CC BY
87
УДК 94(47).045/.048-752.5
Т. Н. Штарева
РОЛЬ КНИГИ В ВОСПИТАНИИ ДВОРЯН И ЖИЗНИ СЛУЖИЛЫХ ЛЮДЕЙ В КОНТЕКСТЕ ИСТОРИИ РОССИИ XVII в.
Статья посвящена исследованию проблемы формирования и развития книжной культуры служилого дворянства в XVII в. В статье освещены особенности книжного воспитания «государевых людей», а также определено влияние светской иностранной книги на мировоззрения зарождающегося дворянства в рамках процесса вестернизации России. Статья основана на архивных (в том числе и неопубликованных) документах и мемуарных исторических источниках.
This article is devoted to the problem of formation and development of the bookish culture of the military nobility in the XVII century. The article highlights the pecularities of bookish education of "sovereign people", and determines the influence of secular foreign books on ideology of the incipient nobility in the process of westernization of Russia. The article is based on archival (including unpublished) documents and autobiographical historical sources.
Ключевые слова: история, дворянство, светская книга, потешные книги, вестернизация.
Keywords: history, nobility, the secular book, comic books, Westernization.
XVII век, особенно его вторая половина, является крупной вехой в истории Русского государства. Несмотря на то что Россия сильно отставала в культурном отношении от стран Западной Европы, она уже сознавала свою отсталость и была готова перенять все полезное у более культурных народов Запада. Постепенно, в связи с потребностями экономического и культурного развития, в русском обществе усиливается понимание необходимости более широкого образования, чем то, которое давалось ранее. Круг образованных людей становится шире, чем в предшествующем столетии. Образование поникает в дворянскую и посадскую среду.
С XVII в. происходит установление более тесных взаимоотношений России со странами Запада: развивались торговые отношения, увеличивались культурные связи, расширялась культурно-просветительская деятельность, связанная с именами Дамаскина Птицкого, Епифания Слави-нецкого, Симеона Полоцкого. Особенно значительна фигура Симеона Полоцкого, переводчика, поэта и писателя, воспитателя царских детей, который приложил немало сил для развития просвещения в России. Следует отметить, что проникновение в Россию иностранной культуры шло именно через Белоруссию и Украину - погра-
© Штарева Т. Н., 2014
ничные земли тогдашнего Русского государства, в которых приобщение к западной культуре шло значительно более быстрыми темпами, чем в центральных областях России. Книги, изданные в Белоруссии и на Украине, получали распространение и в Московской Руси, причем расходились не только в подлинниках, но и в многочисленных переводах и списках [1].
Большое культурное влияние на русских оказала иностранная научная и художественная литература, проникновение которой в Москву и другие города страны в XVII в. возросло. Произведения иностранных авторов распространялись в России как в оригиналах, так и в переводах, в печатных изданиях и в списках. И. А. Шляп-кин [2] приводит большое число примеров переводов иностранных научных книг, сделанных в России в XVI и XVII вв. Список И. А. Шляпкина включал литературу буквально по всем известным тогда областям знания: история, филология, география, астрономия, биология, медицина, архитектура. Кроме того, в нем присутствовали книги по военному делу, а также художественная литература.
Судя по списку И. А. Шляпкина, особым интересом пользовалась литература по космографии: Космография Марцина Вельского, Космография Гергарда Меркатора. Из исторической литературы назовем переводы: извлечение из польской Хроники Гвагнина, «О убиении Карлуса I английского» и др. Из других областей знания назовем переводы «Анатомии» Андрея Везалия Брюссельского, «О свойствах человеческого тела», «Селенография» И. Гевелия, «О пушечных и иных разных ратных делах мас-терствах» (1621 г.), «О случаях военных» Ю. Фронтина и т. д. [3] Новшеством для книжной культуры России XVII в. является появление учебной литературы и книг для чтения светского содержания. В области художественной литературы появляются повести, сказания, сатиры. Наиболее популярны были «Повесть о Еруслане Лазаревиче», «Повесть о Ерше Ершовиче», «Повесть о Шемякином суде». Переводная литература представлена рыцарскими романами и плутовской новеллой: «Повесть о Бове королевиче», которая восходит к французскому рыцарскому роману, куртуазный роман «О Петре Златых Ключей», а также роман «Повесть увеселительная о славном короле Брунцвике». Однако доля религиозных книг по-прежнему была еще велика и пользовалась широким спросом среди российского населения.
Число сделанных в России переводов иностранных книг непрерывно возрастало: если за весь XVI в. известно только 26 переводов, а за первую половину XVII в. - 13, то за вторую половину XVII в. было сделано 114 переводов. Ха-
рактерно, что из всех переведенных произведений иностранных авторов только 37 были религиозно-нравственного содержания, все же остальные книги относились к светской литературе.
Переводы иностранных книг и оригинальные сочинения о строении Вселенной, книг по географии, философии, истории и другим наукам расширяли мировоззрение русских, пробуждали в них интерес к познанию мира. Книга «Луцидарис», краткий, написанный в форме вопросов и ответов курс географии была одной из излюбленных книг в России в ХУ1-ХУ11 вв. [4] Капитальные труды по космографии Гергарда Меркатора (в русском переводе «Книга, глаголемая космография, сиречь всего света описание»), Луки де Линда (в русском переводе «Луки Делинда описание света»), распространенные в России, стояли еще на геоцентрической точке зрения, которой придерживались духовные власти [5]. Знакомство России с учением Коперника произошло с опозданием более чем на 100 лет, хотя можно отметить, что небольшой круг лиц уже в XVII в. был знаком с гелиоцентрической системой.
Такое же запоздание в ознакомлении с новейшими научными идеями наблюдалось и в других областях знания. Запад был уже знаком с философией Бэкона, Декарта, Спинозы, а в России распространялись переводы сочинений, излагавших труды Аристотеля и философов-схоластов.
Несмотря на то что русским приходилось знакомиться далеко не с самыми передовыми научными воззрениями Запада, распространение иностранных научных трудов в России имело положительное влияние на развитие культуры страны; разумеется, с научной литературой могла знакомиться лишь верхушка тогдашнего общества и немногочисленные ученые люди.
Следует заметить, что распространение светских знаний во второй половине XVII в. начиналось с детского возраста и в основном почерпнутых из «иноземных книг». Во всяком случае, этот факт можно констатировать применительно к царскому семейству. Это начиналось постепенно посредством так называемых «потешных книг».
«Потешные книги» или, правильнее, «потешные книжки» были одним из видов развлечений, которым заполнялся детский досуг. Они были двух видов: «потешные листы» (разрозненные или соединенные в своеобразную книжку) с небольшим пояснительным текстом и собственно «потешные книжки» (подобные современным детским книгам). Эти «потешные книги» носили и обучающую направленность, представляя собой нечто сходное с современной иллюстрированной энциклопедией для детей. Эти книги занимали первое место среди средств тогдашней педагогики. Это были своего рода учебные пособия для
первоначального обучения, для ознакомления детей с самыми обычными вещами и явлениями тогдашней жизни, разумеется, в меру образованности того времени. Из этих книг дети черпали простые, но весьма полезные сведения о самых простых вещах, повседневной жизни, социальных и хозяйственных традициях России. Они могли из них узнать, к примеру, как пашут, боронуют, сеют, жнут, как месят тесто, как его в печь сажают и выпекают хлеб. Но в этих же книжках они получали представления и о фантастических вещах, животных и явлениях, которые в то время считались вполне реальными. В книжках часто рассказывались разные басни и рассказы о чудесах, изображался, к примеру, «морской человек» или «морская девица». В такого рода «потешных книжках» давались общие, доступные для детского восприятия, но в духе и представлениях того времени, сведения по космологии и космографии.
«Потешные книги», как отмечено выше, либо покупались, либо делались в дворцовых мастерских. Так, 8 февраля 1632 г. пятилетней царевне Ирине Михайловне в Овощном ряду куплено двадцать листов бумаги немецкой писаной по копейке лист. 17 сентября того же года и там же еще куплено царевне такой же бумаги 10 листов по 1,1/2 копейки лист и 20 листов по копейке. 16 июня 1634 г. в том же Овощном ряду куплено на 60 копеек немецких печатных листов, часть которых взята в хоромы пятилетнему царевичу Алексею Михайловичу, а другая часть -в хоромы к царевнам. 29 ноября 1636 г. еще куплено девять листов потешных за 25 копеек. 8 июня 1644 г. куплен немецкий лист в наклейку к коробочке царевны Анны Михайловны, которой в это время было уже 14 лет. 27 февраля 1652 г. двухлетней царевне Евдокии Алексеевне куплено десять листов знаменных (рисованных), на них писаны звери, птицы, травы [6]. Тот факт, что «потешные листы» и потешные книжки» часто приобретались для царских нужд в торговых рядах, в частности в Овощном ряду, позволяет считать, что такая «литература» была доступна достаточно широкому кругу потенциальных покупателей. Круг покупателей мог быть ограничен лишь степенью грамотности, поскольку, судя по приведенным выше сведениям о ценах, эти «потешные листы» были сравнительно недорогими для лиц среднего достатка. Поэтому по материалам, относящимся к царскому семейству, можно сделать вывод относительно дворянских семей и знати в целом. Хотя, разумеется, «потешные книги» для царских детей делались более роскошными и дорогими.
Оригиналы таких книг до нашего времени не сохранились. Однако имеется весьма подробное описание одной такого рода «потешной книги»
для 11-летнего сына царя Алексея Михайловича - для царевича Алексея Алексеевича, относящееся к 1665 г., когда была изготовлена такая «потешная книга». Это описание представляет собой роспись тех предметов и явлений, изображение которых с пояснением должно было войти в эту «Потешную книгу». Изготовление ее было поручено нескольким иконописцам. Всеми ими руководил «государев иконописец» Степан Рязанец. Сохранившиеся записи свидетельствуют, что «Потешная Книга» была сделана к 13 декабря 1665 г., когда создатели ее, всего девять -человек, получили за проделанную в течение 67 дней работу кормовые деньги - по 4 рубля 8 алтын и 2 деньги каждый в день. В дошедшем до нас описании этой «Потешной Книги» следует, что «173 (1664) декабря в 8-й день, по указу великого государя, велеть писать иконописцам «Потешную книгу», чтоб перед прежнею была больши вдвое, и писать в ней иным образом, иные прибылые статьи» [7]. Цитированная фраза позволяет узнать, что до этой «Потешной книги» уже была «прежняя», т. е. такого рода «потешные книги» делались и до 1664-1665 гг. Сохранился перечень изображений и пояснений к ним, содержавшимся в этой книге. На некоторых картинках было несколько однородных изображений, а всего в книге присутствовало 45 тематических «картинок», в том числе 10 - по военной тематике.
Основной поток книг в России издавался типографией при Московском Печатном дворе, созданном еще при Иване Грозном. Именно здесь стали печататься первые в России светские книги [8]. В XVII в. книги по-прежнему продавались в «книжных рядах». С последней четверти XVII в. в Москве книги можно было приобрести и в книжной лавке при Печатном дворе. Известно, что книги для царевича Алексея Михайловича покупались в Москве у сидельцев Строгановых (по-видимому, в 30-х гг. XVII в.) [9]. В XVII столетии существовала традиция рассылать бесплатно в принудительном порядке определенное количество экземпляров новых книг высокопоставленным лицам. Данная традиция будет благополучно сохраняться и в XVIII столетии.
Во второй половине XVII в., несомненно, увеличивается интерес к литературе светского содержания, главным образом к исторической, естественнонаучной и художественной, что входило в контекст «обмирщения» русской культуры. Однако следует, тем не менее, отметить, что первоначальный интерес к светской «книжности» западноевропейского происхождения носил преимущественно прикладной характер, практический смысл. Вторая половина XVII в. в России -это череда почти беспрерывных войн, в ходе которых возникла острая необходимость в реорга-
низации русского старомосковского войска в регулярную армию, организованную и обученную по-европейски, на основе «книжного военного учения».
XVII в. знаменовал все более зримое присутствие западноевропейского влияния. Государство жило ожиданиями более тесных культурных контактов с Западом.
Происходит своеобразная, можно сказать, постепенная «вестернизация» русского языка. Как правило, эта словесная «вестернизация» имела профессиональное назначение, связана была с начавшимся появлением профессионально подготовленных «государственных», а точнее для того времени, - «государевых» людей. В силу специфики внутри- и внешнеполитических задач, стоявших перед Россией в XVII столетии, векторы развития страны непременно руководствовались учетом оборонного фактора. Профессионализация государственного, «служилого» человека в России начиналась и в дальнейшем в значительной мере оставалась военной профессионализацией. Речь идет о появлении «ученых» людей, точнее «ученых служилых людей», впервые начавших приобретать профессионально-прикладные навыки, именно в военной сфере. Это были «ученые служилые люди», обученные въезжими «служилыми иноземцами» по «ученым» военным книгам. Формирование индивидуальности и личности в России второй половины XVII в. приобретало столь важное и новое качество, доселе в России отсутствовавшее, качество «профессионала», «ученого человека», «образованного». Профессионализм, а в то время лишь военный профессионализм, помещая русского «ученого служилого человека» в мир «книжной», во многом еще диковинной, «иноземной» профессиональной лексики, которая лишь примененная ими в боевой жизни обретала свой прикладной, а дли них - жизненно необходимый смысл.
Проникновение «западничества» в мировосприятие русских «служилых людей» в «полках нового строя» проявлялось в появлении в их индивидуальной лексике слов из «иноземных» воинских уставов, а возможно, и из иных книг по военному делу, привезенных из Западной Европы. Распространяются названия новых видов оружия, которые прежде в русском войске не использовались, но которыми были вооружены солдаты и офицеры «полков нового строя», например «шпага», «мушкет», «карабин», «алебарда», «протазан» и др.
Награждая 23 февраля 1660 г. наиболее отличившихся командиров в сражении при Коно-топе 28 июня 1659 г., царь, обращаясь к ним, употреблял в своей речи военно-фортификационный термин «шанцы» [10]. Данный термин,
заимствованный из военной лексики Западной Европы, устоялся в русской лексике.
В «Отписке Могилевского воеводы князя И. Репнина о приеме из полков князя Трубецкого наряду, зелья, пушечных запасов и солдатских снастей» от 16 декабря 1655 г., в частности, значилось: «Елисеева полку Цыклера принято: 5 пушек полковых, 150 ядер, да 30 ядер больших, 560 мушкетов, 35 мушкетов ломаных, 300 по-лупик, 500 шпаг целых с ножнями, 150 шпаг ломаных, 700 банделеров, 40 лат, 30 шишаков, 43 пики долгих <...> Христофорова полку Юнк-мана принято: 5 пищалей полковых, 16 мушкетов, 4 барабана, 2 топорка, 2 шпаги, 6 банделе-ров, трубка фитильная».
В отписке князя Алексея Трубецкого об отходе от Старого Быхова в Могилев от 4 августа 1655 г. указано, что «у Быхова оставили мы, к черкасом вприбавку, солдатского строю полковника Якова Ронорта с его полком. Да полковнику Якову Ронорту дали мы в его полк к 5-ти пи-щалем полковым по 50-и ядер к пищали, 5 пуд зелья пушечнаго, 15 пуд зелья ручного, 15 пуд свинцу, фитилю солдатом мушкетерам по 10-и сажень человеку, и окопные снасти». Примечательно появление в русской военной лексике и слова «мушкетер» [11] .
19 декабря 1674 г. в Дворцовых разрядах было записано царское указание «столнику и енералу и полковнику Венедихту Андрееву сыну Змееву» [12]. К указанной дате этот высший «иноземный» воинский чин «генерала» был пожалован русскому дворянину В. А. Змееву.
Еще раньше в русской военной лексике иностранного происхождения появились слова «капитан», «поручик (порутчик)», «майор», «полковник», «полуполковник», «подполковник», «саржант» или «сержант», «капорал» (капрал), «салдат», «рейтар» или «райтар».
С появлением «регулярной» кавалерии в виде рейтарских и драгунских полков в военную лексику входят слова «пистоль», «пистолет», «оль-стры» (кобуры для пистолетов). Так вошли в военный быт и в обыденную военную лексику «иноземные» слова: шанцы, шпага, ольстры, алебарда, мушкет, банделеры, пистоль, пистолет, пика, солдат, рейтар, мушкетер, генерал, генерал-май-
ор, генерал-поручик, капитан, майор, порутчик, прапорщик, полковник, подполковник, полуполковник и др. «Служилый» русский человек, оказавшийся в «полках нового строя», обученный для службы в этих частях, незаметно для себя оказывался в мире «новых», «иноземных», слов, которые, заняв «свободные» смысловые и предметные ниши в русской лексике, постепенно адаптировавшись к строю и фонетике русского языка, превратились в новые русские слова. Незаметно для себя русский «служилый человек» оказывался уже в переосмысливаемом «на западноевропейский манер» мире.
Так постепенно, подчас незаметно, менялось мировоззрение русского «ученого служилого человека», его сознание и его самосознание. «Книга» и «книжное учение» исподволь меняло его отношение к самому себе, выделяя из среды себе подобных, усиливая в его самосознании личностные свойства, формируя личное мнение, опирающееся на авторитет «книжной науки», продуктивно проявлявшей свои преимущества в жизненной, военно-профессиональной практике.
Примечания
1. Краткий очерк истории русской культуры с древнейших времен до 1917 года. Л.: Наука, 1967. С. 98.
2. Шляпкин И. А. Св. Дмитрий Ростовский и его время (1651-1709). Исследование // Записки историко-филологического факультета Императорского Санкт-Петербургского университета. 1891. Т. 24. С. 76-94.
3. Там же.
4. Немировский Е. Л. Возникновение книгопечатания в Москве. М.: Книга, 1964. С. 74.
5. Луппов С. П. Книга в России в XVII в. Л.: Наука, 1970. С. 18.
6. Забелин И. Е. Домашний быт русских царей в XVI-XVII вв.: в 3 ч. М.: Синодальная тип., 1915. Ч. 2. С. 608.
7. Забелин И. Е. Указ. соч. С. 645.
8. Соловьев А. Н. Государев Печатный двор и синодальная типография в Москве. Историческая справка. М.: Синодальная тип., 1903. С. 26-27.
9. Забелин И. Е. Указ. соч. С. 592-593.
10. Белокуров С. А. Дневальные записки Приказа Тайных дел 7165 (1657)-7183 (1675). М.: Тип. Штаба Моск. воен. округа, 1905. С. 60.
11. Отписка кн. Алексея Трубецкаго об отходе от Старого Быхова в Могилев // Акты Московского государства. Т. 2. С. 426.
12. Там же. С. 1142.
