации желаний в соответствии с ассортиментом продукции, существующей на потребительском рынке), то для индивида это качество становится средством приостановить собственную деперсонализацию. Под определенной «социальной маской», выказывая явное безличие, индивид постепенно привыкает контролировать себя и в некоторых случаях ограничивать воздействие бесконечных массивов желаний. Безличие становится частью маскировки, помогающей скрыть свои истинные личностные мотивы и не стать объектом преследования со стороны бюрократического и карательного аппаратов. Несмотря на кажущуюся безразличность, это свойство «машин желания», перенесенное на поле человеческого, становится хорошим средством сохранения собственной индивидуальности.
Таким образом, автоматизация и роботизация всего окружающего мира ради задекларированной цели бесконечного экономического роста, с использованием идеологии о необходимости прогресса и внедрения новых технологий, несмотря на элемент шизофреничности (при ограниченности ресурсов), создает качественно новое состояние общества. Оно носит бесструктурный характер, образуя множество хаотичных взаимосвязей (ризом), вводит множество искусственных ограничений, однонаправленную классификацию и понимание различных явлений, а также распределяет определенные роли каждого из элементов в этом бесконечном производственном цикле.
Всем элементам присваивается новая функция производства к уже произведенному, в результате чего субъект, не видя между ними никакой разницы, является носителем ложного сознания шизофренической субъективности. Здесь не место индивидуальности, человек
__W ТЛ W
отныне лишь элемент, исполняющий нужную роль. В этой системе основной производительной силой является желание. Производственные мощности содействуют формированию массива желаний, индивид же, получивший нужную часть идеологической обработки, превращается в механизм поддержания работы многочисленных «машин желания».
Список литературы
1. Веричева К. В. Социальное конструирование личности // Изв. Российского гос. пед. ун-та им. А. И. Герцена. - 2012. - № 149. - С. 51-58.
2. Дебор Г. Общество «Спектакля» / пер. с фр. C. Офертаса и М. Якубович. - М.: Логос, 2000. - 185 с.
3. Делёз Ж., Гваттари Ф. Анти-Эдип: Капитализм и шизофрения / пер. с фр. Д. Кралечкина. - Екатеринбург: У-Фактория, 2007. - 736 с.
4. Дьяков А. В. Феликс Гваттари: Шизоанализ и производство субъективности. - Курск: Изд-во Курск. гос. ун-та, 2006. - 246 с.
5. Михайленко С. Б. «Спектакль» и «медиа Спектакль»: философские модели анализа современного общества // Вестн. МГОУ. Сер. Философские науки.
- 2012. - № 4. - С. 85-87.
6. Мурейко Л. В. «Машины желания» и «искусственный интеллект»: к теории масс и массового производства // Изв. Санкт-Петерб. ун-та путей. - 2011.
- № 4. - С. 194-203.
7. Рендл М. В. Актуализация метафизического хаоса в современной философии // Вестник Волжского университета им. В. Н. Татищева. - 2014. - № 3 (16). - С. 127-136.
8. Фромм Э. Бегство от свободы / пер. с. англ. Г. Ф. Швейника. - М.: Аст-рель, 2012. - 284 с.
9. Хевеши М. А. Массовое общество в XX веке // Социс. - 2001. - № 7. -С. 3-12.
10. Шляков А. Б. Номадическая топология постмодерна // Теория и практика общественного развития. - 2015. - № 18. - С. 207-210.
11. Massumi B. A User's Guide to Capitalism and Schizophrenia: Deviations from Deleuze and Guattari. - Cambridge: Swerve Editions Press, 1992. - 221 p.
Статья поступила: 06.11.2017. Принята к печати: 15.01.2018
