CC BY
6Роль концепта «женского начала» в литературе первой трети ХХ века: на примере «Александрийских песен» Михаила Кузмина
Капустина Юлия Александровна,
кандидат филологических наук, доцент, кафедра иностранных языков и лингвистики, Российский университет спорта «ГЦОЛИФК» E-mail: [email protected]
В работе рассматривается характерное для культурной и общественной жизни первой трети ХХ века так называемое «женское начало», то есть интерес к проблеме женщины и женственности, исследуются его философские и художественные истоки. Особое внимание обращено на многообразие женских образов в наиболее известном лирическом цикле Михаила Кузмина - в «Александрийских песнях», завершающих первую книгу стихотворений «Сети». В качестве доминантного женского образа признается образ древнего города с женским именем - самой легендарной Александрии. Автор статьи стремится доказать, что обращение Михаила Кузмина к «женскому началу» было неслучайным и способствовало укреплению межтекстовых связей как между частями конкретно взятого лирического цикла, так и между разными циклами и книгами стихотворений данного автора. Таким образом, «женское начало» можно рассматривать в качестве одного из принципов циклизации.
Ключевые слова: Михаил Кузмин, лирический цикл, «женское начало», женские образы, межтекстовые связи, циклообразо-вание.
о с
CJ
со см о см
СП
Интерес к теме женственности, «женского начала» возник еще в глубокой древности, и связан он был далеко не только с творчеством поэтов-женщин. Поэты-мужчины также исследовали в своих произведениях особенности женской психологии, использовали многочисленные женские образы, подчас вели повествование от лица героини. В частности, «божественную подругу» воспел Данте Алигьери, тонким знатоком женской психологии был Джованни Боккаччо, позже идею «вечной женственности» высказал Иоганн Гете.
Если рассматривать развитие темы женщины и женственности в отечественной литературе, можно точно сказать, что ее пиком стала литература Серебряного века. При этом стоит отметить, что «женское начало», обусловленное особой ролью женщины в русской культуре, являлось одной из характерных примет всей духовной жизни той эпохи и было представлено во многих философских и художественных текстах. Как отмечал О.В. Рябов, на рубеже веков и в первой трети ХХ века ощущался «всплеск интереса к проблеме женщины и женственности» [5, с. 3]. Тема женщины, ее судьбы и роли в русском мире, женской природе русской души вызвала глубокий интерес ведущих писателей и духовных лидеров того времени. В частности, о «женском начале» в русской культуре высказывались в своих трудах С.Н. Булгаков, Д.С. Мережковский, Н.А. Бердяев, и мн. др.
По мнению знаменитого российского мыслителя В.С. Соловьева, высказанному в целом ряде трудов, в частности, в работе «Смысл любви» (1892-93 гг.), поистине великая миссия в отечественной истории уготована «Душе Мира», которую он называл то «Вечной Женственностью», то «Женой, облеченной в солнце», то Софией («Премудростью»). Образ этот, непобедимый женский аспект Бога-Творца, украшенный 12-звездным венцом и луной, является собирательным, истоки его можно найти в философии Платона, Ветхозаветных пророчествах и у Иоанна Богослова. По мнению исследователя, именно «Вечной Женственности» суждено спасти мир.
Однако, отмечал В. Соловьев, в реальности женское и мужское начала не должны подавлять, доминировать одно над другим, а, наоборот, призваны взаимно дополнять друг друга. Ведь, как полагал философ, в идеальной личности - «Вечной Женственности» - соразмерно должны сочетаться даже не две, а целых три ипостаси. Женская составляющая воплощает душу, мужская - человеческий разум, «Дух - выше этих различений». Как отмечал С.Н. Тяпков, поиски писателями Серебря-
ного века «целого» - «в синтезе бинарностей» [6, с. 39].
В дальнейшем идея «Вечной Женственности» перейдет из философии в художественные тексты. В творчестве самого В. Соловьева это происходило вполне гармонично, ведь он был еще и автором поэтических произведений. Поэты-символисты, прежде всего теоретики символизма, такие как А. Блок и Андрей Белый, отведут «Божественной Женственности» важное место в своей религиозно-философской эстетике и будут многократно обращаться к этой теме в своих художественных произведениях. Их будет привлекать, прежде всего, близость этой идеи к мифологии, ее синкретизм, сложный сплав философской мысли с искусством и религией. Взяв за основу идеи В. Соловьева, они интерпретировали и творчески обрабатывали мифологический материал, «наделяя окружающий мир характеристиками «женского» и «мужского» начал» [1, 161].
Поэты, не относящиеся напрямую к символистам, но близкие к этому литературному направлению, также часто обращались к идеям русского философско-религиозного ренессанса, и прежде всего к идеям, высказанным В. Соловьевым. Одним из таких поэтов стал Михаил Кузмин. Внимание к «женскому началу» в данном случае проявил автор с нетрадиционной сексуальной ориентацией, которую он не скрывал. Однако женоненавистником Кузмина называть было бы неправильным. Известна его нежная привязанность к одной из сестер, с которой он был душевно близок, известны и его теплые дружеские отношения с разными женщинами.
Самым знаменитым лирическим циклом Михаила Кузмина по праву считаются его «Александрийские песни». В этом цикле идеи «Божественной женственности» проявляются, пожалуй, наиболее очевидно. Возможно, связано это с тем, что Кузмин, как в свое время и В. Соловьев, открывает секрет женской «Души Мира» в Египте. Хотя Кузмин, в отличие от великого русского философа, предпринял путешествие в Египет не в поисках мистических открытий, а в медицинских целях, загадочная атмосфера этой древней страны сильно повлияла на поэта, и без того испытывавшего тягу к мистике и древней культуре. Как отметила в своей книге «Русский Египет. Александрийская поэтика Михаила Кузмина» Л.Г. Панова, знакомство Кузмина с культурой Древнего Египта оказалось достаточно глубоким и оставило след в душе поэта [4].
Кузмин создает целую портретную галерею запоминающихся женских персонажей. Это героини разного возраста и социального статуса, от богини до уличной танцовщицы. Даже эпизодические героини наделены неповторимым шармом и особенностями характера, способностью любить или ненавидеть, страдать и бороться за свое счастье.
Главные женские образы «Александрийских песен» появятся сразу во вступлении, состоящем из трех частей. В первой части вступления, извест-
ном стихотворении «Как песня матери...», обращают на себя внимание три доминирующих женских образа, сменяющих друг друга в трех строфах. Образ поющей колыбельную матери в первой строфе станет воплощением «блаженного», грозная богиня Кибела из второй строфы будет олицетворять все «мудрое», и крылатая богиня победы Ника из завершающей строфы, соответственно, воспринимается олицетворением «великого».
Если женский образ из первой строфы - образ вполне бытовой и привычный, то женщины-богини - образы из древней мифологии. Богиня Кибела, Великая мать богов, фигурирует как в древнегреческих мифах, так и в мифах древних римлян, отличается мрачностью, жестокостью, даже тягой к извращениям (достаточно вспомнить миф о греховной любви Кибелы к собственному сыну, приведшей к его мучительной смерти). Чтобы стать жрецом Кибелы, необходимо было оскопить себя, да и последующее служение страшной богине не было простым и требовало полного самоотверженного подчинения, отказа от всех прежних привязанностей. С другой стороны, Ки-бела способствовала плодородию почвы и покровительствовала живым существам, населяющим леса и горы [3, с. 647]. Поэтому неправильным было бы считать эту богиню только страшной разрушительницей. С точки зрения древнего человека, божеству дозволено то, что невозможно для обычных людей, поэтому поступки богов, не слишком понятные людям, сложными путями ведут к мировой гармонии. В этом и русский поэт Кузмин видел воплощение высшей мудрости.
Главным образом заключительной части вступления становится образ Ники. Ника - сестра Мощи, Силы и Зависти, богиня победы. Образ крылатой богини символизирует силу Александрии, величие древнего города.
Читая стихотворения Кузмина, мы далеко не всегда понимаем, о ком идет речь - о мужчине или все-таки о женщине. Автор не стремится к конкретизации, приметы, такие как «бледноватые щеки», «серые глаза под густыми бровями», «синий ворот у смуглой шеи», не имеют строгой гендерной привязки. Образ возлюбленной или возлюбленного лирического героя получается довольно расплывчатым и таинственным. Но целый раздел лирического цикла, озаглавленный «Она», написан не от лица главного лирического героя, а от лица женщины-египтянки. Героя и героиню объединяет главное: любовь их бескорыстна.
Лишь в немногих стихотворениях автор не маскирует свои предпочтения, как, например, в стихотворении «Снова увидел я город, где я родился.» лирический герой, попав в «дом веселья», отвергает «веселую, беспечную подругу», поскольку его внимание больше привлекает «завитой хорошенький мальчик».
Женские образы в «Александрийских песнях» поражают разнообразием: от «старой черной женщины» из землянки угольщика, поющей песню о двух грушах, до первой красавицы Александрии,
сз о со "О
1=1 А
—I
о
сз т; о т О от
З
и о со
«прекрасной, как Гатор». Героини стихотворений Кузмина, как правило, незаурядны, инициативны, бескорыстны, но не всегда придерживаются норм морали. Так, девушка из стихотворения «Не похожа ли я на яблоню...» искренне недоумевает, почему нельзя одновременно одаривать своей любовью сразу нескольких молодых людей. Наряду с такими шуточными стихами, есть в лирическом цикле и произведения, наполненные драматизмом, как, например, печальный рассказ о гибели возлюбленного богини Афродиты в стихотворении «Адониса Киприда ищет.».
Но все перечисленные в статье образы по своему значению превосходит другой женский образ, ставший главным и в композиционной рамке, и во всем цикле - сама Александрия. В галерее женских персонажей, появляющихся на страницах лирического цикла, древний город с женским именем будет играть ключевую роль. Все остальные образы нужны в итоге для того, чтобы помочь читателю нагляднее представить себе величие древнего города. Так город с женским именем, несколько раз упомянутый во вступлении и заключении к лирическому циклу, вырастает в основном тексте до размеров устойчивого символа. Это один из излюбленных способов циклизации в поэзии Серебряного века.
Женский образ, упомянутый в композиционной рамке, вырастает до размеров символа или ключевого лейтобраза лирического цикла, а «женское начало» в целом становится важной составляющей всей книги стихов «Сети», частью которой являются «Александрийские песни». В целом сборник звучит гораздо современнее «Александрийских песен», вместо красот и ярких красок Александрии появляются «фабричный дым» и «простые и кроткие сельские, летние травы». Но образ родного города во всей книги стихов будет неизменно сохранять свою значимость, а мечты о легендарной Александрии заменяются «Мечтами о Москве». Не загадочные красавицы-египтянки, а обычные русские женщины мелькают на страницах сборника: «маленькие актрисы», «у рояля толстая дама», «тонкая модница», ветреница, чье сердце - «как море» («Серенада») и др.
Таким образом, «женское начало» выполняет в сборнике циклообразующую функцию. Последняя указывает на целостность структуры сначала цикла, а затем и книги стихов, обеспечивая интеграцию текста. Благодаря появлению в самом начале лирического цикла лейтобраза, в основной части возможно возникновение новых ассоциаций, тем и образов, перекликающихся с темами и образами, промелькнувшими в композиционной рамке. Более того, эти темы и образы могут появляться в других циклах и книгах стихов, способствуя росту контекстовых образований.
о
« Литература
со см
еЗ 1. Капустина, Ю.А. Композиционная рамка как
^ принцип циклизации в лирике Серебряно-
го века: дис. ... канд. филол. наук: 10.01.01 / Ю.А. Капустина; Вологодский государственный университет. - Вологда, 2018. - 206 с.
2. Кузмин, М. Стихотворения / М. Кузмин; вступ. ст., сост., подгот. текста и примечания Н.А. Богомолова. - Санкт-Петербург: Академический проект, 1996. - 832 с.
3. Мифы народов мира: энциклопедия: в 2 т. / гл. ред. С.А. Токарев. - Москва: Советская энциклопедия, 1980. - Т. 1: А - К. - 672 с.
4. Панова, Л.Г. Русский Египет. Александрийская поэтика Михаила Кузмина: в 2 т. Т. 1. / Л.Г. Панова. - Москва: Водолей Publishers: Прогресс-Плеяда, 2006. - 680 с.
5. Рябов, О.В. Женщина и женственность в философии Серебряного века / О.В. Рябов. - Иваново: Ивановский гос. ун-т, 1997. - 157 с.
6. Тяпков, С.Н. Некоторые особенности поэтической философии К. Бальмонта (Предварительные замечания) / С.Н. Тяпков // Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания ХХ века. Вып. 5. - Иваново, 2002. - С 33-45.
THE ROLE OF THE CONCEPT OF "FEMININITY" IN THE LITERATURE OF THE FIRST THIRD OF THE TWENTIETH CENTURY: ON THE EXAMPLE OF "ALEXANDRIAN SONGS" BY MIKHAIL KUZMIN
Kapustina Yu.A.
The Russian University of Sport (GTSOLIFK)
The paper examines the so-called «feminine principle» characteristic of the cultural and social life of the first third of the twentieth century, that is, interest in the problem of women and femininity, and explores its philosophical and artistic origins. Special attention is paid to the variety of female images in Mikhail Kuzmin's most famous lyrical cycle - in the Alexandrian Songs, which complete the first book of poems «Networks». The image of an ancient city with a female name - the most legendary Alexandria - is recognized as the dominant female image. The author of the article seeks to prove that Mikhail Kuzmin's appeal to the «feminine principle» was not accidental and contributed to the strengthening of intertextual links both between parts of a particular lyrical cycle and between different cycles and books of poems by this author.
Keywords: Mikhail Kuzmin, lyrical cycle, «the feminine principle», female images, intertextual connections, cyclo-formation.
References
1. Kapustina, Y.A. The compositional frame as the principle of cycli-
zation in the lyrics of the Silver Age: dis. ... Candidate of Philological Sciences: 10.01.01 / Y.A. Kapustina; Vologda State University. - Vologda, 2018. - 206 p.
2. Kuzmin, M. Poems / M. Kuzmin; intro. art., comp., podgot. text and notes by N.A. Bogomolov. - St. Petersburg: Academic Project, 1996. - 832 p.
3. Myths of the peoples of the world: encyclopedia: in 2 vols. / ch. ed. S.A. Tokarev. - Moscow: Soviet Encyclopedia, 1980. -Vol. 1: A-K. - 672 p.
4. Panova, L.G. Russian Egypt. Alexandrian poetics by Mikhail Kuzmin: in 2 vols. Vol. 1. / L.G. Panova. - Moscow: Aquarius Publishers: Progress-Pleiade, 2006. - 680 p.
5. Ryabov, O.V. Woman and femininity in the philosophy of the Silver Age / O.V. Ryabov. - Ivanovo: Ivanovo State University, 1997. - 157 p.
6. Tyapkov, S.N. Some features of K. Balmont's poetic philosophy (Preliminary remarks) / S.N. Tyapkov // Konstantin Balmont, Marina Tsvetaeva and artistic searches of the twentieth century. Issue 5. - Ivanovo, 2002. - From 33-45.
