Роль лабораторных биомаркеров в мониторинге и прогнозировании эффективности терапии ревматических заболеваний генно-инженерными биологическими препаратами Текст научной статьи по специальности «Фундаментальная медицина»

ЛЕКЦИЯ

Роль лабораторных биомаркеров в мониторинге и прогнозировании эффективности терапии ревматических заболеваний генно-инженерными биологическими препаратами

Е.Н. Александрова, А.А. Новиков, Е.Л. Насонов

ФГБУ«Научно-исследовательский институт ревматологии им. В.А. Насоновой» РАМН, Москва, Россия

115522, Москва, Каширское ш., 34А

Значительный прогресс в лечении иммуновоспалительных ревматических заболеваний (РЗ) связан с разработкой нового класса лекарственных средств — генно-инженерных биологических препаратов (ГИБП). В настоящее время в крови, синовиальной жидкости, моче и биоптатах пораженных тканей выявлены молекулярные и клеточные биомаркеры (антитела, показатели острой фазы воспаления, цитокины, хемокины, факторы роста, маркеры активации эндотелия, иммуноглобулины, криоглобулины, субпопуляции Т- и В-лимфоцитов, продукты метаболизма костной и хрящевой ткани, генетические, метаболические маркеры), позволяющие осуществлять иммунологический мониторинг и прогнозирование эффективности терапии РЗ ингибиторами фактора некроза опухоли а (инфликсимаб, адалимумаб, голимумаб, этанерцепт), анти-В-клеточными препаратами (ритуксимаб, белиму-маб), антагонистом рецептора интерлейкина 6 (тоцилизумаб), блокатором костимуляции Т-клеток (абатацепт). Наряду с традиционными униплексными методами иммунодиагностики все шире применяется мультиплексный анализ биомаркеров, основанный на генетических, транскриптомных и протеомных технологиях с использованием ДНК- и белковых микрочипов, полимеразной цепной реакции, проточной цитометрии. Поиск и валидация иммунологических предикторов эффективного ответа на терапию ГИБП создает предпосылки для оптимизации и снижения стоимости лечения этими препаратами.

Ключевые слова: ревматические заболевания; генно-инженерные биологические препараты; мониторинг и прогнозирование эффективности терапии; лабораторные биомаркеры; аутоантитела; острофазовые белки; цитокины; показатели активации сосудистого эндотелия; иммуноглобулины; субпопуляции Т- и В-клеток; маркеры метаболизма костной и хрящевой ткани; метаболические маркеры; генетические маркеры.

Контакты: Елена Николаевна Александрова; irramnlab@rambler.ru

Для ссылки: Александрова ЕН, Новиков АА, Насонов ЕЛ. Роль лабораторных биомаркеров в мониторинге и прогнозировании эффективности терапии ревматических заболеваний генно-инженерными биологическими препаратами. Современная ревматология. 2014;(1):5—13.

Role of laboratory biomarkers in monitoring and prediction of the effectiveness of treatment of rheumatic diseases using genetically engineered drugs E.N. Aleksandrova, A.A. Novikov, E.L. Nasonov

V.A. Nasonova Research Institute of Rheumatology, Russian Academy of Medical Sciences, Moscow, Russia Kashirskoye shosse 34A, Moscow, 115522 Russia

Significant progress in treating immunoinflammatory rheumatic diseases (RD) is related to the design of a novel family of drugs, biologic drugs. Molecular and cellular biomarkers (antibodies, indicators of acute inflammation, cytokines, chemokines, growth factors, endothelial activation markers, immunoglobulins, cryoglobulins, T- and B-cell subpopulations, products of bone and cartilage metabolism, genetic and metabolic markers) that allow one to conduct immunological monitoring and prediction of the effectiveness of RD therapy using tumor necrosis factor a inhibitors (infliximab, adalimumab, golimumab, etanercept), anti-B-cell drugs (rituximab, belimumab), interleukin-6 receptor antagonist (tocilizumab), and T-cell costimulation blocker (abatacept) have been detected in blood, synovial fluid, urine, and bioptates of the affected tissues. In addition to the conventional uniplex immunodiagnostics techniques, multiplex analysis of marker, which is based on genetic, tran-scriptomic and proteomic technologies using DNA and protein microarrays, polymerase chain reaction, and flow cytometry, is becoming increasingly widespread. The search for and validation of immunological predictors of the effective response to biologic drug therapy make it possible to optimize and reduce the cost of therapy using these drugs in future.

Keywords: rheumatic diseases; biologic drugs; monitoring and prediction of the effectiveness of therapy; laboratory biomarkers; autoantibodies; acute phase proteins; cytokines; indicators of vascular endothelial activation; immunoglobulins; subpopulations of T- and B-cell subpopulations; markers of bone and cartilage metabolism; metabolic markers; genetic markers.

Contacts: Elena Aleksandrova; irramnlab@rambler.ru

Reference: Aleksandrova EN, Novikov AA, Nasonov EL. Role of laboratory biomarkers in monitoring and prediction of the effectiveness of treatment of rheumatic diseases using genetically engineered drugs. Modern Rheumatology Journal. 2014;(1):5—13.

DOI: http://dx.doi.org/10.14412/1996-7012-2014-1-5-13

ЛЕКЦИЯ

Ревматические заболевания (РЗ) относятся к иммуно-воспалительным болезням, в патогенезе которых ключевую роль играют процессы аутоиммунитета и аутовоспаления, связанные с генетически детерминированными и индуцированными факторами внешней среды дефектами активизации приобретенного и врожденного иммунного ответа [1]. Иммуновоспалительные РЗ (ревматоидный артрит — РА, системная красная волчанка — СКВ, системная склеродермия, синдром Шёгрена — СШ, антифосфолипидный синдром, системные васкулиты, анкилозирующий спондилит

— АС, псориатический артрит — ПА, ювенильные артриты

— ЮА и др.) характеризуются тяжелым непрерывно прогрессирующим течением, ранней инвалидизацией и высокой летальностью, поражая людей наиболее трудоспособного возраста [2]. Значительный прогресс в лечении имму-новоспалительных РЗ связан с разработкой нового класса лекарственных средств — генно-инженерных биологических препаратов (ГИБП), которые включают моноклональные антитела (мАТ) к цитокинам (ингибиторы фактора некроза опухоли а — ФНОа: инфликсимаб — ИНФ, ада-лимумаб — АДА, голимумаб — ГЛМ, цертолизумаба пэгол — ЦЗП; интерлейкина — ИЛ — 6: тоцилизумаб — ТЦЗ; ИЛ1: анакинра, канакинумаб; В-лимфоцитарного стимулятора

— B-lymphocyte stimulator — BLyS: белимумаб) и мембранным молекулам лимфоцитов (анти-В-клеточный препарат ритуксимаб — РТМ), а также гибридные белки, подавляющие провоспалительную активность цитокинов (ингибитор ФНОа этанерцепт — ЭТЦ) и кооперацию иммуноком-петентных клеток (блокатор костимуляции Т-клеток абата-цепт — АБЦ; табл. 1) [3, 4]. Основным преимуществом ГИБП является их селективное воздействие на определенные звенья иммунопатогенеза при минимальном нарушении нормальных механизмов иммунного ответа. В настоящее время в крови, синовиальной жидкости, моче, биопта-

Таблица 1. ГИБП в лечении РЗ

тах пораженных тканей выявлены молекулярные и клеточные биомаркеры (антитела, показатели острой фазы воспаления, цитокины, хемокины, факторы роста, маркеры активации эндотелия, иммуноглобулины, криоглобулины, субпопуляции Т- и В-лимфоцитов, продукты метаболизма костной и хрящевой ткани, генетические, метаболические маркеры), позволяющие осуществлять мониторинг и прогнозирование эффективности терапии ГИБП у больных с иммуновоспалительными РЗ (табл.2) [5—10]. Наряду с «классическими», униплексными методами иммунодиагностики (непрямая реакция иммунофлюоресценции, иммуно-ферментный анализ — ИФА, — иммуноблоттинг, нефелометрия, электрохемилюминисценция и др.) все шире применяется мультиплексный анализ биомаркеров, основанный на генетических, эпигеномных, транскриптомных и протеомных технологиях с использованием ДНК- и белковых микрочипов, полимеразной цепной реакции (ПЦР), проточной цитометрии, при этом наиболее перспективными в ревматологии являются протеомные исследования. Так, накопленная информация об особенностях белкового профиля при РА позволила разработать мультибиомаркерный индекс активности (multi-biomarker disease activity score — MBDA; Vectra DA, Crescendo Bioscience, США). На основании анализа более 400 различных протеомных маркеров было выделено 12 ключевых белков, которые наиболее полно отражают сложность и разнообразие молекулярных механизмов патогенеза РА (сосудистая клеточная молекула адгезии — VCAM1, эпидермальный фактор роста — EGF, ва-скулоэндотелиальный фактор роста — VEGF, ИЛ6, растворимый (р) рецептор (Р) ФНО I типа — рФНО-Р1, матриксная металлопротеиназа — ММП1 и 3, хрящевой гликопротеин 39 — YKL40, лептин, резистин, С-реактивный белок — СРБ и сывороточный амилоидный белок А — SАА). В исследованиях InFoRM, BRASS, BeST на фоне терапии метотрексатом

Препарат

Характеристика

Мишень

Заболевание

ИИФ

РTM

^З

АДА

ГЛМ

Белимумаб

Анакинра

Химерное мАТ Химерное мАТ Гуманизированное мАТ

OHO«

РА, АС, ПА

В-клетка (CD20) РА, другие системные аутоиммунные РЗ

ИЛ6Р

Человеческое мАТ Человеческое мАТ Человеческое мАТ

OHO«

OHO«

BLyS

Рекомбинантный рецепторный антагонист

ИЛІ

РА

ЦЗП Гуманизированный OHO« РА

пегилированный Fab-фрагмент мАГ

РА, АС, ПА, ЮА РА СКВ

Канакинумаб Человеческое мАT ИЛір ЮА, подагрический артрит,

аутовоспалительные РЗ

РА, ЮА, аутовоспалительные РЗ

Э^ Человеческий растворимый рекомбинантный OHO« РА, АС, ПА, ЮА

рецептор OHO II типа, конъюгированный

с Fc-фрагментом IgG человека

АБЦ Димерный рекомбинантный белок человека, CD80/86 РА, ЮА

содержащий экстрацеллюлярный домен CTLA4

и Fc-фрагмент IgG1 человека

ЛЕКЦИЯ

Таблица 2. Лабораторные биомаркеры, применяемые для мониторинга и прогнозирования эффективности терапии ГИБП при РЗ

Группа биомаркеров

Показатель

Аутоантитела

Маркеры воспаления

Цитокины, хемокины, факторы роста

Маркеры активации эндотелия Иммуноглобулины, криоглобулины Компоненты комплемента Субпопуляции лимфоцитов

Маркеры хрящевого и костного метаболизма

Метаболические маркеры

Генетические маркеры

Маркеры иммуногенности ГИБП

Лабораторные маркеры инфекций Гематологические показатели Печеночные ферменты

АЛА (к АИФ, дсДИК, гистонам, нуклеосомам, экстрагируемым ядерным антигенам, Sm, SS-A/Ro, SS-B/La, и1РЫП), IgM/IgA РФ, АЦБ (АЦЦП, АМЦВ), АЫЦА (аПРЗ и аMПO),

АФЛ (IgG/IgM аКЛ), антитела к O-lq

СOЭ, СРБ, SAA, SAP, гаптоглобин, ферритин, гепсидин, S100A12, а2-макроглобулин, аі-антитрипсин

ФШа, рФHOРI, ИЛ1Р, 2, 4, б, рИЛбР, ИЛ7, 8, 10, 12, 1З, 15, 17, ИФЫу, p/а, MCP1, MIF, MIP, VeGF, EgFi, GM-CsF, CD40-лигaнд, BAFF, APRIL, эндостатин, адипокины и др.

рP-селектин, рЕ-селектин, sVCAMl, sICAMl, фактор Виллебранда

IgG, IgM, IgA

C3, C4

CD3+, CD4+, CD8+, HLA DR+, CD4+CD25+, T-регуляторные клетки (CD4+CD25“!h Foxp3), CD28”11, CD19+B-клетки, В-клетки памяти (CDl9+CD27+), «непереключенные» (CD19+IgD+CD27+)/«переключенные» (CD19+IgD-CD27+) В-клетки памяти, «наивные» (CD19+IgD+CD27-), транзиторные (CD19+IgD+CD10+CD38++CD27-) В-клетки, плазмобласты (CD19+СD38+++IgD-CD27+CD20-), долгоживущие плазматические клетки (CD19+CDH8+),

NK-клетки

CTXI (CrossLaps), p-CTX, остеокальцин, деоксипиридинолин BAP, OPG, RANKL,

CTXII (CARTILAPS), P1NP, PIIANP, HELIX-II, ICTP, COMP, YKL 40, TIMP1, ММП1, З и др.

Адипокины (лептин, резистин и др.), инсулин, аполипопротеин СЗ.

Холестерин, триглицериды, липопротеины высокой плотности, липопротеины низкой плотности

Полиморфизм генов FcyRlIIA (V158/F158); ИЛ6 (C/G-174); G^A ФНОа б позиции (508,

ФНОР (1P676T>G), ИЛ1в, 10 и др.

Концентрация ГИБП б крови.

Антитела человека к ПАСА и HAHA

Маркеры вирусов гепатита В и С, квантифероновый тест

Эритроциты, гемоглобин, нейтрофилы

Билирубин, АСТ, АЛT

(МТ) и ингибиторами ФНОа установлена достоверная корреляция значений Уейга DA с индексом активности DAS28-СРБ [11].

Лабораторные методы оценки иммуногенности ГИБП

Одним из факторов снижения клинической эффективности ГИБП является их потенциальная иммуноген-ность. Поэтому значительный интерес представляют тест-системы, позволяющие измерять концентрацию антител человека к химерным (НАСА) и человеческим (НАНА) терапевтическим мАТ, а также уровни ГИБП в сыворотке крови с помощью радиоиммуноанализа и ИФА [12].

Интерфероновые тесты для выявления туберкулезной инфекции на фоне терапии ГИБП

Больные РЗ, получающие иммуносупрессивную терапию с использованием ГИБП, являются группой повышенного риска заболевания туберкулезом. Применение ингибиторов ФНОа увеличивает риск развития туберкулезной инфекции в 5—10 раз по сравнению с таковым при использовании небиологических методов лечения. В последние годы наряду с кожным туберкулиновым тестом для выявления латентной туберкулезной инфекции и активного туберкулеза у больных РА

при планировании и в ходе лечения ингибиторами ФHOа применяются новые, более чувствительные и специфичные лабораторные тесты — QuantiFeron (QFT)-TB Gold In Tube (Celestis, Австралия) и T-SPOTTB (Oxford Immunotec, Великобритания), основанные на измерении ex vivo продукции интерферона (ИФЦ) у, высвобождаемого CD4+ T-лимфоцитами в ответ на стимуляцию специфичными антигенами Mycobacterium tuberculosis ESAK, CFP10 и TB7.7 [ІЗ].

Ингибиторы ФНОа

В большинстве исследований на фоне применения ингибиторов ФHOа в сыворотках больных РА отмечаются значительное (до З0—б0%) снижение концентрации ^М ревматоидного фактора (РФ) и уменьшение титров IgA/IgG РФ [9, 14]. Кроме того, в ходе терапии ИHФ у 14% больных РА происходит отрицательная, а у 8% — положительная IgM РФ-сероконверсия [9]. В отличие от ^М РФ сывороточный уровень антител к циклическому цитруллинированному пептиду (АЦЦП) под действием ингибиторов ФHOa, как правило, не меняется [9, 14]. Показано, что высокий уровень IgM РФ, IgA РФ и АЦЦП до начала лечения ассоциируется с неудовлетворительным клиническим ответом на ингибиторы ФHOa [15]. Oтсутствие эффективного ответа

ЛЕКЦИЯ

на терапию ИHФ в ряде случаев сопровождается достоверным нарастанием титров антинуклеарных антител (АБА) и IgG/IgM-антител к кардиодипину (аКЛ), что может свидетельствовать об аутоиммунизации, индуцируемой данным препаратом [9, 14]. Практически все ингибиторы ФHOa вызывают быстрое (в течение месяца, а иногда уже после первого введения препарата) снижение уровня маркеров острой фазы воспаления (СOЭ и СРБ) [9, 14].

I. Sekigawa и соавт. [1б] впервые изучили влияние ИHФ на белково-пептидный профиль сыворотки/плазмы крови у 10 больных РА с использованием метода масс-спектромет-рии. По данным авторов, через 24 ч после введения ИHФ идентифицируются белки, участвующие в ФHOa-зaвисимых механизмах активации ядерного фактора каппа В — NF-kB (FAM62A/MBC2) и регенерации суставного хряща (ростового фактора соединительной ткани — CTGF). Сходные результаты получены R.C. Dwivedi и соавт. [17] через 12 нед после начала терапии ИHФ, которые обнаружили у пациентов с хорошим ответом на препарат 20% изменение концентрации З9 белков, регулируемых ФHOa или NF-kB. По данным S. Fabre и соавт. [18], у ЗЗ больных РА, получавших ЭХЦ, положительный ответ на препарат ассоциировался с увеличением сывороточной концентрации MCP1 и EGF1 с 0-го по 90-й день лечения и повышением базального уровня СРБ и EGF1. При многоступенчатом протеомном исследовании сывороточных белков был идентифицирован профиль из 24 аутоантител и цитокинов, позволяющий прогнозировать ответ на терапию ЭХЦ у больных РА [19]. Базальная экспрессия ФHOa в синовиальной ткани служит предиктором хорошего ответа на терапию ИHФ у больных РА [20].

У ответивших на терапию ингибиторами ФHOa описано снижение уровня ММП 1 и З, СOMP (cartilage oligomet-ric matrix protein — олигомерный матриксный белок хряща) и увеличение концентрации остеокальцина в сыворотке крови [9]. Hизкий исходный уровень COMP у больных РА ассоциируется с хорошим ответом на АДА [21], а уменьшение сывороточной концентрации RANKL и соотношения RANKL/OPG (osteoprotegerin) до начала терапии позволяет прогнозировать развитие ремиссии (DAS^^) на фоне применения ИHФ и АДА [22].

Увеличение базальной концентрации СРБ, ИЛб, ММПЗ, S100A12, аз-макроглобулина, инсулина, фактора Виллебранда, лептина, аполипопротеина СЗ и костной щелочной фосфатазы коррелирует с эффективностью комбинированной терапии ГЛМ и MT (ответ по критериям ACR) через 14 нед, а CD40 лиганда, деоксипиридинолина и аі-анти-трипсина — с эффективностью монотерапии ГЛМ через 24 нед [2З].

У больных АС хороший ответ на ГЛМ по ASAS20 через 14 нед терапии сопровождался снижением базального уровня P1NP, остеокальцина, инсулина, фактора Виллебранда, лептина и аполипопротеина СЗ, а также концентрации данных показателей, СЗ-компонента комплемента, СРБ, сывороточного амилоидного белка Р, ИЛб и повышением уровня гаптоглобина и воспалительного маркера ENA78 на 4-й и 14-й неделе применения ГЛМ [24]. В той же работе показано, что комбинация базальных уровней 2 и более биомаркеров (P1NP и инсулин; лептин, IgM и VEGF; TIMP1 и VEGF) позволяет более достоверно прогнозировать достижение ответа на ГЛМ по критериям ASAS20, BASDAI50 и BASFI, чем исходная концентрация СРБ.

A. Jamnitski и соавт. [25] изучали влияние иммуногенности ИHФ и АДА на прогнозирование эффективности переключения терапии c этих препаратов на ЭTЦ в когорте больных РА (n=292), состоявшей из 89 (З0%) «переключенных» и 20З (70%) «наивных» пациентов без предшествующей терапии ингибиторами ФHOa. Через 28 нед терапии клинический ответ на ЭХЦ у «наивных» и позитивных по антителам к ИHФ и АДА «переключенных» больных был одинаковым (ADAS28=2,1+1,3 и ADAS 28=2,0±1,З, р>0,05) и достоверно превышал эффективность ЭХЦ у не имеющих антител к ИHФ и АДА «переключенных» больных РА (ADAS28=1,2+1,3, р=0,001 и р=0,017 соответственно). Tа-ким образом, больные РА с иммуногенным ответом на первый ингибитор ФHOa лучше отвечают на терапию следующим ингибитором ФHOa, чем пациенты, не имеющие антител к данному препарату. Полагают, что отсутствие эффективности неиммуногенных ингибиторов ФHOa на фоне сохранения их оптимальной сывороточной концентрации может быть связано с низкой экспрессией биологически активного ФHOa в крови и синовиальной ткани и ведущей ролью других иммунопатологических механизмов в развитии заболевания у отдельных субпопуляций больных РА [20]. Все это свидетельствуют о нецелесообразности перехода на следующий ингибитор ФHOa у больных РА с недостаточной эффективностью первого препарата и отсутствием антител к нему, так как данной группе пациентов рекомендуется назначение ГИБП другого класса.

Выявлены полиморфизмы генов G^A ФНОа в позиции 308, ФНОР (1b676T>G), ИЛ1в, 10, 158 V/F Fcy RIIIA, ассоциирующиеся с положительным ответом на терапию ингибиторами ФHOa, однако эти данные остаются противоречивыми [5].

Ритуксимаб

В течение З—б мес после курса лечения РTM у больных РА наблюдается снижение титров IgM/IgA РФ и антител к модифицированному цитруллинированному виментину (АМЦВ) в сыворотке крови на З0—85%. В отличие от РФ и АМЦВ сывороточный уровень АЦЦП под действием РTM практически не изменяется [2б]. При лечении РTM у больных РА отмечены отрицательные сероконверсии по IgM РФ (20%) и АЦЦП (7%) [8]. В многочисленных исследованиях убедительно показано, что серопозитивность по РФ и/или АЦЦП и высокие уровни этих аутоантител в сыворотке крови до начала лечения служат предикторами хорошего ответа на терапию РХМ при РА [7, 8]. РХМ вызывает значительное снижение уровня СРБ и СOЭ на 8-1б-й неделе у больных РА с хорошим и умеренным эффектом препарата, и нормализацию этих показателей к 24-й неделе у пациентов с хорошим ответом на лечение [8].

При СКВ через б—12 мес после курса лечения РTM наблюдается уменьшение сывороточной концентрации антител к двуспиральной ДHK (дсДHK) преимущественно IgG-и IgA-классов, продуцируемых В-клеточным аутореактивным клоном VH434, а также антител к нуклеосомам, IgG/IgM— аКЛ и dq [2б]. Достоверного снижения уровня антител к SS-A/Ro, SS-B/La, РHП, гистонам и Sm-антигену в сыворотках больных СКВ и системной склеродермией на фоне терапии РХМ не выявлено [2б, 27]. Имеются сообщения об увеличении концентрации антител к дсДHK, нуклеосомам, dq и экстрагируемым ядерным антигенам

ЛЕКЦИЯ

(ENA), которое в ряде случаев предшествует обострению СКВ при лечении РТМ [26, 28]. У большинства больных при СКВ отмечено увеличение сывороточной концентрации С3 и С4 после приема РТМ. В исследовании EXPLORER показано, что базальная серопозитивность по антителам к дсДНК при отсутствии антител к РНП, Sm, Ro и La в сыворотках больных СКВ служит предиктором выраженного снижения уровня антител к дсДНК и увеличения концентрации С3 при СКВ на фоне лечения РТМ [29]. По данным K.P. Ng и соавт. [28], низкий базальный уровень С3 в сыворотках больных СКВ, получающих РТМ, ассоциируется с быстрым развитием обострения заболевания.

РТМ индуцирует быстрое снижение числа CD19+ В-лимфоцитов периферической крови у больных РА через 2—4 нед после инфузии препарата, которое сохраняется в течение 24 нед [7, 8]. При СКВ деплеция В-лимфоцитов периферической крови регистрируется практически у всех больных уже в первые несколько недель после введения РТМ, однако она является менее продолжительной, чем у больных РА [30].

Клиническая эффективность терапии РТМ зависит от степени деплеции В-клеток в периферической крови после первой инфузии препарата, базального уровня В-клеток и динамики восстановления В-клеточных популяций, особенно В-клеток памяти и плазмобластов.

М. Vigna-Perez и соавт. [31] у 2 из 22 больных СКВ, получавших РТМ, наблюдали неполную деплецию В-лимфо-цитов периферической крови, сопровождавшуюся отсутствием клинического эффекта терапии. D. Albert и соавт. [30] сообщили, что количество В-клеток через 15 нед терапии РТМ положительно коррелировало с активностью СКВ по SLEDAI и SLAM. Показано, что окончание периода деплеции В-клеток необязательно приводит к обострению заболевания. Так, по данным K.P. Ng и соавт. [28], при СКВ период эффективного клинического ответа на терапию РТМ значительно превосходит продолжительность деплеции В-клеток. Однако в исследовании I. Gunnarsson и соавт. [32] у больных СКВ с самым коротким периодом деплеции В-клеток (2 мес) отмечались наименее благоприятные морфологические показатели при повторной биопсии почки на фоне терапии РТМ (IV и V/IV класс нефрита).

Анализ периферических В-клеток у больных РА методом высокочувствительной проточной цитометрии выявил более эффективный ответ на РТМ при полной деплеции В-клеток после первого введения препарата [33].

Данные о связи базального уровня и репопуляции В-клеток с эффективностью терапии РТМ весьма противоречивы, что может быть связано с недостаточной стандартизацией методов идентификации субпопуляций В-клеток. Так, T Jonsdottir и соавт. [34] показали, что исходное количество CD19+ В-лимфоцитов в периферической крови было больше у тех больных СКВ, которые не достигли индекса активности SLEDAI <3 через 6 мес терапии РТМ. Также отмечена корреляция между увеличением числа циркулирующих В-лимфоцитов до терапии РТМ и коротким периодом В-клеточной деплеции [27]. В то же время C. Lindholm и соавт. [35] обнаружили у больных волчаночным нефритом с положительным ответом на РТМ более высокий базальный уровень В-клеток. Исходное количество CD20+ В-кле-ток в периферической крови у больных РА, как правило, не влияет на результаты терапии РТМ [6].

Важным индикатором полной В-клеточной деплеции и эффективности лечения РТМ у больных СКВ и РА считается позднее восстановление количества CD27+CD20+ В-клеток памяти в периферической крови (не ранее чем через 2 года после окончания терапии) [36, 37]. Показано, что у больных РА с недостаточным эффектом РТМ, наблюдается увеличение числа «непереключенных» (non-swithed) В-кле-ток памяти (CD19+IgD+CD27+), а у пациентов с хорошим эффектом РТМ, но ранним обострением заболевания — базального уровня общей популяции В-клеток памяти (CD19+CD27+) [38]. На 24-й неделе терапии РТМ хороший клинический эффект и низкая активность РА ассоциировались с выраженным уменьшением количества СD19+IgD+ В-лимфоцитов — «наивных» клеток и «непереключенных» В-клеток памяти (0,044%) и «переключенных» (swithed) В-клеток памяти — CD19+CD27+IgD- (0,17%) по сравнению с соответствующими показателями при высокой активности заболевания (0,45 и 0,67%, р<0,005) [39]. По данным B. Moller и соавт. [40], в период восстановления популяции В-лимфоцитов у больных РА с умеренным эффектом РТМ или его отсутствием число «переключенных» В-клеток памяти (CD27+IgD-) было выше, чем у пациентов с хорошим эффектом терапии. Связи между клинической эффективностью РТМ и динамикой «непереключенных» В-клеток памяти (CD27+IgD+) и «наивных» В-клеток (CD27-IgD+) не отмечено. По данным исследования SMART, низкий базальный уровень CD27+ В-клеток памяти является предиктором эффективности терапии РТМ (p<0,001) [41].

Серия исследований была посвящена изучению влияния РТМ на морфологию синовиальной ткани у больных РА. Показано, что полная деплеция различных субпопуляций В-лимфоцитов (особенно CD22+ В-клеток) ассоциируется с более выраженным эффектом РТМ [33]. Наоборот, массивная инфильтрация синовиальной ткани CD20+ В-клетками и плазматическими клетками (CD79a+CD20-) до начала анти-В-клеточной терапии позволяет прогнозировать у больных РА развитие резистентности к РТМ [39].

Лечение РТМ приводит к уменьшению концентрации иммуноглобулинов основных классов (IgG, IgM, IgA, IgE) в сыворотке больных РА, однако в целом их средний уровень остается нормальным. Поскольку РТМ оказывает незначительное влияние на плазматические клетки (не экспрессируют CD20), концентрация IgG и IgA, а также уровень про-тективных антител существенно не меняются. В то же время концентрация IgM может снижаться, что обусловлено деп-лецией «непереключенных» В-клеток памяти (IgD+CD27+), участвующих в синтезе «естественных» антител [38]. Снижение уровня IgM (30—50%) на 24-й неделе после терапии РТМ выражено в значительно большей степени, чем IgG и IgA (<10%) [8, 26].

М. Blom и соавт. [42] обнаружили в сыворотках больных РА уменьшение концентрации ИЛ4, 15, GM-CSF, ИФНу, ФНОа, ИЛ1|3, 17, 12, 13 и 7 в первые 6 мес лечения РТМ, а изменение уровня ИЛ6, 10 и моноцитарного воспалительного белка (MIP) 1|3 уже через 6 ч после назначения данного препарата. При этом снижение концентрации ИЛ6 через 6 ч и кратковременное повышение уровня MIP1 через 2 ч после первой инфузии препарата рассматриваются в качестве возможных предикторов хорошего ответа на терапию РТМ. При изучении панели из 12 цитокинов у больных РА на фоне терапии РТМ показано, что на 90-й день после введения

ЛЕКЦИЯ

препарата концентрация MCP1 и EGF в сыворотках у ответивших на лечение значительно превышает таковую у больных с отсутствием ответа. Анализ кинетики цитокинового профиля при лечении РTM с 0-го по 90-й день выявил достоверное снижение сывороточного уровня СРБ и ИЛб в группе ответивших на терапию, а ИЛ8 и EGF в группе больных РА, у которых терапия оказалась неэффективной [4З]. R.M. Thurlings и соавт. [44] обнаружили связь между снижением концентрации ИЛб, 15, 22, 23, ИФ№/, ФHOa, CCL19, CXCL3, CCL12 через 4 нед после курса терапии РTM и клиническим эффектом через 24 нед. По нашим данным, в группе больных РА с хорошим/умеренным эффектом РTM на 8-й неделе снижалась концентрация: ИЛ1р, ira, 2, 4, б, 9, 13, GM-CSF, ИФ№/, MCP1; на 24-й неделе: ИЛір, ira, 2, 5,

б, 9, 10, 12, ІЗ, 15, FGF, GM-CSF, ИФ^, ФГОа, на 40-й неделе: ИЛ9. В группе пациентов с отсутствием клинического эффекта РTM через 8 нед после назначения препарата выявлено существенное (>30%) увеличение концентрации ИЛ8, а через 40 нед — уменьшение концентрации ИЛ2 и повышение уровня MIPip. Развитие клинического ответа через 40 нед применения РTM сопровождалось повышением уровня ИЛ17 и MIPip на 8-й неделе терапии. Кроме того, эффективность РTM ассоциировалась с увеличением базального уровня ИЛ 4, 5, 7, 8, 10, 12, 13, 15, 17, ИФ^ и VEGF [8].

Важными факторами, контролирующими рост, выживание и дифференцировку аутореактивных В-клеток, являются два цитокина, относящихся к семейству ФHOa: BAFF (B-cell activation factor — В-клеточный активационный фактор), называемый также BLyS, и APRIL (a proliferation-inducing ligand — индуцирующий пролиферацию лиганд). Рецепторами для них служат BCMA (В-cell maturation antigen — В-клеточный антиген созревания), TACI (transmembrane activator and calcium-modulating cyclophilin ligand interactor — трансмембранный активатор, модулятор кальция и активатор лиганда циклофилина) и BAFF-R (рецептор BAFF, BR3), экспрессирующиеся на мембране В-клеток, плазматических клеток и отдельных субпопуляций T-клеток (BAFF-R). BAFF и APRIL продуцируются стромальны-ми клетками лимфоидных органов, миелоидными клетками (моноцитами, макрофагами, нейтрофилами, дендритными клетками) и остеокластами [8].

Деплеция В-клеток в периферической крови больных РА, СКВ и CШ, индуцированная РTM, сопровождается увеличением в 2,5—3 раза сывороточной концентрации BAFF через 3—4 мес после назначения препарата и ее возвращением к исходному уровню при репопуляции В-клеток к 8-12-му месяцу терапии РTM [45, 4б]. Повышение уровня BAFF на фоне терапии РTM может быть опосредовано двумя механизмами: уменьшением количества рецепторов для связывания BAFF после деплеции периферических В-кле-ток и замедлением обратной регуляции транскрипции мРHK генов BAFF [2б]. Длительное сохранение повышенного уровня BAFF способствует выживанию и регенерации аутореактивных В-клеток, что может приводить к обострению заболевания [2б]. По данным J.O. Pers и соавт. [4б], при CШ увеличение базальной концентрация BAFF в сыворотке крови является предиктором ранней репопуляции В-кле-ток после лечения РTM. У больных РА низкий сывороточный уровень BAFF до назначения РTM ассоциировался с хорошим эффектом данного препарата [47]. Раннее обострение РА в период репопуляции В-клеток после курса РTM

сопровождается значительным снижением экспрессии BAFF-R на «наивных» В-клетках (CD27-) и В-клетках памяти (CD27+), что может приводить к ускоренному созреванию «переключенных» В-клеток памяти (CD27+IgD-) и плазматических клеток, секретирующих аутоантитела [48].

В исследовании Т. Vallerskog и соавт. [45] у больных РА сывороточная концентрация APRIL на фоне терапии РТМ не изменялась, оставаясь высокой, а у больных СКВ она достоверно снижалась по сравнению с исходной. Одним из перспективных направлений анти-В-клеточной терапии является совместное применение РТМ с антагонистами BAFF (белимумаб — анти-BAFF, бриобацепт — BR3-Ig, AMG623, анти-B3-R) или BAFF/APRIL (атаци-цепт — TACI-Ig), что позволяет получить более стойкую деплецию В-лимфоцитов и блокировать регенерацию аутореактивных клонов В-клеток [8].

Другим фактором, стимулирующим выживаемость В-клеток (прямо или через усиление продукции BAFF и APRIL), служит ИФН I типа. При аутоиммунных РЗ, включая РА и СКВ, обнаружена повышенная экспрессия генов, индуцированных ИФН I типа, в мононуклеарных клетках периферической крови [8]. Высокий базальный уровень экспрессии генов, индуцированных ИФН I типа, ассоциируется с низкой клинической эффективностью РТМ при РА [49].

Кроме того, потенциальными предикторами эффективности РТМ при РА являются полиморфизм генов FciRIIIA (V158/F158) и ИЛ6(C/G-174); гиперэкспрессия генома вируса Эпштейна — Барр [8].

На фоне терапии РТМ в сыворотке крови больных РА отмечены падение уровня продукта деградации коллагена I типа р-CTX, коррелирующее со снижением воспалительной активности заболевания, а также увеличение концентрации маркеров формирования костной ткани — N-терминального пропептида проколлагена 1 типа (P1NP) и остеокальцина [9].

Тоцилизумаб

Терапия ТЦЗ сопровождается снижением концентрации IgM/IgA РФ и АМЦВ в крови на 30—80% по сравнению с исходным уровнем ко 2—24-й неделе терапии, не оказывая существенного влияния на концентрацию АЦЦП. При этом у 9,5% IgM РФ-позитивных и у 5,0% АЦЦП-позитивных больных РА наблюдается сероконвер-сия в отрицательные результаты [50]. Высокопозитивный базальный уровень IgM РФ и АМЦВ является предиктором достижения ремиссии болезни по индексу CDAI (clinical disease activity index) через 24 нед после начала терапии ТЦЗ [50, 51]. Назначение ТЦЗ приводит к быстрому и стойкому снижению СОЭ и уровня СРБ до нормальных значений со 2-й по 24-ю неделю терапии [9, 50].

Имеются данные о повышении уровня ИЛ6 и рИЛ6Р в крови больных РА на 2-6-й неделе после инфузии ТЦЗ, при этом повышение сывороточного уровня ИЛ6 на фоне лечения ТЦЗ связано не с увеличением продукции данного цитокина, а с нарушением его клиренса через ИЛ6Р, которые заблокированы ТЦЗ [9, 50]. Концентрация свободного ИЛ6 при РА в течение всего времени лечения ТЦЗ четко отражает продукцию эндогенного ИЛ6 и положительно коррелирует с активностью заболевания. К 24-й неделе терапии ТЦЗ у больных РА прослеживается четкая

ЛЕКЦИЯ

тенденция к снижению уровня ИЛб в крови [50]. По данным J. Yamana и соавт. [52], на 24-й неделе терапии ^ЦЗ в сыворотке пациентов с хорошим/умеренным эффектом лечения выявляется значительное снижение уровня ИЛ2,

7, 8, 12, GM-CSF и ФHOa, а у больных с хорошим эффектом терапии — уменьшение концентрации ИЛ2, 7, 10, 12, GM-CSF и ИФ№/. В отличие от РTM лечение ТО^З характеризуется уменьшением сывороточной концентрации большего количества цитокинов (ИЛір, 2, 4, 5, б, 7,

8, 9, 10, 12, 13, 15, 17, FGF, GM-CSF, ИФЩ, IP10, MCР1, MIPla, ip, ФHOa, VEGF), а также более высокой скоростью ee снижения уже на 2—4-й неделе после первой ин-фузии [53].

Tерапия T^ вызывает дозозависимое снижение содержания в сыворотке крови показателей разрушения хряща N-пропептида коллагена IIA типа (PIIANP), спирального пептида коллагена II типа (HELIXII) и MMffi. Taкже лечение ХЦЗ сопровождается падением концентрации маркеров костной деструкции CTXI и карбокситерминального тело-пептида коллагена I типа (ICTP). Следует отметить, что снижение уровня ICTP, HELIXII, MMffi более выражено у ответивших на терапию ХЦЗ, чем в группе больных с отсутствием такого ответа [54].

По современным представлениям, T^ можно рассматривать в качестве потенциального анти-В-клеточного препарата. H 12—24-й неделе терапии T^ у больных РА выявлены нарушение дифференцировки и снижение числа «непереключенных» (CD27+IgD+) и «переключенных» (CD27+IgD-) В-клеток памяти, а также уменьшение количества IgG+ и IgA+ В-лимфоцитов в периферической крови, которое коррелирует со снижением сывороточного уровня IgG и !!А [55]. Имеются данные о достоверном уменьшении концентрации IgG, IgA и IgM в сыворотке крови при РА на фоне терапии T^ [50].

Абатацепт

По данным клинических исследований, через 24 нед после начала терапии АБЦ индуцирует снижение концентрации ^М РФ на 38,4%, а через 48 нед — на 45% от исходного уровня, при этом к 48-й неделе применения препарата отмечены случаи негативных сероконверсий по ^М РФ и АЦЦП (18,5 и 7,1% соответственно) [56]. Показано, что пациенты с РА, позитивные по АЦЦП, лучше отвечают на терапию АБЦ, чем АЦЦП-негативные [57]. В ходе терапии АБЦ отмечены снижение количества циркулирующих CD28null Т-клеток, положительно коррелирующее с наличием клинического ответа (DAS28) [58], а также уменьшение относительного количества CD4+CD25+FoxP3 Т-регуля-торных клеток в крови и синовиальной жидкости у АЦЦП-позитивных пациентов [59].

Белимумаб

В исследованиях BLISS-52 и BLISS-76 у больных СКВ с высокой клинической и серологической активностью лечение белимумабом сопровождалось нормализацией сывороточного уровня IgG, аутоантител (антител к дсДНК, Sm, рибосомальному белку Р, аКЛ) и С3-, С4-компонентов комплемента, а также уменьшением количества BLyS-зависимых В-клеточных субпопуляций («наивных» и активированных В-клеток, плазматических клеток) без существенного влияния на количество В-клеток памяти и субпопуляции Т-клеток [60].

Таким образом, в настоящее время выделен ряд потенциальных лабораторных биомаркеров, позволяющих осуществлять персонифицированный мониторинг и прогнозирование эффективности терапии ГИБП при имму-новоспалительных РЗ, что создает реальные предпосылки для оптимизации и снижения стоимости лечения этими препаратами.

ЛИТЕРАТУРА

1. McGonagle D, McDermott MF. A proposed classification of the immunological diseases. PLoS Med. 200б;3(8):е297.

2. Фоломеева OM, Галушко ЕА,

Эрдес ШФ. Распространенность ревматических заболеваний в популяции России и США. Ыаучно-практическая ревматология. 2008;(4):4—13. [Folomeeva OM, Galushko EA, Erdes SF. Prevalence of rheumatic diseases in adult populations of Russian Federation and USA. Rheumatology Science and Practice. 2008;(4):4—13.]. DOI: http://dx.doi.org/10.14412/1995-4484-2008-529.

3. Ыасонов ЕЛ, редактор. Анти-В-клеточ-ная терапия б ревматологии: фокус на ри-туксимаб. Москва: ИМА-ПРЕСС; 2012.

344 с. [Nasonov EL, editor. Anti-V-kle-tochnaya terapiya v revmatologii: fokus na rit-uksimab. Moscow: IMA-PRESS; 2012. 344 p.]

4. Ыасонов ЕЛ, редактор. Генно-инженерные биологические препараты в лечении ревматоидного артрита. Москва: ИМА-ПРЕСС; 2013. 552 с. [Nasonov EL, editor. Genno-inzhenernye biologicheskie preparaty v lechenii revmatoidnogo artrita. Moscow: IMA-PRESS; 2013. 552 p.]

5. Bansard C, Lequerre T, Daveau M, et al. Can rheumatoid arthritis responsiveness to methotrexate and biologics be predicted? Rheumatology (Oxford). 2009;48(9):1021-8. DOI: 10.1093/rheumatology/kep112. Epub 2009 May 29.

6. Gibbons LJ, Hyrich KL. Biologic therapy for rheumatoid arthritis. Clinical efficacy and predictors of response. BioDrugs. 2009;23(2):111 —24. DOI: 10.2165/00063030200923020-00004.

7. Benucci M, Manfredi M, Puttini PS, Atzeni F. Predictive factors of response to rit-uximab therapy in rheumatoid arthritis: What do we know today? Autoimmun Rev. 2010;9(12):801—3. DOI: 10.1016/j.autrev.2010.07.006. Epub 2010 Jul 23.

8. Александрова ЕН, Новиков АА, Соловьев СК и др. В-клетки при аутоиммунных ревматических заболеваниях. В кн.: Анти-В- клеточная терапия в ревматологии: фокус на ритуксимаб. Насонов ЕЛ, редактор. Москва: ИМА- ПРЕСС; 2012.

С. 8-45. [Aleksandrova EN, Novikov AA, Solov'ev SK i dr. V-kletki pri autoimmunnykh revmaticheskikh zabolevaniyakh. V kn.: Anti-V- kletochnaya terapiya v revmatologii: fokus

na rituksimab. Nasonov EL, editor. Moscow: IMA- PRESS; 2012. P. 8—45.]

9. Александрова ЕК, Квиков АА,

Haсонов ЕЛ. Роль лабораторных биомаркеров в оценке эффективности терапии ревматоидного артрита генно-инженерными биологическими препаратами. В кн.: Генноинженерные биологические препараты б лечении ревматоидного артрита.

Haсонов ЕЛ, редактор. Москва: ИМАПРЕСС; 2013. С. 101—22. [Aleksandrova EN, Novikov AA, Nasonov EL. Rol' labora-tornykh biomarkerov v otsenke effektivnosti ter-apii revmatoidnogo artrita genno-inzhenernymi biologicheskimi preparatami. V kn.: Genno-inzhenernye biologicheskie preparaty v lechenii revmatoidnogo artrita. Nasonov EL, editor. Moscow: IMA-PRESS; 2013. P. 101—22.]

10. Исонов ЕЛ, Гусева ИА, Александрова ЕК. Проблемы персонифицированной терапии ревматоидного артрита генноинженерными биологическими препаратами. В кн.: Генно-инженерные биологические препараты в лечении ревматоидного артрита. Исонов ЕЛ, редактор. Москва: ИМА-ПРЕСС; 2013. С. 489—509. [Nasonov EL, Guseva IA, Aleksandrova EN.

ЛЕКЦИЯ

Problemy personifitsirovannoi terapii revma-toidnogo artrita genno-inzhenernymi bio-logicheskimi preparatami. V kn.: Genno-inzhenernye biologicheskie preparaty v lechenii revmatoidnogo artrita. Nasonov EL, editor. Moscow: IMA-PRESS; 2013. P. 489-509.]

11. Curtis JR, van der Helm-van Mil AH, Knevel R, et al. Validation of a novel multibiomarker test to assess rheumatoid arthritis disease activity. Arthritis Care Res (Hoboken). 2012;64(12):1794—803. DOI: http://dx.doi.org/10.1002/acr.21767.

12. Krieckaert C, Rispens T, Wolbink G. Immunogenicity of biological therapeutics: from assay to patient. Curr Opin Rheumatol. 2012;24(3):306—11. DOI: http://dx.doi.org/10.1097/B0R.0b013e32835 21c4e.

13. Menzies D, Pai M, Comstock G. Metaanalysis: new tests for the diagnosis of latent tuberculosis infection: areas of uncertainty and recommendations for research. Ann Intern Med. 2007;146(5):340—54. DOI: http://dx.doi.org/10.7326/0003-4819-146-5-200703060-00006.

14. Bruns A, Nicaise-Roland P, Hayem G, et al. Prospective cohort study of effects of infliximab on rheumatoid factor, anti-cyclic citrullinated peptide antibodies and antinu-clear antibodies in patients with long-standing rheumatoid arthritis. Joint Bone Spine. 2009;76(3):248—53. DOI: http://dx.doi.org/10.1016/jjbspin.2008.09.010.

15. Potter C, Hyrich KL, Tracey A, et al. Association of rheumatoid factor and anti-cyclic citrullinated peptide positivity, but not carriage of shared epitope or PTPN22 susceptibility variants, with anti-tumour necrosis factor response in rheumatoid arthritis. Ann Rheum Dis. 2009;68(1):69—74. DOI: http://dx.doi.org/10.1136/ard.2007.084715.

16. Sekigawa I, Yanagida M, Iwabuchi K, et al. Protein biomarker analysis by mass spectrometry in patients with rheumatoid arthritis receiving anti-tumor necrosis factor-alpha antibody therapy. Clin Exp Rheumatol. 2008;26(2):261—7.

17. Dwivedi RC, Dhindsa N, Krokhin OV, et al. The effects of infliximab therapy on the serum proteome of rheumatoid arthritis patients. Arthritis Res Ther. 2009;11(2):R32. DOI: http://dx.doi.org/10.1186/ar2637.

18. Fabre S, Dupuy AM, Dossat N, et al. Protein biochip array technology for cytokine profiling predicts etanercept responsiveness in rheumatoid arthritis. Clin Exp Immunol. 2008;153(2):188—95. DOI: http://dx.doi.org/10.1111/j.1365-2249.2008.03691.x.

19. Hueber W, Tomooka BH, Batliwalla F, et al. Blood autoantibody and cytokine profiles predict response to anti-tumor necrosis factor therapy in rheumatoid arthritis. Arthritis Res Ther. 2009;11(3):R76. DOI: http://dx.doi.org/10.1186/ar2706.

20. Wijbrandts CA, Dijkgraaf MG, Kraan MC, et al. The clinical response to infliximab in

rheumatoid arthritis is in part dependent on pretreatment tumour necrosis factor alpha expression in the synovium. Ann Rheum Dis. 2008;67(8):1139—44. DOI: http://dx.doi.org/10.1136/ard.2007.080440.

21. Morozzi G, Fabbroni M, Bellisai F, et al. Low serum level of COMP, a cartilage turnover marker, predicts rapid and high ACR70 response to adalimumab therapy in rheumatoid arthritis. Clin Rheumatol. 2007;26(8):1335—8. DOI: http://dx.doi.org/10.1007/s10067-006-0520-y. Epub 2007 Feb 7.

22. Gonzalez-Alvaro I, Ortiz AM, Tomero EG, et al. Baseline serum RANKL levels may serve to predict remission in rheumatoid arthritis patients treated with TNF antagonists. Ann Rheum Dis. 2007;66(12):1675—8. DOI:

http://dx.doi.org/10.1136/ard.2007.071910.

23. Visvanathan S, Rahman MU,

Keystone E, et al. Association of serum markers with improvement in clinical response measures after treatment with goli-mumab in patients with active rheumatoid arthritis despite receiving methotrexate: results from the GO-FORWARD study. Arthritis Res Ther. 2010;12(6):R211. DOI: 10.1186/ar3188. Epub 2010 Nov 17.

24. Wagner C, Visvanathan S, Braun J, et al. Serum markers associated with clinical improvement in patients with ankylosing spondylitis treated with golimumab. Ann Rheum Dis. 2012;71(5):674—80. DOI: 10.1136/ard.2010.148890. Epub 2011 Oct 28.

25. Jamnitski A, Bartelds GM,

Nurmohamed MT, et al. The presence or absence of antibodies to infliximab or adali-mumab determines the outcome of switching to etanercept. Ann Rheum Dis. 2011;70(2):284—8. DOI: 10.1136/ard.2010.135111. Epub 2010 Nov 10.

26. Cornec D, Avouac J, Youinou P, Saraux A. Critical analysis of rituximab-induced serological changes in connective tissue diseases. Autoimmun Rev. 2009;8(6):515—9. DOI: 10.1016/j.autrev.2009.01.007.

Epub 2009 Jan 30.

27. Vallerskog T, Gunnarsson I, Widhe M, et al. Treatment with rituximab affects both the cellular and the humoral arm of the immune system in patients with SLE. Clin Immunol. 2007;122(1):62—74. DOI: http://dx.doi.org/10.1016/j.clim.2006.08.016. Epub 2006 Oct 13.

28. Ng KP, Cambridge G, Leandro MJ, et al. B cell depletion therapy in systemic lupus erythematosus: long-term follow-up and predictors of response. Ann Rheum Dis. 2007;66(9):1259—62. DOI: http://dx.doi.org/10.1136/ard.2006.067124. Epub 2007 Apr 5.

29. Tew GW, Rabbee N, Wolslegel K, et al. Baseline autoantibody profiles predict normalization of complement and anti-dsDNA autoantibody levels following rituximab treatment in systemic lupus erythematosus. Lupus.

2010;19(2):146—57. DOI: 10.1177/0961203309350752. Epub 2009 Nov 27.

30. Albert D, Dunham J, Khan S, et al. Variability in the biological response to anti-CD20 B-cell depletion in SLE. Ann Rheum Dis. 2008;67(12):1724—31. DOI: 10.1136/ard.2007.083162. Epub 2008 Feb 4.

31. Vigna-Perez M, Hernandez-Castro B, Paredes-Saharopulos O, et al. Clinical and immunological effects of Rituximab in patients with lupus nephritis refractory to conventional therapy: a pilot study. Arthritis Res Ther. 2006;8(3):83. DOI: http://dx.doi.org/10.1186/ar1954. Epub 2006 May 5.

32. Gunnarsson I, Sundelin B, Jonsdottir T, et al. Histopathologic and clinical outcome of rituximab treatment in patients with cyclophosphamide-resistant proliferative lupus nephritis. Arthritis Rheum. 2007;56(4):1263—72. DOI: http://dx.doi.org/10.1002/art.22505.

33. Dass S, Rawstron AC, Vital EM, et al. High sensitivity B cell analysis predicts response to rituximab therapy in rheumatoid arthritis. Arthritis Rheum. 2008;58(10):2993—9. DOI:

10.1002/art.23902.

34. Jonsdottir T, Gunnarsson I, Risselada A, et al. Treatment of refractory SLE with ritux-imab plus cyclophosphamide : clinical effects, serological changes, and predictors of response. Ann Rheum Dis.

2008;67(3):330—4. DOI: http://dx.doi.org/10.1136/ard.2007.079095. Epub 2007 Sep 7.

35. Lindholm C, Bo rjesson-Asp K, Zendjanchi K, et al. Longterm clinical and immunological effects of anti-CD20 treatment in patients with refractory systemic lupus erythematosus. J Rheumatol. 2008;35(5):826—33. Epub 2008 Apr 1.

36. Leandro MJ, Cambridge G, Ehrenstein MR, Edwards JC. Reconstitution of peripheral blood B cell after depletion with ritux-imab in patients with rheumatoid arthritis. Arthritis Rheum. 2006;54(2):613—20. DOI: http://dx.doi.org/10.1002/art.21617.

37. Anolik JH, Barnard J, Owen T, et al. Delayed memory B cell recovery in peripheral blood and lymphoid tissue in systemic lupus erythematosus after B cell depletion therapy. Arthritis Rheum. 2007;56(9):3044—56. DOI: http://dx.doi.org/10.1002/art.22810.

38. Roll P, Dorner T, Tony HP. Anti-CD20 therapy in patients with rheumatoid arthritis: predictors of response and B cell subset regeneration after repeated treatment. Arthritis Rheum. 2008;58(6):1566—75. DOI: 10.1002/art.23473.

39. Teng YK, Levarht EW, Toes RE, et al. Residual inflammation after rituximab treatment is associated with sustained synovial plasma cell infiltration and enhanced B cell repopulation. Ann Rheum Dis. 2009;68(6):1011—6. DOI: 10.1136/ard.2008.092791. Epub 2008 Jul 22.

ЛЕКЦИЯ

40. Moller B, Aeberli D, Eggli S, et al. Class-switched B cells display response to therapeutic B-cell depletion in rheumatoid arthritis. Arthritis Res Ther. 2009;11(3):R62. DOI: 10.1186/ar2686. Epub 2009 May 6..

41. Sellam J, Abbedd K, Rouanet S, et al. Pre-therapeutic descrease frequency of memory B cell is predictive of response to a first course of rituximab in rheumatoid arthritis patients with inadequate respose or intolerance to anti-TNF: data from the SMART trial. Ann Rheum Dis. 2010;69 Suppl 3:490.

42. Blom M, Wenink M, Huijbens R, et al. Altered circulating cytokine pattern after administration of rituximab is correlated with response to therapy in rheumatoid arthritis. Arthritis Rheum. 2008;58:450.

43. Fabre S, Gvisset C, Tatem L, et al.

Protein biochip array technology to monitor rituximab in rheumatoid arthritis. Clin Exp Immunol. 2008;155(3):395—402. DOI: 10.1111/j.1365-2249.2008.03804.x.

44. Thurlings RM, Boumans MJH, Vos K, et al. Early changes in serum levels of cytokines and chemokines are predictive of the response to rituximab treatment in rheumatoid arthritis. Arthritis Rheum. 2009;60 Suppl.:630(1686).

45. Vallerskog T, Heimb^rger M,

Gunnarsson I, et al. Differential effects on BAFF and APRIL levels in rituximab-treated patients with systemic lupus erythematosus and rheumatoid arthritis. Arthritis Res Ther. 2006;8(6):R167. DOI: http://dx.doi.org/10.1186/ar2076.

46. Pers JO, Devauchelle V, Daridon C, et al. BAFF-Modulated repopulation of B lymphocytes in the blood and salivary glands of ritux-imab-treated patients with Sjo gren’s syndrome. Arthritis Rheum.

2007;56(5):1464—77. DOI: http://dx.doi.org/10.1002/art.22603.

47. Ferraccioli G, Tolusso B, Pallavicini FB, et al. Biomarkers predictors of good EULAR response to B cell depletion therapy (BCDT) in seropositive rheumatoid arthritis patients. Arthritis Rheum. 2010;62(Suppl 10):1098.

48. Moura RA, De La Torre I, Leandro R,

et al. BAFF-R expression on naive and mem-

ory B cells: relationship with relapse in patients with rheumatoid arthritis (RA) following B cell depletion therapy. Ann Rheum Dis. 2010;69(Suppl 3):379.

49. Mavragani CP, La DT, Stohl W,

Crow MK. Association of the response to TNF antagonists with plasma type I interferon activity and interferon-beta/alpha ratios in rheumatoid arthritis patients: a post-hoc analysis of a predominantly Hispanic Cohort. Arthritis Rheum. 2010;62(2):392—401. DOI: 10.1002/art.27226.

50. Авдеева АС, Александрова ЕН, Пана-сюк ЕЮ и др. Влияние терапии тоцилизу-мабом на иммунологические показатели у больных ревматоидным артритом. Научно-практическая ревматология. 2012;50(3):25—32. [Avdeyeva AS, Aleksandrova EN, Panasyuk EY, et al. Impact of tocilizumab therapy on immunological parameters in patients with rheumatoid arthritis. Rheumatology Science and Practice. 2012;50(3):25—32.]. DOI: http://dx.doi.org/10.14412/1995-4484-2012-705.

51. Kawashiri S, Kawakami A, Iwamoto N, et al. In rheumatoid arthritis patients treated with tocilizumab, the rate of clinical disease activity index (CDAI) remission at 24 weeks is superior in those with higher titers of IgM-rheumatoid factor at baseline.

Mod Rheumatol. 2011;21(4):370—4. DOI: 10.1007/s10165-010-0409-0.

Epub 2011 Jan 15.

52. Yamana J, Iwahashi M, Kim M, et al. T-cell-related cytokines are inhibited in response to tocilizumab in patients with rheumatoid arthritis in contrast with TNF Inhibitor. Arthritis Rheum. 2011;Suppl. 63:S18(51).

53. Novikov A, Alexandrova E, Panasiuk E, et al. Characteristics of a cytokine profile of peripheral blood following interleukin 6-receptor antagonist Tocilizumab (TCZ) therapy for rheumatoid arthritis (RA). Ann Rheum Dis. 2011;70 (Suppl.3):720.

54. Garnero P, Thompson E, Woodworth T, Smolen JS. Rapid and sustained improvement in bone and cartilage turnover markers

with the anti-interleukin-6 receptor inhibitor tocilizumab plus methotrexate in rheumatoid arthritis patients with an inadequate response to methotrexate: results from a substudy of the multicenter double-blind, placebo-controlled trial of tocilizumab in inadequate responders to methotrexate alone. Arthritis Rheum. 2010;62(1):33—43. DOI: 10.1002/art.25053.

55. Roll P, Muhammad K, Schumann M, et al. In vivo effect of the anti interleukin-6 receptor inhibitor tocilizumab on the B-cell compartment. Arthritis Rheum. 2011;63(5):1255—64. DOI:

10.1002/art.30242.

56. Huizinga T, Emery W, Westhovens P, et al. Rate of anti-cyclic citrullinated peptide antibody and rheumatoid factor seroconversion in patients with undifferentiated arthritis or early rheumatoid arthritis treated with abata-cept. Arthritis Rheum. 2011;63 (Suppl 10):2232.

57. Gottenberg JE, Ravaud P, Cantagrel A, et al. Positivity for anti-cyclic citrullinated peptide is associated with a better response to abatacept: data from the Orencia and Rheumatoid Arthritis' registry. Ann Rheum Dis. 2012;71(11):1815—9. DOI: 10.1136/annrheumdis-2011-201109. Epub 2012 May 21.

58. Scarsi M, Ziglioli T, Airy P. Decreased circulating CD28-negative T cells in patients with rheumatoid arthritis treated with abata-cept are correlated with clinical response.

J Rheumatol. 2010 May;37(5):911—6. DOI: 10.3899/jrheum.091176. Epub 2010 Mar 15.

59. Pieper J, Herrath J, Raghavan S, et al. CTLA4-Ig (abatacept) therapy modulates T-cell effector functions in autoantibody-positive rheumatoid arthritis patients. BMC Immunol. 2013;14:34. DOI: 10.1186/14712172-14-34.

60. Stohl W, Hiepe F, Latinis KM, et al. Belimumab reduces autoantibodies, normalizes low complement levels, and reduces select B cell populations in patients with systemic lupus erythematosus. Arthritis Rheum. 2012;64(7):2328—37. DOI: http://dx.doi.org/10.1002/art.34400.