CC BY
105
Д.П. Новиков, К.И. Чернявская
Роль и место Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства в европейской политике США
Аннотация. Формирование экономических мегаблоков оказывает значительное влияние на развитие международной системы. В настоящей статье авторы предпринимают попытку проанализировать возможные последствия принятия соглашения по Трансатлантическому торговому и инвестиционному партнерству для внешней политики США в Европе.
Abstract. Formation of global economic mega-blocks has a great impact on the international system's development. In this article the authors analyze possible consequences of adopting Transatlantic Trade and Investment Partnership for the US foreign policy in Europe.
Ключевые слова: Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство, внешняя политика, США, Европа, международная система, торговля.
Keywords: Transatlantic Trade and Investment Partnership, foreign policy, US, Europe, international system, trade.
Находящееся в стадии активных переговоров соглашение по Трансатлантическому торговому и инвестиционному партнерству (ТТИП) способно оказать существенное влияние на развитие трансатлантических торгово-экономических связей, сформировав новые правила игры между двумя крупнейшими и важнейшими акторами мировой экономики: США и Европейским союзом. При этом даже на стадии переговорного процесса инициатива ТТИП имеет большое политическое и стратегическое
значение, являясь предметом торга между союзниками. Особое значение данному соглашению придают в Вашингтоне, который активно стремится навязать свою повестку трансатлантических экономических и политических отношений в целом. Настоящая статья рассматривает роль ТТИП как инструмента внешней политики США в Европе, его текущее (как предмета переговоров) и потенциальное значение для трансатлантических отношений с точки зрения американских внешнеполитических интересов.
Инициатива ТТИП в контексте эволюции институтов евро-атлантического сотрудничества
Стартовавшие в 2013 г. переговоры по заключению нового всеобъемлющего экономического соглашения между США и ЕС стали одной из крупнейших инициатив администрации Б. Обамы. Хотя и без того непростой ход переговоров был еще более усложнен выходом Великобритании из состава ЕС по результатам национального референдума 23 июня 2016 г., с обеих сторон Атлантического океана по-прежнему говорят о желательности и даже необходимости этой сделки. На кону стоит евро-атлантическое единство, необходимость в котором во многом обусловлена негативными для Запада трендами, возобладавшими в мире с конца 2000-х годов.
Таким образом, ТТИП стало флагманской институциональной инициативой второй администрации Б. Обамы на европейском направлении американской внешней политики. При этом продвижение крупных проектов по изменению режима международной торговли сделалось своего рода отличительной особенностью политики Б. Обамы. Тремя годами ранее, в 2010 г., стартовали переговоры по другому аналогичному проекту, ориентированному на Азиатско-Тихоокеанский регион, - Транстихоокеанскому партнерству. В целом формирование экономических мегаблоков является характерной чертой современной внешней политики США, задающей определенный тон дальнейшей эволюции международной системы [Портанский, 2016].
Такое выстраивание институциональной среды, как предполагает известный исследователь-международник Р. Гилпин, как
Роль и место Трансатлантического
- торгового и инвестиционного
партнерства в европейской политике США
правило, осуществляется государством-гегемоном не только в целях предоставления норм и правил, необходимых для функционирования международной системы, но прежде всего в целях фиксации своего собственного лидерства за счет навязывания определенных устойчивых правил поведения (см.: [Gilpin, 2001]). Предложенная Гилпином теоретическая интерпретация позволяет рассматривать институциональное строительство как попытку замедлить потерю государством статуса гегемона и укрепить его положение, хотя этот эффект и носит временный характер. Формирование мегаблоков, одним из которых является инициатива ТТИП, в данной статье рассматривается как следствие системного ослабления самих США, стремящихся компенсировать относительное сокращение своего влияния путем институциональной фиксации своего лидерства.
При этом строительство институтов для фиксирования своего лидерства именно в экономическом измерении соответствует магистральным трендам развития международной системы. К концу холодной войны ясно проявилась тенденция на смещение центра тяжести международной конкуренции [Най, 2014, с. 122]. Традиционный упор на военно-силовые инструменты - и соответственно создание военно-политических блоков - уступил место борьбе держав за экономические ресурсы и место в системе международных экономических связей. Как отметил крупный исследователь вопроса Р. Розекранц, «в прошлом дешевле было силой захватить территорию другого государства, чем создавать качественный торгово-экономический аппарат, необходимый для получения выгод от коммерческих обменов с ним» [Rosecrance, 1986, p. 16]. В настоящий момент наблюдается прямо противоположная тенденция, что заставляет ведущие государства делать больший акцент на экономическую силу и создание институтов ее регулирования.
Одним из результатов этого сдвига стал проявившийся в последние два десятилетия тренд на появление и развитие большого числа организаций международного экономического сотрудничества разного уровня институционализированности, географического охвата и широты обсуждаемой в их рамках повестки. При этом наблюдаемый в настоящий момент кризис «глобализации 1990-х», выражающийся в стагнации глобальных институтов и
фрагментации системы глобального управления, дал мощный стимул развитию региональных торгово-экономических и интеграционных блоков. Особенно заметно этот процесс проявляется в Азии, где регионализм, т.е. создание региональных институциональных форматов, стал одним из главных феноменов международной политики [Mansfield, Solingen, 2010].
До прихода к власти администрации Б. Обамы Соединенные Штаты относились к отмечавшемуся с конца 1990-х годов росту регионализма либо нейтрально, либо негативно, не принимая участия в этих процессах. Главным региональным геоэкономическим проектом США после окончания холодной войны стало создание торгового блока в рамках НАФТА, объединившей Соединенные Штаты и двух ближайших американских соседей - Мексику и Канаду. Однако основной упор при администрациях У. Клинтона и Дж. Буша-мл. делался на глобальные инициативы, прежде всего на развитие ВТО, а также на адаптацию к новым условиям старых глобальных институтов Бреттон-Вудской системы. Ориентация на глобальный уровень во многом отражала центральную роль США в международной системе и их стремление сформировать универсальные правила игры для всего мира [Griffith, Steinberg, Zysman, 2015].
На региональном же уровне институциональная фиксация американского лидерства в ключевых регионах происходила в основном на базе унаследованных со времен холодной войны оборонных связок, что, по сути, мало соответствовало магистральному тренду развития международной среды в сторону «экономизации» международной политики. В Евроатлантике традиционный акцент делался - и во многом продолжает делаться - на Североатлантический альянс как ключевой институт трансатлантического партнерства в сфере политики безопасности.
При этом уже с начала 2000-х годов этот институциональный механизм укрепления трансатлантической солидарности начал давать сбои. При администрации Дж. Буша-мл. источником кризисных явлений в трансатлантических отношениях, в том числе по линии НАТО, являлись США, придерживавшиеся стратегии односторонних действий, без согласования с союзниками. Однако и по-
Роль и место Трансатлантического
- торгового и инвестиционного
партнерства в европейской политике США
сле прихода к власти новой администрации во главе с Б. Обамой возврата к «золотым временам» трансатлантической солидарности времен 1990-х годов не произошло. В этой связи эффективность НАТО как инструмента институционализации американского лидерства в Европе на фоне общей эволюции американо-европейских отношений оказалась под вопросом.
В политике администрации Б. Обамы в отношении Европы наблюдается определенная эволюция в области тактических шагов и действий, однако ее общая логика остается по большей части неизменной, даже в условиях украинского кризиса и нового противостояния с Россией. Хотя Европа по-прежнему играет важную роль в американской внешней политике, ее значение и место изменились принципиальным образом и продолжают меняться. Уже начиная с 2000-х годов, в особенности после 11 сентября 2001 г., фокус американских интересов начал смещаться с традиционного евро-атлантического направления в другие регионы: сначала на Большой Ближний Восток, затем, с конца 2000-х годов, в сторону Азии и АТР. Именно эти направления стали рассматриваться в Вашингтоне как наиболее приоритетные и с точки зрения безопасности США, и с точки зрения экономического развития. Подтверждением этого стало провозглашение администрацией Б. Обамы стратегии «разворота» в сторону АТР в 2011 г.
Снижение значимости Европы в стратегических приоритетах США повлияло на динамику и содержание американской внешней политики на данном направлении, прежде всего в плане уменьшения объема инвестируемых политических и экономических ресурсов. Этому способствовал целый ряд факторов в эволюции региональной международной среды.
Во-первых, к началу 2000-х годов казалось, что конфликты и главные угрозы безопасности в Европе в целом ликвидированы, а основные цели по выстраиванию в Европе порядка, основанного на западных институтах, достигнуты. Войны на Балканах прекратились. НАТО и ЕС расширились, включив в себя часть государств бывшего восточного блока, и готовились к следующему - гораздо более амбициозному - раунду расширения, который состоялся в 2002 (НАТО) и 2004 гг. (ЕС).
Российское несогласие с данными процессами не вызывало в США особого беспокойства. Москва не рассматривалась в тот момент как серьезная угроза Западу и тем более США; считалось, что периодические жесты в ее сторону, призванные продемонстрировать якобы ее важность и учет ее интересов Западом (участие в «большой восьмерке», подписание Основополагающего акта Россия - НАТО, существование институциональной связки между РФ и альянсом), достаточны для того, чтобы вовлечь Россию в новый, сформировавшийся после холодной войны международный порядок и сделать Москву конструктивным младшим партнером, если не союзником - на этих расчетах и строилась американская политика в отношении России в 1990-е и первую половину 2000-х годов (см.: [Стент, 2015]).
Во-вторых, как уже было сказано, эпицентр угроз для США сместился в другие регионы. Большой Ближний Восток стал главным очагом международного терроризма и распространения ОМУ. В то же время по мере наращивания экономической мощи и, как следствие, военной силы и политических амбиций Китая начали обостряться территориальные конфликты в Восточной и Юго-Восточной Азии, напрямую затрагивающие интересы союзников США в регионе (Японии, Южной Кореи, Филиппин). При этом объем товарооборота США с Азией существенно превышал объем их товарооборота с ЕС.
Наконец, само по себе смещение экономической динамики и экономической мощи из Евроатлантики в АТР, где азиатские страны, прежде всего Китай, демонстрировали колоссальные темпы роста, также являлось важнейшим фактором эволюции американской политики в Европе.
На фоне вышеуказанных трендов стагнировал и сам интеграционный проект ЕС. В Европе все более углублялся экономический кризис. Многие страны ЕС (за исключением Германии и Скандинавских стран), столкнувшиеся с серьезными трудностями в разработке моделей дальнейшего социально-экономического развития, нуждались в проведении реформ. Наконец, практически неразрешимой оставалась - и остается до сих пор - долговая проблема южных стран Евросоюза, прежде всего Греции.
Роль и место Трансатлантического
- торгового и инвестиционного
партнерства в европейской политике США
Ослабление экономической динамики ЕС способствовало и геополитическому ослаблению объединения. При администрации Б. Обамы заметно ускорился процесс трансформации ЕС из равноправного партнера в младшего союзника1. Несмотря на более позитивную риторику демократической администрации, ее подчеркнутую готовность к диалогу с ближайшими союзниками, нынешняя политика Вашингтона привела США и ЕС к взаимному разочарованию, особенно на фоне обоюдных завышенных ожиданий времен предвыборной кампании Б. Обамы.
В первые месяцы работы новой администрации команда Б. Обамы рассчитывала, что простое изменение тональности риторики и отказ от практики односторонних действий периода Дж. Буша-мл. не только восстановит прежнюю атмосферу трансатлантических отношений, существенно подпорченную в 2000-е годы, но и побудит европейцев оказывать США большую поддержку по тем направлениям, которые администрация Б. Обамы объявила главными приоритетами. Уже на первом саммите США - ЕС администрация Б. Обамы обозначила эти приоритеты: США была необходима поддержка по «проблемным» для Вашингтона внешнеполитическим направлениям, прежде всего Афганистану, Ирану, а также по ключевому пункту внутриполитической повестки новой американской администрации - преодолению мирового финансово-экономического кризиса и возврату американской и других западных экономик к устойчивому росту.
По всем этим вопросам европейским союзникам предлагалось принять американскую повестку и, по сути, играть вспомогательную роль. Так, еще в период предвыборной кампании в своей речи в Берлине Б. Обама призвал европейских союзников к более активным действиям в Афганистане, заявив, что «афганский народ нуждается в наших войсках и ваших войсках, нашей поддержке и вашей поддержке, чтобы одержать победу над талибами и «Аль-
1 При администрации Дж. Буша-мл. это нашло отражение в подчеркнуто одностороннем внешнеполитическом курсе Вашингтона, проявлявшемся в игнорировании мнения и интересов европейских союзников, нарочитом пренебрежении НАТО (в первый президентский срок) и запуске процесса сокращения военного присутствия США в Европе.
Каидой» [Obama's Berlin.., 2008]. Европейцам, таким образом, предлагалось «оплатить» новую дорогостоящую стратегию США в Афганистане, подразумевавшую усиление там международного воинского контингента и активизацию боевых операций против движения «Талибан».
Однако встречных шагов со стороны большинства европейских стран не последовало. Напротив, европейские страны (за исключением Великобритании) ускорили вывод своих войск из Афганистана как раз в тот период, когда США наращивали там свой воинский контингент. В результате подавляющая часть военных операций ISAF (Международных сил безопасности в Афганистане) в период 2010-2014 гг. была осуществлена американскими военнослужащими. При этом было очевидно, что проблема носит системный характер: в условиях экономической стагнации и усугубления долгового кризиса в еврозоне страны ЕС ускорили сокращение военных бюджетов. В итоге сложилась ситуация, когда США были вынуждены покрывать три четверти всех военных расходов НАТО (для сравнения, в период холодной войны, когда число членов альянса было значительно меньше, на европейские страны приходилась половина расходов).
Таким образом, был поставлен вопрос о неспособности НАТО как организации не только осуществлять наземные военные операции за пределами своей зоны ответственности (тем более -связанные с государственным строительством), но и вообще выступать в руках США в качестве инструмента по проецированию военной силы и координации оборонных политик союзников. А поскольку именно это, по сути, и считалось первоочередной миссией НАТО в мире после окончания холодной войны, в отсутствие реальной угрозы военного конфликта с Россией, казалось, что альянс в полной мере столкнулся с «экзистенциальным кризисом»: вакуумом миссии и цели существования. Наиболее показательно настроения, царившие в тот период в Вашингтоне, передает высказывание тогдашнего министра обороны США Р. Гейтса, отметившего, что «будущие политические лидеры США, для которых холодная война не была формирующим их сознание опытом, как это было для меня, могут перестать считать отдачу Америки от ее инвести-
Роль и место Трансатлантического
- торгового и инвестиционного
партнерства в европейской политике США
ций в НАТО достойной затрат» [Гейтс, 2014, с. 752]. «Экзистенциальный кризис» главной институциональной опоры трансатлантических отношений удалось преодолеть лишь в 2014 г., когда на волне украинского кризиса альянс объединился вокруг новой мощной консолидирующей повестки.
В условиях относительного снижения эффективности главного институционального проводника американского лидерства в Европе все более очевидным становился институциональный вакуум в экономическом измерении трансатлантических отношений. На фоне предложенных администрацией Б. Обамы инициатив по борьбе с кризисом главным источником противоречий - и одновременно изменения баланса сил в трансатлантических отношениях в сторону дальнейшего ослабления позиций ЕС и европейских стран - стали экономические отношения. Мировой финансово-экономический кризис углубил противоречия между двумя главными акторами глобальной экономики как по фундаментальному вопросу о стратегиях преодоления глобальной рецессии, так и в сфере торгово-инвестиционной деятельности. Особенно серьезные споры между США и лидерами ЕС вызывали подходы к борьбе с кризисом.
Администрация Б. Обамы убеждала страны ЕС в необходимости синхронизировать действия с США, однако Евросоюз под руководством Германии пошел другим путем, и вместо финансового стимулирования экономического роста стал проводить политику жесткой финансовой дисциплины и урезания расходов, в первую очередь - военных. Перенос обсуждения основных противоречий на диалоговые площадки, такие как «большая двадцатка» и «большая восьмерка», оказался недостаточно эффективным для координации трансатлантических усилий по преодолению негативных последствий глобальной рецессии. Фактически принимавшиеся в США и ЕС меры по преодолению кризиса оставались разнонаправленными, что негативно влияло на деловой и политический климат в трансатлантических отношениях.
Мировой финансово-экономический кризис обострил и проблему протекционизма в отношениях между США и ЕС. В 2010 г. на фоне нарастания экономических проблем администрация
Б. Обамы запустила «Национальную экспортную инициативу», рассчитывая удвоить экспорт американских товаров и услуг в течение следующих пяти лет [National export.., 2010]. Среди основных потенциальных рынков сбыта американской продукции указывался и ЕС - крупнейший общий рынок с похожей на США структурой потребления. Однако закрытость рынка ЕС, большой объем нетарифных барьеров и квот для целого ряда отраслей (таких как сельское хозяйство, некоторые виды высокотехнологичной продукции и др.) пока ограничивают возможности американского бизнеса в Евросоюзе. При этом дополнительным, но важным негативным фактором, делающим бизнес-климат ЕС менее привлекательным для американских компаний, является относительно меньшая защищенность инвесторов от политических рисков, связанных с внутриэкономической политикой европейских государств и ЕС в целом, - например, отсутствие эффективных механизмов разрешения частно-государственных споров (Investor-State Dispute Settlement - ISDS) по образцу существующих в США [Глущенко, 2011].
Сильное недовольство американских бизнес-кругов вызывают и европейские стандарты финансового регулирования. С одной стороны, европейские правила регулирования банковского сектора остаются гораздо более строгими и сложными по сравнению с американскими, что затрудняет работу американских кредитно-денежных организаций. При этом ситуация может еще более усугубиться при создании Банковского союза ЕС. С другой стороны, очевидно, что именно дефекты организации европейской банковской системы стали одной из причин греческого долгового кризиса, оказывавшего (и продолжающего оказывать) негативное влияние на всю европейскую и мировую банковские системы [Глущенко, 2011].
Таким образом, ко времени завершения первого президентского срока Б. Обамы на европейском направлении обнаружился ряд проблем, комплексным ответом на которые могло бы стать заключение нового трансатлантического всеобъемлющего экономического соглашения: во-первых, снижение эффективности НАТО как главного институционального проводника американских стра-
Роль и место Трансатлантического
- торгового и инвестиционного
партнерства в европейской политике США
тегических интересов на европейском континенте и вне его; во-вторых, перенос основного вектора американских интересов в экономическую плоскость в связи с необходимостью преодоления негативных последствий мирового финансово-экономического кризиса. Однако на экономическом направлении США столкнулись с трудностями, связанными с явным дефицитом трансатлантических институциональных механизмов взаимодействия в торгово-экономической сфере. На этом фоне в январе 2013 г., после завершения предвыборной гонки, избранный на второй срок Б. Обама выдвинул предложение о заключении комплексного трансатлантического договора о свободной торговле, который предоставил бы более эффективные по сравнению со стандартными нормами ВТО гарантии открытости рынков для инвестиций и торговли между США и ЕС.
ТТИП в контексте европейской политики США
Выдвижение инициативы по заключению ТТИП стало знаменательным событием в европейско-американских отношениях. Во-первых, оно было благожелательно принято руководством ЕС и лидерами ключевых европейских государств, позитивно откликнувшимися на инициативу Вашингтона. Однозначную поддержку проекту оказали премьер-министр Великобритании Д. Кэмерон и канцлер ФРГ А. Меркель. Об устойчивой поддержке американской инициативы со стороны лидеров ключевых государств ЕС говорит и то, что они не стали сворачивать переговоры по ТТИП даже на фоне произошедшего уже летом 2013 г. «шпионского скандала», связанного с публикацией информации о массовой прослушке американцами союзников в рамках программ Агентства национальной безопасности. Так, тогдашний министр иностранных дел ФРГ Г. Вестервелле заявил о недопустимости «непродуманного антиамериканского ответа» и призвал к продолжению переговоров по ТТИП [NSA revelations.., 2013]. Во-вторых, инициатива ТТИП стала, по сути, евро-атлантической версией другого партнерства -Транстихоокеанского, к тому времени продвигаемого США в АТР уже несколько лет. Запуск нового, во многом аналогичного проекта в Евроатлантике служил своего рода демонстрацией того, что аме-
риканский «разворот в Азию» не означает отказа США от стратегических отношений с ЕС, который сохраняет свою значимость как ключевой глобальный партнер Вашингтона.
Нужно отметить, что сам по себе проект всеобъемлющего экономического соглашения между США и ЕС не нов. Еще в Трансатлантической декларации 1990 г., очертившей первые контуры политических и институциональных механизмов взаимодействия между США и ЕС, указывалось на необходимость углубления сотрудничества по таким вопросам, как «технические и нетарифные барьеры в торговле промышленной и сельскохозяйственной продукцией, сектор услуг, регулирование рыночной конкуренции, транспортная политика, стандарты, телекоммуникация, технологии и другие сферы» [Transatlantic declaration.., 1990].
При администрации У. Клинтона эти идеи попытались развить в виде проекта Трансатлантической зоны свободной торговли (TAFTA), которая, по аналогии с НАФТА, должна была стать второй большой ЗСТ, опоясывавшей США [Михеев, 2013]. Однако неготовность американского и европейского бизнеса к взаимному открытию рынков в рамках двустороннего соглашения, а также общая ориентация Вашингтона на развитие глобального режима торговли на долгие годы отбросили американо-европейские переговоры в торговой сфере на уровень ВТО. В 2000-е годы основной площадкой, посредством которой Вашингтон стремился добиться уступок со стороны европейцев по вопросам трансатлантического режима торговли и инвестиций, являлся Дохийский раунд обсуждения реформы ВТО, в рамках которого противоречия между про-мышленно развитыми странами были едва ли не более значительными, чем традиционные противоречия между глобальным Севером и глобальным Югом [Стиглиц, Чарлтон, 2006, с. 62-70].
Несмотря на то что при администрации Дж. Буша-мл. До-хийский раунд продолжал формально оставаться главной площадкой переговоров в рамках реформы международного режима торговли, его неудача, ставшая очевидной к 2005 г., дала импульс к возникновению новых инициатив в трансатлантических отношениях. В 2007 г. был создан Трансатлантический экономический совет, призванный стимулировать сотрудничество между США и ЕС
Роль и место Трансатлантического
- торгового и инвестиционного
партнерства в европейской политике США
по широкому кругу вопросов экономических отношений, а также играть роль институциональной площадки для подготовки американо-европейского соглашения по ЗСТ. Появление инициативы ТТИП, таким образом, является логическим продолжением американской политики предшествующих лет.
Заключение соглашения по ТТИП на данном этапе с точки зрения американских интересов является особенно своевременным и позволит США добиться следующих результатов.
Во-первых, одним из последствий вступления в силу соглашения о ТТИП станет еще большее закрепление геополитической и геоэкономической ориентации европейских союзников на Вашингтон и сохранение атлантической солидарности в то время, как США переориентируются в сторону АТР. Как пишет известный эксперт по трансатлантическим отношениям Дж. Демпси, «ЕС не сможет самостоятельно влиять на правила торговли, слабый и расколотый Запад не будет способен вовлечь Китай в свой миропорядок» [Бешр8еу, 2015]. Консолидация США и ЕС облегчит задачу каждого из союзников в вопросах взаимодействия с растущим Китаем и его вовлечения в западный миропорядок.
Скорее всего, связывая ЕС и США посредством экономического регулирования, ТТИП также будет способствовать военно-политическому единению сторон. Обеспечивая международную безопасность в Западной Европе, американская сторона создает условия для перманентной зависимости европейских стран НАТО и ЕС от США. Сейчас, даже в условиях украинского кризиса, европейские страны НАТО не идут на существенное увеличение расходов на оборону. Только три страны НАТО, являющиеся одновременно членами ЕС, выполняют согласованные на саммите альянса рекомендации о выделении не менее 2% ВВП на военные нужды [Ве^ау1^ 2015]. Вероятно, ТТИП сделает ЕС еще более зависимым от США в вопросе обеспечения европейской безопасности. Но, безусловно, ТТИП также привнесет позитивный психологический аспект в процесс экономической интеграции Евроатлантики. Соглашение ЕС и США будет символизировать начало новой эпохи в развитии двусторонних отношений. Таким образом, подписав соглашение о ТТИП, США намерены добавить еще одно основание в
фундамент двусторонних отношений - скрепить взаимодействие союзников не только сотрудничеством по линии НАТО, но и институционализированным экономическим взаимодействием.
Во-вторых, новое соглашение, обладающее огромным торгово-экономическим потенциалом, установит новые нормы и стандарты экономического взаимодействия в Евроатлантике, которые в дальнейшем могут быть распространены и на других участников международного сообщества [Hamilton, Blockmans, 2015]. Эксперты характеризуют ТТИП не столько как договор, предоставляющий экономические преимущества (существование которых оспаривается некоторыми учеными - первые заметные изменения произойдут не ранее, чем через несколько лет), но и как соглашение, сулящее безусловные стратегические выгоды обоим партнерам, прежде всего США.
На фоне усиления соперничества великих держав в условиях изменения баланса сил в мире союзники намерены создать новые правила регулирования торговой и инвестиционной областей сотрудничества. Вашингтону принципиально важна поддержка европейских союзников в деле преобразования глобальных правил игры в экономической сфере [Korteweg, 2015]. США видят в ЕС защитника и сторонника буквы и духа идеи о либерализации торговли. Соглашение позволит США и ЕС укрепить свою мощь и конкурентные преимущества в соперничестве с Китаем. Отстаивая либерально-демократические ценности, включающие в себя приверженность демократии и верховенству закона, подотчетность, политическую и финансовую прозрачность, США и их европейские союзники рассчитывают удержать лидерские позиции [Bishop, 2015], так как, с их точки зрения, ни Китай, ни РФ, ни страны Персидского залива не смогут создать более совершенные стандарты. Таким образом, инициатива ТТИП вкупе с направленным в Азию ТТП фактически является попыткой выхода «через черный ход» из тупика, в котором оказалась ВТО.
В-третьих, ТТИП способно существенно облегчить доступ США на европейский рынок. В настоящий момент европейские товары на едином европейском рынке защищены от иностранной конкуренции высокими стандартами качества, установленными
Роль и место Трансатлантического
- торгового и инвестиционного
партнерства в европейской политике США
Европейской комиссией (ЕК) для продукции стран - членов объединения. Извне на европейский рынок могут попасть только те товары, которые удовлетворяют европейским нормам. Таким образом, ЕК защищает европейского производителя, не позволяя более дешевым, но менее качественным товарам проникать на рынок.
Однако в связи с тем, что США и ЕС намерены в рамках ТТИП отменить нетарифные барьеры и гармонизировать свои стандарты, приведя их к некому среднему знаменателю, европейцам придется пойти на значительные уступки, понизив для США порог качества товаров, имеющих законный доступ к европейскому рынку. ЕС предварительно согласился внести в ТТИП принцип взаимного признания для некоторых товаров, подразумевающий, что тот товар, который соответствует стандартам США, будет признан пригодным к продаже на территории 28 европейских государств. Одновременно все европейские товары, отвечающие европейским нормам, получат такой же полный доступ к американскому рынку.
Сложность состоит в том, что американские стандарты на порядок ниже европейских. Даже с учетом транспортировки большинство товаров, произведенных в США, априори будут дешевле, а следовательно, и более конкурентоспособны по сравнению со своими европейскими аналогами. Американские компании получат прямой доступ к рынку с полумиллиардным населением. Это может нанести ущерб целым отраслям экономики ЕС. К примеру, по предварительным оценкам, в результате заключения соглашения о ТТИП пострадает аграрный сектор ЕС.
Таким образом, ТТИП можно рассматривать как инструмент комплексной консолидации евро-атлантических связей. Основная цель США состоит в изменении существующих правил и стандартов экономического регулирования как на глобальном уровне, так и в рамках евро-атлантического пространства с помощью продвижения трансрегионального торгового объединения. При этом геополитическое значение ТТИП в американской внешней политике возрастает по мере углубления процесса перестройки международной системы, все дальше уходящей от эпохи «однополярного мира». Помимо получения заявленных экономических выгод, ско-
рее всего, ТТИП будет способствовать укреплению лидирующей роли США и консолидации Евроатлантики - США, ЕС и ассоциируемых с Европейским союзом стран.
Заключение
Создание ТТИП способно оказать комплексное воздействие на трансатлантические отношения, существенно упрочнив американские позиции в Европе и сформировав дополнительную - экономическую - институциональную опору влияния США на европейском континенте. В рамках новой глобальной стратегии США формирование американоцентричных объединений должно стать одним из столпов новой структуры мирового экономического порядка. Таким образом, возникновению мегаблоков способствует, с одной стороны, появление новых центров силы, стремящихся к обретению собственной, независимой роли на международной арене, а с другой - стремление США, инициировавших формирование мегаблоков ТТП и ТТИП, сохранить свое глобальное лидерство при помощи дальнейшей трансформации этих блоков в универсальный экономический режим. Отказ какого-либо государства от присоединения к такому трансрегиональному объединению может стать причиной дальнейшей маргинализации данной страны [Суслов, 2016].
Следует отметить, что и другие центры силы стараются не отставать от своих американских конкурентов. Непосредственным региональным соперником ТТП выступает сформировавшееся вокруг АСЕАН и также направленное на «перезагрузку» правил региональной торговли Региональное всеобъемлющее экономическое партнерство (РВЭП), одним из лидеров и апологетов которого является Пекин [Кадочников, Пономарева, 2014]. К инициативам подобного рода относится и китайский проект Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ), объединившего как региональных (АТР), так и многих внерегиональных игроков под единым институциональным зонтиком с целью аккумуляции финансовых ресурсов и выработки единых правил и стратегий социально-экономического развития стран Азии.
Роль и место Трансатлантического
- торгового и инвестиционного
партнерства в европейской политике США
При этом на пути заключения соглашения по ТТИП сохраняется много препятствий. К мощной внутриполитической оппозиции соглашению по ТТИП, существующей в США и в странах ЕС, в настоящий момент добавился уже ставший знаковым «Brexit-фактор» - выход Великобритании из европейского интеграционного проекта, способный существенно замедлить переговоры по трансатлантической ЗСТ. Однако представляется, что эти препятствия могут лишь замедлить процесс заключения соглашения, но не могут его остановить или полностью отменить в силу большого стратегического значения, которое ТТИП имеет как для США, так и для их европейских союзников. Проект ТТИП способен дать мощный импульс динамике трансатлантических отношений в двух плоскостях: экономической (как инструмент обеспечения доступа на рынки) и геополитической (как фактор стратегической консолидации Запада в условиях стремительно меняющейся международной обстановки). Так, запуская в 2013 г. переговорный процесс, Б. Обама призвал рассматривать торговый блок с точки зрения «более широкой перспективы», отмечая, что «экономический альянс будет столь же силен, сколь и альянс безопасности», и упрочит уже имеющуюся оборонную связку [Remarks.., 2013].
В этом контексте успешное достижение соглашения по ТТИП будет означать важную победу Вашингтона в плане институциональной фиксации влияния США в Европе. Однако даже в форме переговорного процесса ТТИП, по сути, уже выполнило задачу-минимум американской политики на европейском направлении, сформировав долгосрочную повестку трансатлантического диалога в торгово-экономическом измерении.
Список литературы
Гейтс Р. Долг: Мемуары министра войны / Пер. с англ. В. Желни-ков. - М.: АСТ, 2014. - 800 с.
Глущенко Ю.Н. Состояние, проблемы и перспективы сотрудничества США и ЕС в экономической сфере // Проблемы национальной стратегии / МГИМО. - М., 2011. - № 4 (9). - С. 146-161. - Режим доступа: http://mgimo.ru/files2/y11_2013/243404/12.1.4_gluschenko.pdf (Дата обращения - 18.07.2016).
Кадочников П. А., Пономарева О. В. Формирование Всеобъемлющего регионального экономического партнерства: Перспективы и последствия // Российский внешнеэкономический вестник / ВАВТ. - М., 2014. - № 10. -С. 3-10. - Режим доступа: http://www.rfej.ru/rvv/id/40048B3BA/$file/3-10.pdf (Дата обращения - 18.07.2016).
Михеев В. Пакт трансатлантической солидарности: Америка вспомнила о Европе благодаря Китаю // Вся Европа. - М., 2013. - № 2 (74). - Режим доступа: http://alleuropalux.org/?p=4550 (Дата обращения -18.07.2016).
Най Дж.С. Будущее власти: Как стратегия умной силы меняет XXI век / Пер. с англ. В. Верченко. - М.: АСТ, 2014. - 448 с.
Портанский А. П. Мегарегиональный вызов: В поисках выхода из торговых лабиринтов новой эпохи // Россия в глобальной политике. - М., 2016. - № 1. - Режим доступа: http://www.globalaffairs.ru/number/ Megaregionalnyi-vyzov-17936 (Дата обращения - 18.07.2016).
Стент А. Почему Америка и Россия не слышат друг друга: Взгляд Вашингтона на новейшую историю российско-американских отношений / Пер. с англ. Е. Лалаян. - М.: Манн, Иванов и Фербер, 2015. - 464 с.
Стиглиц Дж.Ю., Чарлтон Э. Справедливая торговля для всех: Как торговля может способствовать развитию / Пер. с англ. Н.В. Заборин, А. Д. Зверев, Л.С. Головина. - М.: Весь мир, 2006. - 280 с.
Суслов Д.В. Регионализация и хаос во взаимозависимом мире: Глобальный контекст к началу 2016 года // Валдайские записки / Международный дискуссионный клуб «Валдай». - М., 2016. - № 3 (43), январь. - 14 с. -Режим доступа: http://ru.valdaiclub.com/files/10063/ (Дата обращения -18.07.2016).
Bendavid N. Just five of 28 NATO members meet defense spending goal, report says // The Wall Street J. - N.Y., 2015. - 22.06. - Mode of access: http://www.wsj.com/articles/nato-calls-for-rise-in-defence-spending-by-alliance-members-1434978193 (Дата обращения - 18.07.2016).
Bishop A.D. Standard power: The new geopolirical battle / / The National Interest. - Wash., 2015. - 07.10. - Mode of access: http://nationalin terest.org/ feature/ standard-power-the-new-geopolitical-battle-14017 (Дата обращения - 18.07.2016).
Dempsey J. The huge geopolitical and security implications of TTIP / Carnegie Europe. - Brussels, 2015. - 03.10. - Mode of access: http://carnegie europe.eu/publications/?fa=61507 (Дата обращения - 18.07.2016).
Gilpin R. Global political economy: Understanding the international economic order. - Princeton, NJ: Princeton univ. press., 2001. - 440 p.
Роль и место Трансатлантического
- торгового и инвестиционного
партнерства в европейской политике США
Griffith M.K., Steinberg R., Zysman J. Great power politics in a global economy: Origins and consequences of the TPP and HI: Paper prepared for presentation at a conference entitled «Unpacking the Transatlantic Trade and Investment Partnership (HIP) negotiations». - Brussels, 2015. - 17.10. - 23 p. -Mode of access: URL: http://www.brie.berkeley.edu/wp-content/uploads/ 2015/02/ Great-Power-Politics-in-a-Global-Economy-Origins-and-Consequences-of-the-TPP-and-TTIP.pdf (Дата обращения - 18.07.2016).
Hamilton D., Blockmans S. The geostrategic implications of HIP // CEPS special report / Centre for European policy studies. - Brussels, 2015. -N 105, April. - 16 p. - Mode of access: https://www.ceps.eu/system/files/ SR105%20Geopolitics%20of%20TTIP% 20Hamilton%20and%20Blockmans.pdf (Дата обращения - 18.07.2016).
Korteweg R. It's the geopolitics, stupid: Why TTIP matters / Centre for European reform. - L., 2015. - 02.04. - Mode of access: https://www.cer. org.uk/insights/it's-geopolitics-stupid-why-ttip-matters (Дата обращения -18.07.2016).
Mansfield E.D., Solingen E. Regionalism // Annual review of political science. - Palo Alto, CA, 2010. - Vol. 13. - P. 145-163.
National export initiative introduction // International trade administration. US Department of commerce. - Wash., 2010. - 27.01. - Mode of access: http://www.trade.gov/nei/nei-introduction-state-of-the-union-012710.asp (Дата обращения - 18.07.2016).
NSA revelations: Merkel rival calls for suspension of trade talks // Spiegel Online International. - Berlin, 2013. - 26.08. - Mode of access: http:// www.spiegel.de/international/ germany/merkel-challenger-says-free-tra de-talks-with-us-should-be-frozen-a-918649.html (Дата обращения -18.07.2016).
Obama's Berlin speech: «A world that stands as one» / / Spiegel Online International. - Berlin, 2008. - 24.07. - Mode of access: http://www. spiegel.de/international/germany/obama-s-berlin-speech-a-world-that-stands-as-one-a-567920.html (Дата обращения - 18.07.2016).
Remarks by President Obama, UK Prime Minister Cameron, European Commission President Barroso, and European Council President Van Rompuy on the Transatlantic Trade and Investment Partnership // The White House. -Lough Erne, Northern Ireland, 2013. - 17.06. - Mode of access: https://www. whitehouse.gov/the-press-office/2013/06/17/remarks-president-obama-uk-pri me-minister-cameron-european-commission-pr (Дата обращения - 18.07.2016).
Rosecrance R.N. The rise of the trading state: Commerce and conquest in the modern world. - N.Y.: Basic Books, 1986. - 268 p.
Transathlantic declaration on EC-US relations // European Union. External Action. - Brussels, 1990. - Mode of access: https://eeas.europa.eu/us/ docs/trans_declaration_90_en.pdf (Дата обращения - 18.07.2016).
