CC BY
81
Наталья МАКАРОВА
РОЛЬ III ОТДЕЛЕНИЯ ИМПЕРАТОРСКОЙ КАНЦЕЛЯРИИ В УПРАВЛЕНИИ СИБИРЬЮ ВО ВТОРОЙ ЧЕТВЕРТИ XIX в.
В статье рассматривается процесс взаимодействия губернаторской власти в Сибири и III Отделения по вопросам, связанным с компетенцией «высшей» полиции: о сосланных в Сибирь политических преступниках, осужденных за должностные преступления чиновниках, ревизиях отдельных губерний Сибири, докладах губернаторов о происшествиях.
The article considers the process of interaction of the governor’s power of Siberia and the III Branch of Imperial Office on issues of the competence of the «higher» police, connected with the political criminals banished to Siberia, condemned for malfeasances officials, audits of separate provinces of Siberia, reports of governors on the incidents.
Ключевые слова:
губернаторы Сибири, политические преступники, сосланные в Сибирь, отчеты о происшествиях, переписка с шефом жандармов, рапорты и доклады губернаторов Николаю I; governors of Siberia, political criminals banished to Siberia, reports on incidents, correspondence with the chief of gendarmes, official reports of governors to Nikolas I.
МАКАРОВА Наталья Владимировна — к.и.н., доцент кафедры
общегуманитарных
дисциплин
Института
сервиса Российского
государственного
университета
туризма и сервиса,
г. Москва
mаkаrowа19@
yandex.ru
В середине XIX в., по подсчетам Е. Зябловского, сибирские губернии (Оренбургская, Тобольская, Томская, Енисейская, Иркутская, Олонецкая), а также Якутская и Камчатская области насчитывали не более 3 млн чел., занимая территорию около 200 кв. миль (в целом население России составляло более 52 млн чел. и занимало территорию около 287 кв. миль)1. Вся Сибирь управлялась генерал-губернаторами Западной и Восточной Сибири, а также гражданскими губернаторами, которые подчинялись Министерству внутренних дел. Губернаторы имели право личного письменного доклада императору. На практике все их отчеты и рапорты поступали в III Отделение, приказы государя шли через шефа жандармов А.Х. Бенкендорфа.
Сибирь еще с XVII в. была местом ссылки, а затем — и каторги. В соответствии с сибирской реформой М.М. Сперанского (1822 г.) был создан Тобольский приказ и губернские экспедиции о ссыльных, ведавшие учетом и распределением ссыльного населения по заводам, рудникам и местам будущего поселения. В письме своей дочери из Сибири Сперанский писал: «Но не думай и не дозволяй думать, чтоб Сибирь населена была ссылочными преступниками. Число их как капля в море; их почти не видно кроме некоторых публичных работ. Невероятно как вообще число их маловажно. По самым достоверным сведениям они едва составляют до 2 тысяч в год»2. По данным А. Р. Ивонина, через Тобольский приказ ежегодно проходили около 7,5 тыс. чел. и среди них 3,6 тыс. чел. — за уголовные преступления3.
После восстания декабристов в России стала формироваться категория «политических ссыльных». Декабристы, отправленные в Сибирь, попадали под опеку III Отделения. По всем вопросам они должны были обращаться к губернатору и шефу жандармов, а тот, в свою очередь, сообщал императору Николаю I о нуждах «государственных преступников» и получал положительные или отрица-
1 Зябловский Е. Российская статистика. — СПб., 1842, ч. I, с. 4—5, 28.
2 Письма графа М.М. Сперанского из Сибири, писанные его дочери // Москвитянин, 1842, ч. VI, № 11, с. 156.
3 Ивонин А.Р. Западносибирский город последней четверти XVIII — 60-е гг. XIX в. (опыт историко-демографического исследования). — Барнаул, 2000, с. 177.
тельные ответы на просьбы. Губернатор не имел права принимать решения самостоятельно, а должен был сообщать о политическом ссыльном в III Отделение и отчитываться перед ним же.
В составе Министерства внутренних дел на правах отдельного ведомства находился Почтовый департамент, в задачи которого входила организация доставления «государственных преступников» в сопровождении фельдъегерей по системе почтовых станций в Сибирь и перлюстрация писем. Для выполнения функций этапирования декабристов были привлечены сибирский генерал-губернатор и гражданские губернаторы, а также подчиненные им полицейские учреждения. Весь путь от Санкт-Петербурга до Читы длиной около 7 тыс. верст, проходивший через 12 губерний и 284 почтовых станции, находился в готовности для проезда «государственных преступников», которых отправляли по одному в сопровождении четырех жандармов в период с июля 1826 г. по август 1828 г. По пути следования декабристов были расставлены агенты и осведомители III Отделения. Так, в 1827 г. в Вятку был отправлен агент Роман Медокс, заводивший знакомства с декабристами и собиравший о них сведения. Фельдъегери, сочувствовавшие осужденным, могли быть подвергнуты суду.
Политические преступники — солдаты-декабристы, польские повстанцы 1830— 1831 гг., участники различных конспиративных организаций в Польше, участники народных восстаний, петрашевцы пересылались по системе этапных тюрем пешим порядком, проходя пешком до 7—10 тыс. верст. Женщин, которые обнаружили связи «со злоумышленниками», отправляли в Сибирь на поселение и в монастыри1.
III Отделение ведало всеми ссылаемыми в Сибирь. В архивах сохранилось дело «О ссыльных в Сибирь», которое позволяет судить о том, что Николай I лично уделял внимание содержанию ссыльных и пытался привлечь к решению этого вопроса крупных чиновников, управляющих Сибирью. В деле имеется доклад «Об устройстве положения ссыльных в Сибири», «мнения» генерал-губернаторов с резолюцией императора: все проекты передать на рассмотрение Сибирского комитета2.
1 1АРФ, ф. 109, 1-я эксп., оп. 8, д. 173, л. 2-5.
2 Там же, л. 3-4(об).
В делах «голубого ведомства» мы находим сведения о числе ссыльных в Западной Сибири, о клейменных за побеги, о недоимках с поселенцев, о наказаниях ссыльных за преступления, о задержанных «без письменного вида», т.е. без документов. III Отделение служило проводником законодательных инициатив монарха.
Проведение политики по отношению к «инородцам» — коренному населению Сибири — тоже было в ведении III Отделения, т.к. «инородцы» в случае недовольства местными властями могли выказать «неповиновение». В архивах «высшей» полиции сохранилось дело «О последствиях распоряжения Сибирского губернского правления к собиранию сведений об инородцах»3, которое показывает, что неумелые действия местных властей вызвали вмешательство спецслужб империи.
Жандармское ведомство занималось не только статистическими сведениями о ссыльных Сибири, но и личными судьбами поселенцев и каторжников, которые через местных губернаторов обращались с просьбами к царю. Среди ссыльных дворян и чиновников были не только политические преступники, но и совершившие должностные преступления, а также нарушители общественного спокойствия и даже те, чей образ мыслей не устраивал ближайших родственников. Вот несколько дел такого рода.
По данным Е.Н. Анучина, с 1827 по 1846 гг. через Тобольский приказ прошло 159 755 чел., из них сосланы по суду за уголовные преступления — 79 846 чел. и административным порядком — 79 909 чел. обоего пола4.
В Сибирь направлялись не только на поселение, но и на службу. Так, в архиве жандармского ведомства мы находим дело о сосланном по высочайшему повелению в Сибирь на службу коллежском советнике Саовцове. Другое дело сообщает о снабжении Оренбургской губернии ремесленниками и мастеровыми из людей, высланных из столиц и западных губерний под надзор полиции5.
Сибирские чиновники, как служащие,
3 ГАРФ, ф. 109, 1-я эксп., оп. 8, д. 14, л. 3.
4 Анучин Е.Н. Исследования о проценте сосланных в Сибирь в период 1827—1846 годов. Материалы для уголовной статистики России. — СПб., 1873, с. 17.
5 ГАРФ, ф. 109, 1-я эксп., оп. 7, д. 28, л. 1—4.
126
ВлАсть
201 1 ’09
так и отставные, становились объектом наблюдения жандармских агентов. Агенты уличали их в злоупотреблениях по службе и в «предосудительных» связях и поступках. За действующими чиновниками, занимавшими большие должности и замеченными в «неблагонадежности», велось, как правило, тайное наблюдение.
Использовало III Отделение в своей деятельности и доносы. Еще одной формой наблюдения за образом мыслей была перлюстрация писем. Так, в одном из писем из Тобольска сообщалось о противодействии иркутского губернского начальства учреждению в Сибири военноработной роты, что не могло остаться без внимания «высшей» полиции1. В случаях, если обнаруживались злоупотребления по службе и другие нарушения чиновников, открывалось следственное дело.
Для координации действий «высшей» полиции и Министерства внутренних дел оренбургскому военному губернатору была направлена копия инструкции окружным начальникам Отдельного корпуса жандармов. Инструкция давала возможность губернаторам лучше взаимодействовать с жандармами. Система взаимодействия с III Отделением предполагала, что не только губернаторы будут находиться под контролем жандармских офицеров, но и последние будут под наблюдением начальников губерний. Такая система действовала достаточно эффективно2.
Ревизии жандармскими офицерами отдельных губерний или областей были обычным явлением. По окончании ревизий составлялись письменные отчеты руководителям жандармских округов, которые пересылались министру внутренних дел и другим министрам по их компетенции. Отчеты жандармских офицеров часто требовал для прочтения император Николай I. В сформированных делах есть сведения о состоянии построек, общественных зданий, чиновниках, образовании, торговле и др. В 1833 г. жандармскими офицерами сообщено о нарушениях при выборе волостных голов. Жандармские инспекции помогали начальникам губер-
1 1АРФ, ф. 109, 1-я эксп., оп. 3, д. 129, л. 1—2.
2 Макарова Н.В. Губернаторская власть и 3-е отделение с.е.и.в.к. в эпоху правления Николая I // Научные труды международной научно-практической конференции ученых МАДИ (ГТУ),
РГАУ—МСХА, ЛНАУ 17—18 января 2008 года. Т. 3. История. Философия. — Москва; Луганск, 2008, с. 30—32.
ний получить достоверную информацию о состоянии дел на местах. Офицеры часто использовали такие методы обследования, как тайное наблюдение, опросы населения, сведения добровольных информаторов, подкуп.
Совместная деятельность жандармских офицеров и губернских чиновников по управлению Сибирью приводила к хорошим результатам. Жандармы напрямую не вмешивались в дела губернаторов и ведомственных начальников в Сибири. Однако по жалобам подданных они разбирали дела о неправомерных действиях местных властей. О происшествиях на местах губернаторы должны были сообщать в еженедельных отчетах в «высшую» полицию, где готовились доклады императору. В сводки попадали, прежде всего, сведения о пожарах, несчастных случаях, убийствах, самоубийствах, падежах скота. Из донесений можно узнать, что, например, в 1826 г. убытки от наводнений в Иркутской области составили 13 тыс. руб.3 Дополнительно в III Отделении формировались ведомости происшествий, не вошедшие в отчеты губернаторов. О характере этих происшествий можно судить по делам «высшей» полиции. Возможно, они и не покажутся значительными, но дело в ведомстве было поставлено так, что рапорты губернаторов всегда докладывались императору шефом жандармов.
В заключение следует подчеркнуть, что III Отделение, облеченное огромными полномочиями и действовавшее от лица императора Николая I, достаточно эффективно решало вопросы по управлению ссыльным населением Сибири, а также вело наблюдение за чиновниками сибирских ведомств. Шеф жандармов А.Х. Бенкендорф через офицеров жандармского корпуса сумел наладить сотрудничество с генерал-губернаторами Западной и Восточной Сибири князем М.Д. Горчаковым и В.Я. Рупертом, решая задачи оперативного управления огромными территориями Сибири. III Отделение императорской канцелярии — «государево око» — сочетало в своей деятельности несколько функций: обеспечение безопасности, надзор, сбор информации, ревизии, законотворчество, помогая губернаторам в управлении Сибирью и, в конечном счете, улучшая его.
3 ГАРФ, ф. 109, 4-я эксп., оп. 166, д. 51, л. 4(об)., 127(об)—128.
